Текст книги "Дэвид Баркли - "Эсхил" (СИ)"
Автор книги: Кирилл Деев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
– Прошу прощения, господин коммандер. Я забыл. Слишком долго пробыл в открытом море.
– Я не об этом. Вы с ними, в любом случае, познакомитесь. Нужно, чтобы ими кто-то руководил. Ваш предшественник не очень-то в этом преуспел.
– Предшественник?
– Капитан Шмит, – ответил Рихтер, остановившись на краю кратера. – Слышали, что случилось с ним?
– Нет, я...
Рихтер засмеялся и Харальд впервые почувствовал себя неуютно.
– Не беспокойтесь, лейтенант. Вам будет, чем заняться, помимо расследования мутных слухов.
– Мутных слухов?
– Люди здесь очень суеверны. Вам не о чем беспокоиться. Познакомьтесь с ними, но в одиночку. К сожалению, я не смогу составить вам компанию. Мои обязанности продолжаются до ночи.
Раздался резкий выкрик, Харальд обернулся и заметил у края провала несколько истощенных фигур. Рядом с ними стоял молодой СС-овец и отдавал какие-то приказы, держа в руках винтовку. С удивлением Харальд разглядел, что один из заключенных был обвязан веревкой, а остальные постепенно опускали его вниз. Сам новоявленный спелеолог был полуголым и явно страдал от недоедания.
Коммандер пошел к ним и, смеялся – смеялся! – глядя, как те постепенно стравливают веревку тощими руками.
– Ниже! Опускайте ниже, обезьяны!
Четверо заключенных едва обернулись в его сторону.
– Думаете, мы можем начать работать над Камински?
Прошло несколько мгновений, прежде чем Харальд осознал, что вопрос адресован ему.
– Работать?
– Да. Считаете, ему хватит духу делать всё, как надо?
– Вы о чём?
– Не надо скромничать, лейтенант. Вы считаете, Камински будет делать всё, что скажут, без какого-либо дополнительного давления? – тон коммандера был легкомысленным, но Харальд не сомневался в его серьезности.
– Да, господин коммандер. Думаю, он справится.
– Хорошо, – уклончиво ответил Рихтер. – Положусь на ваше решение, лейтенант.
– Да, господин коммандер.
– Вы не согласны? – спросил он, читая выражение на лице Харальда. – Мы всегда можем подвергнуть его пыткам. Его, или его дочерей.
В голове Харальда завертелась дюжина механизмов, новый командир привлекал его всё меньше и меньше.
– Вам решать, господин коммандер.
– Так и есть, лейтенант, так и есть! Человеческая плоть очень крепка. Я видел, что она способна выдержать. Её можно избивать, жечь, отрезать конечности... чёрт, можно даже отрезать яйца, но туша, всё равно, найдет силы для выживания. – Он замолчал, глядя на привязанного и болтавшегося на краю пропасти заключенного. Пленник взмолился:
– Пожалуйста! Не опускайте меня ниже! Там что-то есть! Я его чувствую!
Когда Харальд заглянул вниз, то заметил, что тьма внизу была неоднородна. Солнечный свет обрывался и прямо от лодыжек привязанного начиналась темнота.
– Что там внизу? – спросил Рихтер.
– Не знаю. Не знаю! Оно движется!
– Плохо, что не знаешь, – произнес коммандер. Затем обратился к остальным заключенным: – Опустите ниже.
Они не отреагировали. Тогда Рихтер подошел к ближайшему, достал небольшой нож и прижал к его горлу невольника. Он не собирался никого убивать, но из шеи пленника пошла кровь. Все четверо подчинились и опустили веревку ниже.
Привязанный человек начал кричать, умолял остановиться, но, когда они остановились, он уже молчал. Тьма поглотила его.
– Он весьма строптив, – сказал Харальд, его голос слегка дрожал.
– Кто?
– Камински. Он строптив. Если мы причиним вред его девочкам, я не знаю, что он станет делать.
Рихтер пожал плечами.
– Они здесь не для того, чтобы бездельничать, лейтенант. Скоро вы поймете, что мои методы могут быть весьма эффективны, когда применяются должным образом.
Харальд кивнул, начиная видеть в новом начальнике нечто пугающее, непостижимое. Прежде ему никогда не доводилось встречать подобных людей в армии.
