Текст книги "Падающего толкни (СИ)"

Автор книги: Кирилл Шарапов

– Что здесь? – подскочив к нему, спросил Гром.

Но Кир молчал.

– Кир, соберись, – как можно нежнее прошептала на ухо Ольха. – Ты нам нужен. Кир, я прошу тебя.

– Там, – указал Скиф на темноту, которая начиналась буквально за порогом станции.

Гром обернулся, на одно мгновение ему показалось, что что-то быстрое мелькнуло в темноте. Но бывший наемник не был в этом уверен.

– Что там, Кир? – стараясь говорить как можно спокойней, спросил он. – Что прячется во тьме?

И тут Кир, успокоившись, своим обычным уверенным голосом довольно громко, так, чтобы услышали все, произнес:

– Не во тьме. Сама тьма.

– Пока горит огонь, мы в безопасности, – убежденно заявил Хохол.

Кир нервно рассмеялся. Он уже взял себя в руки.

– Вы не понимаете, это тьма никуда не уйдет, посмотрите на свои часы.

Гром вскинул левую руку в рефлекторном жесте человека, постоянно носившего часы, и с удивлением уставился на пустое запястье.

– Черт, – выругался он.

Хохол засмеялся и посмотрел на свои старые командирские. Все три стрелки застыли на отметке одиннадцать часов. Он потряс кистью, поднес часы к уху.

– Не работают, – подвел он итог.

– Они работают и даже очень исправно, – ободрил его Кир. – Вопрос не в часах, а в самом времени. Пока мы живы, оно никуда не пойдет. Правда, это касается только нас. Мы обречены. – Все это он говорил своим обычным спокойным голосом, при этом его совершенно не интересовало, как спутники его воспримут слова.

– Кир, должна быть причина, – тихо проговорила Ольха, наблюдая за тьмой. – Откуда-то это тьма приходит?

Кир ободряюще улыбнулся.

– Милая, ты действительно хочешь потратить наши последние часы на борьбу с неизбежностью?

– Как говорил барон Мюнхгаузен – безвыходных ситуаций не бывает, – отозвался на это Гром.

Кир пожал плечами.

– Вы не поняли: тьма, которая нас окружает, не самое страшное. Страшно другое, через некоторое время она начнет отравлять нас. Мы будем видеть иллюзии, которые для нас будут вполне реальны. А потом, наверное, просто поубиваем друг друга.

– Сволочь ты, Кир, – садясь у огня и глядя на языки пламени безжизненным взглядом, сказал Хохол. – Ну на хрена было рассказывать? Передохли бы и ладно. А теперь … – он замолчал.

В вестибюле повисла давящая тишина, только потрескивание горящих досок нарушало ее. Кир сидел, обняв привалившуюся к нему Ольху. Девушка тихонько всхлипывала, уткнувшись лбом в обтянутую прохладной кольчугой грудь. Гром нервно вышагивал по краю светового пятна, вглядываясь во тьму. Ему постоянно казалось, что там что-то движется. И именно оно является причиной тьмы и обещанных Скифом иллюзий.

– Кир, ты можешь видеть сквозь тьму? – минут через пятнадцать спросил он.

Ведун пожал плечами.

– Если задействую энергию и войду в навь, то, наверное, смогу.

– Тогда действуй, – попросил Гром, – не нужно беречь энергию, какой в ней смысл, если мы станем трупами?

Кир снова пожал плечами, признавая правоту бывшего наемника.

– Кстати, Гром, давно хотел тебя спросить, как твое настоящие имя?

Гром немного подумал, но все-таки ответил:

– Стоян я. Родители были последователями древней веры и имя мне дали славянское.

– Хорошее имя, – заметил сидящий у костра Вадим. – Правильное. Тебе подходит.

– А кличку как получил? – спросила Ольха.

– Это отдельный анекдот, – засмеялся Гром. – Я когда только начинал охранником на оплоте, участвовал в боях без правил, а прозвище получил за то, что после моего удара все падали оглушенными. Ладно, хватит сентиментальных историй, – неожиданно серьезно произнес Гром, – Скиф, пора заглянуть во тьму.

Кир кивнул и, выпустив из объятий Ольху, подсел поближе к Вадиму.

