Текст книги "Мир, где меня ждут (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 44 страниц)

Глава 394

Сопки не стало. Я её ещё не видел, но был уверен, что её теперь уже нет. Чем можно было так усилить порох, что он блять по характеристикам стал похож на атомную бомбу?! Выглядело это всё именно как атомный взрыв!

И ещё я мог довольно точно сказать, что всё было заминировано вплоть до подножья. То есть, если бы мы не отошли, взрыв бы ебанул в метрах пятидесяти от нас. В лучшем случае, нас бы убило нахуй. В худшем… нас бы убило нахуй! Пиздец блять. Кто так выставлял?! Я просто в ахуе. Единственное, что может объяснить такое решение – они не знали сами о мощности взрыва.

Моя тысяча человек под постоянное шипение (правда о шипении мне потом уже рассказала Мамонта), вызванное тем, что песок и мелкие камушки оседают на траву и деревья, двигалась к городу. Оттуда ещё доносились выстрелы, но уже куда менее активные, чем в начале. Пушки так вообще не грохотали.

Нам приходилось чуть ли не наугад идти сквозь пылевой занавес, словно бедные родственники, которых выгнали на улицу и которые попали под страшный ливень. Брели в одном направлении, при этом толком не понимая, куда двигаемся. Просто шли, немного охуевшие и оглушённые от такого бабаха, которому бы позавидовали многие бабахи. Иногда нам на голову падали камушки, однако можно было уже не волноваться, что на голову упадёт большой валун.

Через минут десять мы смогли кое-как вылезти из пылевого облака. Оглянувшись назад, я мог наблюдать практически стену коричневой пыли, что окутала всю округу, словно мягкое облако не самых приятных газов опустилось на землю.

Естественно, это был не конец – я видел, как нам что-то махали люди со стен и у ворот, видимо что-то пытаясь…

ВОТ ЖЕ БЛЯТЬ!!!

Я бросился вперёд, схватил одного из солдат и толкнул его вперёд, крича:

– Бегите, глупцы!

Подбежал к другому и заорал:

– Быстрее к воротам!

И так далее, разгоняя скорость солдат.

Мне не требовалось гнать всех подряд. Стоило просто заставить бежать десяток, чтоб остальные поняли, что нужно делать.

Вот побежал один, побежал второй, третий… Это был эффект лавины и стадный инстинкт. Другие, увидев, что эти бегут, не сильно долго раздумывая, тоже прибавили шагу, находя в себе силы бежать, хотя я точно мог сказать, что они не понимают, зачем. Вот уже два десятка, три, пять, сотня…

Через несколько минут практически вся тысяча бежала к открытым воротам, сломя голову. Кто не мог бежать, медленно ковыляли, пытаясь ускориться. Я же с Мамонтой, словно два караульных, оглядывались в поисках противника. Не только противника, кстати говоря, конницу Констанции я тоже не видел, но мне очень было интересно, где она пропала. Вот прямо очень-очень.

Неожиданно со стороны стены раздались выстрелы. Громкие глухие выстрелы пушек, что пробирали тебя до костей и заставляли яйца вибрировать. Они дружным залпом заволокли невысокие стены города дымом, а вслед за ними небольшая тучка стрел улетела в ту же сторону, наглядно показывая, куда нам нужно смотреть.

Вот реально, не хотел я туда сейчас смотреть. И так толком нихуя не слышу, кроме ну очень громких звуков, а тут ещё и противник близится. Ко всему прочему так ещё и вся тысяча кажись оглохла и сломя голову несётся к городу. Слава богу, что недалеко до него осталось.

С правого фланга из лесополосы выходил отряд кавалерии, как я понял, лёгкой, который дружным таким строем нёсся к нам. Сейчас бы скомандовать построение и около стен города встретить их, но боюсь, что наши вообще нихуя не понимают и не слышат, в чём винить их сложно – как ебанёт перед тобой такое, так сам охуеешь.

– Мамонта! Беги к городу! – заорал я, но она лишь покачала головой, тыкнув на меня, потом на себя, типа я за тобой только.

Окей, тогда нам тоже бы надо бежать. Однако до города путь не сильно близкий.

