Текст книги "На грани потопа"

Автор книги: Клайв Касслер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 52 страниц)

Оставаясь за рулем, он с минуту прислушивался к своему организму. Раны затянулись, ожоги зажили, а истерзанные мышцы больше не отзывались мучительной болью на каждое неловкое движение. В общем, касательно физической фирмы, можно смело считать, что ему удалось полностью восстановиться за сравнительно короткий срок. Другое дело – душевное и эмоциональное состояние. Чтобы привести их в норму, потребуется значительно больше времени.

За последние пару недель, проведенных в основном на больничной койке, Питт потерял в весе больше десяти фунтов, но пока не испытывал потребности в наращивании мышечной массы до прежнего уровня. Его постоянно угнетало ощущение потери каких-то важных жизненных ориентиров, поэтому он чувствовал себя гораздо хуже и неувереннее, чем могло показаться по его внешнему виду. Лишь где-то в глубинах его существа таилась тлеющая искорка, заботливо раздуваемая врожденным стремлением еще и еще раз заглянуть в неведомое. Питт открыл замок присланным Сэмом по почте ключом и, войдя в дом, прошел на кухню. Положив пакет с продуктами на струганный деревянный стол, он выглянул в окошко, еще не подозревая о том, что через несколько минут все резко изменится.

Когда он только переступил порог, у Питта появилось тягостное ощущение какого-то несоответствия. Шестое чувство подсказывало, что за время его кратковременного отсутствия в доме побывали посторонние. Жизнь научила его доверять интуиции, и он решил проверить возникшие подозрения. Вывалив содержимое пакета в мойку, он пристальным взглядом окинул кухню, затем проверил столовую и спальню. Не обнаружив ничего необычного, вернулся в прихожую и распахнул дверь ванной комнаты, где почти сразу нашел подтверждение мелькнувшей на уровне подсознания догадке. Приехав на место пару часов назад, Питт распаковал чемодан и перенес в ванную свои туалетные принадлежности, аккуратно разложив их в ряд на подзеркальной полочке над раковиной умывальника. Все они – бритва, мыльница, зубная щетка и паста, крем для бритья, одеколон и расческа – находились на прежних местах. Все, кроме футляра для бритвы. Он точно помнил, что клал его на полку застежкой к себе, теперь же она смотрела в противоположную сторону.

Уверившись, что не ошибся, Питт еще раз прошелся по всему дому, на этот раз скрупулезно изучая каждый квадратный дюйм пола, стен и потолка. Закончив осмотр, он окончательно убедился, что незадолго до его возвращения неизвестные лица, которых, судя по некоторым признакам, было минимум двое, подвергли хижину тщательному обыску. Работали явно профессионалы, но они допустили непростительную ошибку: с самого начала определив для себя, что новый обитатель домика, скорее всего, друг хозяина, приехавший отдохнуть и порыбачить, – самый обыкновенный человек и уж точно не секретный агент или наемный убийца, – они в дальнейшем проявили небрежность в заметании следов своего пребывания. Пока Питт мотался за покупками и обратно, в их распоряжении имелось добрых три четверти часа – вполне достаточно для небольшой хижины из двух тесных комнатушек. Единственное, что не поддавалось разгадке, была причина, по которой кому-то понадобилось обыскивать дом и рыться в его личных вещах. Но чем дольше он об этом раздумывал, тем ярче и отчетливее вырисовывалась забрезжившая где-то на задворках мозга картинка.

Конечно, окажись на его месте какой-нибудь шпион или частный детектив, тот пришел бы к тем же выводам намного быстрее. Но Питт не был профессионалом сыска. Бывший пилот ВВС, он уже более десяти лет был директором департамента специальных проектов НУМА, и его основным занятием являлось устранение любых проблем и препятствий, возникающих на пути осуществления научно-исследовательских программ этой уважаемой организации. Расследование криминальной деятельности в его функции не входило, хотя, что греха таить, по жизни ему не раз приходилось сталкиваться с преступниками всех мастей и выводить их на чистую воду. С другой стороны, следует отдать должное и Дирку Питту: на полное оформление поначалу смутной и зияющей пробелами версии ему потребовалось не более шестидесяти секунд.

