Текст книги "Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили"
Автор книги: Клайв Финлейсон
Жанр:
Биология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)
Сахара, обширная территория которой примерно равна площади Соединенных Штатов, находилась на западной оконечности этого мира. Мы уже говорили о том, что большая ее часть была занята огромными озерами в эпоху миоцена, но позже влажные земли то появлялись, то исчезали, чередовались влажные и сухие периоды. Озеро Мега-Чад все еще существовало 5,5 тысячи лет назад, и люди в этом озерном краю процветали[79]79
J-F. Ghienne et al., ‘The Holocene Giant Lake Chad Revealed by Digital Elevation Models’, Quat. Int. 87(2002): 81–5; K. White and D. Mattingly, ‘Ancient Lakes of the Sahara’, Amer. Sci. 94(2006): 58–66.
[Закрыть]. В числе самых захватывающих открытий последних лет – определение масштабов огромного водно-болотного угодья Сахары. В 1998 и 1999 годах изолированные реликтовые популяции нильских крокодилов были обнаружены в отдаленных прудах посреди пустыни в Мавритании[80]80
T. Shine et al., ‘Rediscovery of Relict Populations of the Nile Crocodile Crocodylus niloticus in south-east Mauritania, with observations on their natural history’, Oryx 35(2001): 260–2.
[Закрыть]. Ныне карликовые, эти крокодилы, должно быть, произошли от нильских крокодилов, которые жили на территории нынешней пустыни Сахара в то время, когда ее пересекали соединенные между собой водные пути, озера и болота.
С учетом обширного пояса пригодной для обитания среды, вполне уместно говорить о распространении протолюдей с маленьким мозгом от Эфиопии до Южной Африки, по крайней мере до озера Чад на западе, до Дманиси на севере и, вероятно, до Флореса на востоке. А это означает, что в начале плейстоцена, 1,8 миллиона лет назад, и до первого появления Homo erectus с его высоким ростом и большим мозгом протолюди уже жили на обширной территории афро-евразийского суперконтинента. Имеющиеся данные решительно свидетельствуют в пользу того, что регион, находящийся в центре этого пояса (сегодняшняя Эфиопия), мог быть местом происхождения протолюдей, но был ли он еще и центром притяжения для Homo erectus?
Если мы внимательно посмотрим на свидетельства первого появления Homo erectus в разных частях света[81]81
C. Finlayson, ‘Biogeography and Evolution of the Genus Homo’, Trends Ecol. Evol. 20(2005): 457–63.
[Закрыть], то сможем сделать лишь один вывод: имеющихся данных просто недостаточно, чтобы с уверенностью сказать, откуда возник Homo erectus. У нас есть Homo erectus из Восточной Африки (1,78 миллиона лет назад) и с острова Ява (1,81 миллиона лет назад)[82]82
Dennell and Roebroeks, ‘An Asian Perspective’.
[Закрыть], а между ними нет ничего даже отдаленно их напоминающего. На всех других ранних раскопках, на которых, как утверждалось, обнаруживали Homo erectus, либо с большей уверенностью приписывали окаменелые останки протолюдям с маленьким мозгом, либо обнаруживали исключительно орудия, якобы принадлежавшие Homo erectus. Однако мы знаем, что протолюди также создавали подобные инструменты, поэтому не можем быть уверены, что эти находки действительно представляют H. erectus[83]83
Ранние стоянки (2,0–1,5 миллиона лет назад) с орудиями, но без окаменелостей (или же окаменелости не поддаются диагностированию) включают Эрк-эль-Ахмар и Убайдия в Израиле; Айн-эль-Ханех в Алжире; Нивехан, Китай; и Риват, Пакистан.
Н. Ron and S. Levi, ‘When Did Hominids First Leave Africa?: New High-Resolution Magnetostratigraphy from the Erkel-Ahmar Formation, Israel’, Geology 29(2001): 887–90; M. Bellmaker et al., ‘New Evidence for Hominid Presence in the Lower Pleistocene of the Southern Levant’, J. Hum. Evol. 43(2002): 43–56; M. Sahnouni et al., ‘Further Research at the Oldowan Site of Ain Hanech, North-eastern Algeria’, J. Hum. Evol. 43(2002): 925–37; R. X. Zhu et al., ‘New Evidence on the Earliest Human Presence at High Northern Latitudes in Northeast Asia, Nature 431(2004): 559–62; Dennell and Roebroeks, ‘An Asian Perspective’.
