Текст книги "Дэвид Баркли - "Эсхил" (СИ)"
Автор книги: Кирилл Деев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Снова послышался женский голос, на этот раз, он расслышал слова: "Они идут!" и "Что мне делать?"
И, внезапно...
"Внезапно"
Лейтенант проснулся в поту в собственной постели. Сон длится всё дольше и дольше. Он снится ему же в восьмой раз и с каждым разом становится всё дольше. Скоро наступит развязка, но какой она будет, он не знал. Иногда ему казалось, что человек застрелит его, а иногда, наоборот, что Харальд сможет его достать.
Он взглянул на часы и обнаружил, что уже пять часов вечера. Он проспал четыре часа, проведя весь предыдущий день в поисках доктора Криге. Рихтер, наверное, сейчас вместе с Камински, знакомится с его чудесным решением. Харальд оделся и вышел из казармы. До него донеслись веселые крики из офицерского бункера. Он пытался убедить себя, что нужно к ним присоединиться, но не смог. Смерть Софии давила на него. А благодаря Рихтеру, Люсия больше никогда не станет с ним разговаривать. Несмотря на это, он всё ещё хотел с ней поговорить. Хотел объяснить ей, рассказать, что его вины в произошедшем нет. Только так он мог всё исправить.
Он пошел вперед и вдруг оказался около бункера пленников. Кто-то оставил дверь незапертой. Он подумал, что нахождение Камински в лаборатории – это нормальное явление, но, всё же, что-то казалось ему необычным. Лейтенант потянулся к дверной ручке и в этот момент из бункера выскочила Люсия, чуть не врезавшись в него.
– О, простите, – сказала она. – Вы меня напугали!
"Я тебя напугал? Святый боже! Ты же чуть не снесла меня дверью!"
– Куда направляетесь? – спросил он.
Она улыбнулась, но, казалось, ответить была не готова.
– Я задал вам вопрос, девушка. Куда направляетесь? – С чего у него такой грубый тон? Он так хочет, чтобы она его возненавидела?
– Пошла прогуляться, – неопределенно ответила она. – Устала сидеть одна.
– Эта ночь не очень подходит для одиночных прогулок, Люсия. Надеюсь, вы это понимаете.
– Я недалеко. Хотелось бы погулять, пока отец занят.
Очень разумное объяснение. Она сидела в комнате одна и нуждалась в свежем воздухе. Что может быть естественнее такого желания, учитывая, что девушке пришлось пережить? Но, взглянув ей в лицо, он разглядел в нем что-то неизвестное ранее.
– Простите, не хотел вас пугать.
– Всё в порядке, господин лейтенант.
– Харальд.
– Харальд, – повторила она, уже в который раз, согласившись обращаться к нему по имени. Она покраснела и, казалось, стала выглядеть моложе. Но он смотрел на неё и понимал, что в отсутствии сестры, она казалась одного возраста с Мике.
– Я надеялся поговорить с вами.
Она задумалась.
– Может быть, позже. Сейчас я не настроена на разговоры.
– Позже у меня, скорее всего, не будет времени. И ждать мне не хочется. Я... я скучаю по нашим разговорам. Мне нужно вам кое-что рассказать.
– Вы мне приказываете?
– Странный вопрос. Нет, я вам не приказываю. Я просто хотел перекинуться с вами парой слов. Для лучшего знакомства, – он не мог заставить себя произнести слово "дружба". Разумеется, другом она ему не была. Равно, как и он не мог ей командовать. – Итак?
– Мне там не нравится. – тихо сказала она. – Там лежала София. Я всё ещё её чувствую.
Он задумался над тем, как себя с ней вести и решил, что самым разумным будет оставаться честным.
– Я хотел вам сказать, что мне очень жаль. Не этого я хотел. Раньше я никогда не работал вместе с Рихтером, но слышал о нем в Германии. У него репутация бескомпромиссного человека. С самого начала я боялся, что произойдет нечто подобное. Заверяю вас: всё, что произошло на берегу, это его вина и только его.
Она засмеялась. Это был неосознанный жест, и он выбил его из колеи.
– Пожалуйста, не нужно меня винить.
