Текст книги "Беременна в расплату (СИ)"
Автор книги: Кира Шарм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
20 Глава 20
– Не спрашивай меня про этот дом, – Анхель стал мрачнее обычного, когда я пришел расспросить его об этом.
Отшатнулся так, как будто из меня и правда сомны демонов полезли.
– Не спрашивай и сам туда не ходи. Проклятое место. Страшное. Живые там не ходят. Не ходи тебя прошу. Реально прошу. А то, что зовет и тянет тебя к этому месту, страшное. Себя погубишь. Нас всех погубишь. Даже странно, что вернулся. Оттуда живыми не возвращаются. И правда, может, в тебе что-то нечеловеческое живет? Вот и тянется к такому же. Но тот дом. Это самое жуткое из всех мест. Даже не спрашивай меня о нем! Не говори со мной об этом! Не вспоминай даже в мыслях в моем доме! На всех на нас проклятье накличешь! На всех!
Может, и правда что-то со мной не так?
В мистику, в прочую хрень верить смешно и нелепо.
Не демоны меня вывели из пустыни.
Сила и ярость, когда подыхаешь, а всю свою силу сжимаешь в кулак. Они. Только они и то, каков твой кулак по силе, решают жить тебе или сдохнуть.
Не только в пустыне. Во всей жизни!
Или, может, мне кто-то скажет, что Анхель со своим доктором и то ли другом, то ли братом, лучше стервятников. что бросались на меня? Лучше палящего солнца, что подохнуть в два счета заставят, если ты не сумеешь им противостоять?
И не бабки. Не связи. Не физическая сила тут решают.
Анхель поникший старик, а сумел сотни бойцов на привязи держать.
Внутри. Внутри ты или слабак и тебя уничтожат, или сумеешь стать сильнее и нагнуть остальных.
Разве сама жизнь лучше этой пустыни? Ласковей? Ни хрена!
Девки, что живут у Анхеля во втором, дальнем доме. Отдаются почти за жратву его зрителям. Чтоб не сдохнуть.
Все так же.
Так же, как в ней.
Тебя будут брать измором. Заставлять подыхать от жажды и голода. Угрожать расправой, как стервятники!
А вокруг…
Вокруг тебя будет море трупов. Смердящих.
Наглядно показывающих тебе, что стало с теми, кто не покорился. Не нагнул головы.
И никаких демонов не надо.
Либо ты пройдешь. Сам пройдешь через эту лютую хрень и не покоришься, или станешь таким же смердящим трупом. Пусть даже живым. Пусть даже со своей миской еды. Но ты сдохнешь, потому что позволил себя сломать!
Нет ее. Мистики. Нет демонов.
Но у меня рвет башню.
Снова и снова я поднимаюсь вночи.
Иду. Иду на зов, сбегая от пустоты, что замораживает в лед все суставы.
Хрен знает. Может, мы и правда здесь два призрака, этот дом и я?
И зовет меня этот голос к себе на погибель.
Но чем жить вот так…
В пустоте, пусть даже и не прогнувшись…
Блядь. Я даже сдохнуть готов, если так!
– Зачем мне другая, Ания? Мне и одна не нужна.
– Ты ведь мужчина. У тебя есть свои потребности. Как у каждого.
– Есть. И ты их пока удовлетворяешь. Но это только потребности. Ания. Не забывай.
– Зачем ты меня все время гонишь? Зачем отталкиваешь? Даже отец мой начинает верить. Что ты самый настоящий демон!
– А ты нет?
– Нет. Я – нет. Я знаю, что ты человек. Но ведь у человека должно быть сердце!
– К чему это все? Весь этот разговор? Я не меняю своих решений. И своих слов, Ания. Я все сказал тебя с самого начала. Ничего не изменилось. Ты можешь уходить. И ты глупа, если рассчитывала на что-то другое.
