Текст книги "Хроники Нарнии. Том 1"

Автор книги: Клайв Стейплз Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Глава четвертая
КОЛОКОЛЬЧИК И МОЛОТОЧЕК

 На этот раз им не пришлось разочароваться в магии. Их понесло все ниже и ниже, куда-то в темноту, а потом сквозь массу каких-то расплывчатых фигур, кружившихся вихрем, – они могли быть чем угодно. Понемногу начало светлеть, и вдруг неожиданно дети обнаружили, что стоят на чем-то твердом. Еще через минуту все вокруг прояснилось, и они теперь могли разглядеть, что их окружает. – Какое диковинное место! – сказал Дигори.

 – Мне здесь не нравится! – заявила Полли, и в голосе ее чувствовалась дрожь.

 Первое, на что они обратили внимание, был свет. Он не походил ни на солнечный, ни на электрический, ни на свет от керосиновой лампы, ни от свечи и ни на какой другой свет, какой им доводилось видеть. Был он тусклым, красноватым, ровным и каким-то безрадостным, он не мерцал и не вспыхивал. Дети стояли на ровном месте, вымощенном каменными плитами, а вокруг возвышались какие-то строения. Над головою не было крыши: место, где они оказались, напоминало внутренний двор. Небо было странно темное, синее, но той синевы, которая вот-вот перейдет в черноту. При виде этого неба становилось непонятным, откуда там мог быть вообще какой-то свет.

 – Любопытно, всегда тут у них такая погода? – спросил Дигори. – Может быть, мы попали к ним как раз во время грозы или даже солнечного затмения?

 – Мне здесь не нравится! – повторила Полли.

 Сами не зная почему, они переговаривались шепотом, и хотя не было к тому никаких причин, стояли, по-прежнему держась за руки, как перед прыжком, и не решались сделать с места ни шагу.

 Со всех сторон двор был окружен стенами каких-то высоких строений, со множеством незастекленных окон, из которых глядела черная тьма. Снизу в стенах то тут, то там виднелись арки, поддерживаемые колоннами, и из арок, как из отверстий железнодорожных тоннелей, тоже смотрела чернота. И было очень холодно.

 Камни построек казались красноватыми, может быть, от странного освещения. И все выглядело невообразимо старым. Большинство плит, которыми был вымощен двор, растрескались, ни одна из них не прилегала как следует к остальным, и острые углы были стерты, искрошены или отбиты. Один из черных проемов под аркой был наполовину засыпан булыжниками и щебенкой. Дети поворачивались из стороны в сторону, вглядываясь в углы двора, и боялись, что вот-вот кто-нибудь – или что-нибудь – выглянет из окон, как раз когда они повернутся туда спиной.

 – Как ты думаешь, тут кто-нибудь живет? – спросил Дигори. Он по-прежнему говорил шепотом.

 – Нет, – сказала Полли. – Это же развалины. И с тех пор, как мы здесь, я не слышала ни звука.

 – Давай еще немножко постоим и послушаем, – предложил Дигори.

 И они стояли и слушали, но единственный звук, который они могли уловить, был стук их собственных сердец. Здесь было почти так же тихо, как в Лесу Между Мирами, но только тишина была совсем другая. Тишина Леса была роскошной и теплой, в ней было слышно, как растут деревья, и чувствовалась могучая и добрая жизнь. А эта тишина была холодная, мертвая и пустая. Просто невозможно было представить, чтобы здесь могло что-то расти.

 – Вернемся домой, – сказала Полли.

 – Но мы еще ничего не видели, – возразил Дигори. – Раз мы сюда попали, то надо же посмотреть, что здесь есть.

 – Уверена – тут нет ничего интересного.

 – В таком случае, зачем иметь волшебные кольца, которые могут перенести нас в любой мир? – спросил Дигори. – Ведь стоит туда попасть, как ты сразу начинаешь бояться и не хочешь никуда выглядывать.

 – Это кто боится? Ты о ком говоришь? – спросила Полли, сразу выпустив руку Дигори.

 – Я только подумал, что ты, кажется, не очень-то спешишь осмотреть это место.

