Текст книги "Научи меня любить (СИ)"
Автор книги: Кира Стрельникова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)
ГЛАВА 6.
Лиля невольно покосилась в сторону Дейна, а потом, мысленно махнув рукой, решительно кивнула.
– Я не против.
По крайней мере, это поможет отвлечься от мыслей о предстоящем аукционе и не возвращаться в воспоминания вчерашнего. Сам Судья никак не отреагировал, продолжая шелестеть страницами газеты. Мысленно фыркнув и показав непрошибаемому язык, Лиля поднялась и в сопровождении Томаса вышла из столовой.
– Так что вчера всё-таки случилось? – негромко спросил Палач, пока они шли к зимнему саду.
– Ну, мы пили чай, потом мне стало плохо, и я потеряла сознание, а пришла в себя уже в том доме, – коротко описала произошедшее Лиля, пожав плечами. – Всё.
– Ясно, – Том нахмурился, распахнув перед ней двери в сад. – Но ты Каролине не очень-то доверяй, она та ещё стерва.
– А мне показалась вполне милой собеседницей, – честно ответила Лиля.
Томас коротко рассмеялся.
– О, она всегда себе на уме, и может казаться душкой, когда хочет. Она до сих пор не теряет надежды вернуть Дейна, хотя он никогда дважды с одной и той же женщиной отношений не заводит.
– Она мне другое говорила, – тихо произнесла Лиля, понимая, что в людях, похоже, разбирается не слишком хорошо.
Точнее, в нелюдях.
– Не будем больше о ней, Дейн разберётся, что случилось, и кто пытался тебя похитить, – решительно заявил Томас и переменил тему. – Пойдём, посмотрим, как поживает цветок, который ты вчера вылечила? – усмехнулся он, мягко подхватывая девушку под локоть и увлекая на дорожку.
Брови Лили поползли вверх, она покосилась на собеседника.
– К-как, вылечила? – пробормотала девушка.
– Просто, – усмешка Томаса стала шире. – Помнишь, я говорил, что у тебя, похоже, Природная магия просыпается? У каждой полуночной есть какой-то дар, помимо всего прочего. О, смотри, и правда! – довольно воскликнул он, останавливаясь около того самого куста. – Ветка срослась.
Лиля во все глаза смотрела на совершенно целую ветвь, без всяких следов излома, и недоверчивая фраза вырвалась сама собой:
– Это… я?
– Ну а кто, – невозмутимо сказал Томас и потянул её к стоявшей рядом скамейке. – Давай, посидим, поболтаем.
Лиля пристроилась на краю сиденья, закутавшись в шаль, Том развалился на другом конце небольшой скамейки, разглядывая девушку задумчивым взглядом.
– Хочешь что-то спросить? – правильно угадал он её мысли.
– А кто такой Судья, и кто его назначает? – Лиля решила воспользоваться возможностью удовлетворить любопытство, раз уж Томас настроен поговорить.
– Наша богиня, раз в несколько сотен лет, – спокойно ответил Палач, и у Лили широко распахнулись глаза от удивления. – Да, у нас есть своя богиня, – Том улыбнулся уголком губ. – А у людей – своя вера, свой бог и свои храмы. Мы не принуждаем к нашей вере, Лиля, хотя некоторые из людей иногда и приходят к нашей богине.
– И как она назначает? – моргнув, девушка вернулась к прежней теме.
– Маас видит в сердцах и выбирает достойнейшего, – серьёзно, без всякого пафоса, продолжил Том, положив ногу на ногу. – Кто сможет нести бремя верховной власти и следить за соблюдением законов, судить по справедливости. И у такого избранника появляется метка, вот здесь, – Томас повернул руку и показал запястье.
Лиля увидела изображение скрещенных мечей, увитое каким-то растением, и едва не потянулась потрогать, но вовремя поймала порыв, слегка смутившись.
– Только у Дейна – весы в равновесии, – добавил Том, переплетя пальцы в замок. – После появления метки избранник должен в течение трёх дней явиться в храм и принять благословение Маас, чтобы обрести способности Судьи мгновенно открывать порталы и чувствовать ложь. Ни один носфайи не может солгать на прямой вопрос Судьи, если Судья уличил в нарушении закона и ведёт допрос.