– У меня просто такое чувство. Что ты скоро уйдешь. Ты уедешь, демон. Я чувствую. Сердцем чувствую.
А я не чувствую ни хрена. Выплеснул в нее свою ярость и ни хрена не чувствую.
Пустота снова нависает.
Сжимает меня в своих ледяных тисках.
Надавливает стенами, которые нависают так, что скоро сплющат. И даже крошева от костей не оставят.
– Ты уйдешь. И я знаю. Знаю, что ничего для тебя не значу. Ничего.
Ана всхлипывает. Плачет.
Маленькая, хрупкая женщина.
Блядь.
Я ее жалеть только за то. Что делал с ней сейчас и много ночей до этого, жалеть должен.
И… Наверное, чувствовать благодарность. Ведь именно она спасла мне жизнь!
А ничего.
Внутри рваная рана. Которая даже не дергается.
И за это сам себя готов ненавидеть!
Но и этого не получается. Ничего. Только пустота, от которой я схожу с ума!
– И не буду значить для тебя ничего. Никогда. Но я прошу. Я умоляю тебя. Забери меня с собой, когда уйдешь. Я знаю. Ты можешь уйти ночью. Никому не сказав даже слова. Пожалуйста! Возьми меня с собой! Забери отсюда!
– Зачем? Зачем тебе это, Ания?
Внутри наконец что-то дергается.
Даже пытаюсь проявить к ней первую ласку.
Обхватываю черный локон руками. Пытаюсь мягко погладить.
– Я здесь не смогу. Пропаду. Ты знаешь? Отец уже продал меня другому! Своему другу. Этому жуткому борову с глазами убийцы. Он только смотрит на меня, а у меня уже внутри все переворачивается. А когда я на него смотрю, хочется вырвать от мерзости. Я не смогу так, демоооон! Не смогу! Я же отравы напьюсь, если придется с ним… С ним….
– Тссссс. Не придется. Твой отец поперек моего слова не скажет. Я с ним поговорю. Хочешь? Прямо сейчас.
– Нет!
Ее глаза округляются в самом неподдельном ужасе. А руки впиваются в меня так, что под кожу загоняет ногти.
– Нет, ты что? Не говори с ним! Я тебя умоляю! Это он сейчас. Сейчас тебя боится. И слова поперек не скажет. Но… Но ты уйдешь! Уйдешь. Демон! Ты уйдешь очень скоро, я знаю, я чувствую! Каждую ночь боюсь, что ты уже ушел! А он меня ему отдаст. Он уже давно за меня деньги взял. И меня накажут! Накажут, да и жизни с ним я не вытерплю!
– Я знаю. Знаю, что ты меня не любишь. Просто позволь мне остаться. Быть рядом. Я полы тебе готова мыть. Во всем прислуживать! Тебе и… той…
– Какой той?
Резко подминаюсь, сам не замечая. Как сжимаю шею Ании слишком сильно.
– Перестань, плакать, – смягчаюсь, понимая, что рявкнул.
– Той…
Всхлипывает, размазывая руками по лицу слезы.
– Той, которая твое сердце забрала. Ведь ты не такой. Не такой, как все остальные здесь. У тебя есть сердце. Демон. Именно этим ты и отличаешься от всех остальных.
– Правда? Так ты сердце во мне, Ания, увидела? А я думал, ты готова лечь под каждого, кто сильнее других оказался на ринге! Только вот ты ошиблась. Нет во мне никакого сердца. Нет. А, может, и не было его никогда.
– Есть, – она робко проводит пальцами по уродливым шрамам на лице.
Могла бы быть другой.
Требовать чего-то. Тех же денег или большего. Даже женитьбы.
Хрен знает.
Я бы, может, и не отказал.
По большому счету. Она жизнь мне спасла.
Пустую. Никому на хрен, кроме нее, не нужную. Мне самому ненужную.
Это когда в драке. Или в пустыне. Когда надо драться. Выдирать эту жизнь зубами. Тогда она ценность, кажется, имеет.