– Ниже! Ниже, сучара! – кричал Рихтер, пиная одного из заключенных под зад. – Вам нужно поспать, лейтенант. Вы выглядите уставшим, а, ведь, предстоят тяжелые деньки. Познакомьтесь с людьми, затем сержант Метцгер отведет вас в вашу комнату. Я ожидаю от вас полноценной отдачи к концу недели. По возможности, обсудим структуру управления.
– Хорошо, господин коммандер.
Харальд продолжал смотреть на веревку. Она больше не двигалась.
– Что там внизу? – спросил Рихтер. – Я спрашиваю, что там внизу? – Затем он повернулся к лейтенанту. – Ну, вот и всё.
Несмотря на то, что его уже отпустили, Харальд остался стоять. Его взгляд всё ещё был прикован к веревке, которая скрывалась во тьме. Коммандер ещё несколько раз выкрикнул и, не дождавшись ответа, скомандовал:
– Ладно, поднимайте.
Разумеется, когда заключенные втащили веревку на поверхность, на другом конце никого не было. Человек исчез.
Харальд развернулся и, насколько мог быстро, направился к базе. Позади он услышал крик Рихтера, удар и звук падения тела в грязь. Когда раздался смех, он ускорил шаг.
4
Судьба капитана Шмита открылась новым пленникам раньше, чем лейтенанту.
В то время как Харальд направлялся на базу, Доминик и Ари стояли у входа в лабораторию. Термин "лаборатория" был, весьма, условным, потому как строение, у которого они стояли, было таким же бетонным блоком, как и остальные, но называлось оно именно так. Их сопровождали два солдата и, когда они оказались у стен лаборатории, они исчезли, будто необходимость в них отпала. Всё это выглядело чрезвычайно странно, но Доминик был уверен, что одни они не остались. Отсюда он видел стрелков на вышках, охрану у ворот, техников в гараже.
– Может, нужно постучать? – спросил Ари.
– Может, просто войдем.
– Погоди! Слышишь?
Доминик взялся за ручку и потянул дверь на себя. По ту сторону никого не было.
– У тебя галлюцинации, Ари.
– Нет.
– Значит, всё ещё ждешь чашечку чая?
– Это было бы показателем дружеских намерений. Как же тут темно.
– Хочешь вернуться?
– А ты нет?
– Мы должны быть здесь. Именно за этим нас сюда и привезли. Где твой оптимизм, Ари?
Тот в ответ хмыкнул, обошел Доминика и прошел вперед. Они должны были продолжать идти, хотели они этого или нет. Доминик, впрочем, не переживал. Они сошли с судна и он уже видел бункер, в котором они будут жить. В их комнате стояли всего две кровати, но и это уже казалось чудом. У них были одеяла, была еда и место, где развернуться. Была возможность пользоваться приличным туалетом, от вида которого Люсия взвизгнула. Они, по-прежнему, оставались взаперти, но у них было, хоть, что-то. Доминик не был уверен, что это не использовалось в качестве какой-то манипуляции, но сейчас он меньше чувствовал себя рабом, чем во время плавания. У него оставался его ум и он сделает всё, чтобы выжить.
– Ты идешь? – поинтересовался Ари.
Доминик вздохнул и пошел за ним. Как и в других бункерах, коридор здесь был узким извилистым. Но, в отличие от остальных, в конце этого коридора была лестница, которая вела вниз. Доминик подумал о поверхности над ними, о том, что они проходили по тому самому месту, под которым находились сейчас. Это объясняло, почему вся техника находилась в гаражах у ворот, своды бункера не выглядели прочными.
Они осторожно вошли в нижнюю комнату, будто дети в тёмный лес. Доминик не без восхищения осмотрел разнообразие обстановки. В комнате находились столы, приборы, инструменты, генераторы и множество непонятных устройств, о назначении которых можно было только догадываться. В дальнем конце комнаты он разглядел огороженные прозрачными стенами камеры, заполненные такими же причудливыми щупальцами, какие они видели на поверхности. Они были меньше, но, без сомнения, того же происхождения. Эти щупальца обвивали различные предметы – небольшие деревья, куски металла, а в некоторых случаях, кости животных. Они, казалось, пульсировали каким-то приглушенным светом, с изяществом змей обвивая шесты.