 – Куда пойдешь ты – туда и я.

 – Ведь мы можем исчезнуть отсюда в любой момент, когда только захотим, – успокоил ее Дигори. – Поэтому давай-ка снимем зеленые кольца и положим их себе в правые карманы. Все, что от нас требуется, – запомнить, что желтые кольца у нас в левых карманах. Можешь держать руку так близко к ним, как тебе нравится, только не надевай кольцо и не касайся его, иначе тут же исчезнешь.

 Так они и сделали, а потом потихоньку пошли к одному из темных проемов под арками, который вел в какое-то здание. Ступив на порог и заглянув внутрь, они обнаружили, что там совсем не так темно, как ожидалось. Сразу за порогом был огромный затененный зал, явно пустой; в противоположной стене было несколько арок, поддерживаемых колоннами. Сквозь арки в зал проникало немного того самого красноватого, как бы усталого света. Стараясь ступать осторожнее – так как они боялись, что в полу есть ямы или там лежит что-нибудь, за что можно зацепиться, – они пересекли зал. Им показалось, что идти через зал пришлось очень долго. Наконец, они вышли в другой, еще более просторный двор.

 – Вот там, похоже, очень опасно, – сказала Полли, показывая на то место, где стена одного из зданий сильно накренилась, казалось, она готова была рухнуть в любой момент. Между двумя арками не хватало еще одной колонны, и часть стены не имела никакой опоры. Было ясно, что этот мир опустел сотни, а может, тысячи лет тому назад.

 – Раз она продержалась до сих пор, то должна продержаться и еще немножко, – сказал Дигори. – Но нам надо вести себя потише. Ты знаешь, иногда шум приводит к падению всяких вещей – вроде снежных обвалов в Альпах...

 Они выбрались из этого двора, поднялись вверх по ступеням широкой лестницы и вступили в ряд пустых комнат, переходящих одна в другую. Дети шли и шли, пока у них не закружилась голова от невиданных размеров сооружения. То и дело им казалось, что вот-вот они выберутся под открытое небо и увидят наконец, что же за страна простирается вокруг этого грандиозного дворца. Но всякий раз они попадали либо в другую комнату, либо выходили в еще один внутренний двор. Вероятно, это место было просто великолепным, когда здесь кто-то обитал. Один раз они набрели на фонтан. Огромное каменное чудовище стояло с широко расправленными крыльями, разинув пасть, из которой торчал кусок трубы, – отсюда, по-видимому, и лилась раньше вода, но теперь там было сухо. В другом месте дети увидели засохшие стебли незнакомого вьющегося растения, которые опутали упавшие колонны – они, очевидно, и рухнули в свое время из-за этих растений. Не было ни муравьев, ни пауков, ни каких-либо других существ, что обычно кишат в развалинах. Между растрескавшимися плитами была видна сухая и мертвая земля, на ней не росло ни травинки.

 Все было так уныло и повторялось столько раз, что уже Дигори начал подумывать, не пора ли им опять надеть желтые кольца и вернуться в теплый, живой, зеленый Лес Между Мирами. Но тут они как раз подошли к двум огромным дверям, сделанным из какого-то металла, который сверкал, как золото. Одна дверь была чуточку приоткрыта, поэтому они подошли и, затаив дыхание, заглянули в комнату – и тут же отпрянули. Еще бы! Наконец-то они нашли то, что заслуживало внимания.

 С минуту им казалось, что комната полна народу – там были сотни людей, которые сидели совершенно неподвижно. Полли и Дигори, как вы понимаете, тоже довольно долго стояли, боясь шелохнуться, и вглядывались внутрь. Но вскоре они решили, что там не могли быть настоящие люди. Потому что из комнаты не доносилось ни шороха движения, ни звука голосов. Кажется, с той стороны двери даже никто не дышал. И люди сидели так тихо, словно были искусными восковыми фигурами.

