Текст книги "Инцидент (СИ)"

Автор книги: Кирилл Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

–В конце спорт-отдела был второй выход. Он проходил через ряды небольших стеклянных павильончиков, где продавали в основном женскую одежду. Через этот проход можно было попасть на лестницу, расположенную в пристройке «Коралла». – Виктор приподнимает брови и с ухмылкой качает головой. – Не могу объяснить понятнее. Я уже говорил, что со всеми постройками и перепланировками «Коралл» превратился в лабиринт минотавра. Об этом проходе из нас всех знал только Данила, так что я просто шел в темноте туда, куда меня вели. Мы разбили две витрины, пройдя через какой-то гламурный магазинчик по диагонали, и вышли в пристройку, сплошь состоящую из окон. Солнечный свет больно резанул глаза, но когда мы немного привыкли, все поубрали телефоны и первым делом подбежали к окну, посмотреть на происходящее снаружи. С высоты третьего этажа нам открывалась почти вся улица. Людей не было совсем. Небольшая стоянка у «Коралла», которая обычно была забита машинами, опустела. На асфальте кое-где виднелись темно-бордовые пятна крови. И повсюду были зомбаки. Не толпа, конечно, но примерно в таком количестве, в котором, люди обычно оккупируют торговый центр в пятницу вечером. Покачиваясь, зомбаки бесцельно бродили по пустым тротуарам, между столкнувшихся, или перегородивших дорогу редких машин. Светофоры на перекрестке уже мигали лишь желтым – управлять ими, видимо, было уже некому. Рухнувший мир, освещаемый полуденным осенним солнцем. И мы, останки некогда великого человечества, стояли и смотрели на руины своего величия, падшего всего за несколько часов под натиском микроба. Это зрелище отбивало всю самоуверенность и лишь усиливало желание выбраться.

–И вот мы стоим, смотрим на это всё. Данила ухмыляется, и говорит: «Ну да, примерно так я себе все и представлял». Девчонки поддакнули ему. Страха в нас уже не было. Если только настороженность. Всего за пару часов в зараженном городе мы уже перестали бояться зомби и заражения. По крайней мере, так было, когда мы были отделены от этого стеклом и двумя этажами. Серега толкает меня в бок и указывает глазами на дорогу. Там, под углом к тротуару, стояла желтая «Газель»-маршрутка с открытой дверцей салона. Перед у неё был слегка помят, но в целом выглядела вполне рабочей. Серега спрашивает: «Ну что думаешь?». Насколько я знаю, из всей нашей девятки водительские права были только у него и у меня. Я говорю: «Нужно ключи проверить». Не могло быть такой удачи – свободный микроавтобус, как раз для всех нас, стоящий на полупустой дороге, да ещё и с ключами в замке зажигания. Серега кивнул, и громко сказал остальным, что нужно спускаться. Ульяна спросила: «Зачем?». А Серега ответил: «Машину выбирать».

–Мы двинулись к лестнице. Я пропустил всех вперед, как вдруг услышал сзади кашляющий смех. Оборачиваюсь – Санек по-прежнему стоит у окна, смотрит вниз и смеется. Я осторожно подхожу сбоку. Он лбом в стекло уперся, руки с арбалетом и бейсбольной битой безвольно висят, кожа бледная, взгляд пустой-пустой, а изо рта на пол тоненькая струйка слюны стекает. И смех у него какой-то нечеловеческий, больше на хмыканье похож. Я его постучал по плечу, он будто только проснувшись, на меня удивленные глаза выпучил, быстро развернулся и поспешно зашагал к лестнице. Я до последнего думал, что он просто сильно пьян. – Виктор вновь принимается перекручивать свои браслеты.