– Доминик! – позвал Ари. – Смотри!
Он повернулся и заметил в углу какой-то механизм цилиндрической формы. Его основание было сделано из металла, а в середине было нечто, напоминавшее двигатель. "Как бутерброд с гамбургским стейком" – подумал Доминик.
– Это то, что я думаю?
Доминик кивнул.
– Не знаю, работает эта штука или нет, но похожа она на ускоритель частиц Лоуренса Эрнест Орландо Лоуренс (1901-1958) – американский физик, лауреат Нобелевской премии по физике в 1939 году за создание первого в мире ускорителя частиц (циклотрона)..
– Святый боже. Неужели они додумались построить его прямо здесь?
– Ну, не думаю, что они его украли, если ты об этом.
– Я бы не был столь уверен, – возразил Ари. – Ты уже видел, на что они способны.
– Чтобы его украсть, нужно его сначала разобрать, а потом собрать, а это означает, что у них есть тот, кто понимает в подобном вопросе. Не думаю, что его тащили в таком виде прямо из университета Беркли. Нет, его собирали уже здесь.
Доминик отошел в сторону, осматривая лабораторию. И тут он заметил тело.
На столе возле одной из стеклянных камер лежало нечто, напоминавшее человека. Он замер пораженный. За последние 4 года он видел достаточно мертвых в своем родном районе, но он, всё равно, был шокирован.
– Что это с ним?
Кожа была покрыта какими-то кляксами, из-под неё торчали пучки вен, похожие на паутину. Под закрытыми веками виднелись вспученные глаза, будто они взорвались прямо в глазницах. Из ноздрей и ушей торчали какие-то черные волосинки. Тело был крепко привязано к столу кожаными ремнями – один обхватывал плечи, другой бедра. Интересно, его привязали ещё, когда человек был жив?
Сознание Доминика охватили холодные пальцы страха. Он услышал голос, но звучал он, словно, изнутри барабана.
– Что? – спросил он, поняв, что с ним говорит Ари.
– Я говорю, ты в порядке? Это всё ужасно, Доминик, но ты ведешь себя... не знаю, даже, как.
– Вот, чем мы здесь будем заниматься, Ари, – хрипло произнес он. – Они хотят, чтобы мы создали какой-то яд. Ты видел его кожу? Такое впечатление, будто его окунули в какой-то... какое-то...
– Идём отсюда.
Ари схватил Доминика и потащил обратно к выходу. Но в проходе, преграждая им путь, стоял какой-то человек. Доминик без удивления отметил про себя, что это самый уродливый человек, каких он видел.
Человек поднял руку, в которой оказался пистолет. Этими действиями он не оставлял никаких сомнений относительно своих намерений.
Позади них раздался звук шлепка, а затем душераздирающий рёв, от которого Доминик и Ари упали на пол. Человек на столе был жив! Он сорвал с груди кожаный ремень и бросился вперед. Доминик слышал, как он шипит и плюётся в слепой ярости, шамкает ртом и скрипит зубами.
Он обернулся и осознал – то, что пыталось достать их, уже не было человеком. Может, было, когда-то. Может, оно было животным с мозгом и чувствами, но сейчас оно превратилось... в нечто. Оно завопило и в этом вопле слышалась ненависть, такая же черная, как и кожа этого существа.
– Доминик! – выкрикнул Ари.
Раздался выстрел. Тварь на столе откинулась назад, в её голове зияла дыра. Она лежала тихо, на этот раз, действительно, мёртвая.
Прошло 5 бесконечно долгих секунд. За это время Доминик успел ощутить всю невыносимую тяжесть вечности над собой. Когда всё кончилось, он повернулся к выходу и увидел всё того же человека с пистолетом в руке. Всё-таки, он целился не в них. Он убрал оружие в кобуру и глубоко вздохнул. Жест этот получился у него довольно неуклюжим, он нервной походкой двинулся к ним.
Человек помог Ари подняться на ноги, затем протянул руку Доминику.
