Текст книги "Похищенная (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Да?
Густая черная бровь взлетает вверх. А глаза начинают полыхать уже настоящей угрозой.
– Да, Ал Северов. Потому что реакция моего тела еще ни о чем не говорит. Ты. Взял . Меня . Насильно. А я просила, чтобы ты меня не трогал.
– Разве иногда не стоит поступить иначе, чем просят?
Он говорит вкрадчиво. Обманчиво мягко. Склонив голову на бок и рассматривая меня как-то странно. С нечитаемым выражением, но уверена, она не сулит мне ничего хорошего.
– Разве так не было лучше для тебя самой? Ты потеряла сознание от удовольствия.
– Нет! Никогда. Никогда нельзя брать женщину наперекор ее воле!
Зарываюсь руками в волосы.
Закрываю лицо от него. От его взгляда.
Как же он не понимает?
Он мне душу изнасиловал этим оргазмом! Почти сломал…
– Хорошо, gata.
Его голос смягчается. Звучит даже… Нежно?
Это вряд ли. Это просто ночь и стресс играют с моим сознанием. Или я пытаюсь увидеть то, чего нет, чтобы оправдать ненормальную реакцию собственного тела?
Но Северов просто усаживается на кровать рядом.
Не пытается даже прикоснуться. Или дернуть на себя, как он, видно, привык, обращаться с женщинами.
– Хорошо. Я больше не возьму тебя против твоей воли. Только если сама захочешь. Обещаю. А теперь пойдем. Нам нужно покинуть это место. И уже очень пора.
Протягивает вперед руку. Но по-прежнему не трогает. Только кладет открытой ладонью рядом со мной на постель.
Неужели?
Это жест примирения? Ждет, когда я сама возьмусь за его руку?
– Алиса. Пойдем. Время не терпит.
Ну, в конце концов, вряд ли у меня есть выбор.
– Мне нужна новая… футболка.
Лучше согласиться, чем снова вызывать его ярость. Он ведь может и передумать. И тогда будет хуже только мне.
Хотелось бы нормальную, конечно, одежду. Но вряд ли он станет ждать утра, когда откроются магазины. А о том, чтобы надеть что-то из вещей его наложниц, я даже думать не могу. Меня тут же вырвет.
– Хорошо.
Он неожиданно мягко соглашается, кивая.
Выходит, возвращаясь обратно с целой кипой белых и черных футболок. Явно его, судя по размеру.
– Остальные возьмем с собой. Одевайся, Алиса. Если хочешь, я даже отвернусь.
Сама не верю собственным глазам. Он и правда отворачивается, дав мне возможность спокойно вынырнуть из-под одеяла и одеться.
Молчит. Даже не подшучивает. Просто ждет.
Это точно Ал Северов?
Может, у них есть еще один брат?
– А твои собаки?
Глухо спрашиваю, затянув на талии пояс.
Да. Он не соврал тогда. Я проверяла.
Под окнами и правда оказались огромные доберманы. Которые чуть не проломили лапами окно, когда я попыталась выглянуть. За дверью проверять не стала. Мне еще дорога моя жизнь.
– Если я здесь, то доберманы явно не нужны.
Как-то задумчиво смотрит на мое лицо, проводя по щеке холодными пальцами.
Как-то очень странно.
И даже не знаю, что меня больше пугает.
Его страсть, угрозы, или когда он вот такой…
Решаю притихнуть. Ни о чем не спрашивать.
Просто молча вкладываю руку в его протянутую ладонь.
Обуваюсь в какие-то балетки, оказавшиеся возле двери. Скрепя сердце очень надеясь, что их до меня никто не надевал.
Меньше всего мне хочется хотя бы прикасаться к тому, с чем хотя бы рядом дышали его готовые на все наложницы!
На этот раз Северов не защелкивает на наших запястьях наручники. Просто держит меня за руку.
Мы поднимается на крышу его огромной виллы. Садимся в самолет, больше похожий на модель, игрушку, такой он крохотный. Внутри помещаемся только мы и пилот.
Летим в молчании.
Ал собран и на чем-то сосредоточен. Будто и не замечает меня, или совсем забыл. Даже не смотрит. Ну, а мне меньше всего хочется привлекать к себе его излишнее внимание. Особенно теперь. Когда я так выпотрошена и опустошена всем произошедшим.
В темноте мы приземляемся на какую-то площадку.
