Текст книги "Инцидент (СИ)"

Автор книги: Кирилл Пронин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Инцидент: порождение

(Истинная история Сергея Нестерова)

Предисловие

Любое событие, любая личность всегда будут описываться даже непосредственными свидетелями со многими противоречиями и недомолвками. Это связано с человеческими привычками приукрашивать, выдавать свои догадки за факты, иногда умалчивать то, в чем они не уверены. Поэтому найдя некоторые несоответствия, не спешите ставить на повествование клеймо неоднородности и непродуманности. Выбирайте сами, какому из противоречащих друг другу источников, вам доверять.

Я есть Альфа и Омега, начало и конец, первый и последний.

(Откровение Иоанна Богослова 22:13)

Кристина Кортнева (до инцидента – студентка, во время инцидента – девушка Сергея Нестерова)

Она сидит за столом в ярко-освещённой комнате с серыми стенами. Пальцы нервно теребят рукава фланелевой рубашки, небрежно накинутой поверх чёрной футболки. У Кристины светлые прямые волосы, разделённые посередине пробором. Она поднимет свои огромные небесно-голубые глаза на камеру. Маленький носик, кукольные губки – она поистине красива.

–Знаете… – Кристина отводит взгляд. По лицу пробегает нервная улыбка, и она снова опускает голову, наблюдая за своими пальцами. – Кто бы что не говорил о нём, он не был чудовищем… Ну то есть, я же знала его ближе всех… – Она смотрит в камеру, не поднимая головы. Снова нервная улыбка. – То есть я знала то, во что превратил его инцидент…

Кристина тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула, убирая руки со столешницы.

–Он иногда рассказывал мне… – Она резко вскидывает взгляд. – Одним словом, он был просто запутавшимся ребёнком. Может быть, он и творил ужасные вещи, но иначе нельзя было выжить. Вам не понять, вы ни дня не провели в заражённом городе, а мы выживали там тридцать два дня! Нам нужно было чем-то жертвовать, и его приняли как лидера именно за то, что у него хватало смелости приносить эти самые жертвы. Мы живы лишь благодаря ему. Он великий человек. Я говорю это не потому, что у нас были отношения, а потому что это действительно так… Он не был чудовищем…

Кристина смотрит за камеру:

–А здесь можно курить?

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

–Я наверно ближе всех знал Серегу. – Виктор сидит в кафе, сжимая в руках бумажный стакан с кофе. – Если вообще можно сказать, что хоть кто-то знал его близко. Он был немного скрытным. – У Виктора тёмные глаза, которые он постоянно щурит, нос длинный, чёрные волосы торчат в разные стороны, на щеках серая щетина – внешность не очень приятная. На шее и руках навешаны украшения в несколько слоёв, периодически поправляемые или переворачиваемые во время разговора. – Мы же в школе за одной партой сидели. Вот и в один институт вместе пошли. Обычный парень. Веселый. Душа компании. Ничего особенного. Хотя после учебы мы не общались… Может он в свободное время петухов в жертву дьяволу приносил. – Виктор издаёт лёгкий смешок и отпивает немного кофе. – А вот кстати если вспомнить… Он в школе был середничком. То есть учился хорошо, но ботаником не был. И при этом хулиганье всякое его не трогало. У него списывали, он списывал. Меня иногда лупили, но только не при нём. К нему было какое-то странное отношение, он будто был неприкасаем. Может его внутренние демоны уже тогда чувствовались? Потому что он же с виду обычный парень. Всегда весь класс веселил…

Виктор опускает голову и качает ей из стороны в сторону:

–Блин, кто бы мог подумать?..

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

Она неспешным шагом бредёт по городу. Светит бледное осеннее солнце. На фоне проезжают редкие машины. Многие здания выглядят заброшенными.

–Это как-то странно… – Юлия одета в чёрное драповое пальто. Тёмные волосы стянуты на затылке в хвост. У неё очень правильные черты лица. Она смотрит себе под ноги, изредка поднимая взгляд, чтобы посмотреть куда идти.