– Создавать нечто подобное? Ха! Господин Камински, это просто смешно. Разумеется, вы здесь не за тем, чтобы создавать подобные штуки. Штуки, похожие на капитана Шмита? Враг – это совсем иное дело, в отличие от наших собственных людей, – он рассмеялся собственной шутке. – Меня зовут доктор Криге, господин Камински и, уверяю вас, мы здесь занимаемся не оружием. Мы просто изучаем, пытаемся понять, что это такое и откуда взялось. Но у вас, господин Камински, задача ещё проще. Вы должны понять, как её уничтожить.
5
В то время, пока её отец исследовал лабораторию, Люсия шла по территории базы в сопровождении молодого солдата. Она пыталась убедить себя, что все новые люди здесь выглядели одинаково, но не могла. Она прекрасно знала, как его зовут, а он знал, как зовут её и это было самое ужасное. Ей было противно, что у кого-то здесь было конкретное лицо и конкретное имя. Это вселяло в неё сомнение, как было с отцом на судне, а она не хотела быть похожей на отца. Благодаря ему, их шансы на побег стали нулевыми. Но, оказавшись в той же ситуации, могла ли она поступить иначе? Смогла бы она опустить топор на голову того отвратительного создания, по какой-то нелепой ошибке, считавшегося человеком? Она не могла знать. Люсия не переставала думать об этом с самого момента высадки на острове.
– Вы в порядке? – спросил парень.
Она сунула руки в карманы пальто. В одном из них обнаружилась дырка и её пальцы касались рубашки, а под ней она нащупала выступающие кости рёбер. В другом кармане лежала отвертка, которую она подобрала в бункере. Не самое внушительное оружие по сравнению, даже, с топором, но, что есть, то есть.
– Всё нормально.
– Не хотелось бы вам досаждать. Вы, просто, очень мило выглядите – странный он, этот парень. "Ганс, – подумала она. – Его зовут Ганс".
Его глаза смотрели на неё сквозь линзы огромных очков. Его улыбка казалась искренней, но было и что-то иное. Может, он был слишком заторможенным.
На наблюдательной вышке она заметила силуэт лейтенанта. Он стоял без движения и почти сливался с серым небом. "Как ящерица" – подумала она, силясь вспомнить название рептилии, которая умела сливаться с окружающей обстановкой. "Ты и есть ящерица, Дитрих". Может, он был хорошим молодым человеком, в конце концов, он не отказал ей в помощи в деликатной ситуации на "Адальгизе", но он и не должен ей нравиться. Особенно, после того, что он сделал.
Ганс остановился и указал на вышку, улыбаясь своей странной улыбкой.
Бункер для пленников находился вне её поля зрения и это беспокоило. София осталась в комнате одна. Малышка София скрепляла их семью, как и Люсия. Даже лучше.
– Вперёд, – произнес парень.
Люсия поставила одну ногу на ступеньку, затем другую и начала подниматься. Молодой человек попытался помочь и она, вдруг, поняла, что взбирается изо всех сил, лишь бы избежать его прикосновений. Очень быстро она оказалась на самом верху. И тут её ухватила крепкая рука и втянула на площадку. Она взвизгнула, но Харальд уже сжимал её за ворот пальто и тащил наверх.
– Осторожней. Вы чуть не упали.
– Простите, я... благодарю.
Ей показалось, что лейтенант выглядел усталым. Он был в шляпе – в новой, подумала она – но тень на его лице, казалось, была вызвана чем-то иным.
– Прошу прощения, что приказал привести вас сюда, но здесь повсюду глаза и уши. Не следовало этого делать, – он горько усмехнулся. – Уверен, отсюда нас никто не услышит. От пристальных взглядов нам тут нигде не скрыться, но это лучшее, что я могу. С другой стороны, может, оно и к лучшему, что нас видят. Всё-таки я, – он замолчал, подыскивая нужное слово, – профессионал. Уверен, вы в курсе.
Видимо, он ожидал какого-то ответа, но Люсия только кивнула.
– Я хочу вас кое о чем попросить. Однажды я помог вам, теперь я хочу получить кое-что взамен, – он оборвал себя на полуслове. – Простите. Я прошу об ответной помощи. Для меня это слишком трудно, но в моем положении трудно поделиться этим с кем-то иным. – Он отпрянул в сторону и достал из кармана что-то, похожее на письмо. Она взяла его.