– Дальше сам, – скупо бросает Ал пилоту и тащит меня к вертолету, что стоит рядом .
Становится немного страшно. Все же такие вещи лучше делать профессионалу. Но он довольно уверенно управляет всеми этими приборами. Хотя. Явно же, что повязка не просто так на его животе наложена.
Ал держится так, что по нему никогда не скажешь, что ранен. Никогда не догадаешься. И все же… Ранение может быть довольно серьезным. А в том, что это именно ранение, я ни на секунду не сомневаюсь.
Только теперь понимаю, что еще удивило меня в его виде.
Бледность.
Его кожа ведь довольно смуглая. Загорелая. Но тогда, появившись в моей спальне, он реально был смертельно бледен. Как полотно.
А, значит, потерял немало крови.
Закусываю губу, еле сдерживаясь и заставляя себя молчать.
Да. После всего, что было, я все равно почему-то за него беспокоюсь.
Что произошло там, куда он отлучался? Насколько все серьезно?
Его могли убить?
Наверное, могли. Вряд ли это результат какой-нибудь дружественной драки. Хоть я бы и не удивилась, если в увлечения Ала входят и драки на кулаках до разбитых голов.
Но ведь на этот странный ночной побег есть причина?
А, значит, все еще более серьезно, чем я могла представить!
Может, и потому Северов так странно себя ведет? Он просто ослаблен? А если пойдут осложнения? Его начнет лихорадить? Да мало ли, что может случиться!
Но…
Вправе ли я спрашивать? Ведь я никто…
– Ал…
Все же не выдерживаю. Даже рука дергается, пытаясь прикоснуться. Но тут уж себя одергиваю.
– Не бойся, gata, – криво усмехается, не поворачиваясь в мою сторону. – Я не собираюсь подыхать в полете. Впрочем, после него я тоже не планирую доставить тебетакоеудовольствие.
И мне хотелось бы сказать, что во мне, в отличие от него, еще осталась человечность. И мне уж точно чья-то смерть , а также раны и страдания удовольствия не доставляют!
Но я только отворачиваюсь к окну. Снова прикусив губу и ругая себя на чем свет стоит за то, что переживаю за этого мерзавца! К тому же, совершенно бессердечного.
Глава 42
Еще даже не светает, когда мы приземляемся на каком-то небольшом клочке земли.
Как ни напрягаю зрение, не могу разобрать, что это за местность. Кажется, вокруг нет совсем ничего. Никакой цивилизации.
И все равно , как бы ни сдерживалась, не могу сдержать облегченного вздоха.
На самом деле я до безумия боюсь летать. Ни за что не села бы в вертолет. Никогда. Но тут… Увы, не было выбора.
И все равно. В груди отбивается осознанием, что не так боялась того, что мы разобьемся, как того, что Алену станет плохо в полете!
По всему видно, что рана его достаточно серьезная. И что я тогда могла бы сделать? Но, благо, уж теперь, наверное, это станет не моей заботой. Надеюсь, здесь найдутся люди, которые окажут ему необходимую помощь!
– Ал…
Скольжу глазами по широкой повязке на его груди. Мало в этом смыслю, но вряд ли физическая активность действует во благо в таких случаях.
– Пошли. Времени не слишком много. Надо успеть, пока не рассвело.
Его бархатный голос опаляет мне ухо.
Как ни в чем ни бывало, как будто мы пара и просто прогуливаемся на предрассветном свидании, Ал берет меня за руку и уверенно ведет вперед.
– Эй. Подожди!
Замираю. Не даю ему больше себя тянуть. Черт, да я шагу дальше не сделаю!
– Ты что? Ты собрался куда-то плыть? Только не говори мне, что сам будешь управлять яхтой!
О нет.
Только этого мне сейчас не хватало!
Оказаться с ним, да еще и раненым, в открытом море! Только вдвоем…
У него что? Развлечения такие? Адреналина в жизни не хватает?
Сначала полет в таком состоянии, а после еще и плаванье, которое, возможно, не просто в один конец, а ровно до середины места назначения! Да он просто сумасшедший!
– Не сопротивляйся, Алиса, – его голос снова становится ледяным приказом. Резким. Жестким. Таким, которые не предполагает ни споров, ни возражений.
И, хоть я вижу, как он на миг бледнеет еще сильнее и резко покачивается, его рука сжимает мою руку сильнее и уверенней.