–Я тоже стал спускаться. И попутно глядя в окно, на окровавленных зараженных, я буквально чувствовал нарастающий холод, будто спускался в ледяной ад. Внизу меня уже ждали. Видимо Серега рассказал о нашей задумке насчет машины, и как только я оказался на последнем лестничном пролете, он, улыбаясь, кивнул мне головой в сторону выхода. Ребята кучкой стояли справа от лестницы, на почтительном расстоянии от стеклянной витрины, потому, что она хоть и была зеркальной с другой стороны, но все равно, быть замеченными зараженным им не хотелось. В пристройке было два выхода. Точнее три, просто один всегда был закрыт. Первый был в десятке метров от нас – обычная металлическая дверь со стеклянными вставками, а второй совсем рядом с нами…ну и с тем, который закрыт. Так вот второй выход был всего в паре метров, слева от нас, и что самое страшное, он был на фотоэлементах. Так что когда один из зараженных случайно подошел довольно близко, двери перед ним приветливо разъехались в стороны. Мы все, скорее инстинктивно, нежели из-за необходимости, вжались друг в друга и затаили дыхание. Но, к счастью, зомбак совершенно, не обратив внимание на движение сбоку, покачиваясь прошел мимо. Мы все выдохнули. А Серега, похлопав меня по плечу, быстро подбежал вплотную к витрине, чтобы лучше разглядеть конечную цель. Я встал рядом.

–Маршрутка была примерно в десяти метрах от нас. Зараженных на пути было не так много. По крайней мере, если среди них не было таких же быстрых как те дети, у поликлиники, то можно было бы спокойно проскользнуть между ними. Серега, осматривая все это бегающими глазами, быстро затараторил: «Сейчас быстро рвем к «Газели». Я на стреме постою, а ты пока в кабину слазаешь, ключи посмотришь. Потом сразу обратно. Только все это нужно сделать очень быстро. Готов?» Вряд ли к пробежке по стоянке, заполненной зомбаками можно быть готовым. Тем более, почему-то моя неприязнь к Сереге стала возвращаться. Меня начинало бесить его лидерство. Но все же я кивнул. Мне было все равно, почему он выбрал именно меня. Главное, чтобы все удалось. Сзади подошел Данила и тихо предложил присоединиться к нам, но Серега шепотом, глядя ему через плечо, ответил, что двери здесь ненадежные, кто-то должен остаться, чтобы защитить девчонок. А Саньку, он,дескать, не мог доверить это задание. Я посмотрел наСанька – вид у него был больной. Он сидел прямо на голом полу и, тяжело дыша, смотрел перед собой, ни на что, не обращая внимания.

–Серега ещё раз похлопал меня по плечу, и мы становимся слева от входа, на максимально близком расстоянии от дверей, но так чтобы они не разъехались. Кто-то из девчонок пожелал нам удачи. Я перехватываю свою биту поудобнее в потеющих ладонях и сквозь стекло смотрю на скрюченные фигуры зараженных. Не знаю как Серега, но меня просто затрясло. Было такое ощущение, будто сдаешь самый важный экзамен в жизни. Вроде подготовился, но вот в самые решающие секунды понимаешь, что ничего у тебя не получится. Серега резко сказал «Пошли», и рванул к дверям, которые, казалось, разъезжались целую вечность. Я бегом за ним. Первого попавшегося зараженного, он снес ударом биты по голове, разбрызгивая его кровь. Между остальными он ловко лавировал, как какой-то горнолыжник. Я ничего не видел кроме его спины, и просто бежал вслед за ним. Даже когда он остановился у маршрутки, я тоже притормозил, хотя мне нужно было забираться в кабину. Серега обернулся, с удивлением посмотрел на меня, затем его лицо стало суровее, и он подзатыльником толкнул меня к дверце. Тут спорить не буду, сделал он все правильно. Я подбегаю к дверце, не к водительской, а той, которая с другой стороны и открываю её. Перед тем как залезть внутрь, я оглядываюсь: встревоженные нашим присутствием зомби бредут в нашу сторону, занимая все окружающее пространство. До ближайшего оставалось метра четыре, так что я как можно быстрее, ныряю в кабину. В замке зажигания ключей, конечно не было. Меня пробил озноб.

