Текст книги "Хроники Нарнии. Том 1"

Автор книги: Клайв Стейплз Льюис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

 Но вам, вероятно, хотелось бы узнать, как сложилась судьба героев в дальнейшем. Кое-что я могу вам рассказать. Полли и Дигори всегда оставались большими друзьями. Почти каждые каникулы она гостила в семье Дигори, в их прекрасном доме в сельской местности. Там она училась ездить верхом, плавать, доить корову, печь пироги и кексы и лазить по деревьям.

 В Нарнии, насколько нам известно, звери жили в мире и радости. Ни Колдунья, ни другие враги многие столетия не смели тревожить покой прекрасной страны. Король Фрэнк, королева Элен и их дети долго и счастливо жили в Нарнии, а второй их сын стал королем Арченланда. Мальчики, когда становились взрослыми, женились на дриадах и наядах, а девочки, подрастая, выходили замуж за лесных и речных богов. Фонарное Дерево, которое, сама того не желая, посадила Колдунья, рассеивало и днем и ночью сумрак нарнианского леса. Место, где выросло это дерево, впоследствии было названо Фонарным Заповедником, и так как оно считалось священным, там никто не селился. Много лет спустя, в снежную зимнюю ночь, в Нарнию попали другие дети из нашего мира, они увидели, что свет этого дерева не погас – и начались их приключения, оказавшиеся во многом продолжением рассказанной мною истории.

 А произошло это так. Дерево, выросшее из сердцевины Яблока, которую Дигори закопал в саду за домом, росло и росло, пока не превратилось в настоящее чудо. Конечно, росло оно в нашем мире, без голоса Аслана и без юного нарнианского воздуха, поэтому его плоды не могли оживить умирающего, хотя красотою и вкусом намного превосходили любые яблоки, какие только можно было найти в Англии. Яблоки с этого дерева были очень полезные и... все-таки не волшебные. Но внутри, под корой, это дерево, можно сказать, никогда не забывало про другое дерево, росшее в Нарнии. Порою, когда не было ни малейшего ветерка, его листья и ветви начинали таинственно шелестеть – я думаю, потому, что в тот момент в Нарнии бушевал сильный ветер. И если английское дерево трепетало и шелестело, то нарнианское дерево раскачивалось под порывами сильнейшего урагана, какие там изредка налетают с юго-запада. Кроме того, судя по всему, в соках и древесине этого дерева все же таились какие-то волшебные свойства, обнаружившиеся впоследствии.

 Когда Дигори был уже человеком средних лет (став к тому времени знаменитым профессором и путешественником), над Южной Англией пронесся страшной силы ураган, сметавший все на своем пути. Много он наделал бед. Повалил и это дерево. Дигори очень не хотелось пускать его на дрова для камина. Он настоял, чтобы из ствола настругали досок и сделали большой платяной шкаф. Этот шкаф он перевез потом в свой сельский дом. И хотя самому ему не довелось испытать волшебных свойств этого шкафа, зато другим повезло больше. Тогда-то и начались путешествия из нашего мира в Нарнию и обратно, о которых вы можете прочесть в других книжках.

 Когда Дигори и его семья переехали жить в свой большой сельский дом, они взяли с собой дядю Эндрю; отец Дигори сказал тогда:

 – Мы должны уберечь старика от всяких вздорных выходок, какие только могут взбрести ему на ум. До сих пор эта работа была полностью на плечах бедняжки Летти, и будет справедливо, если мы дадим ей возможность хоть немного отдохнуть.

 Но больших хлопот старик им не доставил. С тех пор и до самой смерти он ни разу больше не пробовал заняться магией. Он хорошо усвоил преподанный ему урок, и теперь, в преклонные свои годы, стал менее эгоистичным и вполне терпимым для окружающих. До самой смерти он любил сам принимать посетителей в бильярдной и рассказывать им удивительную историю о таинственной леди, происходившей из иноземной королевской династии, с которой он разъезжал по Лондону в экипаже.

 – Характер у нее, конечно, был несносный, – говорил он. – Если сказать правду, то просто дьявольский характер. Но какая же красивая и изысканная женщина! Дьявольски красивая женщина, сэр!