К тому моменту, как мы были уже на полпути к городу, кавалерия преодолела половину пути к нам. Причём расстояние, которое пробежали мы, было куда меньше, чем то, которое проскакали они. И они явно уже разошлись широким строем, чтоб захватить как можно больше народу одним ударом. Этих ублюдков даже не смущало то, что по ним стреляли пушки, снося часть всадников, как стреляли и стрелки со стен.

Но удар пришёл оттуда, откуда его не ждали. И слава богу, что не по нам.

Из-за стен города ровным строем стремительно выскочила наша конница наперерез их кавалерии, буквально собираясь врезаться в них и заставляя тех развернуться уже к ним. Однако в последний момент наши вдруг неожиданно свернули в сторону, избежав контакта и теперь уходя дружной толпой хуй знает куда и увлекая их за собой.

Забавная тактика, прошмыгнуть рядом с врагом и вилять перед его мордой задницей, не давая укусить, но будучи очень близко к нему. Вот и враги тоже пытались куснуть их, находясь совсем рядом.

Но как гласит великая поговорка: жадность фраера сгубила.

Вся вражеская конница, слишком увлёкшись погоней, понеслась по пятам за нашими. И в самый неподходящий дли них момент вторая часть нашей конницы ровно так же, как и первая, выскочила из-за стен, наверное обогнув их, и врезалась буквально в середину строя, снося всех на своём пути. Врезалась, не снижая скорости, и прошла практически насквозь, сея панику.

Те, кто гнались за первой частью, начали разворачиваться, но тут же попали под атаки тех, кого гнали секунду назад. Причём наши били не строем, а налетали целым роем, волнами то ударяя, то отходя назад, беря разбег и снова. А тем временем наша вторая группа кавалерии врезалась раз за разом в строй противника, который ничего не мог сделать, уже разбившись, расколовшись и хаотично метаясь, пытаясь кусочками дать отпор дружному клину, который раз за разом пересекал их.

Пока вражескую конницу утюжили наши, из леса показались и основные войска противника. Пикинеры, наши любимые товарищи конницы, и солдаты с лучниками. Однако последние в данной ситуации были бесполезны – наша конница слишком близко держалась к вражеской, чтоб те смогли безопасно расстреливать наших.

И пока там был круговорот смерти на лошадях, наши быстро-быстро протискивались в город. В воротах уже была давка несмотря на то, что те были не сильно узкие.

Наша же конница, уже разбив вражескую на части, сейчас превратилась просто в рой, который окутал её со всех сторон истребляя. Иногда они отходили и вновь огромной волной накатывали на врага, при этом не рискуя подходить близко к вражеской группе пехоты.

Интересно, сколько там их? Четыре тысячи? Шесть? Восемь? Вряд ли восемь, но вот шесть вполне может быть, если приплюсовать сюда наёмников и простых людей, которых заманили деньгами.

Они довольно ровным и смелым строем, в отличие от наших убегающих, выходили из леса.

– Мамонта, иди в город, – кивнул я ей на ворота, где столпотворение сходило на нет. К тому же уже и наша конница отступала. Как раз-таки их мне и надо было перехватить до того, как они решат тоже укрыться в городе.

Мамонта попыталась что-то сказать мне, однако я лишь кивнул ей на ворота и произнёс:

– Это приказ.

Ну как произнёс, крикнул ей. Сам же бросился наперерез коннице, что собиралась, по-видимому, зайти с другой стороны, через вторые ворота. И на мою радость, в отличие от врагов, она количеством не сильно изменилась. Примерно на глаз как было две с половиной тысячи, так и осталось. Пока я бежал им на встречу во весь опор, от огромного отряда отделилась одна лошадь, что могла принадлежать только Констанции. Через несколько минут она уже была около меня. Вся покрытая пылью вместе с лошадью, но тем не менее целая и живая. Видимо их только и накрыло пылевым облаком. Повезло, сучка, а вот нас своим бабахом подставила, едва не убив. Рассчитали они всё блять.

Констанция, подъехав, что-то мне сказала, однако я естественно нихуя не услышал. Зато сам ей прокричал.

