Текст книги "Вечно 17 (СИ)"

Автор книги: Клэр Твин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 8: Кровавый закат

Забрав вещи из гардеробной, мы с Эриком пытаемся пройти к выходу из этого хаоса. Я согласилась прогуляться с ним. Мои чувства на взводе; мне ещё не удалось разобраться в эмоциях. Все вокруг плывет. Присутствие Эрика меняет мою сущность, делая из обычной Рэйчел безмозглую куклу. Я не контролирую себя. Как это называется?

Мы выходим во двор; я сразу же ощутила ледяное дыхание ветра. По телу прошлась дрожь, а в голове зародилась желание убежать домой и упасть на диван. Эрик с энтузиазмом рассказывает мне о случае в его школе, но мне не удаётся расслышать и половину его слов – гул со спины мешает ухватить речь брюнета. Наконец, мы покинули территорию учебного учреждения и подошли к автостоянке, где было полно иномарок: от скромных пикапов, до роскошных кабриолетов. Эрик поворачивает направо и идёт вперёд, тихо присвистывая. Мы уже достаточно долго блуждаем до нужного автомобиля, но никак не дойдём. Может, зря я согласилась?

Брюнет делает ещё два шага и резко останавливается, что я чуть ли не сбиваю его с ног.

– Почему ты остановился? – спрашиваю я. Подул холодный ветер, от чего мои волосы, подобно листьям на дереве, принялись дрожать. Мои зубы жутко стучат от холода, и, кажется, что нижняя челюсть сейчас отвиснет. Эрик молчит. Я делаю шаг вперёд и вижу перед собой чёрный байк, на котором ещё вчера гоняли Роуз и Скотт. Мне становится не по себе; я сразу же понимаю, что будет происходить дальше. Ну уж нет, на такое самоубийство я согласие не давала. Мое побледневшее от страха лицо поворачивается к брюнету. Мне просто интересно, что парень задумал? Может, это не очень смешная шутка? В венах застыла кровь в ожидании объяснений. Что может быть хуже неизвестности? Да практически все, но на данный момент, для меня это хуже пыток.

– Ну, как тебе эта малышка? – улыбается во все зубы Эрик. Он проходит к байку и начинает рассматривать его, словно ребёнок. Мне смешно и грустно одновременно. Этот парень ещё непредсказуемей, чем мне казалось.

– Малышка? Это ведь байк, а не трехколёсный велосипед! – нервно смеюсь я, парень оборачивается в мою сторону, продолжая улыбаться. Он ничего не ответил, и мне это не нравится. Жаль люди не могут читать мысли друг друга; хотя порой лучше оставаться в неведении, ведь правда не всегда хороша.

Эрик перекидывает свою ногу через сидение «коня» и обеими руками хватается за руль. Он смотрит на мою реакцию, и она была отрицательной. Мои глаза чуть ли не полезли на лоб. Представляя, как мы гоняем по городу на байке, меня автоматически начинает трясти. Руки и ноги отказываются подчиняться мозгу. Ощущение шока душит меня, не даёт воздуху пройти в легкие. Я буквально теряю сознание. Но зеленоглазому все равно.

– Так ты едешь? – прерывает тишину Эрик. Я замечаю, как из-за холода краснеет его нос и губы. Мое тело отказывается подчиняться мне; я не могу пошевелить ногами. Удивительно на что способен страх. Это чувство может заставить человека поверить в неизбежную кончину; это чувство и есть кончина, особенно, если его приятель – самовнушение.

– Нет! – почти кричу я. – Ты… Я ещё в своём уме!

Эрик откидывает голову назад и смотрит в небо. Ему явно не нравится шоу, которое я тут устроила. Но мне совершенно безразлично, что он сейчас чувствует и думает. Мне страшно, ясно?

– Это всего лишь байк, он не кусается.

– Эрик! Мы можем разбиться, перевернуться… да мало ли, что может произойти! Нет… если другого транспорта нет, то я сваливаю, – говорю я и отворачиваюсь. Мои ноги наконец-то заработали, и я делаю несколько шагов в сторону школы, как слышу немного хрипловатый голос сзади.

– Стой! Хорошо-хорошо, – окликнул меня Эрик, и я нехотя оборачиваюсь, – есть и машина.

