Текст книги "На грани потопа"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 52 страниц)

– Послушай, Джулиан, что за чертовщина? – обратился он к историку, оторвавшись, наконец, от своего занятия, – Что ты нам подсунул?

– И чем же ты недоволен? – хитро прищурился Перлмуттер.

– Готов поклясться, что на этих фото, – ткнул пальцем Питт сначала в цветную «Принцессу», потом в черно-белую, – два разных судна!

– И ты абсолютно прав! – расплылся в довольной улыбке историк. – На первом «Принцесса Ван Ду», а на втором – ее младшая сестрица «Принцесса Тай Юнь».

– А ты, как всегда, припрятал туза в рукаве, старый лис! – усмехнулся Питт. – Я же тебя насквозь вижу. Быстро признавайся, что ты от нас утаил?

– Пока это только версия, – покачал головой Перлмуттер, – к сожалению, не подкрепленная конкретными доказательствами, и я не хотел бы...

– Для начала сойдет и версия, – нетерпеливо перебил его адмирал. – Мы слушаем тебя, Джулиан!

Опять раскрылась канцелярская папка, и на стол легли новые документы.

– Я подозреваю, что сигнал бедствия, принятый радистом в Вальпараисо, – снова заговорил историк, – был послан агентами Чан Кайши либо с суши, либо с рыболовного судна близ берега. Что же касается «Принцессы», то она в тот момент находилась за тысячи миль от Чили, сменив по ходу плавания свое имя на имя родной сестры и обернувшись «Принцессой Тай Юнь», на самом деле списанной в металлолом еще весной того же года.

– Смена названия? – задумчиво пробормотал Сэндекер. – Что ж, ловкий ход и многое объясняет. Ты у нас прямо как Ниро Вульф.

– Я тут ни при чем, – скромно отказался Перлмуттер. – Благодарить надо моего Панамского коллегу Хуана Меркадо. Это он заметил странное совпадение: «Принцесса Тай Юнь» прошла Панамским каналом через три дня после того, как «Принцесса Ван Ду» послала в эфир сигнал бедствия и странным образом испарилась.

– Ты сумел проследить ее путь после Панамы? – спросил Питт.

– С помощью Хайрема Йегера, – утвердительно кивнул историк. – Потрясающий молодой человек! Он заставил потрудиться свой не менее потрясающий суперкомпьютер, тот проверил, не заходила ли «Принцесса» в какой-нибудь из американских портов на Атлантическом побережье, и довольно быстро наткнулся на золотой самородок в огромной массе пустой породы. Хотите – верьте, хотите – нет, но седьмого декабря тысяча девятьсот сорок восьмого года было зарегистрировано прохождение «Принцессы Тай Юнь» по каналу Уэлланда.

– Но канал Уэлланда соединяет пресноводные озера Эри и Онтарио! – воскликнул адмирал. – Какого черта ей там понадобилось?

– Именно так, мой дорогой Джим! – согласился Перлмуттер, сияя как отполированный медный шар.

– Бог мой, что же это получается? – растерянно пробормотал Ганн. – Выходит, «Принцесса Ван Ду» покоилась все это время не в океанской пучине, а на дне одного из Великих озер?!

– Мне бы и в голову не пришло, – буркнул Сэндекер.

– Провести судно таких размеров по реке Святого Лаврентия – уже подвиг, – заметил Питт.

– Но почему все-таки Великие озера? – продолжал недоумевать Руди. – Если Чан Кайши намеревался передать бесценный груз Соединенным Штатам для сохранения на период существования коммунистического режима, зачем делать крюк в тысячи миль? Куда проще было бы отправить его в Лос-Анджелес или Сан-Франциско.

– Полковник Вэй, как я уже говорил, не знал точного места назначения «Принцессы», но припомнил, что генералиссимус посылал в начале сорок восьмого тайных эмиссаров в Америку. Переговоры проходили в обстановке строжайшей секретности. По словам Вэй Юя, посланцам Чан Кайши пришлось согласиться на требования чиновников Госдепа, с которыми они обсуждали условия передачи.