– Никуда не уходи, – попросил он, – я зарядил почти все наши вещи энергией, пора ей воспользоваться.

Хохол кивнул и послушно замер. Скиф несколько раз быстро вздохнул, словно собирался нырнуть в глубокое озеро, и закрыл глаза. В навь он вошел почти сразу, используя энергию, залитую в штаны Вадима.

Кир совершенно по-новому взглянул на тьму за порогом вестибюля станции. И ничего не увидел, словно черная стена стояла по краю круга, освещенного ярким костром. Он толкнул свой взгляд дальше, словно метатель ядра, и сумел продвинуться на несколько метров, потом еще толчок и еще. Кто-то очень не хотел, чтобы ведун видел, что происходит во тьме.

И тут Скиф почувствовал нечто чужеродное, то, что было частью тьмы и одновременно ее носителем. Навь помогла не только увидеть его, но и понять. Оно стояло в двадцати шагах от входа и внимательно смотрело на людей, прячущихся в поле яркого огня. Ему было больно смотреть на свет, но очень хотелось есть, а существа были такими вкусными. Кир чувствовал его присутствие, но не мог понять, как существо выглядит, оно буквально растворялось во тьме. Единственное, что Кир смог разглядеть, это огромный плоский, словно меч, рог, торчащий изо лба твари. Она не боялась людей, еще никогда и никто не мог увидеть ее, вот и сейчас она считала, что находится в полной безопасности. И скоро ее иллюзии поглотят разум этих вкусных людишек. Они убьют друг друга и, когда погаснет костер, оно сможет нормально поесть. Существо было голодно, последний раз оно ело несколько месяцев назад, тогда через город шло много вкусных людишек, целый отряд, у них были большие и не менее вкусные животные. Оно было сыто, но сейчас…

Кир потянулся к плечу, на котором висел автомат. Он видели, как его спутники насторожились. Лязгнул затвор, досылая патрон в патронник. Кир прицелился, он не впервые стрелял из автомата, не выходя из нави. Надо сказать, что это было довольно необычно. Автомат он чувствовал, ощущал каждую его неровность, но не видел его, все приходилось делать на ощупь. Кир попытался поудобнее пристроить приклад к плечу и прицелиться по невидимой мушке. Тварь дернулась, она чувствовала угрозу, но пока еще не видела ее.

Переводчик огня щелкнул, переведя огонь с коротких на длинные очереди. Ведун вздохнул, унимая сердцебиение, и всадил сразу пол магазина туда, где предположительно располагалось тело противника. Он не видел летящих к цели пуль, но видел след, который они оставляли, рваное клочья пространство, чем-то напоминало следы от пуль в древнем фильме Матрица.

Тварь пошатнулась, удивленно глядя на человека, стоящего возле костра. Она не верила, что он ее видит и может причинить вред. Но боль говорила обратное. Силы оставляли охотника. Он и так ослаб от голода, а теперь…

Скиф понял, что попал, но не добил. Поэтому он быстро всадил остатки рожка туда, где по его мнению была голова с венчавшем ее рогом-мечом.

Тварь рухнула, как подкошенная, боль охватила ее. Хотелось бежать прочь от этого странного человека, но силы уже покидали великого охотника.

Скиф отшвырнул опустевший автомат и создал огромный огненный шар размером с детскую голову. Сгусток голубоватого пламени полетел в умирающего охотника.

Гром вздрогнул, он видел, как в рассеивающуюся тьму летит фаервол, а затем услышал крик, от которого у него кровь застыла и сердце на мгновение встало, потом, нехотя, слабо стукнуло и снова начало биться.

Ольха подскочила к оседающему на мраморный пол мужу. Сквозь стон он успел прошептать только одно слово: «Добить», – и потерял сознание. Последним усилием тварь ударила в него всей своей силой. Тонкий, словно копье, отросток тьмы пробил свет, ударив ведуна в грудь, погрузив его в пучину холода и отчаяния. Темнота. Сплошная темнота вокруг. Она была другой, не такой, как тьма за порогом, она была полна жизни.

– Человек, – раздался удивленный голос из этой темноты.

– Живой, – вторил другой.