Я хитро улыбаюсь – моя взяла! Брюнет слезает с чёрного байка и идёт вперёд, а я за ним. Смотрю ему в спину и почему-то сдерживаю улыбку. От чего мне весело? Как называется эта болезнь, может, я схожу с ума? Оглядываюсь по сторонам. В некоторых зданиях горит тусклый, белый свет, как в больницах. Фонари нагоняют тоску и почти не освещают улицы. Хулиганы с лёгкостью могут напасть на свою жертву и совершить преступление, и этого никто даже не увидит. На небе висит полумесяц и его товарищи – звезды. Они, подобно миллионам бриллиантов, святят нам с неба, передавая привет. И ты хочешь стоять на холоде и смотреть, и смотреть на это бесконечное море «светлячков». Интересно, а если прямо сейчас кто-то на другой планете думает также, как и я. Звучит, конечно, как бред, но это ещё нужно доказать. Спустя время, мы подходим к чёрной машине, в которой я уже бывала. Эрик открывает дверь пассажирского места. Я, улыбаясь, залезаю внутрь и поправляю платье, в то время, как брюнет обходит «Шевроле» и садится рядом со мной. Температура в салоне автомобиля такая же, как и снаружи. Мои руки буквально окаменели, и боюсь, чтобы какой-нибудь палец не отвалился. Представив такую картину, мое лицо скрючивается. Эрик сразу же завёл свою машину и включил печку, тем самым исполнив одно из моих желаний. Я откидываюсь на сидение и смотрю в окно, за которым почти ничего не видно, только если одинокие дома и машины.

– И куда мы держим путь? – смотрю, искренне улыбаясь, на Эрика и замечаю блеск в его зелёных глазах. Не понятно одно: блеск из-за холода или есть другие причины..? Тот хмыкнул и принялся выезжать из парковки. Не знаю почему, честно, просто не знаю, но я довольно улыбаюсь и даже почти смеюсь. Мне нравится все, что сейчас происходит, и я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось. С брюнетом мне весело и интересно. Ты смотришь на него и не понимаешь, что произойдёт через секунду. Он непредсказуемый человек, и это меня в нем привлекает. Боже, что же со мной стало? Где та Рэйчел, которая при одном виде любого парня сразу же бежала с ужасным криком. Я меняюсь, я взрослею, но радоваться ли мне? Почему все так сложно? На самом деле в жизни все просто, это люди привыкли все усложнять. К чему бы человек только не прикоснулся, это сразу же умирает.

– Будем молчать всю дорогу или обсудим, что-то по-настоящему важное? – в бархатном голосе Эрика я уловила смешок. Я поправила волосы и принялась играться пальцами. Моя левая рука играется с пальцами другой руки: я их и скручиваю, и щипаю, и вытягиваю. Специально смотрю в пол, чтобы не дай Бог не пересечься взглядом с брюнетом. Мое сердце нервно бьется, сотрясая грудь. Мне становится душно, хоть машина ещё не согрелась. Это точно простуда.

– Ну, давай поговорим, – отвечаю с неохотой я, хоть мне и очень хотелось бы что-то обсудить.

Боковым зрением замечаю ухмылку на шелковом лице парня.

– Как ты относишься к шимпанзе?

От такого вопроса моя голова самовольно повернулась к молодому человеку. Я смотрю на его красивый профиль и пытаюсь понять ни очередная ли это шутка? Эрик время от времени переводит взгляд то ли на меня, то ли на дорогу. Он молчит и ждёт ответа. Нет, это не шутка. Я протяжно выдыхаю.

– Никак не отношусь, то есть, нейтрально.

Эрик недовольно фыркнул. Мне становится неловко. Что я такого сказала?

– Нейтрально… – повторяет он, – между прочим, карликовые шимпанзе на грани вымирания!

Брюнет явно отчитывает меня, и это неприятно. Я чувствую, как горят мои щёки. Мне хочется провалиться сквозь землю. Я словно попала на урок биологии, где меня ругает перед всем классом миссис Грэм. Определённо не стоило соглашаться на эту прогулку. Знала же, что все закончится ссорой и слезами. Глупее меня, только… никто!

Эрик, видя мой хмурый вид, прекратил свой монолог. Повисло тяжёлое молчание. Не знаю о чем сейчас думает парень, но я думаю лишь о том, как меня угораздило согласиться на поездку? Надо прекратить общение с Эриком.