[Закрыть].
Во многих книгах и статьях начало раннего расселения Homo erectus связывают с Восточной Африкой, именно от нее стрелками расходятся маршруты. Имея в своем распоряжении лишь скудные данные, нам бы следовало отнести все эти интерпретации к сфере фантастики. Единственное, что мы можем сказать, это то, что Homo erectus, по всей видимости, произошел от популяции протолюдей с маленьким мозгом где-то в поясе травянистых саванн, который я описал. Сопоставление датировок находок из столь отдаленных регионов, как Восточная Африка и Ява, показывает, что Homo erectus мог распространиться на обширной географической территории за относительно короткий промежуток времени. Такая скорость – как раз то, чего можно ожидать, когда новый дизайн впервые появляется на рынке и оказывается успешным. Поэтому так трудно найти первоначальную точку распространения. Если новый вид радикально отличается от своих предшественников и способен более эффективно использовать новые или уже существующие ресурсы, тогда он будет распространяться с внушительной скоростью. Вероятно, именно это и произошло с Homo erectus. Мы рассмотрим еще более яркий пример, когда будем говорить о наших предках.
Итог этой части истории таков: не ранее 3,5 миллиона лет назад протолюди с маленьким мозгом получили широкое распространение в травянистых саваннах Афроевразии. Некоторые из них дожили на континенте как минимум до отметки в 1,4 миллиона лет назад, и если Homo floresiensis действительно является потомком одной из этих популяций, какие-то из них, возможно, могли продолжить существование на отдаленных островах и были еще живы 12 тысяч лет назад! Homo erectus с его высоким ростом впервые появился в начале плейстоцена, около 1,8 миллиона лет назад, но мы не можем с уверенностью сказать ни где он начал свой путь, ни от кого он произошел. В среднем его мозг был больше, чем у протолюдей, отличавшихся маленьким мозгом, однако были между ними и значительные совпадения размеров.
Homo erectus и протолюди с маленьким мозгом жили бок о бок на континенте, в таких областях, как, например, озеро Туркана в Кении (см. главу 1), до полумиллиона лет. Это значит, что им удалось избежать конкуренции и что очевидного превосходства Homo erectus над другими видами поначалу не было. На протяжении большей части истории человека несколько видов существовали одновременно, эволюция не была аккуратным переходом от одного вида к другому.
В середине 1990-х я много часов провел в национальном парке Доньяна на юго-западе Испании, ландшафт которого напоминает тот, в котором неандертальцы жили тысячи лет назад (рис. 5). Натуралист викторианской эпохи Абель Чапман назвал его кусочком Африки в Европе: богатая стадами травоядных млекопитающих, эта зона с ее климатом и растительностью напоминает семиаридные саванны Восточной Африки. Доньяна бывала изобильным раем, а иногда – враждебной пустыней. Там обитал орел под названием испанский могильник – величественный охотник, занимавший верхнюю позицию в пищевой цепочке. Но это был лишь популярный образ, реальность не соответствовала стереотипу. В течение продолжительных засушливых периодов орлы не слишком усердствовали и не тратили энергию на охоту. Вместо этого они присоединялись к стервятникам и довольствовались падалью, которой было в достатке.
Рисунок 5. Современный ландшафт с песчаными дюнами, сосновыми лесами, кустарниками и озерами в национальном парке Доньяна (Испания) очень напоминает среду обитания неандертальцев вдоль обширных участков средиземноморского побережья. Фото: Клайв Финлейсон
Это отступление от темы связано с поведением людей и протолюдей, которых мы рассматривали до сих пор. В течение многих десятилетий мы спорили о том, добывали ли протолюди мясо охотой или довольствовались падалью. Недавно аргумент в пользу падальщиков разделился: одним способом мог быть силовой захват мяса, то есть отпугивание хищников от пойманной ими добычи, другим – пассивное собирание падали[84]84
H. T. Bunn, ‘Hunting, Power Scavenging, and Butchering by Hadza Foragers and by Plio-Pleistocene Homo’, in С. B. Stanford and H. T. Bunn (eds), Meat-Eating and Human Evolution (Oxford: Oxford University Press, 2001), 199–218.