– Не стану, – ответила Люсия, но глаза её говорили о другом. Она обвиняла его и только его. "Может и он отдавал приказ, но случилось это всё с твоей подачи. С твоей помощью, Харальд".
Ему было неприятно ощущать этот взгляд, учитывая, на что он пошел, чтобы помочь ей. Он решил оставить её. Желая с кем-нибудь поговорить, он и не думал, что будет способен на хорошие поступки.
Повисла тишина, девушка обошла его и направилась своим путем. Внезапно он выпалил:
– В некотором смысле, это, конечно, моя вина. Я должен был каким-то образом мотивировать вашего отца. Он должен был работать, но работал недостаточно быстро для коммандера. Может, мне нужно было быть построже с ним. Людям, вроде вашего отца, Люсия нужно учиться дисциплине, а люди, вроде Рихтера не принимают оправданий. Так, что, наверное, это и моя вина.
"Ты чертовски прав, это твоя вина, – кричали её глаза. – Чертовски прав!"
Проходя мимо него, она задела его плечом и из-под её пальто выпала фляжка. Странная вещь, чтобы брать её на прогулку. Харальд не мог припомнить, чтобы давал Камински нечто подобное. Она склонилась, чтобы подобрать её, но он оказался быстрее. Лейтенант выпрямился и с любопытством посмотрел на девушку. Фляжка была довольно тяжелой.
На лице Люсии появилось странное выражение чувства вины.
– Вы пытаетесь сбежать? – спросил он. Он слышал угрозу в собственном голосе.
– Нет, конечно, – подумав, ответила она. – Я не брошу отца.
Харальд поднес фляжку к носу и свинтил крышку. Ему хотелось пить. Но, только он собрался сделать глоток, как Люсия выхватила у него фляжку из рук, её лицо побелело от страха. Жидкость выплеснулась из фляжки и попала ему на лицо и обожгла его запахом скипидара.
"Камински! Что это, чёрт побери?"
Она попалась. Попалась и понимала это.
Люсия повернулась и бросилась к воротам, вздымая тучи пыли.
Харальд побежал за ней.
3
Когда Рихтер очнулся, то понял, что не может шевелиться. Он сидел на стуле, руки его были связаны за спиной. Его привязали к стулу, провода впивались в спину и запястья. Он моргнул и перед ним начал проявляться интерьер той же комнаты и тех же людей. Он был потрясен, но находился в сознании.
– Очнулся!
Рихтер повернулся и увидел Ари Квинтуса, целившегося в него из его собственного табельного пистолета. Хотя, правильнее было бы сказать, в его направлении. Было заметно, что этот человек раньше никогда не держал в руках оружие. Ствол был направлен в пол, а не в Рихтера. Впрочем, недооценивать его не стоило. Они захватили его, и больше этого не повторится.
– Не знаю, что вы собираетесь сделать, но буду признателен, если вы поторопитесь. После чего, я сделаю всё, чтобы вы умерли долгой и мучительной смертью.
– Заткнись! – рявкнул Квинтус. – Замолкни!
Справа от Рихтера послышался какой-то скрип, он повернулся и увидел какой-то агрегат. Несмотря на свое положение, он заметил, что по-прежнему оценивает это устройство, как начальник. Выглядел этот агрегат как сосуд с дюжиной трубок, соединенных с потолком.
– Не хватает, – раздался голос Камински. – Этот не дотягивается.
– Тогда, заглуши его, – сказал ему Фреке. Он находился где-то в углу комнаты, вне видимости. – Проверьте, что он герметичен.
В сосуде находился формальдегид, в отсутствие Криге, эти четверо сделали всё, что могли. Пока Камински занимался настройкой, Рихтер осознал суть их плана: они собирались залить формальдегидом всю базу. Камински говорил, что он может быть вреден для людей, а теперь они цепляли трубки к потолку. Там, наверху, до Рихтера доносился приглушенный шум празднования и он, вдруг, понял их замысел. От беспощадности его он затрясся.
– Вы знали, что я был на Ипре, когда мы впервые использовали газ против французов и алжирцев? Тогда это был хлор. Всё просто, но смертельно. Мы дождались, пока ветер подует в их сторону, затем закидали их снарядами с хлором. Французы решили, что это просто диверсия. Они приказали солдатам выйти из окопов и занять рубежи прямо перед зеленым облаком. Когда облако их накрыло, в окопах воцарился хаос и ужас. Наши командиры так удивились эффективности нового оружия, что не повели нас в атаку. Враг смог пополнить ряды и укрыться. Жаль. Надеюсь, вы не допустите ту же ошибку.