– Разумно, – одобрительно произнес Питт. – Порты Западного побережья слишком открыты и многолюдны. Докеры в момент бы раскусили, что они разгружают, и через несколько дней тайна стала бы всеобщим достоянием. Другое дело Чикаго, Детройт или Кливленд – крупнейшие города в самом сердце страны. Новые лидеры Китая ни за что бы не догадались, что национальное достояние Поднебесной спрятано именно там.

– На мой взгляд, для такой цели вполне сгодилась бы какая-нибудь из наших военных баз в Тихом океане, – заметил Харпер. – И не пришлось бы тогда тащиться через полмира, рискуя угодить в шторм и пойти ко дну вместе со всеми этими сокровищами.

– Логично, но неосуществимо, – возразил Сэндекер. – Для этого понадобился бы прямой приказ из Белого дома, а Трумэну в те дни и так приходилось отбиваться от требований коммунистических правительств Венгрии и Румынии вернуть фамильные королевские драгоценности, найденные в селяных копях в Австрии солдатами американских оккупационных войск вскоре после войны и переданные на хранение в Вашингтон.

– Нет, джентльмены, зря вы так, – сказал Питт примирительным тоном. – На самом деле все очень четко продумано. Я почти не сомневаюсь, что в конце сорок восьмого доки Сан-Франциско и других крупных портов на Западе кишели агентами Мао, поджидающими прибытия «Принцессы», чтобы тут же донести об этом своему начальству. Никому и присниться не могло, что высматривать ее надо не под Золотыми воротами, а в терминалах Великих озер.

– Знать бы еще, в котором из них и на каком озере? – проворчал Сэндекер.

Все вопросительно посмотрели на Перлмуттера.

– Я пока тоже не в курсе, – признался историк, – зато знаю имя человека, который, я думаю, поможет нам прояснить все сомнения.

– И этот человек владеет информацией, которой не обладаешь ты? – недоверчиво хмыкнул Питт.

– Совершенно верно.

– Ты с ним уже связался? – спросил адмирал.

– Еще нет. Полагаю, кое-кто из присутствующих сделает это вместо и лучше меня.

– Вы считаете, что источник надежен, Джулиан? – робко осведомилась Джулия.

– Более чем, – уверенно заявил Перлмуттер. – Что может быть надежнее свидетельства очевидца?

Слова его произвели на собравшихся эффект разорвавшейся бомбы. Первым сформулировал напрашивающийся вопрос Питт:

– Ты хочешь сказать, что он видел, как пошла ко дну «Принцесса Ван Ду»?

– Не только видел, но и сам на ней находился в последние минуты перед гибелью судна, – поправил историк. – Йен Фитцджералд Гэллахер по прозвищу Гонконг, старший механик «Принцессы» и единственный из выживших в кораблекрушении, наверняка сможет сообщить нам, как, когда и где это произошло. Чудом спасшийся Гэллахер не вернулся в Китай, а остался в Штатах, принял со временем американское гражданство, женился, народил кучу детей, много лет прослужил главным механиком в нью-йоркской частной пароходной компании и благополучно вышел на пенсию.

– Неужели он еще жив?! – изумленно выдохнул Питт.

– Тот же самый вопрос я задал Хайрему Йегеру, – снисходительно улыбнулся Перлмуттер. – Хайрем опять обратился к своему всемогущему компьютеру, и умная машина тут же выдала адресочек. Семейная чета Гэллахеров ныне проживает в небольшом городке Манитовок, штат Висконсин, на берегу озера Мичиган. У меня даже имеется его телефонный номер. Уж если он не даст вам точные координаты, больше рассчитывать не на кого.

Питт встал, обошел стол и тепло потряс руку историку.

– Ты проделал фантастическую работу, Джулиан, – с чувством сказал он. – Мне остается только принести поздравления и выразить огромную благодарность.

– Давайте выпьем по этому поводу, – предложил историк потянувшись к бутылке сорокалетнего портвейна.

– Вопрос к вам, Питер, – повернулся Питт к Харперу. – Может ли Шэнь Цинь вернуться в Соединенные Штаты?

– На его месте только полный псих может решиться на такой шаг, – откровенно высказался представитель Службы иммиграции и натурализации.

– Предположим, он спятил, – настаивал Питт. – Что произойдет?

Харпер пожал плечами.