Путем логических умозаключений он пришел к выводу, что обыск как таковой не являлся главной целью визита непрошеных гостей. Их основная задача состояла в установке подслушивающих устройств и миниатюрных видеокамер. Вероятно, неожиданный приезд Питта в пустующую хижину кого-то весьма и весьма озадачил и насторожил. И этот кто-то, скорее всего, занимал пост начальника службы безопасности и охраны принадлежащего мистеру Шэню оздоровительного комплекса.

Поскольку подслушивающие жучки последнего поколения едва превышали размерами маковое зернышко, Питт не стал тратить времени на их поиски. Безнадежное занятие, если не иметь под рукой специальных приборов – сканеров. Впрочем, жучки его волновали мало – гостей он не ждал и разговаривать ни с кем не собирался, разве что с самим собой. Другое дело – телекамеры. Их следовало непременно засечь и каким-то образом нейтрализовать. Питт уселся на стул, развернул газету, сделал вид, что поглощен чтением, и принялся усиленно соображать, где именно должны были их разместить подручные китайского магната, чтобы иметь возможность постоянно регистрировать на своих мониторах слежения все его действия и передвижения. Прежде всего, он определил приоритет поиска. Пускай себе наблюдают за столовой и спальней, решил он, немного поразмыслив. А вот кухня с примыкающей к ней кладовкой и мастерской – самое подходящее место для устройства там командного пункта и штаба на все время ведения боевых действий против отчетливо замаячившего на горизонте неприятеля, первым на свою голову нанесшего ничем не спровоцированный удар.

Питт сложил газету, в которой так и не прочитал ни строчки, и небрежно бросил ее на кухонный стол. Затем подошел к мойке, неторопливо вымыл фрукты и сложил их в большую стеклянную вазу, которую тоже пришлось хорошенько отдраить. Овощи убрал в выдвижной деревянный ящик, а все остальное засунул в холодильник. Но за всеми этими невинными на первый взгляд занятиями он не забывал как бы невзначай, внимательно вглядываться в каждое отверстие, каждую щель, отдушину или трещину, где могла бы укрыться мини-камера. Искомый объект обнаружился в конце концов в маленькой дырочке, проделанной жуком-древоточцем в одном из бревен сруба. Присутствие камеры выдал мимолетный отблеск линзы, не ускользнувший от всегда обострявшегося в критических ситуациях восприятия Питта. Разыгрывая роль позирующего перед объективом актера, что, в сущности, почти соответствовало действительности, он критическим взором окинул покрытый толстым слоем пыли пол и накопившиеся по углам серые клочья паутины, брезгливо поморщился и решительно взялся за щетку с длинной деревянной ручкой. Закончив уборку, Питт перевернул ее рабочим концом вверх и аккуратно прислонил к стене как раз в том месте, где находилась телекамера.

Как всегда, ощущение опасности и близости невидимого врага добавило адреналина в кровь Питта и подстегнуло его к решительным действиям. Усталость, скованность и внутреннее напряжение как рукой сняло. Выйдя из хижины, он углубился шагов на тридцать в лес, достал из внутреннего кармана куртки спутниковую «моторолу» и набрал номер. Сигнал вызова, пройдя через сеть из шестидесяти шести орбитальных ретрансляторов, поступил на телефонный аппарат, подсоединенный к защищенной от прослушивания линии в штаб-квартире НУМА в Вашингтоне, округ Колумбия. Спустя четыре длинных гудка трубку сняли, и Питт услышал знакомый мужской голос с характерным акцентом уроженца Новой Англии.

– Хайрем Йегер слушает. Пожалуйста, покороче. Время – деньги.

– Твое время стоит не дороже дайма, прилипшего к жвачке на каблуке ботинка.

