Текст книги "Вымершие люди: почему неандертальцы погибли, а мы — выжили"
Автор книги: Клайв Финлейсон
Жанр:
Биология
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Клайв Финлейсон
Вымершие люди
Почему неандертальцы погибли, а мы – выжили
THE HUMANS
WHO WENT EXTINCT
WHY NEANDERTHALS DIED OUT AND WE SURVIVED
Clive Finlayson
OXFORD
UNIVERSITY PRESS
Предисловие
Почему вымерли неандертальцы? Во время моих выступлений мне часто задают этот вопрос. Многие ожидают услышать, что неандертальцев истребили представители нашего вида, которых палеоантропологи называют людьми современного типа, предками или же Homo sapiens. Последний термин будем использовать и мы. Была ли то реальная агрессия или скрытая конкуренция, но мы же их уничтожили. Считается, что «наши люди» были умнее, чем те, «другие», обезьяноподобные неандертальцы. Поэтому и кажется очевидным, что наша встреча тогда могла привести лишь к одному результату. В конечном итоге, наш вид сегодня жив, а неандертальцы – нет.
Почти десять лет назад я впервые поставил эту догму под сомнение. С тех пор мне все меньше нравится такое упрощенное объяснение. Я начал с поиска доказательств и обнаружил, что их нет. Когда во время конференций я спорил с защитниками этой точки зрения, лучшим ответом, который я получал, было то, что на всех изученных археологических стоянках останки Homo sapiens и их артефакты всегда оказываются выше, а значит, они появились позже, чем неандертальские (Homo neanderthalensis). Из этого следует, что H. sapiens пришел и вытеснил H. neanderthalensis. Однажды я предположил, что те же самые археологические находки могут быть истолкованы как свидетельство того, что H. sapiens удалось поселиться в этих пещерах, лишь когда неандертальцев не стало, а до того они попросту не пускали наших предков. Воцарилась тишина.
Иногда одно свидетельство может быть истолковано несколькими способами, что вызывает споры вокруг неподтвержденных теорий. Приверженцы теории о том, что H. sapiens активно вытеснял H. neanderthalensis, продолжают цепляться за эту мысль, несмотря на множащиеся доказательства обратного. Но это часть процесса, который называется наукой.
Кем же были неандертальцы? Они были людьми, ветвь которых отделилась от нашего генеалогического древа примерно полмиллиона лет назад (точное время неизвестно). Ради удобства в этой книге я буду рассматривать как отдельные виды неандертальцев, H. neanderthalensis, и наших предков, H. sapiens, поскольку они представляют собой две разные родословные, которые, по-видимому, в течение продолжительного времени были географически изолированы (H. neanderthalensis в Евразии и H. sapiens в Африке). Однако я вовсе не убежден, что различия между ними достаточно велики, чтобы считать их отдельными видами.
Некоторые авторы считают неандертальцев подвидом H. sapiens (H. sapiens neanderthalensis и H. sapiens sapiens), но у окаменелых останков едва ли можно выведать, были ли они одним биологическим видом и скрещивались ли между собой.
После разделения двух родословных у наших предков и у неандертальцев развились отличительные черты, которые, вероятно, были связаны с их образом жизни. Неандертальцы превратились в коренастых, крепко сложенных людей с большим – даже больше, чем у нас, – головным мозгом. Расселились они в Европе, в Северной Азии, вплоть до Восточной Сибири и, возможно, даже в современной Монголии и в Китае. Вероятно, они могли говорить и легко адаптировались; в некоторых местах они устраивали засады на оленей и даже более крупных животных, в других же кочевали или собирали кедровые орехи. Вряд ли они могли мериться силами с самыми крупными животными – представление о неандертальце, охотящемся на шерстистого мамонта, скорее всего, неверно. Возможно, они могли довольствоваться останками этих гигантов, отгоняя при этом волков и гиен. Образ жизни неандертальцев сохранялся десятки тысяч лет.