Лев, Колдунья и платяной шкаф

Глава первая
ЛЮСИ ЗАГЛЯДЫВАЕТ В ПЛАТЯНОЙ ШКАФ

Жили-были четверо детей: Питер, Сьюзен, Эдмунд и Люси. Шла война. Лондон часто бомбили немецкие самолеты, поэтому родители послали их к своему другу, старому профессору, в центр Англии, в самую настоящую сельскую местность. Профессор жил в большом старинном доме вместе со своей экономкой, миссис Макриди, и тремя служанками (их звали Айви, Маргарет и Бетти, но в нашей истории они не играют почти никакой роли). Был он очень стар, и косматые белые волосы предпочитали расти у него на лице, а не на макушке. Детям он понравился сразу, как только они увидели его в первый раз: профессор вышел встретить их у парадного входа в дом. Впрочем, сначала он показался им немного странным. Люси – самая младшая из четырех – даже чуть-чуть испугалась, а Эдмунд – самый младший после нее – очень хотел расхохотаться, а чтобы скрыть это, вытащил носовой платок и сделал вид, будто сморкается.

 Вечером, пожелав профессору доброй ночи, все поднялись на второй этаж, в спальни. Мальчики пришли в комнату девочек поболтать.

 – Ну, малыши, – сказал Питер, старший, – не сомневайтесь: нам повезло! Все устроится на славу. Старикан позволит нам делать все, что взбредет в голову.

 – Я тоже думаю, что он милый старичок, – добавила Сьюзен. – Пошли отсюда, Питер, – торопил Эдмунд. Он устал за день и хотел спать, но делал вид, что совсем не устал, и от этих усилий у него было очень дурное настроение. – Хватит болтать о всяких пустяках.

 – Что это такое? – прикрикнула Сьюзен. – Тебе давно пора спать! Иди в постель.

 – Пожалуйста, не притворяйся, будто ты наша мама, – возразил Эдмунд. – Откуда ты знаешь, когда мне надо в постель? Хочешь – ложись сама.

 – Наверно, нам всем лучше лечь спать, – сказала Люси. – Если услышат, как мы здесь расшумелись, нами наверняка будут недовольны.

 – Не бойся, – успокоил ее Питер. – Будьте уверены – это такой дом, что никому и в голову не взбредет прийти сюда и посмотреть, чем мы занимаемся. А услышать нас они не могут. От столовой мы сюда добирались чуть ли не десять минут, прошли уйму всяких лестниц и коридоров.

 – А это что такое? – насторожилась Люси.

 До сих пор ей не приходилось бывать в таком большом доме, и стоило ей представить себе все эти пустые коридоры и ряды дверей, которые вели в пустые комнаты, как она почувствовала себя неуютно, по спине побежали мурашки.

 – Кричит какая-то птица, дурочка, – усмехнулся Эдмунд. – За окном.

 – Это сова, – определил Питер. – Тут должно быть настоящее раздолье для всяких птиц. Поэтому и вправду давайте спать, а завтра встанем пораньше и пойдем осматривать округу. В таком краю можно найти все, понимаете, все! Помните гору, мимо которой мы сюда шли? Вся заросла лесом. Тут могут водиться даже орлы. И олени. И ястребы.

 – И барсуки! – сказала Люси.

 – И лисы! – добавил Эдмунд.

 – И кролики! – вставила Сьюзен.

 А на следующий день спозаранку зарядил дождь, да такой сильный, что из окна нельзя было разглядеть ни леса, ни даже речку, протекавшую через парк.

 – Разумеется, этот дождь должен был пойти именно после нашего приезда! – проворчал Эдмунд.

 Они позавтракали вместе с профессором и вместе с ним поднялись вверх по лестнице. Он провел их в большую комнату, а сам ушел. Комната была очень длинная, с низким потолком и двумя окнами в противоположных стенах.

 Эдмунд никак не мог угомониться.

 – Кончай ворчать, Эд! – попросила Сьюзен. – Держу пари – десять против одного, – что через час-другой распогодится. А пока мы сможем и здесь неплохо провести время. Посмотрите, тут есть приемник и уйма всяких книг!

 – Это не для меня, – заявил Питер. – Я предпочитаю осмотреть дом.

 Остальные согласились. Так начались их приключения.