– Так нужно.
– О, нет!
Взмахиваю рукой.
– Нет, нет, нет, Ален Северов! Никуда я с тобой не поплыву в таком состоянии! Я что? Похожа на самоубийцу? Утонуть, знаешь ли, совсем не входит в мои планы. А ты выглядишь как человек, которому нужно лежать в больнице, а не рассекать море!
– Алиса.
Его челюсти сжимаются так, что слышен хруст.
– Рад твоей проницательности, но неужели при этом я выгляжу, как человек, берущий на себя больше, чем способен?
Черт его раздери.
С ним вообще можно адекватно разговаривать?
Или любой спор, даже с доводами самого здравого смысла, воспринимается им как вызов его мужественности?
Ооооооо…. Кажется, я нарвалась на самого настоящего альфа-самца, который попрется плыть даже в шторм и в бурю, даже на последнем издыхании.
– Ал. Я серьезно. Тебе реально лучше бы к врачу.
– Блядь. Алиса. Я же сказал. Прекращай со мной спорить.
Только вскрикиваю, когда он резко подхватывает меня на руки.
Черт. Реально, доводы для него бесполезны. Их просто не существует! Призывая к здравому смыслу, я, похоже, делаю только хуже!
– Поставь меня на землю. Поставь, черт тебя раздери, Ал!
Шиплю, но даже не пытаюсь уже выкручиваться. Ведь этим только причиню еще больший вред.
– Я пойду сама, если тебе так приспичило, – вздыхаю. – Для тебя, похоже, существует только два мнения. Твое и неправильное. Ты вообще, способен кого-нибудь услышать? Ал, твою мать!
– Мнение, отличное от моего, всегда оказывается неправильным, – пожимает плечами продолжая нести меня к яхте. – Разве ты в этом еще не убедилась. И да. Мне проще донести тебя самому, чем гоняться за тобой по берегу, моя резвая кошка.
– Не твоя, – бормочу, отворачиваясь и закусывая губу.
– Моя, gata. Даже твой первый оргазм принадлежит мне…
Хочется ударить его.
И даже то, что он ранен меня сейчас не остановит.
Довольно лишь вспомнить, как именно он выбил из меня этот первый оргазм!
Но мой кулак так и повисает в воздухе, когда жадные горячие губы накрывают мои.
Он впивается в меня медленно. Тягуче. С силой раздвигает зубы языком.
Именно берет.
Порабощая.
Забывая забыть обо всем на свете.
Его прикосновения, как тягучее, терпкое и очень пьянящее вино. От которого кружится голова и теряется полное ощущение пространства и времени.
– Нет…
Бессильно выдыхаю в его жадный рот.
И это действует на него, как спусковой крючок.
Он впивается в меня. Так, будто пронзает самую душу. Насквозь.
Вначале очень медленно, будто пробуя на вкус. А после все сильнее и сильнее. Толкаясь до самого горла языком. Жесткими, резкими ударами. И медленно отдаляет свой зык до самых губ. С силой прижимаясь к небу. Вызывая этим скольжением дикие, безумные мурашки.
Почти выскальзывает. Втягивает губы, чуть прикусывает.
И резко таранит снова.
Заявляет права.
Убивает.
Прижимает к себе с такой силой, что я, кажется, сейчас просто расплывусь по его крепкой широкой груди.
И, черт.
Мое тело снова – словно пластилин под его руками.
А самое страшное, что сердце отзывается на его таран гулкими ударами.
Сама не замечаю, как обхватываю руками его шею.
Отвечаю на этот дикий, безумный поцелуй, невпопад и неуверенно схлестываясь с ним языками.
Это безумие. Стоит им встретится, как во рту словно взрывается вспышка. Электрический ток пронизывает весь рот. Отбивается в горле. Опускается ниже, выкручивая и выламывая соски.
– Отпусти, – с огромным трудом отстраняюсь от него, задыхаясь.
– У нас же… Нет времени…
Боже!
Его глаза светятся одержимостью. Безумием. Его сердце гулко стучит вместе с моим собственным.
И я готова забыть обо всем на свете. Отдаться ему прямо здесь. На берегу. В песке.
– Черт, gata. С тобой обо всем забудешь, – шепчет мне в губы, вгрызаясь в них не меньше, чем я в его. Это и правда какое-то дикое помутнение, сопротивляться которому нет никаких сил! – Ты настоящая ведьма.
