Текст книги "Вечно 17 (СИ)"
Автор книги: Клэр Твин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– What about..? Let's get together and feel all right, – отец улыбается мне и совсем забыв о том, что мы на дороге, начал танцевать. Мы потеряли управление и чуть не врезались в крайнюю машину, но папа успел сориентироваться. Я железной хваткой держусь за поручень и благодарю Бога за все хорошее в жизни. Папа начинает смеяться. Это панический смех, но я его поддерживаю. Мы громко смеёмся и перекрикиваем песню.
– Это было опасно, – замечает папа, уменьшая музыку. Я кивнула.
– Мы могли пострадать.
– Но я спас нас. Всё-таки я прекрасен.
Меня начинает распирать от смеха.
– Да, конечно, а ничего что мы именно из-за тебя чуть не попали в аварию?
Папа скривил губы и поглядел на меня.
– Опустим подробности, – говорит он, и я не сдерживаюсь и начинаю хохотать. Странно, но, когда нам хорошо, любое слово – и мы начинаем смеяться, как психически нездоровые люди, вы это замечали?
Беру в руки телефон и смотрю на часы: почти три. Набираю номер Роуз и звоню ей. Гудки, гудки, гудки… есть!
– Привет, это Роуз. Сейчас я не могу ответить на звонок, но вы можете оставить голосовое сообщение, и тогда я вам перезвоню! – проговорил автоответчик. Надежда испарилась.
– Что-то произошло? – спрашивает папа. Я мотаю головой.
– Отвези меня на стадион «Уоксерс», – прошу я, – сегодня играют мои друзья, я обещала придти.
– Ладно. У меня есть кое-какие дела, я оставлю тебя и уеду.
Дела? Он же взял выходной…
Мы едем в тишине, но теперь уже без какого-либо напряжения. Все гармонично. Мы подъезжаем к большому баскетбольному стадиону. Из далека видно, как много людей пришли на игру. Папа останавливает машину у знака «стоянка запрещена», и я выхожу с машины. Мои руки потянулись за рюкзаком, а затем я вспоминала о пакетах с вещами. Вот черт, а! Я же не могу пойти на игру с горой пакетов, это слишком.
– Пап, будь добр, завези мои покупки домой, спасибо! – я отворачиваюсь и хочу уйти, как меня что-то останавливает. – И ещё… я люблю тебя, пап…
Господи!!! Я это сказала, я это сказала! В голове все завертелось в пляске, и я чувствую, что начинаю краснеть. Но почему? Боже, Рэйчел, ты его простила! Не верится…
– Я тоже тебя люблю, – улыбаясь, ответил он.
Мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Не верю во все это.... это сон, просто сон! Но очень хороший сон. В моей жизни происходило много дерьма, и если случается что-то хорошее, то это либо сон, либо я умерла и попала в параллельную вселенную. Третьего не дано.
Прохожу ко входу и застреваю в очереди. Неужели столько человек хотят посмотреть на этот матч? Вспоминаю о подруге и вновь набираю ей. Автоответчик. О, нет, Роуз, я тебя точно задушу. Бен ведь не простит тебе этого. В конце концов, пришла моя очередь. Я уже успела достать свой билет на игру и протянула платиновый пропуск охраннику. Тот пробил что-то на сенсорном экране и разрешил пройти в помещение. От большого скопления людей, стало душно. Людям с клаустрофобией я бы не советовала приходить. Наконец, выхожу на стадион и ищу своё место. Корпус «B» место двадцать семь. Вижу, как на площадке стоят парни. Они готовятся к игре и о чём-то говорят, но из-за гула ничего не слышно. Прохожу узкие ряды и сажусь на белое сидение. Роуз все ещё нет. Боже мой, неужели она забыла? Меня уже охватывает паника, и я ощущаю, как вспотели мои ладони. Я готова начать молиться, лишь бы блондинка появилась перед моими глазами. Бен приготовил для девушки сюрприз, но та даже не пришла. Чувствую беду, ох, чувствую беду. Решаюсь в последний раз набрать её номер. Бесполезно – она не отвечает. Смотрю на «Скорпионов». У наших парней зелёная форма, а у противников бордовая. Две команды выходят на «поле битвы». Я замечаю нашего