 Этот дом был из тех, которые, кажется, никогда не обойти до конца. В нем было полным-полно всяких, самых странных и неожиданных мест и вещей. Первые двери, в которые они заглянули, вели в спальни для гостей – это их не удивило, ведь в таком доме они обязательно должны быть. Потом дети вошли в еще одну длинную комнату: здесь висело много картин, а через равные расстояния у стен стояли рыцарские доспехи. Из этой комнаты они попали в другую, сплошь завешанную зеленой тканью, в одном из углов ее стояла арфа. Выйдя оттуда, они спустились на три ступени вниз, потом поднялись на пять ступенек вверх и оказались на маленькой лестничной площадке у балконной двери. Потом прошли целую анфиладу комнат, ведущих одна в другую, где все стены были сверху донизу уставлены книгами – большей частью, если судить по виду, старинными, некоторые были даже больше и толще, чем библия в церкви. Оттуда они попали в совершенно пустую комнату, если не считать огромного платяного шкафа, тоже старинного, с зеркальными дверцами. Этот шкаф да дохлая муха на подоконнике – больше в комнате ничего не было.

 – Ничего интересного! – объявил Питер, и все заторопились дальше.

 Все, кроме Люси. Она задержалась, потому что ей вдруг захотелось на минутку заглянуть в шкаф, хоть чуточку приоткрыть дверцу, – несмотря на то, что она была уверена: шкаф заперт. К ее удивлению, дверца легко открылась, и оттуда выкатились два шарика нафталина.

 Заглянув внутрь, Люси обнаружила там ряд пальто, большей частью это были длинные пальто на меху. Надо сказать, что больше всего на свете Люси нравился мех, и она могла подолгу его гладить и вдыхать его запах. Поэтому она сразу же шагнула в шкаф и оказалась среди пальто, уткнувшись в них лицом. Дверцу она, разумеется, оставила чуть приоткрытой, ведь она понимала, какая это глупость – закрыться в шкафу. Люси продвинулась глубже и обнаружила, что позади первого ряда пальто висел еще один. Тут было почти совсем темно, она шла, вытянув руки перед собою, чтобы не удариться о заднюю стенку шкафа. Девочка сделала шаг, другой, третий, все время ожидая, что вот-вот кончики ее пальцев коснутся деревянной стенки. Но ничего подобного не случилось.

 – Какой же это огромный шкаф! – сказала себе Люси, делая еще один шаг и раздвигая мягкие пальто в стороны, чтобы освободить себе местечко. И тут услышала, как под ногами у нее что-то поскрипывает.

 – Наверно, там еще нафталиновые шарики, – сказала Люси и нагнулась, чтобы потрогать их.

 Но вместо твердого и гладкого дерева, которому полагается быть на дне шкафа, ее пальчики нащупали что-то мягкое и сыпучее, да вдобавок еще страшно холодное.

 – Непонятно, – промолвила она и сделала еще два шага.

 И сразу почувствовала, как то, что касалось и терлось о ее лицо и руки, перестало быть мягким мехом. Это было уже что-то жесткое, шершавое и даже колючее.

 – Ну, это скорее похоже на ветки деревьев! – воскликнула Люси.

 Вдруг впереди она увидела свет – и не в нескольких дюймах, где должна была быть стенка шкафа, а далеко-далеко впереди. Сверху на нее начало падать что-то холодное и мягкое. Через несколько мгновений девочка поняла, что находится посреди леса, вокруг – ночь, под ногами – снег, а весь воздух заполнен тихо падающими снежинками.

 Люси чуточку испугалась, но, пожалуй, любопытство и радостное удивление были намного сильнее. Она оглянулась и там, между темными стволами деревьев, увидела по-прежнему приоткрытую дверцу шкафа. Сквозь щель можно было даже разглядеть кое-что в пустой комнате, из которой девочка только что вышла. (Вы, конечно, помните, что она оставила дверцу открытой, ибо знала, как глупо запираться в платяном шкафу). Ей показалось, что там светло, как днем.

 – Я всегда успею вернуться, если здесь будет что-нибудь не так, – успокоила себя Люси.