– Я когда блять отсюда выберусь и починю себе слух, я вам ебальники с Эви начищу! Вы, две тупые дуры, что туда загрузили?! Нас бы убило, если бы мы не отошли! И не пытайся там что-то пиздеть, я оглох от взрыва! А теперь слушай сюда, в город не заезжать. Будете здесь, снаружи кошмарить их, когда будет предоставляться возможность. Сколько их тысяч?

Она что-то сказала.

– На пальцах, дура, я оглох!

Констанция вновь что-то сказала, видимо какую-то гадость, после чего показала шесть пальцев, потом показала ещё один и два пальца, после чего завершила всё неопределённым жестом руки.

Понятно… Примерно шесть и плюс одна-две тысячи. Видимо конница, которую не добили.

– Ясно. Я тебя нихуя не слышу, но уходите отсюда. Потом, когда настанет момент, вдарите им по самые гланды, чтоб яйца у всех полопались, ты поняла? Мы будем держать оборону и изматывать их, а ты потом, когда наступит час, ударишь и разобьёшь их. Я в тебя верю! А ещё подвези меня до ворот!

Констанция только что-то фыркнула, после чего залезла на лошадь и помогла мне взгромоздиться на неё. Буквально за несколько минут она довезла нас до второго входа, где ворота были тоже открыты и охранялись стражей.

– Всё, давай, скачи к своим. Рассчитываю на тебя!

Она что-то там прохлопала губами, стукнула пятками по бокам лошади и присоединилась к общему табуну, что мчался дальше.

Надеюсь, они не облажаются.

Город встретил меня подозрительной тишиной (удивительно почему, да?). Ни людей, ни детей, ни какого-либо движения я не видел. Абсолютно все заперлись дома, боясь и нос высунуть на улицу сейчас.

Солдаты, что меня встретили, тоже не особо спешили со мной разговаривать, поглядывая на мои помятые (особенно шлем), грязные от пыли доспехи. Просто закрыли ворота, заблокировав их засовами и запорами. Честно говоря, такие деревянные ворота не сильно-то и ассоциировались у меня с защитой, выглядя слишком хрупко. Но в данной ситуации всё сойдёт.

Пришлось мне ещё попутно сделать небольшой кросс до другого конца города, благо он не очень большим был. А то бежать километр в доспехах не то что сложно, однако и приятного в этом практически нет. Зато смог понять, где конкретно мы себя заперли.

Если описать в двух словах, то это бараки. Просто множество бараков, и только некоторые строения отличаются тем, что выстроены из камня, хотя выглядеть как-нибудь иначе, чем сарай, они не перестают.

Ещё одним строением, которое отличалась от города сараев и бараков, была ратуша. Небольшая ратуша, которая была похожа на мини-церковь с куполом вместо крыши. Хотя отличалась она не критично, своим видом ну просто абсолютно соответствуя этому прекрасному городу.

На другой его стороне, где заходили наши солдаты, был полнейший кавардак. Широкая дорога от ворот, которая буквально через десять-двадцать метров упиралась в площадь, была до отказа заполнена моими людьми. Самое настоящие столпотворение, словно на базаре. Солдаты ютились кто где мог, сбиваясь в кучи настолько плотно, что пройти здесь можно было только по узким тропинкам между домов.

При этом большая часть, что была в пыли после взрыва, даже на ногах не стояли. Сидели вдоль стен домов, стен города и даже просто кучками посреди улицы и площади, словно не совсем понимая, где они оказалась. Такие вот большие островки ещё не отошедших от взрыва людей.

Повсюду здесь же сновали люди, что работали у нас в тылу: носили воду, помогали раненым, просто пытались распределить всех по местам, чтоб хоть как-то разбить эту общую кучу.

Пиздец тут у них вакханалия твориться. Словно, когда солдаты попали в город, все забили хуй на организацию, и теперь они были сами по себе и делали, что хотели. Тут же просто не протолкнуться, и такое ощущение, что никто даже не пытается с этим разобраться. Блять, а кто работать будет, твари?!

Среди этой массовки металла я с трудом смог найти Мамонту.