– Опусти меня. Я сама пойду.
– Нет.
Только прижимает меня сильнее.
Уверенно заносит на яхту. Даже как-то осторожно опускает вниз.
– Моя, – обхватывает мой подбородок руками, заставляя смотреть в его полыхающие, пронизывающие меня насквозь, до самого нутра, глаза. – Признай это. Признай.
– Нет, – шепчу, обхватывая свое тело руками.
Я снова дрожу. Вся. Даже внутри. И предрассветная прохлада тут точно ни при чем.
И, черт побери, мне страшно!
Страшно оставаться наедине с этим мужчиной! Вовсе не потому, что мы можем утонуть. Я. Я потону с ним рядом! Еще немного такой близости и, кажется, я совсем, окончательно потеряю себя!
– Внизу в каюте теплые вещи и еда. Ветер будет холодным. Тебе лучше оставаться там. Я приду за тобой, когда мы прибудем на место.
Глава 43
– Ты объяснишь мне, что происходит?
Солнце слепит глаза.
Тысячи раз моргаю, чтобы поверить в то, что я вижу.
Маленькая хижина… И… И, собственно, все!
– Это что? Необитаемый остров? Серьезно?
– Ну почему?
Ал вздергивает бровь, а в его глазах пляшут все черти мира и смех.
– Очень даже обитаемый. Здесь есть мы. А еще куча всякой живности. Не всегда безопасной. И куча ядовитых растений. Так что… Скучно не будет, моя дикая кошка.
– Нет! Это уже за всеми гранями, Ал! Сначала ты меня похищаешь! Потом срываешь посреди ночи! Что привезти… На необитаемый остров! Это что? Такой хитрый план, чтобы меня сломать? А что дальше? Бросишь здесь одну и станешь морить жаждой и голодом, пока я сама тебе не сдамся? Или просто бросишь меня здесь умирать?
– Какая фантазия, gata… А, главное, какая страсть…
Он тут же оказывается рядом.
Шумно втягивает воздух у моих волос. Прижимает к себе, резко дернув на себя за бедра. Обдавая жаром своего тела. Обволакивая своими проклятыми дьявольскими глазами.
– Тебе нравятся такие игры, ммммм?
Его рука нагло скользит вверх по бедру. Задирает футболку. Обхватывает полушария ягодиц.
– Морить голодом я тебя не собираюсь, – выдыхает в ухо, прикусывая мочку. – Ты мне нужна сытая и полная сил. Поверь, gata. Они тебе понадобятся. Считай, что я устроил нам небольшой медовый месяц. Чтобы ничего не отвлекало.
– Нет!
Изо всех сил отталкиваю его, чувствуя, как на этот раз прорывается уже настоящая ярость.
– Прекрати это все! Прекрати, Ал! Ты срочно уехал! Я слышала из твоего разговора, что у тебя проблемы! Ты, мать твою, ранен! И срочно отправляешься ночью в эту глушь, заметая следы! Я не маленькая девочка! Не дурочка и не кукла, которой можно играть и вешать любую чушь на уши! Я. Хочу. Знать. Мы в опасности? Насколько все серьезно? Ал!!!
Да, вашу мать. Сейчас мне хочется взять его за воротник и хорошенько встряхнуть!
Всю жизнь. Всю жизнь ко мне относились, как к кукле. Которой ничего не нужно знать. Ни во что не посвящали. Зато прекрасно распоряжались моей собственной судьбой. И больше я этого терпеть не намерена!
– Допустим, ты меня выкрал, – шиплю, скрещивая руки на груди. Отступая.
– Но это не значит, что меня надо принимать за идиотку! Я должна знать! Должна! Понимаешь! Черт тебя дери!
– Ок, Алиса.
Как ни странно, Северов даже не наступает. Не выпускает молнии из глаз за то, что с ним спорят. Просто откидывает распахнутой пятерней растрепанные волосы назад. Даже шагу ко мне не делает.
– Успокойся. Ничего страшного не произошло. Просто нужно скрыться на пару дней. Переждать. Понаблюдать за ситуацией. Ну и…
Выразительно указывает пальцем на свою грудь. Как будто раньше я не замечала.
