Текст книги "Джорджина"
Автор книги: Клэр Дарси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Клэр Дарси
Джорджина
Глава 1
В это яркое мартовское утро в доме леди Мерсер на Грейт-Пилтени-стрит в Бате царило молчаливое ожидание. Все домочадцы, от Финча, степенного старшего дворецкого, до самой молоденькой горничной, знали, что за закрытыми дверями большой гостиной мистер Берфорд Смоллвудс, единственный сын и наследник сэра Энтони Смоллвудса, делает предложение мисс Джорджине.
Оставалось лишь гадать, как эта новость стала известной всем. Ни леди Мерсер, ни ее дочь, миссис Пауэр, ни словом не обмолвились о возможности союза между мистером Смоллвудсом и мисс Джорджиной, да и сама юная леди не выказывала никаких признаков влюбленной девушки. Однако мистер Смоллвудс был у них частым гостем, а его мать, леди Смоллвудс, покидая в среду дом леди Мерсер, заметила, что мисс Джорджина «прелестное создание».
Финч, умудренный опытом, высказал мнение, что пара вполне подходящая, на что миссис Нудж, экономка, горячо возразила, заявив, что будь сэр Джон жив, то не могло быть и речи о том, чтобы мисс Джорджина вышла замуж за такую надутую жабу.
Их ожидание вскоре было вознаграждено. Едва минуло четверть часа, как дверь резко распахнулась и молодой джентльмен вышел в коридор с чрезвычайно удрученным видом. Спустившись по лестнице, он получил из рук Финча шляпу с загнутыми полями и перчатки и, не обронив ни слова, покинул дом. Немного погодя сама мисс Джорджина с горящими щеками, прелестная в своем утреннем платье из нежно-лилового ситца, выскользнула из гостиной и направилась в комнату, где леди Мерсер и миссис Пауэр сидели в ожидании над пяльцами.
Поскольку она плотно закрыла за собой двери, содержание ее беседы с матерью и бабушкой осталось неизвестным. Одно было очевидно: мисс Джорджина самым легкомысленным образом отвергла перспективу носить титул мистера Смоллвудса и иметь обеспеченное будущее. Ибо леди Мерсер, узнав от внучки об отказе мистеру Смоллвудсу, резко выпрямилась и, объявив неблагодарность самым злым пороком, наградила девушку таким неодобрительным взглядом, что любая другая, менее стойкая юная особа спасовала бы.
Однако Джорджина, гордо держа изящно причесанную головку с золотистыми локонами, коротко подстриженными по последней моде, твердо возразила:
– Не вижу, каким образом я могла бы выказать свою благодарность вам, приняв предложение мистера Смоллвудса, бабушка. Ему – возможно. Но что такое особенное он сделал для меня, кроме как приносил книги из библиотеки Мейлера и сопровождал нас в павильон минеральных вод и в церковь?
Леди Мерсер была невысока ростом, с желтоватой кожей и вечно мрачным выражением лица, но любой, кто при первом знакомстве, исходя из ее внешности, попытался бы принять ее за малозначительную особу, сильно ошибся бы.
– Значит, – ядовито начала она, – если бы мистер Смоллвудс был менее деликатным джентльменом и не стал бы обращать внимания на то, что до недавнего времени ты носила траур, а сопровождал бы тебя на разные увеселения, ты отнеслась бы к нему более благосклонно?
– Разумеется, нет! – решительно возразила Джорджина. – Он вряд ли мог понравиться мне больше, даже если бы я показывалась с ним на балах семь раз в неделю. Перестань плакать, мама! – обратилась она к миссис Пауэр, увядающей, но еще довольно привлекательной женщине, которая, как всегда, разразилась слезами при первой угрозе ссоры между дочерью и своей матерью. – Я убеждена, каково бы ни было намерение бабушки, ты не хотела бы, чтобы я приняла предложение мистера Смоллвудса. Прав был сэр Джон, когда называл его отвратительным, ничтожным выскочкой.
