Текст книги "Мир, где меня ждут (СИ)"

Автор книги: Кирико Кири

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 44 страниц)

– Чего вылупилась, девка? Что разоралась на весь лес? Поди ума лишилась на морозе?

– Чего тебе нужно, старая ведьма? – тут же ощетинилась Клирия.

– Ну уж точно не тебя, плоская, как восточные луга. Дитя того и плачет, что видит, какова мамка неуклюжая ему досталась.

– Это я неуклюжая, старая сука?! – взвизгнула Клирия и метнула в бабульку кинжал. Однако бабка не промах, метлой провела перед лицом своим, да и воткнулся кинжал в древко.

– Так ещё и косая. Какой же дурак в такую девку членом тыкать стал?

– Я убью тебя, старая сука! – взвизгнула Клирия и бросилась на бабульку.

Та стояла, стояла, а потом с завидным проворством хрясь её по голове метлой в висок, когда та подбежала ближе. Клирия резко сменила траекторию от удара, врезалась головой в дерево, разбив лицо в кровь, и рухнула на землю. А сверху ещё и шапка снега упала, полностью погребя её под собой.

– Вот дура нерасторопная. Совсем девки дурные пошли, ладно на мужиков бросались, так теперь ещё и на бабок начали. Тьфу… – плюнула она и аккуратно, бочком-бочком через сугробы к свёртку, который Клирия оставила на снегу. – А что это у нас тут такое?

Баба Яга подняла свёрток, сделанный из необработанной кожи, где лежал младенец, и её глаза блеснули.

– А что это у нас тут такое? – улыбнулась она беззубой улыбкой. – А кто это тут такой вкусненький? Какое красивое дитятко у такой дурной лохушки-то родилось.

– Не трогай, тварь! – захрипела Клирия, выползая из сугроба. – Я убью тебя! Не трогай моего мальчика!

– Дитятко-то деваха, идиотка, – презрительно посмотрела на неё Баба Яга. – Иль мужика от бабы отличить не можешь? Забыла, как ребёнка тебе заделали? Иль по пьяни ноги свои худые раздвигала? Наверняка по пьяни, кому ещё такая худосочная нужна? Ни сиськи, ни письки поди нет-то нормальной.

– Да я убью тебя, старая ведьма!

Будь Клирия хотя бы немного в себе, хотя бы чуть-чуть в собственном сознании, она бы не повелась на такую дешёвую провокацию. Но лишившись остатков разума, она бросилась напрямую там, где Баба Яга обходила по кругу.

Металлический щелчок, вскрик и Клирия растянулась на снегу.

На её ноге захлопнулся добротный медвежий капкан, который сломал ей обе кости на ноге и порвал кожу. На снег брызнула свежая кровь, оставляя ярко-красные пятна. Изначально Баба Яга рассчитывала на что-то более аппетитное, однако девка с обмороженными конечностями тоже в принципе пойдёт на стол. Что касается ребёнка…

– Какая деточка спокойная, какая сладкая, какая вкусная. Незачем тебе с такой мамкой дурной жить, что беременной в такую глушь забрела. Идём с бабкой, красавица ты наша.

Ребёнок Бабе Яге понравился. Хорошая здоровая девочка, спокойная, уютно устроившаяся в меховом свёртке. Хотя кое-что заставило Бабу Ягу насторожиться на мгновение, а именно…

Она коснулась своим сухим пальцем груди девочки, и тепло наполнила тело младенца – теперь ему не угрожала смерть от холода. «Что-что, а старая бабка знает толк в подобных делах», – похвалила она сама себя мысленно.

– Вот так намного лучше, – улыбнулась старая, глядя как дитя завошкалось, словно пытаясь прикрыть лицо совсем маленькими, крохотными ручками, сжатыми в кулачок. Она любила детей, маленьких детей, которые не знали зла. Некоторые злые языки приписывали ей страшные истории, однако если Баба Яга и ела кого, то только взрослых.

А тут в её пустой дом пожаловал такой гость… «Гостья», – поправила она себя, умиляясь маленькому живому комку в руках. Казалось, что её старое сердце наполнило тепло энергии новой жизни, и теперь сама бабулька ожила, почувствовав себя словно в своей стихии. Кому, как не той, кто не раз взращивала детей, заниматься этим?