– И немного восстановиться. И не обольщайся. Это не твой отец на меня напал. Не от него я прячусь. Это свои, внутренние разборки. Кое-кто обнаглел и решил воспользоваться моим отсутствием. Мне просто нужно выяснить, кто, прежде, чем размазать его так, что от семьи зарвавшегося идиота не останется даже воспоминаний. И рана уж точно не ослабила меня настолько, чтобы я не смог справиться с дикой , но до одури желанной девчонкой. Так что даже не надейся. Для тебя это не меняет ровным счетом ничего. Займись лучше едой. Там в кладовке есть консервы. На кухне электрическая плитка и чайник. Думаю, на это твоих способностей должно хватить.
Черт! Открываю и тут же захлопываю рот, тяжело дыша.
Даже не знаю, что я ожидала услышать?
Неужели и правда рассчитывала на то, что это отец пошел на Северова войной? Что он или его люди причина его ранения? Потому и взял с собой на остров, чтобы меня не забрали? Черт. Дура.
– Ты связывался с моим отцом?
Спрашиваю еле слышно, опуская плечи. Весь запал разом улетучивается. В один миг.
– Да, Алиса, – снова теребит рукой волосы.
– Когда?
– Сразу, как мы оказались на вилле.
– И?
Сердце внутри колотится бешенной птицей.
Может, отец одумается и отдаст Северову его сестру? Он же должен понимать, что это сильно облегчит мне мою участь!
– Он просто отключился после того, как меня выслушал.
– Я займусь едой, – резко разворачиваюсь, отправляясь на кухню. Промахнуться нельзя. Тут всего-то две спальни.
Принимаюсь рассматривать запасы консервов, украдкой смахивая слезу.
Нет.
Не сказать, чтобы я так уж сильно рвалась обратно. Да и любви отцовской тоже не ждала. Но чтобы вот так?! Неужели ему совсем, ни капельки не важно, что со мной будет? Неужели я и правда всю жизнь было ему безразлична? Была для, единственного, по сути, родного человека, всего лишь средством скрепить какой-нибудь выгодный договор через мое замужество? И ему реально наплевать, что этот бандит с легкостью отдаст меня на растерзание своим голодным псам? При всем, что я знала об отце, такого я никак не ожидала!
– Алиса.
Вздрагиваю, когда на плечо ложится его тяжелая рука.
– Оставь меня. Пожалуйста, – шепчу, не поворачиваясь. – Я сама приду с завтраком.
– Алиса. Я не хочу причинять тебе вред. Правда.
Его глухой голос срывает последние планки, которые еще позволяли мне держаться.
Благо, я тут же слышу звук отдаляющихся шагов.
Так и сидя на корточках, прижимаюсь лбом к полкам с консервами.
Все напряжение последних дней прорывается.
Я просто беззвучно рыдаю, сотрясаясь всем телом. Обхватив себя руками.
Для всех. Для всех я – просто предмет.
Отцу совершенно плевать, что сотворил бы со мной очередной выбранный им муж. Что со мной сделают за то, что он выкрал чью-то сестру. Совершенно! Интересно, он хотя бы поморщится, если ему начнут присылать мои отрубленные пальцы? Или просто пожмет плечами и скажет, что это просто издержки? Или пожалеет о том, что сделка с замужеством уже не состоится?
Да. Похоже, только об этом он и способен пожалеть.
А Ал?
Обратил ли бы он на меня внимание, если бы не жажда мести? Посмотрел бы хотя бы в мою сторону там, на балу?
Он не хочет. Не хочет причинять мне боли.
Но все равно сделает это, потому что ему перешли дорогу. Чтобы поставить на место. Проучить.
Вот и все.
Для него я точно так же не важна! И не имею абсолютно никакого значения! Он отдаст меня своей толпе охранников, запишет видео-послание моему родителю, на котором они будут рвать меня своими членами, а после спокойно отправиться на очередной массаж своих наложниц!
Только перед этим, конечно, трахнет меня. Просто для того, чтобы быть первым. Утолить свое дурное мужское тщеславие!
И почему от этого мне так невыносимо больно?
Весь воздух в легких выгорает. Не могу даже сделать вдох. Будто внутри все перемололи мясорубкой.
Именно Ал. Именно его безразличие ранит намного сильнее. Смертельно. Хуже любой раны на груди.
И…
Я ведь должна его ненавидеть. Но не выходит. Не получается. Только острая боль, которая разрывает все внутренности…
Он уже спит, когда я вхожу в комнату с дымящимися тарелками еды.
Меньше всего мне хочется, чтобы Ален видел мои запухшие заплаканные глаза.