– О нет, моя дорогая! – Миссис Пауэр замолчала, в ужасе глядя на леди Мерсер. – Такой уважаемый джентльмен… с таким многообещающим будущим…
– Мама, зачем мне все это, если я его не люблю!
Леди Мерсер осторожно отложила в сторону вышивку.
– Джорджина, ты окажешь мне большую услугу, если впредь не будешь употреблять подобные вульгарные выражения, – назидательно сказала она. – Юная леди твоего происхождения должна высоко ценить, что такой джентльмен сделал ей предложение. И не следует так открыто выражать свои чувства.
Джорджина намеревалась было возразить, но отчаянный призыв в глазах матери удержал ее.
Она знала, что миссис Пауэр имела особое мнение насчет данного предмета, поскольку сама в возрасте семнадцати лет сбежала с мистером Пауэром, легкомысленным младшим сыном почтенного ирландского семейства. Леди Мерсер не позволяла забыть этот факт своей дочери, хотя прошло уже десять лет ее безрадостной вдовьей жизни. Она даже объявила о намерении оставить все свое довольно внушительное состояние Джорджине, поскольку до сих пор не могла простить дочери ее скандального поступка.
Однако Джорджина, достигнув рокового возраста, казалось, выказывала едва ли не большее непослушание и не желала оправдывать ожиданий леди Мерсер, ибо упрямо заявила:
– У меня нет ни малейшего желания выходить замуж за мистера Смоллвудса. К тому же я не вижу причины, почему я вообще должна выходить замуж, мне ведь только восемнадцать, и я еще не похожа на старую деву, согласитесь, бабушка!
– Верно, – нашла в себе мужество робко поддержать дочь миссис Пауэр. – Вспомните, мама, ведь она еще не провела в Лондоне ни одного сезона. Она еще познакомится с джентльменом, который будет мил ее сердцу… Ведь мы живем в Бате отшельниками, а в Херефордшире она была еще ребенком!..
Леди Мерсер прервала увещевания дочери одним гневным взглядом.
– Я удивляюсь, – сказала она, – что ты даешь столь дурной совет, заводя разговор о Лондоне, Мария! Тебе должно быть известно, что леди Смоллвудс была столь добра, что предложила Джорджине погостить у нее, когда она и сэр Энтони откроют в мае свой дом на Хилл-стрит, дабы ввести ее в общество и даже представить ко двору. Учитывая наши обстоятельства, об этом можно было только мечтать, поскольку доктор Портон не позволяет мне нервничать и проводить сезон в Лондоне. Но после отказа мистеру Смоллвудсу об этом не может быть и речи.
– Мне до этого нет никакого дела, – упрямо возразила Джорджина. – Сэр Джон всегда повторял, что мне смертельно наскучит разъезжать по балам и модным сборищам каждый вечер и наносить визиты людям, с которыми я едва знакома.
– Сэр Джон… – резко начала было леди Мерсер, но потом, вспомнив, что ее супруг отбыл в мир иной и с ее стороны непозволительно высказывать резкое осуждение его поведения, сдержала себя. – Влияние, оказанное на тебя твоим дедушкой, Джорджина, – строго сказала она, – вряд ли можно считать положительным. И я виню себя, что позволила ему беспрепятственно заниматься твоим воспитанием.
– Но вы ведь не могли помешать этому, – резонно заметила Джорджина, – если сэр Джон хотел что-то сделать, вы не могли остановить его. – Она печально вздохнула. – Как мне его не хватает! Я уверена, что мистер Смоллвудс понравился бы ему не больше, чем мне.
Леди Мерсер, хотя и носила траур по мужу уже больше года, казалось, не разделяла подобных чувств. Она окинула внучку хмурым, задумчивым взглядом, потом резко объявила:
– Полагаю, не остается ничего другого, как отослать тебя в Ирландию.