Можно сказать, что под конец дней у Бабы Яги вновь появилась цель, которая вдохновляла её прожить лишний денёк в суровом мире, чтоб порадоваться новой жизни. Порадоваться маленькому чуду, что будет расти теперь под её крышей, позаботиться о нём…

Только вот…

Любящий и полный умиления взгляд Бабы Яги сместился на девушку, став беспощадным, абсолютно холодным, кровожадным и лишённым чего-то человеческого. Для неё эта девушка была лишь расходным материалом, хорошим провиантом, который, брызжа слюной, смотрел на неё выпученными глазами, проклинал и обещал на её старческую задницу всевозможные кары. Совершенно безумная, полная чистой злобы особа, заслуживающая смерти.

Хороший провиант. Правда с этим придётся повременить, так как кормить такую кроху дома было нечем. Единственный источник пищи для маленькой девочки находился у её невразумительной матери, что значило…

Вздохнув, Баба Яга взяла поудобнее свою метлу, подошла к Клирии и со все силы ударила её. Один, второй, пятый, десятый… била что есть мочи, пока та не затихла окончательно, перестав двигаться.

Баба Яга засунула себе за пазуху свёрток с ребёнком, после чего ловким нажатием метлы на рычаг раскрыла капкан (специальный для Бабы Яги капкан). Одной рукой взяла метлу и капкан за цепь, отсоединив от колышка. На другую же намотала волосы Клирии и без особых зазрений совести потащила её таким образом за собой, причитая:

– Ох, батюшки… косточки старые… стара я для такого стала… Матушки святые, боги милосердные, вот так денёк… и куда мир катится… вот в моё время девки по лесу зимнему голыми не бегали…

Глава 416

Клирия с неимоверной болью возвращалась в сознание. Это чувство не было для неё ново, однако давно уже она не чувствовала себя так паршиво. То, что руки и ноги болели, она даже не вспоминала, так как это было весьма логично, но вот лицо… её как будто Патрик заново через клятву пропустил, когда её буквально выворачивало наизнанку.

Однако даже боль не была столь важна, как то, где сейчас она. Ведь последнее, что помнила Клирия, было… Последнее было… было…

А вот на этом Клирия конкретно забуксовала, не в силах вспомнить, что происходило до того, как она оказалась… Кстати, а где?

Её веки, налитые свинцом, с трудом раскрылись, и она тяжёлым взглядом обвела комнату. Глазные яблоки до ужаса болели, словно мышцы глаз прижгли раскалённым металлом, и теперь они с трудом напрягались. Было куда проще самой двигать головой, чем обводить всё взглядом.

Хотя и обводить-то было и нечего – обычная изба немного потрёпанного вида, старая мебель, которая уже не первый год служит верой и правдой, печка, на которой можно спать, да и всё в принципе.

Сама Клирия лежала голой… на столе, привязанной к нему, словно в психбольнице по рукам и ногам. Ещё более неприятно было то, что её руки и ноги были едва ли не чёрного цвета. Хотя это не проблема, учитывая тот факт, что можно всегда найти целителя, который поможет с этим. Но для начала ей бы хотелось выбраться из этого места и…

Тут до Клирии слишком запоздало дошло, что у неё же теперь есть и ребёнок. По крайней мере живота не было, что как бы намекало, хотя и самого момента к счастью или к сожалению, она не помнила.

Клирия с трудом начала крутить головой по сторонам, пытаясь найти ребёнка или хотя бы намёк на него, когда взглядом выцепила небольшую колыбель, которая стояла около печки и которую покачивала…

Кошка.

Или кот.

Большой и пушистый, он просто толкал лапой колыбель, у которой ножки крепились к дуге, из-за чего она и могла раскачиваться влево-вправо.

Ну… теперь она хотя бы знала, где, скорее всего, находится её ребёнок, так что оставалось дело за малым. Самой отсюда выбраться. Так как привязанную к столешнице по рукам и ногам, её явно ничего хорошего не ждало.

