Текст книги "Мир, где меня ждут (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 44 (всего у книги 44 страниц)

Эпилог

Клирия похоронила Бабу Ягу в шестьдесят пятый день летнего периода. Старушка, наполненная таким количеством энергии, ушла с чувством выполненного долга и в последние три дня уже Клирия приносила ей стакан воды и кормила с ложечки, а не наоборот, как в первые дни пребывания её здесь.

Старая и вредная карга, как называла её Клирия, научила глупую недоразвитую идиотку, которая начиталась умных книжек без сиськи и письки, как называла её Баба Яга, всему, чему только сама научилась и узнала в жизни, пытаясь передать как можно больше знаний. Естественно, что всему научить невозможно бестолочь, что только недавно стала жить самостоятельно, как считала Баба Яга, жизнью.

А у Клирии в основном опыт ну ни как не укладывался в обычный житейский. Ни ребёнка правильно мыть, ни как кормить правильно, чтоб коликов не было, ни как приготовить вкусно и быстро.

Потому, если попала она к Бабе Яге диверсанткой, и человеком, привыкшим работать сверху, то уходила уже, как любила выражаться Баба Яга в дни свои последние, настоящей добротной бабой. Хотя по мнению Клирии, называть её бабой было немного оскорбительно.

– Оскорбительно полы не уметь мыть! – дала ей тогда пинка под зад Баба Яга. – Вон грязь, а ну-ка перемывай, дочь неблагодарная!

– Да, Баба Яга, – зашипела Клирия в ответ, потирая пятую точку.

И всё же Клирия уважала Бабу Ягу, как уважала Баба Яга её, однако обе смотрели друг на друга таким взглядом, что могли воспламенить бумагу, и вызывали только смех у маленького ребёнка. Две стервы под одной крышей, они удивительным образом, наверное, именно из-за этого, находили общий язык и уживались.

Баба Яга получила свой шанс прожить тот отрывок жизни, что символизировал для неё жизнь: пелёнки, заботы, дети, шум, крики, чтоб уйти спокойно. Клирия получила шанс жить дальше своей жизнью самодостаточно.

– Покойся с миром, старая карга. Твой путь долог и полон жизни. Будь спокойна на своём последнем пути, что станет новым началом, – тихо сказала Клирия, после чего раз и навсегда покинула её дом на курьих ножках.

Тот, потеряв свою хозяйку, больше не двигался, застыв на месте и просто сев на землю, словно ожидая своего последнего вздоха, когда магия покинет его. Клирия так же в последний раз прибрала его в дань уважения, после чего попрощалась…

– Прощай, дом, благодарю за кров и еду.

…после чего двинулась в путь.

Клирия преобразилась. Стала более крепкой. Разница была видна, если приглядеться – Клирия отъелась, став плотнее, подкаченее, лишившись той хрупкости. Некоторые люди подумают, что она стала толстой, но Клирия не лишилась своей стройности, обладая фигурой, которой позавидовали бы многие. Просто стала не такой дистрофичной. Да и грудь отъела.

Последнее она считала ужасным недостатком, так как при беге теперь та скакала верх-вниз, словно норовя оторваться и без подвязки теперь было не обойтись.

Она отправилась в путь.

Месяц, и Клирия уже сидит в богатом кабинете, который не похож никак на те места, где она обитала до этого. Да и сама Клирия теперь разительно отличается от окружающих здесь её людей.

Вокруг неё в дорогих одеждах, с дорогими украшениями девицы, что смотрят на неё сверху вниз, не зная, кто перед ними. Или те же девицы, но знающие Клирию и клянущиеся скорее по привычке, заставляя удивляться других. Они благоухают, они чисты, волосы аккуратно уложены, кожа нежна.

Клирия же по-хозяйски одета в походное платье с плащом. На груди висит свёрток с дитём, подвязанный твёрдой уверенной рукой. На шее какие-то амулетики, на руке фенечки; лицо, удивительно молодое для её возраста, но уже не нежное. Волосы подвязаны самодельной повязкой в конский хвост – только чёлка украшает лоб.