– Как только он ступит на американскую землю, его арестуют, посадят в федеральную тюрьму и будут судить по обвинению в нарушении более сорока статей Уголовного кодекса, включая массовое убийство.

Питт бросил взгляд на Перлмуттера.

– Джулиан, ты как-то упоминал в разговоре одного своего китайского коллегу, также разыскивающего «Принцессу Ван Ду»...

– Да-да, его зовут Куань Чжу, – подхватил историк. – Это очень авторитетный и всемирно известный ученый, автор десятков научных трудов о культурном наследии различных императорских династий древнего Китая. Я не стал с ним консультироваться, потому что ты предупредил о его возможных связях с Шэнем.

– Ты правильно поступил. Когда я скажу, ты ознакомишь его со всеми твоими находками, но ни в коем случае не упоминая имени Йена Гэллахера.

– Ничего не понимаю! – удивилась Джулия. – Для чего ты хочешь передать всю информацию в руки Шэня, зная о том, что он сам охотится за сокровищами?

– Все очень просто. Службе иммиграции и натурализации, ФБР, ЦРУ и Министерству юстиции нужен Шэнь Цинь. А Шэню нужно содержимое трюмов «Принцессы», лежащей на дне одного из Великих озер.

– Кажется, я понимаю, куда вы клоните, – медленно произнес Харпер. – Вы полагаете, Шэнь настолько одержим, что готов рискнуть всем и тайно проникнуть в США, чтобы лично присутствовать при подъеме сокровищ?

– Самому-то зачем соваться на рожон? – удивился Ганн. – С тем же успехом он мог бы руководить операцией из своего офиса в Гонконге.

– В том-то и дело, что он слишком долго мечтал об этих сокровищах и гонялся за ними, чтобы доверить осуществление финальной стадии кому-либо другому, – пояснил Питт. – Между прочим, я проверил международный регистр и обнаружил, что «Шэнь Цинь маритайм лтд» владеет поисково-спасательным судном, оборудованным по последнему слову науки и техники. Как только Шэню станет известно место гибели «Принцессы Ван Ду», он пошлет его туда, а сам поднимется на борт на канадской территории, когда судно будет спускаться к Великим озерам по реке Святого Лаврентия.

– А ты не боишься, что он найдет «Принцессу» первым? – засомневалась Джулия.

– Не волнуйся, дорогая, мы ему не позволим, – рассмеялся Питт. – Джулиан будет молчать, пока мы сами этого не сделаем.

– Найти судно – это лишь половина дела, – заметил Сэндекер. – А подъем груза может занять несколько месяцев. Кроме того, у нас нет полной уверенности в том, что Гэллахер укажет его точное местонахождение. Ведь он мог покинуть борт задолго до кораблекрушения и не видеть, как и где затонула «Принцесса».

– Адмирал прав, – поддержал босса Руди. – Если Гэллахер знал, почему он сам не занялся подъемом ценностей?

– Да, тут может получиться неувязка, – неохотно признал Питт. – Достоверно известно, что ни он сам, ни другие охотники за подводными кладами «Принцессу Ван Ду» не находили. В противном случае об этом было бы известно Джулиану, да и артефакты обязательно объявились бы на черном рынке произведений искусства.

Сэндекер стряхнул пепел с наполовину выкуренной сигары и в упор посмотрел на Питта.

– Когда ты сможешь вылететь в Манитовок, мой мальчик?

– Завтра утром. Надеюсь, со стороны Службы иммиграции и натурализации возражений не последует?

Адмирал покосился на Харпера и весело подмигнул.

– Полагаю, Служба иммиграции и натурализации позволит НУМА взять дело в свои руки – до тех пор, во всяком случае, пока мистер Шэнь не ступит на американскую почву.

– Полностью с вами согласен, Джим, – важно кивнул комиссар и бросил проницательный взгляд на Джулию. – Вам полагается длительный отпуск, мисс Ли, но вы, я думаю, не откажетесь сочетать приятное с полезным и некоторое время послужить посредником в координации действий между нашими уважаемыми организациями?

– Не откажусь, – чопорно наклонила голову девушка, с трудом удерживаясь, чтобы на радостях не пуститься в пляс.

– Что за человек этот Йен Гэллахер? – обратился Питт к Перлмуттеру. – Тебе о нем что-нибудь известно, помимо официальных данных?