А так…
Никакой в ней ценности, на хрен, нет.
Но по всем раскладам могла.
Анхель бы давить пытался, я бы его размазал. Смел бы на один щелчок.
Но по сути. Кому ты в этой жизни должен?
Той, что тебя родила.
И тому, кто жизнь тебе спас.
А она ведь ни разу.
Не сказала об этом. Не напомнила. Не требовала ничего.
Даже сейчас. К лицу моему. К шрамам этим уродливым.
На которые я сам без отвращения смотреть не могу.
А так нежно. И так робко прикасается.
И что-то наконец, впервые, дегает. Дергает там, внутри.
Да. Я взял ее девственность.
Грубо взял. Жестко.
Но уверен был. Она под любого ложится.
Но сейчас… сейчас я не уверен. Ни в чем.
Где-то внутри что-то просыпается.
Нет. Не чувство. Ания таки ошиблась. Их во мне нет. Будто выжгло на хрен. Намертво.
Другое что-то. Понимание, что есть то. Через что не переступлю. И, если я жизнью ей обязан, то должен не меньше, чем жизнь.
А через такой долг я переступить не способен!
Это где-то внутри записано. На глубинном уровне.
Традиции. Долг. Честь.
Здесь ничего подобного не видел.
Но во мне это есть. Прошито намертво.
– Есть. Есть у тебя сердце. Демон. Ни у кого здесь нет, а у тебя есть.
Шепчет и дальше. Дальше по лицу моему пальцами водит.
А внутри все содрогается.
Кажется там, в прошлой жизни, чьи-то пальцы вот так же, по лицу водили.
И, блядь, кажется, я не чувствовал себя в тот миг неживым!
– Оно есть. Я чувствую. И не могу ошибвться. Я все. Все в тебе чувствую. Знаешь, почему ты всегда так спокоен на ринге? Потому чо я за тебя, вместо тебя волнуюсь! Я все забираю. И за тебя молюсь. Мой отец не учил меня молиться. Он. Пока ты не пришел, кажется ни во что не верил. Ни в Бога, ни в черта. А теперь сам молится. Думает, нечистые силы тебя держат. Но он идиот. Дурак, что всю свою жизнь на никому ненужные деньги загубил. И чужие жизни. Множество чужих ради них положил И я знаю. Твое сердце огромное. Просто оно не с тобой. Оно осталось где-то на твоем пути. Его забрала та, которой ты не помнишь.
– Бред. Это все бред, Ания! Что ты можешь знать? Что ты можешь чувствовать? Ты выдумала себе все. Это женские глупые фантазии . Как можно отдать кому-то то, чего у тебя нет!
– Просто забери меня с собой. Забери отсюда! Я обещаю. Я всем, чем хочешь, тебе клянусь. Никогда. Даже глаз на тебя не подниму, если ты мне не прикажешь. Буду твоей служанкой. Твоей рабой. И даже ей буду служить, раз ты ее любишь. Никогда ни о чем не напомню. Только забери!
Блядь.
Реально.
Внутри дергаться начинает.
Слабостью такое, кажется называл?
Но только не так. И не в устах этой девчонки.
Которая хрупкими руками мне жизнь спасла.
– Перестань, Ания, – в первый раз ее обнимаю.
Как-то грубо. Неуклюже. Непривычно и по-дурацки получается.
Глажу по голове.
Пытаюсь даже как-то усокоить.
– Я возьму тебя с собой. Обещаю. Не оставлю тебя здесь.
– Правда? Ты обещаешь? Не обманешь и не бросишь?
Задирает голову, а глаза ее светятся таким диким счастьем и какой-то тревогой…
– Я многого не помню, Ания. Да ни хера, по сути, не помню. По почему-то очень четко уверен. Что никогда еще в своей жизни я не соврал!