–Я, разумеется, понимаю, что прошёл уже почти год со времён инцидента и нужно продолжать жить дальше. Но всё равно, мне кажется, нельзя так просто восстановить разрушенные здания и уйти от того, что здесь произошло. Мне кажется, на месте города должен стоять огромный мемориал в память всех погибших. – Юлия виновато улыбается, глядя в камеру. – Не думала, что смогу ещё когда-либо сюда вернуться, после всех тех ужасов. – Она останавливается на месте и оглядывается вокруг. – Мне здесь как-то неуютно. Эти улицы… Я всё еще боюсь, что откуда-нибудь вдруг появится толпа зараженных и всё начнётся заново. – Она вновь виновато улыбается и продолжает прогулку. –Все, кто был участником инцидента, остались калеками в некоторой степени. Даже спустя столько времени за сотни километров отсюда я продолжаю просыпаться в холодном поту… Таня повесилась. А то, что случилось с Сережей вы и так знаете. Последние дни перед тем, как убраться из города, мы все боялись находиться с ним в одном помещении. Инцидент извратил того веселого умного парня, которым он был. Я никогда бы не подумала, что он способен на убийство. Всегда такой отзывчивый, внимательный… – Юлия качает головой. – Хотя любил съязвить, подколоть, но мы все равно его любили. Он был каким-то… родным… И вот, чем он стал. – Она поднимает воспалённые от навернувшихся слёз глаза на камеру. Резкий порыв ветра подбрасывает её стянутые в хвост волосы. – Но, не смотря, ни на что, я жива благодаря ему. И я благодарна за это…

Глава 1

День, когда мир рухнул

Когда говорят «конец света», значит хотят продать кукурузные хлопья, а вот если говорят «без паники», тут уж дело серьезнее.

(Стивен Кинг «Буря столетия»)

Георгий Вагнер (журналист – писатель)

Мужчина средних лет, с одухотворенным выражением лица сидит в кожаном кресле, закинув ногу на ногу и обхватив колено руками. Его тёмные волосы с проседью аккуратно зачёсаны назад. На переносице блестят узкие очки без оправы. Позади мужчины длинные стеллажи, сплошь заставленные дорогими книгами.

–Событие, или, я бы даже сказал, явление, названное впоследствии «инцидентом» произошло утром 16 октября. – Георгий уверенно смотрит в камеру. Заметно, что это ему не в первой. Рука активно жестикулирует во время разговора. У него красивый низкий голос, идеально поставленная дикция. Он произносит каждое слово медленно, будто наслаждаясь широтой собственного лексикона. – Началось всё в городе Орле, и затем, в течение дня, «инцидент» подмял под себя всю Орловскую область, затронув так же соседние области. Особенно пострадали Брянская и Тульская. Орёл стал так называемым эпицентром пандемии. Причиной «инцидента» власти называют биотеррор. Хотя виновники официально так и не были найдены. – Георгий ухмыляется и наклоняется ближе к камере, словно желая поведать некую тайну. – Вы понимаете что это значит? Мы все сидим на пороховой бочке в ожидании нового инцидента, и, скорей всего, нового Сергея Нестерова, который будет менее лоялен.

Алексей Черенков (биохимик, эпидемиолог, магистр наук, правительственный консультант по вопросам биологических угроз)

Алексей Павлович – седовласый пожилой человек с грустными карими глазами и сеткой глубоких морщин на лице. Он сидит в белоснежной лаборатории в окружении компьютерных мониторов. Поверх голубой рубашки с расстегнутой верхней пуговицей накинут белый халат.

–Из-за чего это произошло? Официальной причиной инцидента явилось попадание неизвестной ранее патогенной бактерии в систему водоснабжения. – Алексей Павлович облизывает пересохшие губы и потирает шею, обдумывая следующую реплику. – Город Орёл снабжается водой через несколько артезианских скважин, из которых так же получают воду многие населённые пункты в области. Прежде чем попасть к людям вода проходит очистку на соответствующих предприятиях. Мы предполагаем, однако не можем утверждать точно, что на одном водоочистном предприятии имело место диверсия. Как преступники попали в охраняемую зону и как заразили воду, обеззараживаемую по последним технологиям, для нас по-прежнему остается загадкой. Поиск виновных ведётся по сей день.