Наши предки вышли из Африки, однако пути, по которым они двигались, не были прямыми. Теперь генетические маркеры помогают лучше отслеживать их маршруты, и мы еще поговорим об этом подробнее. Нас ждут загадки, например, почему эти люди добрались до Австралии почти на 15 тысяч лет раньше, чем до Европы, которая намного ближе к Африке? Возможно, их не пускали неандертальцы? Сейчас нам известно, что массовое освоение H. sapiens Европы и Сибири началось с Центральной Азии: большинство европейцев, коренных американцев и восточных азиатов ведут свое происхождение оттуда.
Существуют заманчивые догадки, которые все более убедительно говорят о том, что могли быть и другие люди. Почему мы говорим только о неандертальцах и наших непосредственных предках? Продвигаясь в понимании этой сложной панорамы и узнавая подробности об их жизни, мы с удивлением обнаруживаем многообразие доисторических людей – от популяций до видов. Это вовсе не простая дихотомия H. sapiens – neanderthalensis, которую мы унаследовали. Открытие хоббитов, H. floresiensis на Флоресе, – это лишь верхушка айсберга.
Однако мы все еще должны ответить на вопрос, почему мы живы, а неандертальцы нет. Боюсь, что не смогу ответить просто «Мы ударили их по голове». На самом деле тут назрела целая серия ответов, и хотя сегодня мы гораздо ближе к решению вопроса, чем когда-либо, все эти ответы – неполные. В какой-то степени резкие изменения климата, поразившие те части планеты, где жили неандертальцы 70 тысяч лет назад, разрушили и раздробили их мир.
Считалось, что коренастое тело неандертальца помогало ему приспособиться к холодному климату. Мысль о том, что холод мог оказать на него негативное влияние, не рассматривалась всерьез. Однако пропорции тела связаны не только с климатом: в случае неандертальцев пропорции в большей степени обусловлены их стилем охоты. В любом случае, когда в Северной Евразии стало по-настоящему холодно, неандертальцев там попросту не было. Изнуряющий холод, длившийся более 40 тысяч лет, в конечном итоге взял свое. К чести неандертальцев нужно отметить, что продержались они очень долго. Для сравнения, наши предки никогда не подвергались столь суровым испытаниям в течение такого длительного периода. Последние популяции неандертальцев, разбросанные по югу Пиренейского полуострова, Крыму, Кавказу и другим отдаленным местам, напоминают сегодняшние исчезающие популяции гигантских панд или тигров. Одна за другой они медленно исчезли. Они становились «живыми мертвецами». Причины исчезновения этих популяций, вероятно, были разными: болезни, инбридинг, конкуренция, случайные колебания численности.
В последние годы были достигнуты огромные успехи, особенно в области генетики и изучения древних ДНК. Теперь мы знаем, что неандертальцы были бледнокожими, а по цвету волос их можно сопоставить с европеоидной расой; у них был ген, связанный с языком и присутствующий и у нас. Новые откровения придут в процессе работы над геномом неандертальцев, и, возможно, нам удастся ответить на вопрос о том, как часто они спаривались.
Эта книга и о наших предках. Как нам удалось выжить? Мой ответ: сочетание навыков и удачи. Безусловно, нам хорошо удавалось то, что мы делали, но нам еще и очень повезло: мы оказывались в нужных местах в нужное время. Конечно, должны были существовать и другие люди той же расы, которые были так же хороши, как и мы, но оказались в неподходящее время в неподходящем месте и, подобно неандертальцам, вымерли. Лично меня эта отрезвляющая мысль ставит на мое законное место в космосе.
На пути к открытиям мне помогало много людей. Все началось в 1989 году: я познакомился с Крисом Стрингером и Энди Каррантом из Музея естественной истории в Лондоне в то время, когда они заинтересовались пещерами Гибралтара. Но уже тогда для меня существовала и другая, параллельная история. Я стал исследовать природу и большую часть своей жизни провел, изучая птиц и их среду обитания. Я до сих пор этим занимаюсь. Многие аспекты жизни неандертальцев и наших предков открылись мне благодаря пониманию окружающей среды и того, как устроена природа. Мои мысли, которые я попытался честно изложить в книге, – это продукт экологии, археологии и антропологии.