Но как ни пыталась Клирия вырваться из пут, ничего у неё не получалось – ремни плотно сдавливали её тело, прижимая к столешнице и даже не давая намёка на возможность хотя бы сдвинуться с места.

Но Клирия была не из тех, кто просто так сдаётся, продолжала свои попытки выбраться. Ровно до тех пор, пока в избу не зашла сама хозяйка. Покрытая снегом, обёрнутая с головой большим шерстяным платком, она впустила в избу на мгновение морозный воздух, который заставил Клирию покрыться мурашками. Потопала около самой двери, стряхивая снег с ботинок, после чего начала с себя самой его сбрасывать.

В этот момент она подняла голову и встретилась взглядом с Клирией.

Бабулька лет так ста, если не больше, по прикидкам Клирии, беззубо улыбнулась, заметив её взгляд, после чего начала с себя снимать одежду, пока не осталась в тёплой фуфайке и утолщённых штанах. Она не проронила ни слова, растапливая печь, кипятя воду, доставая какие-то соленья из погреба и так далее, словно Клирия была лишь частью нового декора.

Несколько раз бабка наклонялась над люлькой, проверяя видимо ребёнка.

И только под конец, когда все приготовления были закончены, она подошла к Клирии. Подошла с добротной пилой, которую буквально недавно достала из кипящей воды, тряпками, склянками и прочей утварью, что могла бы потребоваться для ампутации. По крайней мере Клирия определила этот инвентарь именно таким, уже имея опыт в подобных делах.

– Проснулась, девка негодная, дрянь сквернословная, – улыбнулась бабка, раскладывая рядом свои инструменты. – Язык как помело, что в голову пришло, то и в рот вышло, да? Ну ничего, его мы тоже отрежем, чтоб впредь неповадно было.

Напугало ли это Клирию? Учитывая тот факт, что она чуть не умерла в лесах, а теперь пусть и связанная, но живая она здесь – такое положение дел не было наихудшим.

– У меня мальчик или девочка? – поинтересовалась Клирия в ответ на это.

Баба Яга даже на мгновение остановилась. Всего на долю секунды удивилась, насколько спокойно это было спрошено, словно девушка перед ней не боялась всего того, что видела перед собой. Но взглянула на неё и улыбнулась.

– А ты не робкого десятка.

– Мне не привыкать к боли, – пожала плечами Клирия. – Хотя сказать, что я хорошо её переношу, тоже не могу.

– Девочка у тебя. Хорошая, пухленькая, как и положено младенцам, девочка. Просто милейший падший ангелок, которых свет не видывал. Удивительно, что такое дитя появилось у такой, как ты. Но скоро вы увидитесь, так как дитя без еды жить не может. Однако перед этим надо бы тебе отпилить лишние части тела.

– Это настолько обязательно? – поморщилась Клирия.

– О-о-о… это обязательно, ноги мертвы-то твои. Как и руки. Долго по лесу дура гуляла, отморозила всё, вот и не стало их. А теперь, чтоб грязь в тело не попала, отрезать их надобно. Да и тебя потом на суп пущу.

– Я не вкусная.

– И не таких ели.

– Мой муж не оценит этого. Как и не сможет простить за подобное тебя, – заметила Клирия.

– Больно муженёк твой нужен мне, – отмахнулась с улыбкой бабка. – Да и радости просим его сюда, мяса мало не бывает. Особенно в такие морозы. Ты сейчас свой долг перед дитём выполнишь и тоже станешь провизией. Хотя щуплая… – Баба Яга ущипнула её за живот. – Могла бы и жирка наесть, прежде чем ко мне соваться.

– И всё же я благодарю тебя, – морщась от боли выдохнула Клирия. Это было сказано действительно искренне несмотря на то, что Баба Яга вызывала у неё уже знатное раздражение и желание послать подальше. Неудивительно, что, будучи не в себе, ей и не такое говорила.

Но Клирия всё равно держала себя в руках. Спасителей не судят. По крайней мере в первое время.

– Лесть тебе не поможет, девочка.

– Я знаю, кто ты, Баба Яга, наслышана о тебе, – спокойно ответила она. – Особенно от своего мужа, которого ты спасла. Дважды, если мне не изменяет память. Но убивать и пускать меня на провиант лишнее, поверь мне.