Смотрю в окно. Если не ошибаюсь, то сейчас мы находимся в восточной части города. Глаза ослепляют гирлянды на столбах, вывески магазинов. Люди, смеясь, идут куда-то вперёд; по их счастливым лицам видно, как они умеют жить. Для одних жизнь – это череда дел и рутины, для других жизнь – это вечеринки и выпивка. Мы в пустую разбазариваем свои минуты и часы, не понимая, что жизнь – не игра – ты её не сможешь перезагрузить и начать все с нуля. Порой я думаю о финале. Что меня ждёт впереди? Кем я буду и буду ли вообще? Вопросы, вопросы и никаких ответов. Мне страшно. Я не хочу взрослеть. Взросление – это, настоящее восприятие реальности, к которой тебя готовили твои ошибки. В детстве мы думаем, что мир состоит из хороших людей и счастливых моментов, но со временем все меняется, и хорошие люди превращаются в пыль. Человек – порождение зла и боли. И как такие монстры, как мы, могут любить? Что для вас значит любовь?

Для меня ничего. Любви – нет. Это иллюзия, миф. Людям просто скучно, и от ничегонеделания они выдумали любовь. Во многих случаях под любовью скрывается самовнушение. Мне жаль такие пары.

Машина останавливается. Моя голова смотрит в разные стороны, стараясь понять куда нас занесло. Парк. Я вижу пустой парк, который еле оснащён светом. Наверное, это странно, что Эрик привёз меня в эту глухомань? От отрицательных мыслей земля уходит из-под ног.

– Ты часом не маньяк? – слабо улыбаясь спрашиваю я, выходя из машины. Брюнет хлопнул дверцей автомобиля и повернулся ко мне. Хоть его губы были неподвижны, но парня выдавали глаза – он ими улыбался.

– Браво, ты меня раскусила, – отвечает тот.

Мы проходим к бульвару. Я пытаюсь отгонять от себя глупые мысли и фантазии, но они оказываются настойчивыми. Невольно перед глазами всплыла такая картина: Эрик резко хватает меня за горло и вытаскивает со своего кармана охотничий нож. Его сумасшедший смех пронимает меня до мурашек. Я чувствую его хладнокровное дыхание; его безумный взгляд, который требует завершения начатого шоу. Его железная хватка душит меня, и его это удовлетворяет. От таких бурных фантазий мне становится в тысячу раз хуже. Всё-таки фильмы ужасов плохо влияют на мою психику.

Мы медленно шагаем вперёд и молчим. Стоит такая гробовая тишина, что даже слышно, как по венам течёт кровь. Подул холодный ветер, от которого моя кожа покрылась пупырышками. От порыва ветра стволы деревьев раскачались, и тени, что падали на мозаичный тротуар, принялись двигаться.

– Холодно? – замечает мой жалкий вид зеленоглазый брюнет. Я киваю.

Эрик снимает с себя свой пиджак и накидывает его на мои плечи. Мне сразу же стало тепло, как и снаружи, так и внутри. Раньше никто для меня такого не делал. Я ведь впервые гуляю с парнем… наедине, поэтому даже понятия не имею, как себя вести, что говорить и как отвечать. Этот добрый жест меня раскрепощает и мои губы складываются в глупую улыбку.

– А как же ты? – с тревогой спрашиваю я, остановившись. Эрик поправляет свою шевелюру и суёт руки в карманы штанов.

– Мне не холодно.

Что-то он сегодня неразговорчив. Мы доходим до ближайшей скамейки и садимся на неё. Открылся вид на старый театр, который закрыли после неудачной постановки пьесы «Гамлет»; вдобавок, умер от сердечного приступа директор театра. Потихоньку все в этом городе умирает. Это вгоняет меня в глубокое размышление о смысле жизни. В каждом человеке живет одинокий философ, который проявляется именно в тишине.

– Как же все изменилось… – произносит задумчиво Эрик.