– А что с виновным случается? – поёжившись, спросила Лиля, обняв себя руками.
– А для исполнения приговора служу я, – улыбка Тома стала хищной, глаза опасно блеснули. – Палача Судья выбирает сам, просто бросая зов по крови и слушая, кто откликнется. Это тоже дар богини, подбирать себе напарника, – он помолчал, лицо стало задумчивым, а Лиля слушала, затаив дыхание и даже чуть подавшись вперёд. – После того, как Палач найден, он даёт клятву, которая связывает его с Судьёй нерушимыми узами. Я не могу нарушить её, и не смогу пойти против Дейна, особенно против его приказов.
– Ты… убиваешь? – запнувшись, уточнила Лиля.
– Наказываю, – поправил её Палач. – Орудием, данным мне богиней. Обычно это меч, иногда – хлыст или топор, смотря, какое решение вынесет Дейн, – будничным тоном добавил Том.
– Как это? – озадаченно переспросила Лиля, заслушавшись и сбросив туфельки.
Поставив ноги на скамейку, она обхватила колени руками, положив на них подбородок и глядя на Томаса.
– Когда мне требуется исполнить обязанности Палача, я призываю силу Маас, и она уже превращается в нужное оружие, – объяснил Томас. – Это что-то вроде чистой энергии, магия, если хочешь. Только не проси показать, – он поднял руку. – Просто так это оружие лучше не вызывать.
– Вы поэтому живёте в одном доме, да? – понятливо кивнула Лиля. – Из-за клятвы?
– Ну да, не бегать же каждый раз из дома, терять время, – подтвердил Томас. – А так, мы просто везде ходим вместе.
– И как Судья узнаёт, что где-то совершилось преступление? – Лиля подняла брови домиком.
– Он чувствует, – просто ответил Томас. – Если что-то незначительное, то сообщает в магистрат, там уже дальше разбираются, ну а если серьёзное, то лично выезжает туда, где всё случилось. И смотрит на месте, – он склонил голову к плечу. – Иногда достаточно бывает показательной порки, – усмехнулся Томас, но глаза остались серьёзными.
– И лорд Сеттен чувствует прямо вот всех-всех жителей? – Лиля нахмурилась.
– Нет, конечно, до людей нам дела нет, – её собеседник пожал плечами. – Они сами следят за соблюдением своих законов, главное, чтобы наши не нарушали. Но такое случается крайне редко, поверь. Дейн чувствует серьёзные провинности, если кто-то проехал на красный свет, на такое его магия не реагирует, – Томас хмыкнул.
– Понятно, – Лиля неслышно вздохнула, опустила взгляд на спинку скамейки и принялась бездумно выводить узоры пальцем. – Вы с лордом говорили, что… мне не причинят вреда? – сменила она тему на более важную.
– Полуночных нельзя обижать, это закон, – нахмурился Томас. – Только с их добровольного согласия.
– Что, обижать?! – Лиля округлила глаза.
Палач издал смешок.
– Ну, милая моя, не поверишь, но некоторым нравится, когда их… обижают, – с выразительной паузой сказал он и подмигнул.
Она поняла прозрачный намёк и отчаянно покраснела. Снова вспомнилась девушка в ошейнике, и щекам стало ещё жарче. Нет уж, такие игры точно не про неё.
– Мне не нравится, – фыркнула Лиля и поспешно отогнала видение мужчины с хлыстом.
– Поэтому, если вдруг тебе вздумают причинить вред, Дейн это почувствует, – успокоил её Томас и поднялся, протянув руку. – Хочешь, поищем в библиотеке что-нибудь про твой дар? Не переживай, всё будет хорошо, – мягко улыбнулся он.
Лиля очень хотела ему поверить, но что-то мешало. Может, то, что Томас не очень возражал против решения Дейна? Девушка понимала, чем оно продиктовано, однако упрямая обида не желала покидать сердце. Лиля поспешно встала, отогнав грустные мысли, и вложила пальцы в широкую, тёплую ладонь. Они вышли из сада, и Лиля, чувствуя рядом Томаса, внезапно поймала себя на волнении, щекотавшем изнутри невидимыми лапками. Дыхание то и дело срывалось, по телу прокатывались волны дрожи, и девушка украдкой облизывала губы. А Томас хранил безмятежное выражение, казалось, совсем не замечая её нервозности… Только лёгкая полуулыбка играла на лице.