 И она потихоньку пошла вперед, по Скрипучему мягкому снегу, через загадочный лес к тому, другому свету. Минут через десять она вышла на поляну и увидела посреди нее фонарный столб, совсем как в городе. И пока она стояла, смотрела на столб и удивлялась, как он мог оказаться здесь, посреди леса, и раздумывала, что ей делать дальше, послышалось негромкое похрустывание снега и легкий топоток: кто-то шел прямо к ней. Вскоре в светлом круге под фонарем показался очень странный человек.

 Он был лишь немного повыше Люси и держал над головой зонтик, белый от снега. От пояса и выше это был человечек, а ноги у него были как у козла, заросшие блестящей черной шерстью, вместо ступней – раздвоенные козлиные копытца. Был у него и хвост, который Люси вначале не заметила. Хвост человечек аккуратно перекинул через ту руку, что держала зонт, – человек, видимо, не хотел, чтобы он волочился по снегу. Вокруг шеи виднелось что-то вроде красного шерстяного воротника, да и кожа лица была несколько красноватого цвета. На Люси смотрело странное, но очень приятное маленькое личико с коротенькой острой бородкой. Из курчавых волос на голове торчали маленькие изящные рожки. В одной руке, как уже сказано, он держал зонтик, а в другой – несколько свертков в коричневой бумаге. Глядя на эти свертки и на снег, можно было подумать, что человечек возвращается домой с рождественскими покупками. Увидев Люси, он так удивился, что вздрогнул и уронил все свои пакеты.

 – Святое небо! – вскрикнул фавн.

Глава вторая
ЧТО УЗНАЛА ЛЮСИ

 – Добрый вечер! – сказала ему Люси.

 Но фавн был так занят сбором своих пакетов, что ответил не сразу. Покончив с этим делом, он выпрямился и отвесил ей учтивый поклон:

 – Добрый вечер. Извините, я не хотел бы показаться вам слишком назойливым, но прав ли я, полагая, что вы – Дочь Евы?

 – Мое имя – Люси, – ответила девочка, не совсем его понимая.

 – Но ведь, простите, вы есть то, что называют девочкой?

 – Разумеется, я девочка, – подтвердила Люси.

 – Значит, вы самый настоящий человек?

 – Конечно же, человек, – Люси несколько озадачили вопросы.

 – Конечно, конечно! – обрадовался фавн. – Простите меня, что я такой бестолковый. Но я никогда раньше не видел ни Сынов Адама, ни Дочерей Евы. Я очень рад, я просто в восторге. Мне, можно сказать, повезло...

 Внезапно он замолчал, как будто едва не сказал то, чего не следовало бы говорить, но вовремя опомнился.

 – Восхитительно, просто восхитительно! – продолжал он. – Разрешите представиться. Меня зовут Тумнус.

 – И мне очень приятно, что я встретила вас, господин Тумнус, – вежливо сказала Люси.

 – Дозволено ли мне спросить вас, о Дочь Евы, как вы оказались в Нарнии?

 – В Нарнии? А что это такое? – удивилась Люси.

 – Вот это все, где мы находимся, – объяснил фавн. – Это – страна Нарния. Она занимает все пространство между этим фонарем и могучим замком Каир-Паравель у Восточного моря. А вы, наверно, пришли сюда из диких лесов на западе?

 – Я... я вышла из платяного шкафа в комнате для гостей, – сказала Люси.

 – Эх! – с сожалением произнес господин Тумнус. – Мне следовало бы усерднее учить географию, когда я был маленьким фавном, тогда, возможно, я знал бы что-нибудь об этих чужеземных странах. Но не находите ли вы, что теперь несколько позднее время?

 – Но это же вообще никакие не страны, и даже не местности, – Люси едва не рассмеялась. – Это всего-навсего в нескольких шагах отсюда... Впрочем, я не очень уверена. Ведь там только что было лето.

 – Как бы то ни было, – возразил Тумнус, – в Нарнии сейчас зима, и она у нас стоит всегда... то есть очень давно, и вы можете простудиться, если мы продолжим беседовать здесь, на снегу. Дочь Евы из далекой страны Омнат-Ля-Остей, где в блистательном городе Каф царит вечное лето, не угодно ли вам проследовать за мною, чтобы выпить чашечку чаю?