[Закрыть]. Меня давно беспокоят эти доводы и тщательный анализ скелетов животных с мест раскопок – все, что используется в качестве свидетельств в пользу охоты или падали. Может показаться, что раз уж настоящие хищники, такие как орлы или даже львы, едят падаль, когда им представляется такая возможность, а заядлые падальщики, такие как гиены, время от времени охотятся, то умные и предприимчивые люди уж точно были способны и на то и на другое.
В последние годы дебаты вокруг охоты и падали несколько поутихли, но в научных журналах время от времени все еще появляются статьи, поддерживающие ту или иную точку зрения. На мой взгляд, это бесполезная дискуссия, которая выявляет еще одну брешь в изучении человеческой эволюции – страсть к обобщению отдельных и ограниченных наблюдений. Почему один превосходный пример охотничьего поведения людей на какой-нибудь отдаленной восточноафриканской равнине сотни тысяч лет назад должен означать, что все люди в этот конкретный период времени охотились? Очевидно, что это не так, и это даже не означает, что особи, которые охотились в этом конкретном месте и в это время, всегда так делали. Мы встретим несколько невероятных примеров такого чрезмерного обобщения, когда перейдем к неандертальцам.
Неопровержимым кажется тот факт, что ранние протолюди питались мясом, костным мозгом и жиром животных, независимо от того, как они были добыты. Другой вопрос состоит в том, какую часть в их диете занимало мясо. При благоприятных условиях крупные кости млекопитающих сохраняются в виде окаменелостей, однако остатки растений и насекомых с течением времени разлагаются. Обнаружение мест разделки мяса, костей пастбищных животных, с которыми связывают каменные орудия, возможно, слишком сильно склонило нас в сторону образа человека-мясоеда. А орудия так перетянули наше внимание в сторону камней, что это даже отразилось на археологической периодизации истории человека – определении каменных веков.
Некоторые археологические находки дают представление о разнообразии альтернативных способов использования среды обитания ранними людьми. Раскопки объекта, возраст которого составляет 780 тысяч лет, близ современного Моста дочерей Иакова в Израиле показали уникальную связь между съедобными орехами и молотками с камнями-наковальнями, изготовленными людьми. Место было богато древесиной и другими растительными материалами, что наводит на предположения о том, как люди могли использовать и употреблять растения[85]85
N. Goren-Inbar et al., ‘Nuts, Nut Cracking, and Pitted Stones at Gesher Benot Yaaqov, Israel’, Proc. Natl. Acad. Sci. USA 99(2002): 2455–60; N. Goren-Inbar et al., The Acheulian Site of Gesher Benot Yaaqov, Israel (Oxford: Oxbow Books, 2002).
[Закрыть]. Важность мяса млекопитающих в рационе доисторических людей, безусловно, была переоценена просто потому, что кости сохраняются лучше, чем дерево или листья.
Я отошел от обсуждения географии протолюдей и людей и обратился к проблеме потребления мяса по очень простой причине. Мясо в рационе ранних людей было признано ключом, позволившим им покинуть Африку, по сути, Тропическую Африку. Роль мяса была важна и во многих других отношениях: например, увеличение мозга у более поздних людей – заслуга мясного рациона[86]86
L. C. Aiello and P. Wheeler, ‘The Expensive Tissue Hypothesis: The Brain and Digestive System in Human and Primate Evolution, Curr. Anthropol. 36(1995): 199–221; Stanford and Bunn (eds), Meat-Eating and Human Evolution.
[Закрыть]. Таким образом, чтобы понять первые географические экспансии протолюдей и людей, необходимо рассматривать и их диету.
Во избежание путаницы проясним некоторые моменты. Потребление мяса среди приматов не является исключительным свойством людей. Шимпанзе, если брать гоминидов, тоже регулярно едят мясо[87]87
С. B. Stanford, The Hunting Apes, Meat Eating and the Origins of Human Behavior Princeton, NJ: Princeton University Press, 1999); D. P. Watts and J. C. Mitani, ‘Hunting Behavior of Chimpanzees at Ngogo, Kibale National Park, Uganda’, Int. J. Primatol. 23(2002): 1–28.