 На этот раз впереди шла Полли. Комната больше заинтересовала девочку, поскольку все фигуры были облачены в великолепные одежды. Если вас хоть немного занимают наряды, вы тоже не удержались бы от того, чтоб присмотреться к ним поближе. Они были такими яркими, играли такими чудесными красками, что придавали всему помещению вид если не радостный, то, по крайней мере, роскошный. Это создавало контраст с той пылью и запустением, на которые дети за время своего путешествия успели насмотреться. К тому же свет из многочисленных окон скрадывал темноту.

 Вряд ли я смогу описать эти одежды. Все фигуры были облачены в длинные одеяния, на головах сверкали великолепные короны. Эти одеяния были самых разных, но ярких и роскошных цветов: алого, малинового, серебристо-серого, темно-пурпурного или ярко-зеленого – и сверху донизу расшиты узорами, изображавшими цветы или каких-то неизвестных животных. Драгоценные камни, ошеломляющие своими размерами и блеском, глядели с их корон, свисали на цепочках и сверкали отовсюду, где только можно хоть что-то прикрепить.

 – Почему эти одежды не истлели давным-давно? – спросила Полли.

 – Волшебство, – шепотом ответил Дигори. – Неужели ты сама не чувствуешь? Держу пари, что вся эта комната скована волшебными чарами. Я почуял это сразу, как только вошел.

 – Любое из этих платьев должно стоить сотни фунтов, – сказала Полли.

 Но Дигори больше интересовали лица. И, надо заметить, они вполне стоили того, чтобы присмотреться к ним повнимательнее. В длинной-предлинной комнате люди восседали на каменных тронах, расставленных у стен так, что посередине комнаты оставался свободный проход, и можно было, продвигаясь по нему, хорошо рассмотреть каждого из сидящих.

 – Кажется, это был симпатичный народ, – заметил Дигори.

 Полли кивнула. Да, без сомнения, все лица, насколько они могли видеть, обладали приятными чертами. Мужчины и женщины имели царственный и мудрый вид, и, судя по всему, они принадлежали к очень красивому племени. Но после того, как дети углубились в комнату, им начали попадаться иные представители этой загадочной страны: величавые и даже надменные. Если бы вы встретили кого живого с подобным обликом, вы бы сразу решили, что это человек из Власть Имущих, а может, и из Царствующих Особ. Пройдя немного дальше, наши путешественники оказались в окружении людей, совсем им не понравившихся. Их лица излучали силу, гордость, счастье, но поражали какой-то жестокостью. А чуть подальше они стали откровенно жестокими, хотя больше не казались счастливыми. Эти лица выражали, скорее, отчаяние и безнадежность, словно люди при жизни натворили столько ужасных дел, что должны были терпеть страшные муки.

 Но наиболее интересной показалась последняя фигура – фигура женщины. Одетая роскошнее всех, очень высокая (хотя все эти застывшие люди были выше, чем мы), с лицом, выражающим такую лютую жестокость и неукротимую гордыню, что у детей на миг перехватило дыхание; в то же время она выглядела необыкновенно прекрасной. Спустя многие годы, став уже стариком, Дигори говорил, что за всю жизнь не видел больше такой красоты. Правда, справедливость требует добавить, Полли всегда утверждала, что не понимала, как можно такую женщину назвать прекрасной.

 Как я уже сказал, эта женщина сидела последней в своем ряду, но дальше было еще много свободных тронов – вероятно, эта комната предназначалась для более обширной коллекции изваяний.

 – Мне бы хотелось узнать, какая история скрывается за всем этим, – сказал Дигори. – Давай-ка вернемся и посмотрим, что там за штуковина стоит посреди комнаты – стол, что ли?

 Но эта “штуковина” оказалась вовсе не столом, а квадратной колонной, поднимавшейся от пола на высоту четырех футов. На ней стояла миниатюрная золотая арка, с которой свисал золотой колокольчик, а рядом лежал маленький золотой молоточек – для того, чтобы ударять по колокольчику.

 – Интересно... вот бы узнать, что это такое, – сказал Дигори.

 Полли нагнулась, разглядывая колонны.

 – Здесь, кажется, что-то написано, – сообщила она.

 – Черт возьми, действительно, – сказал Дигори. – Разумеется, нам этого не прочесть!