капитана – Бена. Он машет мне и улыбается, как и я ему. Обе команды встали в ряд. Посередине площадки, между «Скорпионами» и «Ястребами», стоит какой-то лысый мужчина с кубком в руках. В помещении заиграл гимн. Все встали. Музыка продолжает звучать несколько минут, а потом все болельщики уселись на свои места. Оглядываюсь. Люди пришли с американским флагом, со свистками и с едой. Некоторые надели поверх своих кофт майки команд, кто-то держит в руках плакат, например: «Скорпион – чемпион», «Ястребы!!! Ястребы!!!». В толпе замечаю знакомые лица. В основном это ребята из моей школы или друзья из других учебных учреждений. Лысый мужчина начинает читать лекцию. Он о чём-то громко говорит в микрофон и указывает на игроков. Я его не слушаю. Вместо этого я пытаюсь дозвониться до своей подруги, что обманула меня и не пришла. Я злюсь не из-за себя, а из-за Бена. Не даёт покоя мне его сюрприз, и я уже мечтаю, чтобы наши ребята проиграли и блондин забыл об обещанном подарке. Спустя три минуты мужчина покинул «поле боя», а на его замену на площадку выбежал судья. Темноволосый мужчина в полосатой спортивной майке и брюках встал посередине площадки, а между ним в нужную позицию встали команды. Все с волнением ждут свистка, и когда он раздался, судья подкинул мяч в воздух, а два капитана прыгнули за ним. Мяч достался «Ястребам». Трибуны начинают наполняться людьми. Все кричат и скандируют название команд. Я не успеваю следить за мячом. Он летит и вверх, и вниз, и вправо и влево. На шестой минуте забивает в кольцо наша команда. Бен начинает сиять, а я все больше переживать. Может, Роуз просто опаздывает? Господи, хоть бы она опоздала, но пришла… На третьей четверти противники забросили два мяча, а наши один. Счёт таков: у «Скорпионов» пять очков, а у «Ястребов» шесть.
Время все шло и шло, проходят периоды и перерывы, пока игра вовсе не закончилась. Все ликуют и поздравляют победителей. Команда прыгает на капитана. Они счастливы, а я уже копаю себе яму. Победа за «Скорпионами». Я не знаю, что чувствую. Гордость? Страх? Стыд? Счастье? Я просто готова швырнуть мобильник на пол, ибо Роуз подвела и меня и Бена. Злость проедает меня изнутри, вынуждая на крайние меры. Может, быстро убежать из этого места к чертям собачьим? Замечаю, как Бен подбегает к судье и что-то говорит, на что тот кивает. Затем замечаю, что блондину дают микрофон. Мне это не нравится…
– Всем привет! – буквально заорал Бен. Трибуны издают возгласы. – Спасибо всем, что пришли поддержать нас. Это победа – ваша заслуга!
«Ой, это он преувеличивает», – думаю я.
– Сегодня для меня очень важный день, – продолжает Бен. Я слышу своё сердце. Оно бешено стучит и вырывается из груди, – я хочу раскрыть тайну, хочу признаться в любви…
Мне плохо. Я теряю сознание и готова упасть на человека, что сидит справа от меня. Боже, слухи были правдой. ОН ВЛЮБЛЁН В РОУЗ!!! Я не могу поверить в это! Они же дружат с пятого класса. Порой любовь разрушает дружбу, и это тот самый случай. В глазах темнеет и мне хочется закричать от паники. Нет, нет, нет! Не делай этого, Бен.
Все девушки в зале протяжённо вздохнули: «О-о-о-у-у-у», а парни кричат: «Так держать, чувак», изредка посвистывая. Бен смущённо улыбнулся, но увы не остановил свою речь. Боже, Роуз, что ты натворила…
– Я влюблён в тебя с девятого класса. Ты для меня свет в темноте, и я счастлив… Черт возьми, я счастлив, что полюбил тебя. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ РОУЗ!!! – закричал в микрофон Бен, и все начали хлопать и визжать. Вот и все… это конец. Я не знаю, что делать, куда прятаться. Все ребята из школы здесь и они знают кто такая Роуз. Как мне помочь блондину, что придумать? – Роуз, пожалуйста, подойди ко мне, – просит Бен. Толпа скандирует: «Иди, иди, иди!!!». – Роуз..?