[Закрыть], и это типично не только для них. Саванные павианы постоянно охотятся на животных размером не более молодой газели[88]88
S. C. Strum, ‘Baboon Cues for Eating Meat’, J. Hum. Evol. 12(1983): 327–36; R. J. Rhine et al., ‘Insect and Meat Eating among Infant and Adult Baboons (Papio cynocephalus) of Mikumi National Park, Tanzania, Am. J. Phys. Anthropol. 70(1986): 105–18.
[Закрыть]. Но не только приматы саванн имеют эту привычку: орангутан – классический плодоядный гоминид – был замечен за поеданием туши гиббона[89]89
J. Sugardjito and N. Nurhuda, ‘Meat-Eating Behaviour in Wild Orangutans’, Pongo pygmaeus, Primates 22(1981): 414–16.
[Закрыть], в то время как капуцины Нового Света – ветвь, отделившаяся от обезьян Старого Света еще 40 миллионов лет назад, – живут в дождевых лесах и постоянно употребляют в пищу птиц, летучих мышей, грызунов, лягушек, ящериц, носух и белок[90]90
S. S. Singer et al., ‘Molecular Cladistic Markers in New World Monkey Phylogeny (Platyrrhini, Primates), Mol. Phylog. Evol. 26(2003): 490–501; L. M. Rose, ‘Meat and the Early Human Diet’, in Stanford and Bunn (eds), Meat-Eating and Human Evolution, 141–59.
Любопытно, что капуцины (Cebus libidinosus) используют наковальни и каменные молоточки в дикой природе, чтобы раскалывать орехи: D. Fragaszy et al., ‘Wild Capuchin Monkeys (Cebus libidinosus) Use Anvils and Stone Pounding Tools’, Am. J. Primatol. 64(2004): 359–66.
[Закрыть]. Ни одному из этих видов обезьян не понадобился большой мозг или технологии для охоты на их добычу.
Вполне вероятно, что протолюди, которые начали жить в мозаичных местообитаниях на окраинах дождевых лесов, уже придерживались универсальной диеты. Она могла включать и мясо. Как и способность ходить на двух ногах, всеядность была частью стратегии выживания в лесу, но неплохо действовала и в более открытых местообитаниях, где фруктов было меньше, а насекомые, лягушки, рептилии, грызуны и более крупные млекопитающие имелись в изобилии и были легкой добычей. Когда мы сравниваем двух мясоедов, шимпанзе и ранних людей, мы обнаруживаем две совершенно разные стратегии. У шимпанзе, в отличие от общего предка, имевшего набор зубов без ярко выраженных адаптаций, были развиты большие клыки и другие зубы, которые могли использоваться для убийства животных и употребления мяса, в то время как протолюди сохранили относительно неадаптированные зубы, но изобрели орудия, заменявшие им большие клыки[91]91
M. Pickford, ‘Incisor-Molar Relationships in Chimpanzees and Other Hominoids: Implications for Diet and Phylogeny, Primates 46(2005): 21–32.
[Закрыть].
Это означает, что у протолюдей, которым удалось вырваться из лесов в более открытые места обитания, должна была быть универсальная диета, и именно этот гибкий подход к еде сделал их столь успешными. Экспансия в нетропические районы и открытые саванны началась 3,5 миллиона лет назад, однако у нас нет свидетельств появления орудий раньше 2,6 миллиона лет назад. Это означает, что либо ранний успех протолюдей не имел никакого отношения к мясу, либо он начался с орудий на миллион лет раньше, чем мы думаем.
Протолюди вышли из леса с двумя особенностями: умением ходить на двух ногах и употреблять в пищу широкий спектр продуктов. Технологии просто-напросто расширили диапазон ресурсов, доступных для использования, а также позволили лучше обрабатывать некоторые продукты. Наш собственный неадаптированный набор зубов, пищеварительный тракт, ноги, а также тяга к использованию приспособлений напоминают нам, что своим арсеналом мы не так уж отличаемся от протолюдей. Homo erectus был усовершенствованной версией проточеловека, а те, кто следовал за Homo erectus, соответственно, развитием той же темы.
Конечным результатом стало то, что 1,5 миллиона лет назад Homo erectus, его потомки и региональные вариации жили на большей части Афроазиатского суперконтинента, и появилась новая технология, которую лучше всего иллюстрируют красиво вырубленные ручные топоры (рубила). Протолюди почти исчезли. Миллион лет назад новые инструменты распространились по всему этому огромному диапазону, а уже в наше время, на земле, называемой Испанией, археологи дали одному из этих рубил имя Экскалибур.
