Текст книги "Берег Скелетов"

Автор книги: Клайв Касслер

Соавторы: Джек Дю Брюл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

– Но как полиция узнала, что это похитители, а не какие-нибудь добрые самаритяне, что просто отвезли их в больницу? – перебил его Кабрильо.

– По той простой причине, что ни в одной больнице их нет. Это и навело полицию на мысль, что они заперты в подвале какого-нибудь доброго самаритянина.

– Это верно.

– До настоящего времени никаких требований выкупа не последовало, а все предпринятые попытки отследить микроавтобус оказались безуспешны. По всей видимости, они должны найти его у какого-нибудь аэропорта, ведь перевозят-то Меррика и Донливи самолетом.

– Вы уже проверили чартерные рейсы, вылетевшие из Женевы прошлой ночью?

– Эрик как раз этим и занимается. Их более двадцати, поскольку только что завершился экономический форум, и большие шишки возвращаются домой.

– Да, они все хорошо продумали, – вставила Линда.

– Это точно.

– Пока полиция не знает, что предпринять в сложившейся ситуации. Поэтому они заняли позицию наблюдения и ожидания, пока похитители не предъявят свои требования.

– А не может ли быть все дело в Донливи, а не в Джеффри Меррике? – предложил Хуан.

Марк покачал головой.

– Это вряд ли. Я проверил ее по базе данных компании. Она работает у Меррика второй год исследователем в области органической химии и все еще корпит над своей докторской степенью. И, как я уже сказал, живет она одна. Не замужем, детей нет. База данных не дает никаких сведений об интересах или хобби сотрудников компании, кроме информации о профессиональных достижениях. Как всегда, ничего личного.

– Да, ради нее ни один из похитителей не нанял бы личный самолет администрации.

– Откуда и следует, что целью был Меррик, а Донливи просто оказалось не в то время не в том месте.

– А что по Дьявольскому Оазису, что упомянут в разговоре? – спросил Хуан.

– В Интернете про него мы ничего не нашли, – ответила Линда. – Должно быть, это кодовое название, а если так, то под ним может скрываться что угодно. Раз они достигнут Дьявольского Оазиса в четыре утра, то раскрывается широкая область направлений по Южной Америке, куда бы они могли направляться. Или же они могли повернуть назад и полететь обратно в Европу.

– Ну, это вряд ли. Предположим, что они следовали своему курсу прямо из Швейцарии, пролетели над нами и направились далее. Где бы они могли приземлиться?

– Где-нибудь в Намибии, Ботсване, Замбии или Южной Африке.

– Возможно, даже и в Зимбабве, – пробормотал Марк.

За годы плохо спланированной экономики и процветающей коррупции, некогда богатая страна превратилась в наибеднейшую нацию на континенте с угрозой взрыва национальных движений против жадного правительства. В некоторых отдаленных деревнях, где уровень голода и эпидемий растет ежеминутно, уже поднялось несколько восстаний. Некоторые даже поговаривают о возможности настоящей гражданской войны уже через каких-нибудь несколько месяцев или даже недель.

– Я думаю, это может привлечь наших похитителей, поскольку, доставив миллиардера, они смогут повлиять на местные власти, – вставила Линда.

– Тогда сосредоточьтесь на поисках Дьявольского Оазиса в Зимбабве, но не исключайте и других возможностей. А пока мы будем держаться курса на юг. Надеюсь, вы откопаете хоть что-нибудь до тех пор, как «Орегон» пересечет тропик Козерога. Я собираюсь связаться с Лэнгстоном, может, ЦРУ удалось напасть на след похитителей, или попрошу его бросить пару разведчиков в правительство Швейцарии и в компанию «Меррик и Сингер». Возможно, они предприняли уже какие-либо действия.

– По правде сказать, не помню, чтобы «Орегон» занимался подобными делами.

– Знаю, Линда. Но, раз уж мы засекли тот странный разговор, все это неспроста: а вдруг именно мы призваны разрешить данное происшествие?

– Или же скоро похитители выдвинут свои требования, «Меррик и Сингер» заплатят выкуп, а этот богатенький малый, Джеффри Меррик, благополучно вернется домой уже к ужину.