Руки не тонкие и нежные, а сильные и грубые, знающие работу – такие руки и топором помашут, и еду приготовят, и пол помоют, им не страшна ни холодная вода, ни грязь.

И вот она, явно деревенская девушка, если не баба (что является не оскорблением, а описанием внешности) сидит в кресле напротив другой девушки, что ну никак не изменилась.

– Держи, от Бабы Яги прощальный подарок, – протягивает Клирия собеседнице пузырёк. – Она сказала, что это окончательный компонент к тому, что она уже передала тебе. Это вернёт в тебя жизнь.

– Спасибо, – улыбнулась Эви. – Ты точно не останешься?

Она искоса поглядывает на ребёнка, светясь любопытством и надеясь, что очень скоро сама сможет носить свой комочек счастья на руках.

– Да, хватит с меня этой жизни. Я хочу двигаться дальше, найду место, где смогу встать, освоюсь и огражусь от этого всего. Сыта по горло. Теперь, как ты могла заметить, я стала более… рабочей лошадкой.

– Это да, – окинула её взглядом Эви. – Ты и внешне изменилось.

Она-то так и осталась ведьмой в платье, вечно молодой, хотя и надеялась в скором времени это изменить. А вот от изящества и возвышенности Клирии не осталось и следа – перед ней сидела женщина работящая, знающая труд. Ничем не отличалась от тех женщин в деревнях, что видела иногда Эви. И подумать только, всего полгода, а она так преобразилась.

К тому же внешность – Клирия сильно поменялась. Теперь оба глаза у Клирии были голубыми, и половина волос была как будто перекрашена в блондинку. Она не была похожа на ту себя: тихую, спокойную и словно прячущуюся в тени девушку. Теперь Клирия даже выглядела как другой человек, отчего не все её узнавали.

Потому просто скрыться ей теперь будет куда проще. Да и для многих она вроде как и погибла – каково было удивление Эви и всех тех, кто её узнал, когда Клирия заявилась к ним в замок такой, так ещё и с ребёнком. Накормили, обогрели, отмыли.

– И всё же ты всегда можешь рассчитывать на нас. Для тебя всегда здесь найдётся место, – напомнила ей Эви в сотый раз, словно тем самым пытаясь попросить прощение или перетянуть такого сотрудника на свою сторону.

– Всё нормально. Я нашла свою жизнь, своё место. И собираюсь расположить его подальше от этой суеты.

Клирия уже успела повидаться пусть и не со всеми, но с многими, начиная Фемией, заканчивая Туликой. Кто-то пока оставался один, кто-то нашёл себе партнёра, кто-то уже успел родить. Все, кто пережил войну, могли рассчитывать на дальнейшую жизнь.

Те же наёмницы в большинстве своём осели в городе около поместья, которое сейчас было чем-то типа загородной виллы. Нашли себе дом, завели семью, забросили военное дело, посветив себя другим более безопасным и увлекательным делам. Как и многие, что были наняты ими изначально, нашли себе дом именно около поместья, уже не желая уезжать с насиженных мест куда-либо. У них там было всё, что нужно, от крова до работы. И таких людей, и нечисть не волновала близость к столице и насыщенная жизнь. Им просто хотелось жить и радоваться своему маленькому житейскому счастью.

Кстарн, со слов Эви, пропала. Взяла золото из хранилища, после чего была такова. Никто её больше не видел, и не слышал, хотя Эви высказала подозрения, что это было всё с подачи Патрика. Мэри нашла себе суженного, продолжая работать с арахнами в пошиве одежды и даже имела некоторый успех в этом деле. Богиня Удачи живёт в одном из храмов, став его настоятельницей, безудержно оптимистичной, доброй и видящей только свет.

Что касается героя с его подружкой, то о них слухи ходили разные, но они затерялись на востоке, где живут вместе с девочкой-арахной, спрятавшись ото всех в одной из дальних деревень. Вроде как даже приют открыли для сирот, но и это неточно. Хотя Клирия была уверена, что если там герой, то с его силой где угодно можно жить без страха.

Клирия подозревала, что они ровно так же, как и она, решили оградиться от мира.