– Мамонта! – я кричал не потому, что не слышал её, а потому что не слышал самого себя. Так разговаривать как сложно, так и непривычно. – Сейчас всех, кто из защитной группы, в одно место! Там я видел площадь, – указал я пальцем в город. – Всех сгоняй туда, и пусть там уже смотрят, что и как можно им помочь, ты поняла?

Она закивала.

Не имело смысла ругаться сейчас на то, что они, добравшись до города, вдруг почувствовали себя в безопасности и нихуя не делают. Потом вставлю всем поочерёдно пизды, а пока надо было раскидать всех по местам.

– Отлично! Сгоняй всех знахарей, обладателей магии лечения и целителей туда же, чтоб помогали. Исцелённых на той же площади составляй в группы на двести человек, ты поняла?! Но Рубеку ко мне! Пусть слух вернёт!

Мамонта опять закивала.

– Отлично, кто на стенах стреляет?

Она показала знаками четвёртую группу и пушки.

– Артиллерия наша? – вновь кивает головой. – Отлично! Пусть пока прекращают! Подпустят на расстояние пятидесяти метров и откроют шквальный огонь! Всех солдат разбей группами по две сотни и сбей их в кучи, чтоб было легче управлять ими! Собери всех командующих, надо перетереть план, ты поняла меня?!

Мамонта закивала, после чего повернулась в сторону и помахала рукой, кому-то что-то прокричав.

Вскоре общая куча мала медленно, но задвигалась, наконец приобретая хоть какую-то упорядоченность. Я уверен, что сейчас здесь повсюду были крики и приказы.

Всё это дело происходило в страшной спешке, надо было теперь срочно выстроить оборону, с которой мы сможем не только отбить атаку, но и провести контрнаступательную операцию в ответ, распределить людей и помочь тем, кто был ранен.

Все что-то метались, суетились и жизнь будто включилась на ускоренную перемотку времени, пока мы готовились. Главные в группах что-то кричали, толкали и буквально растаскивали в кучи своих подчинённых под предводительством Мамонты.

Уже через минут десять ко мне выскочила рыжая бестия, немного потная, уставшая на вид и с синяками под глазами. Она вырулила откуда-то из толпы, пока я расталкивал других солдат, ставя их в ряд и крича приказы, сам толком ничего не слыша.

Не теряя времени на церемонии и приветствия, она по-простому схватила меня за руку и потащила в ближайший какой-то даже не дом, а сарай для хранения дров. Едва держащийся, скорее всего, на магии, он был собран из кривых досок и зиял щелями.

Зато здесь было значительно спокойнее, чем на улице, что меня несомненно радовало. Тот бешеный темп немного сводил меня с ума, заставляя вообще ни о чём не думать, кроме как о солдатах, солдатах, солдатах, тактике, солдатах. Всё буквально проносилось мимо меня вихрем. А здесь…

– Блять, чот я забегался, – выдохнул я, садясь на колоду и снимая шлем.

Под носом, судя по всему, была кровь, как была она и около ушей. Только сейчас я ещё понял, что прокусил, если не пробил в говно, себе нижнюю губу и кажется лишился зуба, что не есть хорошо. Во рту стоял неприятный привкус металла.

Зато остальное было вроде цело, руки, ноги, голова. Можно сказать, что нам ещё повезло.

Рубека много времени не теряла. Она сразу подошла ко мне и приложила ладони к моим вискам, после чего я почувствовал приятную тёплую волну, что разлилась по голове.

Через каждые две минуты рыжая, внимательно смотря на меня, начинала щёлкать пальцами, проверяя мой слух, но получая лишь отрицательные покачивания головой.

С упёртой мордашкой она продолжала исцелять мои бедные уши. Может кого-нибудь она бы и исцелила сразу, но у меня исцеление и лечение в десять раз хуже, отчего я был настоящей личной головной болью Рубеки.

Где-то за стенами сарая среди рокота голосов солдат и звона металлической брони вновь раздался раскат выстрелов из пушек и ружей, заставивший её вздрогнуть. Видимо враги уже подошли на расстояние пятидесяти метров, когда наши мушкеты становятся более-менее эффективными, а пушки так вообще приобретают чудовищную мощь.