– Вы упускаете из виду одну очень важную деталь, – резкий тон Хуана никак не сочетался с иронично-оптимистичным настроем Линды. – Если бы все дело было в деньгах или в каком-либо другом выкупе, ни один из похитителей не пошел бы на такие жертвы, как заказать частный самолет и войти в международное воздушное пространство. Они бы заперли его в каком-нибудь притоне в пределах Швейцарии, обнародовали сумму выкупа и уже давно разделались бы со всем этим делом. А если оно вам показалось таким уж мелким и обыденным, значит, мы что-то упустили из виду. Причем что-то очень важное.

Линда Росс закивала, осознавая всю серьезность данной ситуации.

– Как, например, что?

– Выясните, что есть Дьявольский Оазис – и, может, тогда правда всплывет на поверхность.

Глава 7

Наушники и микрофоны, коими Слоун была увешана, душили ее в этом и без того жарком климате так, что волосы на голове слиплись, словно измазанные в клею, да еще и этот вертолет без какого-либо намека на кондиционер. Но попроси они на секунду приземлиться, чтобы хоть глотнуть свежего воздуха, им бы пришлось сопротивляться реву вертолетного двигателя и порывам ветра от лопастей его винта. Так, балансируя между неудобствами, провела Слоун эти два дня, что были абсолютно безрезультатны.

Слоун уже насквозь взмокла от пота, ощущая это каждый раз, как виниловое сиденье прилипало к ее коже, пока она ерзала на своем месте. Лука, что сидел рядом с ней и одарял ее своей широкой улыбкой, заранее предупредил ее отлеплять рубашку от тела всякий раз, как она будет менять положение, поскольку мокрая ткань грозила туго скрутиться вокруг нее и сдавить грудную клетку. Она бы предпочла сидеть впереди, рядом с пилотом, но тот заявил, что ему необходим вес Тони, чтобы балансировать вертолет.

В последний раз они возвращались в Свакопмунд, чему Слоун несказанно радовалась, ведь пребывание в этой местности с таким нестерпимо жарким климатом, наконец, завершилось. Только вот результатов оно не принесло никаких, и сказать, что это угнетало ее – значит не сказать ничего. Семь раз они пролетали над океаном в поисках мест, отмеченных рыбаками на карте, и семь раз летели на дозаправку, не найдя ничего, кроме естественных скалистых образований, неглубоко скрытых под водой. Портативный металлоискатель, что они опускали в воду на длинном тросе, не засек ничего достаточно крупного, что походило бы на якорь, не говоря уже о целом корабле.

Тело Слоун изнывало от многих часов перелетов на этом тесном вертолете, и она уж и не надеялась когда-нибудь избавиться от этого невыносимого запаха Луки. Она была так уверена в успехе своего плана, ведь они опросили почти всех местных рыбаков, которые знали прибрежные воды как облупленные, что даже мысли о провале у нее не возникало. Но сейчас, на пути к небольшой вертолетной станции, где-то в дюнах за пределами Свакопмунда, боль и обида поражения скатались в ком в ее горле, пока нестерпимо яркий солнечный свет, отражаясь от океанской глади, ослеплял ее сквозь очки, усиливая и без того пульсирующую головную боль.

Тони обернулся проверить, как она, и жестом показал натянуть наушники внутренней связи, что она сняла от жары и безысходности.

– Пилот говорит, что у нас недостаточно топлива, чтобы проверить последнюю точку на карте, которую указал Папа Генрик.

– Вы говорили с Папой Генриком? Что он сказал? – повернулся Лука, одаряя Слоун дурным запахом изо рта.

Слоун не стала рассказывать ему о ночной вылазке в Сэндвич-Бей, где они навестили полоумного старика. Лука с самого начала был прав: старик спятил и не может ничего знать о водах дальше от берега.

Почему бы Тони не держать язык за зубами? Она пожала плечами:

– Да так, ничего важного. Он чокнутый, каких только свет видывал. Мы уже спустили две тысячи баксов на топливо, проверяя информацию из надежных источников, не думаю, что Папа Генрик и его гигантские змеи стоят дополнительных расходов.

