Текст книги "Похищенная (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)
Ал Северов лежит прямо подо мной!
Вернее, это я на его груди.
Каменной. Горячей. Раскаленной.
Чувствуя, как могущие руки растирают каждый миллиметр моего тела. А в ягодицы упирается что-то яростное, твердое и жадно, требовательно дергающееся прямо в них.
Зато тело кажется, оживает.
Все онемело. Все. Напрочь. Насквозь.
Но Ал действует умело. Терпеливо, хоть и с силой, и матерясь сквозь зубы разминает так, что даже омертвевшее, оно не может не подчиняться.
И вот уже острые иголки будто пронзают меня всю. Болезненные. Очень, очень остро пронзающие. Кажется, сейчас будто прорвут кожу насквозь. Но это говорит о том, что занемевшее и оледеневшее тело оживает.
– Терпи, – мрачно бурчит, когда я начинаю вскрикивать.
Это и правда. Реально. Очень больно. Но пошевелиться и вывернуться из его крепких рук я просто не в состоянии.
– Я говорил тебе! Говорил, мать твою! Здесь ядовитые растения! Здесь змеи и хищники! Мелкие, конечно, но для тебя хватит. Здесь, мать твою, пещеры! Пещеры, Алиса! Весь этот остров, как головка сыра! Тебе кажется, что ты ступаешь на обыкновенный песок! Но ты тут же можешь провалиться и уйти под воду! Потому что песок пористый и хрен знает куда утянет тебя под землю!
– Ооооооо, – тупо выдыхаю, начиная уплывать в блаженную нирвану.
Иголки наконец перестают жалить. Остается блаженная нега полной. Бесконечной. Безотчетной расслабленности.
– Этого ты не говорил, – почти стону, чувствуя, как меня уносит на волны разгоряченного теплой водой наслаждения.
Если честно, хочется просто уснуть. И все.
Хоть оно горячим теплом и разносится по каждой венке.
– Я сказал. Что уходить. Нельзя. Этого достаточно! Достаточно, Алиса! Для любого. Здравомыслящего. Человека!!!
Кажется, молнии, которые я сейчас просто физически чувствую из его глаз, хоть и не вижу, продырявят мне затылок. Шансов нет. Мозг просто вытечет от его ярости.
– Спасибо. Что пришел.
Всхлипываю.
Сейчас наваливается откат. Все тело начинает трясти. И физическое состояние здесь ни при чем.
С новой силой наваливается весь тот ужас. Когда они там пригнулись для прыжка и просто смотрели на меня. Шипели. Рычали. Пожирали голодными глазищами.
– Что спас. Наверное.
Да. Именно так. Именно наверное.
Потому что, черт возьми, если бы не Ал Северов, я здесь бы не оказалась! Никогда! И даже после того, как он меня спас, пусть помнит об этом!
– Наверное?
Мне в затылок ударяет рычание.
– Спасибо. Да. Я благодарна. Но разве не ты привез меня сюда? На этот остров?
Если уж честно, я совсем еле-еле ворочаю языком. Глаза сами по себе просто закрываются.
– Как твой живот?
Все таки спрашиваю, почти улетая.
Перед глазами снова вспыхивают алые пятна на его повязке.
– Как-нибудь переживет.
Странно. Его голос вдруг смягчается.
– Алиссса.
Черт. Он смягчается совершенно.
Так, что внутри , прямо в сердце снова все дергает. Возвращается бархат. Дурман нашей первой ночи. Нашей первой встречи.
Ал вытягивает мои руки вверх.
Осторожно. Даже нежно начинает разминать мочалкой подмышки. Скользит к груди. Едва задевает. А я уже вся сжимаюсь и только прикусываю губы, чтобы не застонать. Не выгнуться в блаженстве.
Низ живота вдруг простреливает ослепительной стрелой.
Насквозь.
Волна тока ударяет вверх по всему позвоночнику.
О. Боже.
Это же все было. Он… Он и я… там, в грязи… О. Боже. Мой.
Пульс внутри говорит о том, что еще как было.
Стенки влагалища начинают сжиматься сладкой судорогой.
Такой, что приходится сжать пальцы на вытянутых руках. До боли. До побеления.
А вспышки тока в стенках все не проходят. Наоборот. Становятся сильнее.
Пульсируют.
Особенно от того, как в них почти впритык упирается его огромный член.
– Почему. Ты. Мне. Не казала. Что не была ни разу до этого с мужчиной?