Я поворачиваюсь к нему лицом. Он напоминает прекрасный полумесяц… Его профиль такой идеальный. Бывают такие люди, на которых хочется смотреть безостановочно, и Эрик один из них. Его зеленые глаза, что сейчас блестят, как алмазы на солнце, очень большие и нереально красивые; у него очень много-много ресничек, которые, словно подсолнухи вытянулись к небу. Его покрасневший острый носик блестит от холода и тусклого света уличного фонаря. Губы брюнета имеют малиновый отблеск, которые успели потрескаться от холода. Кожа лица девственно чистая; она без каких-либо изъян: ни царапин, ни родинок, ни угрей и тому подобных излишеств. Смотришь на него и думаешь, как можно быть настолько идеальным? Внешность, конечно, не главное, но Эрик просто произведение искусства. Может, его создал Леонардо да Винчи, и он – его очередной шедевр. Или, быть может, Эрик никому не известная планета из солнечной системы, которому обнаружить удалось лишь Копернику? Или Эрик совершенно новая нота, которую придумал Людвиг ван Бетховен? Кто же он такой?

Я возвращаюсь в реальный мир и осознаю, что слишком долго таращусь на молодого человека. Это некрасиво!

– Что изменилось? – откашливаюсь я, оперевшись локтями об колени ног. Моя голова наклоняется назад, и я закрываю глаза, чтобы насладиться тишиной и покоем. Какое умиротворение…

– Да практически все! Даже эта скамейка, – слышу, как Эрик барабанит одной рукой по деревянной лавочке.

– Ну, а что ты хотел? Время идёт, прогресс…

Брюнет хмыкнул, будто я сморозила глупость.

– Прогрессирует всё, кроме людей.

Я распахнула глаза и поменяла положение головы. Мне очень хочется столкнуть парня со скамейки и лечь на неё, чтобы хоть на миллисекунду заснуть. Но я этого не делаю… Лишь мечтаю.

– Ладно, давай поговорим о чем-нибудь приятном, м? – решаюсь сменить тему, парень встрепенулся.

Я поправляю пиджак Эрика и осматриваю парк, чтобы придумать любую тему разговора. Разве со мной не о чем поговорить? – …Поговорим о книгах?

Парень смеётся, а я нахожусь в недоумении.

– О книгах, серьёзно? – я киваю. – Ладно, эм, моя любимая книга «К теории цвета».

Ого, похвально. Меня радует тот факт, что парень читает книги Гёте – величайшего немецкого поэта, мыслителя и философа. Его произведения мало кому даются, но Эрик потянул. Я искренно улыбаюсь и поправляю каштановые пряди за ухо.

– Здорово, даже я не читала. Гёте замечательный поэт, – хвалю парня я, тот гордится собой.

– Мне нравится одна из его цитат: „Невозможно всегда быть героем, но всегда можно оставаться человеком".

Я живу этой цитатой.

Смотрю на него и восхищаюсь. Это единственный человек, с которым мне доводилось обсуждать художественную литературу без каких-либо подколов или шуток. Читающий человек – автоматически становится интересным человеком. С такими людьми здорово общаться.

– В этих словах есть смысл, – замечаю я, – а ты читал Байрона, а именно его шедевр «Дон Жуан»?

Эрик поджал губы; его ровные, густые брови нахмурились. Он явно копается в своей памяти, и когда парень закончил это делать, то помотал головой.

– Не доводилось читать.

– Вы не проходили Байрона по школьной программе?

Он вновь задумался.

– Наверняка проходили, но я, скорее всего, пропустил этот момент, – парень откидывается на спинку скамьи. Мы снова молчим и смотрим в разные стороны. О чем говорить дальше? У меня нет в этом опыта. Мимо нашей лавочки проходит молодая пара. Девушка в чёрном пальто приобнимает своего кавалера и сладко смеётся, а тот что-то шепчет ей на ухо. Они проходят, и от них остаётся лишь шлейф кофейного запаха и глуховатый смех. От чего-то мне становится так обидно и завидно, что я сжимаю кулаки. Я злюсь! Злюсь, что никогда не испытаю подобного, а ещё я злюсь, что так сильно желаю любви. Нет, нет. Любовь – иллюзия счастья; любовь – рассадник боли. Я должна вспомнить, что все люди рано или поздно уходят. Зачем зря привязываться к людям, зная, что это не навечно. Каждый человек в наших жизнях на определённое время, а на короткое или длинное решать Богу.

– Эрик… ты веришь в любовь? – самый распространённый вопрос на всём белом свете, но я все же его задала. Парень неловко улыбнулся и потёр ладонь о ладонь. Его глаза смотрят куда угодно, но только не на меня. Почему так?