– Гигантские что? – не сдержался пилот. Он был южноафриканец и говорил с сильным акцентом своего родного языка.

– Гигантские змеи, – пояснила Слоун, вдруг почувствовав себя глупо. – Он заявил, будто однажды попал под атаку гигантских железных змей.

– Значит, Папа Генрик, как обычно, был пьян. В округе он известен всем как самый большой пьяница на свете. Недавно видел, как он кутил с двумя какими-то бугаями с рюкзаками, игроками в регби, что ли, так оба они уже валялись под столом, а Папе Генрику хоть бы что. Думаю, когда вы его видели, он вернулся с очередной такой попойки, – ответил пилот.

– Гигантские змеи! – захихикал Лука. – Разве я не говорил вам, что Генрик уже давно съехал с катушек, и вы потеряете время в разговорах с ним. Верьте мне. Я найду то, что вы ищете. Вот увидите. Здесь еще много мест, где может быть то, что вам нужно.

– Я пас, – ответил Тони. – Мне нужно быть дома послезавтра, и я жду не дождусь, когда смогу понежиться у своего бассейна.

– Ну ничего, – заверил его Лука, бросив взгляд на ноги Слоун, там, где заканчивались её шорты. – Я доставлю туда мисс Слоун на катере с превеликим удовольствием.

– Не думаю, что это возможно, – отрезала Слоун, стараясь привлечь внимание Тони. Она бросила на него укоризненный взгляд, но тот не сразу понял, к чему клонит гид.

– Ну, я еще посмотрю. Может, утром и передумаю. А что бы и не прокатиться на катере с ветерком? – отреагировал Тони.

– Вы только потратите свое время, – пробурчал пилот.

И Слоун не сомневалась в его правоте.

Двадцать минут спустя вертолет сел на небольшой площадке, подняв облако пыли, которое заполонило видимость вокруг и заставило флюгер бешено вертеться. Пилот заглушил двигатель. Рев мотора и визг лопастей моментально стихли. Открыв дверь, он впустил горячий песчаный воздух в кабину, но уже от этого экипаж облегченно вздохнул.

Слоун выбралась из вертолета, инстинктивно пригибаясь, так как лопасти винта все еще крутились. Она схватила вещмешок и обошла вертолет спереди, чтобы помочь Тони отстегнуть металлоискатель и катушку с тросом от левого шасси этой маленькой летающей птицы. Вдвоем они погрузили тяжелое снаряжение, весом практически в сто фунтов, в кузов взятого напрокат пикапа. Лука даже и не думал помогать им, жадно затягиваясь первой за два часа сигаретой.

Тони рассчитался с пилотом за день предоставленных услуг, отдавая ему все чеки, кроме двух. Некоторую сумму из своих сбережений он уже умудрился проиграть в казино отеля. Пилот пожал руки обоим и поблагодарил за использование его услуг со словами:

– Уверен, вы считаете Луку жуликом и негодяем, но он прав по части Папы Генрика. Старик на самом деле не в своем уме. Вы двое уже через многое прошли, разыскивая свой затонувший корабль. Теперь же насладитесь последним днем отдыха, съездите в дюны или поваляйтесь у бассейна, как сказал Тони.

Лука не мог их услышать, и Слоун ответила:

– Пит, мы пролетели почти через весь земной шар, так что нам теперь еще один день поисков?

Пилот усмехнулся.

– За это я и люблю вас, янки. Вы никогда не сдаетесь!

Они снова пожали руки, пока Лука забирался на заднее сиденье пикапа. Они высадили его у одного из баров в Уолвиш-Бей, заплатив его дневную ставку. Несмотря на все их протесты и заверения, что его услуги им больше не понадобятся, он пообещал быть в отеле в девять утра.

– Он просто невыносим! – не сдержалась Слоун.

– Не пойму, чем он тебя не устраивает. Да, он мог бы принимать душ почаще, пользоваться освежителем рта, но он на самом деле нам очень помог.

– Будь ты на моем месте, ты бы меня прекрасно понял.