Есть мне совершенно не хочется. Я чувствую себя совершенно выпотрошенной. Изнеможденной.
Просто оставляю тарелки на столике и падаю рядом с ним на единственную постель. Благо, она достаточно широкая. Мы можем даже не соприкасаться.
И снова слезы кислотой обжигают глаза.
Стоит только представить, как все могло бы быть по-другому.
Только он и я. Здесь, на острове. Вдвоем. Наверное, я жизнь бы отдала за день настоящего счастья.
Но увы. Я для него – лишь средство мести. И главное не забывать об этом. Главное – не забывать…
Под шум волн проваливаюсь в тяжелый сон, в котором сознание играет со мной злые шутки. Рисуя бал и прекрасного принца в маске. Который по-настоящему меня полюбил и спас. Я даже слышу вкус его губ. Горячих. Страстных. С легким привкусом виски. Губ, он которых можно сойти с ума.
– Ал…
Шепчу, отдаваясь в их полную власть…
Ведь во сне его глаза горят настоящим чувством.
Глава 44
По всему телу проносятся волны блаженства.
Окутывают, будто тонкой ласковой вуалью и в то же время словно пронзают вспышками тока.
Вздрагиваю, резко просыпаясь и подскакивая на постели.
Но тут же оказываюсь прижата крепкой рукой.
– Ты так меня звала, gata, что я просто не мог удержаться, – доносится мне в ухо хриплый бархатный голос, тогда как его вторая рука творит что-то совершенно неописуемое с моим клитором.
– Перестань , – слабо выдыхаю.
Но мой выдох тут же переходит в сдавленный стон, когда Ал снова возвращается к моей спине.
Скользит по каждому позвонку губами, вызывая миллиард беснующихся мурашек во всем теле. Прикусывает, пронзая оглушительными вспышками. И снова трется губами.
Раздвигает уверенно пальцами мои складочки.
Боже. Даже я ощущаю, насколько они мокрые. Как дрожат под его пальцами. Как от них исходит ненасытный жар.
Они бы застонали, если бы могли. Умоляли бы о новых и новых прикосновениях. Еще и еще.
Он прижимает мой уже совсем разбухший клитор руками, прикусывая самый копчик чуть сильнее, и я уже стону в голос. Сдерживаться нет сил. Хоть и прикусила зубами подушку, еще пытаясь сопротивляться.
– Ты хочешь меня. Алиса. Признай это, – шепчет мне в спину, словно проникая словами под кожу.
Не только словами. Собой. Своим запахом. Своим дыханием.
Отравляя.
Порабощая.
Заставляя чувствовать себя бессильной перед ним.
« Ал. Ал. Ал»
Кажется, это имя выжигается внутри меня. Как клеймо. Как татуировка, которой уже не вывести.
Стискиваю зубы, чтобы молчать, но все исхожу долгой судорогой, когда его палец резко врывается в меня, с нажимом раздвигая трепещущие под ним стеночки.
– Зачем ты сопротивляешься, мммм? Gata. Это же так естественно. Так прекрасно. Мы оба этого хотим. Так зачем ты ведешь войну? С собой? Со мной? Алиссса!
Резко переворачивает меня на спину.
Нависает, заставляя смотреть прямо в глаза. Одурманенные. Желанные. Отравленные безумием, которому я снова и снова готова поддаваться, как в тот первый раз. При первом взгляде. Снова и снова пропадаю, тону в них.
– Алиссса, – его губы так низко. Прямо над моими. Почти касаются. Почти.
И мне не убежать. Не скрыться. Он все читает в моем взгляде. То, что бурлит во мне, не спрятать. Не скрыть. Черт!
– Прекрати, – нежно проводит по щеке ладонью, когда я резко сжимаю ноги, пытаясь все же вырвать тело из этого безумного плена. Не позволить ему… Но только еще сильнее сжимаю его палец внутри себя.
– Впусти меня. Алиса.
Его рот накрывает мой.
Пальцы распахиваются складки.
Я задыхаюсь.
Когда его язык тягуче медленно проводит по моим зубам. Обводит десна. Раздвигает их, плавно, неторопливо вторгаясь внутрь.
– Зачем?
Выдыхаю, тяжело дыша.
– Зачем, Ал, ты взял меня с собой на этот остров?
Это не дает мне покоя почти с самого начала.