– Мне послышалось или я в самом деле подвергаюсь беспардонному оскорблению со стороны исключительно наглого типа в лице директора департамента специальных проектов?

– Вот именно, что подвергаешься, – заверил его Питт. – А будешь выступать, я тебя еще и не такому подвергну.

– Фу, какой ты пошлый! – парировал Йегер, в действительности здорово обеспокоенный неожиданным звонком старого друга, сильно пострадавшего во время внезапного извержения вулкана примерно месяц назад на одном из островов близ северных берегов Австралии и восстанавливающего сейчас здоровье где-то в лесной глуши на противоположном побережье страны. – Надеюсь, тебя съедят волки или разорвет медведь гризли.

– О своих беспримерных подвигах в северных лесах я поведаю как-нибудь в другой раз, а сейчас мне срочно нужна небольшая услуга.

– Давай выкладывай, а то у меня уже слюнки потекли от любопытства.

– Будь добр, накопай мне побольше информации на одного подозрительного китайца. Его имя Шэнь Цинь. По моим сведениям, он из Гонконга. Судовладелец, магнат и миллиардер. В тех краях, где я в настоящее время обретаюсь, ему принадлежит эксклюзивный оздоровительный комплекс на берегу озера Орион.

– Так вот куда тебя занесло, – понимающе протянул Йегер. – А мы тут гадали, с чего вдруг тебя потянуло на Северо-Запад? Ты же испарился, сообщив лишь, что собираешься погостить у старого друга, и не оставив более подробного адреса, чем окрестности Сиэтла, штат Вашингтон.

– Это я нарочно, чтобы шеф не доставал по всякому поводу и без.

– Очень тебя понимаю, – сочувственно произнес Хайрем, – только зря ты надеешься, что адмирал Сэндекер не вычислит твою берлогу. Если ему понадобится, он тебя и на Луне найдет.

Прецеденты были. Так чем, говоришь, заинтриговал тебя этот китаец?

– Ну ты же знаешь, меня всегда раздражает, когда соседи проявляют нездоровое любопытство и суют нос в мои личные дела.

– В таком случае почему бы тебе не встретиться с ним и не высказать свои претензии напрямую? Вполне возможно, возникшие подозрения выеденного яйца не стоят. Все разъяснится, тяпнете с ним по рюмочке, перекинетесь в картишки и расстанетесь добрыми друзьями.

– Это вряд ли. Местные жители утверждают, что к его владениям и на милю не подпустят. Везде колючая проволока и вооруженная охрана. Вдобавок я сильно сомневаюсь, что сам хозяин в данный момент дома. Если он действительно так богат, то у него наверняка куча резиденций по всему свету.

– Слушай, Дирк, нельзя ли поконкретнее? У тебя есть факты или все это игра твоего воспаленного воображения?

– Видишь ли, мой друг, – нравоучительно произнес Питт, – когда человек одержим манией секретности и принимает неслыханные меры безопасности для ее соблюдения, можно не сомневаться, что ему есть что скрывать.

– Сдается мне, старина, – хмыкнул Йегер, – что ты там совсем одурел от тоски под пологом девственного леса и потихоньку превращаешься в замшелый пень. Хочешь совет? Поиграй в гляделки с лосем минуток сорок пять. Клянусь, не пожалеешь! Бесподобное развлечение.

– Это ты напрасно, – обиделся Питт. – От безделья и скуки я никогда не завожусь.

– Ну-ну, не сердись. Еще пожелания будут? Давай, не стесняйся, пока я добрый.

– Ну, раз уж тебе вздумалось заняться благотворительностью, – усмехнулся Питт, – я тут приготовил небольшой списочек рождественских подарков. Постарайся отправить заказанное как можно быстрее, чтобы уже завтра утром я смог бы все получить.

– Валяй, диктуй, – милостиво разрешил Йегер. – Я включил запись, а потом сразу сделаю распечатку.