Свакопмунд не походил ни на какой из городов Африки, поскольку Намибия являлась немецкой колонией. Архитектура здесь напоминала баварскую. Повсюду изобиловали дома с золоченой резьбой и массивные лютеранские церкви. Главные улицы города постоянно поддерживали в хорошем состоянии, хотя совсем избавиться от сдуваемого с дюн песка было невозможно. К городу прилегал глубоководный залив Уолвиш-Бей, что автоматически превращало город в порт для всех приезжавших сюда на поиски приключений.

Слоун отклонила предложение Тони поужинать в ресторане отеля и провести ночь в казино.

– Думаю, я лучше поужинаю на свежем воздухе, скажем, на маяке, на фоне солнечного заката.

– Ну, как знаешь, – ответил Тони и направился к своему номеру.

После душа Слоун надела легкое цветастое платье и сандалии, на всякий случай набросив на плечи свитер. Распустив рыжие волосы, она немного припудрила лицо там, где солнце оставило следы своего прикосновения.

Хоть все путешествие Тони держался молодцом, у Слоун возникло некое предчувствие, что двух часов в роли Джеймса Бонда в казино с него будет достаточно, и наверняка усталость этих дней приведет его обратно в номер.

Она прогуливалась по улице Бахн Хов, заглядывая в витрины сувенирных магазинчиков, что были битком набиты местными поделками и разукрашенными страусиными яйцами. Ветер, дувший с океана, приятно освежал, развеивая облака пыли. Дойдя до конца улицы, Слоун остановилась. Справа от нее находился пляж Палм-Бич, а если пройти прямо, то можно было выйти прямо на пристань. Она представляла собой естественную песчаную насыпь, что укрывала собою весь пляж, а невдалеке высился маяк. Через несколько минут она уже сидела в ресторане на его вершине, возвышавшемся над тихим океанским прибоем. Несколько туристов уже наслаждались открывавшимся с маяка обзором. Слоун заказала в баре немецкое пиво и села за свободный столик, обращенный к океану.

Слоун Макинтайр не привыкла проигрывать, поэтому на этот раз она была слишком раздосадована и раздражена итогами проделанного путешествия. Казалось бы, она уже давно занималась этим делом, но с каждым новым провалом в ней крепло ощущение, что заветный Его Величество «Бродяга» ускользал от нее все дальше и дальше.

Но ведь она сама виновата. В сотый раз уже Слоун задавалась вопросом, насколько верны были слухи? Пятьдесят к одному? Или на все сто? А что ожидало бы ее, найди она корабль? Ну, похлопали бы ее по плечу, дали бы премию. А дальше что? Она сомневалась, что все это стоит того, чтобы мириться с нетерпеливостью Тони или сумасбродством Папы Генрика. Она ожесточенно прикончила в несколько глотков пиво и заказала еще кружку вместе с одним из рыбных блюд.

А пока она медленно ела, наблюдая за заходом солнца, в голове ясно вставали картины прошлого. У нее была сестра и муж, карьера и дети, пока она не бросила свою лондонскую жизнь ради каких-то воздушных замков, не дававших ей спокойно жить. Затем вспомнились недавние отношения, что закончились, едва начавшись, поскольку ее никогда не было рядом. Но более всего, в голове у нее не укладывалось, как женщина с дипломом Колумбийского университета могла докатиться до того, чтобы оказаться в стране третьего мира, опрашивая местных рыбаков, где они теряют свои сети и удочки.

Она решила, что, вернувшись домой, трезво взглянет на свою жизнь и произведет переоценку. Через три года ей уже сорок, она вспомнила, насколько далеким и пугающим казался ей этот возраст тогда, когда она была еще двадцатилетней девчонкой. Она ни на йоту не стала ближе к тем целям, что ставила в начале своего восхождения по этому пути, и чувствовала, что без каких-либо коренных изменений ей совершенно нечего ждать от этой невыносимо крутой карьерной лестницы.

Она надеялась, что одним из таких рывков окажется путешествие в Намибию, и еще больше злилась на себя за такую глупость.