– В Ирландию? – удивилась Джорджина, а ее мать слабо запротестовала:
– В Ирландию, мама! Но зачем?.. К кому?..
– Погостить у кузины твоего мужа, Анабеллы Квинливен, – пояснила леди Мерсер, назвав имя вдовы, которую Деклан Пауэр, старший брат Оуэна Пауэра, после смерти жены пригласил вместе с сыном Брендоном вести хозяйство и заботиться о его осиротевшей дочери Ноле.
– Разумеется, – продолжила старая дама, – я собиралась ответить вежливым отказом на ее приглашение, которое пришло сегодня утром, но при сложившихся обстоятельствах будет уместно его принять. Это, по крайней мере, избавит Джорджину от сплетен, когда всем станет известно об ее отказе мистеру Смоллвудсу, а леди Смоллвудс – от неловкости брать назад ее собственное великодушное приглашение посетить Лондон.
– Но… Ирландия! Квинливены! – Удивление Джорджины начало перерастать в заинтересованность и восторг. – Вы не шутите, бабушка? Тетя Белла приглашает меня? Но мы почти ничего о ней не слыхали с тех пор, как она и Брендон гостили у нас в Херефордшире четыре года назад!
– Ничего подобного, – возразила леди Мерсер. – Если ты помнишь, два года назад мы получили от нее письмо, в котором сообщалось о смерти твоего дяди, Деклана Пауэра. И еще одно, годом позже, с извещением о неожиданной смерти его дочери Нолы в Брюсселе. Я далеко не во всем одобряю стиль поведения Арабеллы, моя дорогая Джорджина, но вынуждена признать, что в вопросах этикета она крайне щепетильна. Однако не понимаю, как она могла позволить твоей кузине Ноле связать себя таким ужасным браком.
– Но она вряд ли могла помешать ему, бабушка, – заметила Джорджина. – Она писала, что Нола гостила в Шотландии у друзей, когда сбежала вместе с мистером Шенноном.
– Не думаю, – возразила леди Мерсер, – что я могу забыть обстоятельства этого прискорбного брака, как и то, что молодой леди вряд ли позволено обсуждать подобные вопросы.
– Какой смысл притворятся, будто я ничего об этом не знаю, – взбунтовалась Джорджина, – поскольку сэр Джон в свое время обсуждал со мной случившееся, и он рассказал мне все о том, что мистер Шеннон…
– Господи! – слабо воскликнула ее мать.
– …сын отца лорда Кертана, – упрямо продолжила Джорджина. – Я не должна признаваться, что знаю о подобных вещах, мама?
– Если бы ты обладала большей деликатностью, Джорджина, – строго выговорила ей леди Мерсер, – мне не пришлось бы напоминать тебе, что такого рода рассуждениям неприлично исходить из уст юной леди. Подобное поведение внушает мне опасения насчет твоего пребывания под крылом Арабеллы Квинливен, ибо она показала себя неспособной справиться с твоей кузиной Нолой. Я не раз сожалела, что ранняя кончина миссис Деклан Пауэр вынудила твоего дядю вверить Нолу заботам миссис Квинливен. Полагаю, она наказана за свое легкомыслие. В письме она пишет, что поскольку все состояние Нолы после смерти перешло мистеру Шеннону, то ей и ее сыну предстоит покинуть «Дубы» и переехать в собственное имение в Крайторне.
– А я считаю, она не виновата, что Нола влюбилась в мистера Шеннона, – упрямо заявила Джорджина. – Думаю, тете Белле, должно быть, тяжело покидать большое поместье, в котором она провела столько лет, считая его собственным домом, и знать, что оно перейдет в руки этого ужасного авантюриста. Хотя, – добавила она задумчиво, – не верится, чтобы он был таким уж ужасным, иначе моя кузина не влюбилась бы в него так отчаянно. Вполне возможно, что он очень даже красив.