–Думать о таком стечении обстоятельств наверху в безопасности было не так жутко, как столкнуться с подобным в реальности. Серега снаружи нетерпеливо кричит мне: «Ну!?» и судя по звуку разбивает ещё чью-то голову. Я, будучи на нервах, рявкнул в ответ: «Их нет!». А сам лихорадочно начинаю опускать козырьки – обычное место хранение ключей. Как будто убегая от зомби, водитель первым делом спрятал их под козырек. Вдруг Серега так спокойно, словно вокруг не кишат ходячие мертвецы, говорит: «Я думаю, Санек заражен». И тут мой взгляд натыкается на блестящий наконечник ключа, торчащий из-под педали сцепления. Я, с радостным криком: «Нашел!», хватаю его и задом начинаю вылезать наружу. Когда я выбрался и оглянулся, зомбаки уже окружили нас, приблизившись настолько, что я чувствовал их холод и мерзкий запах крови. Серега оглядел меня, ткнул ближайшего зомбака битой в зубы, повалив вместе с ним ещё парочку, стоящих сзади, и крикнул мне свое коронное «Пошли!».

–Не знаю, как мы выбрались. Зараженных, к счастью, было легко завалить из-за их неустойчивости, так что я просто размахивал битой перед собой, расталкивая редкую толпу. Если бы не Серега, меня бы точно хряпнули. Он бежал сзади, и как только кто-то хватал меня за куртку, я видел, как сбоку проносилась его бита, и хватка сразу ослабевала. Он отбивался за нас двоих. Так как зараженные почти полностью приблизились к маршрутке, остаток пути мы пробежали спокойно. Оказавшись внутри «Коралла», я обессилено упал на пол. Мне хотелось и рыдать, и смеяться одновременно. Ко мне сразу же подбежала Ленка, обняла и поцеловала в щеку, приговаривая, что я молодец. Я поднимаю взгляд, а Серега стоит в проходе, с его биты кровь ручьем течет, а он сам на меня смотрит, тяжело дышит и улыбается. В тот момент я искренне любил этого человека. К нему Юлька тоже с объятьями подлетает, и по её лицу видно, что она чуть не умерла здесь от волнения за него. А Данила спрашивает: «Ну что там?». Я протягиваю перед собой трясущуюся руку и разжимаю ладонь, на которой, буквально врезавшись в нее, лежит связка ключей. Ленка тогда ещё сильнее обняла меня и прижалась губами к моей щеке. Если бы не нервное перенапряжение, я был бы счастлив глядя на радостные лица своиходногрупников, и, особенно, от осознания, что я послужил тому причиной.

Виктор грустно улыбается. Но в этой улыбке чувствуется яркая искренность. Приятные воспоминания даются сложнее, зная, чем они впоследствии прервутся.

–Мы думали, что зомбаки пойдут за нами, так что нам бы пришлось на время прятаться, а потом использовать другой выход. И они, действительно пошли к входу в «Коралл», но вскоре почему-то вдруг снова беспорядочно разбрелись по стоянке. Причины мы выяснять не стали. Придя в себя, я отвел Серегу в сторону подальше от всех и спросил его насчет тех слов у маршрутки. Он просто кивнул и тихо повторил: «Да. Я думаю, что Санек заражен». Я посмотрел на Санька. Он по-прежнему неподвижно сидел на полу, и слова Сереги обретали основу. Я сказал: «Нужно же что-то делать». Совсем не хотелось, чтобы в один прекрасный момент этот бугай увидел в тебе вместо одногрупника бифштекс. А Серега совершенно спокойно отвечает: «А если я ошибаюсь, и он не заражен? Ты знаешь симптомы заражения? Я нет. Может у него грипп. Но если ты готов разнести ему башку – вперед! Я не буду препятствовать и даже постараюсь тебя потом оправдать перед остальными!». Мне хотелось дать ему в морду. Но он был в чем-то прав. Положение было безвыходным, так что я просто стоял и смотрел на него, думая, что ответить. А Серега успокаивающе положил руку мне на плечо и сказал: «Всё, что мы можем, просто ждать. Посадим в машине его отдельно, и будем наблюдать. В мире, где так много тех, кто хочет тебя убить, нельзя убивать того, кто этого пока не хочет…»

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

–Сережа и Витя... они не просто молодцы. Они герои. За ту минуту, которую они провели снаружи среди зараженных, я бы умерла со страху. И я была безумно счастлива, когда они, наконец вернулись. Живые и невредимые. – Она все еще стоит на тротуаре, подняв глаза к небу.