В библиотеке Лилю заботливо усадили в кресло, и Том лично занялся поисками нужных книг – всё верно, он тут точно ориентировался лучше, чем гостья.
– Вот, держи, – через несколько минут мужчина положил на стол рядом с креслом несколько книг средней толщины. – Здесь про способности полуночных, и про твою тоже. Арита позовёт к обеду, – Лиле показалось, будто он несколько мгновений колебался, а потом неожиданно широкая ладонь опустилась ей на макушку и медленно погладила. – Просвещайся, Лиля.
После чего Томас развернулся и вышел из библиотеки, аккуратно притворив за собой дверь. Лиля тихонько вздохнула, уняла застучавшее сердце и потянулась к первой книге, лежавшей сверху. Это в самом деле оказался справочник, и Лиля его пролистала почти до половины, изредка читая о какой-нибудь способности. Оказалось, в самом деле у всех полуночных имелись дары, даже у тех, кто попадал в этот мир из других реальностей. Это нельзя было назвать настоящей магией, но для Лили, выросшей в мире совсем без оной, и это казалось чудом. Она твёрдо решила завтра… «Завтра ты будешь в другом, чужом доме, и неизвестно, к кому попадёшь в руки», – желчно отозвался внутренний голос, и девушка, погрустнев, отложила книгу. В самом деле, зачем ей это сейчас, когда будущее очень зыбко и неопределённо. И Лиля потянулась за следующей книгой. Это оказался ещё один справочник, но совсем не о способностях, а… о самих полуночных.
Лиля не заметила, как углубилась в чтение, жадно листая страницы. Там рассказывалось о таких, как она, девушках и юношах с серебристыми волосами, родившихся в полночь полнолуния. Способных с помощью определённого ритуала стать вечным источником жизни и крови для носфайи, а ещё – от них вампиры могли получить детей, чистокровных, как ни странно. После ритуала, естественно. И да, полуночных называли даром Маас, потому что они в самом деле рождались или появлялись редко и очень ценились, ещё и потому, что идеально сочетали в себе все качества, нужные вампирам. А определялась эта самая идеальная спутница просто: по родовому амулету. Если он принимал полуночную, то можно было проводить ритуал соединения жизней, ну а если не принимал… Можно просто оставить, как красивую и полезную игрушку.
Обдумать прочитанное Лиля не успела. В дверь раздался негромкий стук, и девушка, вздрогнув, вскинула голову, едва не уронив книгу с колен.
– Войдите, – откашлявшись, разрешила она, и в библиотеке появилась горничная.
– Госпожа, обед накрыт, – с лёгким поклоном сообщила она. – Вас ждут милорды.
– Да, спасибо, – рассеянно кивнув, Лиля отложила книгу, поднялась и вышла за Аритой.
По-честному, не хотелось сейчас видеть ни Томаса, ни Дейна, потому что слишком уж велик соблазн поинтересоваться, есть ли у кого-то из них родовой амулет. Ведь не зря Том подложил ей эту книгу вместе с остальными. Однако Лиля сомневалась, что если начнёт спрашивать, получит ответ. Дейн, похоже, слишком упрям. С одной стороны, девушка его понимала, особенно после того, что рассказал Томас. Если у Судьи появится уязвимое место, слишком многие попробуют надавить на закон в его лице, попытавшись добраться до неё. С другой… Он что, не сможет защитить?!
Лиля даже не заметила, как начала обиженно сопеть, погружённая в свои мысли, и очнулась от них только на пороге столовой, где Арита остановилась и пропустила вперёд.
– Прошу, госпожа, – раздался негромкий голос горничной, и Лиля, встрепенувшись, вошла в комнату.
Дейн стоял у окна, задумчиво глядя на улицу и прокручивал в который раз то, что увидел и почувствовал в том доме, куда привёл след Лили. Ничего… Тот, кто украл её, не успел нарушить закон, и поэтому Судья его не ощутил. Интересно, а на что он рассчитывал? Что опоенная Лиля добровольно согласится играть в его игры?! Осознав, что пальцы судорожно сжались в кулак, Дейн медленно разжал их, и тут его размышления прервались распахнувшейся дверью и шумным появлением Томаса.