– Заткнись, – сказал Ари.
– Уверяю вас, в смерти человека от нашего изобретения что-то есть. Вы когда-нибудь видели, как умирают от отравления газом?
Фреке обернулся и начал ругаться, но Рихтер не обратил на него внимания. Швед аж позеленел.
– Это ужасно, – продолжал Рихтер. – Горчичный газ хуже всего. Люди истекают кровью и горят, но самое жуткое – это смотреть им в глаза. Человек задыхается, но его взгляд, при этом, незабываем. От хлора умирают быстрее, но я бы не хотел себе такой участи. Не знаю, на что способен ваш формальдегид, – заявил он, – но очень хотел бы на это посмотреть.
– Замолкни, иначе будешь первым, – сказал Фреке.
Рихтер рассмеялся.
– Полагаю, если бы вы хотели это сделать, то уже сделали бы.
– Может, его просто убить? – спросил человек с оливкового цвета кожей.
Рихтер перестал смеяться. Этот человек был спокоен, как был бы спокоен сам Рихтер, будь он на его месте.
– Этторе прав, он опасен, – сказал Квинтус, держа его на мушке. – Я приказал ему заткнуться, но он не слушает.
"Этторе, точно". Порой, трудно бывает запоминать фамилии.
Камински вытер руки и встал перед коммандером. В его взгляде появилось то, чего Рихтер прежде не замечал: какая-то решительность. Он был слишком решительно настроен.
– Мы никого не убиваем без необходимости. Даже такого сумасшедшего садиста, вроде вас, коммандер. Иначе, мы бы ничем не отличались от подобных вам. Может, это и замыленное выражение, пусть так. Но это правда.
Швед хмыкнул.
– Ага, точно. А те, наверху?
– Если им хватит ума, они успеют выбежать наружу раньше, чем задохнутся. Травмы будут, конечно, но не смертельные.
Рихтер уловил ложь в его словах и улыбнулся. Вопрос в другом: врал ли Камински только друзьям или пытался обмануть сам себя?
– А если не сработает? Или у них найдутся противогазы? – не унимался Фреке.
К нему подошел Этторе и положил руку на плечо.
– Мы всё проверили. Сработает.
– Должно, – согласился Камински.
– Да, должно.
Фреке кивнул, удовлетворенный.
Коммандер заметил, что между ними возникла какая-то связь. Они были убеждены, что пойдут до конца.
– Как думаешь, где она, Дом? – спросил Квинтус.
Камински тряхнул головой.
Когда Рихтер понял, о ком они говорили, то зарычал. Он убьёт их, всех, включая девку.
4
Ворота оказались открыты и она выбежала за территорию базы.
– Стоять! – крикнул Харальд. – Я сказал, стоять!
Перед собой она увидела в темноте огонек. Кто-то взял в патруль мотоцикл и теперь возвращался. Позади приближался Харальд. Она была в западне.
Она остановилась и посмотрела вокруг. Люсия раньше никогда не оказывалась так близко около кратера, никогда не чувствовала так явственно его дыхание в воздухе. В нос ударили новые запахи чего-то горелого. Она слышала о взрыве в пещере неподалеку, а теперь видела, даже, осколки скал. Сама пещера была завалена щебнем, но и в нем уже появились колеи и щели. Не долго думая, Люсия спряталась там. Днем её бы нашли без особых проблем, но в темноте можно было легко скрыться. Она прижалась к скале и в этот момент мимо неё прошел Харальд и остановился.