Питт перечислил все предметы снаряжения, которые ему требовались для осуществления задуманной операции, а в конце добавил:

– Да, вот еще что. Попробуй добыть в архивах департамента природных ресурсов данные последней батиметрической съемки озера Орион. В первую очередь меня интересуют глубины, рельеф дна и координаты затонувших судов.

– Нехилые у тебя запросы! – присвистнул компьютерный гений. – А тебе не кажется, ковбой, что для выписанного из больницы всего несколько дней назад ты проявляешь чрезмерную резвость?

– Заткнись, Хайрем, я в полном порядке. Сделай то, что прошу, а я тебе за это пришлю пять фунтов потрясающей копченой лососины.

– И почему только я уродился таким размазней? – вздохнул Йегер. – Ладно, уговорил. Сначала займусь подборкой игрушек для тебя, а потом порыскаю по официальным и прочим каналам в поисках сведений о твоем китайском приятеле. Надеюсь, скоро ты узнаешь о нем все, вплоть до клички любимой собачки, если таковая у него имеется.

Питт давно уже убедился на собственном опыте, что Хайрем Йегер с поистине лисьей пронырливостью способен залезть в любые банки данных, в том числе строго засекреченной, поэтому не сомневался в успехе.

– Давай, дружище, сыграй им на клавиатуре ноктюрн своими ловкими пальчиками. А как чего нароешь, сразу звони мне на спутниковый. Номер, надеюсь, не забыл?

* * *

Йегер повесил трубку, откинулся на спинку кресла и с полминуты задумчиво созерцал потолок в кабинете. В свои тридцать с приличным довеском лет он куда больше походил на уличного торговца хот-догами, чем на блестящего специалиста по компьютерному программированию. Длинные и уже подернувшиеся ранней сединой волосы, стянутые сзади в «конский хвост», и экстравагантный молодежный прикид придавали ему облик хиппи-перестарка. На самом же деле Хайрем Йегер возглавлял в НУМА отдел компьютерного обеспечения, в базе данных которого содержалось невообразимое количество информации, включающее практически все известные научные, исторические и теоретические данные по мировому океану.

Компьютерные владения Йегера занимали целиком десятый этаж здания НУМА. На создание всего этого хозяйства ушли годы. Но благодаря мудрой политике шефа, предоставившего ему полную свободу и неограниченное финансирование, в электронной библиотеке агентства ныне накопилось великое множество книг, статей, научных трудов, а также разрозненных фактов и сведений, доступных для изучения океанографами, океанологами, морскими инженерами, технологами и просто студентами профильных учебных заведений всего мира. Такая работа требовала колоссальной ответственности и самоотдачи, но Хайрем ни за какие деньги не променял бы ее на любую другую.

Он перевел взгляд на дисплей уникального компьютерного устройства, сконструированного им собственноручно.

– Ловкими пальчиками по клавиатуре, говоришь? – фыркнул он с ухмылкой. – Отстал, отстал ты от жизни, старина!

Суть реплики состояла в том, что разработанная Йегером модель не нуждалась ни в клавиатуре, ни в мониторах, а дисплеем ей служил небольшой подиум перед оператором, где в режиме виртуальной реальности возникала заданная им трехмерная картинка. Команды подавались голосом. Вот и сейчас, стоило Хайрему произнести несколько слов, как перед ним появилось голографическое изображение его собственной персоны, хотя и в несколько карикатурном виде.

– Ну что, Макс, готов отправиться в странствие? – спросил он своего компьютерного двойника.

– Всегда готов, – бесстрастно откликнулась голограмма.

– Задача следующая: собрать максимум информации о некоем Шэнь Цине, судовладельце из Гонконга.

– Исходные данные недостаточны для развернутого доклада, – ровным голосом сообщил Макс спустя несколько секунд.

– Сам знаю, – вздохнул Йегер, до сих пор испытывающий непривычное чувство раздвоенности в процессе общения со своей компьютерной копией. – Но ты уж постарайся, дружок. Погуляй по сетям, разнюхай все, что сумеешь, а когда исчерпаешь свои возможности, сделай резюме и распечатай.