Он громыхает.
А я никак не могу отделаться от ощущений, что затапливают с головой.
– Я должна об этом сообщать каждому встречному насильнику?
Заставляю себя все же оскорбленно выпалить.
Пусть. Пусть не думает, что мне понравилось! Что я тут разомлела под его горячими руками! Пусть помнит, кто он для меня.
– Гордая!
Меня рывком подбрасывает над ванной.
Одним резким шагом Ал перемещается вон из комнаты.
И уже не замечаю, как оказываюсь на постели.
Полностью. Полностью подмятая его телом.
– Гордая маленькая дикая кошка, да?
Яростно шипит, прошивая меня градом пуль из черных, ох, совсем почерневших глаз.
– Какого хрена тебе обязательно быть такой гордой? Такой дикой, а, Алиса?
– Ты должна была мне сказать, – его руки опускаются на грудь.
Мягко массируют. Чуть придавливают загоревшиеся под его пальцами соски.
Быстрые, уверенные, до дикости, до невесомой легкости прикосновения.
Сильными пальцами. Как крыльями бабочки. Что порхают. Успокаивают. Уверенно сдавливают и растирают снова.
Будоражат. Заставляют улететь в блаженство. Забыть обо всем на свете и только метаться под его руками, растрепав волосы по всей постели.
Я тону. Горю. Забываю обо всем на свете. Где я. Кто я.
И только его глаза.
Горящие прямо над моими.
Только сжатые челюсти Ала. И его безумный, полный чего-то совершенно нечитаемого взгляд.
Мой огонь. Мое проклятие. Мое бесконечное, отчаянное безумие.
Бездна. В которую я лечу на полной скорости.
– Я мог тебя разорвать, Алиссса! Ты понимаешь?
Руки властно опускаются вниз. На живот. Придавливают так крепко, что я вскрикиваю. Меня подбрасывает на постели. Резко распахиваю глаза.
– Порвать. Повредить. Блядь, да просто морально искалечить! Ты понимаешь?
Черт. Он меня встряхивает. Реально встряхивает.
Просто обхватывает плечи и трясет.
И ярости сейчас в его перекошенном лице намного больше, чем тогда, когда он появился перед змеями.
– Ты. Должна была. Мать твою. СКАЗАТЬ!!!
Орет.
Реально.
Он так выведен из себя, что даже воздух вокруг нас плавится. Горит. Трещит.
Как и моя кожа. Как и кровь, в которой снова безумно что-то закипает.
– Не должна была!
Хватаю его за волосы.
Впиваюсь ногтями в кожу головы. До крови. До того, что он дергается, пытаясь отшатнуться.
Но нет. Я тяну. Тяну на себя, не давая вырваться.
Снова резко забрасывая на его бедра ноги.
Заставляя смотреть. Прямо мне в глаза.
– Не должна была, потому что я. Имею. На это. Право! Право, Северов, черт тебя дери! Я имею право на свою невинность. На свои желания. И. Не. Должна. Не должна тебе об этом говорить! Не должна, мать твою, униженно выпрашивать, чтобы ты меня не изнасиловал, просто потому, что я девственница!
– Я убью тебя, gata, – его рука смыкается на моем горле. – Я тебя реально. Когда-нибудь просто убью.
Мы задыхаемся.
Сплетенные телами так, что не разлепить. Оплетенные, сплавленные дикой яростью.
Задыхаемся, прожигая друг друга глазами. Касаясь лбами.
Готовые взорваться только ради того, чтобы другой полыхнул. Выстрелил. Превратился в взрыв!
Мы задыхаемся и невозможно разомкнуть руки. Отвести взгляд. Перестать кричать глазами в лицо намного больше, чем могут сказать слова.
Миг. Вечность. Тысячи гулких ударов сердца. Ударов, что проламывают ребра.
– Бляяяяядь, – Ал выдыхает.
Опускает безумный взгляд ниже.
Будет убивать?
Я вздрагиваю и напрягаюсь.
Уже пора? Пора жалеть о своем смелости?
Но нет.
Он просто до боли, до безумия нежно начинает скользить по мне губами. По шее вниз.
Глава 54
Но я вздрагиваю от этих прикосновений, как от удара плетью.
Они, каждым касанием, каждым скольжением его губ и языка по коже, по бьющейся венке, воспламеняют меня еще сильней…
– Алиса… Было больно?
Вскидывает на меня задурманенный взгляд.
А я только стону, выгибаясь ему навстречу.