– Со мной?
Вместо ответа, он взглядом указал на текст. Она прочитала первую строку.
Я встретила другого. Прости.
Она подняла взгляд, Харальд развернулся к ней спиной и оперся о перила вышки. Люсия едва понимала, как мило эта сцена выглядела со стороны. Но лейтенант ожидал её решения и она вернулась к чтению.
Прошел месяц и я люблю его. Понимаю, как это звучит, но я должна была тебе сказать ещё тогда. Но ты уезжал и я решила, что это будет слишком тяжело для нас обоих.
Ты говорил, что я нужна тебе, Харальд, но это не так. Тебе, просто, нужен кто-нибудь. Ты, наверное, считаешь меня чудовищем, что я скрывала от тебя это, но даже представить не можешь, как тяжело мне это давалось. Такому, как ты нелегко лгать, Харальд, но тебе и трудно говорить правду.
Прошу, не надо меня ненавидеть. Я желаю тебе успехов в выполнении задания, чем бы ты ни занимался.
Я пыталась.
Мике.
Пока лейтенант стоял без движения, Люсия перечитала письмо. Его смысл был ясен, но она не понимала, зачем он показал его ей. Затем, она вспомнила.
– У вас была её фотография. Вы показывали её мне на судне. Она ещё у вас?
– Я её сжёг, – ответил он.
– Сожгли?
– Да, сжёг. Может, это был не самый разумный шаг, но теперь я по ней скучаю. Я просто был очень зол. Думал о том, что она писала, говорила, когда всё уже было ясно. Знаете, как это было тяжело, читать такое в первый раз? Скорее всего, она отправила письмо сразу после моего отбытия. Оно пришло с китобоями этим утром.
– Да?
– Женщины все одинаковы. Простите, но так и есть. Вы... эмоциональны. Особенно, Мике. Она не из тех, кто выдержит одиночество.
– Эта девушка, Мике. Она сказала вам, что будет вас ждать?
– Ну, разумеется, сказала! Сказала, что будет встречать меня на причале. Теперь же, мне кажется, что меня ждало бы какое-нибудь похожее письмо о том, что она встретила другого.
– Может, так и было бы, – ответила она со всей осторожностью.
– О, перестаньте! – лицо Харальда покраснело. – Скорее всего, она продумала всё заранее. Сомневаюсь, что это было каким-то мимолетным порывом. Я бы с Мике два года и могу с уверенностью сказать, что она... она не шлюха.
Люсия шагнула назад.
– Простите, не хотел грубо выражаться. Но все эти её эмоции, просто, смешны. Как будто, мне больше не о чем беспокоиться. Благополучие государства покоится на плечах армии, на моих собственных плечах, на том, как я выполняю отданные мне приказы.
Она сделала ещё шаг назад и не стала отвечать. Этот человек любил поговорить и, чем раньше он закончит, тем раньше она уберется отсюда.
– Оно покоится и на плечах вашего отца.
– Что? – Среди всего происходящего она почти забыла, что их не просто перевезли из одной точки на карте в другую. У его отца была работа. Впрочем, скорее, у них была работа для её отца. Его слова вызвали у неё чувства, которые ей было трудно испытывать: гордость, тревогу, страх, обиду. Наверное, последнее было сильнее всего.
– Он нужен нам, чтобы победить эту дрянь. Или взять её под контроль. Криге полагает, что она не с нашей планеты. Представляете? – он рассмеялся, обнажив ровные, как забор, зубы. Она повернулась и посмотрела на западную стену. Она видела кратер, чудовищных размеров ростки, тянувшиеся из него.
– В любом случае, уверен, он справится. Начальник станции не принимает оправданий. Вы должны помнить об этом.
– Я... запомню.
– Хорошо. Это позволит нам продолжать общение. Мне бы этого хотелось. Понимаю, что я могу разговаривать с другими мужчинами, но это не одно и то же.
– Но я же пленница.
– Вы – гражданская. Понимаю, в данном случае, разница формальна, но, со временем, всё изменится, – он внимательно смотрел на неё, на изгиб шеи, на нос. Он смотрел на неё не как на приятную картину, а как художник, который сомневался, с чего начать писать портрет. – К тому же, у нас будет возможность поговорить о Мике.