 – Не прочесть, говоришь? – спросила Полли. – Ну, я не совсем в этом уверена!

 Они усердно приглядывались к надписи, но буквы, как и следовало ожидать, были совершенно незнакомыми. И вдруг случилось великое чудо: по мере того, как дети присматривались, они вдруг почувствовали, что могут читать эти странные письмена – хотя их очертания ничуть не изменились. Если бы только Дигори вспомнил свои слова, сказанные им несколько минут назад о заколдованной комнате, он бы сразу понял: это колдовство начало оказывать действие на них. Но любопытство вызвало в нем такое возбуждение, что он забыл об этом: ему все больше и больше не терпелось прочесть, что же написано на колонне. И очень скоро они прочли. Там было написано следующее:

 
О, путешественник, бесстрашно
Ударь, хоть это и опасно,
Иль будешь до скончанья дней
Жалеть о трусости своей.
 

 – Ну, этого можно не бояться! – сказала Полли. – Опасности нам ни к чему.

 – Ох, неужели ты еще не поняла? – воскликнул Дигори. – Все пропало! Нам теперь не избавиться от этого наваждения. Мы все время будем спрашивать себя: а что бы случилось, если бы мы ударили по колокольчику? Нельзя вернуться домой лишь для того, чтобы без конца думать и думать об этом, пока не рехнешься! Просто ужас!

 – Не будь таким дурачком! – сказала Полли. – Можно подумать, будто уже что-то случилось! Да какое нам дело, что тут произойдет?

 – Я боюсь, что это привидится и будет мучить, пока мы не сойдем с ума. Неужели ты не понимаешь, что это магия? Я чувствую, как она уже начинает действовать на меня.

 – Ну, а на меня она не действует, – сказала Полли. – И не верю, будто что-то может подействовать на тебя. Ты просто все вообразил.

 – Вот как ты думаешь? – сказал Дигори. – Это потому, что ты девчонка. Девчонки никогда ничего не хотят узнать по-настоящему, им бы только сплетничать да нести всякий вздор про тех, кто занимается серьезным делом.

 – Когда ты сейчас это говорил, ты выглядел точь-в-точь, как твой дядя, – хмыкнула Полли.

 – Почему ты все время отклоняешься от сути дела? – закричал Дигори. – Мы говорили о том, что...

 – Как это похоже на мужчин! – сказала Полли очень взрослым тоном и тут же поспешно прибавила своим настоящим голосом: – Только попробуй сказать, что я как все женщины, – сразу увидишь, что я царапаюсь, как кошка!

 – Мне бы в голову не пришло назвать такую козявку женщиной, – с самым надменным видом произнес Дигори.

 – Это кто здесь козявка – не я ли? – спросила по-настоящему разъярившаяся Полли. – Ну что ж, теперь тебе больше не придется беспокоиться за эту козявку. Я ухожу. Я и так слишком задержалась в этом месте. И слишком долго пробыла с тобою – мерзкая, самодовольная, тупая свинья!

 – Сама такая! – крикнул Дигори тоном даже более гадким, чем намеревался, потому Что увидел, как рука Полли тянется к левому карману, в котором у нее лежало желтое кольцо.

 У меня нет оправданий тому, что он сделал в следующее мгновение, – разве только то, что впоследствии он раскаивался в этом (как бывает в таких случаях с большинством людей). Прежде чем рука Полли дотянулась до кармана, он быстро наклонился, сильно схватил ее за запястье, а потом, не давая девочке опомниться, взял молоточек и ударил им по колокольчику – нанес один-единственный легкий, ловкий удар. После чего он отпустил Полли, и они упали на пол по обе стороны колонны, тяжело дыша и глядя друг на друга. Полли заплакала – но не от страха, нет, и не потому, что Дигори сделал ей больно (он действительно очень грубо обошелся с нею), – а потому, что ее обуял неистовый гнев. Но не прошло и двух секунд, как началось такое, что заставило их забыть – и надолго – свою ссору.