Пусть продолжает. Черт! Как он может останавливаться, когда все мое тело просто изнемогает от потребности его ласк?
– Нет, – еле выдыхаю совсем онемевшими губами. Качаю головой, чувствуя, как мои волосы окончательно запутываются за краями подушки.
– Нет, Ал. Ты не сделал мне больно. Совсем.
– Доктора здесь, как понимаешь, нет, – хмурая складка прочерчивает его идеальный лоб. – И вряд ли у нас в ближайшее время будет возможность до него добраться. А если я что-то тебе повредил?
О, да.
Жар приливает к щекам, стоит только вспомнить его поистине огромный орган. Дубина. Самая настоящая. Такой только что-нибудь проламывать. Еще в первый раз, когда увидела, была в полнейшем шоке. ТАКОЕ внутрь живого человека поместиться неспособно в принципе!
– Все хорошо, Ал. Правда.
Видимо, стресс сотворил чудо. Потому что ничего. Ничего, кроме настойчивой и жадной, заставляющей меня просто изнемогать, пульсации, я между ног не чувствую!
– Все хорошо, – шепчу, сжимая бедра до боли.
Потому что пустота внутри меня, между стенками, становится совсем невыносимой!
– Я должен проверить, – хмурится еще сильней.
А мне… Мне почему-то хочется рассмеяться.
Да он же с самого начала только этого и хотел. Выбивал из меня. Требовал! А теперь? Теперь выглядит и ведет себя так, как будто произошел конец света!
– Ал…
Мучительно стону, когда его руки очень мягко. Очень осторожно опускаются ниже.
Он впервые прикасается ко мне так.
Так нежно.
Так до одури нежно, как будто боится сломать. Как к фарфоровой статуэтке.
И эти глаза. Черный бархат. В котором плещется самая неподдельная тревога. И… Нежность? Да, какая-то просто таки мучительная нежность.
Полностью, напрочь искажающая его лицо. Заставляющая чувственные губы искривляться, будто от боли.
И… Если бы не было того первого вечера, того бала…То сейчас мое сердце полностью. Целиком. Безраздельно выпорхнуло бы из груди и отдалось ему.
Прямо в эти глаза. Прямо в эти щемящие нежностью руки.
– Тссссс. Я только. Посмотрю.
Напряженно шепчет Ал. Аккуратно. Нежно раздвигая мои ноги.
И капелька пота , что светится на его виске, на бьющейся жилке просто сводит меня с ума
Я подчиняюсь.
В конце концов, он уже и так все видел. И не просто видел. Чувствовал. Находился у меня внутри.
Позволяю ему распахнуть мне ноги. С мучительным вздохом понимая, что это сделать таки непросто. Все мышцы ноют и саднят после того, как я так дико. Так яростно обхватывала его бедра, прижимая, вдавливая в себя.
– Больно?
Его голова тут же вкидывается. Глаза цепко проникают прямо в душу. Напряжен. До одури напряжен. Новая капелька пота струится по виску.
– Нет. Нет. Просто. Ах!
Сосредоточенно сжимая зубы, Ал снова опускает взгляд вниз.
Резко, но осторожно просовывает внутрь палец.
Не так, как тогда, у стены, когда насильно заставлял меня испытать оргазм и сбивал этим с ног.
Теперь он проталкивается медленно. Неторопливо.
И, Боже!
Его палец ощущается огромным! Таким большим, что растягивает меня, кажется на максимум.
Впиваюсь ногтями в матрас. Ничего не могу с собой поделать. Все тело дрожит. Так, что ток отдается в грудь. Выстреливает искрами на кончиках сосков. Заставляя снова застонать и мучительно сжаться вокруг его пальцы.
– Не зажимайся. Тихо. Тихо, девочка, – шепчет Ал, снова поднимая на меня обезумевшие глаза. – Дай мне проверить.
– Я…
Хватаю распахнутым ртом воздух, потому что его палец, сжатый у меня внутри, движется вперед. Глубже. И глубже. И глубже…
– Я…
Ногти сейчас сами прорвут все постельное белье на жалкие полосы.
– Я.. Не сопротивляюсь… Тебе…
Качает головой.
Только придавливает мое бедро, отставляя его в стороны. Заставляет распахнуться еще шире. Еще сильнее.
Вводит второй палец. К чему-то напряженно прислушивается. Проталкивает в середину почти до максимума.
И…
Чеееерт!