–Когда Витя показал нам ключи, мы все почувствовали абсолютную уверенность в спасении. Я сразу же позвонила маме, сказать, что мы нашли путь из города. Остальные тоже стали кому-то названивать. Это гипертрофированное стадное чувство загнанных. Стоило кому-то одному из нас что-то сделать, остальные тут же повторяли за ним или, по крайней мере, думали повторить. Только Сережа, уже даже не пытавшийся кому-либо дозвониться, встал у витрины, наблюдая за зараженными. Затем, он подошел к Саше, все еще сидевшему на полу, поднял его и отвел куда-то вглубь павильонов. Я не стала дознаваться куда именно и зачем. Я звонила маме, чтобы обрадовать её. Весь мой мир сфокусировался тогда на её срывающемся на плач голосе. Когда я закончила говорить, Саша с Сережей как раз вернулись. Мы все собрались полукругом в центре прохода, подальше от автоматических дверей. В руках у Сережи был Сашин арбалет, а сам Саша выглядел понурым и смотрел только в пол, хотя казалось, что уголки его губ подрагивают в полуулыбке. Сережа по-дружески положил ему руку на плечо и, так же глядя в пол, сказал, что Саша, кажется, заражен тем микробом, о котором говорилось в объявлении. Затем он поднял взгляд, чтобы посмотреть на нашу реакцию.

–Данила рядом со мной только хмыкнул, видимо, он сам подозревал это. Но для меня, как и для других девчонок это было шоком. Мы, разумеется, не особо приглядывались к Саше, не часто видели его вблизи. Да, он выглядел болезненно – кожа бледная, синяки под глазами, но при этом он не вел себя как больной. Ведь мы помнили, как он разбил ту витрину, как резко подскочил к поверженному зараженному. Внешний вид Саши мы списывали на нервные переживания и, потом, он же много выпил. Но тогда, глядя на него, эта внешность будто обретала новые подробности и, вместе с тем, новый смысл. Его глаза были совершенно пустыми, как у сильно пьяного или только проснувшегося человека. Нижняя губа блестела от обильного слоя слюны. Ему тяжело было стоять спокойно, и приходилось переваливаться с ноги на ногу, левая щека дергалась. Конечно же, это не было однозначными признаками его заражения, но тогда я бездумно поверила, что это именно оно. Сережа, заметив панику на наших лицах, сразу же примирительно поднял руки, убеждая нас, что это только предположения и он ни в чем не уверен.

–Данила спокойно, скрестив руки на груди, спросил Сережу, что он предлагает. Лена, пятившись назад, сказала, что нужно оставить Сашу здесь. Ульяна и Настя её поддержали. Таня стала что-то говорить, о том, что может быть, там, на выездах из города врачи помогут ему. А Сережа с Витей, пытаясь всех перекричать, старались донести до нас, что никто неуверен в его заражении. Но в нашем сознании Саша уже был списан. Мы уже инстинктивно боялись его, и только и ждали, когда он начнет бросаться на нас. Мы сбились в кучу, кричали, старясь говорить громче остальных, наполняя весь первый этаж бессвязным гвалтом. А самого Сашу, похоже, его судьба абсолютно не волновала. Он так и стоял, переваливаясь с ноги на ногу, и смотрел в пол, совершенно не обращая внимания на происходящее. Нас всех прервал, конечно же, Сережа. Он растащил нас за воротники, как свору дерущихся собак, и громко крикнул, чтобы мы заткнулись. Ульяна, возмущенная подобным обращением с собой, шипя от злости, спросила его, какое он имеет право так с ней обращаться. Но не успела она закончить предложение, как Сережа влепил ей звонкую пощечину. Ульяна, шокированная до глубины души сразу умолкла и, схватившись за щеку, удивленно посмотрела на его яростное лицо. Он, молча, ткнул пальцем в направление витрин и мы все проследили туда взглядом. Зараженные, которых, судя по всему, привлекли наши крики, пытались рассмотреть нас сквозь зеркала.Один даже вплотную приблизился к стеклу, уперевшись в него носом. Остальные же брели именно в нашу сторону.