Алексей Павлович вновь облизывает губы. Он опускает глаза, подбирая слова.

–Сопоставив скорость поступления воды в жилые районы и инкубационный период болезни, вызванной бактерией, мы пришли к выводу, что диверсия была совершена примерно в пять часов утра.

Он поднимает измученный взгляд на камеру.

–Пять часов утра шестнадцатого октября. Вот время когда мир навсегда изменился.

Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)

Мужчина средних лет с открытым лицом и живыми серыми глазами. Он одет в строгий чёрный костюм с синим галстуком.

–Считать Орёл источником эпидемии не совсем верно. Его называют так из-за того, что по причине своей густонаселённости он пострадал сильнее всего и дольше остальных населённых пунктов, подвергшихся заражению, продержался под карантином. – Анатолий Иванович сидит в своём кабинете. Перед ним на письменном столе только лампа и дорогие настольные часы с подставкой под перо. Позади на белоснежной стене висит позолоченный герб орловской области. – Так, например, первые зараженные появились ещё в кромском районе… Когда мы поняли, что наклёвывается эпидемия, было уже слишком поздно… – Анатолий Иванович качает головой. Руки он держит на столе сцепленными между собой. На запястье левой красуются роскошные золотые часы. Правую украшает массивное обручальное кольцо.

–Люди пили зараженную воду, умывались ей и ехали на свои работы, разнося заразу. Они уезжали в другие города, улетали в другие страны. Некоторые чувствовали недомогание сразу же и оставались дома – сами знаете, в нашей стране большинство предпочитает отлежаться, чем обращаться к врачу.

Тяжёлый вздох.

–Тем не менее, когда больных с непонятным диагнозом стало поступать в больницы всё больше, мы затрубили тревогу.

Алексей Черенков (биохимик, эпидемиолог, магистр наук, правительственный консультант по вопросам биологических угроз)

Алексей Павлович по-старчески пожёвывает губы.

–Почему заражались не все, кто вступал в контакт с заражённой водой? Всё связано с особой термочувствительностью бактерии-возбудителя. Температура свыше 25 градусов по Цельсию была уже губительной для неё. Так что простая термическая обработка в течение нескольких минут очень эффективно обеззараживала воду. Те, кто умывался тёплой водой, употреблял её только в виде горячих напитков, будь то кофе или чай, или просто пил кипячёной были вне опасности. Иногда спасали фильтры для очистки воды… – На лице Алексей Павловича на миг появляется грустная улыбка.

–К сожалению, мы вспомнили о нелюбви бактерии к теплу очень поздно…

Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)

–К сожалению… – Он заминается, обдумывая, стоит ли говорить об этом. – К сожалению, губернатор оказался заражен, так что вся тяжесть ответственности легла на меня. – Анатолий Иванович виновато поджимает губы и разводит руками. – К такому я, конечно, готов не был, но и сбрасывать с себя полномочия не собирался. Из Москвы в Орёл слетелись люди из ведомств, о существовании которых раньше я мог только догадываться. Меня и весь мой штаб вежливо попросили не мешать работе профессионалов. – Анатолий Иванович издает сдавленный смешок. –Но я все, же настоял, чтобы мне дали возможность участвовать в их обсуждениях. После того, как я устроил скандал, мне выделили стул в углу и дали указание сидеть и помалкивать.

Он опять издает смешок. На его лице появляется еле заметная улыбка, когда он вспоминает об этом.

–Все разместились в здании администрации, в зале для собраний. Они передвинули столы, заклеили стены какими-то графиками. Повсюду были компьютеры, кипы бумаг, кучи телефонов, которые без конца звонили. Вся площадь перед зданием была заставлена правительственными вертолётами и машинами. Эти эксперты без конца что-то обсуждали, кричали, спорили. Я только через слово понимал их реплики. Но, нужно отдать им должное, своё дело они знали. Они практически сразу выяснили причину заражения. Всё дело было в воде. Я лично звонил, чтобы её перекрыли…

Анатолий Иванович чешет лоб, вспоминая события.