– Мы уйдем отсюда вместе, – шепчу, продолжая гладить ее по волосам.
Что это? Что внутри просыпается?
Или, может, оно и не мое?
Может, эта девочка зажгла во мне что-то своей странной верой?
А все равно. Засыпает. И снова пустота начинает меня засасывать. Насквозь. Намертво. Давить так, что виски разрывает.
И опять я отправляюсь навстречу ночной пустыне. Ночной смерти, где нет ничего живого. Брожу по замку-призраку. Сливаясь с ним в одно.
Понимая, что мы с ним так во многом похожи. Такие же две разломанные руины.
Только единственная разница.
Он помнит, но свое уже утратил.
А я не помню. Не чувствую.
Но готов за свое выгрызать до последней капли крови!
21 Глава 21.
* * *
Мари
– Зачем мы здесь, Динар?
Ужасное место. Просто ужасное.
Не знаю, сколько часов мы летели. Но стоило лишь выйти из самолета, как воздух просто обжег!
Раскалил легкие.
Так, что мне впервые стало плохо за эту беременность!
И голова закружилась так, что чуть было не упала. Еле удержалась, чтобы не ухватиться за Динара!
Но он подхватил меня. И я тут же пришла в себя. Отшатнулась еще сильнее. Только уже в обратную сторону.
От НЕГО известий никаких. Как и о нем!
Каждая минута промедления смерти подобна!
Каждую, каждую минуту из меня будто выкачивается вся моя жизнь!
И только ребенок. НАШ с ним ребенок дает мне силы!
Вся жизнь, все эти дни, словно дурман. Дурман. В котором я судорожно. Лихорадочно. Во всех новостях. Со всех сторон. Ищу хоть какую-то. Хоть малейшую крупицу известий!
Уже не прячась от Динара, с лихорадочным блеском в глазах, едва проснувшись и до самой ночи. Прокручиваю все ленты новостей. Хоть что-то. Лишь бы хоть что-то о НЕМ!
Знаю. Прекрасно знаю.
Его тец и братья не дадут просочится никакой информации!
Отшатываюсь. Глядя на Динара, как на преступника.
Как он мог? Как он мог хотя бы подумать, что имеет право ко мне прикоснуться?
Не верю. Не верю в то. Что ОН погиб!
А если бы поверила… Хоть на грамм… Хоть на какую-то малую часть… То даже ребенок не спас бы! Ничего бы не спасло!
Я бы не жила.
Я знаю. Это неправильнно. Это эгоистично.
Каждая женщина знает, что ее смысл – это дитя!
Но, видно, я не такая. Неправильная женщина. Потому что без него весь мир меркнет. И весь мир. хоть сколько будет его вокруг меня, мне не нужен!
Выносить и родить. Я должна. Должна обеспечить это своему, нет, нашему, ребенку!
И я люблю его беззаветно! Но лишь только потому, что половина его – это Бадрид!
А иначе…
Иначе я бы просто легла на постель и не поднималась. Просто слушала бы, как во мне утихает жизнь.
Это наверное жестоко. Страшно И не по-человечески.
Но с каждым днем я понимаю, что люблю свое дитя именно потому. что в нем половина ЕГО!
– Прости, Мари.
– Я обещал. Не прикоснусь к тебе без твоей воли. И никогда не прикоснусь. Если в этом не будет реальной необходимости
– Спасибо, Динар. Но разве есть такая необходимость выходить куда-то?
Я понимаю.
Динар делает все, на что способен. Он ведет себя, как самый бережно любящий мужчина.
Я напрасно придала не то значение тому, когда он хотел подхватить меня.
Ничего в этом не было! Ничего, кроме простой. Обыкновенной. Человеческой заботы.
Просто я схожу с ума.
Каждую ночь мне сниться единственный мужчина.
Тот, который стал всем смыслом моей жизни!
Я свободна.
Я сама могу распоряжаться своей жизнью
Но, без защиты Динара, это посто невозможно!