Меня просто взрывает. Подбрасывает на постели. Колотит. Бешено бьет обрушившаяся вдруг в один момент судорога.
Но какая!
Охватившая все тело! Заставившая вспыхнуть все! Всю кожу! Позвоночник! Глаза! И, кажется, даже волосы! Потому что как они иначе могут искрить вспышками тока?
– О, Боже, gata.
Хрипло бормочет, поднимая на меня одуревшие глаза.
– Тебе и правда не больно. Ты возбуждена!
Глава 55
Только сладостно выдыхаю, падая обратно на подушки.
Мне хорошо. Черт, так хорошо, что я просто парю!
Все тело еще подрагивает. По нему еще проносятся легкие судорожные вспышки.
Но это уже не взрыв. Не выстрел. Это… Так хорошо… Так сладко… Такое блаженство, из которого я не выныривала бы вечность!
– Алисса… Твою ж мать…
Медленно. Мучительно медленно с искаженным лицом он обхватывает мои груди.
Ничего не могу поделать.
Тело реагирует на него мгновенно.
С судорожным стоном вытягиваюсь в его руках.
– Ал…
Ничего не вижу.
Ничего не соображаю.
Только его глаза.
Его красивый, словно судорогой сведенный рот.
И дикость. Дикая, сумасшедшая, на грани безумия страсть, что плещется прямо надо мной в его глазах, когда он с рваным хрипом поднимает голову.
И разлетается по венам.
Все тело сжимается, превращаясь в воск.
Удары тока. По всей крови. По венам.
Я не помню, кто он. Почему я здесь. Ничего!
Мы словно двое первобытных людей, что с отчаянной силой тянутся друг к другу.
И нет ничего.
Нет мира вокруг.
Только дикая дрожь, что волнами снова и снова проносится по всему телу. Поджигает. Сводит с ума.
Я кричу.
Кричу, извиваясь всем телом, когда медленно. Не отводя от меня этих прожигающих насквозь, до самого сердца, до всех нервных окончаний в пятках, глаз, он опускается руками.
Захватывает мой изнывающий , подрагивающий сосок.
Втягивает, накрывая обе груди ладонями.
Медленно. Медленно всасывает, резко и ослепительно проводя языком, чтобы снова втянуть в себя…
– Ал!
Черт!
Я не выдерживаю.
И правда. Как самая настоящая голодная кошка прогибаюсь в спине. Дергаю бедрами вперед, оплетая ногами его плечи.
– Аллллллл.
Мучительно изворачиваюсь под его руками.
Я горю. Пылаю. Я схожу с ума.
Мне нужно больше. Больше его. Сильнее. Так, чтобы насквозь!
– Ал…
Комкаю ногтями его широкие плечи, впивающиеся в меня…
– Тссссссс…..
Хрипло выдыхает, с нажимом проводя раскрытыми руками вниз по животу, срывая последние катушки. Взрывая внутри меня самый настоящий, самый безудержный, раскалывающий меня и сносящий, кажется, даже кожу, ураган.
– Тсссссссс…. Сейчас все будет иначе… Все будет по-другому….
И я стону, откидываясь на подушки.
До крови закусываю губу, чувствуя, что уже готова забиться под его телом в бешенных судорогах.
Но Ал неумолим. И сейчас. Полностью прижатая к его телу. Полностью подчиненная. Только сейчас, вот в этот самый миг я понимаю, что от меня ничего не зависит. Я в его полной власти. Все будет только так, как решит и захочет он!
Все ощущения будто выходят на новый уровень, когда он нежно, до мучительно боли медленно опускается сильными, тяжелыми, твердыми губами по моему животу.
Все тело вспыхивает. До кончиков волос, которые вздрагивают и натягиваются в дугу струной.
Это безумие.
Суставы прошибает насквозь.
Снова мучительно стону, мечась по подушке.
Но Ал неумолим.
Он опускается все ниже и ниже.
Дразнит меня. Распаляет. Сводит с ума так, что я задыхаюсь.
Резко хрипит срывающимся ударом дыхания прямо мне в живот. Ниже. И ниже. Под кожу. По всем нервным окончаниям сразу. Проникая, кажется, до самой матки, которая тут же сжимается и дико, безумно начинает дрожать.
Мне уже плевать, что я распахнутая для него и такая мокрая.
Все складочки внутри судорожно поджимаются и просто горят.
– Ох….
Кажется, из моих легких выбивается абсолютно весь воздух, когда Ал, подхватив мои бедра вверх, раздвигает двумя пальцами створки. Накрывает изнемогающий клитор.