– Джорджина! – снова слабо запротестовала миссис Пауэр. – Только не мужчина с таким ужасным характером!
Леди Мерсер была мрачнее тучи.
– Если бы, – сказала она, – я знала, что, отправившись в Керри, ты попадешь в общество этого мистера Шеннона, Джорджина, я ни за что не позволила бы тебе принять приглашение миссис Квинливен. Но из ее письма я поняла, что он все еще путешествует и не спешит вступать в права наследства. Так что у тебя нет ни единого шанса встретиться с ним.
Давая понять, что беседа окончена, старая дама поднялась и, отряхнув юбку, гордо вышла из комнаты.
– О господи! – воскликнула ее дочь. – Она так недовольна тобой, что едва терпит твое общество! – Она бросила на дочь робкий взгляд. – Моя дорогая… может, ты передумаешь и…
– Выйду замуж за мистера Смоллвудса? Мама, ни за что, даже ради тебя. – Джорджина упрямо встряхнула локонами. – Я знаю, что ты мечтаешь, чтобы у меня был собственный дом и ты могла бы жить вместе со мной, а не мучиться здесь с бабушкой. Но я и вправду не могу принять предложение мистера Смоллвудса.
– Конечно, моя дорогая. Разумеется, если он тебе так неприятен, то хватит об этом, – покорно согласилась миссис Пауэр. – К тому же, возможно, в Ирландии ты встретишь достойного джентльмена… Думаю, Хорошо было бы жить в Ирландии.
– За сотни миль от бабушки, – улыбнулась Джорджина и, вскочив со стула, поцеловала мать. – Не беспокойся, мама, если меня ссылают в Ирландию из немилости, то я постараюсь извлечь из этого выгоду. Возможно, в доме моего кузена Брендона полным-полно молодых джентльменов, способных удовлетворить даже бабушкины амбиции!
– Но ведь он же хром и так молчалив, ты же знаешь, моя дорогая, – возразила миссис Пауэр, поднимая глаза на дочь.
– О да, знаю! И все же он не такой несносный зануда, как мистер Смоллвудс!
И на этой вдохновенной ноте Джорджина оставила мать одну, взбежала вверх по лестнице к себе в спальню и, возбужденная предстоящим отъездом, принялась осматривать свой гардероб.
Глава 2
Как-то апрельским утром, вскоре после описанных выше событий, миссис Квинливен сидела в своем кабинете и просматривала счета, время от времени поднося к носу флакон с нюхательной солью, чтобы уменьшить расстройство, в которое она всегда приходила от этого занятия. Ей доложили о приезде брата, Джереми Барнуолла.
– Проводите его в библиотеку, Хиггинс, – велела она дворецкому. – Кажется, это единственная комната в доме, которая не разгромлена предстоящим переездом.
Хиггинс ушел, и миссис Квинливен с грустью посмотрела на зеленую лужайку за окнами, в конце которой возвышалось несколько старых дубов, обозначавших начало леса и давших название усадьбе. Потом она вздохнула и с неохотой направилась в библиотеку, где ее поджидал Джереми Барнуолл.
– Какого черта все это значит, Белла? – набросился он на нее, как только она переступила порог комнаты. – Никогда в жизни не видел такого беспорядка. Я полагал, что ты давно уже перебралась в Крайторн.
Миссис Квинливен опустилась в кресло и велела Хиггинсу узнать, осталась ли у них еще мадера, и, если осталась, принести бутылку для мистера Барнуолла.
– Хотя я не уверена, годится ли она для питья, – заметила она. – Отец всегда предупреждал нас, что хорошее вино не выносит грубого обращения, а как они с ним обращаются, я понятия не имею.
Мистер Барнуолл на секунду задумался над словами сестры. Это был крупный джентльмен с блестящей лысиной, обрамленной венчиком редких черных волос. Сын расточительного ирландского дворянина, оставшись без состояния и профессии, он вовремя сообразил, что красивый баритон и везение в картах могут обеспечить ему вполне приличное существование при весьма скудных доходах от небольшого поместья в Керри. Поместье располагалось в пяти милях от «Дубов», и он, время от времени приезжая в Ирландию, обычно навещал свою вдовствующую сестру.