– В молодости он немало покуролесил, – усмехнулся историк. – Прозвище Гонконг, если верить скудным биографическим сведениям, сохранившимся в архивах, Гэллахер заработал, уложив десяток китайцев-докеров в драке, случившейся в одном из портовых кабаков.

– Иначе говоря, отнюдь не маменькин сынок? – уточнил Питт.

– Насколько я знаю, он круглый сирота, – хмыкнул Перлмуттер.

49

Небо пасмурно хмурилось, тяжелые грозовые облака низко нависали над горизонтом, но дождь еще не начался, когда Питт и Джулия свернули с магистрали на укатанную грунтовую дорогу, петляющую среди фруктовых садов, в изобилии разбитых вдоль берега озера Мичиган. Где-то через пару миль яблони и груши сменились березками и соснами, под сенью которых тут и там притаились нарядные и уютные коттеджи. Питт начал присматриваться к фамилиям на почтовых ящиках и вскоре обнаружил искомую. «ГЭЛЛАХЕР» было написано на борту модели парохода с широкой прорезью для писем и газет вдоль ватерлинии. Это оригинальное сооружение крепилось к двум врытым в землю столбикам звеньями настоящей якорной цепи.

– Кажется, приехали, – сказал Питт, сворачивая с дороги на поросшую молодой травкой тенистую аллею, ведущую к живописному двухэтажному домику, сложенному из сосновых бревен.

Вылетев из Вашингтона утренним рейсом и приземлившись в Грин-Бее на западном берегу озера Мичиган, они арендовали машину в турагентстве и тридцать пять миль до Манитовока, довольно оживленного речного порта, плюс еще десять от города до резиденции Гэллахеров преодолели на колесах. Перлмуттер хотел предварительно позвонить и предупредить бывшего механика об их визите, но адмирал отсоветовал, справедливо заметив, что еще неизвестно, как тот воспримет такую новость. Если ему, допустим, неприятно вспоминать о «Принцессе Ван Ду», легко может случиться так, что Гэллахера попросту не окажется дома.

Фасад бревенчатого особняка выходил в сосновый бор, а задняя сторона смотрела окнами на озеро. Высокий фундамент, сложенный из скрепленных цементным раствором необработанных обломков прибрежных скал, вызывал ощущение какой-то патриархальной надежности и прочности. Покрывающая остроконечную крышу листовая медь от времени подернулась патиной и отливала тусклой зеленью. Рамы высоких окон с наличниками, деревянные ставни и потемневшие ошкуренные бревна сруба были выкрашены светло-коричневой краской, благодаря чему дом идеально вписывался в пейзаж и казался неотъемлемой составной частью окружающего его сосняка.

Питт затормозил на лужайке перед домом рядом с длинным гаражным тентом, под которым стояли новенький джип «Гранд Чероки» и прицеп с восемнадцатифутовым прогулочным катером с мощным подвесным мотором. Выйдя из машины и выпустив Джулию, Дирк поднялся на деревянное крыльцо и трижды постучал подвешенным на стальной цепочке у косяка дверным молотком.

Изнутри послышалось заливистое собачье тявканье, затем дверь отворилась, и на пороге появилась высокая пожилая женщина с седыми волосами, уложенными короной. Несколько отяжелевшая, но до сих пор прекрасная фигура, пронзительно-голубые глаза и еще свежее, почти не тронутое морщинами лицо могли бы сделать честь иной сорокалетней даме. Джулия с первого взгляда определила, что в молодости хозяйка была редкостной красавицей, да и сейчас выглядела великолепно, хотя ей никак не могло быть меньше семидесяти. Из-под ног у нее, свирепо взлаивая, выглядывали две карликовые гладкошерстые таксы удивительно красивого золотисто-темного окраса. Шикнув на собачек, чтобы те замолчали, женщина внимательно оглядела гостей и приветливо поздоровалась:

– Добрый день, молодые люди. Чем могу вам помочь?

– Добрый день, мэм. Меня зовут Дирк Питт, а это Джулия Ли. Мы разыскиваем мистера Йена Гэллахера.

– Считайте, что вы его нашли, – улыбнулась хозяйка. – Я миссис Гэллахер. Проходите, не стесняйтесь.