– О Мике?
Он протянул руку и забрал письмо. Люсия ухватилась за него так крепко, что край оторвался. В какой-то миг, на его лице проступила ярость, но она быстро исчезла.
– Всё в порядке, – сказал он. – Не нужно было его дергать. Это письмо меня злит. Пожалуй, нужно его где-нибудь спрятать, чтобы оно не попадалось на глаза.
– Если хотите, можем поговорить о ней.
Он улыбнулся.
– Хорошо. Потому что вы сможете помочь мне вернуть её.
– Вернуть?
– Очевидно, она, лишь, пытается привлечь к себе внимание. Пытается вернуть меня домой пораньше или вызвать ревность своей интрижкой. Или и то и другое. В любом случае, мне нужна помощь. Я застрял здесь, как и вы, но я не могу позволить ей вышагивать по городу под ручку с другими, даже, если это только для вида.
– Даже, если, действительно есть другой мужчина?
– Да, – кивнул он. – Даже, если так. Но я хочу сказать ей, что люблю её и не собираюсь играть в эти дурацкие игры. Что скажете?
Люсия кивнула. От этих многочисленных киваний, она начала ощущать себя поплавком.
– Отлично. Тогда вы поможете написать ей.
– Я?
– Конечно, вы. Вы умная, к тому же, женщина. Можете понять ход её мыслей. Я осознал это очень быстро. Скажите, что согласны?
Люсия согласилась, не уверенная, впрочем, с чем именно. Лейтенант очень близко подошел к ней. Она не считала, что он делал это нарочно, но он был близок настолько, что она ощущала жар его дыхания.
– Полагаю, мне нужно возвращаться к себе.
Он нахмурился.
– Я вам наскучил?
– Нет, нет, конечно, нет. Но София совсем одна. А мы здесь новенькие. И мне... не нравится оставлять её одну.
– Да. Конечно, вы правы. Отца рядом нет, а она ещё слишком молода. Где мои манеры? – выражение его лица смягчилось. – Полагаю, предстоит долгая зима. Через несколько недель солнце сядет. – Харальд указал в сторону горизонта, где солнце, такое огромное и яркое на континенте, сейчас едва было видно среди гор. Казалось, оно само было пленником, ожидающим смерти и погребения в морских пучинах.
Ей подумалось, что он так и не сдвинется с места, но он отошел и она испытала облегчение. Ей было тяжело переносить близость человека, который ей не нравился. Даже притворство имело свои границы.
– До свидания, лейтенант.
Он помог ей встать на лестницу и, вскоре, она спустилась. Внизу её уже ждал Ганс. Вместе они отправились обратно в бункер, по дороге у неё в голове бушевал целый океан различных мыслей. По пути им встретился другой солдат с судна, Ян, направлявшийся к гаражам. Он заметил их и взмахнул рукой. Она автоматически повторила жест.
Люсия сжала отвертку в кармане, думая об оставшейся в бункере Софии. Подумала о матери, сидевшей в камере в Нойенгамме. Вспомнила отца с топором в руках, о том, как поступила бы на его месте.
Глава 13: Настойчивое упорство
Нефтяная платформа «Эсхил» и остров. Наши дни.
1
Поначалу, Кейт была ошарашена, поэтому не издала ни звука. Затем она завизжала. Мейсон тащил её за волосы, будто мешок с овсом.
– Отпусти!
Он ударил её в подбородок. Голова закружилась. Когда она вновь открыла глаза, перед ней предстало другое здание. Она попыталась вспомнить приемы самообороны, изученные в юности, какой-нибудь удар. Но всё произошло слишком быстро. Он был слишком здоровым.
Мейсон швырнул её перед собой.
– Вай, дверь, пожалуйста.
Раздался звук скрипящего металла – движения гигантского шарнира на огромной двери. Ну, может, не гигантского, а злого, последнего.
Она изо всех сил пнула его в голень. Затем она сунула руку в карман и достала оттуда зажатую в кулаке связку ключей. Один ключ торчал между костяшками пальцев и она ударила. Кейт почувствовала, как ключ врезался в руку. Мейсон не издал ни звука. Он швырнул её на стену и она выронила своё единственное жалкое оружие.