В воздухе немного похолодало от дуновения ветерка с холодного океана. Она натянула свитер и расплатилась по счету, оставив довольно большие чаевые, хотя в гостевой книге говорилось, что они были совсем необязательны.

Она решила вернуться к отелю другим путем, чтобы еще немного прогуляться по старинной части колонии. Тротуары опустели, и только несколько туристов спешили в рестораны, что располагались по обеим сторонам улицы. Ни о какой пробке, конечно, не могло быть и речи. Хоть Намибия и была довольно процветающей по африканским стандартам, страна все же оставалась на невысоком уровне развития, и местное население жило по собственному, много столетий назад принятому распорядку, в это время суток практически не появляясь на улицах. Большинство из них уже засыпало к восьми часам, и только в нескольких домах еще мерцали огоньки.

Слоун заметила, что ветер внезапно стих, так что где-то позади даже стали слышны звуки шагов. Она обернулась и увидела, как тень быстро метнулась за угол. Продолжи этот человек свой путь вдоль улицы, Слоун бы посчитала это за приступ паранойи. Но этот некто явно не хотел быть замеченным, а с этим районом города она почти совсем не была знакома.

Но она знала наверняка: отель находился по левую сторону от нее, улиц через четыре-пять, на улице Бахн Хов, Так что ей оставалось лишь выйти на нее, и все было бы в порядке. Слоун принялась бежать, и уже через пару секунд с ее ноги слетела одна сандалия. Она не задумываясь скинула другую, поскольку ее преследователь, что-то проворчав, кинулся ей вдогонку.

Слоун выкладывалась, как могла, шлепая босыми ногами по тротуару. Забегая за угол, она быстро оглянулась назад.

За ней гнались уже двое! Они вполне могли сойти за рыбаков, которых они с Тони опрашивали, но она успела заметить, что оба явно европейского происхождения, а один, похоже, и с пистолетом.

Она побежала еще быстрее. Конечно же, рано или поздно, они догнали бы ее. Единственный выход – как можно быстрее выйти на главную улицу, где и находился отель, тогда они наверняка отступят. Размахивая руками и горько сожалея о надетом платье, Слоун пронеслась по боковой улице. Преследовавшие ее тут же отстали, а она, увидев какую-то аллею, инстинктивно свернула в нее.

Выбегая на следующую улицу, она не заметила пустую консервную банку и с размаху пнула ее ногой. Боль раненого пальца была ни с чем не сравнима. Но страшно было другое – банка с громким стуком пролетела по асфальту, что, конечно, не могло не выдать ее. Она вновь свернула налево, где увидела приближающийся автомобиль. Слоун отчаянно замахала руками. Машина сбавила ход. Внутри сидели мужчина, женщина и их дети. Женщина что-то сказала своему мужу, и тот надавил на газ, виновато проезжая мимо. Слоун выругалась. Драгоценные секунды унеслись прочь, пока она надеялась на их помощь. И она вновь бросилась бежать, чувствуя, что в этот раз ее надолго не хватит.

Раздался выстрел, и пуля едва не задела ее голову, срикошетив от соседнего здания. Слоун подавила желание пригнуться, так как это заставило бы ее снизить скорость, поэтому она побежала, словно газель, резко бросаясь из стороны в сторону, чтобы не дать им прицелиться.

Она заметила указатель «Уассерфол». До отеля оставалось всего полквартала. Никогда в жизни она так еще не бежала, как в ту минуту отчаяния под бешеный стук сердца. Наконец, она оказалась на улице Бахн Хов. Отель был прямо через дорогу, по которой в обоих направлениях курсировали автомобили. Слоун без раздумий бросилась на проезжую часть под гудки клаксонов и вскоре остановилась у входа в отель. Обернувшись, она увидела, как двое мчались через дорогу, спрятав, конечно же, пистолет. Один из них, приложив ладони ко рту, прокричал:

– Предупреждение вы получили! Убирайтесь из Намибии, или в следующий раз я не промахнусь!

Негодование бушевало в груди Слоун, она уже хотела было с вызовом ответить им, но только и могла, что обессилено опуститься на землю, пряча набухшие от слез глаза.