– Теплый, – по какой-то причине Скифу показалось, что третий голос принадлежал женщине.

– Что ты забыл здесь? – снова спросил первый. – Зачем пришел сюда и тревожишь нас?

Скиф не знал, что ответить.

– Молчит, – разочаровано произнес второй.

– Кто вы? – с трудом спросил ведун. Язык не слушался, он был словно чужой.

– Пленники, – грустно произнес третий голос и Кир уверился на сто процентов, что это была женщина. Слишком мелодично он звучал.

– Чьи? – не понял Кир.

– Охотника. – отозвался второй, – и ты скоро станешь таким, как мы. Он высосет твою душу, и ты будешь гнать тьму, чтобы он мог жить.

– Он мертв, – тихо сказал Кир, – я слышал, как он кричал, когда я попал в него, я слышал, как он бился в агонии, охваченный пламенем.

– Мертв? Мертв! Мертв! – кричали десятки голосов вокруг.

– Охотник не может быть мертв, – возразил голос, который первым заговорил с ведуном. – Мы все еще пленники. А если бы тварь сдохла, то темнота бы ушла.

Именно в этот момент одинокий луч пронзил тьму. А потом все вокруг залило ярким золотым светом.

– Прощай, человек, – раздался женский голос в мозгу ведуна, – мы обязаны тебе.

А потом все стихло. Кир остался один.

Когда он открыл глаза, вокруг было светло, костер прогорел, он лежал на какой-то куче тряпья.

– Ты как? – спросила Ольха, сидящая рядом с ним. За эту ночь она сильно изменилась. Вокруг глаз легли темные круги, лицо осунулось, кожа побледнела. В глазах тревога.

– Нормально, – пытаясь приподняться на локтях, ответил Скиф. – Сколько времени?

– Примерно около одиннадцати, часы Хохла после ночного сумасшествия сдохли окончательно.

– Что интересного произошло?

– После того, как ты упал и потерял сознание, парни рискнули и пошли посмотреть, во что ты стрелял и кидался огненными шарами. Нашли только слегка изогнутый костяной меч, правда без рукояти. И больше ничего.

Кир кивнул, хотя должно было остаться больше. Но, как ведуну было известно, большие огненные шары способны были плавить метал и по логике вещей, наверное, смогли бы превратить в труху кости. А шарик Кир сделал не маленький.

– Эта тварь мертва? – спросила Ольха.

Скиф кивнул, хотя это отдалось небольшим головокружением.

– Эта да, но сколько еще таких бродит по Москве, я не знаю. Пора двигаться дальше, где парни?

– Они на Москве-реке. Еще с утра отправились на разведку, ищут возможность переправится.

– Идея с плотом оказалась не больно удачной, – произнес Гром, неожиданно появляясь в вестибюле. – Материала вокруг почти нет, а плот должен выдержать почти тонну груза.

Кир нехотя поднялся на ноги, живот предупреждающе зарычал, сообщая, что если его не наполнят, то он начнет грызть ребра. Кир потратил на тварь слишком много ресурсов организма, поэтому ощущал голод особенно остро. К сожалению, ничего с этим поделать было нельзя, провизия закончилась еще накануне.

– Что будем делать? – спросил он, пытаясь выглядеть уверенно.

– Мы нашли мост, который разрушен не до конца, – сообщил Гром, – видимо, у взрывников что-то не заладилось и им удалось обрушить всего метров десять покрытия, при желании пешком перебраться можно, но мы не знаем, как быть с лошадьми. Вторым вопросом остается продовольствие.

Желудок Скифа снова заурчал. Подтверждая слова Грома.

– В Москве еду не найти, – резонно заметил бывший наемник, – тут сожрали все, что можно было сожрать, уже давно. Зверей, похоже, переловили твари, типа нашего вчерашнего гостя. Так что нам нужно либо отступить, пополнить запасы и вернуться, либо идти напролом, надеясь быстро справится с задачей, хватать книгу и быстро рвать отсюда когти.

Кир нахмурился. Решение было за ним, и если он сделает неправильный выбор, они обречены. Если не восстановить силы, он просто не сможет нормально противостоять тварям, прячущимся от света в московских подвалах. А значит, следующая ночь может стать последней. Неожиданно его взгляд уперся в торговый центр на другой стороне улицы.