Жизнь шла дальше, налаживалась, пробивала себе путь, отталкивая все невзгоды назад. Словно со смертью одного единственного человека мир спешил вздохнуть и стряхнуть с себя всю эту грязь. Все, кто пережил эту войну, теперь имели все шансы жить своей спокойной и по своему счастливой жизнью.

Фемия и Фиалка женились, стали королём и королевой, мать короля отреклась от трона и теперь была не при делах. А за работой новых правителей следила Эви и Элизи. Были проблемы с властью, однако со свойственной решимостью уже бывалой Эви, они были быстро решены, иногда радикально, чтоб не тянуть время. Всё шло по плану.

К тому же Фемия теперь тоже ждала ребёнка.

– Я рада за неё, – улыбнулась Клирия. – Она стала куда более сдержанной и…

– Высокомерной? – хихикнула Эви.

– Не без этого. Положение обязывает. Ходит как памятник сдержанности. Нос выше, глаза сверху вниз. Помню её лазящей по заборам, а здесь она даже спины не согнёт на людях. Всего шесть месяцев, а изменилась до неузнаваемости, – улыбнулась Клирия, после чего кивнула на ребёнка. – Позволишь? Нам пора кушать.

– Да-да, конечно, – махнула та рукой.

– Благодарю тебя, – Клирия не моргнув глазом дёрнула за шнурок корсета своего походного платья и вывалила на радость ребёнку грудь.

– Но ты Фемию так не видела. Ещё та коза по горкам, когда никто не видит, – захихикала Эви. – Словно на кристаллах работает. Кстати говоря…

Она вытащила откуда-то из-под кресла сумку и положила её на столик между ними.

– Мне показалось правильным отдать тебе его вещи. Фемия вернулась с этой сумкой и… может тебе понадобится?

– Спасибо, – выдохнула с грустью Клирия, почувствовав грусть, навалившуюся на неё с новой силой при виде его вещей. То, что она пыталась откинуть, теперь давило её с новой силой. В конечном итоге, она даже не попрощалась.

Внутри ничего, кроме патронов и каких-то вещей для похода ничего особенного и не было. Единственное, что привлекло её взгляд – кристалл, что, судя по всему, был выковырян из её посоха. Сейчас он мигал слабым слегка голубоватым светом.

Эви вкратце обрисовала то, что произошло, и чья энергия сейчас заключена внутри, на что Клирия поблагодарила её.

В любом случае хоть такое напоминание было куда лучше, чем его отсутствие. Патроны, походные вещички, кристалл и даже картинка женщины, слегка потёртая, но цветная и точно передающая изображение.

– Это мы тоже нашли у него, но кто это…

– Его мать, – тихо сказала Клирия.

С той картинки на неё смотрела женщина в платье с цветами в руках, где она всем своим видом показывала, как стремиться жить и радуется этому. Красивое мягкое лицо той, кто любит своих детей.

В голове у Клирии мелькнул вопрос – могла ли она представить, кого родит однажды на свет и как он изменит жизнь целого государства? Человек, что не по своей воле стал худшим кошмаром для этого мира.

– Она красивая, – тихо заметила Эви.

– Да, приятная женщина, – кивнула она и вздрогнула, когда ребёнок куснул её растущими зубами. Словно придя в себя она, спрятала все вещи обратно в сумку и улыбнулась.

– Благодарю тебя. Я действительно благодарю тебя от чистого сердца.

Клирия покидала замок с чувством выполненного долга, до конца убедившись, что цель выполнена.

Дочь Патрика и муж под присмотром более умных и опытных людей, и счастливы. Многие соратники, пережившие войну, счастливы и живы. Враги повержены или заточены, каждого настигло наказание, или он перешёл на их сторону, в зависимости от ситуации.

Её мечта пусть и не стала реальностью, однако на большом клочке земли люди смогли найти мир. Смогли жить вместе и учились принимать столь высокое разнообразие населения. Да, расизм никуда не денется, да, буду всегда убийцы и грабители – это неотъемлемая часть жизни, однако теперь их куда меньше.

И герои больше не призываются в королевстве, уступив место тем, кто своими силами стремится стать сильнее и защищать мир.