– Задача ясна, – подтвердил Макс – Я пошел. Скоро вернусь.

Йегер снова откинулся на спинку кресла, с прищуром уставившись на опустевший подиум. В голове у него вертелось множество вопросов. Питт никогда не обращался к нему с подобными просьбами без веских оснований. Можно было не сомневаться, что и сейчас он обнаружил нечто из ряда вон выходящее. Питт вообще обладал поразительной способностью на каждом шагу наталкиваться на проблемы, казалось бы не имеющие к нему ни малейшего отношения. Неприятности сопровождали Дирка, как цыплята наседку. Более того, его притягивало к ним, как притягивает родное нерестилище идущего метать икру лосося. Хайрем от души надеялся, что старому другу удастся разгадать и эту загадку. Впрочем, ему всегда все удавалось, хотя далеко не всегда это обходилось малой кровью.

– Господи, в какое же дерьмо вляпался на сей раз этот неугомонный ублюдок? – раздраженно пробормотал Йегер в пространство.

3

Озеро Орион напоминало своими очертаниями готовую сорваться с ресниц слезинку. Из него вытекала небольшая речушка, берущая начало в нижней оконечности водоема. Не очень большое по плошали, озеро производило завораживающее впечатление на всякого увидевшего впервые эту серебристую жемчужину, обрамленную зеленым морем тянущихся на десятки миль вокруг вплоть до отрогов тающих в туманной дымке горных склонов массива Олимпия могучих лесов. Удивительной красоты цветы и сочная луговая трава в обилии произрастали на опушках и живописных лесных полянах. Питали же озеро кристально чистые горные ручьи, образованные таянием ледников в летнее время и сливающиеся в стремительные потоки, чьи зеленовато-голубые струи впадали в него сразу в нескольких местах. Кобальтовая синь небес, испещренная стремительными белыми мазками гонимых ветром облаков, отражалась в водной глади, как в гигантском зеркале.

Как и следовало ожидать, вытекающую из озера речку не мудрствуя лукаво именовали Орион-Ривер. Она ныряла в каньон протяженностью около шестнадцати миль, а на его противоположном конце благополучно вливалась в длинный узкий заливчик, похожий на норвежский фьорд, под названием Виноградный. Порожденный в незапамятные времена посетившим здешние края ледником, Виноградный, в свою очередь, впадал в Тихий океан. Когда консервный завод еще функционировал, по Орион-Ривер сновали туда и обратно мелкие грузовые суда, но с его закрытием на реке остались только рыбачьи лодки и прогулочные катера и моторки.

На следующий день после приезда, когда солнце уже клонилось к закату, Питт вышел на крыльцо и с наслаждением вдохнул чистейший, упоительный, пронизанный озоном после недавно прошедшего дождичка и пропитанный хвойным ароматом воздух. Тускнеющий диск дневного светила уже скрылся за горной грядой, и лишь последние его лучи пламенели багрянцем в редких просветах между остроконечными пиками. Фантастическое зрелище, какое лишь изредка удается увидеть в наш век урбанизации и повсеместного уничтожения последних оставшихся в неприкосновенности оазисов дикой природы. Омрачали взор лишь заброшенные хижины и летние домики вдоль берега, навсегда покинутые прежними владельцами.

Сбежав вниз по ступенькам, Питт вышел на берег и по мосткам добрался до пришвартованного к ним плавучего эллинга. Достал из кармана связку ключей, выбрал нужный, отомкнул амбарный замок и отодвинул массивный металлический засов, запирающий изъеденные временем и непогодой деревянные створки. Внутри было темно. Питт решил, что едва ли кому придет в голову устанавливать здесь следящую аппаратуру, и решительно распахнул двери настежь. В зависших над водой люльках, прикрепленных стальными тросами к электрическому подъемнику, он обнаружил десятифутовую парусную лодку с фибергласовым корпусом и моторный катер выпуска 1933 года с двухместной каютой, отделанной ценными породами дерева. Несмотря на солидный возраст, катерок выглядел так, будто только вчера сошел со стапеля. На козлах вдоль противоположных стен покоились два каяка и каноэ.