–Кто-то из нас попытался убежать, но Сережа схватил его за куртку и дернул на место. Затем, оглядев каждого, он шепотом сказал, что мы пока ещё люди, и Саша пока что ещё человек, поэтому ни в коем случае, даже если он все же заражен, мы не бросим его. Он сказал, что в машине Саша сядет отдельно от всех, следить за ним будет Данила, и если уж он станет опасен, тогда мы выбросим его прямо по дороге. К тому же, по мнению Сережи, превращению в кровожадного безумца должно предшествовать что-то явное, а Саша пока еще вполне адекватен.

Юлия закатывает глаза и делает глубокий вздох.

–Я даже не могу представить, что должен чувствовать человек, осознавший, что скоро лишиться рассудка и станет перекрученным спазмами бездушным ходячим туловищем опасным для своих друзей. Паника… Ужас, обреченность… Это как смерть. Только если в смерти можно рассчитывать на покой, на какую-то красоту и величие своего ухода, то в заражение было только уродство и багровая грязь, замешанная на крови. И помощи ждать неоткуда. Просто пустота, провал в болезненное безумие. Ведь если зараженные что-то и чувствовали, то это, без сомнений, были страдания. Вот с чем нужно было примириться Саше. Известие о заражении, пусть и не абсолютно точное, должно было просто разрывать мозг от мыслей. Разом нужно было пройти через все стадии принятия смерти: отрицание, гнев, торги, депрессия… Но Саша был отстранен. Ни одной эмоции. Он,покачиваясь, стоял у витрины и тянул руки к стеклу, будто желая поскорее присоединиться к остальным зараженным.

Глава 3

Начало эпохи карантина

Люди забывают о том, что путь в никуда тоже начинается с первого шага.

(ЧакПаланик «Уцелевший»)

Кристина Кортнева (до инцидента – студентка, во время инцидента – девушка Сергея Нестерова)

–Его первая вылазка… – Она, обхватив губами очередную сигарету, поджигает её кончик от пластиковой зажигалки. Затем кладет зажигалку на стол, глубоко затягивается, и, подперев голову рукой с зажатой в пальцах сигаретой, продолжает. – Я не могу точно передать его слова по этому поводу. Он часто путался. Эмоции были через край. Но он точно получил удовольствие. Он вышел наружу, когда остальные не могли этого сделать, он пробрался через толпу зараженных, зная, что в него верят, он вернулся, потому что был нужен. Он сделал то, что от него требовалось, и сделал это хорошо. Он напитался адреналином. Беда сблизила его с друзьями. Их радость от его возвращения делала его счастливым. Он практически впервые в жизни чувствовал себя центральной фигурой. Он был нужен как никогда раньше. – Пепел с тлеющей сигареты падает на стол. Кристина стряхивает его и делает жадную затяжку.

–Я думаю, уже тогда его судьба была предопределена. Хотя он так не считал. Тогда он ещё рассчитывал разыскать свою семью, вернуться к прежней жизни. И он попытался выбраться из зараженного города…

Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)

–Когда меня доставили в Кромы, весь район уже был потерян. К счастью, большую часть населения уже эвакуировали. Особенно удачно дело обстояло с деревнями. Там были свои изолированные источники воды, а относительная отдаленность от городов замедлила распространение заразы, дав нам драгоценное время. – Он чешет лоб, и слегка постукивает пальцами другой руки по столешнице. – А в остальном похвастать было нечем. Весь центр района, включая Кромы, и населенные пункты, расположенные в направлении Орла, превратились в сплошную безлюдную зону заражения. Через иллюминатор вертолета я видел одинокие покачивающиеся тела зараженных, медленно идущие по улицам или прямо по трассе между брошенных машин. Войска спешно стягивались из района. К тому времени потери среди солдат уже превышали количество спасенных. В Кромах, заполненных зараженными, мы даже не стали садиться. Просто не было возможности. Мы покружили над городом, и пилот направил вертолет, в обход зараженной зоны, на базу… Ему сообщили о какой-то новой опасности…

Анатолий Иванович тяжело вздыхает и закрывает глаза.