– Я верю только в то, что можно увидеть или потрогать.

– Значит, не веришь?

– Я этого не говорил, – брюнет замолчал на некоторое время, – понимаешь, это очень трудно… Любовь есть, но её нет.

Я недоуменно смотрю на него, а затем начинаю неловко смеяться. Парень громко выдыхает, держась за голову. Что-то он меня запутал. По его словам не понятно есть она или нет.

– Кажется, ты сам не знаешь ответа, – продолжаю смеяться я.

– Хорошо, так, – он повернулся ко мне на девяносто градусов, – ты видишь воздух?

Я оглядываюсь, словно проверяя своё предположение.

– Нет.

– Но он есть, ведь так?

– Да.

– Ты видишь ветер? – я кивнула. Эрик начинает смеяться. – Ты видишь ветер?? – переспрашивает он.

– Ну, да, смерч там, торнадо… это ведь все поток воздуха?

Брюнет зажмурил глаза, продолжая немного смеяться. Я чувствую себя глупой девчонкой.

– Я не об этом… просто ветер, ветерочек.

– Ладно, не вижу, и что?

– Но ты его чувствуешь, верно? – снова кивок. – Ну вот, так и с любовью. Мы её не видим, но это не значит, что любви нет.

Что-то он меня окончательно запутал. Сначала он говорит, что верит лишь в то, что видит, а теперь… Мои мозги сейчас расплавятся.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга, не отрываясь, от чего мои щёки начинают гореть, словно я сидела час у костра. От янтарного блеска в глазах парня, мне становится невыносимо душно, хоть на улице и прохладно. Сердце выдумало бить, как сумасшедшее. Что происходит? Это горячка? Мои губы самовольно улыбаются, обнажив зубы, что изредка постукивают от холода. Мне хочется бежать, кружиться, петь и танцевать… Я не в ладах с собой. Я сошла с ума. Кто-нибудь вызовите мне врача, я умираю. От непонятного моего самочувствия, с губ срывается вопрос:

– Эрик, почему мы пришли сюда? На вечеринке, говоря правду, было не так уж и скучно, – я прикусываю нижнюю губу и отвожу, наконец, взгляд с парня.

Он выдыхает, и я вижу, как из его рта выходит пар.

– Хотел провести с тобой время. Узнать тебя.

– Зачем тебе это? Разве… – я осеклась. – Разве тебе не все равно?

Эрик улыбается. Я замечаю ямочку на его щеке.

– Наверное, нет, раз я тебя позвал.

Логично.

Снова тишина, что душила меня раз за разом. Я смотрю куда-то вперёд, но думаю лишь о брюнете и о его словах. Мне нравится тот факт, что кому-то со мной хорошо. Видимо это играет моя эгоистичная сторона. Благодаря Эрику я забыла о семейных проблемах. Когда он рядом, все плохое испаряется и наступает внутренний покой. Я бы просидела с ним здесь целую вечность, говоря о книгах и любви, о которой я не имею ни малейшего понятия. В душе так становится тепло и трепетно, что я начинаю таять, как мороженое в жаркий летний день. Все вокруг меняется, делается другим, совершенно незнакомым и пленительным. Мне это по душе.

Мимо нас проходят толпа молодых парней. Их человек четверо. Они смотрят в нашу сторону, а затем резко останавливаются. На вид обычные люди, такие же подростки, как и мы, ну, может, чуть постарше. Эти парни темнокожи; на них надеты куртки и джинсы. У одного парня афро прическа, у другого длинные локоны, у третьего выбрита левая часть головы. Они смотрят на Эрика и ехидно улыбаются. Мне становится не по себе. Чего им от нас надо? Мы просто сидим и болтаем, это преступление? Я поворачиваюсь к лицу Эрика и вижу, как напряжены его скулы. У него сейчас такой бешеный взгляд, как у волка или льва, у которых пытаются отобрать еду. Что, черт возьми, происходит? Брюнет еле как посмотрел на меня и сквозь стиснутые зубы произнёс: «Сиди тихо, я сейчас вернусь». Он встаёт со скамьи и подходит к группе ребят. Мне становится невыносимо страшно за зеленоглазого; вдруг, у них произойдёт потасовка? А четверо на одного....нечестно. Пытаюсь сфокусироваться на разговоре парней, но бестолку. Я не могу разобрать и слово. Они начали громко перебивать друг друга, и кажется, драка неизбежна. Один из парней в плотную приблизился к Эрику и начал кричать прямо в его лицо. Я резко вскакиваю, но не делаю и шага. Парень с афро прической выкрикивает ругань в сторону брюнета, но тот умнее его, потому-то говорит спокойно, и парня это выводит из себя. Он толкает Эрика со всей силой, от чего тот отлетает назад. Затем брюнет не сдерживается и летит на отморозка. Чувствую, как рушится железная стенка в моих глазах, и слезы готовы спуститься по щекам и разбиться об землю. Один из парней ударяет Эрика по лицу и тот чуть ли не взлетает. Удар был непростой… Так мог ударить лишь борец или боксер… Тут мой мозг начал подавать сигналы: ЭТО ТЕ ПАРНИ ИЗ СЕВЕРНОЙ ЧАСТИ ГОРОДА!