«Все для активного отдыха и туриз…» – гласила чудом сохранившаяся полотняная растяжка. С трудом сделав несколько шагов, Кир направился в сторону магазина.

– Ты куда? – спросила Ольха, озабоченно глядя мужу вслед.

– Возможно, там уцелели рыболовные снасти, мы сможем наловить рыбы в Москве-реке, – не оборачиваясь и ускоряя шаг, крикнул Кир.

Гром мгновенно оценил преимущество данного решения и побежал вслед за командиром. В связи с улучшением экологии и полным отсутствием людей в столице и вокруг нее, в реке должно было быть много рыбы, расплодившейся за последние годы.

Естественно магазин был разграблен, выбитые окна и двери, разбитые стеклянные стены, сорванные со стен стеллажи, под ногами противно хрустит битое стекло, несколько скелетов, валяющихся в коридорах. Почти обычная и мирная картина пост апокалипсиса.

Кир внимательно смотрел по сторонам, ища нужный отдел. Дорогой бутик с тряпками известных кутюрье почти не тронут, бытовая техника тоже никому была не нужна, просто безумная злая сила выместила на товаре свою ненависть. Разбитые плазменные телевизоры, системные блоки, стиральные машины валялись на полу среди осколков и деталей. Кир увидел нужный отдел почти сразу, видимо, здесь продавали охотничье и травматическое оружие, толпа рвалась именно сюда. Количество скелетов на полу фактически утроилось, несколько десятков людей сложили головы в давке, надеясь получить заветный ствол. Почти у всех были раздробленны кости, видимо, толпа прошла по упавшим вбивая их подошвами в пол.

Гром, следовавший за командиром по пятам, нырнул в отдел и принялся расшвыривать хлам, валяющийся на полу. Кир присоединился к нему. Через пять минут из груды товара был извлечен совершенно непострадавший спиннинг, набор блесен и несколько катушек довольно прочной лески.

Они потратили еще десять минут в надежде найти резиновую лодку, чтобы переправится и навести мост через разрушенную часть пролета. Но, видимо, лодки нужны были взбунтовавшимся горожанам для тех же целей. Поэтому ничего похожего в отделе «активного отдыха и туризма» найти не удалось. Кроме двух мотков альпинистского шнура по сорок метров каждый, ничего полезного и ценного больше не осталось.

– Я на рыбалку, – вырвав у Грома спиннинг, быстро заявил Вадим. – Сто лет уже не рыбачил. А раньше каждые выходные на озеро, сидишь, птички поют. Хорошо.

– Мы все идем к мосту, – остановив бурный порыв Хохла, заявил Кир. – Пока ты будешь рыбачить, мы с Громом и Ольхой пораскинем мозгами, как на другой берег переправиться. Так что, собираемся.

Поскольку большой Краснохолмский мост был разрушен до основания, то пришлось ехать к Новоспасскому, именно на нем не хватало всего десяти метров покрытия.

Хохол уже снаряжал спиннинг, Ольха бродила поблизости, собирая дрова для костра. Кир очень надеялся, что взявшемуся за рыбную ловлю Вадиму удастся обеспечить их обедом, ужином, а если повезет, то и запасами на ближайшие несколько дней.

– Что думаешь? – глядя на обрушенную секцию моста, спросил Гром.

Кир задумчиво разглядывал провал, в принципе, взрывники добились своей цели, быстро переправится здесь, не имея хорошего снаряжения, было невозможно, а если на другой стороне поставить трех-четырех человек с автоматами и одним пулеметом, то переправа становилась просто нереальной. А особенно, если учитывать, что у жителей города не было иммунитета к воде, каким обладали Дикие с их ведами, то переправиться можно было только на лодке. А она была как на ладони, и стрелки легко подавили бы любую попытку прорыва.

– Думаю, что нужно переправляться и наводить канатную дорогу, – задумчиво произнес Скиф. – Потом аккуратно укладывать на нее доски. Короче, веревочный мост. Перекинуть или перетащить что-то довольно широкое при наших скудных силах довольно проблематично. Да и нет времени искать, где найти довольно плотную конструкцию длинной не меньше двенадцати метров. Так что, думаю, нужно лезть на ту сторону.