Моей задачей не стояло их выкосить всех. Скорее заставить начать более самоотверженно штурмовать крепость, чтоб окончательно подписать им смертный приговор. Может быть при другом раскладе у них бы и были неплохие шансы взять этот город с не очень хорошими стенами, но сейчас подобная попытка станет для них приговором. Которые они сами и подписывают себе.

Глава 395

Огородившись от мира суеты и нервотрёпки, в которые превратились мои последние несколько часов жизни, я сидел перед Рубекой, которая со сосредоточенным лицом исцеляла мне слух, иногда проверяя, вернулся ли он ко мне или нет.

Здесь, в свете лучей через щели между досками, которые было отлично видно из-за летающей здесь пыли, и в полной тишине, я чувствовал какое-то умиротворение, что спустилось мне на душеньку бренную, даря хоть какое-то спокойствие и возможность собраться с мыслями. А то последние часы прошли в ритме танго и наполнили мою жизнь если не пылью, то добротными взрывами.

Несколько раз к нам заглядывала Мамонта отрапортовать насчёт того, что всё уже готово, и что они сделали, однако разговор с ней был похож скорее на игру в «угадай, что я показываю». Она и рожи корчила, и прыгала на месте, и рисовала на земле, и руками всякие фигурки показывала.

Огромная женщина в доспехах, корчащая рожицы и показывающая всевозможные жесты, вызывала правда по большей части улыбку. Несколько раз Рубека не выдерживала и начинала хихикать, а иногда так вообще смеяться, хватаясь за живот, чем вызывала у Мамонты лишь мягкую слабую улыбку. Да и у меня тоже; смеющаяся Рубека выглядела по-простому мило, без особых изысков, но в этой простоте было своё изящество.

Иногда они вдвоём мне пытались что-то донести скооперировавшись. Без смеха смотреть на это было невозможно. Плюс, глядя на этот цирк, у меня в душе появлялось такое тёплое чувство, которое возникает, когда ты сидишь с близкими друзьями.

Мои друзья – убийцы, маньяки и извращенцы. Как бы о многом говорит.

В общих чертах я получил примерную ситуацию, которая сейчас происходила за стенами этого амбара. Наступление армии противника было остановлена. Временно. Засранцы, почувствовав на своей жопе мощность пушек, расположились за километр от стен.

Вообще, мы немного затупили в этом плане: надо было сразу подпустить их до пятидесяти метров, чтоб создать ложное чувство безопасности на ста, например, типа не дотягиваемся. А потом в ответственный момент удивить их дальнобойностью.

Ну да ладно.

Плюс они подогнали ещё одну конницу, около тысячи, которые соединились с недобитками. И в общей сумме образовали около двух тысяч всадников. При этом у наших потерь почти не было, потому мы имели равную силу в кавалерии. А сама их армия подкрепления имела около… АХТУНГ! ДЕСЯТИ тысяч.

Я в душе не ебу, откуда они достали столько, но выглядит такое подкрепление внушительно.

Это получается, что изначально у них было четыре тысячи конницы и шесть тысяч пехоты. И подкрепление ещё плюс семь тысяч пехоты и около трёх тысяч кавалерии.

По данным Мамонты, после взрыва всю основную десятку можно вычёркивать (кавалерию, что нас обходила, просто раскатали подчистую зажав между стенами и ударным отрядом Констанции).

Теперь ещё можно вычёркивать тысячу из конницы подкрепления. Получается, что нам противостоит в общей сумме теперь девять тысяч.

Что касается наших потерь, то там вообще единицы среди первой группы и около тысячи среди конницы – пятьсот убили в лесу и ещё около пяти сотен, когда наши атаковали врагов.

В итоге у нас осталось так же почти четыре тысячи пехоты и две тысячи из конницы.

Для обороны такого количество хватит.

Единственная проблема – провиант. Сидеть в городе мы очень долго не сможем, а перетягивать сюда войска – это время и риск ослабить границы на других направлениях. Всё-таки, если они нашли силы нанять такое подкрепление, то вполне возможно, что найдут силы нанять и ещё столько же.