– Хватит!!! Прекратите!!! – кричу я, но меня никто не слышит. Парень с длинными волосами начал разнимать двух драчунов, но они оказываются сильнее и злее его.

Мое сердце готово разорваться на части. Я ведь говорила, что не терплю кровь! Видеть, как избивают твоего друга просто невыносимо, особенно, когда ты не в силах ему помочь. Наконец, парни угомонили своего разъярённого друга. Отморозок напоследок покрывает Эрика нецензурной лексикой и уходит.

Я быстро подбегаю к брюнету и хватаюсь за его плечи, поворачивая к себе. Тот все ещё смотрит в след этим уродам. Его лицо… полностью в крови: губа разбита, как и нос. Парень протирает рукавом рубашки губы, от чего ткань из белой превращается в алую тряпку. Это невыносимо… я готова упасть в обморок от такого ужаса. Мне очень жаль его; наверное, Эрику очень больно. Да что я несу? Конечно больно!

– Ублюдки, – севшим голосом произносит тот. Мы проходим к лавочке.

– Очень больно? – Зеленоглазый ничего не ответил. – Что им от тебя надо?

– Помнишь, я рассказывал тебе о группе парней из северной части города?

– Помню. – уже ненавижу их.

– Я же говорил, что наши отношения натянуты.

Это ещё мягко звучит. Разве это нормально бить друг друга при встрече? Мне противны такие люди, просто омерзительны.

– Что же они хотели от тебя?

– Ничего… – он явно что-то умалчивает. Я не стала давить на Эрика. Если захочет – сам скажет.

В следующую секунду мы слышим звонок мобильника. Брюнет достаёт из кармана свой телефон и преподносит его к уху. – На связи… Что??? Хорошо… Тише-тише, оставайся там, мы сейчас приедем.

Боже, что опять-то произошло? Я вопросительно смотрю на Эрика, но тот молчит.

– В чем дело??? – не сдерживаюсь я.

– Звонила Роуз… на вечеринке драка, нам срочно нужно назад.

Мы вскакиваем с места и бежим к машине. В мыслях одно: хоть бы это не они, хоть бы не они… Сегодняшний вечер просто ужасен.

***

Эрик с криком «пропустите» забегает в помещение, расталкивая толпу пьяных подростков. Они же, в свою очередь, пялятся на его разбитое лицо и не понимают, что творится. Я еле как догоняю брюнета. Мне ужасно больно от одной только мысли, что парни могли искалечить друг друга. В горле застрял комок, который хочет вырваться наружу любыми способами, но я сдерживаю себя, по крайней мере, сейчас. Прислушиваюсь и слышу лишь гул – музыки нет, это плохой знак. Толпа перешептывается, от чего мое сознание начинает плыть. Боже, они что, поубивали там друг друга? Я ничего не понимаю. Мы проходим сквозь толпу и выбираемся в спортзал. К сожалению, здесь людей не меньше, а даже наоборот. Улавливаю взгляды подростков: кто-то с выпученными глазами покидает помещение, кто-то наоборот снимает все на камеру. Я смотрю по сторонам и не нахожу Эрика. Отлично, я умудрилась потеряться в четырёх стенах собственной школы. Мое тело адски горит – здесь очень душно. Я, как рыба, которую выбросила волна на берег, пытаюсь всеми способами выжить. Слышу знакомый голос. Опираюсь на него и иду вперёд.