– Ты его взял?! – голос Палача звенел неприкрытой яростью.
Лорд Сеттен оглянулся через плечо, не теряя невозмутимого выражения.
– Ты о чём? – спокойно переспросил, хотя прекрасно понимал, о чём спрашивает Томас.
– Мой родовой амулет, Дейн, отдай его! – Том шагнул вперёд, сжав кулаки и сверля Судью прищуренным, злым взглядом.
– Нет, – так же спокойно и как-то даже устало ответил Дейн, глядя ему в глаза. – И закроем тему, Том. Лиля не останется здесь.
– Вот ты упрямый осёл! – прошипел Палач и ещё на шаг приблизился к другу и напарнику. – И трус к тому же! – попытался он ударить побольнее.
Только вот не получилось. Лорд Сеттен хмыкнул и отошёл к камину, носком поворошим угли.
– Да, может быть, но безопасность Лили дороже, – негромко ответил он. – А рядом со мной у неё таковой не будет. Даже после ритуала, – помолчав, добавил Дейн. – Я не смогу находиться всё время рядом, как и ты, Том, – он снова посмотрел на Палача. – Так будет лучше для всех, и ты это знаешь.
Томас ответил долгим взглядом, ничего не сказал и молча вышел. Судья лишь покачал головой, и его губы сложились в невесёлую усмешку. Богиня видит, как ему хотелось достать сейчас свой родовой амулет и пойти к Лиле. Да даже если он и не примет её, всё равно… Стиснув зубы, Дейн тряхнул головой, прогоняя навязчивые мысли. Если он сейчас так перепугался за неё, то что будет, если девушка официально станет его личной полуночной… Он же точно не сможет из дома выйти и оставить её одну. Нет. Пусть у неё будет другой хозяин.
Сделав несколько глубоких вдохов и уняв эмоции, Дейн вышел из кабинета и направился в столовую. Скоро Лиле надо собираться к вечеру, и он по этому поводу пригласил помощницу из «Рая для души», шикарного банного комплекса в торговом центре «Кристалл». В нём тоже предпочитали тратить деньги состоятельные жители города. Дейн запретил себе вспоминать непристойную и возбуждающую картинку привязанной Лили. Уже вечером её здесь не будет, и жизнь вернётся в прежнюю колею.
По крайней мере, Судье хотелось в это верить.
Столовая встретила Лилю молчанием, тяжёлым и напряжённым. Лорд Сеттен с отстранённым видом аккуратно расправлялся ножом и вилкой с кусочками мяса в подливке, насупленный Томас даже не взглянул в сторону гостьи, ковыряясь в тарелке. А Лиля поймала себя на том, что очень хочет отвесить подзатыльник одному и хороший пинок другому. И тут же шарахнулась от этих мыслей, испуганно покосившись на вампиров. Ведь не стоило труда догадаться, что книгу про полуночных Том специально подсунул. Только зачем? Лиля молча села на своё место, опустила взгляд в тарелку, понимая, что аппетита нет. На языке вертелись вопросы, но задавать их было страшно. Вдруг её неуместное любопытство рассердит хозяина дома? Она же всё равно через несколько часов покинет это место…
Сглотнув вязкий ком, Лиля взялась за вилку, заставив себя отправить в рот еду и совершенно не ощущая вкуса. Тишина давила на уши, ложилась на плечи гранитной плитой, её хотелось разбить хотя бы резким звуком, уронив на пол вилку. Или бокал с вишнёвым соком. Да хоть что-нибудь!..
– А у вас есть родовой амулет? – выпалила Лиля, отчаявшись совладать со своим нервозным состоянием и решив спросить на свой страх и риск.
Ну не ударит же, в самом деле. Даже если ответит резко, всё лучше, чем давиться ужином в этой напряжённой тишине. Судья бросил на неё нечитаемый взгляд и всё-таки коротко произнёс:
– Есть.
И всё. Ни единого слова дальше. Лиля поняла, что лучше тему не развивать для собственного же блага, и подавив тоскливый вздох, постаралась как можно быстрее доесть всё на тарелке. Потом отодвинула пустую посуду и поднялась.