Причём при таких потерях им точно надо будет доказать свою пригодность, и нет ничего лучше, чем победоносная атака. Особенно когда мы отведём войска с ключевых точек. Поэтому оставим пока их, а здесь своими силами справимся.

Я даже не хочу вспоминать, сколько раз кривлялась Мамонта, объясняя мне всё это, пока Рубека меня исцеляла. Но с задачей она справилась – я получил общее представление об обстановке.

Пока мы получили время передохнуть и возможность частично ввести в строй ту оглохшую тысячу. Что касается противника, из пушек могли бы мы и там достать гадов, но мощность была так себе, а загонять их слишком далеко необходимости у нас не было. Наоборот, чем ближе подойдут, тем будет лучше для нас. А в остальном… Пусть пока они сами разбираются, зря что ли я их нанимал?

Когда я наконец услышал что-то, сквозь щели между досками уже сочился желтоватый, словно обоссанный, свет. А ещё через минут двадцать звуки для меня стали вновь отчётливыми. Щелчки Рубеки как издалека, так и вблизи звучали в пределах нормы, неотличимо от состояния до потери слуха.

А ещё я слышал, как за стенками этого сарая шумела толпа. Предположу по тому, что я видел, шумела она куда сильнее до этого, так как сейчас был удивительно спокойный ровный гул голосов, что создавал умиротворяющую обстановку. Разговоры, смешки, звон металлической брони, приказы… спокойно, одним словом.

– Да, я слышу, – кивнул я Рубеке. Та улыбнулась, как улыбается человек, который видит достойно выполненную работу. – Спасибо, Рубека, ты отлично постаралась.

Она поклонилась, после чего смахнула со лба пот, чего-то ожидая. А я тем временем немного пощупал себя. Ну вроде ничо не болит, да и пробитая губа затянулась, и зуб вырос. Одним словом, Рубека восстановила мне всю голову.

– Ты просто чудо. Если бы не исцеление, я сейчас был бы похож на кусок фарша, серьёзно, – встал я с колоды, разминая плечи. Моя броня уютно пристроилась на дровах, так как сидеть в ней так долго я не собирался. Слишком жарко и слишком неудобно. Надо бы попросить Мамонту найти мне броню поменьше или помочь подогнать как-нибудь эту, иначе это просто издевательство, болтается как яйца у минотавров. – Теперь нам надо найти Мамонту и остальных, посмотреть, как там дела. И Эви, естественно, она чуть ли не самая важная в моём коварном плане, который созрел у меня в голове. Пошли…

Я потянулся за бронёй, когда Рубека меня подёргала за рукав.

– Чего тебе? – с интересом взглянул я на неё. Рыжая не часто что-то просит у меня.

Она слегка стыдливо посмотрела куда-то в угол, после чего начала жестикулировать.

– Устала? Ну… иди, отдохни тогда… Что, нет?

Она опять начала жестикулировать.

– Можешь дальше работать? Тогда… чего ты хочешь? – не понял я.

Рубека была хорошим кадром и очень важным. Она исцеляла быстро и сильно, уже натренировавшись на мне. Потому её стабильность и счастье было ну очень важно для меня. Да для всех оно было важно, если уж так брать. Потому оказать ей услугу я уж мог.

Рубека принялась мне объяснять просьбу.

Объяснила.

Вообще, на какую ещё просьбу я мог рассчитывать? Особенно от Рубеки? Ведь если ко мне и обращаются, то за частую им требуется…

– Секс? – приподнял я одну бровь. – Может тебе выделить десяток солдат, уверен, что они согласятся. Или там девок из местных притащить. Минотавры, ты бы видела их хозяйство.

Но она покачала головой, потыкала в кулачок пальцем, что значило половой акт и показала на меня с жалобным лицом, после чего последовал ещё ряд жестикуляций, которые объясняли мне причину выбора.

– Это тебе другие рассказали? – нахмурился я, и Рубека вновь отвела взгляд. Ну ещё бы, кто мог рассказать о том, насколько сильно и быстро я довожу до оргазма, если не другие?