Пропустив спутницу вперед, Питт следом за ней вошел в просторную прихожую. Оба таксеныша ретировались в глубь дома и заняли оборонительную позицию у подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Джулия с нарастающим удивлением оглядывалась по сторонам. Заранее предполагая встретить в провинциальном захолустье домашнюю обстановку в раннеамериканском стиле с вкраплением каких-нибудь семейных реликвий, она никак не ожидала увидеть в комнатах обширную и со вкусом подобранную коллекцию старинной резной китайской мебели и антиквариата. Стены украшали вышитые черным шелком иероглифические надписи, по углам стояли покрытые глазурью старинные вазы, на полках и стеллажах красовались фарфоровые статуэтки и посуда. Отдельно стоящий застекленный шкафчик демонстрировал порядка тридцати нефритовых миниатюр. Паркетный пол покрывали ковры с восточным орнаментом.

– Бог ты мой! – восхищенно выдохнула девушка. – Какое чудо! Я как будто снова очутилась в родительском доме в Сан-Франциско.

Неожиданно перейдя на безупречный мандарин, пожилая леди обратилась к Джулии:

– Я так и подумала, милая, что вам здесь понравится.

– Неужели все это оригиналы, мэм? – с любопытством спросила девушка на том же диалекте.

– Зовите меня Катей, – попросила хозяйка. – Меня все так зовут. Это сокращение от Екатерины. – Она широким жестом обвела гостиную и с некоторым смущением призналась: – К сожалению, мы не можем похвастаться чем-то действительно ценным, да и собирать все, что вы видите, начали с мужем только после свадьбы. Но за пятьдесят лет накопилось немало красивых вещиц, которые сейчас стоят довольно дорого. Нет, я вовсе не к тому, что мы собираемся их продавать, просто я с детских лет жила и воспитывалась в Китае и очень люблю культуру этой великой страны. Мы и с Йеном там познакомились. – Проводив гостей в столовую, Катя снова заговорила по-английски: – Присаживайтесь, прошу вас. Хотите чаю?

– Спасибо, с удовольствием, – с энтузиазмом кивнула Джулия.

Питт подошел к камину и принялся изучать вясящую над сложенным из нетесаных камней очагом картину с изображением длинного белоснежного парохода с высокой дымовой трубой. Не оборачиваясь, он бросил через плечо:

– "Принцесса Ван Ду", если не ошибаюсь?

Миссис Гэллахер сдавленно охнула и прижала руки к груди.

– Йен всегда говорил, что рано или поздно кто-нибудь обязательно придет, – тихо сказала она после долгой паузы.

– И кого же он имел в виду? – уточнил Питт.

– Кого-то из федеральных структур, я думаю, – пожала плечами хозяйка.

– Ваш муж – весьма проницательный человек, – улыбнулся Питт. – Мисс Ли и я в самом деле представляем правительство. Я работаю в Национальном подводном и морском агентстве, а Джулия старший агент Службы иммиграции и натурализации.

В глазах женщины отразился испуг.

– И вы явились сюда, чтобы после стольких лет выдворить нас из страны? – проговорила она с тоской в голосе.

Питт и Джулия в недоумении переглянулись.

– С чего вы это взяли, миссис Гэллахер? – удивленно спросил Питт. – Да и за что вас депортировать? Насколько мне известно, ваш муж получил официальное гражданство еще в начале пятидесятых.

– За нелегальное проникновение в страну, за что же еще? – в свою очередь удивилась Катя. – Разве это не уголовное преступление?

– Не бойтесь, миссис Гэллахер, никто никуда вас не вышлет, – поспешила успокоить ее Джулия. – Мы приехали к вам совсем по другому делу.

– Правда? – с надеждой посмотрела на нее хозяйка, – Честно признаться, мы тогда малость смухлевали с документами...

– Вы ничего не говорили, а я ничего не слышала, договорились? – весело рассмеялась девушка.

Питт окинул Катю задумчивым взглядом:

– Прошу прощения, миссис Гэллахер, но из ваших слов следует, что вы оказались в Штатах одновременно с вашим будущим мужем? Я правильно вас понял?

– Конечно же одновременно, – кивнула она на картину. – Мы были с ним вместе на «Принцессе Ван Ду».