 Как только Дигори ударил по колокольчику, тот зазвенел, да так мелодично, что этого не опишешь, но совсем негромко. И вместо того, чтобы вскоре затихнуть, он продолжал звенеть, и чем дальше; тем громче, и уже через минуту звучал вдвое громче, чем сначала. А вскоре звон усилился настолько, что дети, если б вздумали заговорить, не расслышали бы друг друга. Правда, им и в голову не пришло говорить – они неподвижно стояли, глядя друг на друга, приоткрыв рты. Колокольчик звучал громко, что они не услышали бы друг друга, если бы даже начали кричать. А звон все нарастал, по-прежнему на одной ноте, очень мелодичный, но несмолкаемый, и теперь в этой сладкой мелодичности было уже и нечто ужасное. Так продолжалось до тех пор, пока все вокруг не задрожало: и воздух, и каменный пол у них под ногами. Затем к звону начал примешиваться и другой звук – смутный и губительный, напоминавший вначале гудок дальнего поезда, а потом – треск поваленного дерева. И они услышали, как где-то недалеко на землю гулко упало что-то очень тяжелое. И вдруг с резким сотрясением, грохотом и воздушной волной, которая едва не сбила их с ног, в дальнем конце комнаты обрушилась кровля – почти четверть всего потолка. Стены затряслись, со всех сторон начали падать огромные каменные глыбы. И тут колокольчик смолк. Ветер, ворвавшийся в подвал, вымел прочь облако пыли. Снова стало тихо.

 Они так и не узнали, почему рухнул потолок – то ли так должна была подействовать магия, то ли звон колокольчика, столько времени продолжавшийся на одной ноте, вызвал вибрацию, которой не могли выдержать обветшавшие стены.

 – Ну, теперь ты доволен? – спросила Полли.

 – Хорошо уже то, что все кончилось, – ответил Дигори.

 Оба они были уверены, что опасность миновала, – и за всю свою жизнь никогда не были так далеки от истины.

Глава пятая
ПОГИБЕЛЬНОЕ СЛОВО

 Дети все еще смотрели друг на друга поверх колонны, где продолжал, теперь уже беззвучно, подрагивать колокольчик. Вдруг с той стороны комнаты, что осталась неразрушенной, послышался какой-то шум. Они стремительно, быстрее молнии, обернулись, чтобы поглядеть, что там происходит. Со своего кресла поднималась самая дальняя в ряду из фигур, облаченная в роскошные одеяния, – та самая женщина, которая недавно показалась Дигори столь прекрасной. Когда она встала, то оказалась даже выше, чем они думали. И теперь не только облачение и корона, но блеск глаз и изгиб губ говорили, что она – великая королева. Итак, эта женщина оглядела комнату, увидела все разрушения, потом детей у колонны, но по выражению ее лица нельзя было понять, удивлена она или нет. Затем, спустившись с трона, королева широкими, стремительными шагами двинулась вперед.

 – Кто разбудил меня? Кто разрушил чары? – спросила она:

 – Кажется, это я, – ответил Дигори.

 – Ты?! – воскликнула королева и положила свою белоснежную, прекрасную ладонь ему на плечо, но Дигори почувствовал крепкую хватку стальных клещей. – Но ты же всего-навсего ребенок, притом самый обыкновенный ребенок! Любому ясно, что в твоих жилах нет ни капли не то что королевской, но просто благородной крови! Как случилось, что ты отважился войти в этот дом?

 – Мы попали сюда из другого мира. При помощи магии, – сказала Полли, которая сочла, что пора бы королеве обратить внимание и на нее, а не только на Дигори.

 – Это правда? – спросила королева, по-прежнему глядя только на Дигори и не удостоив Полли даже мимолетным взглядом.

 – Да, – сказал он.

 Тогда королева взялась другой рукой за его подбородок и подняла голову так, чтобы лучше видеть его лицо; Дигори пытался сначала тоже смотреть ей в лицо, но вскоре ему пришлось отвести взгляд. Было в ней что-то подавляющее его волю. Она пристально и без всякого стеснения рассматривала его с минуту, а потом сказала:

 – Ты не чародей. Нет на тебе метки, говорящей об этом. Ты, наверно, только слуга чародея. Тебя привело сюда волшебное искусство другого.