Рубека прожестикулировала, мол она хочет расслабиться от работы, получить наслаждение, тоже хочет попробовать мои силы, которые дадут заряд бодрости и хорошего настроения для работы.

Короче, Патрик-проститутка. Хочешь секса – попроси у Патрика. Хм… хотя похуй, это всего лишь секс. Как массаж или кофе сделать человеку. Ведь если ты делаешь человеку кофе или оказываешь какую-либо услугу, тебя не называют шлюхой или проституткой, верно?

– Ладно, понятно, – вздохнул я.

Подошёл к ней, повернул спиной, загнул раком, задрал юбку, спустил её панталоны до колен и пальцем нащупал её влажную мохнатку. Провёл членом, прицеливаясь и запердулил ей хорошенько, не сильно церемонясь, да так, что она на цыпочки встала. А потом хорошенькая долбёжка несколько минут со звуком того, как я хлопал телом по её заднице, и оргазм. Такой, что она подкосилась и опала на колени.

– Довольна? – спросил я, подняв её на ноги, и одев обратно. – Давай, мне надо… чего? Опять?!

Рубека жалобно посмотрела на меня и шмыгнула носом. Теперь она принялась вымогать у меня ещё, только уже не словами, а лицом, типа не оставь меня одну, подари мне ласки. Да так, что мне даже жалко её стало немного. Всё-таки девки – опасные создания. Как не крути, но милыми они могут быть, когда захотят, тем самым ударяя в самые слабые места.

– Блин… ладно, – сдался я, – давай, затрахаю тебя по быстрой.

Рыжая просветлела, легла на кучу дров, подставив задницу, задрав юбку и спустив панталоны. Хм… панталоны с ангелочками… тоже себе хочу такие.

Пришлось потрахать Рубеку ещё немного. Зато её сиськи второго размера потрогал и подёргал за них. Потягал её за волосы хорошенько, она всё равно немая, кричать или возмущаться не может, а мне хоть какое-то удовольствие. Да и губки её малые помял, которые в отличие от худой Рубеки были довольно длинными и увесистыми. Прямо рукой хватаешься и радуешься. Оттого потягал её за них, хотя ей самой, по виду, понравилось.

Короче, выебал её хорошенько. Потом ещё на пол положил спиной и выебал более классически, полюбовавшись на Рубеку полностью. А ведь тело было у неё, и сиськи, и мохнатка необычная, мощненькая, и талия, а всё к нечеловеческим существам домогается.

– Ну, рыжая-бесстыжая? Натрахалась? – спросил я, даже не вспотев, Рубеку. Та расстелила свои шмотки на пол, и теперь лежала на них, широко раздвинув ноги и не спеша слезать с моего хуя. Вся мокрая, её грудь медленно поднималась и опускалась, дыхание немного свистело, а на губах играла расслабленная улыбка.

Она полежала-полежала, начала жестикулировать, что спасибо, она счастлива, но можно ещё немножко напоследок.

Напоследок можно. Потому ласково выебал её, после чего застегнул штаны и велел ей одеваться.

– Кстати, а где наш штаб? – поинтересовался я.

Рубека закивала, быстро натягивая на себя одежду, после чего, закусив губу, попросила жестами помочь одеться. Ну да, тут надо пуговки застегнуть, тут труселя натянуть, грудь обвязать, чтоб не мешалась. Она и одна может одеться, но с чужой помощью будет куда быстрее.

После этого рыжая повела меня в наш штаб.

Знаете фразу: как корабль назовёшь, так он и поплывёт? Так вот, как назвать нашу армию, чей штаб расположился в свинарнике? В прямом смысле этого слова, свинарнике. Вон, хрюшки на меня смотрят.

– Мамонта, а другого места не нашлось? – поинтересовался я ласково, отчего она как-то отступила на шаг.

– Нет.

– Что «нет»?

– Не нашлось мест.

– А если найду? – склонил я голову слегка набок.

– Свободных мест не нашлось, – уточнила она на всякий случай.

– А если найду? – вновь спросил я.

– Тогда я извинюсь.