– Никто не должен знать, – раздался его голос. – Я понимаю, Люсия. Вы думаете, что не понимаю, но это не так. Отсюда можно сбежать. Но это никому не поможет. Ваш отец никому не сделает лучше, снова попытавшись уйти. Я вам говорил, коммандер не терпит оправданий. Если он поймает вас или отца, вы прекрасно знаете, что будет. Если вы сдадитесь, мы всё обсудим. Может, даже, обо всём забудем. Скажите, где вы и что запланировал ваш отец? Если поторопитесь, мы ещё сможем его спасти. – Он замер в ожидании, уперев руки в бедра. – Чёрт, где же ты, девочка? Думаешь, это так легко – жертвовать своей репутацией? Учитывая, что я для тебя сделал, может, проявишь чуточку уважения? Нет! Ты же собираешься сделать то, что запланировала. – Он яростно выплевывал слова. Как же быстро он менялся, когда не получал желаемого. – Я знаю, ты здесь. Выходи! Я приказываю выйти! Я приказываю!
Люсия сидела во тьме, задержав дыхание. Он близко, очень близко.
Спустя какое-то время, она услышала его удаляющиеся шаги. Она слышала, как он ходит вокруг кратера и повторяет её имя. Мотоцикл находился где-то выше, в стороне, его двигатель был заглушен. Это означало, что где-то поблизости были двое солдат, вместо одного. Кто бы ни был в патруле, он явно слышал крики Харальда.
Гаражи находились прямо позади неё, ей нужно было искать пути к спасению. Ари и отец рассчитывали на неё, что они будут делать, если у неё не получится?
В конце концов, она решила заглянуть за скалы. Она не слышала никаких звуков и решилась. Тишина стояла такая, что сомнений у неё не осталось никаких.
В этот миг появился Харальд и схватил её за волосы.
– Попалась! – радостно выкрикнул он.
5
Моисей общался с богом через горящий куст. Огонь, типа, и был богом. У него есть власть давать жизнь и забирать её. Он может и обогреть и сжечь дотла. Ганс гадал, сжалится ли над ним бог огня в этот раз или накажет. Помещение было маленьким, а огня будет много.
А, что если, то, что видел Моисей, не было богом? Что, если это был телефон, а бог находился на другом конце провода? Этот вопрос он никогда не задавал своей матери.
В гараже стояли три полугусеничных грузовика. Ганс на зубок знал их характеристики. "Производство 1938 года, – шептал он. – 6 цилиндров. Сотня лошадиных сил. Вес 7 тон. Топливный бак на тысячу литров. Может быть, полный, – говорил он, лежа на спине под одной из машин и цепляя металлическую коробку на днище. – А, может и нет".
Про него говорили, что он тупой, но он не тупой. Он знал все характеристики техники, возможности двигателей. Знал точное расположение топливных баков. Знал, что у них было три грузовика и один мотоцикл, подозрительно исчезнувший из гаража. Знал, что они будут стоять на месте, пока не закончатся поиски Криге. Знал, что обычно здесь дежурит охранник, но сейчас он, парень по имени Йонас, был на вечеринке. Он знал, что сейчас он тут один.
Ганс всегда хорошо работал руками. У него хорошо получалось обращаться с инструментами и ремонтировать механизмы. Он не очень хорошо учился в школе ("Боже, он какой-то неправильный" – говорила мать, когда он приносил плохие оценки. Ганс не понимал, что она имела в виду, но он был уверен, что дело в его успеваемости). Но армия смогла раскрыть его таланты.
Ганс вылез из-под грузовика, встал и отряхнулся. Огня будет много, но он не боялся. Он привез с собой Майло.
Майло был собакой одного из китобоев с берега. Должно быть, хозяин не любил пса, потому что часто выгонял его на остров, когда собирался спать. Несколько дней Майло бегал по скалам в поисках еды. У него была белая с серым шерсть, как у ездовой собаки. Но Ганс не собирался запрягать его в сани. Он всегда относился к животным как к равным.
Собака не очень желала приближаться к нему и, когда её лапа попала в капкан, Ганс уже знал, что делать. Майло не нужна была задняя лапа, к тому же, он был слишком тяжелым. Ганс перевязал морду Майло веревкой (ради его собственной безопасности, конечно) и распилил пополам. Крови было много, но, в итоге, Майло стал заметно легче и дружелюбнее.
Так, собака стала его самым близким другом и Ганс, без раздумий взял пса с собой в гараж. Это было опасно, но не менее опасно было оставлять Майло в скалах. Так поступил предыдущий хозяин и Ганс не хотел быть похожим на него. Они друзья и Гансу было достаточно просто попросить его не шуметь. Разумеется, пёс послушался.