– Нет! – закричала она. – Нет!
Мейсон схватил её и снова бросил в дверной проём, тело распласталось на бетонном полу. Она поднялась на ноги и бросилась к закрывающейся двери. Послышался звук закрывающегося замка.
– Тварь! Ты что творишь? – звучало глупо, но к своему удивлению, она услышала ответ.
– Потому что, если дочь вице-президента найдут изрешеченной пулями, это будет трудно скрыть. Конечно, вероятность того, что тебя найдут, близка к нулю, но рисковать я не намерен. Будет лучше, если ты сдохнешь от естественных причин, принцесса. Я сначала думал сбросить тебя с платформы с привязанным к ногам грузом, но так будет даже лучше.
– Ты о чём, вообще? – выкрикнула она.
– Лучше иметь дело с двумя мишенями, чем с тремя. И, если бы не твоя глупая неосмотрительность, была бы всего одна. Но, думаю, эта мысль ускользнула от тебя утром, так ведь?
– Что ты несёшь? – снова выкрикнула она. Но этот вопрос не нуждался в ответе, она и так понимала, что он хотел сказать.
Она была мишенью. Все они – мишени.
Кейт не знала, зачем и почему, но кому-то в "Вэлли Ойл" было остро необходимо, чтобы они были мертвы. Они делали уборку в доме, а это означало чистку и в прачечной. ЭйДжей знал о нарушениях требований безопасности. У неё был конверт от Стэна МакКриди. Не то, чтобы им нужны были какие-то поводы для её устранения. Она владела 4 тысячами акций компании, которая в ближайшие 20 лет станет лидером американской нефтяной промышленности. Они никогда не смогли бы сделать этого на территории Штатов. Не с её политическими связями и постоянным присмотром со стороны Секретной службы Секретная служба США – специальное подразделение, занимающееся охраной президента, вице-президента, их непосредственных родственников, других высокопоставленных чиновников, бывших президентов и их супругов, кандидатов в президенты и вице-президенты, представителей иностранных государств во время их визитов.. Но здесь царил закон джунглей и помочь ей было некому.
– Мне жаль, Кейт. Правда, – сказал Мейсон с той стороны двери. – Я уважал твоего отца, хоть он мне и не нравился. Просто бизнес. Прости за столь старомодное объяснение. Если тебе станет от этого легче, можешь винить отца.
– Не вмешивай его сюда!
– Ты умрешь от обезвоживания через три или четыре дня. Попытайся поспать, что ли.
Ей хотелось закричать, сказать ему, что она найдет выход, но это было не так. Осталось только отчаяние.
– Не нужно этого делать, – взмолилась она. – Пожалуйста...
Ответа не последовало. Шло время и её одиночество стало очевидным. Они ушли. Они, действительно, бросили её.
Она сползла на пол, уронив голову в ладони. Затем она вытерла лицо, думая о том, сколько минут жизни может стоить одна вытекшая слеза. Без воды и еды, времени было совсем мало.
Когда она подняла голову, то заметила, что в помещении почти не было света. Не было ни окон, ни вентиляционных отверстий или дымоходов. Она вспомнила о сотовом телефоне. Вытащила его из кармана, молясь о том, что не забыла его зарядить. Кейт включила экран, телефон ожил.
– Сигнала нет. Ну, конечно, – сказала она. По крайней мере, экран телефона давал свет, а это уже что-то. Она вытянула его перед собой, будто фонарик. "Ум оперативника ЦРУ" – вспомнилось ей в этот момент и Кейт усмехнулась. Может, этот ум ей и поможет.
Может быть.
Свет экрана, внезапно, погас и она вскрикнула, чуть не уронив его на пол. Свет вернулся, когда она провела по экрану пальцем. "Всего лишь, автоматическая экономия энергии". Она выдохнула и, впредь, уже не забывала каждые несколько секунд водить по экрану пальцем. Индикатор батареи показывал почти полный заряд, но она по своему опыту знала, что это ненадолго.