Проводит рукой. Вверх. Резко. Рвано. С безумным нажимом, и я просто истекаю с мучительным стоном от этих прикосновений.
Он высекает искры. Глазами, когда, замирая, просто смотрит мне прямо туда.
Каждым своим резким движением, когда его палец, чуть прижав пульсирующий до одури клитор внизу, резко дергается вверх, до самой вершинки.
– Ты красивая. Очень красивая, gata.
Его напряженный надтреснутый голос, когда он с дико горящими глазами смотрит между моих бедер, ударяет меня насквозь. По порам. Ударом. По венам. До глаз, что мучительно распахиваются.
Облизывает палец и опускает меня внутрь, снова заставляя подкинуться над постелью.
О, Боже.
Я не ощущала его так сильно, когда он был внутри меня, как сейчас…
Медленно. Медленно так, что я ощущаю сжатыми стенками каждую фалангу, входит внутрь.
И я сжимаюсь.
Снова и снова.
Судорожно распахнутым ртом ловя воздух, как рыба, выброшенная на берег.
Напряжение и одновременно странное парящее блаженство пронзает кожу. Окутывает и простреливает меня всю. Снова и снова.
– Gata…
Ал поднимается надо мной.
Хрипло выдыхает, впиваясь в мои глаза своими. Черной пропастью. Черным светом, в который я срываюсь будто в пропасть…
Задыхаюсь и плавлюсь, как воск под его телом, нависающим своей тяжестью.
Он смотрит. Не отводит взгляда.
Пристально. Напряженно. Раскалывая насквозь. Заставляя дрожать.
Разводит мои ноги.
И…
О….
Его член входит в меня медленно.
Так медленно, что все вокруг замирает.
Я не в силах пошевелиться, сделать вдох.
Вся. Вся полностью и без остатка отдаюсь этому невероятному, запредельному ощущению.
Он наполняет. Растягивает. Пульсирует внутри.
Я ощущаю переполненными дрожью стеночками каждую его набухшую, жадно дергающуюся венку.
Он скользит. Растягивает. Медленно, как тягучее вино заполняет меня собой.
Кажется, будто не секс. Как будто он , именно сам Ал проникает в меня. В каждую пору. В кровь. В мой кислород.
Заполняя до предела. Полностью. Без остатка.
Просто смешиваясь с самим моим естеством. Впрыскивая себя в меня.
Это за гранью.
– Ты в порядке?
Его хриплый голос в тот момент, когда одним последним толчком вдруг входит до упора.
Но я лишь киваю в ответ, зажмуривая глаза.
В порядке?
О, Боже.
Да я за всеми гранями чувств и ощущений!
– Моя сладкая, – шепчет Ал, спускаясь губами на мои груди.
Глава 56
Теперь он двигается. Ударяет. Входит рвано, но по-прежнему мучительно растягивая. Не ударяя. Не набрасываясь, как голодный зверь.
Скользит внутри, выходя почти на максимум и заполняя уверенным толчком снова. До матки. До горла. До наполненности, от которой я готова реветь. Выть в голос.
Жадно скользит руками по груди. Выкручивает, сжимает соски, втягивая их губами. Рассыпая миллиарды искр, что пробивают ребра.
Вжимает в себя так, что полушария моих грудей становятся частью его рук.
Прикусывает, дергаясь внутри.
– О, Ал, – шепчу, кусая губы. Больше не выдерживая этой дурманной тягучей, такой долгой, такой сладостной пытки. – Ал!
С рычанием набрасывается на мой рот, хрипя мне что-то прямо в горло.
Начинает ударять. Внутрь. На полной скорости. До самой матки.
Бешенно. Остро. Запредельно сильно.
И я таки обхватываю его бедра ногами.
Выкручиваюсь, хриплю прямо в его рот что-то в ответ.
Кусаю его язык, схлестываясь с ним в какой-то дикой, безумной, бешенной ненасытности.
И в миг, когда меня простреливает насквозь, мы оба орем так, что, кажется, дом начинает дрожать!
* * *
– Ал?
Все тело еще дрожит мелкой дрожью, когда я прихожу в себя.
Я просто провалилась. Вырубилась. На самом деле потеряла сознание.
Внутри до сих пор разливается дикое блаженство.
Между ног горячая волна, что подымается вверх, прямо по животу, до сосков, до горла. Снова и снова охватывая блаженством. Опуская в сладкие судороги. Легкие. Дрожащие. Сводящие меня с ума.