– Иди к бассейну, Лиля, – не глядя на неё, произнёс вдруг Дейн. – Там тебя ждут, помогут приготовиться к вечеру. В восемь я зайду за тобой.
Она подчёркнуто вежливо изобразила подобие реверанса и тихо ответила:
– Как скажете, милорд.
Томас откровенно поморщился при этих словах, и Лиле на несколько мгновений даже показалось, что на лице Дейна мелькнула тень, но… Покосившись на Судью ещё раз, она убедилась, что показалось, да. Оно по-прежнему оставалось бесстрастной маской. В горле встал ком, на душе поселилось смутно знакомое тоскливое чувство, и Лиля поспешила выйти из столовой. Что ж. Раз так, раз никто из них не собирается ничего сделать, она назло им не будет переживать и нервничать. Вот пусть её купит такой мужчина, чтобы и заботился, и оберегал, и у него тоже имелся амулет! И он им обязательно воспользуется, и всё у неё будет хорошо. Назло этим двум упрямцам, для которых долг дороже чувств. Хотя, какие уж тут чувства, за три-то дня. И то сказать, большой вопрос, умеют ли носфайи вообще чувствовать. «А я сама? Чувствую ли что-то, или это просто потребность в защите?» – от неожиданной мысли Лиля споткнулась, всерьёз задумавшись. Нет, однозначно, ничего серьёзного она не испытывала ни к Судье, ни к Томасу, это точно. Просто… Ей было спокойно в этом доме, вот и всё.
За размышлениями она не заметила, как пришла к помещению с бассейном, а войдя, запоздало поняла, что послушно отправилась выполнять указание лорда Сеттена, даже не уточнив, зачем ей сюда идти. И уж тем более, не прихватив ни купальника, ни халата, ни полотенца. Лиля на мгновение замерла в растерянности, как вдруг заметила стоявшую у стены девушку, чуть постарше её самой, и судя по обыкновенности черт, просто человека.
– Вы Лиля? Я вас жду, – она вежливо улыбнулась. – Лорд Сеттен попросил помочь вам подготовиться к вечеру.
Лиля нахмурилась, моргнула.
– Подготовиться? Но я и сама могу… – заговорила было она, но не закончила.
– Я сделаю вам массаж и несколько масок, они очень полезны для кожи и общего тонуса, – девушка шагнула к Лиле. – Пойдёмте, милорд сказал, отпустить вас к половине восьмого.
Ну да, хочет, чтобы товар выглядел привлекательно, а не с синяками под глазами и морщинками. Лиля про себя с горечью усмехнулась, но последовала за девушкой без возражений. Пусть делает, что хочет. Ей всё равно. На задворках сознания мелькнула мысль-воспоминание, что в прошлой жизни что-то подобное с Лилей тоже происходило, но зацепиться за неё не удалось. Следующий час она провела на удивление хорошо: умелые и сильные руки девушки в самом деле размяли каждую мышцу, растёрли и привели в умиротворённое состояние. Ещё, благодаря какому-то маслу её кожа теперь стала мягкой, бархатистой, и словно светилась изнутри, и вообще, Лиля находилась в расслабленном настроении, волнение и напряжение куда-то незаметно делись. Пожалуй, теперь можно отправляться на аукцион, твёрдо веря в то, Лиле повезёт с новым хозяином, и всё в её жизни наладится. И никто за ней снова не придёт…
Отогнав опасные мысли, Лиля облачилась в своё платье-халат и вернулась в спальню, где ненадолго застыла в задумчивости перед шкафом. Хотелось напоследок показать обоим упрямцам, что они теряют, от чего отказываются, и Лиля даже не сразу поняла, что думает не о ком-то одном, а сразу о двоих. Ну и… пусть их. Всё равно никто из них не решился, значит, оба хороши. Тряхнув влажными локонами, Лиля решительно протянула руку к платью из жемчужно-серебристого шёлка с тонкой вышивкой, похожей на едва заметные морозные узоры. Вырез-лодочка открывал плечи, широкие рукава целомудренно прикрывали руки до середины пальцев, а летящая юбка – ноги до щиколоток. Только лиф облегал слишком плотно, обрисовывая каждый изгиб, но Лилю это не смутило, разве что чуть-чуть. В её гардеробе как раз нашёлся комплект из тончайшего кружева, подходивший под это платье. И чулки, да.