Но не хочу. Не могу. Верить в то, что от нас остался только ребенок!
Я его люблю ЛЮБЛЮ??? Нет! Я люблю его так что всю собственную жизнь отдать была б готова!
Я спала хоть одну ночь?. Нееет! Потому что каждую ночь он мне снится!!! И… Я ору. Ору от боли. И зову его. Почему-то судорожно и ненормально веря. Что он меня слышит!
Я устала говорить с ним каждую свою бессонную ночь. Устала орать о том. Как он мне нужен. Орать так, что сворачивает все внутри. И я складываюсть, не в силах разогнуться!
Бадриииииид!!!!
Ору, и сама себя не слышу!
– Мари, я не могу оставить тебя одну. Кроме того. Не забывай. Мы пара. Для всех. Мы должны появляться вместе на людях. У меня встреча. Самый важные переговоры на сегодня. После них будет принято окончательное решение про мою работу в этой фирме. И тогда мы сможем уехать. Маленькая формальность. Ее нужно просто перетерпеть.
– Здесь?
Я понимаю. Динару нужна эта работа. И невеста нужна формальная только для этого.
Мы должны появляться на людях. Встречаться с его партнерами. Показывать, что мы пара.
Да и разве мне важно, куда идти?
Защита. Нашему ребенку нужна защита. Это все, о чем я должна думать и помнить. Все, ради чего я просыпаюсь каждое утро. Другой причины нет.
И, если для этого нужна выдержать хоть сотню перелетов и нудных встреч с деловыми партнерами Динара, то это самое малое, что я могу сделать!
Но…
ТАКОЕ место?
Крики. Вопли. Разгоряченные тела.
И запах.
Дикий запах крови.
Это больше похоже на какой-нибудь притон, чем на место для деловой встречи.
Эти люди с нездорово горящими глазами, в которых алчно горит жажда смерти и какой-то сумасшедший, наркоманский азарт.
Здесь пахнет спиртным и сексом. Каким-то запредельным развратом и пороком.
Кажется, такими и выглядят те самые круги ада. Похоть. Дикость. Кровь. Бешенный адреналин, который заставляет терять человеческое обличье.
– Азур любит такие места, – Динар пожимаент плечами. Видно, не видит в таком месте ничего странного.
Удивляет меня. Не таким он казался мне все это время.
А, может, для мужчин нормально посещать такие мероприятия?
– А это место особенное теперь. Самый популярный бойцовский клуб в последнее время. Сюда попасть очень сложно. За месяц наперед места раскуплены.
– И что здесь особенного? Смотреть на то, как на ринге кто-то месит кого-то?
Почему я думаю о том, что Бадрид вряд ли бы посещал такие места? И уж точно никогда не привел бы в такое женщину!
– О, это завораживающее зрелище, Мари. Мне тоже раньше казалось, что это глупо и бессмысленно. Но дикая. Первобытная. Демонстрация силы… Она завораживает. Правда. Многие женщины не просто ходят посмотреть на бой. Они ни одного не пропускают. Хотя лично я не приветствовал бы, чтобы моя женщина рассматривала полуобнаженных мужчин. Но не все так консервативны. Многие сюда приходят с женами.
– Это ужасно. И здесь душно. Совсем нет воздуха!
– Сейчас принесут воды. И мы здесь ненадолго. У Азура очень мало времени. Он сделал ставку на одного бойца. Поэтому не может пропустить бой. Я просто отдам ему флешку. Мы дождемся окончания и сразу же уйдем.
Азур появляется очень быстро.
Знакомлюсь, через силу улыбаясь, и тут же хватаюсь за принесенный стакан с кубиками льда в воде.
Мужчины почти сразу переходят к обсуждению дел. Я остаюсь предоставлена самой себе.
Осматриваюсь по сторонам. Голова кружится от криков. От этой дикости вокруг. Надеюсь, в таком месте я в первый и последний раз!