Моя жена Джеральдина была моим партнером в этом приключении, ей я признателен за обсуждение спорных моментов, благодарен за то, что она твердо стояла на земле и не слишком сбивалась с пути. Мой сын Стюарт также был моим неразлучным полевым компаньоном, как в свое время, в начале пути, и мой отец. Несколько друзей, среди которых Даррен Фа, Пепе Каррион, Марсия Понсе де Леон и Кристоф Золликофер, прокомментировали части или всю рукопись, что пошло ей на пользу. Самым большим даром, который я получил, выбрав эту область, стала дружба с замечательными коллегами. Некоторые имена я уже упомянул, но к ним нужно добавить еще несколько: Кимберли Браун, Пако Джайлс Пачеко, Хоакин Родригес Видаль, Ларри Соучук, Марио Москера, Эсперанса Мата Альмонте, Паки Пинатель Вера, Хосе Мария Гутьеррес Лопес и Антонио Сантьяго Перес. И конечно, хочу особенно поблагодарить моего редактора из OUP Лату Менон за поддержку зарождавшихся идей, которым предстояло стать этой книгой, и за помощь в ее создании. Всем этим людям я посвящаю свою книгу.
Предисловие к новому изданию
Две недавние статьи, опубликованные после выхода в свет моей книги в твердой обложке, поддерживают доводы, которые в ней представлены. В марте 2010 года в статье Краузе[1]1
См. также: Краузе Й., Траппе Т. Путешествие наших генов: история о нас и наших предках. – СПб.: Портал, 2020.
Johannes Krause et al. (2010). The complete mitochondrial DNA genome of an unknown hominin from southern Siberia. Nature 464: 894–897.
Richard E. Green et al. (2010). A Draft Sequence of the Neanderthal Genome. Science 328: 710–722.
[Закрыть] и соавторов, опубликованной в журнале Nature, было рассказано о новом гоминине, который жил в Центральной Азии 48–30 тысяч лет назад. Он был из рода, который отделился от предка неандертальцев и современных людей (называемого в этой книге «предками») 1,04 миллиона лет назад и, вероятно, дожил до того времени, когда неандертальцы и предки находились в одной и той же местности. Следовательно, как и предсказывалось в этой книге, область между поясом средних широт и степью была плавильным котлом, которому мы обязаны человеческим многообразием. Его работа подчеркивает ошибочность дихотомии неандертальцев и предков.
Во второй статье, опубликованной в журнале Science в мае 2010 года, принадлежащей Грину и соавторам, сообщалось о наличии небольшого процента генов неандертальцев в геноме живых евразийцев. Подразумевалось, что неандертальцы и предки спаривались в далеком прошлом. Этот обмен генами мог произойти очень давно, поскольку генетические данные были найдены у евразийцев, живущих от Атлантики до Тихого океана, то есть он мог произойти во время ранней фазы распространения, описанной в главах 3 и 4 этой книги, иначе результаты не были бы столь космополитичными. Если неандертальцы и предки действительно спаривались, значит, эти два вида не так уж и сильно отличаются друг от друга, как и сказано в этой книге. Если мы применяем концепцию биологического вида, теперь мы должны признать неандертальцев и предков подвидом Homo sapiens.
Пролог
Когда климат изменил ход истории
Вопреки расхожему мнению, история не повторяется. История нашей планеты не была предопределена, в ней нет привкуса неизбежности, а история жизни не рассказывает нам о линейной прогрессии от примитивного к сложному. Ее форма вытесывалась путем накопления и потери информации, генетической и культурной. Так создавалась иллюзия неустанного прогресса. Эта история полна эпизодов, когда случайные события радикально меняли мир и ход событий. Если бы эти происшествия не случились в то время и в том месте, где они случились, я бы, безусловно, не писал эти строки сегодня, а вы бы их не читали. Эта книга повествует об одной из бесчисленных историй жизни на Земле, которая вызывает у нас особую озабоченность не потому, что она оказалась такой уж необычной, а потому, что в ней задействован наш собственный вид.