Питт шагнул к распределительному щитку и включил питание. Затем вернулся к подъемнику и нажал кнопку на пульте управления. Зажужжал моторчик, и стальной крюк, подцепленный к колыбели с лодкой, пришел в движение. Спустя несколько секунд фибергласовое днище парусника впервые за много месяцев мягко коснулось поверхности воды.

Питт отцепил крюк, подтянул лодку к помосту и закрепил швартов на чугунном кнехте. Достал из рундука туго свернутое полотнище паруса и складную алюминиевую мачту, которую тут же собрал. Осталось только вставить ее в степс и туго затянуть крепежными болтами. Но эту операцию он мог осуществить только после того, как выведет маленькое суденышко за пределы эллинга. Установка румпеля и прочие мелочи заняли около получаса.

Удостоверившись наконец, что все готово к «выходу в море», Питт вернулся в дом, прошел на кухню и распаковал одну из двух огромных картонных коробок, отправленных авиапочтой вчера вечером на его имя Хайремом Йегером и полученных Питтом сегодня утром в местном почтовом отделении. Усевшись за стол, он развернул ту самую батиметрическую карту озера Орион, что просил достать накануне. Глубина плавно увеличивалась от берегов до тридцати футов, затем выравнивалась, а в середине озера круто возрастала до отметки почти в четыреста футов. Многовато для ныряльщика без специального снаряжения и надводной команды сопровождения. Единственным судном на дне оказался старый рыбачий баркас, затонувший близ причала консервного завода на противоположном берегу. Среднегодовая температура воды не превышала сорок один градус по Фаренгейту[10]10
  +5° по Цельсию.


[Закрыть]. Опять же слишком холодно для ныряния, зато идеально для рыбалки и лодочных прогулок.

Свернув и убрав карту, Питт устроил себе ранний ужин, состоящий из поджаренной на гриле сочной лосятины и овощного салата. Ужинал он на открытой веранде, откуда открывалась отличная панорама озера практически на всем его протяжении. Закончив трапезу, он откупорил бутылочку местного пива, сделал пару глотков, блаженно вздохнул и демонстративно похлопал ладонями набитое брюхо. Посидел еще пару минут, затем поднялся и вернулся на кухню, в центре которой на треножнике стоял раздвижной телескоп. Питт специально установил его подальше от окна, чтобы посторонние наблюдатели не смогли разглядеть прибор в сгущающихся сумерках. Он уселся на табурет и приник к окуляру, наведя телескоп на загадочную обитель таинственного Шэнь Циня. Многократное увеличение и высокая разрешающая способность качественной оптики позволили ему в деталях изучить двух игроков на поле для гольфа, без особого азарта гоняющих мячи по зеленому газону. Питт сразу понял, что это любители – на покорение одной лунки каждому требовалось не менее четырех ударов. Куда больший интерес вызывали коттеджи для гостей, живописно разбросанные под сенью деревьев небольшой рощицы за главным зданием. Судя по планировке, их пытались строить таким образом, чтобы свести к минимуму ущерб для окружающей среды. О том же свидетельствовали пышное разнотравье и выглядывающие из зелени яркие головки лесных цветов. Но и здесь Питта ожидало разочарование: кроме одинокой китаянки-горничной со стопкой постельного белья в руках, он не обнаружил никаких признаков обитания.