–Они собрались около 9 часов, и через час уже было принято решение о дальнейших действиях.

Георгий Вагнер (журналист – писатель)

–В правительстве приняли решение об эвакуации незаражённых жителей. И это, разумеется, было самым верным решением. – Георгий цинично улыбается, показывая белоснежные ровные зубы. – При любой эпидемии первоочередная задача – изоляция носителей болезни. И если в небольших городах и посёлках это было ещё возможно, даже при той скорости реагирования, которую проявило правительство, то Орёл могла спасти только эвакуация. Судите сами, – Георгий делает приглашающий жест рукой, – население города более трёхсот тысяч человек. Из них 30% заражены, и эта цифра неуклонно растёт. Поздновато для изоляции, не так ли? – Он вновь улыбается, будто радуясь подобному стечению обстоятельств.

–К тому же это не та болезнь, при которой заражённые согласились бы на добровольный карантин. И вот впопыхах, не располагая необходимым количеством ресурсов, в бешеном темпе наверстывая упущенное время, власти начали эвакуацию. Но, и здесь они тоже просчитались…

Анатолий Ефремов (до инцидента – заместитель губернатора орловской области)

–Мало кто тогда думал о заражённых. Мы все думали о тех, кто был ещё здоров. И их нужно было эвакуировать. Но нельзя же просто посадить людей в автобусы и увезти из города. – Анатолий Иванович виновато пожимает плечами. – Если бы в салоне оказался, хоть один зараженный, все остальные тут же разделили бы его участь. И поэтому эксперты спешно разрабатывали ряд анализов и тестов для определения наличия болезни. Ведь на начальной стадии никаких внешних признаков не было. Драгоценное время уходило…

Он чешет лоб и тяжело вздыхает.

–Со всех соседних областей стягивались люди и техника для обеспечения эвакуации. Из-за загруженности дорог было принято решение вывозить людей вертолётами. Но в Орле почти нет вертолётных площадок, поэтому пункты эвакуации организовывались на площадях, автостоянках, в парках. В пунктах устанавливались медицинские палатки, они оцеплялись ограждениями. Мы обзвонили все СМИ, дав указание по нашей команде сообщить об эвакуации – рассчитывалось, что люди, имеющие собственный транспорт смогут самостоятельно покинуть город. На выездах мы поставили блокпосты. Детей из детских садов и школ было решено эвакуировать в первую очередь. – Анатолий Иванович вдруг резко замолкает.

–Мало кто в городе тогда ещё понимал, что на самом деле происходит…

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

Юлия стоит в тени пожелтевшего дерева и указывает через дорогу, заставленную по бокам припаркованными машинами, на широкий фасад трёхэтажного бежевого здания с белой лепниной. Штукатурка местами отлетела, открыв серую кирпичную кладку. Над входом уныло развиваются два флага России.

–Вот тот институт, где мы с Серёжей учились. – Она поворачивается направо и указывает вдаль, где дорога, скользящая между обветшалых зданий, обрывается еле заметным белым ограждением. Людей на улицах почти нет. – А там был пункт эвакуации, куда нас направили. – Юлия тяжело вздыхает, борясь со слезами, и оглядывает то, во что превратился город. – В тот день…

Она закрывает лицо руками.

***

–В тот день, когда всё началось, мы с Настей приехали сюда примерно к половине десятого. – Юлия сидит на бетонных полураскрошенных ступеньках, обхватив себя руками. Судя по воспалённым глазам и раскрасневшемуся носу, она недавно плакала. – Мы с Настей ещё с детского сада дружили. Всегда везде вместе… Про нас ещё часто шутили, что мы в гражданском браке состоим. Мы ведь в общежитии в одной комнате жили. – Юлия смотрит себе под ноги, но взгляд устремлён сквозь асфальт. Затем, словно опомнившись, она поднимает глаза на камеру.

–В тот день, мы заметили, что у института стояла машина скорой помощи, но значения этому не придали. Из всей группы на паре было человек пятнадцать, не больше. Дима Юнусов ещё был каким-то бледным, его даже отправили в медпункт. А потом в аудиторию ворвался запыхавшийся пятикурсник и сказал, что все занятия отменяются. Когда мы спустились в гардероб, услышали с улицы объявление об эвакуации.