 – Вы очень любезны, господин Тумнус, благодарю вас, но я не знаю, смогу ли я вернуться сюда...

 – Нам надо всего-навсего пройти за тот поворот, – пояснил фавн, – а там будет огонь, гудящий в камине, и поджаренный хлеб, и сардины, и торт...

 – Вы очень добры, спасибо, – неуверенно ответила Люси. – Но мне нельзя долго оставаться здесь...

 – Если вы возьмете меня под руку, Дочь Евы, – продолжал господин Тумнус, – то мой зонтик прикроет от снега нас обоих. Вот так. Идемте же.

 И Люси пошла по лесу под руку с этим странным существом, как будто была знакома с ним всю жизнь.

 Идти им действительно пришлось недалеко. Вскоре появились холмы и овраги, то тут, то там попадались большие камни, и дорожка то и дело то поднималась, то опускалась с невысоких бугорков. Спустившись на самый низ небольшой долинки, господин Тумнус неожиданно свернул в сторону, словно собирался войти прямо в большую скалу. Лишь в самый последний момент Люси поняла, что перед ними вход в пещеру. Как только они вошли в нее, девочка чуть не ослепла от яркого огня в камине. Пока она стояла и моргала, господин Тумнус нагнулся, маленькими изящными щипцами достал из камина горящий уголек и зажег лампу.

 – Нам не придется долго ждать, – сказал он и сразу же поставил на огонь чайник.

 Люси подумала, что ей никогда еще не случалось бывать в таком приятном месте. Пещера была маленькой, сухой и чистой, с красновато-бурыми сплошными каменными стенами, с ковром на полу. Тут же стояли два маленьких стульчика ("Один для меня, другой – для друга", – пояснил господин Тумнус), стол, кухонный шкафчик с посудой, камин с каминной полкой, а над нею – портрет старого фавна с седой бородой. В одном углу была дверь, которая, как подумала Люси, должна была вести в спальню господина Тумнуса; возле стен – книжный шкаф. Пока фавн накрывал на стол, Люси разглядывала книги: “Жизнь и письма Силена”, “Нимфы и их обычаи”, “Люди, Отшельники и Лесничие. Исследование народных легенд”. Особенно заинтересовало ее одно заглавие: “Человек: миф или реальность?”.

 – Все готово, Дочь Евы! – объявил фавн.

 Чаепитие и в самом деле получилось чудесное. Были поданы хорошенькие яички в коричневой скорлупе, сваренные всмятку, по одному на каждого, сардинки на ломтиках поджаренного хлеба, потом – поджаренный хлеб с маслом, потом поджаренный хлеб с медом, потом пирожные с сахарными головками. Когда же Люси не могла больше есть, фавн начал беседу, впрочем, говорил большей частью он один. Он рассказывал ей удивительные истории о жизни в лесу. Поведал о полуночных танцах и о том, как нимфы, живущие в источниках, и нимфы, живущие на деревьях ("Их зовут дриадами, Дочь Евы"), выходят потанцевать с фавнами. О долгой охоте за оленем молочно-белого цвета – если его поймать, он исполнит вам любое желание. О пирах; о поисках сокровищ вместе с дикими красными гномами в глубоких рудниках и пещерах, расположенных далеко-далеко внизу, в недрах земли. Потом фавн вспомнил о прекрасных летних днях, когда леса были одеты в зеленое, и старый Силен на своем толстом осле приезжал к ним в гости, а порою сюда заглядывал и сам Вакх, бог вина и веселья, и тогда в речках и ручьях вместо воды текло вино, и весь лес пировал целыми неделями...

 – Но теперь такого не бывает, —добавил он уныло. – Теперь все время зима.

 Чтобы немного развеселиться, он достал из ящичка шкафа диковинную маленькую' флейту, такую тоненькую, будто она была сделана из соломинки, и начал наигрывать. От этой мелодии Люси захотелось сразу и засмеяться, и заплакать, пуститься в пляс и уснуть... Так прошел почти целый час, когда она вдруг спохватилась и сказала:

 – Ах, господин Тумнус, мне так жаль, что приходится прерывать вас, и ваша мелодия мне очень нравится, но мне и в самом деле пора домой. Я ведь собиралась пробыть у вас всего несколько минут.