Тишина. Бен растерянно смотрит по передним рядам, пытаясь найти знакомое лицо, но безуспешно. Её нет. Я не знаю, что сейчас чувствует Бен, но по его разбитому взгляду становится ясно, что он убит. Безответная любовь приносит много боли. Мы влюбляемся в тех, кто никогда не будет с нами. Вот ещё одна причина, по которой я НИКОГДА НИКОГО НЕ ПОЛЮБЛЮ! Мазохисты, чтобы сделать себе больно режут руки, а мы, чтобы сделать себе больно влюбляемся. Есть ли в этом разница? Ответ – да, но небольшая: когда ты режешь себя, шрамы остаются на теле, а когда влюбляешься, шрамы остаются на сердце. Увы, но любовь приносит только беды. Она напоминает самую тяжёлую болезнь, и мы болеем человеком, и вылечиться невозможно. Не думала я, что любовь такая нервотрёпка. Бедный Бен. Ему так больно… Он продолжает стоять и смотреть куда-то вдаль, но теперь без цели. К нему подбегает вспотевший Коди и что-то шепчет на ухо. Парень отдаёт микрофон судье и они с другом уходят. Все начинают перешёптываться. Это так неприятно… Ужасно, когда о тебе говорят за спиной. Первая мысль в голове побежать за парнем и утешить его. Я хватаю свой рюкзак, толкаясь прохожу сквозь ряды и бегу по лестнице к выходу. Лишь бы их не упустить… Я забегаю в мужскую раздевалку. Запах стоит отвратительный: что-то между хлоркой и потом. Прохожу шкафчики и вижу на лавочке сидит Хвостик и Бен. Они даже не взглянули на меня.
– Бен, мне очень жаль, – шёпотом произношу я и подхожу к ребятам.
Блондин молчит.
–…Где она? – спросил Коди.
– Я не знаю, она не отвечает.
Бен вскакивает со скамьи и подходит к зеленому шкафчику, опираясь об него руками. Я замечаю, как напряжены его плечи, как он нервно дышит. Он зол, очень зол. Вот что с человеком делает боль. Она его ломает, делает из человека дикого зверя. Бен буквально озверел. Он начал бить кулаком об шкафчик, пока его не остановил Коди. Вижу разбитый кулак парня и закрываю глаза. Не терплю кровь… Не то, чтобы я её боялась, просто мне становится плохо от мыслей, что кому-то очень больно. Не считая себя. Мне можно причинять боль себе.
– Твою мать! Я полное посмешище! Черт подери все живое! – кричит Бен.
Я стараюсь сохранять спокойствие, но мне не удаётся. Я хочу заплакать. Хочу выплакать все эмоции, что висят на шее. Мне плохо, но блондину хуже, и от этой мысли мне становится невыносимо.
– Бен… – произнесла я, но меня перебили.
– Ты не могла сказать, что её нет?!
– Я думала, что ты знаешь это. Ты же не видел её на протяжении всей игры!
Бен снова заругался и сел напротив нас с Коди.
– Я вообще-то был занят и не обращал внимание на трибуны!
– То есть, виновата я?!
Все переглядываются. Мне становится противно. Я борюсь с эмоциями, что вырываются в виде слез. Мне так хочется поддаться и закричать. Почему я?! Меня обижают обвинения друга. В чем моя вина?! Боже, как же мне это все надоело. А ведь день был таким прекрасным… Как же мне больно, черт возьми! Из-за чужих ошибок страдаю я. Почему так?! Боль – это то, что будет жить вечно. Вечно во мне… Парни продолжают молчать. Я медленно киваю, делая выводы, а потом резко встаю с места и бегу из помещения. Как только я вышла из раздевалки, то сразу же начала реветь. Я бегу и плачу. Плачу, несмотря на дорогу, мечтая о нелепой случайности, которая может лишить меня жизни. Бегу к выходу и даже наплевав на охрану, продолжаю всхлипывать. Свет режет глаза, и я начинаю их чесать. Люди смотрят на меня и, наверное, гадают: что с ней произошло? Да, они себя спрашивают, но им плевать. Простое любопытство.
– Рэйчел? – слышу чей-то голос вдали, но не оглядываюсь. Мне плевать на всех. Мне надоело переживать из-за каких-то уродов. Я устала! Продолжаю идти вперёд, мечтая дойти до остановки и уехать отсюда домой. – Эй, Рэйчел! – снова реплика сзади.