Он сидел с высунутым наружу языком на бетонном полу позади грузовиков. Ганс подошел к нему и потрепал по голове. Майло упал, из его брюха полилась какая-то дрянь. Ганс поднял его на ноги. Майло был хорошим пёсиком.
Ганс скучал по Борису, своему человеческому другу, но сейчас ему хватало Майло. Они вместе могут писать на улице, как когда-то с Борисом. Или он может писать один, а Майло будет смотреть, если ему самому не захочется. Он поднял кусок пакета, лежавший перед собакой. Майло внимательно смотрел на него.
– Не смотри на меня так, – сказал Ганс. – Мне от этого смешно. А мне не нравится, когда смешно.
У него был план. Когда базы не станет, они вместе отправятся на другой конец острова. А когда придет время, сядут на рыбацкую лодку и отправятся домой. Может, ему удастся пробраться. Или найти другого друга, похожего на Бориса, который его проведет. Он станет настоящим моряком и запишется во флот. Когда-нибудь, он, может, забудет об армии и станет жить сам по себе.
Построит новое Думательное Место. Да, так и будет.
Впрочем, это была не единственная его мечта. Ему хотелось восстановить всех друзей из пещеры. Он думал о том, как поиграет с коммандером ножом и пилой. О, да, он поиграет с ним. Может, даже, пописает на него. Из своей "штуки". Но, сначала, он станет, как Моисей.
Ганс сунулся в один из грузовиков и пошарил под сиденьем. Там, около двигателя, он нащупал бардачок. Пакет всё еще был у него под шинелью и он осторожно вынул его, чтобы не сдетонировал заряд.
6
На одной вышке никого не было, на другой скучал одинокий охранник. Большего Доминик, находившийся вместе с остальными у офицерского бункера, разглядеть не мог. Под покровом темноты он проник в дом заключенных и быстро его осмотрел.
– Люсия? – позвал он. – Ты здесь?
В комнате всё было так, как было до его ухода. Дочери нигде не было. Медвежонок Софии смотрел на него с кровати черными пуговичными глазками.
– Этторе, – прошептал он. Они разделились, Доминик направился к бункеру, а Этторе к гаражу. Возможно, он её уже догнал. Доминик бросился к выходу. София умерла и он не собирался терять ещё и Люсию. Глупо было отправлять её одну.
Когда он проходил мимо офицерского бункера, то заметил у входа двух немецких солдат. Из приоткрытой двери доносилась музыка, тянуло табачным дымом.
– Отличное время для прогулки, – произнес один, прикуривая.
– Бабе своей об этом расскажи, – откликнулся второй. – Я с тобой под ручку никуда не пойду.
– А может, твоей бабе сказать?
– В полный рост. У неё этих рук немало побывало.
Оба рассмеялись безумным пьяным смехом.
– Пойду, проверю Лайнуса, – сказал первый и направился к вышке.
Второй махнул ему рукой и оперся спиной на стену бункера. Доминик выжидал, ругаясь каждую секунду. Спустя минуту вернулся первый солдат.
– Что он сказал?
– Сказал, что лейтенант чего-то орал. Бегал вокруг, как идиот. Видимо, он к нам не присоединится.
– А Лайнус не придет?
– Не. У него приказ.
Дверь открылась и оба зашли внутрь.
– Видимо, придется пить и за него.
Они снова рассмеялись и дверь захлопнулась. Доминик, наконец, остался один.
Он побежал через базу, надеясь остаться незамеченным. В конце концов, решил он, его никто не увидел, ни солдат на вышке, ни опоздавшие на вечеринку. Неожиданно для себя он обнаружил, что дверь в гараж была открыта, из дверного проема лился свет. Если его дочь там, почему она не закрыла дверь?
Затем он заметил фигуру, прятавшуюся в углу. Человек повернулся и посмотрел на него. Доминик замер, будто кролик при виде охотника. Затем он пригляделся и понял, что это Этторе. Конечно, это был Этторе. Зачем солдату прятаться в темноте? Человек махнул ему.
Доминик подошел и уже собрался спросить, что тот видел, как Этторе приложил палец к губам. Он указал на открытую дверь. Доминик посмотрел и увидел там две фигуры.
И ни одна из них не была его дочерью.