–То, что творилось в Кромах, это был ужас… Толпы зараженных… Пустые улицы, залитые кровью. Дороги заполнял брошенный транспорт. Некоторые машины горели, поднимая в небо клубы черного дыма. Безжизненные дома с разбитыми стеклами… И ни одного живого человека. А если таковые и оставались в городе, то их либо рвали на части в подворотне, либо они забились под кровать в своей на глухо запертой квартире.Это был полдень. А через пару часов такая же судьба ожидала Орел…

Егор Дьяченко (старший лейтенант ОМСН, во время инцидента – участник спасательных операций)

–Мы работали в бешеном темпе. – Взгляд Егора устремлен в пол. Он шмыгает носом и тут же почесывает его. – К нам на пункт эвакуации продолжали прибывать все новые и новые солдаты. Но даже этого было недостаточно, чтобы усмирить всех зараженных, возникающих в толпе. Палатка для них была уже переполнена. Начинался бардак – люди уже лезли на заграждения, и приходилось применять силу. В общем гвалте то тут, то там слышались короткие автоматные очереди. Медикиуже вышли за периметр пункта эвакуации, помогая укушенным. Одному Богу известно сколько времени мы боролись с беснующейся толпой. Потом я, значит, поднял взгляд, и увидел, что скрюченных в толпе уже больше чем нормальных людей. Да и большинство нормальных ползали по траве в собственной крови, держась за укусы. Я видел как одного из солдат окружили зараженные, и он насквозь продырявил одного из них, выпустив из калаша всю обойму… Но его все равно загрызли...

Егор мельком смотрит в камеру и вновь отводит глаза.

–Отдали приказ отступать. Мы, значит, всем скопом собрались внутри ограждения, сначала отправили на вертушках ученых и гражданских, которые были проверены, а сами остались зараженных отгонять. Омоновцы щиты выставили, а те, у кого было оружие с нелетальными боеприпасами, вели из-за их спин прицельный огонь. Но это никак не останавливало скрюченных. Они падали и сразу же, как ни в чем не бывало, вновь поднимались на ноги. За нами прилетали вертолеты, и мы отправляли по небольшой партии солдат вместе с добравшимися до периметра гражданскими – было уже все равно, проверены они, или нет.Мы сажали даже укушенных. Когда я улетел, в толпе не осталось ни одного незараженного. Скрюченные прорвали периметр, раскурочив ограждение, заваливали палатки. На пункте, значит, оставалось еще около двадцати человек. Не знаю, выжили ли они... Короче, эвакуация не была закончена. Она была оборвана…

Георгий Вагнер (журналист – писатель)

–Войска отступали. Потом отступали оттуда, куда отступили. И еще, и еще. – Георгий закидывает ногу на ногу. На его лице наиграно скучающее выражение. – Заражение выдавливало власти с их же территорий. Окопавшись за чертой города, солдаты получали данные о том, что заражен уже весь район. Бросив район, и пытаясь удержать дальнейшее распространение инфекции на его границах, они вдруг осознавали, что уже вся область заражена. И так далее, вплоть до прилежащих областей. Инфекция постоянно была на шаг впереди. Она с самого начала свила свои гнезда там, где ей хотелось. И когда военные напряженно закрывали на карантин все новые и новые населенные пункты, она сзади легонько хлопала их по плечу, с милой улыбкой махала им ручкой и говорила: «Ребята, а я уже здесь». Все что оставалось властям – разом отозвать все войска как можно дальше от эпицентра и спасти хотя бы отдаленные области. Так они и сделали. Бросили орловскую область на растерзание инфекции. Ввели оставшихся там людей в тридцати-двух-дневную эпоху карантина. Списать несколько тысяч людей, чтобы миллионы продолжали спокойно жить, это, разумеется, правильно. Но бесчеловечно, не находите?