Меня хватает крепкая рука и разворачивает к себе лицом. Солнце бьет прямо в глаза, от чего я начинаю щуриться. Передо мной парень. Я не могу рассмотреть его лицо по многим причинам: пелена слез мешает видеть мир полноценно, солнце ослепляет меня, я прикрываю глаза рукой. Сердце выронило три быстрых стука, и кровь застыла в венах. Эрик смотрит мне в глаза и все ещё держит за руку. Его выражение лица сразу меняется, когда тот замечает слезы.
– Ты..? – я быстро моргаю, чтобы видеть его очертания яснее.
– Ты что, плакала?! – игнорируя мой вопрос, произносит Эрик.
– Нет…
– Что случилось? Тебя кто-то обидел?
– Нет, все хорошо, – ещё как обидел, может, стоит сказать ему?
– Пошли, – приказал брюнет, – я отвезу тебя домой.
Он держит мою кисть руки и идёт вперёд. Я не успеваю ничего сказать и вообще вникнуть в происходящее. Мы проходим сквозь людей, пока не добираемся до чёрного «Шевроле». Он просто подвезёт меня до дома… Но я все ещё думаю, что он урод! Ничего не изменится в наших отношениях. Мы друг другу никто. Мы друг другу никто!
Глава 5
Эрик открыл мне дверь, и я залезла в машину. Застегиваю ремень безопасности, пока брюнет садится за водительское место. Чувствую себя паршиво. Мне все ещё очень больно от слов Бена. Они вонзились мне прямо в сердце, тем самым сломав его. Люди уже привыкли делать друг другу больно, поэтому им все равно на чувства других. Мне хочется закричать во все горло, мне хочется кого-то ударить или в чём-то обвинить. Боже, я чувствую то же, что и Бен пару минут назад. Он выплеснул все свои эмоции на меня. Не могу в это поверить… От этих угнетающих мыслей мне вновь захотелось заплакать, но я не могу. Эрик не должен видеть этого. Я не должна показывать себя слабой. Такая Рэйчел должна исчезнуть!
Брюнет в джинсовой куртке заводит автомобиль, и мы уезжаем из стадиона «Уоксерс». Это день мне запомнится навечно.
Я чувствую взгляд парня на себе. Он прям прожигает меня, гадая о произошедшем. Не знаю, что хуже: то, что я сижу в его машине или то, что я рада видеть его именно в этот момент. Я протираю мокрые глаза и молюсь побыстрее доехать до своего крыльца. Замечаю своё отражение в зеркале и ужасаюсь. Красный нос, опухшие глаза и бордовые, обветренные губы – из этого следует мой внешний вид. Я настолько ужасна, что хочется вылезти из своей кожи и сжечь её. Вдобавок ещё и разболелась голова. Вот черт!
– Ты расскажешь, что произошло? – спросил Эрик, не отрываясь от дороги.
Я шмыгнула носом и помотала головой. Парень цыкнул. Снова гробовая тишина, и лишь шум машины отвлекает нас от ужасных мыслей. Нет ничего страшнее для изнурённого человека, чем тишина. Именно в тишине слышны самые безумные мысли. Я не буду скрывать, но когда мне очень плохо, я думаю о смерти. Смерть – является лучшим средством от проблем, от стрессов и людей. Я не хочу жить там, где есть люди, ведь там где люди всегда боль. Смотрю на лобовое стекло машины. У левого края стекла приклеена фотография, на которой изображён Эрик и какой-то лысоватый и худощавый мужчина, что лежит в кровати с капельницей. Глаза этого человека безжизненны. Смотришь в них и хочешь плакать. Что же с ним такое произошло? Почему лысоватый мужчина, лет сорока, лежит на деревянной кровати с капельницей, судя по фотографии, в больнице. От чего у него такая бледная, отёкшая кожа? Он болен, если да, то чем?
– Кто это? – хрипловатым голосом спросила я, поджав губы. Брюнет посмотрел на фотографию, а затем снова на дорогу. Мы подъехали к какому-то кафе и остановились. Парень вынул ключи с замка зажигания и вышел из «Шевроле». Что за черт..? Парень обходит машину и идёт в неизвестном мне направлении. Он пропал из поля зрения. Я тяжело вздыхаю, закрывая руками лицо. Я эмоционально истощена. Почему люди думают, что мне можно делать больно? Бен был одним из тех кому я доверяла. И вот опять моя оплошность. Лучше довериться животным, чем человеку. Я беру в руки сотовый телефон и набираю номер Ро.