Мир полон успешных живых существ. Некоторые из них почти не меняются в течение миллионов лет. Когда-то им посчастливилось адаптироваться к условиям настоящего таким образом, что это сделало их успешными и в будущем. Мы могли бы высокомерно называть себя членами особого клуба выживших, но на самом деле мы просто новички по сравнению с некоторыми особенно живучими видами. Однако даже они являются исключениями, так как большинство видов прекратили свое существование в тот или иной момент беспорядочной истории Земли. Когда обстоятельства менялись – континенты сдвигались, горы вырастали, моря отступали, ледяные шапки расширялись, климат изменялся, – большинство видов вымирали и новые виды срывали куш. Среди новичков были и несколько видов людей. Неандертальцы – в их числе. Они стали очень успешным видом, которому удавалось выживать во все менее гостеприимных Европе и Азии на протяжении более 300 тысяч лет – намного дольше, чем мы живем на этой планете. Однажды неандертальцы разделили судьбу миллионов других форм жизни и вымерли. Эта книга рассказывает историю неандертальцев, историю их успеха и исчезновения. Как разумный и уверенный человек мог стать настолько уязвимым для внешних воздействий, что это привело его к вымиранию? Это также и история нашего рода – параллельной династии людей, которая некоторое время делила определенные территории с неандертальцами. Я расскажу о том, что произошло, когда неандертальцы встретили наших предков, и постараюсь ответить на насущные вопросы, например о том, спаривались ли они. Были ли неандертальцы действительно глупыми животными, неспособными к поведению, которое мы могли бы считать современным? Расправились ли с ними наши предки или же их гибель связана с изменением климата? Но это путешествие заведет нас намного дальше. Я надеюсь, что, сравнив себя с неандертальцами, мы сможем сами себя проинспектировать. В конечном итоге это позволит нам понять, почему и каким образом мы живем здесь сегодня, а неандертальцы исчезли.
Климат – ключевой элемент этой истории. Именно он был архитектором, сформировавшим наш интеллект, биологический облик и фактически все, что делает нас людьми, однако он же стал и причиной тяжелых испытаний и вымирания видов. Серендипность[2]2
Инстинктивная прозорливость. – Здесь и далее прим. ред.
[Закрыть] – вот отправная точка нашего рассказа: людям, которые, сами того не зная, оказывались в нужном месте в нужный момент, везло. Другим не так повезло, поэтому они сегодня не могут поделиться с нами своей историей. Все могло бы запросто произойти иначе: случись небольшая перемена в череде удач, и потомки неандертальцев могли бы сегодня обсуждать гибель других людей, живших когда-то давно. Это совсем не тривиальный вопрос – он подразумевает, что мы вовсе не так уникальны и особенны, как нам может показаться. Своим существованием мы обязаны ряду событий, огромную роль в которых сыграла удача. Отрезвляет мысль о том, что существовали альтернативные возможности для жизни человека и что некоторые из видов исчезли, несмотря на «хороший дизайн». Подобная участь могла ожидать и нас за каким-нибудь из неожиданных поворотов нашей короткой истории. Может быть, она все еще ждет нас.
Прежде чем погрузиться в изучение вопроса о неандертальцах и наших предках[3]3
В этой книге я буду называть всех представителей рода Homo людьми, поскольку у всех нас был общий предок. Этим общим предком был человек прямоходящий, Homo erectus. Точная таксономическая категория H. erectus открыта для обсуждения, поскольку она представляет собой нашу прямую наследственную линию. Я буду ссылаться только на родословную, которая привела к Homo sapiens, предкам, как я объяснил в предисловии. Поскольку ведутся дискуссии о таксономическом статусе более ранних, начальных версий H. sapiens, 200–130 тысяч лет назад, я буду называть их прото-H. sapiens, или протопредками. Более поздних я просто называю H. sapiens – предки.
[Закрыть], нам стоит сделать паузу и осмотреться. Отмотав воображаемую пленку подальше назад, мы сможем понять последовательность обстоятельств, которые могли бы привести к встрече двух популяций людей в один далекий день в застывшей во льдах Европе эпохи плейстоцена. Прелюдия была долгой и заняла многие миллионы лет, однако мы не можем обойти ее стороной, так как именно она создала предпосылки для более поздних событий. Ей я хочу посвятить большую часть этой главы, а также следующих двух, в надежде запечатлеть необъятность временных масштабов нашей эволюции. Во время этого долгого путешествия нам придется столкнуться со многими ключевыми факторами, которые впоследствии повлияют на жизнь неандертальцев и наших предков. Мы могли бы весьма обоснованно выбрать много разных отправных точек для нашей истории. Глубокое прошлое вернуло бы нас к самым истокам жизни, в то время как менее отдаленный исторический момент мог бы рассказать нам о фактическом происхождении наших прямых предков около 200 тысяч лет назад. Оба варианта были бы уместны, как и ряд других промежуточных событий, но для меня естественной отправной точкой является то катастрофическое событие, которое потрясло Землю 65 миллионов лет назад и имело серьезные и необратимые последствия. Падение гигантского астероида вместе с повышенной вулканической активностью и изменениями уровня моря привело к вымиранию всех наземных животных размером больше маленькой собаки (так называемое К-Т вымирание[4]4
Его также называют мел-палеогеновым, мел-третичным и мел-кайнозойским.