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

–Серёга шутил, что Орёл решили снести, вот всех и вывозят. – Он шумно отпивает кофе и смотрит куда-то в сторону. – Толкучка ещё в инсте была жуткая – все же сваливали. Но когда мы вышли на улицу… – Виктор складывает губы трубочкой и закатывает глаза. – Вот где была адская давка. Такого количества людей я никогда раньше не видел, и все как стадо идут в одном направлении. Помню напротив инста, на возвышении стоял мужик в камуфляже и с автоматом, а по бокам ещё двое в противогазах. Тоже с оружием наизготовку. И вот тот, что посередине орал в мегафон, что-то типа: «Сохраняйте спокойствие, не паникуйте, продвигайтесь к ближайшему пункту эвакуации…» Ну что обычно в таких случаях кричат. Так вот, я когда этого мужика увидел, именно тогда мне не по себе стало. Я Серёге говорю: «По ходу что-то серьёзное», а он: «Тебе же сказали не паниковать, вот и не паникуй», хотя у самого лицо осунулось и глаза забегали.

Он снова делает глоток кофе и опускает взгляд на свои руки.

–Мы тогда понятия не имели, куда конкретно идти и что нас ждёт. Просто брели вместе со всеми в сторону Дворянского Гнезда и всё. Мне в тот момент безумно захотелось позвонить родителям…

Егор Дьяченко (старший лейтенант ОМСН, во время инцидента – участник спасательных операций)

Егор – молодой худощавый мужчина с квадратным подбородком и приплюснутым носом. Голова Егора брита подёжик, подчёркивая его лопоухость. Он одет в камуфляжную форменную куртку, на которой уже красуются несколько медалей. За его спиной грубо покрашенные в синий цвет стены, и определить назначение помещения просто невозможно.

–Мы вообще-то базируемся в брянской области… – У Егора низкий зычный голос. Его глаза бегают по сторонам, стараясь не встречаться с камерой. – Нас вызвали примерно часов в девять… – Он тщательно подбирает слова, почёсывая нос после каждого предложения. – Сказали, значит, что нужно из Орла эвакуировать людей… Туда вообще из соседних областей все войска стягивали. Местные от инфекции полегли. Ну вот… – Егор чешет затылок и нервно сглатывает. – Мы, значит, прибыли в полном боекомплекте, с оружием наперевес, а нас поставили народ от пунктов эвакуации отгонять. Ну, то есть, чтобы не все разом в вертушки лезли, нужно ж каждого ещё на эту самую инфекцию проверить. Притом приказ был силу не применять. А люди, значит, паникуют. Солдат, отгонять их, не хватает. Врачей, чтобы кровь на анализы брать тоже мало, да и процедура это долгая. Помню, мне старушка всё внучку свою пихала, чтобы я её на вертолёт провёл. Я ей объясняю: «Бабушка, ну не имею я права, вдруг девочка больна, нужно её сначала в палатку к медикам». А она мне всё под ограждение её толкает…

Егор заминается, решив, что его рассказ немного неуместен.

–Короче, в городе творился настоящий бардак. Но это были ещё цветочки…

Видео, снятое на мобильный телефон одним из спасенных при эвакуации.

Вокруг много людей. У всех на лицах читается потерянность. Они озираются по сторонам и медленно продвигаются куда-то вперед. Их разговоры сливаются в бессвязный монотонный гул, изредка прерываемый оглушающими звуками движения мобильного телефона. Где-то на фоне звучит сильный низкий голос, искаженный и многократно усиленный мегафоном:

«Пожалуйста, сохраняйте спокойствие. Продвигайтесь к ближайшему пункту эвакуации. Там вы получите дальнейшие инструкции. Не паникуйте. Ситуация находится под контролем. Пожалуйста, сохраняйте спокойствие…»

Толпа, в которой бредет снимающий, проходит между рядов невысоких домов. Путь идет по наклонной, так что прекрасно видно головы людей на десятки метров вперед. Раздается мерный рокот и по ярко-голубому безоблачному небу проносится вертолет. В поле зрения попадает солдат в противогазе, держащий одной рукой висящий на груди автомат. Другой рукой он легонько подталкивает проходящих мимо людей в нужном направлении. Изображение мечется из стороны в сторону, осматривая толпу, где ярко выделяются частые фигуры солдат, одетых в синюю камуфляжную форму. Они неподвижно стоят на месте и следят за эвакуацией, провожая людей бесстрастными взглядами из-под зеркальных стекол.