– Привет, это Роу… – я выключила телефон и со всей силой сжала его в руке, издавая подобие крика. Почему она не поднимает чёртову трубку? После встречи с этим боксером, блондинка перестала существовать. То есть, моей старой подруги Роуз Фишер нет. Этот качок украл мою подругу. Боковым зрением вижу Эрика, что идёт к машине с коробкой в руках. Машинально поправляю волосы и делаю вид овечки. Парень открывает дверь и усаживается на своё прежнее место. Он держит коробку с пончиками и два стакана с горячим шоколадом. Неужели он купил это мне..?
– Будем кушать в машине или поедем куда-то? – спрашивает тот, включая печку.
Я вопросительно на него смотрю и не могу понять, что происходит. Человек, с которым мы почти не знакомы покупает мне еду и горячий шоколад? Что за бред? Мы друг другу никто. Он – парень, с которым, по сути, я не должна общаться. Я все ещё помню наши гляделки в автобусе и спор на улице Бром. Парень смотрит на меня своими изумрудными глазами, заставляя краснеть. Что же мне ответить? С одной стороны я не должна сидеть в этой машине, а уж тем более куда-то ехать с ним, но с другой… я не хочу покидать этот тёплый транспорт и горячий шоколад. Я в ловушке своих прихотей.
– Зачем это все..? В чем подвох? – произношу я. В горле першит, и мой голос напоминает старый мотоцикл, что не заводился долгие месяцы. Парень улыбнулся.
– Подвох есть, ты права, – я так и знала, – а в чем именно ты сейчас узнаешь. Ты кушаешь мои пончики, а взамен отвечаешь на мои вопросы, окей?
Я начинаю смеяться. Что за ещё детские игры? За кого этот человек меня принимает? Думает, если у него есть еда, то я сразу начну быть его рабыней? Я не попадусь на этот крючок.
– А мне что из этого будет? – с хитрым взглядом смотрю на Эрика. Тот поднял брови вверх и удивлённо посмотрел в мои глаза.
– Я же сказал: тебе еда.
Я цыкнула.
– Так не пойдёт. Взамен хочу еду и ответы.
Эрик сидит с коробкой пончиков в руке и думает. Долго думает, улыбаясь. Но в конечном счёте сдаётся и кладёт коробку со вкусностями на подлокотник между нашими сиденьями. Я довольно улыбаюсь. Он принял мои условия, а это делает меня счастливой. Парень раскрыл упаковку с едой и перед нашими глазами появились шесть пончиков, с верху которых имеются разные кремовые начинки: один шоколадный, другой ванильный со звездочками, с сахарной пудрой, а ещё с крем-брюле.
– Первый вопрос, – начал Эрик, протягивая мне шоколадный пончик и горячий напиток. Я аккуратно хватаю еду и вслушиваюсь в вопрос, – почему ты плакала?
Логично было думать, что первый вопрос будет именно такого рода. Другого я не ожидала и уже была готова дать ответ. Я осторожно откусываю шоколадное «счастье» и поднимаю взгляд на парня. Эрик снял с себя джинсовый пиджак, и я увидела его белую водолазку.
– Я поссорилась с другом, – с набитым ртом отвечаю я, делая глоток горячего шоколада.
Эрик откусывает пончик с ванильным кремом и медленно кивает.
– Мой черёд, – отрезала я, – кто с тобой на этой фотографии? – я указала взглядом на лобовое стекло. Парень оглянулся, а затем вернул своё внимание на меня. Я сверлю его вопросительным взглядом, но тот не спешит давать ответ.
– Это мой отец… – кашлянул тот, ёрзая на одном месте. – У него лейкемия. Он умирает. Ему осталось жить меньше двух месяцев, и вряд ли он доживет до моего выпускного вечера.
Я чувствую скорбь, хоть этот человек пока ещё жив. Не могу представить эти чувства, что испытывает сейчас Эрик. Его отец умирает! Что может быть хуже смерти близкого человека? Боже, я готова зареветь на глазах брюнета и прыгнуть в его объятия, сказав утешительную речь, к которым он уже наверняка успел привыкнуть. Рак – это своего рода топор, что рубит веревку между нами и людьми, которыми мы дорожим. Я не хочу видеть терзающую муку в глазах больных. Я готова пожертвовать всем на свете, лишь бы отец Эрика остался жив. Хочу, чтобы он попал на выпускной сына и увидел его свадьбу. Почему люди страдают из-за споров жизни и смерти? Это несправедливо!