[Закрыть]), включая динозавров, и дало возможность развития другим животным. Наши ранние предки-млекопитающие были среди тех, кто воспользовался моментом и тем самым проложил путь к будущему появлению приматов. Но как нам удалось превратиться в разумного примата из крошечного млекопитающего вроде землеройки, которое всю жизнь проводило в суетливой беготне в зарослях древних лесов?
Долгое время было принято считать, что увеличение разнообразия млекопитающих от самых ранних предков до известного нам многообразия форм и размеров произошла после исчезновения динозавров. Считалось, что их вымирание открыло возможности, позволившие млекопитающим заняться новой для них работой. Однако развитие событий могло быть куда сложнее, чем мы изначально представляли. Окаменелости, обнаруженные за последние годы в Китае, на Мадагаскаре и в Португалии, показывают, что диверсификация млекопитающих от мелких, неспециализированных, всеядных существ произошла задолго до К-Т вымирания[5]5
A. Weil, ‘Living Large in the Cretaceous’, Nature 433(2005): 116–17; Y. Hu et al., ‘Large Mesozoic Mammals Fed on Young Dinosaurs’, Nature 433(2005): 149–52; Q. Ji et al., ‘A Swimming Mammaliaform from the Middle Jurassic and Ecomorphological Diversification of Early Mammals’, Science 311(2006): 1123–7.
[Закрыть]. Водные млекопитающие и хищники среднего размера (были найдены окаменелые останки с маленьким динозавром в животе!) жили уже около 170–120 миллионов лет назад. Возможно, это были ранние эксперименты, которые так же внезапно завершились К-Т вымиранием, но все же глава о ранней диверсификации млекопитающих пока не окончена: мы ожидаем большего количества окаменелостей. Сейчас нам остается только догадываться, какие виды млекопитающих могли появиться, если бы эти ранние прототипы пережили К-Т. Наша история могла бы быть совсем иной. Или же она могла и вовсе не начаться.
Однако она началась, и 65 миллионов лет назад на горизонте появились млекопитающие, которые могут показаться нам знакомыми (см. хронологию на рис. 1). Около 60 миллионов лет назад появились и первые приматы. Это были маленькие животные, размером с белку, которые обязаны своим успехом другому глобальному изменению климата. Переход от палеоцена[6]6
Самый ранний период третичной эпохи, сразу после удара астероида.
[Закрыть] к эоцену около 55 миллионов лет назад был ознаменован мощным глобальным потеплением, которое длилось 100 тысяч лет и более не повторялось в таком масштабе. Во время этого быстрого потепления температура поверхности моря всего за 10 тысяч лет поднялась до 8 °C, что позволило вечнозеленым лесам раскинуться в высоких широтах северного полушария и обеспечило идеальную среду обитания для ранних приматов, живших на деревьях. Недавнее исследование этих ископаемых приматов дало нам детальную картину того, как происходило это географическое распространение[7]7
К. С. Beard, ‘The Oldest North American Primate and Mammalian Biogeography during the Paleocene – Eocene Thermal Maximum’, Proc. Natl. Acad. Sci. USA 105(2008): 3815–18.
[Закрыть]: начиная с Южной Азии, они отправились на северо-восток в Северную Америку, а оттуда – в Европу путями, которые давно исчезли. Такой была первая глобальная экспансия приматов, катализатором которой выступил климат.