Она осторожно начала обходить помещения, заглядывая в каждую комнату. В первых двух комнатах были остовы кроватей и обломки полок. В третьей царило застарелое зловоние. Комната в самом конце коридора была самой большой и выглядела наиболее обжитой. Она обнаружила кровати, полки, старые одеяла и туалетные принадлежности, разбросанные по полу. На одной из кроватей сидел самодельный плюшевый мишка и глядел на неё старыми пуговичными глазками. Он хранил на себе потускневший изношенный взгляд детской любви и выглядел каким-то грустным. "Мне одиноко" – читалось в этих глазах. "Возьми меня на руки и прижми к себе. Я так долго был одинок".
Кейт присела рядом, взяла медвежонка и прижала к груди. На ощупь он казался мягким, как желе. С ним было уютно. И не важно, что своего собственного мишку она, вот так, прижимала почти 30 лет назад. Когда, наконец, она отложила его в сторону, то на одной из полок заметила что-то блестящее. Казалось, свет играет с ней какую-то злую шутку. Когда она взяла её в руки, то не могла поверить, что она реальна.
В её руках была отвертка.
2
– Голландец? – позвал ЭйДжей. – Голландец, ты там?
Комната отозвалась тишиной. Снаружи гудела на ветру платформа.
ЭйДжей выронил папку, которую держал в руке и вытащил из-за пояса М1911. Он начал считать вдохи: один, два... и, вдруг, услышал шаги. Перед ним появился Голландец, но он был не один.
– Я бы на твоём месте ствол-то опустил, умник.
Человек, который стоял за спиной его друга улыбался. ЭйДжей отметил про себя его огромную – достойную крупного хищника – челюсть. С ней этот человек был похож на обезьяну.
Голландец опустил взгляд.
– Прости, старик.
– Полагаю, этот оказался не столь медленным, как тот старик утром, – сказал ЭйДжей.
– Верно.
Сен-Круа смотрел прямо на ЭйДжея.
– Я сказал, ствол опусти.
– На хуй иди. Сам опускай.
– Не опустишь, я его завалю.
– Завалишь его, я завалю тебя. У тебя такая здоровенная башка, что не промахнусь.
– Ну, ну, спокойнее. Почему бы вам всем не успокоиться? – только ЭйДжей решил, что хуже быть не может, как появился Мелвин. Перед собой он вел доктора Грея, положив одну руку ему на плечо, а другой держась за рукоять дробовика. Он втолкнул доктора в комнату и тот упал на пол. Выглядел он явно не в себе.
Их разделял длинный кухонный стол и, когда Грей оказался на полу, Мелвин начал его обходить. ЭйДжей наблюдал за его движениями, не рискуя открыть огонь. Ситуация накалялась, его палец на спусковом крючке дрожал, всё находилось на волоске от трагедии.
Мелвин поднял дробовик.
– Хочешь устроить бардак? По глазам вижу, что хочешь.
Если бы сейчас снимали фильм, ЭйДжей мог бы ударить Сен-Круа в голову, затем положить Мелвина за долю секунды. Но это не кино и на прицеле Голландец, а не он.
Он опустил ствол.
– Блин.
– Брось на пол. Пихни в мою сторону.
Пистолет проскользил по кафелю.
– Что скажет ваш командир, когда узнает, что вы тут устроили?
– Ты, наверное, не слышал, здоровяк, но он здесь. Наверное, ты не так умен, как про тебя говорят, а?
– Ага, – подал голос Сен-Круа. – Я слыхал.
Голландец дернулся раньше, чем тот успел договорить. Он развернулся и замахнулся, но эта горилла оказалась быстрее. Сен-Круа изо всех сил ударил его по голове. Голландец откинулся назад, но Мелвин пнул его под зад и он отлетел к ЭйДжею. Он поднял приятеля на ноги.
Сказанное Мелвином не сразу до него дошло, а когда дошло, к лицу прилила кровь.
– Если Брубейкер здесь, то где девчонка? Что она на всё это скажет?
В этот миг в дверях появился мрачный Мейсон.
– Нихрена она не скажет.
– В смысле? – ЭйДжей знал, что Мейсон – хладнокровная тварь, но, если с Кейт что-то случилось, это было низко даже для него. Он пытался убедить себя, что Мейсон не может быть настолько бессовестен. Ни на официальном задании "Черной тени", ни с девушкой, кем бы она ни была.
– Я её не убил, но она не сможет прислать с острова открытку, уж поверь.