– Тебе плохо? Мари?
Динар, хоть и беседует с будущим партнером, но все же замечает.
Осторожно обхватывает мои пальцы, чуть поглаживая руку.
А я даже не одергиваю. Мне почему-то и правда плохо.
Все плывет перед глазами.
Нервы. Слишком много нервов. Надеюсь, в таком месте мне не придется больше побывать!
– ИТААААААААК! Тот, ради кого мы все здесь собрались! Тот, чьи кулаки и умелые удары способны озолотить многих из вас! А многих уже озолотили! Тот, кто не знает поражения и обладает нечеловеческой силой и выносливостью! Готовьтесь потерять все или обрести состояние! Замирайте и смотрите на потустороннююю силу! ДЕМОООООООООООН!!!
– Демон! Демон! Демон!
Орет толпа, а в сердце что-то колет.
Оно сжимается, пропуская удар за ударом.
Не могу на такое смотреть. Даже не собиралась.
Но что-то заставляет меня распахнуть глаза. Не дает отвести взгляд от ринга.
Тот, кто выходит на него, и правда будто не человек.
Огромный рост, нереально бугрящиеся мышцы.
Но главное не это.
Энергия. Дикая. Бешеная. И правда запредельная.
От него будто исходят мощные волны.
Заставляющие замереть. Заледенеть что-то внутри.
Все вокруг стихает, когда он обводит зал взглядом. Кажется, только что разрывающаяся от криков толпа даже перестает дышать!
И я замираю.
Особенно когда его взгляд скользит по мне. Будто режет. Пронзает острой сталью.
В нем и правда что-то запредельное. Не от человека. Даже не видя его, становится не по себе.
Демон. И правда. Будто настоящий демон.
Но глаза…
От них сердце сжимается еще сильнее. А после пускается в галоп!
Сама не замечаю, как вскрикиваю, гладя на то, как на ринг выходят его противники.
Он кажется огромным. Нерушимым, как скала.
Но их много. Сколько?
Перед глазами все расплывается.
Насчитываю семерых прежде, чем потерять им счет.
Господи! Один против всех? Это не бой. Это самое настоящее убийство!
– Вот видишь, Мари, – вздрагиваю, когда шепот Динара опаляет мне ухо.
– Даже тебя увлекло это зрелище! А что будет, когда начнется настоящий бой?
А я даже головы не могу повернуть чтобы ему ответить.
Меня будто сила какая-то держит. Не могу ни пошевелиться, ни дышать. Даже не моргаю.
А он…
Он снова проходится взглядом.
Но уже не по всему залу.
Пронзает ровно меня. Смотрит в глаза, а после на руку Динара, до сих пор сжимающею мою.
И снова. Будто вспарывает кожу лезвием. На физическом уровне становится больно.
Резко выдираю руку из пальцев Динара и даже удивляюсь, не заметив на ней ни капли крови.
Это и правда не человек. Это демон в его истинном обличье!
Только почему я не могу отвести от него взгляда?
Замираю. Перестаю дышать.
А рука горит. Там, где прикасались пальцы Динара. Горит так, будто кипятком ее обожгли!
Этот, на ринге, яростно сжимает челюсти. Так, что я даже здесь, кажется, слышу, как они хрустят.
Рычит с какой-то дикой, звериной яростью.
А мне почему-то не страшно. Хоть его глаза сейчас полыхают черным. По-настоящему демоническим огнем!
Такой взгляд способен убивать. Даже на расстоянии.
Но я почему-то вместо того, чтобы захотеть сбежать, распахиваюсь перед этими глазами. Позволяю наколоть себя на них, как бабочка на булавку!
И вскрикиваю, прикрывая губы рукой, когда на него почти обрушивается удар очередного страшного противника.
Я не боюсь его. Хоть он и настоящий демон.