– Вот и отличненько.

И, о чудо, место свободное нашлось! В местной таверне, которая нас благородно приютила. Сначала хозяин возмущался и говорил, что не впустит, ему тут война ни к чему, а мы его бизнес портим, и вообще, халявщиков не любит он, но после обеих сломанных мной ног и левой руки, мужик сразу оценил, какой вклад он внесёт в наше дело. А помимо этого осознал, что война – это дело общее.

– Я извиняюсь, – просипела Мамонта, когда мы устроились в номере, куда хозяин таверны по доброте душевной согласился перенести столы под карту.

– Принято. Так… где Эви?

– Она командует поставками продовольствия, – отчитался один из командиров групп.

– Тащите её сюда и найдите того, кто её пока подменит. Эви нужна в штабе, а не там. Так… кто у нас на обороне главный?

– Я, – тут же отрапортовала Мамонта. – Всё тихо, люди расставлены, наступления не видно.

– А армия врага?

– Километр от стены, жгут костры, готовятся к осаде.

– Конница?

– Как мы видели, её расположили в лесу, чтоб отрезать нам отход, если мы вдруг решим вырваться из окружения, – ответил заместо неё другой.

Круто, так и запишем, если что, сжечь лес вместе с ними.

– А что там насчёт доспехов, которые должны были прийти к нам, где они? Я слышал, что их отправить не успели, но времени-то сколько прошло.

– Они в пути, – скупо ответила Мамонта.

– Ладно, в пути, – вздохнул я и глянул на карту.

Тут куда не дёрнись, всё равно нас настигнет конница. Констанция конечно же примет её, но потери будут довольно большими. А учитывая наше шаткое положение, такие потери нам вообще не на руку.

Да, мы удачно разменялись, утащив десяток тысяч на тот свет, но если есть шанс выйти практически с нулевыми потерями, почему бы этим не воспользоваться? Только для начала нам нужна Эви.

А она появилась примерно через минут десять, после того, как мы послали за ней гонца.

– Я здесь, – вошла она радостно в комнату, словно у нас тут была вечеринка.

– Мы заметили, – поморщился я. – И тут же вопрос с ходу, моя девочка-бабах. Сколько вы загрузили пороха под сопку, что так рвануло?

Этот пылевой гриб виден до сих пор, и возвышается он рядом с нами довольно жутким облаком, которое пугает не слабее, чем вражеская армия. Знаю, что он безопасен (наверное), но всё равно жутко смотреть на такое явление. Оно просто огромно и вызывает какой-то благоговейный страх.

– Рвануло? Ну… мы с Констанцией решили немножечко усилить его.

– Немножечко?

– Мы… кажется перестарались, – нехотя согласилась она.

– Ты понимаешь, что нас бы убило нахуй, не отойди мы тогда? – поинтересовался я. – Эви, ты дура?

– Почему сразу дура?! – возмутилась она.

– По-другому объяснить я это не могу. Вы бы угрохали нашу армию без каких-либо вмешательств со стороны Фракции Дня. Причём вы так нахимичили там, что и сами не поняли, что создали. Что вы туда добавили?

– Ну… – Эви с какой-то неловкостью посмотрела на меня, словно обосралась и теперь боялась в этом признаться. – Кристаллы с энергией.

– Кристаллы с энергией? Это они так рванули?! – ужаснулся я, вспомнив, какие запасы у нас были. Их мы запитали ещё с Богини Удачи и теперь вполне успешно пользовались ими.

– Почти они. Мы же использовали их вместе с порохом. Просто я настроила их немного иначе, чтоб сделать не накопителями энергии, а… накопители, которые нестабильны.

– Скажи, тебе же пришло в голову не делать все кристаллы такими? – на всякий случай спросил я, понимая, что если они остались, то сейчас мы просто сидим с ядерной бомбой рядом, которая может рвануть от неосторожного чиха.

– Естественно пришло! – возмутилась она. – За кого ты меня принимаешь?!

– За Эви. Которая башкой не подумала и чуть не убила нас всех.

– Я немножечко ошиблась!

– Тысяч так на пять человеческих жизней, – кивнул я.