 – Моего дяди Эндрю, – сказал Дигори.

 И в этот самый момент где-то совсем рядом, хотя и не в самой комнате, что-то затрещало, потом загрохотало, потом заревели падающие строения – так, что задрожал пол.

 – Оставаться здесь опасно, – сказала королева. – Дворец вот-вот развалится. Если мы не выберемся отсюда за несколько минут, мы будем погребены заживо.

 И сказано это было так спокойно, будто она отвечала на вопрос, который теперь час.

 – Идемте, – она протянула обе руки детям.

 Полли, которая испытывала к королеве неприязнь и почему-то чувствовала какую-то подавленность, если б могла, то ни за что бы не позволила взять себя за руку. Но хотя королева говорила очень спокойно, движения ее были точны и стремительны, как мысль. Не успела Полли понять, что происходит, как большая и сильная рука – намного сильнее и больше ее собственной – так цепко схватила ее левую руку, что ничего нельзя было поделать.

 "Это же страшная женщина, – подумала Полли. – Она одним движением может сломать руку. Как жаль, что она ухватила меня за левую, – мне теперь нельзя надеть желтое кольцо. Правда, если я постараюсь извернуться и дотянуться правой рукой до левого кармана, может, успею прикоснуться к кольцу раньше, чем она спросит, что я делаю. Но она не должна узнать про наши кольца – ни за что. Надеюсь, у Дигори хватит ума не проболтаться. Если б я могла намекнуть ему хоть одним словом...".

 А королева тем временем вела их из Зала Изваяний по длинному коридору, а потом по целому лабиринту залов, лестниц, дворов. То и дело они слышали, как обваливается еще какая-то часть огромного дворца, порою совсем близко. Один раз огромная арка с грохотом обрушилась всего секунду спустя, как они вышли из-под нее. Хотя королева шла так быстро, что детям приходилось бежать рысцой, чтобы держаться с нею вровень, она не выказывала никаких признаков страха. Дигори думал: “Она удивительно смелая. И сильная, настоящая королева! Надеюсь, она потом расскажет нам историю этого места”.

 И действительно, пока они мчались по дворцу, она им кое-что рассказывала.

 – Это дверь в подземную тюрьму, – говорила она.

 Или:

 – По тому коридору можно попасть в главную камеру пыток.

 Или:

 – А это старинный пиршественный зал. Именно там мой прапрадед устроил пир для сотни князей и перебил их всех до того, как они выпили первый кубок. Они замышляли мятеж.

 Под конец они попали в зал, который был огромнее и великолепнее всех, какие они видели до сих пор. По его размерам и гигантским дверям в дальнем конце Дигори решил, что они добрались до главного входа. И он угадал. Но перед ними были двери мертвенно-черного цвета – то ли из черного дерева, то ли из какого-то черного металла, неизвестного в нашем мире. Они были заперты исполинским засовом, слишком высоко, чтобы можно было до него дотянуться, и слишком тяжелым, чтобы сдвинуть его. И Дигори спросил себя, как же они теперь выберутся отсюда.

 Королева, отпустив ладонь Дигори, подняла вверх руку, выпрямилась во весь рост и застыла неподвижно, будто окаменев. Потом она произнесла несколько слов, которых дети не поняли (но прозвучали они ужасно), а затем взмахнула рукой, будто швырнув что-то. И гигантские тяжелые двери затрепетали, как шелковые занавески на ветру. А потом распались на мелкие частицы – от них осталась лишь куча пыли на пороге.

 – Вот это да! – воскликнул Дигори и присвистнул.

 – Обладает ли маг, твой господин и твой дядя, подобной мощью? – спросила королева. – Впрочем, это я выясню сама – чуть попозже. А пока запомни получше, что ты видел. Так будет с любой вещью и любым существом, вставшим у меня на пути.

 Сквозь опустевший дверной проем хлынул свет – ярче того, что они до сих пор видели в этой местности, и они не удивились, когда королева вывела их через порог под открытое небо. В лицо им ударил ветер – очень холодный и в то же время какой-то тяжелый и затхлый. Они стояли на высокой террасе, и перед ними открывался широкий обзор.