Алексей Черенков (биохимик, эпидемиолог, магистр наук, правительственный консультант по вопросам биологических угроз)

–Почему сотни умнейших людей, на которых была возложена миссия по спасению орловской области, в страхе побросали все и бежали прочь в свои накрепко запертые кабинеты? Почему даже доблестная всемирная организация здравоохранения вместе с многочисленными эпидемиологами ничего не могли сделать, пока людей для продолжения распространения заболевания осталось ничтожно мало на зараженных территориях? – Алексей Павлович приподнимает очки, потирает уставшие глаза и тяжело вздыхает. Он сидит ссутулившись, и неизвестно – послужила тому причина его старость, либо навалившиеся проблемы.

–Я уже говорил, и не устану повторять – мы имели дело с непростой бактерией. Это была непростая эпидемия. Все наши знания и правила, все протоколы нужно было пересматривать и перекраивать, потому что прецедентов случившемуся никогда не было, и возможность того, что это все же произойдет, даже не рассматривалась. К примеру, для измерения скорости распространения заболевания мы применяем показатель R-0. Чем он меньше, тем быстрее распространяется заражение. R-0 для вируса гриппа в сезонный период составляет единицу.Для жадинки этот показатель в первые же часы стал неуклонно двигаться к тысячным долям.

–Что послужило причиной столь невообразимого темпа? Разумеется нельзя опустить такой абиотический элемент, как погодные условия. При невысокой температуре жадинка, даже не имея способности к спорообразованию, могла очень долго поддерживать свою жизнеспособность на фомитах благодаря продуцированию экзотоксина, и тем самым защищаясь от высыхания. Так же жадинка являлась ярко-выраженным зоонозом, то есть использовала организмы животных как биологические резервуары. Сами животные признаков заражения за исключением легкой гипотермии не проявляли, являясь лишь носителями. Но домашний любимец, в крови которого уже размножалась бактерия, становился гранатой с выдернутой чекой. И, пожалуй, основную роль в распространении эпидемии сыграл социальный фактор…

Репортаж из зараженного города от 16 октября, снято в 12:14

Репортер, молодая девушка со светлыми волосами, одетая в бежевое пальто, прижимает указательный палец к уху. В другой руке она сжимает микрофон.

–Мы находимся на стадионе «Динамо», где расположился один из пунктов эвакуации. – Девушке приходится кричать, но ее голос все равно практически заглушается гвалтом толпы. Она стоит где-то на возвышении, а внизу, за ее спиной огромное количество людей полностью заполонило весь стадион. В паре десятков метров от места съемки видны вертолеты и верхушки полевых госпиталей. – К самому пункту сейчас не прорваться. Здесь очень много людей и все пытаются покинуть город. – Она вжимает голову в плечи, когда на нее налетает вихрь, от низко летящего вертолета. –Эвакуация продолжается с самого утра. Люди паникуют, большинство не понимает что происходит. Дело осложняется еще и тем, что местные влас…

–Пожалуйста, успокойся! – Один надрывный голос вдруг резко перекрывает монотонный рев толпы. Репортер оглядывается и камера следует за ее взглядом. У самого подножья низкой бетонной постройки, на которой расположилась съемочная группа, мужчина в сером плаще пытается вырвать свою руку у девушки. Она стоит спиной к камере, так что возраст точно определить оказывается невозможным, но судя по одежде, она молода. Девушка словно прижимает руку мужчины к своему лицу. У него по щекам текут слезы, он делает слабые попытки вырваться, выкрикивая ей: – Аня, Анечка! Пожалуйста, успокойся! Анечка, прошу тебя…

Люди вокруг с ужасом на лицах пятятся назад. Некоторые проявляют раздражение, отпихивая мужчину или девушку от себя и продолжая продвигаться к пункту эвакуации, но большинство все же пытается убежать в толпу. Когда мужчина падает назад, держа перед собой окровавленную кисть и содрогаясь в приступах плача, все уже разбегаются подальше, вереща в панике.