Швейцар незамедлительно приблизился к ней.

– Мисс, с вами все в порядке?

– Да, все хорошо, – ответила Слоун, поднимаясь на ноги.

Она смахнула с глаз слезы. И, несмотря на то, что губы ее дрожали, а ноги подкашивались, расправила плечи.

Глава 8

Толстые каменные стены не могли заглушить ее криков. Они поглощали солнечный жар, пока не накалились до такой степени, что к ним невозможно было прикоснуться, но с гулом разносили крики пытаемой Сьюзен Донливи, будто она находилась в соседней камере. Сначала Джеффри Меррик принуждал себя слушать их, словно это как-то могло помочь молодой девушке. Он стойко выдержал ее пронзительные завывания целый час, вздрагивая каждый раз, как только в них появлялась еще более невыносимая нота агонии. Но теперь он с силой зажимал уши, стараясь выкинуть из головы ее отчаянные крики.

Они увели ее на рассвете, когда жара только начинала подниматься, и свет забрезжил в единственное окошко высоко на стене. Тюрьма, площадью в пятьдесят квадратных футов и в тридцать футов высотой, состояла из большого количества камер с тремя каменными стенами и потолками, и железными решетками вместо четвертой стены. Доступ ко второму и третьему ряду камер осуществлялся посредством круговых стальных лестниц. Хоть стены уже и были обшарпаны, решетка не уступала таковой, как в тюрьмах строгого режима.

Меррик не видел лица похитителей. Все это время они носили маски. Но он знал, что, как минимум, их было трое. Этот вывод позволила сделать разница в их телосложении. Один был большой и неповоротливый и все время носил футболки. Другой был постройнее с яркими голубыми глазами, ну а третьего он узнавал, так как тот не был ни первым, ни вторым.

За все эти три дня похитители не проронили ни слова. Сначала их связали и бросили в микроавтобус, которые и врезался в их машины, а затем выдали костюмы для прыжков с парашютом. Украшения и обувь забрали, дав взамен по паре резиновых вьетнамок. Кормили дважды в день.

В камере Меррика была дыра в каменном полу вместо писсуара, и каждый раз, как за пределами тюрьмы поднимался ветер, из нее обжигало горячим воздухом вперемешку с песком. И захватчики появлялись только тогда, когда приходило время завтрака или ужина.

Этим утром они забрали Сьюзен. Поскольку ее камера находилась на втором ряду, Меррик тогда не мог быть до конца уверен в этом, но по тому, как она кричала, ему показалось, что тащили они ее, причем за волосы. Затем они быстро протащили ее мимо его клетки.

Сьюзен выглядела очень бледно, в глазах ее горело отчаяние безысходности. Меррик позвал ее по имени и бросился к решетке в надежде коснуться ее, оказать ей какую-то человеческую заботу, но самый худой из похитителей тут же ударил дубинкой по решетке. В беспомощности Меррик отполз обратно к стене. Судя по тому, как камера превратилась почти в настоящую печь, он сделал вывод, что прошло где-то около четырех часов. Криков слышно не было. Но затем они возобновились с еще большим остервенением и болью. Пошел второй час пыток Сьюзен.

В первые минуты похищения Меррик был уверен, что все дело в деньгах, и захватчики скоро потребуют выкуп за освобождение. Он прекрасно знал, что швейцарские власти были слишком нетерпеливы, имея дело с захватчиками и заложниками, но ему также было известно, что в стране имеется немало групп, специализирующихся именно на подобных делах. Вследствие недавних многочисленных похищений в Италии, он проинструктировал свой совет директоров связаться с этими организациями, случись такое с ним, не принимая во внимание стоимость услуг.

Но после шестичасового перелета, когда их держали связанными с повязками на глазах, Меррик уже и не знал, что думать. Они со Сьюзен долго перешептывались в ночи, размышляя о мотивации похитителей. И хоть Сьюзен настаивала, что все дело в деньгах, а ее взяли как свидетеля, Меррик уже не был в этом уверен. Его не просили связаться с компанией, чтобы сообщить об условиях выкупа и, тем самым, дать знать, что они со Сьюзен все еще живы – ничего из того, что бы походило на обычное похищение. Курс по самообороне и защите он прошел уже много лет назад, но знания его все еще оставались при нем.