 Где-то очень далеко, внизу, почти у самого горизонта, висело огромное красное солнце, намного больше, чем в нашем мире. Дигори сразу понял, что оно должно быть и намного старше нашего солнца. Оно прошло уже почти весь свой жизненный путь и безмерно устало от того, что так долго смотрело на этот мир. Левее и выше солнца горела одинокая звезда – большая и яркая. Это была очень печальная пара. На земле же во все стороны, насколько хватало глаз, простирался огромный город, в котором не было видно ни одного живого существа. Под светом этого угасающего солнца все храмы, башни, дворцы, пирамиды и мосты отбрасывали длинные мертвые тени. Когда-то по городу протекала широкая река, но вода в ней давным-давно исчезла. Река превратилась в широкую канаву, засыпанную серой пылью.

 – Вглядитесь получше в то, чего более уже не увидят ничьи глаза, – промолвила королева. – Таков был Чарн, величайший из городов, столица Верховных королей, чудо нашего мира – а может быть, и всех миров... Может ли город, которым правит твой дядя, сравниться с ним, мальчик?

 – Нет, – сказал Дигори.

 Он хотел объяснить, что дядя Эндрю никогда не правил никаким городом, но королева продолжала:

 – Теперь он молчит. Но я стояла здесь, когда воздух гудел от шума Чарна: топота ног, скрипа колес, щелканья бичей, стона рабов, грохота экипажей, священного рокота барабанов в храмах. И я стояла здесь, незадолго до конца, когда грохот битвы возносился к небу с каждой улицы, а река Чарн текла, покраснев от крови. – Она сделала паузу и добавила: – И все это в единый миг навсегда вычеркнула женщина!

 – Какая женщина? – слабым голосом спросил Дигори, но он уже знал ответ.

 – Я, – сказала королева. – Я – Ядис, последняя королева, но все-таки Королева Всего Мира!

 Дети стояли молча рядом с нею, дрожа на холодном ветру.

 – Виновата моя сестра:– продолжала королева. – Это она заставила меня совершить такое дело. Да пребудет навеки с нею проклятие всех Могучих! Я же готова была в любой момент заключить с нею мир, да! И пощадить ее жизнь! Если бы только она уступила мне трон. Но она не пожелала. И из-за ее гордости погиб целый мир. Ведь после того, как началась война, мы дали торжественное обещание, ни за что не пользоваться магией – в этом поклялись мы обе! Но когда она нарушила клятву, что оставалось делать мне? Дура! Как будто она не знала, что в магии я сильнее ее! И она даже знала, что мне ведома тайна Погибельного Слова. Неужели она думала, что я окажусь такой же слабовольной, как она, и никогда не воспользуюсь им?

 – А что это такое? – спросил Дигори.

 – Тайна всех тайн, – отвечала королева Ядис. – Королям нашего племени исстари было известно, что есть слово, которое, если произнести его с соответствующими церемониями, уничтожит все живое – кроме того, кто его скажет. Но древние короли были слабыми и мягкосердечными и позволили связать себя клятвой – себя и тех, кто придет после них – что не будут даже и пытаться узнать это Слово. Но я узнала его в некоем потаенном месте, уплатив за это ужасную цену. Но я никогда не воспользовалась бы им, если бы она меня не вынудила. Я боролась до конца, стараясь одолеть ее другими средствами. Я лила кровь своих армий, как воду...

 – Она же просто зверь! – пробормотала Полли.

 – Последняя великая битва, – продолжала королева, – три дня бушевала в самом Чарне. И все три дня я смотрела на нее с этого самого места. И не стала пускать в ход это Слово, пока не пали последние из моих солдат, и та проклятая женщина, моя сестра, не поднялась во главе своих мятежников до середины той огромной лестницы, что вела из города наверх, к этой террасе. Я выждала, пока мы не оказались так близко, что могли видеть лица друг друга. Она сверкнула своими ужасными, дикими глазами и крикнула мне: “Победа!” – “Да, – ответила я. – Победа – да только не твоя!”. И швырнула ей в лицо Погибельное Слово – и через мгновение, кроме меня, под этим солнцем не было больше ни одного живого существа.