7
Несколькими минутами ранее Борис Зайлер ушел с вечеринки, чтобы отлить. Он сделал десяток шагов и понял, что до туалета не дотерпит. Бутылка выпала из руки и он оперся на стену. Он начал мочиться, как, вдруг, понял, что его может поймать лейтенант. Эта мразь могла быть тише воды и Зайлеру совсем не хотелось получить по башке. Может, лейтенанту не дали никакого задания? Чтобы получить задание, которое тебе не нравится, Зайлер знал это прекрасно, нужно просто хорошо выполнять свою работу. Им с Гансом отлично удавалось выполнять свою работу, хоть парень и был слаб на голову. Впрочем, Бориса это не волновало. Скорее всего, лейтенант опять болтает с дочерью Камински. Они очень много времени проводили вместе и он считал это правильным. Ха! А ещё говорят, Ганс сумасшедший.
Зайлер задумался, где сейчас этот парень. Сбежал куда-то и пропал. Зайлер, конечно, понимал, почему, но, господи, это же, всего лишь, звери! Гибель Циммера – другое дело, но то была случайность.
Он закончил свои дела, застегнул штаны и направился обратно в бункер. Но, вдруг в алкогольном тумане он услышал крики и замер.
– Стоять! Я сказал, стоять!
Кричал лейтенант, он был где-то рядом.
Зайлер вынул пистолет. До него донесся звук двух пар ног и затих. Он двинулся за ними, держа пистолет наготове. Несмотря на то, что он стоял на улице, он ничего не видел. Кто бы это ни был, он исчез. Затем он заметил странный свет, исходивший от гаража. Йонас находился на вечеринке и должен был запереть гараж и погасить свет. Что-то здесь не так.
Дверь поддалась без особого труда и он вошел, готовясь встретиться с лейтенантом и девушкой. Вместо этого, он увидел того, кого меньше всего ожидал встретить.
– Здравствуй, Борис, – сказал Ганс.
– Чего?
Гестаповец не верил собственным глазам. Только что он думал об этом человеке и, вот, он стоял перед ним с каким-то подобием дистанционного взрывателя в руке. Зайлер бросил взгляд на грузовики, на сваленные в кучу инструменты, на разрубленную пополам собаку. Когда он снова посмотрел на Ганса, мозаика сложилась. Картина обрела смысл. Ловушка, которую они подготовили для пингвина, взрыв в провале, погибший в пещере прапорщик... парень воровал взрывчатку. И здесь, в гараже, он заложил самый большой заряд.
– Ты что делаешь?
– Пора выбираться отсюда, – ответил Ганс.
– Нет... нет, ты не можешь! – он бросился вперед, но не успел. "Чертово бухло!"
– Мы с тобой, Борис! Выберемся отсюда! Сядем на лодку! Станем капитанами!
– Дай сюда!
– Нет! – крикнул Ганс.
Парень попытался вырвать коробку, но Зайлер повалил его на пол и придавил сверху.
– Я, ведь, нажму! Нажму!
С испугом Зайлер заметил, что парень плакал.
– Хочу быть, как Моисей, – причитал Ганс. – Мы с тобой, Борис. С тобой и Майло. – Его большой палец лег на зеленую кнопку на коробке.
Последним, что увидел Зайлер, были два человека снаружи, в оцепенении смотревшие на происходящее. Затем его объяло пламя.
Глава 21: Колония
Остров. Наши дни.
1
– "Они явились во тьме" – прочитала Кейт. Она отложила дневник Доминика в сторону и посмотрела в чернеющее небо. На самом горизонте висела большая и красная луна. Казалось, она не давала свет, а, наоборот, усиливала тьму.
– Минуточку, – прервал её ЭйДжей. Он собрал с дюжину старых факелов и разместил их вокруг лагеря. Закончив, он сел рядом с ней.
– Теперь, будет лучше видно. Что там дальше?
– "Они явились во тьме". После захода солнца, после того... того, что случилось.
– После уничтожения базы.
– Да. Они пришли и захватили базу.
ЭйДжей посмотрел на ворота, на темные силуэты окружавшие их.
– Что там ещё написано?
– Этот человек был здесь пленником, вместе с семьей. Гниль была меньше, но они уже занимались её изучением. – Она замолчала, затем продолжила: – Искали способ уничтожить её.