От парадного входа в центральный корпус к подъездной дорожке протянулась крытая легким тентом галерея – чтобы прибывающие гости, выходя из автомобиля, не дай бог не промокли в случае дождя. Широкие мраморные ступени и полированные двери из драгоценного палисандра высотой в три человеческих роста охраняли два здоровенных бронзовых льва. Питт немного изменил фокусировку, благодаря чему сумел разглядеть на дверных створках искусную резьбу, изображающую стоящих на задних лапах драконов. Сияющая позолотой крыша в виде пагоды являла собой разительное несоответствие нижней части здания из стекла и бетона. Это нелепое трехэтажное сооружение располагалось в центре обширного пустыря, свободного от какой-либо растительности, на расстоянии около сотни ярдов от береговой линии.

Опустив трубу телескопа чуть ниже, Питт принялся внимательно изучать причальный пирс – поднятое на сваях массивное железобетонное сооружение размером в половину футбольного поля, к которому были пришвартованы два судна. Первое – катамаран-буксир с соединяющей оба поплавка вместительной прямоугольной коробкой корпуса без единого иллюминатора, увенченной застекленной рулевой рубкой, – представляло собой довольно уродливую конструкцию, больше всего напоминающую плавучий гроб, чего никак нельзя было сказать о втором. Элегантная двухпалубная красавица яхта длиной более ста двадцати и шириной в тридцать футов заставила бы замереть от восторга сердце любого истинного моряка. Пара мощных двигателей и безукоризненные обводы корпуса делали ее настоящей «ценительницей морей». В водах маленького пресноводного озера этот шедевр кораблестроения выглядел чужеродным телом, лишь бескрайние океанские просторы были бы подходящей для нее средой существования. Наметанным глазом Питт без труда определил, что эта роскошная игрушка миллиардера появилась на свет на верфях Сингапура или Гонконга (скорее всего, последнего, учитывая происхождение хозяина). Еще он мельком подумал о том, что провести такое судно, несмотря на его небольшую осадку, по мелководной речке в озеро – исключительно трудная задача даже для опытного шкиперу. Зачем, интересно, понадобилось Шэню загонять яхту в эту глушь? Неужели он сам прибыл с визитом в свои американские владения?

Продолжая наблюдение, Питт едва не упустил момент, когда на буксире заработал дизель, выбрасывая в атмосферу светлые клочья отработанного топлива. Пару минут спустя появившийся на корме матрос отдал швартовы, и катамаран медленно отвалил от пирса, взяв курс на западную оконечность озера, дающую начало Орион-Ривер. Провожая его взглядом, Питт непроизвольно содрогнулся: целиком выкрашенный в черный цвет буксир определенно вызывал у него кладбищенские ассоциации.

Пытаясь отделаться от возникшего неприятного ощущения, он вновь перевел объектив телескопа на окрестности комплекса, но там по-прежнему не наблюдалось никакого оживления. Если не считать парочки игроков в гольф и снующей между коттеджами горничной, на территории не было видно ни одной живой души. Тогда Питт сосредоточился на поиске систем сигнализации и внешнего наблюдения, но и в этом не преуспел. Не то чтобы он сомневался в их наличии – просто они оказались слишком хорошо замаскированы, что лишний раз подтверждало его уверенность в профессионализме охранников. Странно только, что он до сих пор не заметил ни одного патруля. Или они изобрели способ оставаться невидимыми в процессе несения службы?

Питт внезапно насторожился, случайно поймав в поле зрения полускрытое зарослями бревенчатое строение непонятного назначения. Размерами и внешним видом оно походило на многочисленные хижины, разбросанные вдоль берега, отличаясь от них лишь отсутствием окон. Что это? Пакгауз? Амбар? Или... дот? Питт неторопливо прошелся объективом по всей береговой линии и засек еще три точно таких же сооружения, попутно отметив, что все они расположены в наиболее выгодных стратегически точках, откуда при необходимости можно подвергнуть перекрестному обстрелу любое плавсредство, появившееся на поверхности озера. Последнее, вначале принятое им за эллинг, обнаружилось в дальнем конце причала. Он разглядывал его несколько долгих минут, пытаясь отгадать, каким образом можно проникнуть внутрь этого странного сооружения без окошек и дверей и что скрывается за ее глухими стенами.