–Твою мать, что за хрень творится?! – Судя по громкости, молодой высокий голос принадлежит снимающему. Изображение переносится вправо. Рядом, ссутулившись, бредет бледный светловолосый парень, одетый в светло-коричневую куртку с капюшоном. Его лицо слегка искажено, будто он пытается скорчить рожу. Из открытого рта тонкой струйкой течет слюна.

–Валер… – Профиль парня приближается. Становится видно глубокие синяки под глазами. – Валер. Слышишь меня? – Парень медленно поворачивает голову. – С тобой всё нормально?

Валерий тупо смотрит в объектив. Его лицо с одной стороны словно опущено, как у парализованного. Покрасневшие невыразительные глаза совершенно пусты. Уголки искривленных губ слегка приподнимаются в нелепой улыбке сумасшедшего…

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

Она бредёт на фоне своего бывшего института.

–Мы старались держаться группой, но в давке некоторые всё равно отставали. Настя даже взяла меня за руку, чтобы не потерять, а я взяла за руку Таню, она Сашу. Так мы и шли цепочкой, держась вместе. Потому что всем было очень страшно остаться в этой толпе в одиночестве. Стоял жуткий гвалт. Люди шумели, где-то плакали дети, солдаты кричали в мегафоны, над головой носились вертолёты, сзади гудели машины. Мы ничего не понимали. Мы просто шли, надеясь, что когда мы, наконец, придём, нам всё объяснят. А потом впереди раздался громкий женский визг, и мужские крики о помощи. В толпе началось волнение, и люди стали поворачивать назад и расступаться. В центре оказалось свободное пространство. Я шла за Серёжей, и когда посмотрела через его плечо, то увидела катающегося по асфальту мужчину, а над ним покачиваясь, стояла молодая девушка с пустыми глазами. С подбородка у неё капала кровь. Она была заражена…

Алексей Черенков (биохимик, эпидемиолог, магистр наук, правительственный консультант по вопросам биологических угроз)

–Как же при подобнойтермочувствительности бактерия выживала в теле теплокровного человека? Всё дело в том, что это совсем необычная бактерия. При других обстоятельствах я бы даже восхищался ей. – Он пожевывает губы, отводя взгляд в сторону. – Мы имели дело с грамоположительной анаэробной бактерией прокариотического строения. При попадании в неблагоприятную термическую среду, а именно в тело человека, температура которого благодаря биологическому гомеостазу постоянно поддерживается на отметке тридцати шести с половиной градусов по Цельсию, бактерии собирались вместе, образуя вокруг своей ещё крохотной колонии защитную жидкостную мембрану.

Алексей Павлович на секунду умолкает, потирая свои старческие иссохшиеся руки.

–Что представляет собой данная мембрана? Она состоит из экзотоксина B-класса, в состав которого входит некий биологический аналог этиленгликоля, охлаждающего окружающую среду. Именно поэтому зараженные сразу чувствовали холод в животе или голове, в зависимости от путей заражения. Обезопасив себя от тепла, бактерии начинали спешно размножаться. Все стадии митоза они проходили всего за пару минут. Более быстрого деления в природе не существует.

Он снова отводит глаза в сторону, собираясь с мыслями.