Он в опасности. Явно ему угрожает что-то, пусть он и спокоен. Без угрозы люди не получают ранений в живот.
Ему спешно пришлось скрыться. Посреди ночи. Потому и спешил. Нужно было остаться незамеченным. Возможно, он хочет убедить в том, что погиб.
И я…
Я не представляю для него особой ценности.
Раз отец так и не связался, а война началась не из-за меня. По сути, ценности при этом раскладе я не представляю вообще никакой.
Тогда зачем?
Если он хотел взять кого-нибудь, кто бы его не выдал, готовил бы ему еду и ублажал в постели на время этого вынужденного уединения, то я точно не самая подходящая кандидатура! Куда проще было взять кого-нибудь из своих наложниц! А я и так не смогла бы сбежать из его виллы-крепости.
Так зачем?
– Я не мог тебя потерять, моя девочка.
Доносится не в губы, обжигая кислотой. Парализуя.
– Ты ведь все равно не отступишь, верно? Не оставишь меня в покое, пока не добьешься своего, да? И сколько бы я ни просила, ты все равно не услышишь, что я не хочу этого?
– Конечно, gata. Потому что твое тело откликается так, что едва ли не звенит от желания. И это сводит меня с ума. Ты сводишь.
Глава 45
– Хорошо, – тихо выдыхаю, сжимаю кулаки. – Хорошо, Ал. Ты победил. Я отдамся. Стану твоей.
– Уверена?
Его напор куда-то вдруг пропадает.
Резко обхватывает мой подбородок, заставляя смотреть прямо в глаза.
Скользит по лицу напряженным взглядом.
Пробирает насквозь им. Бросает в такой жар, что я вся становлюсь мокрой от пота. Как после сауны.
Как будто для него мое согласие и правда важно. На миг так кажется. На миг это полыхает в его пронзительном, тяжелом, неистовом взгляде.
– Мне же некуда деваться, – шепчу, пожимая плечами.
– Некуда, – подтверждает, кивая головой.
– И ты сам сказал. Мое тело откликается на твое. А, значит, глупо сопротивляться. Самой себе.
Прикрываю глаза, облизывая губы.
Черт!
Если бы это только не было и в самом деле правдой! Если бы эта война была только против него! Но нет. Этот дьявол, проклятый дьявол успел таки пробраться. Глубже тела. Под кожу. Внутрь. Под ребра. В самое сердце!
И, сколько бы я не убеждалась, что я для него просто блажь, а все равно. Сопротивляясь ему я больше борюсь сама с собой.
И от этого больно.
Дико безумно больно.
– Только пусть все будет по-моему, – выдыхаю. – Я… Я хочу все сделать сама. Так, как я хочу.
– Надо же?
Черные глаза полыхают отблесками дьявольского пламени. – И как ты хочешь, моя кошка?
Руки обхватывают мое тело, дергая на себя.
Его губы начинают жалить мою шею.
– Не так, – выворачиваюсь и он, на удивление, отпускает. – Ложись на спину.
– Даже так?
Черные густые брови взлетают вверх.
– Так и знал. В тебе такая страсть, gata. Даже не сомневался, что ты захочешь быть наездницей. Моя амазонка.
Северов послушно укладывается на спину, раскидывая руки в стороны.
– Пусть все будет сегодня так, как я хочу, – шепчу, опускаясь губами по его груди.
Захлебываюсь его вкусом. Его запахом. С ума схожу.
Его грудь вздымается так неистово, так реагирует на каждое прикосновение, что меня и саму бросает в дрожь. Колотит.
Дурманит.
Между ног разжигается самое настоящее пламя. Там так мокро, что самой становится стыдно.
Черт!
Еще немного, и я правда, как дикая голодная кошка, начну прямо-таки тереться об него!
Почему разум не способен сопротивляться этому безумному влечению?
Его вкус пропитывает меня насквозь. Все рецепторы рта словно прошибает током. Опьяняет.
И я скольжу.
Все ниже и ниже.
К напряженным кубикам пресса. Стальным. Твердым, как камень.
Шумно сглатываю, чувствуя, как в подбородок упирается его такой же каменный член.
Рот сам по себе наполняется вдруг слюной.
А я не могу остановиться.
Уже не просто прикасаюсь губами.
Скольжу языком по его влажной коже.
Насытиться не могу…
Gata, – рвано выдыхает Северов с хриплым свистом.