Очередной поворот телескопа наконец-то вознаградил терпение Питта. На крыше тщательно замаскированного среди молодых елочек микроавтобуса отчетливо виднелся краешек параболической антенны, а чуть дальше, в прогалине, он рассмотрел короткую – не более пятидесяти ярдов – бетонированную взлетную полосу, по соседству с которой, похоже, находился подземный ангар. Явно самолетный, потому что вертолету взлетная полоса ни к чему. Но какой же летательный аппарат способен взлететь после столь непродолжительного разбега? Мотодельтаплан? Да, пожалуй. Как Питт ни старался, другого объяснения в голову не приходило.

– Ловко устроились, – пробормотал он сквозь зубы.

Устроились действительно ловко. Вернувшись к микроавтобусу и еще раз осмотрев фургончик, но уже более детально, Питт опознал в нем аналог мобильных оперативных штабов, используемых Службой охраны президента для координации действий во время поездок главы государства по стране. Заодно прояснилось и назначение загадочных бревенчатых строений, в кажущемся беспорядке раскиданных в прибрежной зоне. Теперь он мог смело переходить ко второй фазе операции: вынудить противника проявиться.

Питт оторвался от окуляра, выпрямился и не на шутку задумался. Какого дьявола он вообще занимается этой ерундой? Быть может, Хайрем прав и его просто со скуки потянуло на подвиги? В конце концов, он пока ничего толком не знает о Шэнь Цине. Вполне возможно, все его подозрения не стоят и выеденного яйца, а сам китаец – замечательный человек, гуманист, филантроп и выдающаяся личность, достойная всяческого уважения. К тому же Питт не детектив, а морской инженер. И все же он не мог отрешиться от крепнущей уверенности в том, что Шэнь далеко не тот, за кого себя выдает. Да и не впервой ему вмешиваться в чужие дела, повинуясь внутреннему голосу. Как ни крути, а до сих пор интуиция его ни разу не подводила. Поразмышляв еще минуту, Питт принял окончательное решение продолжить начатое, и, словно в подтверждение правильности сделанного выбора, зазвенел звонок его спутникового телефона, номер которого знал только один человек на свете. Питт поспешно выскочил наружу и ответил на вызов только после того, как нырнул в заросли и удалился на почтительное расстояние от хижины.

– Хайрем?

– Твой мистер Шэнь, оказывается, та еще штучка, – без всяких предисловий зазвучал в трубке возбужденный голос Йегера.

– Что тебе удалось о нем узнать?

– Начнем с того, что он ведет себя как римский император. Огромная свита. Дворцы и виллы чуть ли не во всех странах мира. Роскошные яхты и еще более роскошные женщины. Целая армия охранников. Короче говоря, живое олицетворение фантастического успеха и богатства.

– Все это прекрасно, – прервал Хайрема Питт, – но внешняя сторона меня волнует существенно меньше, чем изнанка. Чем он занимается? Какие цели преследует? Какие методы использует?

Йегер замялся.

– Извини, старина, – сказал он после паузы, – но в этом плане вынужден тебя разочаровать. Чертовски мало достоверной информации. Макс куда только ни совался, но всякий раз...

– Постой, кто такой Макс?

– Макс – это мой лучший друг. Живет в моем компьютере.

– Серьезно? Ну ладно, продолжай.

– Так вот, всякий раз, когда Макс пытался проникнуть в базу данных, имеющую хотя бы косвенное отношение к Шэню и его империи, охранные системы всех столичных силовых структур немедленно становились на дыбы и начинали выяснять, по какому праву он лезет на запретную территорию. Очень похоже, что ты отнюдь не единственный, кто не прочь побольше разузнать о его делишках.

– Кажется, мы с тобой разворошили осиное гнездо, – задумчиво проговорил Питт. – Как ты думаешь, с чего бы это вдруг наше правительство так рьяно взялось охранять секреты иностранного подданного?