Последний миллион лет был отмечен радикальным изменением климата, доминирующей силой которого были стотысячелетние климатические циклы, связанные с изменением траектории вращения Земли вокруг Солнца[92]92
M. Mudelsee and K. Stattegger, ‘Exploring the Structure of the Mid-Pleistocene Revolution with Advanced Methods of Time-Series Analysis’, Geol. Rundsch 86(1997): 499–511.
[Закрыть]. Цикл отмечал глобальные изменения климата, включая появление и исчезновение полярных ледяных щитов («ледниковый период») и фазы влажного и засушливого климата в Тропической Африке[93]93
N. J. Shackleton, ‘New Data on the Evolution of Pliocene Climatic Variability’, in E. S. Vrba et al. (eds), Paleoclimate and Evolution with Emphasis on Human Origins (New Haven, CT: Yale University Press, 1995), 242–8; P. B. deMenocal, ‘Plio-Pleistocene African Climate’, Science 270(1995): 53–9.
[Закрыть]. В этот период обширные области в северном полушарии начали всерьез ощущать на себе последствия продвижения ледникового покрова, а пояс редколесий и саванн, протянувшийся от Португалии до Китая, наконец распался, уступив огромные территории степям и пустыням. Южнее многие зоны дождевых и тропических лесов неоднократно распадались, отдавая территории открытым саваннам и пустыням.
Из-за скудности ископаемых, которые могли бы нам помочь, может показаться неясным период между миллионом лет назад и временем жизни людей из «Ямы костей» (около полумиллиона лет назад), с которых мы начали этот обзор нашей ранней эволюции в предыдущей главе. У нас почти нет окаменелостей, и, что еще хуже, лишь немногие из них точно датированы. Несмотря на нехватку материала, удалось выработать сложные теории, позволяющие восстановить это темное прошлое. Новые виды людей даже были опознаны по небольшому количеству черепов, разбросанных на огромной географической территории и представляющих период в полмиллиона лет.
Рисунок 6. Пояс средних широт и его африканское продолжение, родина Homo heidelbergensis. Homo neanderthalensis эволюционировал в зонах пояса средних широт, a Homo sapiens – в африканской части. Для этих районов была характерна смешанная топография, которая создавала большое экологическое разнообразие. Заштрихованные области – горы Центральной Азии и Тибетское плато
Общепринятое мнение можно сформулировать так: Homo erectus удалось утвердиться в Евразии и Африке. Те же, кто находился на Дальнем Востоке, продолжили независимую ветвь эволюции в относительной изоляции и, вероятно, дожили до совсем недавнего времени, когда были захвачены волной предков из Африки[94]94
Окаменелости Homo erectus из Нгандонга и Самбунгмакана (Центральная Ява) считаются морфологически развитыми. Датирование ископаемых бычьих зубов, найденных в слоях H. erectus, определило средний возраст от 27 ± 2 до 53,3 ± 4 тысячи лет. Результаты противоречивы. На материке H. erectus дожил по крайней мере до 300 тысяч лет назад в Чжоукоудяне, Китай. С. С. Swisher III et al., ‘Latest Homo erectus of Java: Potential Contemporaneity with Homo sapiens in Southeast Asia, Science 274(1996): 1870–4; R. Grun et al., ‘ESR Analysis of Teeth from the Palaeoanthropological Site of Zhoukoudian, China’, J. Hum. Evol. 32(1997): 83–91.
[Закрыть]. На западе окаменелые останки, напоминающие Homo erectus, но с большим мозгом и рядом признаков, предвосхищающих предков, впервые появляются в Эфиопии около 600 тысяч лет назад[95]95
J. D. Clark et al., ‘African Homo erectus: Old Radiometric Ages and Young Oldowan Assemblages in the Middle Awash Valley, Ethiopia’, Science 264(1994): 1907–10.