– И та штука в баке, это оружие?
Она кивнула.
– Лучше кислоты.
– Лучше кислоты, – шепотом повторил он, глядя в сторону "Эсхила". – Она здесь уже давно. Гниль. Она здесь уже очень давно.
– О, да.
– Что они думали по этому поводу? Серьезно. Ты же читала, Кейт. Что они думали? О ней.
Она замолчала. Возможности всё обдумать у неё не было. И тут она поняла, что это не так. Она всё время об этом думала, где-то на задворках сознания.
– Думаю, они нас колонизируют.
– Кто? Гниль?
– Нет. Те, кто её послал. Слышал о глобальном потеплении?
– Конечно. Средняя температура планеты повышается. Слишком много народа, слишком сильное загрязнение.
– Нет, – возразила она. – Это общепризнанная версия, но она не верна. Температура планеты изменилась на доли градусов. За прошедшие сто лет в некоторых областях Земли даже стало холоднее. Но, кое-где стало теплее. Заметно теплее. Именно этими данными и манипулируют противоборствующие стороны. Всё дело в том, что от региона к региону они разнятся. Суть в том, что в самых важных районах становится теплее. На полюсах, в частности. Полярные льды тают.
Губы ЭйДжея скривились в улыбке.
– Мне кажется, это слишком надуманно.
– Нет! – воскликнула она. Выкрик, против её воли, прозвучал слишком истерично. – Ты же слышал Гидеона. Их основная цель – вырабатывать тепло. Они не пытаются изменить всю планету, им этого не надо! Они меняют только там, где необходимо. Когда растают полярные льды...
– Половина суши утонет, – закончил за неё ЭйДжей. Он говорил тихо, успокаивающе.
– Да. А без ледников изменится климат. Изменится по всей планете, и не на доли градусов. Всё зальёт. Начнутся ураганы. Изменится влажность и атмосферное давление. А начинается всё в отдаленных районах, где не должно быть людей. – Её разум вспыхнул от воспоминаний последних месяцев, которые она провела в "Вэлли Ойл", анализируя поступающие данные. Каждый раз, когда раздавались выкрики об использовании альтернативных источников энергии, об ограничении двигателей внутреннего сгорания, когда либералы протестовали против бурения скважин в новых, необитаемых районах, её работой – и работой её руководителей – было успокаивать население. Факты изменения температуры были ей прекрасно известны. Сторонники альтернативной энергетики никогда не могли доказать, что традиционное топливо меняет климат в различных районах планеты. Всё это время Кейт задавалась вопросом: способна ли она жить, сожалея о выбранной профессии, если, может быть, когда-нибудь она ошиблась в написанных ею отчетах. И сейчас, сидя на острове, она впервые задумалась, что могла быть права. Потому что, если существовала какая-то иная сила, ответственная за глобальное повышение температуры, то худшее ещё впереди.
Главная цель создания колонии – это её заселение.
– Кейт? Такое впечатление, будто ты зависла.
– Прости... просто задумалась.
И тут он сделал то, чего она от него никак не ожидала: взял и прижал к себе. В какой-то миг она не понимала, как себя вести, а затем обняла его в ответ. Сколько прошло времени с тех пор, как она кого-то обнимала? Кейт не помнила.
Какое-то время они так и сидели, освещаемые первобытным светом факелов. Спустя какое-то время, ЭйДжей отпрянул от неё и сказал:
– Темно или нет, но времени мало. Пойду посмотрю, что можно сделать с лодкой. Вот, только Голландец вернется.
– Чем ты собираешься её чинить?
– Там достаточно всякого добра.
– Гниль не собирает барахло.
Он хохотнул.
– Нет, конечно.
Он встал, взял винтовку и направился к пробоине в стене. Вдруг Кейт замерла на вдохе. В дыре появилась человеческая фигура. Она сделала несколько неуверенных шагов и упала. Кейт попыталась закричать, но не смогла. "Голландец, – прошептала она одними губами. – Боже, это Голландец!"
2
В щупальце образовалась щель и Мейсон провел по ней пальцем. Затем он сунул туда руку и её обволокло теплом, будто он вернулся в утробу. "Я вылечусь, – думал он. – Вылечусь и снова стану сильным".