Но до сумасшедствия, до едкой кислоты страха, что разливается по всем внутренностям, боюсь, что он пропустит удар!
Но он реагирует, даже не глядя.
Отшвыривает противника так, что тот вылетает за ограждение ринга. Под рев толпы слышно, как трещат его кости.
Только сам Демон не отводит от меня взгляда.
Следит. Прожигая, за моими руками.
Черкает огнем глаз по губам, и они начинают печь. Гореть.
Да я вся. Вся горю. Будто меня всю охватило какое-то потустороннее пламя!
И замираю. Перестаю дышать, не отводя глаз от ринга.
Мне хочется крикнуть ему, что там, слева, на него наступает еще один. Но спереди другой. И он не может их видеть!
Похолодев, я впечатываюсь в спинку сидения.
Кажется, удары, что летят в его сторону, пронзят меня саму!
– Я говорил, Мари, что тебе понравится, – шепчет на ухо Динар.
А я никого. Ничего не замечаю.
Я вся превращаюсь в натянутую струну. Даже воздух вокруг меня и то, кажется, замер.
Это невозможно. Невозможно победить всех. Какой бы силой он не обладал!
Но его реакция запредельна.
Демон, – ооооо, как же не подходит ему это имя, – уже перестал меня замечать. Сосредоточился на самом бое.
Он уворачивается от каждого удара, в ответ обрушиваясь с сокрушительной мощью. Каждый раз. Снова и снова разбрасывая противников вокруг себя.
И даже мое тело безотчетно дергается, повторяя его выпады…
Но это не может длиться вечно! Рано или поздно они его измотают! Просто возьмут количеством!
Мне хочется кричать. Теребить Динара. Выкрикнуть в лицо тому, кто устраивает эти бои и всем тем, кто пришел на них посмотреть.
Это же убийство. Самое настоящее убийство! Ни одному человеку не выстоять!
Но бой заканчивается.
Он, этот Демон, остается на ринге один.
Залитый кровью. Она заливает даже его глаза.
А я не вижу никого больше. Не вижу разбросанных им вокруг тел.
Закрываю на миг лицо руками.
Воздух возвращается. Оживает. Вместе со звуками и запахами. С лицами тех. Что вокруг.
А меня колотит. Трясет ледяной дрожью, как в лихорадке.
Не сразу понимаю, что толпа с ревом уже ринулась к рингу. Закрыла от меня эти безумные глаза, в которых можно утонуть, как в страшной, черной бездне. Его уже не видно, но взгляд… Полыхающий взгляд до сих пор обжигает. Пронзает насквозь!
– Мари! Тебе плохо? Мари?
– Азур, прошу прощения. Все это это зрелище не для моей хрупкой невесты. Я отвезу ее в отель, а после мы продолжим.
Его партнер кивает, а я вижу все будто через пелену.
Позволяю Динару увести меня. Ноги становятся ватными. Я и сама, словно ватная кукла.
– Мари? Вызвать доктора? Остаться с тобой?
Динар доводит меня до самого номера. Тревожно всматривается в лицо.
– Не надо. Благодарю, Динар, – провожу по веками до сих пор ледяными пальцами. – Все пройдет, мне просто нужно отдохнуть. Немного полежать и выпить чаю. Ты был прав. Это зрелище совсем не для меня.
– Какая ты хрупкая, Мари. Такая впечатлительная!
Его голос становится хриплым.
Опять. Опять я вижу это безумие в его глазах. И хочется отшатнуться.
Но лишь на миг.
Быстро беру себя в руки.
Иногда эти вспышки появляются в Динаре. Но быстро проходят.
Я не должна его боятся. Динар ни разу не дал мне повода даже подозревать, что он может зайти дальше, чем я сама того захочу. С ним я в безопасности. В полной безопасности.
– Не волнуйся за меня. Иди. Тебя ждет партнер.