– И вы тоже были свидетельницей ее гибели? – недоверчиво прищурился Питт.

– Это долгая история.

– А мы никуда не торопимся и с удовольствием вас выслушаем.

– Тогда посидите немножко, а я пока заварю чай. – Она с улыбкой повернулась к Джулии: – Уверена, юная леди, что вы сумеете оценить его должным образом. Я каждый год заказываю в Шанхае ящик чаю того же сорта и у тех же поставщиков, к которым привыкла еще шестьдесят лет назад.

Разливая по фарфоровым чашкам темно-зеленый напиток с изумительно тонким ароматом, Катя начала свое повествование о событиях более чем полувековой давности. Рассказала о первой встрече с Гонконгом Гэллахером, о завязавшемся романе и сделанном им предложении, о роковом стечении обстоятельств, закончившемся ее домашним арестом в каюте стармеха, а затем перешла к описанию последних дней стоянки «Принцессы» в шанхайском порту.

– Ящики грузили день и ночь, – вспоминала она. – Грузили солдаты, в страшной спешке. Судно окружили автоматчики, никого не впускали и не выпускали. Распоряжался всем толстый китайский генерал, которого звали, кажется, Юй Куном.

– Нам известно это имя, – кивнул Питт. – Генерал Юй пользовался абсолютным доверием Чан Кайши и отвечал за тайную погрузку и отправку украденных у китайского народа культурно-исторических ценностей.

– Он прямо-таки помешался на секретности, этот наглый толстяк! – возмущенно подтвердила Катя. – Когда он появился на борту «Принцессы Ван Ду» в сопровождении целого взвода головорезов, судно превратилось в самую настоящую тюрьму. Йен и капитан умоляли его разрешить мне и моему маленькому Фрицу сойти на берег, но генерал наотрез отказал. И я целый месяц просидела взаперти в каюте жениха, только по ночам отваживаясь выйти на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. Потом «Принцесса» угодила в страшный шторм и начала тонуть. Йен предвидел, что она не выдержит, и заранее приготовился к худшему. Он заставил меня напялить сотню одежек, силком вытащил на палубу и посадил в надувной спасательный плот. Потом к нам присоединился генерал Юй, а когда судно стало уходить под воду, плот подхватило волной и отнесло в сторону.

– Весьма любопытная деталь, – пробормотал Питт. – Так вы говорите, что Юй покинул тонущую «Принцессу» вместе с вами?

– Ну да. Только он был очень легко одет и к утру замерз насмерть. Там было ужасно холодно, и плот швыряло с волны на волну высотой с трехэтажный дом. Мы выжили чудом.

– Вас и вашего жениха подобрало какое-то судно?

– Нет, плот прибило к берегу. Я потеряла сознание от переохлаждения, но Йен меня спас. На руках отнес к опушке леса, взломал дверь заколоченной на зиму хижины, развел огонь, растер меня снегом и вернул к жизни. Мы нашли там запас консервов и круп, несколько дней отлеживались и приходили в себя, а потом пешком добрались до железнодорожной станции и уехали в Нью-Йорк. У Йена там нашелся кузен, который приютил нас в своем доме и помог на первых порах, пока мы не нашли работу и не встали на ноги. Возвращаться в захваченный коммунистами Китай было безумием, и мы решили остаться в Соединенных Штатах, а год спустя поженились. Пришлось, правда, дать кое-кому на лапу, чтобы выправить необходимые бумаги, но об этом, пожалуй, действительно лучше не распространяться. Йен снова ушел в море, а я ждала его на берегу, вела хозяйство, растила детей, потихоньку старела... Знаете, мы прожили много лет на Лонг-Айленде в Нью-Йорке, но каждый год проводили отпуск на Великих озерах. Мы буквально влюбились в эти замечательные места и сумели передать свою любовь детям. А когда Йен вышел на пенсию, построили этот дом и перебрались сюда. Вы ведь видели наш катер? Мы с мужем часто ходим на нем по озеру, ловим рыбу, ночуем прямо в лесу, в палатках. Одним словом, наслаждаемся природой. Кому-то, возможно, такая жизнь покажется скучной, но нам нравится.