– Мадера! – хмыкнул он, слегка нахмурившись. – Послушай, Белла, что я тебе скажу. Ты берешь то, что тебе не принадлежит. Деклан оставил все Ноле, а теперь это перейдет Шеннону.
Миссис Квинливен раздраженно тряхнула лентами на чепце.
– Снова этот Шеннон! – проворчала она. – Не могу слышать это имя спокойно. По какому праву все должно принадлежать ему? Лишь потому, что эта глупая девчонка выскочила за него замуж?
– Я разделяю твои чувства, дорогая, – вздохнул мистер Барнуолл. – Невыносимо видеть, как собственность семьи переходит в чужие руки… Однако у него есть на это все права. Он был женат на Ноле. Он же не виноват, что она через год умерла. Они могли бы прожить лет сорок, нарожать кучу детей – тогда бы тебе это не показалось таким странным.
– Такого не случилось бы, поскольку я до этого не дожила бы, – сердито возразила миссис Квинливен. – Но я себе места не нахожу, как подумаю, что этот ужасный человек явится сюда и выставит нас на улицу. И вот он пишет, что будет здесь завтра! Завтра! Какая удача, что ты здесь; я просто голову потеряла, не зная, как мне со всем управиться! Да еще Джорджина Пауэр приезжает сегодня, а Хадленстоуны не смогут освободить Крайторн раньше чем через два дня. Поэтому Брендон и я вынуждены оставаться здесь! К тому же этот несносный управляющий так запутал счета…
Подбородок мистера Барнуолла дернулся.
– Подожди! Ты что, пригласила сюда дочь Оуэна? Белла, неужели ты хочешь сказать, что пригласила девочку в этот бедлам?
Миссис Квинливен поднесла к глазам платок и ответила:
– Ну да, пригласила.
– Но зачем, ради всего святого?
– Потому что она должна выйти замуж за Брендона!
Появление Хиггинса с бутылкой мадеры заставило удивленного мистера Барнуолла удержаться от ответа. К тому времени, как дворецкий удалился, он был уже в состоянии произнести:
– Ну что ж, тогда ты просто счастливица, дорогая! Не думал, что тебе удастся поймать такую птичку для своего сына… Особенно если учесть, какое наследство ожидает дочь Оуэна, когда ее бабка сыграет в ящик.
Миссис Квинливен, уже несколько раз намеревавшаяся прервать благостные рассуждения брата, сказала:
– Разумеется, пока еще ничего не решено. Ведь она не видела его с тех пор, как ему исполнилось пятнадцать! Но надеюсь, если они будут вместе каждый день, то из этого что-нибудь может получиться…
– Скажи мне правду, Белла, – строго сказал мистер Барнуолл. – Это всего лишь твои прожекты и ничего больше?
– Разумеется, – поджала губы миссис Квинливен. – Но я не вижу причины, по которой они не могли бы осуществиться. Я уверена, что Джорджина и Брендон отлично ладили вместе, когда мы гостили в Херефордшире…
– Но тогда они были еще детьми, – упрямо возразил мистер Барнуолл.
– Да, ты прав. Но о чем это говорит?
Мистер Барнуолл покачал головой:
– Лучше посмотри правде в глаза, Белла. Парень почти калека! Нехорошо говорить так, но это правда.
– Как и Байрон! – воскликнула миссис Квинливен. – Но это не мешает толпам глупых женщин в Англии бегать за ним. К тому же может так случиться, что Брендон тоже станет известным поэтом, поскольку мистер Пибоди всегда отмечал его незаурядные способности.