Меньше всего мне хочется доставить Динару еще больше проблем. И без того он вынужден скрываться, чтобы не попасться семье Бадрида, которая до сих пор меня ищет. А сорвать из-за меня решающие переговоры, это было бы уже совсем слишком!
– Ты уверена, Мари? Если тебе плохо, то плевать мне на эту должность! Я не прощу себе, если с тобой что-то случится!
– Уверена, – выдавливаю слабую улыбку. – Мне лучше. Мне уже на самом деле лучше, Динар. Просто голова разболелась. И это все… Крики… Кровь…
– Прости. Прости, Мари. Я не должен был вести тебя в такое место. Такого больше не будет.
Киваю, поворачивая ручку двери номера.
Плотно закрываю за собой дверь, чувствуя, как пошатываюсь.
Впалюсь на постель.
Но что-то внутри меня не дает покоя.
Безумно переворачивается, будто перемалывая внутренности. Сердце колотится, как одержимое!
И даже мятный чай не помогает, который мне приносят через несколько минут.
Мне не хватает воздуха. Мне… Мне нужен воздух! Я ведь все время чувствую себя, будто в клетке из-за этих братьев Бадрида, которые никак не оставят меня в покое!
Я все время, как в клетке. Как под микроскопом.
А мне иногда хочется побыть по-настоящему одной. Почувствовать себя свободной! Свернуться калачиком на постели и орать. Орать и выплеснуть из себя всю эту боль!
Но я не могу. Я знаю, что Динар или кто-то из его людей услышат. А в остальное время, когда я не в его доме или в гостинничном номере, я или с ним или за мной ходит его охрана.
Я понимаю. Понимаю, что все это ради моей безопасности! Моей и ребенка! Но… Но я так больше не могу! Я ведь просто задыхаюсь!
И эта пружина, которая в постоянном напряжении, когда я вынуждена заталкивать свой внутренний вой вовнутрь, улыбаясь Динару, рано или поздно взорвется!
За дверью его человек.
Поэтому я осторожно выхожу через террасу. На несколько минут замираю, ожидая, что за мной метнется тень.
Но нет. Глоток долгожданной свободы я все же получила!
И я бегу. Несусь вперед. Ноги утопают в песке, а я не различаю дороги.
Бегу, жадно глотая посвежевший ночью воздух.
Бегу, позволяя себе кричать, а слезам струиться прямо на платье.
Пока ночь не начинает обжигать кожу холодом. Пока просто не валюсь с ног, падая в песок!
И здесь, когда вокруг и близко ни души, даю волю своим чувствам.
С воплем снова и снова молочу кулаками по песку.
Наконец становится легче.
Будто тяжелый ком вылетает из моей груди.
Пошатываясь, поднимаюсь, осматриваясь.
И правда. Я будто одна в самом сердце пустыни. Одна, но страха нет.
Лишь огромный полуразрушенный замок вырастает передо мной, будто призрак.
Словно переносит меня в прошлое, стирая границы реальности.
И боль снова скручивает все внутри.
Будто не в пустыне я, а в прошлом.
Там, где все горело и взрывалось. Там, где остался ОН! А я не вернулась! Не вырвалась из рук помощника Лоры! Не смогла ни остаться с ним, ни его спасти!
Все плывет перед глазами.
Я снова слышу те самые крики, что гудят в голове каждую ночь. Снова вижу вспышки. И свой собственный крик, что разрывает уши.
Ничего не соображаю. Просто ноги сами идут вперед.
Если… Если он погиб… Если там и остался, то пусть я буду с ним! С ним. Навечно! И мне все равно. Демоны ли пустыни вернули меня в мой персональный ад, или я сошла с ума!
Иду, ничего не разбирая, кроме пепла. И гула собственных шагов по мраморному полу.
Пока в непроглядной темноте меня не сдавливают чьи-то руки.
Обжигая жестким прикосновением к горячей коже. Вдавливая в нечеловечески стальную грудь…