– Счастливые вы люди! – с легким оттенком зависти вздохнула Джулия.

Катя тем временем извлекла откуда-то толстый семейный альбом и с гордостью продемонстрировала гостям несколько глянцевых цветных и пожелтевших черно-белых фотографий. На первых были запечатлены дети и внуки, каждый год на Рождество собирающиеся шумной толпой под крышей родительского дома, а на двух последних молодой Йен Гэллахер на причале какого-то восточного порта у сходней грузового парохода и ослепительной красоты стройная блондинка с маленькой таксой на руках. Прежде чем передать ее Джулии, миссис Гэллахер промокнула носовым платочком уголки глаз.

– Не могу без слез смотреть на этот снимок, – с грустью призналась она. – Мы с Йеном покидали каюту в такой спешке, что забыли захватить моего любимца Фрица, и бедняжка утонул вместе с судном.

Джулия покосилась на двух маленьких собачек, расположившихся у ног хозяйки и время от времени умильно поглядывающих на нее блестящими черными глазками.

– Я вижу, не только это фото напоминает вам о нем, но и кое-кто еще, – с улыбкой сказала она. – Можно считать, дух его возродился в ваших новых любимцах.

– Вы не против, если я пока побеседую с вашим супругом, миссис Гэллахер? – вежливо осведомился Питт.

– Конечно, конечно, – спохватилась Катя. – Ступайте на кухню, пройдите через заднюю дверь и спуститесь к воде. Йен там рыбу ловит на причале.

* * *

Питт вышел на задворки и спустился по пологому откосу к деревянным мосткам на сваях, футов на тридцать вдающимся в озерную гладь. Йен Гонконг Гэллахер с удилищем в руках уютно устроился в старом плетеном кресле-качалке. Надвинутая на глаза потрепанная войлочная шляпа с широкими полями и расслабленная поза свидетельствовали о том, что хозяин дома решил немного подремать на свежем воздухе. Услышав шаги за спиной, он встрепенулся и позвал:

– Кто там? Ты, Катенька?

– Нет, мистер Гэллахер, – разочаровал его Питт. – Ваша очаровательная супруга осталась в доме, но любезно объяснила мне, где вас найти.

Сидящий повернул голову, сдвинул шляпу на затылок, окинул незнакомца цепким быстрым взглядом, но тут же отвернулся и вновь уставился на неподвижный поплавок.

– Клюет? – участливо поинтересовался Питт.

Вместо ответа старик наклонился и вытянул из воды кукан с нанизанными на него шестью довольно крупными рыбинами.

– Перед дождем они завсегда наживку хватают так, будто сто лет голодали, – пояснил он с легким ирландским акцентом.

– На что ловите, если не секрет?

– Чего я только не перепробовал, но куриная печенка и навозные червяки ни с чем не сравнятся, – охотно поведал оживившийся рыболов, разворачиваясь вместе с креслом в сторону собеседника. – Вы меня, вижу, знаете, молодой человек, а вот я вас что-то не припоминаю. Чем обязан?

– Мое имя Дирк Питт. Я работаю в НУМА.

– НУМА? Слыхал я о вашей конторе, – кивнул ирландец. – Проводите на озере какие-нибудь исследования?

– Я специально прилетел из Вашингтона, чтобы поговорить с вами, сэр, об обстоятельствах гибели «Принцессы Ван Ду», – лаконично сообщил Питт.

Гонконг Гэллахер воспринял его слова с редким спокойствием и даже глазом не моргнул, проявив достойную зависти выдержку, хотя был наверняка шокирован. Он же первым нарушил затянувшееся молчание.

– Я полвека ждал, когда ко мне придут и станут расспрашивать о «Принцессе», – признался он, тяжело вздохнув. – Повторите, пожалуйста, еще разочек, как называется ваша организация, мистер Питт?

– Национальное подводное и морское агентство.

– Ну да, все сходится, – задумчиво пробормотал старик. – Как же вы меня отследили? Ведь столько лет прошло...

– В наши дни от компьютеров нигде не спрячешься, мистер Гэллахер.