Клирия же двигалась в своё новое путешествие, собранная в новое путешествие не без помощи своих людей в королевстве, одетая скромно и очень хорошо, с лошадью и грузом, который позволит ей обосноваться где-нибудь. На груди у неё висело напоминание о том маленьком чуде в жизни, когда её существование окончательно поменялась и предстала перед ней в ином свете. Теперь у неё была новая цель, которая будет расти и может так же когда-нибудь изменит мир.

Может потому, что иногда смириться с поражением и отпустить прошлое, не значит потерять надежду. Творить добро не значит помогать людям. А делать больно одним – это спасать других. Может, потому что добро и зло – это они сами. И только они способны понять, где начинается одно и заканчивается другое.

Они все получили своё счастье и свою надежду. В конце получили того, чего хотели и о чём мечтали. Тех, кто любит их, и тех, кто будет их ждать.

И пусть её ждёт в будущем затмение, исчезновение и перерождение, Клирия всё же проживёт счастливую и долгую жизнь, зная, что сделала свой родной мир немного лучше. Такой страшной ценой, такими чудовищными методами, но лучше.

Она улыбнулась и прижала свёрток к себе. Двинулась дальше по дороге, которая выведет её домой. Туда, где всё станет прошлым, а мечты – будущим. Чтоб прожить то, что ей отмерено, в свободе и умиротворении.

Клирия улыбнулась, пустив слезу, которая была памятью, счастьем, тоской и желанием жить одновременно, взглянув на небо.

– Мы победили… Ты смог сделать этот мир лучше, а людей счастливее, как когда-то давно хотел… – тихо прошептала она, глядя в голубое и чистое небо, как её будущее. Когда-то давно они мечтали об этом вместе. Мечтали, что мир станет теплее и добрее, как когда-то. Пусть и не полностью, пусть и не так, как планировали, но им хотя бы немного удалось сделать его таковым. – Теперь ты можешь быть умиротворён, и я надеюсь… теперь ты действительно счастлив.

Она двинулась по вытоптанной пыльной дороге, и через несколько минут на этом месте был лишь ветер и песня природы, словно никого и не было. Клирия словно растворилась в воздухе скрывшись на бесконечных дорогах этого мира.

Больше никто её не видел.

Эпилог эпилога

Её ладонь приятно грел кристалл, который её мальчик выковырял из посоха.

Он был настоящим чудовищем. Монстр, тем, кто не останавливается не перед чем, если вознамерится что-то уничтожить. Он ломал людей, он ломал мир, он ломал систему, он ломал всё, к чему прикасался и нёс только смерть.

Все видят в нём монстра. Видят бесповоротное чудовище, которое жрёт всех подряд и выплёвывает только искорёженные останки. Он стал чудовищем, которого в пору ненавидеть и желать убить.

Но она видела напуганного мальчика, что никого и никогда не хотел трогать. Лишь борющегося за спасение человека, чья слишком хрупкая психика ломается, корёжится и приспосабливается из-за кошмара, который просто не способна выдержать. Она видела того, кому больно, кому страшно, и кто просто хочет выжить, не теряя надежду на светлое будущее. Потому её и тянет к нему – он никогда не теряет надежду, он никогда не теряет её.

И да… он её не потеряет…

Кристалл, что он, как выражается сам «скомуниздил» из её посоха, чтоб сделать из него оружие против богов. Это было очень смело с его стороны.

И этот свет… голубоватый отблеск, знакомая аура… Это не аура Скверны. Изменённая, почерневшая, как и божьи души, но какая из Клирии сестра, если она не почувствует в нём родное?

Мир…

«Ты всегда считала, что мир крутится только вокруг тебя», – думала Клирия, рассматривая кристалл. Не в плохом смысле этого слова. Любую ошибку Мир принимала на свой счёт. Если Отвага где-то что-то ломал, то Мир чувствовала себя так, словно это она сломала это. Если кто-то ошибался, то Мир всегда считала, что это именно её вина. – «Ты так много на себя брала всегда, так долго тянула эту ношу. Ты считала, что вся ответственность за всё всегда лежит на тебе. Потому даже планы ты строила только под себя, чтоб всё зависело только от тебя. Потому Патрик и стал твоим личным проклятием».