– Боже… Господи… – скулит девушка. Я узнала этот плаксивый тон. Делаю последний рывок и пробираюсь к ребятам. От увиденного я ужасаюсь. Скотт сидит на полу и вытирает платочком свою изуродованную губу. Его смокинг теперь напоминает повседневную одежду бродяг: все разорвано и испачкано красной жидкостью. Мои глаза в миг наполнилось слезами, из-за которых появилась пелена, не дававшая толком разглядеть происходящее. Боже, всего один вечер, а столько боли. Моргаю, и слезы скатываются по щекам безвозвратно вниз. Перевожу взгляд на Роуз, пока Эрик помогает другу прийти в себя. Её тушь размазалась по всему лицу; она вся красная и вспотевшая. Её грудная клетка судорожно двигается, а рот жадно заглатывает воздух, словно это последние минуты жизни девушки. Не могу представить, что Ро могла здесь пережить. Это такое чудовищное зрелище, от которого волосы становятся дыбом. Я резко подбегаю к подружке и крепко обнимаю её. Она не сдерживается и начинает рыдать мне в плечо. Я слышу, как сильно бьется её израненное сердце; оно требует успокоение и поддержки. Ох, бедная Роуз. Она что-то бубнит мне в шею, но я ничего не понимаю. Наверное, ей хочется выговориться, поплакать, по-другому говоря, избавиться от накопившейся боли. Мы ещё минуту стоим в обнимку, а потом Роуз отпускает меня и начинает вытирать покрасневшие глаза.

– Что тут произошло? – смотрю на подругу и пытаюсь поймать её разбитый взгляд.

– Б-бен, он спят-тил, – отрывисто отвечает блондинка. Видимо она вновь вспомнила эту ужасную драку, от чего его глаза опять наполнились солеными каплями. Я тяжело выдыхаю. Этого стоило ожидать и опасаться. Боже, за что это нам все? Почему люди не могут решать проблемы мирно, без драк и кровопролития? Мы хотим, чтобы войны прекратились, но ничего для этого не делаем. Человек – жестокий монстр, который носит фальшивую маску и говорит о доброте, но ни черта в этом не понимает. Господи… если Скотт выглядит так потрёпанно, то, что стало с капитаном «Скорпионов»? Представляю эдакую картину и медленно умираю.

Замечаю движение со спины и оборачиваюсь. Эрик помогает своему другу встать с пола, параллельно спрашивая его о чём-то, а тот мотает головой. Зеленоглазый поднял свой взгляд на нас с подругой.

– Пора сваливать отсюда, – сообщает он, и мы кивнули. Толпа расходится перед нами, давая проход к дверям. Мы готовы уже уйти, как слышим реплику сзади.

– И куда вы идёте с этими уродами? – кричит кто-то.

Как понимаю, обращаются к нам с Ро. Я резко разворачиваюсь и вижу в трёх метрах от себя Коди. Хвала небесам он цел. Видимо был умнее своего друга и не полез в драку.

– Подальше от вас! – отвечает за меня и Роуз Эрик, игнорируя оскорбление.

Коди недовольно фыркает. Боже, Боже!!! Это несправедливо! Мне, что, нужно сделать выбор? Ну почему все так… дерьмово?! Я, наверное, должна остаться с Беном? Нет, что за чушь! Я должна быть рядом со своей подругой, я обязана ей помочь, успокоиться… Как же все трудно, черт подери. Наконец, взвесив все «за» и «против», я делаю неуверенные шаги к Коди, а затем останавливаюсь, смотря в его злые глаза. Его взгляд ледяной, отталкивающий… Мне становится в тысячу раз хуже.

– Я иду с ними, – тихо сказала я. Вот трусливая курица! Ненавижу себя, ненавижу!

Коди растерялся. Он ожидал, что я останусь с ним и Беном. Что ж, придётся разбить его мечты об реальность.

– Ч-что? С этими… – он перевёл взгляд на парней, – …выродками? Да кто они вообще такие?

– Они мои друзья!

Хвостик начинает злиться ещё больше. Я начинаю трястись. Мое сердце попятилось в пятки, где тихо скулит и просит помощи. Я готова броситься с криком на улицу и убежать куда-то вперёд, в неизвестность. Но мои ноги окаменели; они не хотят двигаться, им также страшно, как и мне.