[Закрыть]. Эти окаменелости относятся к новому виду, гейдельбергскому человеку (Homo heidelbergensis), который, как утверждается, около полумиллиона лет назад вышел из Африки и распространился в Европе[96]96
Окаменелости (примерно 600–300 тысяч лет), приписываемые H. heidelbergensis, могут включать окаменелости из Бодо (Эфиопия), Брокен-Хилл (Замбия), Эландсфонтейна (Южная Африка), озера Ндуту (Танзания), пещеры Петралона (Греция), Араго (Франция), Билцингслебена (Германия), Мауэра (Германия), Штайнхайма (Германия), Вертешсёлёш (Венгрия), Сима-де-лос-Уэсос (Испания), Суонскомб (Великобритания), Боксгроув (Великобритания), Нармада (Индия), Дали (Китай) и Чинньюшан (Китай).
G. Р. Rightmire, ‘Patterns of Hominid Evolution and Dispersal in the Middle Pleistocene’, Quat. Int. 75(2001): 77–84; G. P. Rightmire, ‘Human Evolution in the Middle Pleistocene: The Role of Homo heidelbergensis’, Evol. Anthropol. 6(1998): 218–27; A. R. Sankhyan, ‘Fossil clavicle of a Middle Pleistocene Hominid from the Central Narmada Valley, India’, J. Hum. Evol. 32(1997): 3–16; Tattersail and Schwartz, Extinct Humans.
[Закрыть] и, вероятно, на востоке вплоть до Китая (рис. 6).
Согласно этой точке зрения, Homo heidelbergensis был отправным пунктом для Homo sapiens (нашего предка) и Homo neanderthalensis (неандертальца) (рис. 7).
Не все согласны с таким утверждением. Некоторые предпочитают считать, что к Homo heidelbergensis относятся только европейские окаменелости и что они формируют ветвь, из которой возникли только неандертальцы[97]97
A Gomez-Olivencia et al., ‘Metric and Morphological Study of the Upper Cervical Spine from the Sima de los Huesos Site (Sierra de Atapuerca, Burgos, Spain)’, J. Hum. Evol. 53(2007): 6–25.
[Закрыть]. Основная предпосылка обеих точек зрения состоит в том, что Homo heidelbergensis представляет собой новый вид, который отделился от Homo erectus. С этого момента Homo erectus превратился в вид, обреченный на вымирание, боровшийся за выживание в далекой Восточной Азии. Я не согласен ни с одним из этих мнений.
Меня не интересует, какое название мы присваиваем каждому из видов людей и принадлежат ли они к разным видам.
Рисунок 7. Основное генеалогическое древо человека, описанное в этой книге
Я предпочитаю рассматривать популяции людей и на основании ограниченных данных, имеющихся в нашем распоряжении, выявлять информацию об их географическом распространении и истории. Вплоть до начала плейстоцена 1,8 миллиона лет назад протолюди, которые уже могли достичь нетропических частей Афроевразии, должны были бороться за выживание в сезонном климате. Он, однако, был не так суров, как климат многих регионов эпохи плейстоцена. Условия во время первых 800 тысяч лет плейстоцена, судя по всему, не настолько ухудшились, чтобы предотвратить распространение популяций Homo erectus в широтах умеренного климата, но с началом 100-тысячелетних циклов около миллиона лет назад все сильно изменилось.
Именно после этого многие популяции Homo erectus, особенно те, которые жили вдали от тропиков (но не только), начали ощущать на себе серьезные последствия ухудшения климата. Оно перемежалось с более мягкими периодами. Распад некоторых из этих популяций и их исчезновение могли стать реальной угрозой. Вымирание популяций протолюдей и людей было характерной чертой нашей ранней эволюции. Но отсев из-за смены регулярных климатических циклов, связанных с ледниковыми периодами, был явлением новым. Географическая экспансия Homo erectus за пределы когда-либо достигнутых ранее границ была грубо остановлена.
Пояс средних широт с его южным ответвлением в Восточной Африке (он некогда служил субтропическим лесистым домом для миоценовых обезьян и сменился лесистой саванной, где жили протолюди и Homo erectus) теперь был расчленен негостеприимными пустынями, безлесными степями и снежными вершинами. Подобно голубым сорокам, популяции которых распались, оставив реликты в Португалии, Испании, Китае, Корее и Японии, многие виды растений и животных пострадали от периодической изоляции. Homo erectus это также не могло не затронуть.