– Спустись на землю, Белла, – с братской прямотой одернул ее мистер Барнуолл. – Я же не отрицаю его способностей. Но если ты рассчитываешь, что эта девушка приедет сюда и, согласно твоему плану, послушно влюбится в Брендона, то, должно быть, у тебя в голове сплошной ветер. Черт, ты не хуже моего знаешь, что он не будет иметь больше двух тысяч фунтов в год, и тебе не стоит рассчитывать, что после моей смерти он станет богаче. – Мистер Барнуолл на секунду задумался над своими проблемами. – Кажется, ты сказала, что муж Нолы будет скоро здесь? Надеюсь, он не собирается немедленно поселиться в доме?
Миссис Квинливен горестно покачала головой:
– Честно говоря, Джереми, я понятия не имею! Я не слышала об этом ужасном человеке несколько месяцев после того, как он написал мне, что намерен продолжить путешествовать и что я могу покинуть «Дубы», когда мне будет угодно. Будь уверен, я бы давно уже переехала, но, к сожалению, Хадленстоуны не смогли освободить Крайторн вовремя… Разумеется, я бы давно отсюда уехала, если бы знала, что этот несносный мистер Шеннон появится здесь так скоро. Но от него не было никаких вестей, и я уже было подумала, не подхватил ли он лихорадку, как бедняжка Нола. – Миссис Квинливен с надеждой глянула на брата. – Полагаю, бесполезно рассчитывать на то, что у него слабое здоровье и он долго не протянет, не так ли?
Мистер Барнуолл извлек из кармана табакерку, взял маленькую щепотку табака и посоветовал сестре не питать пустых надежд.
– Насколько я слышал, парень – копия Кертана, старого графа, разумеется, а не нынешнего, – сказал он. – А старый граф отличался завидным здоровьем и прожил до семидесяти девяти лет.
– Что ж, – вздохнула миссис Квинливен. – Он пишет, что приедет завтра. Господи, я понятия не имею, что мне делать. Я не смогу переехать в Крайторн по крайней мере еще неделю.
– Предложи ему остановиться в «Петухе и звездах», – подал мысль мистер Барнуолл. – Возможно, ему это придется не по душе, но ты не можешь принять его здесь. На твоем месте я бы не имел с ним никаких дел. Отдай ему ключи, когда будешь готова к отъезду, и пусть он вселяется в дом.
– Конечно, я не приму его, – заверила миссис Квинливен. – Полагаю, ему здесь будет не особо приятно жить, поскольку никто не желает заводить с ним знакомство, даже Малладоны, хотя они уверяли, будто он не такой уж низкий человек. Но это потому, что они потворствовали побегу Нолы с ним. Я всегда считала, что леди Элиза – особа легкомысленная, но, если бы я только могла заподозрить, что она окажется столь беспечной, чтобы не видеть, как этот злодей обхаживает Нолу, я ни за что не позволила бы бедной девочке ехать в Шотландию в компании Малладонов!
Мистер Барнуолл заерзал в кресле.
– Кхм, судя по тому, что мне доводилось слышать, все обстояло совсем не так. Я слышал недвусмысленные намеки, будто это она обхаживала его.
– Ты хочешь сказать, что это Нола поймала его на крючок? Никогда не поверю в это… никогда, Джереми.
– Ты можешь верить во что тебе хочется, это дела не меняет, – упрямо возразил мистер Барнуолл. – Господи, Белла, ты же знала Нолу не хуже моего – даже лучше! Если она чего хотела, то непременно стремилась заполучить желаемое.
– И ты хочешь убедить меня, что она хотела заполучить этого… этого Шеннона? – Голос миссис Квинливен зазвенел от возмущения. – Ты, должно быть, выжил из ума, Джереми!
Мистер Барнуолл надул губы.
– Говорят, он очень хорош собой, – произнес он после некоторого раздумья.
– Хорош собой? Да ему не меньше тридцати! – фыркнула миссис Квинливен. – Я уверена, что он показался ей довольно старым. Возможно, он просто из тех, кто умеет подчинять себе людей, – с надеждой добавила она.