А ведь Мир могла просто связаться с ней без этой игры в злую буку, что рычит. Но предпочла отыграть по новым правилам, сыграть из-за кулис, пытаясь воздействовать из вне на всё.

Дурочка…

Клирия смахнула слезу, которых пролито уже немало.

Она отдала всё этому миру, потому хочет теперь выжать всё, что только можно, из него обратно. Всё до последней капли, пока только это возможно. Она не теряет надежду, ведь Клирия и есть она. Потому…

Энергия в кристалле… то, где пропал её Патрик…

«Мир, ты заточила его в нашем измерении, не так ли?», – с грустью усмехнулась Клирия.

Глупышка не думал даже, куда идёт и что его там ждёт, а она не думала, что тот использует против неё их же оружие.

Значит он просто в том мире… Просто заперт… По крайней мере, Мир могла прятаться только там, чтоб избежать контроля над собой. Видимо каким-то образом сохранила связь…

Но это не важно…

Прошлое пусть остаётся в прошлом, а ей теперь хочется получить от жизни всё. И если одно чудо она уже получила…

Клирия с жгучей любовью проводит тыльной стороной пальца по щеке своей дочери, такой крохотной, такой маленькой, такой милой. Дитя, которое стало для неё новым откровением и чудом; новым спектром эмоций и ощущений – от боли, до неведанного до этого любви к родному ребёнку.

…второе, она тоже должна забрать.

– Так ты поможешь мне, пожалуйста? – смотрит Клирия на Богиню Безумия. – Прошу тебя… Я так долго звала тебя, так долго пыталась связаться, ведь потеряла все свои силы до единой капли. И неизвестно, когда смогу связаться ещё раз. Я прошу об услуге как подруга взамен на это…

Она протягивает кристалл.

– Сила, что тебе пригодится, что может сделать тебя ещё сильнее, возвысить… И всего лишь… достать мальчишку из того мира…

Она хватает Богиню Безумия за руку, вкладывая ей кристалл в ладонь и словно умоляя, но ту аж тряхнуло. Не от умиления – от ужаса.

Клирия пыталась сделать из себя няшку-милашку, однако её подпорченная душа не давала такого эффекта. Она выглядела как милый ребёнок с доброй улыбкой в заброшенной психлечебнице, которая говорит, что очень хочет с тобой поиграть.

Да, она частично вернула свой облик, но эти голубые глаза, что раньше были добрыми и наивными, теперь стали расчётливыми и очень опасными. Добрая улыбка могла стать ухмыляющимся оскалом. И её лицо милое, как крышка гроба, которой тебя накрывают, хотя ты ещё жива.

– Пожалуйста, если ты была моей подругой… – давила Клирия.

– Я попытаюсь, – сдалась та.

– Спасибо тебе… Эта сила будет ключом к тому измерению.

– И… как мне его активировать? – поинтересовалась с сомнением Богиня Безумия.

– Ты же Богиня, – улыбнулась Клирия. – Ты поймёшь. Я буду ждать тебя.

Но едва Богиня Безумия исчезает, как тут же возвращается. Её не было буквально минуту, а она уже здесь, перед Клирией, и выглядит так, словно не была в этом мире около…

– Сутки… – выдохнула она. – Я там пробыла почти целый день.

– Но не нашла его? Не нашла моего Патрика?

– Я там пробыла целый день, но кроме бесконечной водной глади под чистым небосводом не увидела ничего. Клирия, там время течёт иначе?

– Возможно…

Время течёт иначе? Это их измерение, их законы и их правила, которыми они вольны распоряжаться. И Мир вполне могла оставить после себя прощальный подарок победителю. Это так мило с её стороны.

Однако Клирия спокойно могла признаться самой себе в том, что она поступила бы ровно так же, на прощанье обрекая вторгнувшегося на бесконечность бесконечностей. Ведь будучи наедине с собой, у тебя всегда будет время заглянуть в самого себя.

Настолько глубоко, что выбраться без посторонней помощи уже не получится.