– Ал…
Он так и лежит на мне, придавив своим телом.
Опустившись лбом на мой.
Тяжело дышит.
По виску стекает капелька пота.
Глаза закрыты.
Спит? Или тоже отключился?
Не может быть. Разве мужчины способны так ярко проживать оргазм? Отключаться?
Но дело сейчас не в этом.
Совсем.
А в том…
Что прямо над моей головой раздается страшное. Очень страшное рычание!
– Ал, твою мать!
Толкаю его в плечо еле поднимающейся рукой.
– Это Лисса, – обхватывает меня сильнее. Даже не двигаясь. Даже не открывая глаз. – Она просто ревнует.
– Убери ее, – шиплю, осматриваясь по сторонам.
Дверь выбита с петель. А огромная черная пантера скалит зубы прямо над моей головой!
Не знаю, что там Ал себе надумал про диких кошек, которых он способен делать ручными, но эта пасть и эти зубы сильно наводят на мысли о том, что хищника приручить невозможно! Тем более, если этот хищник живет в условиях дикой природы.
– Уйди, девочка, – бурчит Ал, даже не поворачиваясь.
Но девочка ни разу не уходит. Наоборот, рычание становится только сильнее!
– Лисса.
Со вздохом поднимается, а я, хоть совсем нет сил, тут же вжимаюсь в спинку кровати.
С ужасом смотрю, как он подходит в рычащему хищнику.
Но Ал просто ставит руку огромной пантере на голову, и ее пасть закрывается.
– Это моя женщина, Лисса.
Властно произносит он.
– Ты должна с ней подружиться.
Хищница явно против. Фыркает и дергает головой, пронзая меня злобным взглядом.
Но, как только Ал убирает руку, уносится прочь, доламывая и без того выбитые двери.
– Она услышала крик и примчалась на помощь, – шепчет Ал, снова укладываясь рядом. – Все нормально. Ложись. Нам обоим нужно поспать.
И я скатываюсь на постели.
Прямо в его горячие руки. В его объятия. Снова будто сливаясь с ним своим телом, потому что моя кожа, кажется, стала самым настоящим воском.
– Вы подружитесь, – сквозь закрытые глаза чувствую насмешливую улыбку Северова. – Уж точно.
– Ал… Зачем ты меня спас?
Выдыхаю последнее и единственное, что еще вертится на грани уплывающего сознания.
– И привез сюда? Сейчас?
– Я не мог потерять тебя, gata
Даже не знаю.
На самом ли деле звучит его ответ. Тем самым бархатом, который я слышала на приеме Который мня очаровал и выбил почву из-под ног. Или это уже мне просто снится…
Глава 57
Ал
Сумасшедшая девчонка!
Дикая, шальная, самая настоящая бешеная кошка!
Но сейчас, когда она лежит рядом. Такая расслабленная. Такая спокойная. Мне не хочется отводить от нее взгляд.
Ведьма и ангел в одном флаконе, черт ее побери!
Волосы разметались, щеки горят, а губы… Черт, губы сияют сумасшедшими яркими вишневыми пятнами. Такими, что пиздец, как трудно не наброситься и не сожрать . Ее. Всю. Напрочь. Целиком и полностью!
« Я не мог тебя потерять».
Реально, просто не мог, на хрен!
Еще тогда, после пуль, которые словил в живот, понял.
Провалился в темноту.
Ледяную. До дрожи во внутренностях. Обжигающую.
Первый раз, наверное, за всю жизнь так близко был у края. Прикоснулся к смерти.
Нет. Не так, когда стреляют и твои кишки вылетаю с мясом. Не так, блядь, когда падает кто-то из друзей, а ты закрываешь ему глаза.
Я видел смерть. Я видел до хера ее форм и очертаний.
Но впервые. В той темноте, в которую я провалился, она, кажется, успела взять меня за руку и дыхнуть своим ледяным дыханием в лицо.
И эта девочка. Женщина. Эта дикая кошка.
Она, блядь.
Ее глаза вдруг стрельнули в меня из темноты.
Прямо внутрь. Так, что все на хрен под ребрами сжалось. И только после задрожало, застучало, понеслось.
Ударом. Гулким ударом сердца, что снова начал разгонять кровь на венам.
И я выныривал, хоть готов был остаться в этом холоде. В этой темноте.
Выныривал, уже слыша хриплые крики и маты Алонсо.