– О Нет, – возразил мистер Барнуолл. – Он наверняка человек суровый, поскольку всю жизнь провел в обществе старого Кертана. Так что не удивительно, что в его жилах течет необузданная кровь. Кажется, его матерью была ирландская шлюха, которую старый Кертан подцепил в Тотхилл-Филдс во время одной из ночных оргий. У этой девки хватило наглости привести своего сопляка, когда ему было лет семь-восемь, и поставить перед ним: мол, полюбуйтесь, это ваша собственная копия. Кертан воспринял ее выходку как шутку, которая пришлась ему по душе. Дал красотке несколько гиней, на которые она могла бы упиться до смерти, велел отскрести парнишку и отправил его в школу…
– Прекрати рассказывать подобные неприличные истории, Джереми, – возмущенно прервала брата миссис Квинливен. – В конце концов, Нола вышла за него замуж, и, хотя я ни разу с ним не виделась, считаю, что с нашей стороны дурно говорить о нем такие вещи. Какая жалость, что поместье сэра Джона Мерсера наследуется лишь по мужской линии, ведь у него такая чудесная усадьба в Херефордшире. Уверена, когда Брендон и Джорджина поженятся, им будет лучше поселиться там.
– Опять ты ударилась в мечты, Белла! – прервал сестру мистер Барнуолл. – Тебе лучше выбросить все это из головы. Кстати, где Брендон?
– Я отправила его утром в Крайторн, поторопить их там – поскольку в этом доме нет ни одного слуги, на которого можно положиться, после того как миссис Хитон оставила нас. А она намерена уехать вместе с Хадленстоунами, хотя я обещала ей платить не меньшее жалованье.
Мистер Барнуолл еще немного послушал дамские жалобы и собрался откланяться. Будучи человеком праздным, он не желал быть втянутым в житейские неурядицы сестры. Сославшись на дела, он решительно отклонил предложение остаться на обед, предоставляя миссис Квинливен самой справляться с гостями.
Первая гостья прибыла в «Дубы» в сумерках. Миссис Квинливен послала Нору Квилл, бывшую няньку Брендона и свою правую руку во всех хозяйственных делах, встретить Джорджину в Кенмаре. Обе женщины доехали до поместья в легком экипаже. И хотя девушка была удивлена, узнав, что они направляются в «Дубы», а не в Крайторн, ее не слишком смутило это обстоятельство. А когда экипаж подкатил к обветшалому каменному особняку времен Тюдоров, она даже испытала нечто вроде волнения при виде дома своих предков.
Дверца экипажа распахнулась, и Джорджина увидела худощавого молодого человека, годом старше ее самой, с такими же золотистыми, как у нее, волосами, который поспешил ей навстречу, невзирая на хромоту.
– Здравствуй! – поздоровался он. – А я тебя давно выглядываю. Должен сказать, что ты выбрала неудачное время…
Джорджина радостно протянула ему руку.
– Брендон! Как ты вырос! – воскликнула она, глядя на него снизу вверх. – Уверена, ты на целую голову выше меня, а помнишь, в Херефордшире я была на дюйм выше!
– А ты превратилась в настоящую молодую леди, – парировал Брендон, окидывая взглядом модный редингот оливково-зеленого цвета и такой же оливково-зеленый капор. – Кто бы мог подумать!
Он провел девушку в большой холл.
– Моя дорогая! – кинулась ей навстречу миссис Квинливен. – Я не знаю, что ты о нас можешь подумать! Дом в таком состоянии! Все вверх дном. Но во всем виноват этот ужасный Шеннон. Если бы только ему не взбрело в голову!.. Но ты, должно быть, устала. Поднимешься сразу в свою комнату или подать чаю?