Ещё расчесаться, чтобы волосы перламутровой волной окутали плечи, и глянув на себя в зеркало, Лиля едва узнала эту странную, привлекавшую необычной, слишком непривычной красотой девушку. Она завораживала и привлекала, упрямым блеском ярких, голубых с лиловым отливом глаз. Плотно сжатыми бледно-розовыми губами, нежным румянцем на скулах. Стук в дверь отвлёк Лилю от созерцания отражения, она вздрогнула и торопливо ответила:
– Я готова!
Ручка повернулась, девушка невольно затаила дыхание, гадая, кто пришёл за ней, Томас или всё же сам Судья, и – на пороге стоял Том. В безупречном чёрном костюме, белоснежной рубашке и тёмно-синем галстуке, с мрачным лицом и нахмуренными бровями. Суровый и чуточку отстранённый, ни следа того весёлого, располагающего к себе мужчины, каким Лиля видела его утром. Однако стоило взгляну Томаса остановиться на ней, как в нём что-то изменилось. Вспыхнул хищный огонёк, ноздри раздулись, как у гончей, и Лиля едва справилась с желанием отступить на шаг назад. Ох… Она упрямо вскинула голову, незаметно сжав кулаки и спрятав их в складках платья, и негромко спросила:
– Пора идти?
Томас молча кивнул, не сводя с неё взгляда, и отступил в сторону. Лиля пошла к выходу, глядя прямо перед собой, вышла в коридор, и за спиной захлопнулась дверь в спальню, которую она уже привыкла считать своей. В груди болезненно кольнуло, но Лиля запретила себе поддаваться эмоциям. Всё будет ещё лучше, она твёрдо в это верила. На талию скользнула горячая ладонь, приласкала изгиб, и шею обожгло такое же горячее дыхание, а около уха раздался шёпот:
– Никто не может запретить мне участвовать в аукционе на общих основаниях, Лиля. Я всё равно не отступлюсь.
И отчего-то от этих слов по спине прокатилась волна обжигающих мурашек и затаилась внизу живота, разлившись там огненным озерцом. Тело охватила жаркая истома, сбив дыхание, и Лиля поспешила высвободиться, не смея обернуться. Губы так и норовили разъехаться в довольной улыбке, но девушка сдержалась. Лишь так же негромко произнесла:
– Куда идти?
Позади шумно выдохнули, и Том поравнялся с ней, глядя прямо перед собой.
– За мной, – коротко скомандовал он и стремительно направился по коридору.
Шли они молча, хотя Лиля едва поспевала за широким шагом Палача, и прошли через весь дом, в другой его конец. Там Томас открыл неприметную дверь в конце коридора, спустился по узкой лестнице, и они вышли… на небольшую сцену, скрытую тёмно-синим бархатным занавесом. Там стояли два кресла, и в одном из них уже сидел Дейн, невозмутимый и безупречный, положив ногу на ногу и грея в ладонях бокал с красной жидкостью. Лиля надеялась, что это вино.
– Садись, – обронил он, даже не посмотрев на Лилю, но почувствовав, что она здесь. – Гости собираются, через пять минут начнём.
Томас, скользнув по девушке взглядом, не говоря ни слова, развернулся и скрылся за занавесом, а Лиля подошла к креслу, старательно не замечая сидевшего Дейна. Упрямый дурак. Грациозно опустившись, она расправила складки платья, распрямила плечи и произнесла, смотря перед собой:
– Я готова.
– Отлично, – последовал невозмутимый ответ, и Дейн щёлкнул пальцами.
Занавес начал медленно отходить в сторону, и Лиля напомнила себе, что надо дышать и верить в лучшее. А когда же она увидела перед собой амфитеатр, полный одних мужчин… носфайи, жадно смотревших только на неё, освещённую мягким, рассеянным светом. Лиле захотелось вскочить и убежать, забиться в ужасе в самый дальний тёмный угол и закрыться руками. Среди моря одинаковых костюмов она никак не могла найти Томаса, лишь чужие лица, глаза и предвкушающие усмешки. Кто-то шёпотом переговаривался, и Лиля не сомневалась – обсуждал с соседом именно её, товар, драгоценную игрушку. А ведь она предназначена кому-то одному, чей амулет отзовётся, если надеть на неё. И что-то подсказывало, не просто так Лилю выкинуло перед домом Дейна. Он же, подняв ладонь, негромко сказал всего одно слово:
– Начнём.