–Ее сними! – Раздается еле слышимый голос репортерши.

Камера берет в крупный план девушку, и та вдруг медленно оборачивается. Она всего лишь подросток, лет семнадцати. У нее прямые каштановые волосы. Легкая курточка расстегнута на груди. На лице, забрызганном кровью, нелепая гротескная скорбь. И перед тем как она вновь отворачивается от камеры, на миг кажется, что по ее щекам тоже текут слезы…

Егор Дьяченко (старший лейтенант ОМСН, во время инцидента – участник спасательных операций)

–Я знаю, что даже когда все эвакуационные пункты в Орле перестали функционировать, военные все равно продолжали вывозить незараженных людей. Вернувшись в город после спада заражения, мы находили много брошенных аванпостов, рассчитанных на долгое пребывание. – Он шумно сглатывает, разглядывая свои широкие ладони.

–Несмотря на провал в первый день на выездах все так же стояли КПП, оказывающие посильную помощь водителям. Специальные поисковые отряды, значит, собирали гражданских по улицам и отправляли их на вертушках в загородные зоны. Никто не собирался оставлять людей на произвол судьбы, даже когда эпидемия отбрасывала нас все дальше от города, истощая все ресурсы…

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

–Когда я чуть отошел от вылазки наружу, мы с Серегой поднялись на второй этаж, в аптеку за марлевыми масками и медицинскими перчатками. Ведь только в кино зомбо-болезнь передается исключительно через укус, а в жизни может зомбак на тебя чихнет и все, ты тоже глаза закатил и пошел живых грызть. К тому же в салоне маршрутки Серега видел на полу кровь, да и мало ли что с Саньком. Короче мы решили перестраховаться. По дороге нам встретился один зараженный, Серега уже по выработанной привычке саданул его битой по голове, но, к счастью, не убил… Если последствия удара битой по голове вообще можно считать счастьем… Аптека была в остекленном павильоне. Мы вдвоем разбили толстую стеклянную дверь, забрались внутрь и долго рыскали в темноте, ища все необходимое. Серега еще хотел каких-нибудь транквилизаторов Саньку взять, но так как ни он, ни я в этом ничего не понимали, отказался от этой идеи. Наконец, разжившись масками и перчатками, мы спустились к остальным.

–Пока я раздавал экипировку, Серега распределял наши места в маршрутке, чтобы мы не толпились у входа. Там, снаружи, каждая секунда будет дорога. За рулем по его замыслу должен был быть я, что меня, конечно же, несказанно обрадовало. – Он саркастично растягивает слово «несказанно». – Это значило, что вся ответственность ложилась на мои плечи, и все шишки в случае чего достались бы тоже мне. Но с другой стороны, у Сереги водительского стажа почти не было, а я на отцовской «Тойоте» каждый день гонял.Так вот, со мной на переднем сиденье еще должны были ехать сам Серега, и между нами Юлька. Дураку ясно, что он хотел ее подальше от Санька отсадить. Самого Санька он попросил сесть отдельно от всех на самом заднем сиденье, а через проход от него должен был ехать Данила, как опекун для старушки. Ну и девчонки в салоне спереди. Как точно, я не запомнил – оно мне надо?

–И вот, мы надели маски с перчатками и ждем, пока зараженные разбредутся по стоянке, освободив нам путь к «Газели». Выглядели мы все нелепо, но, я думаю, это разумная плата за безопасность. Только Санек с его бледной кожей, пустыми глазами и кровавыми подтеками на одежде был похож на какого-то безумного хирурга. Мы и так все боялись к нему спиной повернуться, а в такой экипировке он уже вызывал иррациональный животный страх, как монстр из ужастика, и даже самовнушение, что опасаться пока нечего, не помогало.