Баба Яга замерла, недоверчиво посмотрев на наглую девку, что вела себя так, словно ничего не происходило. Так ещё и говорила то, что знать не положено.

– Ну-ка, девка, повтори, что молвила секундой назад.

– Я – жена человека, которого ты спасла. Антигероя, если будет так угодно, – спокойно ответила Клирия, глядя на неё невозмутимым, даже вызывающе спокойным взглядом. Баба Яга несколько секунд смотрела на неё, прежде чем шагнула к ней и схватила за волосы, приблизив лицо её к своему так близко, что они носами касались.

– Лжёшь, девка же. Жить хочешь, вот и лжёшь! – прошипела она.

– Я Клирия, та самая, как вы ему сказали, облезлая коза, – невозмутимо ответила та.

– Много же он тебе рассказал, наверное. Но знать откуда бабке старой, что ты не дуришь сейчас её? Может ещё чего поведаешь?

– Вы встретились с ним не очень хорошо. Пытались друг друга убить, но как узнали, что он антигерой, сразу успокоились. Второй раз его притащил герой без страха и упрёка. Без рук и ног, но вы его выходили, поставили на ноги и снарядили в дорогу. Он рассказал вам обо мне, по крайней мере Патрик сам так рассказывал. А ещё вы его срифмовали при первой встречи «Патрик-хуятрик, в жопе застрял ватник».

Клирия это перечислила так, словно считала с листа, однако всё это было правдой, и обе это знали. А при последнем предложении Баба Яга едва не расхохоталась, однако с трудом смогла сдержаться и свести всё к слабой улыбке. Однако наглая девка, что сейчас лежала перед ней и посмела её грубо обругать в лесу… даже несмотря на то, что была не в себе, сейчас нагло взирала на неё, словно она – Баба Яга, была какой-то холопкой.

И она просто не могла всё так оставить. Как и не могла теперь тронуть ту, кто была женой её любимчика, которого она уже за сына своего приняла, и матерью такого чудного ребёнка, которая стала дочкой антигероя. Баба Яга буквально кипела от негодования, что не может съесть такую наглую дрянь.

Хотя Клирия тоже это понимала. Видела, почему Баба Яга с такой ненавистью сейчас на неё смотрит, двигая губами, словно что-то пережёвывая.

– Мне очень жаль, Баба Яга, что я сказала тогда в лесу, – миролюбиво, насколько только она могла, начала Клирия. Пусть она тоже недолюбливала эту старую каргу, однако её жизнь сейчас зависела от этой старухи, и склонить голову, чтоб выжить, не было столь высокой платой. – Я была не в себе и очень сожалею, если сказала тебе что-то. И благодарна, что спасла мою дочь.

– Благодарна, говоришь? Чего же такая, как ты, забыла в лесу? Да и на меня вышла?

– Патрик хотел спрятать меня с ребёнком, однако нас перехватили по пути наёмники. Я сбежала в лес.

– И таки случайно наткнулась на меня? – недоверчиво спросила она.

– Меня направили. Герой без страха и упрёка, – в этот момент у Клирии едва заметно дрогнули губы, но она сдержала эмоции в себе.

Баба Яга долго всматривалась в чёрные глаза, прежде чем отпустить…

И влепить смачную пощёчину, от которой у Клирии поплыло в глазах. Её голова дёрнулась, из губ брызнула кровь, голова, до этого приподнятая, упала обратно на столешницу. От такой оплеухи она едва не отключилась, сейчас находясь где-то на границе сознания.

– Сучка. Вижу, что терпеть меня не можешь. Наверняка называешь про себя старой каргой, – почти выплюнула эти слова Баба Яга. – Но мужа твоего расстраивать я не хочу. Хороший он мальчик, не заслуживаешь, тощая, его. Но видимо хозяйству не прикажешь, пусть и подобрать я кандидаток получше могла…

Она недовольно цыкнула, после чего взяла деревяшку, слегка похожую на бамбук и без особых церемоний всунула ещё не опомнившейся Клирии в рот. А сама демонстративно перевязала ей ноги и красноречиво взяла пилу, прислонив её к ногам пациентки.