– Что ж, идея здравая, – согласился Гром. – Один переправляется, второй перекидывает ему веревку, нужно только найти, где ее там закрепить.

– Одной частью моста станет парапет, на его арматуринах можно легко закрепиться, а вот со торой будет сложнее, – подвел итог Скиф. – Итак, я лезу туда, ты перекидываешь мне веревку, а я пока думаю, как закрепить другой край моста. Все, хватит стоять, пора действовать.

– Как собираешься переправляться?

– Стоян, – неожиданно Кир назвал Грома по имени. Но тот не возражал. – Стоян, сейчас спустишь меня в воду, а на той опоре уцелела лесенка. По ней и заберусь. – Все это Кир говорил, проворно скидывая с себя одежду, кольчугу и оружие. Оставил только трусы и пистолет, который упаковал в полиэтиленовый пакет и надежно перемотал скотчем. – Хорошим материалом для покрытия моста будут крышки столов, дверцы шкафов и прочие части мебели, только смотри, чтобы они были не слишком тяжелые. Все, я пошел, а ты давай на поиски, до ночи мы должны переправится. Кстати, пластик, который используется как седушки лавочек, тоже сгодится, он прочен и легок.

Гром кивнул, принимая дельный совет. За их спиной фактически с другого берега раздался радостный вопль Хохла. Он стал держа в руках почти двухкилограммовую рыбину, длинна которой была около полуметра.

– Ну вот, с обедом вопрос решили, – обрадовано крикнул Вадим, – почистить и сварить. Жаль, конечно, картошечки с морковкой нет, уха была бы кстати, но рыбный бульон тоже пойдет.

– Продолжай, – крикнул Кир и, засунув пакет с пистолетом в трусы, ухватился за веревку, которую Гром для надежности привязал к какому-то металлическому штырю.

– Ну, удачи, – пожелал Гром.

– На хрен, – отозвался Скиф, – я приму только успех. – И скользнул по тросу к воде.

– Как водичка? – крикнул с моста Гром, увидев плывущего к лесенке Кира.

– Прохладная, – отозвался Скиф.

Кое-как взобравшись по техническим скобам, Кир перелез через парапет и отдышался. Что ж, пора начинать вторую часть операции и сделать одну половину веревочного моста.

– Ловлю, – крикнул Кир.

Гором кивнул и швырнул ему конец веревки. Через десять минут все было кончено, но оставалось решить вопрос со второй частью. Нужно было придумать на чем ее закрепить. Кир осмотрелся, ища что-нибудь подходящие. Низ Скиф решил закрепить на куске арматуры, торчащей из остатков дорожного полотна. Вроде он сидел довольно крепко и не должен был вырваться. А вот на чем было крепить верх?

Если на другой стороне Гром уже разобрался с этой проблемой, решив подтащить останки каркаса автомобиля и закрепить их с помощью камней и упоров, то здесь это было довольно проблематично. На этой стороне ничего подобного поблизости не было. Единственное, что радовало ведуна, что он в любой момент сможет переправится обратно, обрубив за собой натянутые канаты. Но проблему со второй частью моста нужно было решать и решать, как можно быстрее.

Кир направился вдоль улицы, ища подходящую опору, пройдя триста метров, в одном из дворов он увидел небольшой гараж-ракушку, замки были на месте, гараж выглядел целым. Осмотревшись, Кир нашел кусок трубы и пятью ударами сбил запоры. Открыв слегка приржавевшую крышку, он удивленно уставился на великолепно сохранившуюся тюнингованнную Победу пятидесятого года выпуска, окрашенную в зеленый метлик. На переднем капоте была великолепно выполненная аэрография, изображавшая руины Сталинграда. На какое-то время ведун замер, любуясь великолепной работой художника. Уж больно детально были выполнены остовы домов, разрушенная улица, подбитая немецкая техника. Машина оправдывала свое имя – Победа. Как ни жаль было ее портить, но он сильно сомневался, что ему удастся раздобыть в Москве хоть каплю бензина. Хотя на этом танке, произведенным советской промышленностью, можно было вернуться домой. Выбив стекло и открыв капот, Кир убедился, что движок по прежнему работает на бензине и переделке не подлежал.