– Но ты должна найти его, прошу тебя, – вновь бросилась к ней Клирия, строя жалобное лицо. Но теперь она понимала, что пугает Богиню Безумия, а не заставляет разжалобиться, чем беззастенчиво пользовалась. – Прошу тебя, очень прошу…

– Я поняла… Поняла я, всё, я найду его, однако находится там постоянно…

– Не постоянно. Там лишь встало время. Воспользуйся силой, что я тебе подарила, и найди его, – с нажимом слёзно попросила её Клирия. – Ты единственная, кто может с этим справиться.

Запускать там ход времени теперь не имело смысла, ведь иначе искать её Патрика придётся долго, а ждать здесь она не намерена.

«Потерпи ещё немного, мой милый», – улыбнулась она про себя, хотя отдавала отчёт себе в том, что вряд ли Патрик вообще что-то теперь будет воспринимать. Прошло около семи месяцев после его пропажи, что, переводя на то время… если учитывать, что для Богини Безумия сутки там длятся около минуты здесь…

Патрик пробыл не так уж и долго. Всего около восьмисот пятидесяти лет плюс-минус двадцать. Однако он в любом случае будет жить, и в любом случае его сознание останется там, в теле, пока оно дышит, если только он сам не нашёл какой-нибудь выход оттуда.

Клирия ждала. Сидя у костра, кормя ребёнка, а потом готовясь ко сну в лесу вдали от дороги среди деревьев, она ждала возвращения Богини Безумия вместе с её мальчиком.

И она дождётся его, если даже придётся запереть там саму Богиню Безумия.

Она ждала. Ждала несколько часов, и за это время Богиня Безумия успела несколько раз вернуться, так как…

– Я боюсь сама там потеряться.

– Я верю, что у тебя всё получится, – улыбалась в ответ Клирия, но в её ободряющей улыбке Богиня Безумия видела только угрозу.

Но рано или поздно Богиня наткнулась бы на него. Он наверняка не мог уйти далеко за эти восемьсот лет. Богине с силой Бога Скверны подобное будет по плечу.

И Клирия оказалась права.

В конечном итоге она была права, так как к полуночи Богиня Безумия вернулась с ним. Буквально явилась перед ней с ним на руках, аккуратно положив Патрика на спальный мешок.

Он не изменился. Ровно такой же, как и семь месяцев назад, когда он оставил её, уйдя на свою последнюю войну. Худощавый, но подкаченный, совершенно спокойный и умиротворённый.

– Это было нелегко… – выдохнула Богиня Безумия. – К тому же он ушёл слишком глубоко в себя, но я смогла его вытащить. Не полностью. Если хочешь…

– Как сильно он в себе? – задала Клирия вопрос, перебив её.

– Я коснулась его разума три раза, Клирия. Он слабо отзывается, что значит…

– Но он отзывается… – улыбнулась слегка странно она в ответ. – Патрик отзывается, значит, что он здесь.

Она с любовью приподняла его голову, прижав к своей груди, к своему сердцу.

«Раньше ты жаловался, что у меня маленькая грудь. Теперь ты доволен?», – улыбнулась она сама себе, уже ни на кого не обращая внимание. Ведь он был здесь, рядом с ней, прямо сейчас.

Клирия наклонилась и поцеловала его. Один раз, второй, третий... Его лоб, нос, губы, закрытые веки, словно пытаясь почувствовать своими губами каждый сантиметр его лица, чтоб убедиться в его реальности. Теперь он у неё. В кои-то веки теперь он у неё.

Каждый раз целуя его, Клирия чувствовала солоноватый привкус собственных слёз, которым теперь она могла дать волю. Нет смысла плакать над горем, но вот почему бы не отпраздновать слезами счастье? Ведь они столько прошли вместе, чтоб наконец воссоединиться…

– Я могу привести его окончательно в сознание, – заметила Богиня Безумия. – Можно сделать всего одно касание.

– Он может сам вернуться? – тут же спросила Клирия.