Мне становится невыносимо тяжело, словно на моей шее висят железные цепи, от которых нельзя избавиться. Я хочу сказать Эрику все, что чувствую, но не могу. Мне больно, как и ему. Он должен это знать.
– Мне правда жаль… Эрик, я… – пытаюсь сформулировать речь правильно, но получается плохо. Прячу глаза, чтобы парень не заметил солёную воду на щеках.
– Знаешь, что меня нервирует? Я знаю, что мой отец умирает и ничего не могу изменить! Беспомощность заставляет человека мысленно покончить с собой. Я пытаюсь что-то делать для него, но все бестолку. Он умирает с каждым днём, с каждым вздохом, с каждой секундой… А я просто стою перед ним и молчу. Разве это нормально? Я уже думаю смириться с правдой. Но правда в том, что он умирает. Как можно смириться с тем, что тот, кого ты любишь скоро уйдёт из твоей жизни?
– Эрик, – я понимающе смотрю на него. Мне уже не кажется, что передо мной тот грубиян из автобуса. Передо мной открытый человек, который не может принять правду. Мы с ним в чём-то похожи: он не может отдать отца в руки смерти, а я не могу отпустить папу из нашей семьи, только у Эрика все ужасней. – Ты должен быть сильным, ради своей мамы. И хватит думать о том, что твой отец скоро умрет. Ты наоборот должен быть с ним рядом, улыбаться, смеяться, пока у тебя есть такая возможность… Ведь время не наш товарищ, они со смертью сговорились…
Брюнет задумчиво смотрит в лобовое стекло. Жизнь медленно идёт своим чередом. Люди проходят мимо машины, изредка заглядывая в окно, и проходят мимо. Светофоры горят, автомобили едут, облака плывут по голубому небосводу, прикрывая солнце. Мне становится так угрюмо и одиноко, что на минуту кажется, словно мир стал черно-белым. Это пугает.
– Спасибо, Рэйчел, – ухмыльнулся Эрик, – не думал, что буду обсуждать эту тему с тобой.
Обидно, но я все же натягиваю улыбку. Вновь хватаюсь за пончик и откусываю его, направляя свой недовольный взор на ровное лицо брюнета, что все ещё глядит куда-то вдаль. У него ровный, прямой нос с немного острым кончиком, большие, припухлые губы, напоминавшие бархатную розу; его ресницы настолько длинные, насколько это только возможно. Я смотрю на его кудри и начинаю представлять, как трудно парню удаётся их укладывать. Не знаю почему, но я улыбнулась. Чёрт возьми, я улыбнулась, а затем, осознав, что слишком долго смотрю на Эрика, начинаю чувствовать прилив крови к щекам. Зеленоглазый парень это замечает.
– Ты чего так покраснела? – спросил тот, ухмыляясь. Я ещё больше покраснела. Что же это!
– Душно очень, может, отключишь печку? – предложила я, и парень повиновался.
– Расскажи о себе, – просит тот.
Меня начинает трясти, как от сильного энергетика. С чего бы это ему стала интересна моя жизнь? Меня это удивляет, но и почему-то начинает окрылять.
– Мне семнадцать лет. Заканчиваю старшую школу. Люблю читать.Что ещё..?
Парень фыркнул.
– Неужели у тебя такая скучная жизнь?
– И ничего она не скучная! Обычная жизнь среднестатистического подростка, – обижаюсь я, – а у тебя как?
– У меня все по-другому, – тут же отвечает парень, – я занимаюсь своим любимым делом – борьбой.
– И тебе это нравится?
– Конечно. Тебе же нравится слушать музыку? – я кивнула, – Ну вот, практически одно и тоже.
Я улыбнулась. Парень смотрит на меня несколько секунд, а затем произносит: «У тебя что-то на губе…» и приближается ко мне в плотную. Я чувствую, как сотрясается мое сердце, как бьется в судорогах. Мне не хватает воздуха, и я начинаю задыхаться. Эрик приблизился к моему лицу и убрал рукой шоколад с верхней губы. Я смущённо смотрю вниз, сдерживая внутренний фейерверк, брызги шампанского. Это трудно объяснить, ведь слова сразу же отбрасываются…
В машине стоит тишина, что сразу же исчезает, когда послышался звук сообщения на моем мобильнике. Я судорожно хватаюсь за него и смотрю на экран.