– Жаль, – сказал Кир громко, словно сочувствуя машине.

Была всего одна проблема, мешавшая передвижению машины к мосту. Сопревшее и лопнувшее передние колесо. Благо в багажнике была запаска и домкрат. Двадцать минут и машина была готова к передвижению. Переведя рычаг переключения скоростей на нейтральную передачу и поднапрягшись, ведун выкатил машину из ракушки. Если бы не небольшой уклон улицы, у Скифа ушло бы порядочно времени на то, чтобы доставить машину к мосту. Гром, переправившийся на его сторону моста, помог докатить машину и долго восхищался самой машиной и работой художника. Ради такого зрелища Ольха и Хохол оставили свои дела и перебрались по двум тонким шнурам, чтобы увидеть рисунок.

– Великолепно, – восхищенно произнесла девушка. – Как будто в бинокль смотрю на город.

Хохол согласно кивнул.

– Жаль только, что невозможно эту машину завести, а то можно было бы на ней вернуться. Но художник, действительно, мастер.

– Как там с обедом? – спросил Кир.

– Еще минут двадцать и можно садится, – отозвалась Ольха, хватаясь за верхний канат. – Все, пошла обратно к своему котелку.

Она была уже на середине когда внезапный порыв ветра ударил девушку в спину. Нога соскользнула и Ольха зависла над водой в пятнадцати метрах от воды.

– Держись, – крикнул Кир, собираясь идти к ней.

Но его жена была не из пугливых, она не растерялась и не стала тратить силы на крики о помощи. Довольно ловко перебирая руками, она добралась до противоположенного края и, слегка подтянувшись, забралась на мост. Помахав мужчинам рукой, она, гордая собой, удалилась к костру, на котором закипала бедная уха, состоящая из одной рыбы.

– Что у тебя с рыбалкой? – поинтересовался у Вадима Гром.

– Нормальный улов, – ответил парень, переправляясь на другую сторону. – Штук шесть щучек, от килограмма до трех. Думаю, еще часик порыбачу и вам помогу, и, в принципе, хватит дня на три, а если экономить, то и на неделю.

– Молодец, – похвалил парня Кир, – я уже прикинул, что если рыбы закоптить, то можно сделать запас и на более долгое время. До темноты еще часов шесть. Думаю, мы сегодня успеем переправиться, заночуем поблизости и ночью будем коптить рыбу. Что-то у меня нет желания оставаться без провианта.

Все согласно кивнули.

Через три часа переправа была закончена. Кир, пользуясь энергетическим бичом, быстро нарубил из пластиковых лавочек покрытие для моста, Гром тут же раскаленной до красна в костре арматурой прожег в них отверстия и крепил их к канатам с помощью проволоки. Обед был вкусным. Ольха не стала экономить и сварила сразу две здоровенные рыбины. Еще штук десять плескались в трех ведрах, которые предприимчивый Вадим нашел в стоящих поблизости домах.

– А вечером запечем здоровенную щуку в глине, – мечтательно произнес Стоян. – Я уже все придумал. Сам буду готовить.

Никто не возражал. Каши уже стояли поперек горла, хотелось разнообразия, вареная щука была ничего, но печеная будет еще лучше.

Переправа заняла всего час и прошла без эксцессов, правда, когда все уже было закончено, осмотр показал, что один из шнуров почти перетерся и требовал замены, которой не было.

– А назад как же? – спросила Ольха.

– Этой дорогой мы не пойдем, – ответил Кир, они с Громом уже утвердили маршрут. – Не забывайте, что нам нужно выяснить, что происходит с энергией. А для этого нужно попасть в Храм.

На ночлег расположились в подъезде одного дома. Хохол, довольно долго живший в деревне, за двадцать минут собрал коптильню из подручных материалов и приступил к заготовке провизии, Гром возился со щукой, в сарае, где был свалены метлы, ледорубы, ломы и прочий инвентарь дворников, нашлась вполне годная лопата, с помощью которой он довольно быстро накопал глины.