Подойдя поближе, Питт получил возможность более подробно рассмотреть внешность бывшего стармеха. Гэллахер оказался довольно крупным и неплохо сохранившимся мужчиной, ни ростом, ни весом не уступающим ему самому. Львиная грива седых волос и пышные, заботливо ухоженные усы обрамляли мужественное и гладкое, почти без морщин, лицо, совсем не типичное для старого морского волка. Хотя, с другой стороны, служба механика проходит в основном в недрах трюма, в пропитанной испарениями мазута и машинного масла атмосфере, так что удивляться тут особо нечему. Красный мясистый нос с лиловатыми прожилками кровеносных сосудов выдавал свойственное ирландцам пристрастие к горячительным напиткам, однако мощная фигура и бугрящиеся мышцами руки и торс говорили о том, что даже неумеренное потребление алкоголя не смогло оказать на его организм разрушительного воздействия. Да и выглядел он лет на пятнадцать моложе своего истинного возраста. Если бы Питт не знал, что этим летом ему исполнится ровно восемьдесят пять лет, он ни за что не дал бы Гэллахеру и семидесяти.

Поплавок неожиданно дрогнул и стремительно ушел под воду. Ирландец среагировал мгновенно: тут же подсек добычу и несколько секунд спустя вытащил бьющегося на крючке трехфунтового радужного лосося.

– Сейчас в озере разводят все больше форель и семгу, – пожаловался он Питту, – но я еще застал времена, когда не редкостью было выудить здоровенную щуку или судака фунтов на десять-двенадцать.

– Я разговаривал с вашей женой, – возобновил диалог Питт, когда пойманная рыбина присоединилась к своим собратьям на кукане. – Она рассказала мне, как вы покинули тонущее судно на спасательном плоту и чудом добрались до берега.

– Провидение тогда оказалось на нашей стороне, – согласился Гэллахер. – Еще немного, и моя Катя разделила бы участь того жирного генерала, по милости которого мы и попали вместе с «Принцессой» в Америку вместо Сингапура.

– О смерти генерала Юй Куна она мне тоже поведала.

– Этот мешок дерьма получил по заслугам! – хищно усмехнулся ирландец. – Вы должны знать, какую роль он играл во всей этой истории, иначе бы вас здесь сейчас не было.

– Да, нам известно, что он принимал непосредственное участие в конфискации исторических реликвий и бесценных произведений искусства из музеев и частных коллекций, а впоследствии получил от Чан Кайши приказ организовать погрузку и переправку в Соединенные Штаты награбленных сокровищ.

– Примерно так я и думал, – подтвердил Гэллахер. – Но сама природа не позволила им осуществить эти планы. Вы в курсе, кстати, что вскоре после выхода в море Юй приказал закрасить и заменить имя Ван Ду на Тай Юнь?

– Мы догадались об этом, когда выяснили, что судно под таким названием миновало Панамский канал первого декабря сорок восьмого года. Чтобы замести следы, агенты генералиссимуса уничтожали свидетелей и пускались на хитроумные уловки. Послали, например, ложный сигнал бедствия у берегов Чили и выкинули в море дюжину спасательных жилетов, чтобы создать видимость кораблекрушения «Принцессы Ван Ду», в то время как она под чужим именем уже вышла в Атлантику. Единственное, чего мы до сих пор не знаем, это конечный пункт назначения и точное место ее гибели. И очень надеемся, что вы поможете прояснить ситуацию, мистер Гэллахер.

– "Принцесса" направлялась в Чикаго, – сказал ирландец. – После Панамы генерал вынужден был открыться капитану Ханту, ну а кэп по секрету поделился со мной. Откуда узнали остальные, одному богу известно, но весь экипаж только об этом и шушукался, можете мне поверить. Шкипер еще говорил, что в этом деле замешаны какие-то высокие чины из Госдепа, с которыми якобы договаривался Чан Кайши, но утверждать этого с определенностью я не могу, и о том, куда собирались поместить груз после прибытия в порт, мне тоже ничего не известно. До цели оставалось пройти совсем чуть-чуть, миль сто пятьдесят, не больше, когда погода вдруг резко испортилась, и с севера налетел тот чертов шторм. Я избороздил все моря и океаны, но понятия не имел, что на Великих озерах случаются бури столь ужасающей силы. Я видел собственными глазами, как выворачивало наизнанку просоленных парней, никогда не знавших морской болезни.