Как из пропасти. Как из-под тонн слоев воды.
Выныривал, а ее лицо перед глазами. Оно мне, блядь, светилось. Будто звало за собой.
И потому не думал.
Как только смог подняться, сразу поехал на виллу. Забрать. Ее забрать.
Хрен знает, что мог бы сказать себе сейчас.
Что не хотел в случае нападения на дом потерять свою заложницу? Или просто пожалел девочку, которая реально практически случайно попала в эти жернова? Ведь, если бы ее застали на вилле и пристрелили, ее вины в этом бы не было…
Но нет.
Все, что я бы ни придумал сейчас, все это будет неправдой.
А есть только одна.
Первой мыслью была эта дикая кошка. Алиса. Кажется, ее ведьмачьи черные омуты – глаза так и стояли передо мной, когда пришел в себя. Застилала даже лицо Алонсо.
И без мыслей. Без логики и пояснений. Я просто приехал за ней.
Чтобы взять с собой. Чтобы она была рядом.
И если была в этом хотя бы одна-единственная мысль, то да. Я. Не могу. Ее. Потерять.
Прижимаюсь к горячему, до одури разгоряченному под моими руками телу.
– Блядь, кошка, – хрипло вырывается само из сжатых зубов.
Никогда.
Никогда я не чувствовал такой дикой страсти.
Такого голода по женщине.
И не в том дело, что остался неудовлетворен.
Нет.
Мне хочется вжиматься.
Пожирать ее. Снова с нова.
Эти искусанные губы, изнеможденные от ласк. Снова накрывать своими губами. Пожирать ее . Выпивать. Каждый вдох.
Впиваться в расплавленную кожу. В это тело, что будто воск сейчас под моим. И кажется, что я реально просто впечатываюсь в нее. Врезаюсь, а она сама оставляет на мне какие-то бешенные вмятины.
Глава 58
Медленно, так медленно, что даже стону, запрокинув голову, провожу по животу вниз. Она дрожит. Мать его , как же она дрожит под моими руками!
– Gata, – вырывается с хрипом из горла, когда осторожно раздвигаю складки и резко опускаю пальцы внутрь.
Блядь.
Она тут же окликается.
Дрожью внутри. Такой, что ошпаривает меня на хрен. Оставляет без кожи.
Судорожно сжимает мой палец до одури дрожащими стенками и снова извивается в оргазме.
А я смотрю.
Жадно. Как голодный. Как повернутый на первой в жизни женщине смотрю, как она кончает под моими руками.
И жру. Жру каждый укус ее губ. Ее закатившиеся глаза, что резко распахиваются и тут же закрываются снова.
Я жру каждую черточку на ее лице. Перекошенном, искаженным оргазмом, и, блядь, это самое прекрасное, что я видел в жизни.
– Я. Не могу. Тебя. Потерять, – шепчу в ее губы, слизывая с них капли ее дикой страсти. Вт такой. Даже во сне.
И блядь.
Ее хочется баюкать.
Подхватить на руки, как ребенка и расчесывать пальцами длинные вьющиеся волосы.
Зацеловывать губы. Теперь успокаивая. Нежно. Хочется что-то шептать и видеть, как она улыбается. Стирать пальцами ее горящий румянец со щек. Стирать и снова рисовать его на ее лице новой и новой страстью.
И оставить здесь. Спрятать на хрен от всего мира. От всех.
Чтобы никто даже взглядом единственным, поганым не проскользил по моей девочке. Потому что. Потому что она моя!
* * *
Хмурюсь, понимая, что даже не заметил, как провалился в сон.
Со мной еще ни разу. Никогда такого не бывало.
Не при моей жизни. Я привык спать одним глазом. Всегда контролируя свой сон. И каждый шорох вокруг.
Но ведьма. Дикая, сумасшедшая, ненормальная во всех смыслах ведьма меня таки заколдовала.
Вырубила.
И, блядь.
Как же сладостно мне просыпаться, прижимая к себе ее все еще разгоряченное тело!
– Ал?
А глаза дикой кошки уже распахнуты. И смотрят на меня.
Прямо, блядь, внутрь. Прямо под ребра.
– Что, gata?
Зарываюсь лицом в ее волосы.
Этот одуренный аромат. Блядь, он прошибает меня насквозь.
– Ты сказал. Вчера. Что не мог меня потерять.
– Сказал правду, – скольжу по ее телу руками вниз. Снова вдыхаю, чувствуя, что остановиться сейчас будет трудно. Пиздец. Впервые готов забить на все и не отрываться от девчонки!