– Держи в зубах крепче, чтоб язык не прикусила, бестолочь. И не думай выплюнуть, – пригрозила она. – Ноги с руками всё равно оттяпать придётся тебе, дрянь неблагодарная, так что терпи и не буди дитя. Мы постараемся закончить быстро, а после перейдём к твоему носу и ушам. Ведь мы не хотим, чтоб ты померла, верно?

После этих слов Клирии стало очень весело. Давно ей ничего не отрезали на живую.

Наступал вечер следующего дня.

Клирию без рук и ног Баба Яга на собственном горбу перетащила на кровать, бормоча что-то про неблагодарную скотину, которая только и может, что портить другим людям жизнь. Та была вся бледной, с немного мутными глазами, но всё же с чистым разумом, который постепенно возвращался к ней после вчерашнего дня.

Клирия прекрасно знала, что Баба Яга мстила ей; мстила за то, что она, видимо сказанула в лесу, отчего ампутация проходила долго и больно. Но такую цену за спасение своей жизни и возможность укрыться от преследователей она была готова заплатить. Не так уж и много, учитывая то, что она жива, не так ли? Да чего уж там, Клирия могла признаться себе, что поступила бы с обидчиком примерно так же.

В этом они даже были похожи и стоили друг друга – обе мстительные, ничего не забывающие и любящие отыгрываться на жертве, когда появлялась возможность. И как бы Клирия не отнекивалась от этого, у них было много общего.

Но не это сейчас занимало мысли Клирии.

Сейчас у неё, лёжа в перевязи, что Баба Яга накинула ей на шею, сосал грудь маленький тёпленький нежный живой клубочек счастья и жизни. Девочка, совсем ещё кроха двух дней отроду, но здоровая и живая, несмотря на пережитые приключения матерью, была удивительно спокойной, не мучая обитателей избы на курьих ножках криками. Потому, даже в таком не самом завидном положении, со стонущими болью от пережитого культями и перевязанным лицом Клирия чувствовала какое-то умиротворение. Глядела на кроху со слабой улыбкой и полным любви взглядом, теперь понимая, что испытывали все те люди, которых она до этого видела.

Это был её ребёнок, её часть, кровь и плоть. Это была её частичка. Маленькая, миниатюрная, чудом помещавшаяся в её животе, а теперь увидевшая свет.

Клирия не переставала умиляться ребёнку, как и Баба Яга, которая за это время не чаяла в том дитя души. Однако вот они встречаются взглядами, и молния проскакивает между ними.

Однако Клирия первой отводит взгляд, признавая главенство Бабы Яги, так как от бабушки зависит её жизнь. Нехотя она передаёт первенство в чужие руки.

Баба Яга же лишь усмехается, высокомерно бросая на неё взгляд, как на мелкую девчонку, не знающую жизни. В каком-то плане она может даже и права – Клирия за всю свою долгую жизни познала только борьбу и насилие, но не мирскую жизнь.

– Ты должна выпить это, – поднесла Баба Яга ко рту Клирии кружку, когда с любовью забрала маленькое существо, неодобрительно посмотрев на её тощую мать.

– Что это?

– Пей, несносная девка, – шикнула бабка, и та послушно всё выпила, после чего повторила вопрос. – Не яд, ребёнку зла я не желаю, как и жене моего сыночка, однако… поощрить его за выбор тоже не могу, – она презрительно окинула Клирию взглядом. – Дитя кушать хочет, а мамка у неё бестолочь худая, оттого бедное дитятко вошкается голодное. И вырастит таким же… худым существом.

– Ты чрезвычайно добра ко мне, – с кривой улыбкой произнесла Клирия. – Чувствую твоё гостеприимство.

– Я тебе кровать выделила…

– Руки и ноги отпилила.

– И накормила, спасая от мёртвой плоти. И сейчас, на неблагодарную дурную девку трачу силы, время и дорогостоящие травы, лишь бы оздоровить.

– И я благодарна.