У него была сломана нога. Когда он спрыгнул с лодки, то приземлился неудачно и кость из раны вылезла наружу. ЭйДжей со своим дружком-умником сбегут, а он не сможет их догнать. Ему понадобится помощь. Помощь новых друзей. Он до сих пор держался на ногах только потому, что его вены заполняла энергия. Теперь же, в его руках находилась целая армия.
– Командир, – сказал Кристиан. – Ты что делаешь... командир?
Остальные стояли позади и смотрели. Он не знал, чего ожидать. Мейсон хотел, чтобы щупальца раздвинулись, разошлись, как Красное море перед Моисеем. "Моисей... Красное море... Исход... Огненный телефон". Он ожидал, что пройдет через провал, прямо к воротам крепости. Ожидал, что войдет внутрь и встретит там ЭйДжея и его дружка. Но Гниль так не действует, так не работает.
Не важно. Будет проход или нет, но он получит свою армию. В случае чего, он со своими людьми пойдет в обход.
"Со своими людьми"
Это выражение уже мало что значило. Их осталось только трое. Питер превратился в обугленную головёшку, его мозги разлетелись по полу, будто конфеты. Кристиан был жив, но толку от него мало. Он сумел потушить себя в океане, но мозги сварились раньше. Он стоял голый, с груди и бедер свисали куски горелой плоти, член превратился в уголек. Даже с Гнилью, текущей по венам, он едва стоял от боли. Мелвин выглядел в порядке, но и у него были раны от обломков "Эсхила".
Они все вели себя, как дураки. Испорченные дураки. Их тренировали иметь дело с предсказуемым противником по предсказуемой тактике. И эта история в гараже с Голландцем и Гидеоном была просто неудачей.
"Неудачный день"
– Командир, – не унимался Кристиан.
Мейсон подошел к нему и успокоил. Скоро они уберутся из этого места и уснут. Вместе. До конца.
Перед ним висело щупальце, мерцало, звало его. Мейсон вытащил из-за пояса нож. Оно здесь, чтобы защитить себя, так? Оно пришло, когда друзья Уитмена попытались избавиться от него, соскрести с балласта. Оно пришло, когда Джин пытался отодрать его от палубы. Оно пришло давно и забрало людей, когда взрыв чуть не уничтожил весь его вид.
Разумеется, оно явится и сейчас.
Он махнул ножом, сделав надрез длиной в собственную руку. В небо взвилось облачко коричневых споров, на ботинки Мейсона капнула черная смола. Шло время и вскоре он почувствовал. Дрожь, нетерпение. Весь остров начал дрожать и просыпаться.
3
ЭйДжей выбежал из складского бункера и швырнул на землю последнюю добычу: огнемет, несколько ящиков патронов и МП-38. Пистолет-пулемет выглядел так, будто из него никогда не стреляли. Возможно, так и было. Остальное выглядело в хорошей форме, но удостовериться в этом можно будет только после испытаний. В любом случае, получался неплохой арсенал.
В соседнем бункере Кейт прочищала раны Голландца спиртным. Как и оружие, бутылка всё это время оставалась запечатанной, никто из неё не пил. Отличие состояло в том, что за это время алкоголь выдохся и в бутылке была вода. Всё равно, это лучше, чем ничего. Раны Голландца были серьезными.
Кейт промокнула рану куском хлопка.
– Как это случилось? Откуда они взялись?
– Из ниоткуда. Я их не слышал, – ответил Голландец.
Вошел ЭйДжей и сел рядом.
– Они превратились в них? – спросил он. – Потому что, только так они могли выжить.
Его друг моргнул и кивнул.
ЭйДжей проверил пистолет на поясе, затем взял, стоявшую в углу винтовку. Сигнальная ракетница, которую принес Голландец, тоже переместилась на пояс.
– Пойду, проверю лодку. Почисть оружие и проверь огнемет.
– Топлива, всё равно, нет, – ответила Кейт.
– Тогда, забудь, – он посмотрел на друга. – Даже с нашей помощью, он до лодки не доберется. Может, я смогу добраться сюда на ней. Если Голландец прав насчет судна в гараже, доберемся до неё и пересядем. Ясно?