– И это значит… Я представляю все же ценность в обмене твоей сестры? Или ты настолько хочешь отомстить, что даже готов был вчера рисковать своей жизнью?
– Жизнь создана, чтобы ею рисковать, нет?
Ухмыляюсь, прикусывая мочку ее уха.
– Иначе она станет такой мучительно скучной, что мы просто заснем, как рыбы. С открытыми глазами. И даже не почувствуем, что на самом деле давно сдохли.
Переворачиваю на спину.
Жадно всматриваюсь в глаза.
Все тот же блеск. Но теперь расслабленный. А все равно. Пробирает насквозь.
Все тот же румянец. Только за ночь он стал еще ярче, еще сильнее. И губы. Яркие. Спелой вишней.
Черт!
Ведьма.
Только жрать и жрать.
– Но ты , надеюсь, сделала выводы, кошка. Если я что-то сказал, это не обсуждается. И не нарушается. Ты поняла?
– Поняла, Ал.
И правда поняла.
Дикая девчонка вдруг съеживается под моими руками.
Становится маленькой. Растерянной. Испуганной девочкой, которая натерпелась вчера страху.
Такой… Такой, как еще ни разу ее не видел.
– Да, малышка. В мире много грязи и опасностей, – зачем-то шепчу, снова тянусь к ее губам. Просто трусь о них, но тут же откидываюсь назад, как ошпаренный.
Потому что в ее сумасшедших черных глазах слишком яркой вспышкой вдруг зажигается страх.
– Тебе плохо?
Осторожно провожу рукой по щеке.
Ее хочется расслабить. Успокоить. Баюкать.
– Ты могла вчера простудиться, хоть я и отогрел тебя в горячей ванной. Или… Алиса. Вчера… Вчера тебе кажется не было больно, но…
Блядь. Нас вчера обоих просто накрыло. На бешенном адреналине. Таком, от которого можно не ощущать вообще на хрен ничего.
Даже меня сорвало.
Ядовитые гадюки этого острова и защита и проклятье.
Из-за них сюда никто не подумает заявиться. А я обычно не переступаю ту черту, за которой они обитают. Давно научился сосуществовать с разными тварями этого места.
Но она. Она вчера пережила слишком много. Слишком много для такой хрупкой и нежной девочки. Пусть даже и с темпераментом дикой пантеры.
И, если уж говорить откровенно, то и с храбростью, которой бы хватило на десятерых мужчин.
Я справедлив. Всегда. К врагам, к друзьям и к ничтожествам. Должен быть справедлив и к ней.
То, как она вела себя с самого начала, нельзя не уважать.
А когда речь идет о женщине, она достойна восхищения. Не меньше.
Но все же. Она просто женщина. В какое бы дерьмо не всунула ее фортуна по своей блядской иронии.
– Как тело, Алиса? Что ты чувствуешь?
Блядь.
Напрягается. Задумывается. Прислушивается.
Надеюсь, она сейчас не проклянет свой первый в жизни секс и меня заодно…
Сам напрягаюсь так, как не смотрел в дуло пистолета за всю свою жизнь.
И будь я проклят, если в ее глазах сейчас не вспыхивает то самое блаженство, от которого я не мог оторваться!
– Очень неприятно, Ал, – шепчет кошка, думая, что я не замечаю ее мимолетной, но, блядь, такой блаженной улыбки.
– Ты отвратительный любовник. По мне как будто проехал танк.
– Gata!
Запрокидываю голову и начинаю хохотать. Наконец. С облегчением.
Реально, испугался за то, что ей сейчас плохо.
Но, кажется, моя кошка очень быстро пришла в себя!
И снова начинает показывать мне свои зубки с ноготками!
– Это правда…
Прикусывает губу, хлопая длинными ресницами.
– Послушай, – наклоняюсь над ее лицом, показывая всем видом полную и абсолютную серьезность своих намерений.
– На этом острове совершенно нечего делать. И у нас полно времени. И каждый день. И каждую ночь. Я буду показывать тебе, какой я любовник. Снова и снова. Заставляя тебя дрожать. Стонать . Выкрикивать мое имя. И умирать от оргазмов. Я открою твое тело так, что оно будет изнемогать от одного прикосновения к твоей коже. И покажу тебе. Что такое настоящая страсть. Девочка.
Глава 59
– Конечно.
Откидывается на подушку.