Прошло еще 25 миллионов лет, прежде чем появилось что-то отдаленно напоминающее обезьяну. В последующие годы мир изменится кардинально: из теплицы он превратился в холодильник. Зимние морозы впервые появились в высоких широтах, где когда-то процветали субтропические леса, царили аллигаторы и шерстокрылы. Ледяной покров сменил умеренные дождевые леса в Антарктике около 36 миллионов лет назад, что совпало с резким падением мировых температур, а тропические леса стали ограничены низкими широтами. В Северной Америке среднегодовая температура упала на 12 °C, и многие виды вымерли.
Рисунок 1. Временные рамки, описанные в этой книге. Даты указаны в миллионах лет. Некоторые ключевые события и виды приведены в качестве маркеров. Последние 5,33 миллиона лет представлены в нижней колонке в расширенном виде. На этой временной шкале и в этой книге мы используем общепринятую границу плио-плейстоцена – 1,8 миллиона лет назад. Некоторые из недавних работ смещают эту границу до 2,6 миллиона лет назад
Чтобы найти причины такого резкого поворота событий, необходимо взглянуть на движение основных масс Земли. Континентальные плиты постепенно смещались, принимая свое нынешнее положение, однако должен был произойти целый ряд драматических событий. Самое главное из них случилось около 54 миллионов лет назад, когда Индия столкнулась с Азией, что привело к росту Гималаев и Тибетского плато на пять километров ввысь, и этот процесс продолжался еще по крайней мере 15 миллионов лет назад. Последствия были глобальными. Тибетское плато, площадь которого приблизительно равна половине территории Соединенных Штатов Америки, начало оказывать влияние на атмосферную циркуляцию: струйные течения искривлялись, муссонная циркуляция усиливалась, а на склонах Гималаев выпадали обильные дожди. Одним из последствий воздействия атмосферы на молодые породы (в результате подъема уровня земли в сочетании с увеличением количества осадков) был высокий уровень химического выветривания. Углекислый газ выводился из атмосферы, растворяясь в камнях. Понижение уровня углекислого газа в атмосфере, в свою очередь, вызвало падение глобальной температуры воздуха.
Масштабные тектонические изменения, происходившие миллионы лет, в значительной степени ответственны за масштабные изменения климата, всколыхнувшие планету. К подъему Тибетского плато мы можем добавить массивную вулканическую активность на морском дне Северной Атлантики, открытие двух антарктических морских ворот: пролива Дрейка между Антарктидой и Южной Америкой и Тасманского пролива между Антарктидой и Австралией – во время разделения этих континентов, формирование Анд и Скалистых гор, а также закрытие Центральноамериканского морского пути в Панаме. Эти изменения были необратимыми, например, после подъема Тибета дороги назад уже не было, и поэтому в больших временных масштабах изменение климата имело одно главное направление, в данном случае – долгосрочную тенденцию к охлаждению. В более коротких временных масштабах (от десятков до сотен тысяч лет) регулярные изменения орбиты Земли, ее наклона и вращения, означали, что количество и время облучения солнечной энергией, достигающей различных частей планеты, изменялись, вызывая тем самым повторяющиеся и чередующиеся климатические циклы. Это стало причиной циклических периодов потепления и охлаждения, которые мы более подробно рассмотрим, когда будем говорить об оледенениях последних двух миллионов лет.
Кроме изменений, которые я описал, как выясняется сейчас, глубокое долгосрочное воздействие на жизнь оказали редкие и чрезвычайно быстрые изменения экстремальных климатических явлений[8]8
J. Zachos et al., ‘Trends, Rhythms, and Aberrations in Global Climate 65 Ma to Present’, Science 292(2001): 686–93.
[Закрыть]. Резкое глобальное потепление 55 миллионов лет назад вызвало экспансию ранних приматов, обитавших в лесах. Оно было самым сильным. Две последующие пертурбации, произошедшие 34 и 23 миллиона лет назад, были связаны с похолоданием. Первое из этих событий – 400-тысячелетний ледниковый период – совпало с появлением больших континентальных ледниковых щитов в Антарктиде и повлекло за собой серьезные изменения в циркуляции океанов. Второе было коротким (около 200 тысяч лет), но чрезвычайно интенсивным. Эти климатические аномалии показывают непредсказуемую природу климатических изменений, обусловленных неожиданным сочетанием орбитальных, атмосферных и тектонических факторов.