Эти климатические изменения могли существенно воздействовать на людей двумя способами. С одной стороны, между популяциями, которые неоднократно оказывались в изоляции, могли возникать генетические различия. С другой стороны, давление на краевые популяции могло усилить потребность в инновациях. Изменение климата породило новые виды обезьян в эпоху миоцена, новые виды протолюдей во время плиоцена и, вероятно, Homo erectus в начале плейстоцена. Теперь же он приступил к работе над популяциями Homo erectus, поэтому неудивительно, что в этот период мы наблюдаем у них увеличение размера мозга[98]98
Rightmire, ‘Patterns of Hominid Evolution’.
[Закрыть].
Вместо того чтобы пытаться слепить из всех окаменелостей этого важного, но неясного периода нашей эволюции один или два вида и их родословные, я рассматриваю их как региональные вариации на тему. Темой является адаптация Homo erectus к быстро меняющемуся миру. Не всем это удалось. Иногда популяции встречались и обменивались генами. В других случаях они были изолированы друг от друга и шли разными путями. А могло случаться, что одни популяции распространялись на территории других популяций и вытесняли их. Некоторые из этих окаменелых останков могли принадлежать предшественникам Homo neanderthalensis или Homo sapiens, а другие, вероятно, принадлежали видам, которые позже вымерли или слились с другими после коротких периодов изоляции.
Понять это нам поможет одно сравнение. Представим, что Homo erectus вышел на глобальный уровень. Он стал влиятельной международной корпорацией. Со временем франшизы Homo erectus появились в разных частях света. Некоторые откололись и стали независимыми бизнесами, в то время как у других, хоть они и были прибыльными, возникли краткосрочные трудности с денежными потоками, и они прекратили свою деятельность. Оставшиеся компании заново поглотила мультинациональная корпорация Homo erectus.
Поскольку результатом этого периода, судя по всему, стали два основных продукта – неандертальцы и предки (не считая доживавших свой век Homo erectus и Homo floresiensis), – мы стали наивно полагать, что все окаменелые останки должны принадлежать либо одному, либо другому виду. Мы не можем с уверенностью сказать, были ли в следующем акте нашей истории задействованы все, некоторые или никакие из обладателей этих окаменелых останков. Могли существовать разные вариации Homo heidelbergensis, фактически региональные популяции Homo erectus. Они приспосабливались и эволюционировали на фоне меняющихся обстоятельств, обусловленных превратностями климата среднего плейстоцена.
Возвращаясь к «Яме костей», мы теперь можем интерпретировать найденных там людей как жителей западной окраины ареала Homo erectus. Их особенности подсказывают нам, что эти люди были частью специфического производственного конвейера Homo heidelbergensis, с которого однажды сойдет и Homo neanderthalensis. Они могли быть и частью более обширной географической популяции, аналогичным образом реагировавшей на конкретную окружающую среду. Эта популяция могла выжить или же исчезнуть локально. Вероятно, мы никогда этого не узнаем.
На тех же холмах Атапуэрка, только на более древнем участке, были найдены окаменелости человека-предшественника (Homo antecessor), который жил там за три четверти миллиона лет до людей из «Ямы костей»[99]99
Homo antecessor. J. M. Bermudez de Castro et al., ‘A Hominid from the Lower Pleistocene of Atapuerca, Spain: Possible Ancestor to Neanderthals and Modern Humans’, Science 276(1997): 1392–5; E. Carbonell et al., ‘The First Hominin of Europe’, Nature 452(2008): 465–9.
[Закрыть]. Окаменелые останки демонстрируют особенности, обнаруженные у Homo erectus, а также намекают на то, что мы обнаружим намного позже у Homo sapiens. Они отличаются от более поздних находок из «Ямы костей», и между ними не было преемственности[100]100
J. M. Bermudez de Castro et al., ‘Gran Dolina-TD6 versus Sima de los Huesos Dental Samples from Atapuerca: Evidence of Discontinuity in the European Pleistocene Population?’, J. Archaeol. Sci. 30(2003): 1421–8.
[Закрыть]. Атапуэрка – это урок для нас: даже в пределах одного и того же холма люди, жившие в разные времена, не обязательно были связаны друг с другом, и некоторые из них исчезли. Вымирание должно было быть уделом большинства человеческих популяций среднего плейстоцена. Наши предки жили на одной планете с рядом других форм человека. Мы были не одни.