– Ты что-нибудь чувствуешь? – садясь поближе и обнимая мужа, спросила Ольха.

– Ты насчет чего? – не понял Кир.

– Ну как вчера ночью? – пояснила девушка.

– Нет, вокруг все спокойно, во всяком случае я не чувствую опасности, – быстро просканировав местность, ответил ведун. – В радиусе пары километров ничего нет. А дальше сил не хватит заглянуть. И так много энергии уже потратил. Конечно, еще есть резервы, но они не бесконечны.

Ольха тяжело вздохнула и поднялась на ноги. За эти два дня, проведенных в Москве, она поняла очень многое. Например, ей стала близка тоска, с которой Кир и Гром смотрели на мертвый город. До этого она никогда не бывала здесь, но даже сейчас это был один из самых красивых городов планеты. Брошенный, разрушающийся, но все еще прекрасный. Конечно, она, в отличие от своих спутников, переживала не так сильно. Но ей тоже было грустно находиться в этом красивом мертвом городе.

Кир вошел в одну из квартир, находившихся на лестничной площадке и стал смотреть в окно, выходящее на Москву-реку. Солнце почти село, вода пылала, она была красной, словно это была вовсе не обычная H2O2, а кровь и даже не кровь, а руда, как называли ее славяне. Только здесь Кир начал осознавать бессмысленность оплотов. Они были рудиментными отростками цивилизации, бесполезными и никому не нужными, кроме тех, кто прятался за их стенами. Вокруг них был уже совсем другой мир и только кучка людей, цеплявшаяся за старое, пыталась жить так, как жили до того, как вода стала ядом. Оплоты не развивались. Они медленно умирали. Не было торговли и конкретных территорий, примитивная экономика, отсутствие внешних контактов, изначально подобный сценарий был обречен. Так не восстановить цивилизацию.

Позади ведуна раздались мягкие кошачьи шаги. Кир не стал напрягаться, он точно знал, что это его жена, которая подойдет и обнимет, и они будут стоять и смотреть на красную реку и блики заходящего солнца в уцелевших окнах обреченного города, который никому и никогда не покорялся, ни немцам, ни французам. А теперь стоял пустым, потому что люди просто оставили его. Наверное, через две тысячи лет археологи нового мира найдут его остатки, как находят древние города в джунглях Амазонки и будут гадать, что же случилось двадцать веков назад. Очень даже может быть, что эти археологи будут отличаться от нас. И будут смотреть на наши останки, как мы смотрим на останки карманьенцев.

Ольха обняла Кира и положила голову на плечо. Так они и стояли – мужчина и женщина, муж и жена посреди брошенного разрушенного города, в котором полыхал солнечный пожар уже сменяющийся наступающей тьмой.

– Пошли к костру, – тихо сказала Ольха, – я замерзла.

Кир нежно провел по ее волосам и, взяв ее за руку, на ощупь двинулся по погруженной в темноту квартире. На лестнице по-прежнему горел костер, Гром уже пек рыбу, рядом дымила коптильня и, если бы не разбитое окно и приоткрытая подъездная дверь, они бы уже задохнулись от дыма.

– Стоян, когда ужин? – спросил ведун, ловя себя на мысли, что все чаще называет Грома по имени. Но бывший наемник не возражал, видимо, ему самому нравилось.

– Думаю, через час мы сможем поесть, – ответил он, поворачивая рыбу, обмазанную глиной другим боком. – Я обшарил все квартиры в этом подъезде и нашел кое-какие специи. Так что, думаю, рыба будет вкусной. Хотя, честно говоря, мне не хватает овощей и соусов. Но, думаю, в любом случае это будет вкусно.

Странно, Кир никогда не любил рыбу и морепродукты, за исключением креветок и кильки в томатном соусе, но теперь он предвкушал вкусный ужин, главным и единственным блюдом на котором была именно рыба.

– Думаю, завтра мы сможем добраться до высотки МГУ, – глядя на огонь произнес Кир. – Я изучил карту, у нас фактически прямая дорога, никаких рек и мостов.