–По мере размножения бактерий у зараженного человека начиналась гипотермия, падало артериальное давление. Но основные симптомы проявлялись когда колония добиралась до центральной нервной системы. Бактерии окутывали биоплёнкой головной мозг, запуская разрушительное действие экзотоксина. Гипотермия увеличивалась, усиливался стеноз, ухудшались память и внимание, речь становилась невнятной, учащались нервные тики, появлялась сонливость. У некоторых начинались мигрени, онемения конечностей и даже тошнота. Но, не смотря на это, зараженный чувствовал себяотносительно неплохо, благодаря активной выработке гипофизом беталипотрофина, из которого в последствие выделялсяэндорфин – гормон счастья. По этой причине лишь малая доля всех зараженных обратились в лечебные учреждения.

Алексей Иванович облизывает пересохшие губы и поднимает свои грустные измученные глаза на камеру.

–Но самое страшное бактерия приберегала напоследок: глубокая гипотермия – до 22,3 градусов по Цельсию, сильнейшие спазмы всех мышц и полное уничтожение личности…

Виктор Суриков (до инцидента – студент, одногрупник Сергея Нестерова)

–Та девушка до сих пор мне в кошмарах снится. – Виктор качает опущенной головой. – Она была босиком и в лёгком белом топике, хотя погода стояла довольно прохладная – середина октября ведь. Ещё она была какая-то кривая… – Он крутит руками перед собой. – Ну скукоженая, перекосабоченая… Не могу объяснить… – Виктор на секунду задумывается, затем отпивает кофе. – Как будто её через стиральную машинку провернули. Кожа бледная, глаза пустые, как у наркоманки, а с губ на грудь кровь капает. И рядом с ней ещё мужик по земле катается, держась за руку.Ну дураку понятно откуда кровь.

Он смотрит в сторону и делает глоток кофе.

–Все вокруг расступились, а мы с Серёгой всего в паре метров от неё стоим. Между ней и нами никого, а сзади всё народ напирает, они ж не видят происходящего. И нас как будто к ней несут. Мы стараемся притормозить, орём, чтобы не напирали, но куда там? И самое страшное, что та девушка конкретно на меня смотрит. Потом так медленно, через силу, делает в нашу сторону шаг и руку поднимает. Тут от одного её вида стремно, а ещё когда её бледная как у мертвяка лапа в метре от твоего лица маячит, в штаны наложить можно. Но вдруг откуда-то сзади девушки выметается парень геройской внешности – высокий, качок, кожаная куртка на груди расстёгнута, волосы лаком залиты. – Виктор раздвигает руки и делает суровое лицо, передразнивая его. – И вот он обхватывает её руками поперёк груди, чтобы она двигаться не могла, приподнимает над землей и орёт ей в ухо, чтобы она успокоилась. Ну, на самом деле, первое впечатление складывалось, что девушка просто наркоманка, и в общей панике, она немного двинулась рассудком. Вот и мужика за руку хряпнула, людей решила попугать – кто знает, как у неё от наркоты могла башка съехать?

На лице Виктора появляется кривая усмешка, когда он перекручивает браслеты на правой руке.

–Зараженная… Ей только и был нужен близкий контакт. Она медленно, почти спокойно опустила голову и укусила парня за запястье. Тот сначала взвыл, но когда через несколько секунд, из-под зубов по руке побежала струйка крови, он уже орал во весь голос. Парень распустил захват, и начал со всей дури свободной рукой лупить девушку по голове. Я бы от одного такого удара уже сознание потерял, а девушка так и стояла, продолжая сжимать запястье в зубах.

Виктор допивает кофе и отставляет стакан в сторону.

–Серёга сказал, что нужно сваливать и повёл нас в обход схватки. Мы шли группой, державшись за руки. Когда ничего не понимаешь, вокруг галдящие люди, а сзади тебе в затылок через стёкла противогаза смотрит вооружённый человек, совершенно наплевать, как это выглядит. Ты думаешь только о том, чтобы не отстать от своих друзей. Но некоторые всё равно терялись, и в сцепке нас осталось всего девять. Это я… – Виктор закатывает глаза, и поднимает раскрытые пятерни, загибая на правой руке большой палец. – Юлька, Настя, Танька, Ленка, Ульяна, Санёк, Данила ну и Серёга. И так получилось, что Серёга был первым, я шёл за ним, а за мной была Ульяна. – Он опускает руки с девятью загнутыми пальцами. – И вот мы как первоклашки на прогулке, резко двинулись вперёд. Мы шли так близко от парня, лупящего зараженную, что можно было протянуть руку и дотронуться до её светлых сухих волос. Но мы только ещё сильнее вжимались в идущих с боку. Серега буквально ворвался в толпу и протащил нас ровно настолько, чтобы последний, оказался под прикрытием других людей. Я помню, он ещё повернулся, подпрыгнул на месте, чтобы всех видеть и крикнул: «Никто не потерялся?»