Джорджина ответила, что совсем не устала и с удовольствием выпьет чашку чаю. Ее проводили в библиотеку, Хиггинс забрал у нее капор и редингот, а кучер отнес наверх ее багаж. Вскоре появилась Нора Квилл с чайным подносом и заявлением, что никакого обеда не будет, ибо повариха отказывается готовить в оставшейся посуде.
Миссис Квинливен поднесла флакончик с нюхательной солью к носу и пожаловалась:
– Ты не поверишь, моя милая, что мне пришлось пережить за сегодняшний день! Мои нервы больше не выдержат ни одного плохого известия!
Джорджина не могла не подумать, что ее приезд добавил новых забот тете, которая, как она заметила, ничуть не изменилась и выглядела такой же глупой гусыней, как и четыре года назад. Поэтому она решила ничего не говорить, чтобы не расстраивать ее еще больше.
Когда чай был выпит, ее проводили в комнату, которую ей предстояло занимать, пока семья будет оставаться в «Дубах». Многое здесь уже было убрано, кроме тяжелой резной мебели из дуба; старинной кровати под балдахином, стула времен Елизаветы и более современного туалетного столика с трехстворчатым зеркалом, который, как ей сказали, был поставлен сюда специально для Нолы.
Имя Нолы прозвучало снова, когда Джорджина спустилась к обеду, сменив дорожный костюм на платье из французского муслина. Когда она вошла в комнату, первое, что бросилось ей в глаза, был великолепный портрет молодой женщины в полный рост в платье цвета морской волны. Она сразу же догадалась, что это портрет кузины.
– Это Нола? – спросила она миссис Квинливен, усаживаясь за стол. – Настоящая красавица, правда?
– Самая красивая в наших краях, – гордо ответила миссис Квинливен. – Молодые люди называли ее «смуглой лилией» из-за темных волос, восхитительного цвета лица и темно-синих глаз с длинными черными ресницами! И в самом деле, если бы она провела в Лондоне хотя бы один сезон, трудно сказать, сколько джентльменов могли бы претендовать на ее руку.
– Как жаль, что тебе не довелось это видеть, мама, – вмешался Брендон. – Я уверен, она достаточно изводила тебя, чтобы ты отпустила ее погостить у Мартинов-Бернсов на Брук-стрит два года назад.
– Но она тогда была еще совсем ребенком, – возразила миссис Квинливен. – Как хорошо, что я ее не послушала, иначе она могла бы оказаться далеко от дома, когда умер ее бедный отец. Я как будто предчувствовала.
– Ты предчувствовала, что она может встретить какого-нибудь красавца с Бонд-стрит, который сделает ей предложение и расстроит твои планы выдать ее за меня, моя дорогая мамочка, – откровенно рассмеялся Брендон. – Как будто мы с ней не жили как кошка с собакой! Она не пожелала бы выйти за меня, будь я весь утыкан брильянтами. Впрочем, как и я жениться на ней. У этой девушки был несносный характер.
Миссис Квинливен назвала Брендона злым мальчишкой, раз он смеет говорить подобные вещи. Но ее негодование потухло, едва она взглянула на тарелку супа, которую поставили перед ней. Видимо, Нора оказалась права и все ее усилия не смогли спасти положение на кухне, ибо суп цветом и консистенцией являл собой нечто непотребное.
– Господи, что бы подумала леди Мерсер и твоя дорогая матушка, если бы им довелось видеть, каким ужасным обедом я тебя потчую! – обратилась миссис Квинливен к Джорджине. – Но что я могу поделать в таких условиях? Господи, я бы желала никогда не иметь дела с этим ужасным человеком – поверь, мы бы чувствовали себя вполне комфортно, если бы не этот сумасшедший переезд, в котором, как видишь, всецело повинен он!
Джорджина, однако, подумала, что вряд ли можно винить мистера Шеннона за бестолковых слуг, запутанные домашние дела и тем более за то, что не успели освободить дом, который уже год как находился в его законной собственности. Но, не желая обижать тетю, она оставила эти мысли при себе.