Гром согласно кивнул и посмотрел на лошадей. Этот дом они выбрали еще и потому, что в широком холле свободно разместились все пять коней. Оставлять их пастись на улице Кир посчитал неразумным. Ольхе и Хохлу пришлось рвать траву, чтобы лошади могли спокойно питаться.

Кир смотрел на языки пламени и вспоминал слова Ящика в тот день, когда они только выехали на джипе на большую дорогу. «Никогда не был в Москве, – заметил тогда он, – вот теперь посмотрю, это, наверное, очень красивый город.»

– Жаль, что ты так его и не увидел, солдат, – тихо сказал Кир, – даже сейчас, лежа в руинах, это самый красивый город. И самое красивое в нем то, что в нем нет людей.

– Что? – не расслышав, спросил Хохол.

– Ничего, мысли в слух, – отозвался Кир.

Неожиданно справа от Скифа раздался гитарный перебор. Повернув голову, ведун с удивлением обнаружил Стояна, в руках у которого была гитара.

– Концерт по заявкам объявляю открытым, – возвестил Гром. – Слушаю заказы и повинуюсь.

Кир ненадолго задумался, у него раньше была неплохая подборка русского рока и бардов. Ольха молчала, она была слишком мала, когда еще была музыка, Хохол тоже не знал, что попросить.

– Итак, я жду, – продолжая перебирать струны и наигрывать какую-то быструю испанскую мелодию, напомнил о себе Гром.

– Из бардов или русского рока можно? – спросил Кир.

– Не можно, а нужно, – поправил его Стоян. – Хороший вкус, командир. Что изволите?

– Визбора «Осенние дожди».

– Будет исполнено, – улыбнулся Гром.

Он слегка настроил колки и ударил по струнам. Голос у него оказался просто великолепным, словно был создан для подобных песен.

 
– Видно нечего нам больше скрывать, все нам вспомнится на страшном суде.
– Эта ночь легла как тот перевал, за которым исполненье надежд.
– Видно, прожитое прожито зря, но не в этом понимаешь ли соль,
– Видишь, падают дожди октября, видишь старый дом стоит средь лесов.
 

Кира захлестнула глухая тоска, он даже не понимал, почему так сжалось сердце, а на глазах выступили слезы. Просто странная потаенная боль, грусть по ушедшему. Видимо, тут было все сразу: и строки из песни, и разрушенный город вокруг. А Гром все продолжал.

 
– Мы затопим в доме печь, в доме печь, мы гитару позовем со стены.
– Все что было, мы не будем беречь, ведь за нами все мосты сожжены.
– Все мосты, все перекрестки дорог, все прошептанные тайны в ночи,
– Каждый предал то, что мог, то, что мог, мы немножечко о том помолчим.
 

Черт, он и не подозревал, что эта песня окажет на него такое воздействие. Он уже не слушал дальше, да и не надо было слышать, он знал текст наизусть, слова Визбора словно начертанные огнем вспыхивали в его мозгу, а музыка высечена в его сердце. И сейчас оно было разбито на тысячу кусков. Одинокая слезинка упала на щеку и покатилась дальше, застревая в густой бороде. Ольха обняла его и, запустив пальцы в густые волосы, медленно шебуршила их, зная, что Киру это доставляет удовольствие и успокаивает.

– Чего еще изволите? – спросил Гром, закончив Визбора.

– Давай сам, – отмахнулся Кир, – а то, если еще что закажу, совсем расклеюсь.

– Сейчас придумаем! – отозвался Стоян. Пальцы медленно перебирали струны, изредка переходя на бой. – А как вам это?

Пальцы снова осмысленно ударили по струнам, уверенно зажимая аккорды.

 
– Где моя желанная?
Где ж моя хорошая?
Где ж ты, Богом данная,
Не в саду ль заброшенном?
Полечу я ангелом за моей любимою,
Буду любоваться ей, как святой картиною.
Буду мужем, братом ей, любящим отцом,
Клятву дам ей верности в церкви под венцом.
Не молчи, любимая,
Отзовись, откликнися.
Или в зиму стылую
Губы твои слиплися?
Все равно тебя найду,
Где бы ты ни пряталась.
Верю я в свою судьбу —
Отыщу, посватаюсь.
 

Эта песня была Киру незнакома, но текст понравился.