 – Понимаете, теперь это уже бесполезно, – ответил фавн, опустив флейту, и начал тихонько покачивать головой, как будто вдруг сильно опечалился.

 – Бесполезно? – переспросила Люси, даже привстав от удивления, даже немного испугавшись. – Что вы имеете в виду? Я немедленно ухожу домой. Там, наверно, обо мне уже забеспокоились, думают, что со мною что-то случилось...

 Вдруг, совсем другим тоном, она спросила:

 – Господин Тумнус! В чем дело?

 Потому что карие глаза фавна неожиданно наполнились слезами. Слезы текли по щекам, закапали с кончика носа все чаще и чаще, пока из капелек не образовалась струйка, а из струйки – ручеек. В конце концов он закрыл лицо руками и принялся всхлипывать и стонать.

 – Господин Тумнус! Господин Тумнус! – Люси попыталась успокоить его. – Не надо плакать! Перестаньте! Скажите, в чем дело? Вы себя плохо чувствуете? Милый господин Тумнус, скажите же хоть что-нибудь! С вами что-то неладно?

 Но фавн продолжал рыдать, да так, будто его сердце вот-вот разорвется. Он не перестал плакать даже тогда, когда Люси, подбежав к нему, обняла его и дала ему свой носовой платок. Он просто взял платок и начал вытирать слезы. Когда тот стал совсем мокрым, молча отжал его, скрутив обеими руками, и снова начал вытираться... Вот он отжал платок еще раз, потом еще, и вскоре ковер под ногами Люси заметно отсырел. Наконец Люси потеряла терпение.

 – Господин Тумнус! – крикнула она изо всех сил ему в ухо и вдобавок встряхнула его. – Прекратите немедленно! Как вам не стыдно? Вы же такой большой, совсем взрослый фавн – и на тебе! Что с вами стряслось, из-за чего вы так убиваетесь?

 – Ох... ох... ох! – всхлипывал господин Тумнус. – Я плачу оттого, что я плохой фавн.

 – Не верю, что вы можете быть плохим фавном, – отвечала Люси. – Я считаю, что вы очень-очень хороший фавн. Вы самый милый фавн, какого я знаю.

 – Ох... ох... ох... Вы бы никогда так не сказали, если б все знали! – выговорил наконец господин Тумнус между двумя приступами рыданий. – Увы, я скверный фавн! Наверно, хуже меня не было ни одного фавна со дня сотворения мира.

 – Что же вы такого натворили? – спросила Люси.

 – Мой старый отец, – продолжал господин Тумнус, – он сейчас смотрит на нас с портрета над каминной полкой... Он бы никогда так не поступил... Никогда!

 – Как же именно вы поступили? – спросила Люси.

 – Да вот так, – всхлипывая, отвечал фавн. – Поступил... на службу к Белой Колдунье. Вот что я наделал. Я получаю от нее жалованье.

 – Белая Колдунья? Кто она?

 – Ах, неужели вы не знаете? Та самая, которая зажала в кулаке всю Нарнию. Это она сделала так, что у нас все время стоит зима. Все время будет зима и никогда не настанет Рождество. Подумать только!

 – Какой ужас! – сказала Люси. – За что же она платит вам жалованье?

 – Это и есть самое плохое, – промолвил господин Тумнус, глубоко вздохнул и даже застонал. – Я для нее ворую детей – вот что я делаю. Погляди на меня, Дочь Евы. Можешь ли ты поверить, что я тот самый фавн, который, встретив в лесу невинное дитя, не сделавшее ему ничего дурного, прикидывается другом, заманивает к себе в пещеру и все ради того, чтобы убаюкать его, а когда оно заснет – передать его Белой Колдунье?!

 – Нет, – ответила Люси. – Никогда не поверю, что вы делали такие вещи.

 – Нет, я их делаю, – всхлипнул фавн.

 – Ну ладно, – сказала Люси не совсем уверенно (ей не хотелось кривить душой и в то же время она не хотела быть к нему слишком суровой). – Разумеется, это все очень плохие поступки. Но вы же сейчас в них раскаиваетесь. Я уверена, что вы никогда так больше не сделаете.

 – Дочь Евы, неужели ты так ничего и не поняла? – простонал фавн. – Я же не сказал, что делал это раньше. Я делаю это. Сейчас. В этот самый момент.