И в зале мгновенно воцарилась тишина, плотная и едва не звенящая. Лиля сцепила пальцы, даже не заметив, как они побелели от напряжения, и чуть не облизнула пересохшие губы, но в самый последний момент сдержалась. Она старалась дышать ровно и глубоко, не давая волю эмоциям, превратившимся в настоящий ураган, смотрела на край сцены и ни в коем случае не в зал, наполненный жаждущими получить её мужчинами. Среди которых находился и Томас, ведь вряд ли он просто ушёл. Через несколько бесконечно долгих мгновений Дейн снова заговорил.
– Начальная ставка стандартная. Верхнего порога нет. Правила, как обычно, – сказав эти три фразы, он коротко кивнул, как заметила Лиля, и… аукцион начался.
Девушка только судорожно сглатывала, слыша, как стремительно возрастает цена, а когда чуткий слух уловил знакомый голос Томаса, она всё-таки едва заметно вздрогнула. Волнение окатило жаркой волной, но к нему примешивалась тревога: цифры Палача легко перебивались, становясь всё больше, и… Лиля опасалась, что вскоре он просто не сможет участвовать в торгах. Ведь пусть даже Томас очень богат, но не бездонный же у него счёт! А Дейн молчал. Просто молчал, даже не глядя на неё. Лиля вдавила ногти в ладони, запрещая себе обижаться и вообще, думать о Судье. Это пройденная страница, зачем цепляться за того, для кого долг выше… чего? Сиюминутного желания? Он же сам сказал, что не может, признался всё-таки. Зачем упорно возвращаться в мыслях к тому, чего не будет никогда?
Память же упорно подкидывала и ту сцену в гостиной, когда Дейн попробовал её кровь. Потом – его прикосновения, взгляды… Все те маленькие моменты, выдававшие, что лорду Сеттену совсем не всё равно, и Лиля отчаянно пыталась задавить глухую тоску, не желавшую верить в то, что новый хозяин будет гораздо лучше этой ледышки с отстранённым взглядом. С трудом вынырнув из размышлений, Лиля вдруг отметила, что уже некоторое время не слышит голоса Тома, и недоверчиво вскинула взгляд в зал, пытаясь в полумраке отыскать Палача. Неужели он сдался?
Напряжение росло, и Лиля с трудом сдерживалась, чтобы не ёрзать. Постепенно из зала доносилось всё меньше голосов, раздавались всего три или четыре, продолжавших поднимать цену, для Лили звучавшую уже очень неправдоподобно. Неужели и правда она представляет для носфайи такую ценность, что они готовы платить подобные деньги? Ох… Только бы и правда повезло с тем, кто её купит. Неважно, есть у него родовой амулет или нет, но Лиля будет под защитой, и это самое главное.
А ещё, она тихо радовалась, что среди пришедших не слышалось того самого голоса, что обещал вернуться за ней. Мужчина в маске, укравший её прямо из дома Дейна. Лиля невольно поёжилась, вспоминая вкрадчивый голос, по телу прошлась холодная дрожь, затаившись в груди и то и дело обсыпая кожу мурашками. Может, не стал рисковать, может, ещё по какой-то причине, всё равно, Лиля надеялась, что и не появится.
Между тем, в зале наступила тишина, и девушка поняла, что снова углубилась в размышления и не заметила, как аукцион, похоже, подошёл к концу. Последнюю сумму, что-то около пятисот тысяч, никто не рискнул перебить. Лиля лихорадочно зашарила взглядом по гостям, пытаясь отыскать того, кто назвал эту цену, но все молчали и смотрели на неё, а Дейн негромко уточнил:
– Больше нет желающих?
И тут откуда-то из середины раздался ленивый, знакомый голос, от которого Лиля застыла ледяной статуей, чувствуя, как от ужаса все волосы встали дыбом:
– Один миллион.
Это был он. Мужчина в маске, называвший её цветочком.