– Со временем, да, естественно, он придёт в себя. Однако это займёт вре…

– Я подожду, – ответила Клирия, с любовью убирая с его лица волосы, прижимая его к груди, словно пыталась вжать его голову туда как можно сильнее, словно как можно чётче пыталась почувствовать его у себя в руках. – О, я очень терпеливая, я буду ждать. Он придёт в себя у меня на руках. Мой милый… милый…

– Клирия? – слегка обеспокоено позвала та. – Ты как?

– Всё в порядке. Пусть лучше он сам вернётся в норму в кругу своей семьи, чем рывком вот так. У него теперь ведь есть время и его семья. Своя семья… Та, о которой он так мечтал. Так что ему ничего не грозит.

– У него, кажется, сломан позвоночник…

– Это тоже не беда. Целители не перевелись, а трудности делают семью только крепче и ближе, не так ли? – улыбнулась она, подмигнув Богине Безумия, которая не была уверена, как правильно реагировать. – В конечном итоге он теперь мой. Мой мальчик… мой милый мальчик… Мы будем жить вместе счастливой семьёй, у нас будет свой дом, своя семья, свой счастливый мирок…

– И ещё… я подобрала эту вещь около него. Видимо он пытался отчаянно пробить себе череп или ещё что этим, прежде чем сдался от затеи, – она протянула Клирии револьвер, который та без интереса положила на вещи и продолжила любоваться своим любимым.

– Он такой целеустремлённый. Но хорошо, что в этот раз сдался, – улыбнулась она, гладя его по голове.

Она продолжала так сидеть, не обращая внимания ни на что в течение десяти минут, прежде чем Богиня Безумия наконец решилась позвать её.

– И куда вы направитесь теперь?

– Куда? – посмотрела на неё Клирия, словно на мгновение её этот вопрос поставил в тупик.

Но теперь её глаза искрились светом счастья, который переполнял Клирию, на лицо вернулись мягкие черты, словно потерянные штрихи на портрете. Тени, что обычно преследовали её, наконец исчезли вместе с аурой, которая просто растворилась в ночной тишине и спокойствии.

Клирия лучезарно улыбнулась, как могут улыбаться только действительно нашедшие своё счастье в жизни люди, всё продолжая плакать.

– Далеко-далеко, Богиня Безумия, очень далеко. Мы осядем где-нибудь, пока он сам не придёт в себя и не сможет нормально двигаться, после чего поедем дальше. Я знаю, что у нас будут времена невзгод и может даже сор… но всё будет хорошо, ведь это жизнь. Мы уедем вместе. Туда, где нас не знают. Туда, где нас никогда-никогда и никто не найдёт. Туда, где мы будем наконец счастливы…

Я больше не слышал крика. Не слышал собственного бесконечного крика в своём сознании, как и не слышал его снаружи.

Зато я слышал ветер. Чувствовал его на своих щеках.

Впервые за десятки сотен лет я слышал что-то помимо собственного нескончаемого крика. Я… я прощён… теперь кажется я прощён за содеянное, и мне дали наконец покой.

Я слышал ветер, шёпот листьев, слышал пение птиц, слышал жизнь вокруг себя, даже ещё не открыв глаза.

А ещё я слышал чьё-то угуконье. Чей-то маленький голосок, кто ещё не научился говорить, показывая свой восторг через звуки. И я чувствовал маленькую ладошку, которая стучала меня по лицу, мягкую, с маленькими пальчиками.

Эти пальчики сейчас мне ноздри пытались растянуть зачем-то, но… Какая к чёрту разница? Я впервые за сотни лет чувствовал ещё что-то помимо влажного пола.

И я чувствовал дыхание на другой щеке, чувствовал, как кто-то носом тычется мне в ухо и тихо произносит:

– Проснись и пой, Патрик, проснись и пой… – лёгкий как ветер голос, полный жизни, которой я не видел и не слышал в пустоте. – Добро пожаловать домой...

Это был не мой голос, но узнать его я так и не смог.

Но… боги… я впервые за столько лет не слышу собственного крика…

– Просыпайся… жизнь зовёт… – мелодично пропел мне голос в одно ухо, когда в другое что-то весело угукал другой, дёргая меня за нос бессовестным образом.

Я счастлив…

Впервые за столько лет я плачу от счастья…