 – А народ? – запинаясь, спросил Дигори.

 – Какой народ, мальчик? – удивилась королева.

 – Весь простой народ, – крикнула Полли, – который не сделал вам ничего дурного! Женщины, дети, старики!

 – Неужели ты не понимаешь? – по-прежнему не обращая на нее внимания, сказала Дигори королева. – Ведь я была королевой. А они – моими подданными. Они существовали лишь для того, чтобы во всем повиноваться мне.

 – Тем не менее они не заслужили такой участи, – сказал Дигори.

 – Я и забыла, что ты всего-навсего обыкновенный мальчик. Что ты можешь смыслить в основах Государственной Политики? Пора тебе понять, что поступки будут несправедливыми, если их совершишь ты или кто-то другой из обычных людей, и не могут быть несправедливыми, если их вершу я, величайшая из королев. Тяжесть всего мира лежит на плечах могучих властителей, и потому мы должны быть свободны от любых законов и принципов. Ибо нам выпал особый, высший удел, отделяющий нас от всего человечества.

 Дигори внезапно вспомнил, как дядя Эндрю говорил точно такие же слова. Но в устах королевы Ядис они звучали намного величественнее – может быть, оттого, что дяде Эндрю не хватало семи футов росту и ослепительной красоты.

 – Что же вы сделали потом? – спросил Дигори.

 – Еще раньше я наложила могучие и искусные чары на зал, где восседали изваяния моих предков. Сила этих чар была такова, что я сама уснула среди них, тоже уподобившись статуе, и не нуждалась ни в пище, ни в огне в течение многих тысяч лет. До тех пор, пока не придет тот, кто ударит в колокольчик и разбудит меня.

 – А солнце стало таким тоже от Погибельного Слова? – спросил Дигори.

 – Каким?

 – Таким большим, красным и холодным.

 – Таким оно было всегда, – сказала Ядис. – По крайней мере последние сто тысяч лет. А что, в вашем мире солнце другое?

 – Да, оно меньше и желтее. И намного жарче.

 – А-а-ах!.– протянула королева.

 И Дигори увидел на ее лице то самое жадное и даже голодное выражение, которое он уже видел на лице дяди Эндрю.

 – Так! – воскликнула она. – Значит, ваш мир моложе!

 Она помолчала с минуту, еще раз оглядывая свой пустынный город. Если и было в ней сожаление о содеянном зле, то она никак его не обнаружила. Потом она сказала:

 – А теперь нам пора уходить отсюда. Здесь в конце веков стало очень холодно.

 – Куда уходить? – в один голос спросили дети.

 – Куда? – с удивлением повторила Ядис. В ваш мир, разумеется.

 Полли и Дигори, пораженные, глядели друг на друга. Полли невзлюбила королеву с самого начала, а Дигори, выслушав историю, тоже считал, что насмотрелся на нее досыта. Она определенно была не той особой, которую хотелось бы привести к себе в дом. Но даже если бы они захотели взять ее с собой, они не знали, как это сделать. Единственно, чего им хотелось сейчас, – это поскорее попасть домой самим. Но Полли не могла дотянуться до своего желтого кольца, а Дигори, разумеется, не мог исчезнуть без нее. Дигори сказал, краснея и запинаясь:

 – Ой... Наш мир... Я и не знал, что вам туда захочется!

 – Но зачем же еще послали вас сюда? Разве не затем, чтобы доставить меня? – спросила Ядис.

 – Я не уверен, что вам вообще понравится в нашем мире, – продолжал лепетать Дигори. – Он вам не подойдет. Правда, Полли? Там очень скучно, нет ничего интересного...

 – Как только я начну править вашим миром, у вас очень скоро появится много интересного, – перебила королева.

 – Ох, но вы же не сможете, – сказал Дигори. – Там все не так, как здесь. Понимаете – вам этого не разрешат.