Так что продолжительный период между глобальным потеплением 55 миллионов лет назад и появлением первых обезьяноподобных существ около 23 миллионов лет назад был периодом стабильного климатического похолодания. Оно было тесно связано с окончательной перегруппировкой континентов, так как случайные события на Земле сочетались с циклическими астрономическими ритмами. В конце этого длительного этапа положение суши приобрело привычный нам вид. Появились и выросли полярные ледяные шапки, два коротких, но интенсивных ледниковых явления изменили экосистемы и сообщества животных, уровень моря заметно опустился, исчезли полярные широколиственные леса, тропические леса сократились, а травоядные млекопитающие стали привычными. В этой суматохе популяция приматов пришла в упадок, а пригодная для ее обитания среда была ограничена областями в районе экватора. Приматы, которые были столь успешными в более ранний период глобального потепления, проигрывали, поскольку их лесная среда обитания сокращалась. Те, что продержались, перешли к следующему эпизоду этой непредсказуемой истории.
В промежутке между 23 и 15 миллионами лет назад древний тепличный мир получил временную передышку: климат стал таким, как прежде. Однако длилось это недолго, и вскоре началась обратная тенденция, которая неумолимо продолжалась вплоть до наших дней. Совсем ненадолго в начале миоцена жизнь стала напоминать былые времена. Климат стал теплым и влажным, тропические и субтропические леса росли в Африке и даже по всей Евразии вплоть до Восточной Сибири и Камчатки[9]9
C. Janis, ‘Tertiary Mammal Evolution in the Context of Changing Climates, Vegetation, and Tectonic Events’, Ann. Rev. Ecol. Syst. 24(1993): 467–500; J. S. Carrion, Ecologia Vegetal (Murcia: DM, 2003).
[Закрыть]. Это был тот самый шанс, которого приматы неосознанно ждали, но на этот раз они сильно отличались от приматов раннего периода глобального потепления. Эти животные уже были настоящими обезьянами.
Возможности, открывшиеся благодаря новым африканским лесам, означали, что у обезьян теперь был более широкий выбор еды, чем раньше[10]10
D. R. Begun, ‘Planet of the Apes’, Sci. Amer. 289(2003): 64–73.
[Закрыть]. Не все из них питались преимущественно спелыми фруктами, которые составляют основу рациона большинства современных обезьян. Листья, орехи и другие растительные продукты стали обычной частью рациона некоторых из этих приматов. В одном все они были похожи друг на друга: у них было одинаковое строение тела, которое позволяло им перемещаться меж ветвей деревьев, используя все четыре конечности, а их суставы были невероятно гибкими – нечто уникальное на тот момент[11]11
D. R. Begun, ‘Sivapithecus Is East and Dryopithecus Is West, and Never the Twain Shall Meet’, Anthropol. Sci. 113(2005): 53–64.
[Закрыть]. Эта гибкость суставов со временем позволит обезьянам овладевать различными формами движения, такими как подвешивание и раскачивание на ветвях при помощи предплечий. Крайне важен для нашей истории тот факт, что это свойство дало их дальнему потомку возможность использовать кисти рук, среди прочего, и для изготовления орудий. Однако на тот момент ни обезьяны, ни окружающие условия не были подходящими, и люди были так же далеко в будущем, как и ранние приматы в прошлом.
Сегодня, чтобы найти обезьян, мы должны отправиться в отдаленные лесные районы Африки и Юго-Восточной Азии. Между 23 и 17 миллионами лет назад ситуация была похожей, разве что зона обитания обезьян была ограничена лишь Африкой. В Азии обезьян не было, так как Африка, где эти животные получили развитие, в то время не была соединена с Евразией, и обезьяны попросту не могли туда попасть.
Около 19 миллионов лет назад Африканская и Аравийская плиты столкнулись в Евразии, перекрыв морской путь, который их разделял. В течение примерно 5 миллионов лет сухопутный мост неоднократно открывался и закрывался по мере того, как поднимался и опускался уровень океана. После этого Африка, Аравия и Евразия соединились по суше и оставались соединенными вплоть до настоящего времени. Сегодня мы различаем Африку, Европу и Азию как отдельные континенты, хотя в действительности эта огромная масса суши была суперконтинентом в течение последних 14 миллионов лет. Как мы увидим в этой книге, искусственное отделение Африки от Евразии обусловило наши представления об эволюции человека, но мне бы хотелось это разграничение стереть.