И теперь еще и это. Они пытали Сьюзен Донливи, преданного рядового сотрудника, которая мало что знала о деятельности компании за своими трубками и пробирками. Он вспомнил их трехнедельной давности разговор по поводу эксперимента по предотвращению разливов нефти с помощью выведенного ею планктона. Он так и не сказал ей тогда, что хоть цели она преследовала благие и достаточно серьезные, задумка выглядела по-детски наивной, диковинной. А его блестящая речь о мести как мотивации, что толкает людей на определенные поступки, была лишь речью, одной из многих, что он применял за годы в этой сфере деятельности, лишь немного видоизменив ее. Ей бы следовало записаться к психиатру, чтобы справиться с последствиями детской травмы, нежели «закапывать» их, просиживая в лаборатории.

Так он мысленно просматривал проекты других сотрудников «Меррик и Сингер», надеясь понять, что могло привлечь внимание промышленных шпионов, если это, конечно, они держали их здесь взаперти. Но безуспешно. Компания ничем секретным не занималась. Они даже не собирались в ближайшее время получать новый патент. Если быть честным, они-то и не производили ничего стоящего с того самого времени, как выпустили вместе с Сингером систему фильтрации серы. Компания для него была лишь средством удержаться на плаву, не сдать свои позиции в области экспериментальных химических исследований и иметь возможность выступать на симпозиумах.

Крики вновь прекратились.

Джеффри Меррик вскочил на ноги, лицом прижавшись к решетке, так чтобы он мог видеть массивную серебристую дверь карцера. Через считанные секунды она распахнулась.

Двое тащили Сьюзен за руки, а третий нес связку ключей. Когда они подошли ближе, Меррик увидел спекшееся кровавое пятно на голове у Сьюзен Донливи. Ее костюм был разорван, а видневшиеся из него плечо и ключица были сплошь багрово-синие. Она попыталась взглянуть на Меррика, пока те проносили ее мимо его камеры. Тот невольно вскрикнул. Все ее лицо превратилось в настоящее месиво. Один глаз настолько распух, что его невозможно было открыть, тогда как веко другого еле-еле поднималось под тяжестью грузного синяка. Кровь вперемешку со слюной беспрестанно стекала с ее недвижимых губ.

В ней теплился лишь крохотный огонек жизни.

– Господи Боже, Сьюзен! Мне очень жаль, – он ничего не мог поделать – слезы градом полились из его глаз. Увидев любого другого человека в подобном состоянии, Меррик отреагировал бы так же. Но то, что она была одной из его сотрудниц, и он был причастен ко всему, что с ней произошло и произойдет, разрывало его сердце.

Она сплюнула кровь на пол и пробормотала:

– Они даже не задали мне ни единого вопроса.

– Ублюдки! – прокричал он захватчикам вслед. – Я заплачу вам сколько угодно! Она ни причем. Она ни в чем не виновата!

Похитители вполне могли сойти за глухих, потому как абсолютно не отреагировали на выкрики Меррика. Они продолжали тащить ее по коридору. Он слышал, как открылась решетка камеры, и ее грубо втянули внутрь. Затем решетка с грохотом захлопнулась.

Меррик решил, что когда придут за ним, он будет драться. Если они собираются избить его, то он начнет первым. Он ждал их в своей камере, готовился ко встрече с ними, сжимая руки в кулаки, собирая всю свою волю.

Появился один из похитителей, тот, что с голубыми глазами. В руке он держал какой-то предмет, и прежде чем Меррик мог как-то среагировать, тот выстрелил. Это было электрошоковый пистолет, что ударил его зарядом в пятьдесят тысяч вольт, поразив нервную систему шокирующим приступом боли. Меррик на секунду замер, а затем грохнулся на пол. Когда он пришел в себя, они уже тащили его через главную дверь. Сильнейшая боль, что пронизывала его тело, начисто лишила его мысли о сопротивлении.