Юлия Наумова (до инцидента – студентка, одногрупница Сергея)

–Серёжа никогда не был лидером. – Юлия всё ещё возле бывшего института. – Даже в их компании среди мальчиков как то больше главенствовал Витя. Но тогда… – Она заминается. Поднимает руки с раскрытыми ладонями, словно думая, что это поможет ей подобрать слова. – Мы все были потеряны, мы паниковали. Сбитые в кучу подростки перед лицом неизвестной опасности. Толпа, вооруженные люди, безумная девушка. Нам был необходим кто-то, кто хотя бы сказал, что делать. Так вышло, что Серёжа шёл впереди нас всех, его вторую руку никто не сжимал, так что в толпе мы могли двигаться только за ним. И, мне кажется, он почувствовал некую ответственность. Серёжа постоянно пересчитывал нас, следил, чтобы никто не отстал. Хотя к тому времени нас из всей группы осталось только девять. Он был словно преподаватель с детьми на экскурсии. Я помню, когда мы бежали мимо зараженной девушки, я посмотрела на его лицо. И тогда мне показалось, что вот именно он совершенно точно знает, что делать, и он выведет нас. Но, разумеется, он паниковал не меньше нашего.

Юлия делает глубокий вздох. На фоне потянулись ряды низких деревянных построек.

–Когда, после зараженной, мы снова влились в толпу, Сережа остановился, чтобы мы из цепочки сбились в кучу. Так было меньше шансов потеряться. У Тани постоянно звонил телефон, но она даже не обращала на него внимания. Я думаю это, ей просто не хотелось отпускать руки. После того, как мы насмотрелись на ту безумную, нападавшую на любого, кто приблизится к ней, нас буквально лихорадило от страха. Я чувствовала, как трясётся Настина рука в моей ладони. Но, когда у нас появился лидер, и толпа медленным потоком понесла нас вперед, мы немного успокоились. Серёжа постоянно повторял, что бояться нечего, незачем паниковать. То есть то же самое, что кричал в мегафон солдат, но только в устах Серёжи эти слова были более действенны. Мы шли возле детской поликлиники, и вдруг заметили, что некоторые люди снова продираются назад. Когда толпа впереди нас поредела, мы увидели детей. Много детей, ещё более безумных, чем та девушка…

Алексей Черенков (биохимик, эпидемиолог, магистр наук, правительственный консультант по вопросам биологических угроз)

–Чем вызвано столь безумное поведение зараженных? Это больные люди, с ужасно покалеченной нервной системой, сведенными судорогами мышцами. С подобным состоянием им следовало бы лежать в коме, но они, терзая свою задубелую плоть и перегоревший, лишившийся большинства своих привычных функций мозг, продолжали разносить болезнь. Всё дело в том, что бактерия, с которой нам пришлось иметь дело, обладает неким подобием интеллекта. – Алексей Павлович разводит руками, будто бы извиняясь за подобное антинаучное утверждение. – Как иначе объяснить, что при попадании в мозг она отключает именно те его функции, в которых она не нуждается, оставляя человеку способность ходить, распознавать объекты окружающей среды? Ведь это довольно сложные процессы. Бактерия перестраивает организм под свои нужды. Она проникает в гипоталамо-гипофизарную систему, заставляя её буквально брызгать питательными для неё пептидными гормонами, в особенности соматропином. Через гипоталамус она настраивает комфортную для себя температуру человеческого тела, буквально диктует носителю его желания. Как если не наличием интеллекта объяснить то, что бактерия манипулирует носителем? Она заставляет человека делать то, что нужно именно ей. С помощью человека она выполняет свою главную задачу – размножение.