– Благодарность в рот не положишь, и ею сыт не будешь, – фыркнула Баба Яга. – Как на ноги встанешь, будешь помогать мне по хозяйству. Попробуешь убежать, я всё равно догоню тебя, но ноги отрежу, чтоб неповадно было.

– Я могу быть признательна.

– Я не сомневаюсь. Просто стерва по натуре.

– И всё же, что за снадобье? – поинтересовалась Клирия.

– Не беспокойся. Оно больше для ребёнка, чем для тебя, – злобно усмехнулась Баба Яга.

Что за лекарство, и что конкретно подразумевала бабулька, Клирия поняла только ночью, когда проснулась немного одуревшая от боли в груди. Ей лица и культей хватало, а тут грудь словно выкручивают, тянут и рвут на части. Казалось, что под кожей что-то ползает, шевелится и грызёт. Клирии ужасно хотелось чесаться, но вот незадача, рук-то пока не было.

Её скулёж и разбудил Бабу Ягу, которая довольная выглянула с печки.

– Что… ты мне дала, Баба Яга… – прошипела Клирия, едва сдерживаясь, чтоб не послать старую куда подальше.

– Сказала же, для ребёнка, – улыбнулась та коварно. – Жрать раньше надо было больше, чтоб сейчас не страдать. Но благодарна же будь, дура, сиськи больше станут, кормить будет чем ребёнка. А будут потом дети, и им будет что есть. Мне за эти снадобья девки души продать готовы, а тебе я бесплатно его сделала. Так что терпи, бестолочь, сейчас как отрастут, и дитя, и муж рады будут такому.

– Моему мужу и маленькие нравятся, – прошипела она в ответ.

– Все мужики так говорят, но на большие всё равно смотрят. А теперь рот закрыла и не мешай спать. И так из-за тебя бабка на твёрдой печке спит, неблагодарная, так ещё и ночью будишь.

Это был отличный дуэт.

Две женщины под одной крышей, которые практически ненавидели друг друга, но при этом им приходилось как-то уживаться. Чуть позже, когда к Клирии вернулась возможность полноценно двигаться, она с Бабой Ягой ещё долго пускала мысленные молнии друг в друга несмотря на то, что беспрекословно подчинялась хозяйке дома на курьих ножках.

Баба Яга же полагала своим долгом воспитывать из, как она считала, никуда не годной девки настоящую хозяйку, стараясь обучить всем премудростям домоводства. Словно вдохнула новой жизни и теперь без устали гоняла Клирию, заставляя делать всё так, как она сказала, потому что...

– Ты, безмозглая дрянь! Иль думаешь, что ребёнок это всё?! Кому нужна такая, что даже дом прибрать не может.

– Я ухаживала за Патриком, и он не жаловался, – недовольно поморщилась Клирия.

– Ну ещё бы! Когда у него и выбора-то не было, наверное! А теперь пошла посуду перемывать, бестолочь!

Возможно, Баба Яга делала это даже не из-за вредности или желания компостировать мозги Клирии, а просто потому, что чувствовала себя нужной и считала, что таким образом спасает глупую заблудшую душу. Чувствовала жизнь, чувствовала движение, видела, что её знания пригодятся будущему поколению, отчего старалась вталдычить их в голову несносной девчонке с упорством и рвением.

Возможно Баба Яга даже чувствовала себя нужной и полезной. Той, без кого не обойдутся, отчего наслаждалась возможностью учить, пыхтеть по хозяйству, возиться с ребёнком, поучать и ворчать при каждом удобном случае, иногда даря подзатыльники Клирии, на что та сверкала глазами, но неизменно отвечала:

– Я поняла, сейчас исправлю, но прошу прекратить трогать меня.

После этого она в одиннадцати из десяти случаев получала добавки.

Клирия же считала, что бабке место давно на кладбище, но молчала и училась, потому что, прожив на свете столько лет поняла, что никакие знания лишними не будут, особенно когда они касались ребёнка. К тому же Клирии нужно было место, где жить и где прятаться. Потому причин молчать и просто делать, что скажут, было больше, чем грохнуть старую.

Пока она в безопасности, пока ребёнок в безопасности… Она даже такую занозу, как Баба Яга сможет пережить.