– Друзья?! Эти… они вообще не должны здесь быть! Это закрытая школьная вечеринка! Что им здесь надо?! – кричит на меня Коди. Я зажмурила глаза, молясь, не заплакать, но я не могу… не могу держать обиду и страх в себе. Эти чувства не способно контролировать.

Я медленно выдыхаю и беру себя в руки. Мои веки распахнулись.

– Скотт парень Роуз, и он имеет полное право находиться здесь, как гость! Ты оглянись! – я показываю руками по сторонам. – Половина людей нам не знакомы! Каждый привёл своих друзей, поэтому тебе лучше помалкивать!

Честного говоря, я горда собой. Я смогла ответить ему… Не верю в это!

Я чувствую какой-то прилив сил, прилив уверенности. Сейчас во мне играет непонятное чувство, которое обещает свернуть даже горы. Коди молчит и проедает меня взглядом. Ха, нечего ответить, верно?

– Этот Скотт… начал драку! Я имею все основания вызвать копов, – парень роется в кармане и достаёт мобильник. Я нахожусь в ступоре. Боже, как он низок. За одну ссору узнаешь человека лучше, чем за все годы дружбы. Мне в это не верится. Как же больно от такого поведения приятеля.

– Ладно, звони! Пусть приедут и увидят все эти бутылки алкоголя, уверена, что здесь ещё есть и дурь! Звони, ну же! – посмотрим, что он на это ответит. Парень сдаётся и убирает телефон обратно в карман, я довольно улыбаюсь. – То-то же! Я ухожу! – говорю я и разворачиваюсь к нему спиной.

– Нет, ты никуда не пойдёшь! – Хвостик хватает мое запястье и резко тянет к себе. Его ладонь железной хваткой вцепилась в мою руку, от чего я вскрикнула. Пытаюсь вырваться из его грубых клешней, но безуспешно. Он сильнее меня. Замечаю движение сзади, а затем вижу Эрика. Он подбегает к Коди и со всей силой бьет его в нос. Тот отпускает меня и хватается за своё лицо. Эрик аккуратно берет меня за руку, и мы вместе выходим из помещения. Мое тело ужасно дрожит. Это страх. Я ничего не понимаю, и мне хочется залечь на дно или просто умереть. Все вокруг потеряло окрас, мир стал серым и таким незнакомым. Мне очень обидно; я чувствую злость на Коди, который повёл себя, как последний урод. С чего тот решил, что может решать за меня? Даже моя мама лишена такой власти. Я не хочу верить в то, что сейчас было. Это просто страшный сон. Я сплю и не могу проснуться, точно, так и есть. Боже, кого я обманываю! Это реальность! Только в реальности все так хреново. Прошу, дайте мне яд, чтобы больше не чувствовать эту боль. Она меня мучает.

Мы в четвёртом подходим к чёрному «Шевроле». Роуз открывает дверь заднего сидения и запрыгивает внутрь, а я за ней.

– Мой байк… – произносит Скотт. Я вспоминаю о «железном коне», на котором меня хотел прокатить парень. Он по-прежнему на стоянке.

– Отвезу всех домой и вернусь за ним, – отвечает Эрик, заводя ключ зажигания. Мы с Роуз сидим сзади и просто тупо молчим. Боксеры на взводе. Злой боксёр опасней всяких бомб. Ро застёгивают свою курточку и что-то бубнит. Такое поведение появляется у подруги в крайних случаях, как раз вот таких. Мы тронулись с места, и школа становилась все дальше и дальше от нас.

– Что с твоим лицом? – спрашивает Скотт своего друга.

– Чёрные уроды… – брюнет разгоняется. – Мы столкнулись с ними в парке. Они обещали навестить нас в «сходке».

Второй брюнет выругался. Я смотрю на них и чувствую тяжесть. Это необъяснимо.

Я с самого утра знала, что этот день будет таким дерьмовым. Сегодня каждый из нас пострадал по своему: кто-то физически, а кто-то морально. Мы едем в тишине, что заставляла нас думать о вещах, о которых мы бы мечтали забыть.

Этот день оставил кровавый отпечаток в моей памяти. Я закрываю глаза и тону в темноте.