 – Вы хотите сказать... – пролепетала Люси и сразу побледнела.

 – Да, – подтвердил господин Тумнус. – Вы и есть то самое дитя. Белая Колдунья приказала мне, если я встречу в лесу Сына

 Адама или Дочь Евы, немедленно их поймать и передать ей. И вы – первая из тех, кого я встретил. Я притворился вашим другом и пригласил к себе на чай, и все это время ждал лишь, когда вы уснете, чтобы потом уйти и доложить ей...

 – Ах, господин Тумнус, но вы же этого не сделаете? – испугалась Люси. – Сами вы этого не хотите, не так ли? И правильно – вам не нужно этого делать.

 – Но, если я этого не сделаю, – сказал он, начиная снова плакать, – она непременно все узнает. И тогда Колдунья отрежет мне хвост, отпилит рожки, выщиплет по волоску мою бородку, а потом взмахнет своей волшебной палочкой – и превратит мои прекрасные раздвоенные копытца в ужасные копыта, как у несчастных лошадей – сплошные и твердые, как камень... Она и меня самого может превратить в камень, если очень рассердится. И придется мне тогда быть статуей в ее жутком доме до тех пор, пока не будут заняты четыре каменных трона в Каир-Паравеле... Никто не знает, когда это случится – и случится ли когда-нибудь вообще...

 – Мне очень жаль вас, господин Тумнус, но все-таки, пожалуйста, отпустите меня домой! – попросила Люси.

 – Конечно же, я отпущу вас, – согласился фавн. – Разумеется, я провожу вас. Я же не знал, пока не встретил вас, что люди такие милые. А теперь, когда я познакомился с вами, я ни за что не отдам вас Колдунье. Но в таком случае нам надо немедленно уходить отсюда. Я провожу вас до Фонарного Столба. Надеюсь, оттуда вы сможете сами найти дорогу в Омнат-Ля-Остей и в Каф?

 – Я постараюсь найти, – заверила Люси.

 – Нам надо идти как можно осторожнее, – продолжал господин Тумнус. – Весь лес кишит ее шпионами. Даже кое-кто из деревьев перешел на ее сторону.

 Они поднялись и, оставив на столе посуду неубранной, направились к двери. Господин Тумнус раскрыл свой зонтик, снова подал руку Люси, и они вышли на снег. Назад они шли уже не так, как совсем недавно, когда направлялись к пещере фавна: они крались от укрытия к укрытию, спешили, насколько позволяла осторожность, не говорили друг другу ни слова, а господин Тумнус выискивал самые темные углы. Когда они снова оказались у Фонарного Столба, Люси ожила.

 – Знаешь ли ты дорогу дальше, Дочь Евы? – спросил господин Тумнус.

 Люси пристально вглядывалась в ночной лес, пока не увидела где-то далеко меж стволами деревьев голубовато-серое пятно, напоминающее дневной свет.

 – Да, – обрадовалась она. – Я вижу дверцу шкафа.

 – Тогда беги домой, как можно быстрее, насколько хватит сил, – напутствовал ее фавн. – И если сможешь, прости меня за то, что я собирался сделать с тобою.

 – Конечно же, я вас простила, – заверила Люси и от всего сердца пожала ему руку. – Ия надеюсь, что из-за меня с вами не приключится ни одна из этих страшных бед.

 – Счастливого пути, Дочь Евы, – попрощался фавн. – Можно, я оставлю на память твой платок?

 – Пожалуйста!

 И она бросилась бежать к далекому пятнышку света – со всей прытью, на какую были способны ее маленькие ножки. И вот уже вместо корявых молодых веток, цепко хватавших ее, она почувствовала мягкое прикосновение меха на пальто, а под ногами вместо поскрипывающего снега оказалась гладкая доска. Не останавливаясь, она проскочила через шкаф и влетела в пустую комнату – ту самую, с которой начались ее приключения. Люси захлопнула дверцу шкафа и огляделась, переводя дыхание. За окном по-прежнему шел дождь, а совсем рядом, в коридоре, слышались знакомые голоса.

 – Я здесь! – крикнула она. – Здесь! Я вернулась! Со мной все в порядке!