Несмотря на то что сухопутный путь, сформировавшийся 19 миллионов лет назад, позволил животным размером со слонов попасть в Евразию (а другим – тем же путем в Африку), первые обезьяны рискнули отправиться на север только примерно 16,5 миллиона лет назад[12]12
Chororapithecus abyssinicus. G. Suwa et al., ‘A New Species of Great Ape from the Late Miocene Epoch in Ethiopia’, Nature 448(2007): 921–4.
[Закрыть]. Намек на то, почему обезьянам потребовалось так много времени, чтобы покинуть Африку, можно найти на зубах этих ранних иммигрантов: их зубы имели толстое эмалевое покрытие, благодаря которому они, видимо, могли перерабатывать твердую пищу, такую как орехи. Это «нововведение», вероятно, позволило им стать независимыми от фруктов и расширить спектр лесной среды и географических регионов. Опять же, это был вопрос подходящего строения, а также сухопутного маршрута. Однако ту миграцию нельзя рассматривать как некую раннюю форму «исхода из Африки». Это была географическая экспансия на пригодные для жизни территории: некоторые из них оказались на африканской, а другие на евразийской части суши.
Достигая незанятых территорий, обезьяны плодились и распространялись в Евразии повсеместно. Время от времени, когда поднимавшийся уровень моря закрывал сухопутный проход, они оказывались изолированными от своих африканских родственников, однако к тому времени они уже имели прочное положение на другой стороне и продолжали размножаться. Очень часто случается, что животные, достигающие новых и незаселенных земель, быстро дифференцируются в несколько типов, которые могут занимать различные сегменты девственной среды. Базовое строение тела колонизаторов затем модифицируется и превращается в ряд прототипов. Это явление часто встречается на островах, например, на Галапагосских, где Дарвин наблюдал один такой случай адаптивной радиации[13]13
Адаптивная радиация – адаптация родственных групп организмов к систематическим нерезким однонаправленным изменениям условий окружающей среды.
[Закрыть] базового строения вьюрков в отсутствие конкурентов. Мы же наблюдаем подобную адаптивную радиацию среди обезьян-колонизаторов времен среднего миоцена.
Орангутаны, гиббоны, шимпанзе, гориллы и люди – единственные дожившие до наших дней потомки обезьяньего расцвета середины миоцена, случившегося около 16 миллионов лет назад. Тогда обезьяны самых разных форм и размеров жили от Пиренейского полуострова до Китая и от Кении до Южной Намибии[14]14
Begun, ‘Planet of the Apes’.
[Закрыть].
Сегодня нам трудно представить себе тот обширный регион тропических и субтропических лесов, в котором поселились обезьяны. В некоторых случаях они продвигались из Европы в Африку, а в других двигались в противоположном направлении. Различие имеет значение, только если мы примем во внимание сегодняшние политические границы. Периодическое повышение уровня моря, которое отделяло Африку от Евразии, временно ограничивало передвижение. Тогдашние обезьяны пользовались возможностями, которые приходили и уходили, как приливы и отливы.
Обезьяны, которым удалось проникнуть в евразийскую часть суперконтинента, процветали там в мягком климате. Он начался 14, а закончился 9 миллионов лет назад (рис. 2). Отсутствие ископаемых обезьян этого периода на африканской стороне породило предположение о том, что там они могли вымереть и что предок современных обезьян, а следовательно и людей, позже вернулся в Африку с евразийской стороны[15]15
Begun, ‘Sivapithecus Is East’.
[Закрыть]. Это утверждение считалось важным: если бы оно оказалось верным, это могло означать, что наши собственные предки произошли за пределами Африки и некоторое время спустя снова рассеялись там. Развитие теории предполагало, что поскольку 9 миллионов лет назад климат начал ухудшаться, обезьяны вымирали и остались лишь в более мягких тропиках, которые они вновь захватили из Евразии.