Роуз: Прости. Я не смогла прийти на игру. Кто победил?
Чувствую, как злость охватывает мою голову. Мне снова хочется закричать, но теперь именно на блондинку. Именно из-за её персоны я поссорилась с Беном. Она предала меня и его, и это больно, обидно, но простительно. Мне сейчас меньше всего хочется с кем-то ссориться. Роуз – не просто моя лучшая подруга с детства. Она часть моей жизни. Ещё в детском саду мы дали клятву быть вместе всегда и навечно. Если больно мне – больно и ей, если плачет она – плачу и я. Наша жизнь полна поворотов, тупиков, пропастей, но, когда рядом с нами есть близкий человек, то поворот можно пропустить, тупик перейти, а пропасть перепрыгнуть. В мыслях не могу представить людей, у которых нет точки опоры – друзей. Я должна быть выше своих эмоций. Не нужно позволять боли отнимать у тебя близких людей.
Чувствую на себе тяжёлый взгляд брюнета, что отпивает глоток горячего напитка. Я просто сижу и смотрю на свой мобильник, экран которого уже успел погаснуть. Не могу собраться с мыслями: что делать? Куда идти? Я запуталась.
Левой рукой поправляю каштановые пряди, а правой верчу сотовый телефон.
– Рэйчел? – тихо произнёс Эрик. – Ты в порядке?
В порядке ли я? Хм-м, какой сложный вопрос. Я не знаю. С одной стороны я помирилась с отцом, а с другой поругалась с Беном. Почему так: решаю одну проблему, как наваливается другая? Мне вечно что-то мешает. Я протяжно выдыхаю, облокачиваясь на спинку сиденья. Эрик не получил желаемый ответ. Парень ещё несколько мгновений смотрел на меня, а затем отвернул голову в противоположную сторону. Отлично, я его обидела. Как, оказывается, легко ранить людей.
– Я бы так вечность просидела, – прошептала я, неожиданно поняв, что вслух. Боковым зрением смотрю на брюнета в водолазке. Он спокоен, как удав, и красив, как северное сияние. О Боже… о чем я только что подумала?
Пытаюсь выбросить из головы мысли о внешних данных Эрика и наблюдаю за внешним миром. Люди в куртках, в пальто бегут по тротуару куда-то вперёд. Магазины и кафе так и манят всех вокруг заглянуть в окошко и посмотреть, что же внутри есть такого интересного. Зеленоватые листья на деревьях начинают трястись при малейшем намеке на ветер. Словно у них игра: смогут ли листья выдержать порывы ветра? Кто же одержит победу?
От всего этого так становится уютно и хорошо, что все проблемы мигом забываются.
– Просидела бы вечность в моей машине… рядом со мной? – с усмешкой уточняет Эрик.
Я повернула голову в его сторону, а он в мою. Мы смотрим на друг друга уже достаточно долго, но я никак не могу убрать свои глаза с его лица. Меня это дико напрягает.
– Нет, – улыбнулась я, – сидеть в тишине, глупый. – Парень ничего не ответил. Вот сейчас мне становится и вправду неловко. – Слушай, ты не знаешь где Роуз?
– Если не ошибаюсь, Скотт обещал своей подружке прокатить её на байке.
Значит, она наплевала на обещание из-за какой-то железки на колёсиках! Я снова начинаю злиться.
– Можешь отвезти меня к этой сладкой парочке? Только быстро, – приказываю я и пристегиваю ремень безопасности. Эрик кивнул и начал убирать коробку из-под пончиков на заднее сидение, а горячий шоколад парень выбросил в мусорный бак, что был расположен с моей стороны. Мы тронулись с мертвой точки. Мне так хочется найти Роуз и прибить хорошенько, а потом сделать то, что она не любит больше всего на свете – прочитать лекцию. Проехав кинотеатр, где я вчера ждала отца, мои мысли начали искать ответ на вопрос: куда мы едем?
Эрик подпевает себе под нос какую-то мелодию: на-на-на-на на-на, на-на-на-на, не давая сосредоточиться на любой мысли, что врезалась в мою голову, которая так предательски ныла. В конце концов, я не выдерживаю и начинаю возмущаться.
– Ты можешь не петь? – бурчу я, поглядывая на лобовое стекло, а затем на «прекрасного» певца.
Тот начинает смеяться.
– Разве все так плохо?