Его рука обхватывает мой затылок.
Дергает вниз, к самому члену.
Так, что на глазах выступают слезы.
А еще…
Еще перед ними встает та картинка. Когда он вот так дергал голову одной из своих наложниц, натягивая, нанизывая на свой член.
Черт! Как же я ненавижу тебя, Ал Северов! Так, что раскромсать на куски сейчас готова!
Ненавижу!
– Нет, Ал.
Шепчу, поднимая голову. Преодолеваю силу тянущей меня вниз руки. Смотрю прямо в глаза. Уже помутневшие. Задурманенные таким острым голодом, что меня пронзает, словно ударом внизу живота.
– Не так. Ты обещал. Что все будет по-моему.
Снова выдыхает со свистом, резко одергивая руку.
– Нет. Я хочу, чтобы все было в моей власти. Хочу тебя приковать.
– Тебе нравятся такие игры?
Руки дрожат от его хриплого голоса. Нетерпеливого. Жадного. И так вижу, что он еле сдерживается, чтобы держать руки при себе. Даже уголки губ у Северова подрагивают.
– Ты же сказал, что будет по-моему.
– Ладно.
Ал вытягивает руки вверх.
Тянусь за наручниками, которыми он приковывал меня. Ключ тут же. Рядом с кроватью. На тумбочке.
В стене над кроватью широкая металлическая планка с кольцами.
Видно, что такие игрища для Северова не в новинку. Не зря меня еще на яхте приковывал.
Поднимаюсь над ним, чтобы приковать, но его руки обхватывают мое тело.
– Алисссса, – сжимает.
Дергает к своей груди.
Заставляет тереться об нее твердыми, как камушки, заострившимися сосками, вырывая из самой груди громкий стон.
– Ты сводишь с ума. Ты знаешь?
Впивается в мой рот жадным поцелуем. Толкается языком так жадно, что я обессиленно стону.
Позвоночник изгибается дугой, когда резко распахивает мои бедра, усаживая на себя.
Держит на весу, касаясь огромной, давящей головкой у самого входа.
И внутри все вжимается. Стенки начинает сводить судорогой, когда она пульсирует и дергается, жадно, нетерпеливо, прямо у моего естества.
– Ал… Ты обещал…
Выдыхаю прямо в его ненасытный рот.
– Ты безумие, детка. Мое совершенное безумие, – хрипло выдыхает мне прямо в горло.
Кажется, он не остановится.
Слишком безумны сейчас его глаза. Переполнены жаждой. Ненасытностью. Черным пороком, срывающим весь разум, все тормоза.
Но вдруг резко отпускает меня. Поднимает руки вверх, к самой планке.
А я…
Я просто падаю на его огромное тело, чувствуя, как тело прошибает крупной дрожью Задыхаюсь. Дрожу, слыша и его жадное дыхание.
Еле заставляю себя приподняться.
Усаживаюсь прямо на живот, раздвинув ноги.
Мы стонем в унисон, когда я касаюсь мокрой, раскаленной плотью к его горячему напряженному животу.
Это безумие. Самое настоящее.
– Давай девочка. Или я не смогу дождаться, – глухо хрипит Ал, и я дрожащими руками захлопываю браслеты на его запястьях. Чуть не роняю ключ.
Снова медленно спускаюсь вниз, скользя губами по его шее. По груди. К животу. По густой черной дорожке волос. Чувствуя, как нетерпеливо дергается под моими прикосновениями его мощное тело. Как оно вибрирует. Дрожит.
Обхватываю рукой его огромный ствол у самого основания.
Рассматриваю.
Вдыхаю пряный, острый, мускусный запах, чувствуя, как кружится голова.
Поднимаю взгляд.
С лихорадочным безумием смотрю, как Ал прикрывает глаза. Как его лицо сводит судорогой, словно от мучения.
Наклоняюсь над огромной разбухшей красной головкой.
Медленно слизываю вязкую каплю, выступившую на ней.
И снова сердце заходится, когда слышу его хриплый стон.
– Ты убиваешь меня, gata, – хрипит Ал, когда я медленно вбираю огромную головку в рот, обхватив губами так плотно, как могу.
В голове проносится безумная мысль о том, как это помещалось во рту у его « массажистки».
Он невозможно огромен.
Даже от того, что я вбираю в рот его головку, начинает саднить челюсть. Рукой я могу обхватить его ширину только наполовину.