– Что ты, «плохо» для тебя это комплимент… – отвечаю я, пытаясь не засмеяться.
(На самом деле Эрик подпевал незнакомую для меня мелодию очень даже мило, но я не хочу ему об этом говорить.)
– Это моя машина, и если тебе не нравится, то можешь дойти до Роуз пешком, – отрезает Эрик.
Сначала я подумала, что это он всерьёз, но приглядевшись к его лицу, сразу же успокоилась. Он шутит, а мое сердце уже готово остановиться от такого дикого пульса. Мои губы обиженно надулись, а руки сложились на груди. Посмотрим, как ему это понравится! – Ты что? Обиделась?
Я с трудом молчу, запечатывая улыбку, что готова скользнуть по лицу. Нет, Рэйчел, ты должна быть сильной! Эрик все время переводит свой взгляд на меня. Он гадает: блефую ли я? О да, ещё как…
В общем, я проиграла и начала дико хохотать, ведь лицо брюнета было таким смешным, что не засмеяться было бы грешно. Эрик недовольно цыкнул и перевёл взгляд на дорогу, что была такой длинной. До меня сразу же дошло куда мы держим путь. Мы едем на улицу Бром – место, где ребята вроде брюнета предпочитают тусоваться. Снова эта ужасная дорога, снова эти ветхие дома…
– Мы едем в ваше «логово»? – решила уточнить я. Эрик краем губ улыбнулся.
– «Логово»? – переспросил тот. – Звучит пафосно, правда? – я пожала плечами. – Я называю это место «сходкой».
– Ну да, а так звучит не пафосно? – смеюсь я. Эрик скривил лицо и одной рукой показал жест: «более-менее».
– Ну-у, я назвал наше место не просто так «сходкой». Ежемесячно мы проводим бои без правил и получаем немало зелёных купюр.
Мои брови взлетели до небес от такого заявления. Я шокировано смотрю на парня и пытаюсь привести себя в обычное состояние.
– Это… это ведь незаконно! – воскликнула я.
– Да, – согласился брюнет, – поэтому мы и собираемся в этом захолустье. В северной части города есть группа ребят – чёрная мафия, как я их называю – они все время приходят на нашу территорию, и мы периодически, так сказать, проводим дискуссию с ними.
Я была права – они психи! Все до единого!
– «Чёрная мафия»?
– Не подумай, я не расист. Просто у всех парней на плече тату с надписью: «Black».
– Ладно, с этим смириться можно, но вы дерётесь за деньги! Это незаконно! О чем вы думаете?
Эрик закатил глаза и недовольно цыкнул, словно его отчитывают за какой-то проступок. Хотя, возможно, так и есть.
– На заброшенный аэропорт никто не суётся. Копы даже не в курсе, что в этих местах есть что-то живое, ну, кроме растений. Расслабься, Рэйчел.
Легко сказать расслабься! В голове не укладывается, что кучка подростков собираются на окраине города, чтобы сломать друг другу носы и получить за это деньги. Меня начинает трясти от таких новостей. И теперь мы с Роуз часть этой истории. Я начинаю бояться последствий. Мне страшно. Я боюсь, что если об этих делах узнает полиция, то Эрика, Эмму и остальных посадят в тюрьму. Нет, нет, этого не будет! Я должна перестать накручивать себя. Мои сверстники привыкли делать вид, что все хорошо, когда все очень плохо. Я должна им соответствовать. Это типа: хей, я тону в дерьме, но все хорошо. Странно.
– И все же… – хрипловато прозвучал мой голос. – Вы должны быть осторожней. Я не хочу навещать вас в сырой тюрьме.
Эрик засмеялся и ударил правой рукой об руль. Я почти ахнула от неожиданности. Черт возьми, я в машине психа!
– Боже, Рэйчел, меня поражает твоё умение превращать крошечную муху в огромного слона! – улыбается во все зубы парень. – Просто наслаждайся поездкой. Незачем портить такой день плохими мыслями.
Он абсолютно прав.
Следующие минуты мы едем в тишине. Только иногда Эрик что-то бурчит под нос и улыбается. Я озадачено смотрю на лобовое стекло и играюсь пальцами. Ну вот, допустим, я приехала к Роуз. И что дальше? Я должна кричать, смеяться? Зачем мне это вообще надо? Лучше бы я поехала домой, где меня ждёт мама и телевизор. Какая же я дура!
