Текст книги "Хмельная страсть (СИ)"

Автор книги: Кира Шарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 8

И деловито принялся раскладывать на шахматной доске рюмки.

– Играем десять партий, – он вытащил из шкафа бутылку водки. – Каждый раз, съедая пешку, нужно выпить эту самую рюмку, которая пешкой и будет. Выиграешь, – ну, скажем, хоть одну партейку, – послушаем, с чем ты к нам пришел. И– да, свалишься под стол, никто доставать не будет. Так и проваляешься, пока не отойдешь.

– Ты водку-то хотя бы в своей жизни пил? – Забарский спросил с участием, но явно насмешливым.

– Вообще-то нет, – честно признался я. Хотя, – не думаю, что это пострашнее вискаря. Те же сорок градусов, чего уж там.

– Ну-ну, – усмехнулся Забарский, наливая ее в рюмки. – Посмотрим, что получится.

– Рассказывай, – не стал дожидаться окончания партии Нобин, как только я « съел», а, вернее, выпил, первую шашку, закусив яблочком.

Ну, – что сказать? Партию я, конечно же, не выиграл. Зато рассказал все, что узнал от Кати. Что, в сущности, не так уж много. По мере рассказа и хода игры мой язык заплетался все больше, а лица моих преподавателей все сильнее мрачнели. И я даже не заметил, как уважаемые преподаватели стали вдруг Михалычем и Семенычем…

Ни о каких десяти партиях речь, конечно, не пошла. Уже по окончании первой я только радовался, что сижу в кресле с подлокотниками, а не на стуле. Потому что, если бы мне было не за что держаться, свалился бы, как пить дать.

– Действительно, по делу, – признал Нобин, закрывая после первой же партии шахматную доску.

– Эй, я готов держаться, сколько надо, только бы вы помогли! – возмутился я, решив, что меня выставляют.

– Да поможем, что мы, по-твоему, звери, что ли, – буркнул Забарский, почесывая затылок.

– А… Как же ваше условие, – еле выговорил я.

– Ну, так просто нужно было проверить, из чего ты сделан, – усмехается Нобин. – Раз сел играть, а не ушел, расплакавшись, значит, стоит выслушать. А ушел бы, – так и пока! Знаешь, помогать стоит тем, кто ради результата что-то сделать готов. А тем, кто только канючит, чтобы помогли и сделали все за него, – одна дорога. На хер.

– Я готов делать! – я решительно выпячиваю грудь вперед. – Очень готов!

– Ну, что готов, – так это и слепому видно! – усмехнулся Забарский, выходя из подвала.

– На вот тебе телефончик, – Нобин что-то черкнул на отрывном листе. – Друг наш, хороший следак. Что-то тебе да подскажет. Сомневаюсь я, что тут адвокат дело вытянет. Тут следствие правильно провести надо. Хотя, – телефон хорошего адвоката я тоже тебе тут написал. Грамотный и надежный, только дорогой, собака. Но он того стоит. И все равно, – сначала к следователю, понял?

– Понял, – киваю так, что голова свешивается на грудь и как-то несильно хочет подниматься оттуда.

– Эй, студент, ты там живой? – вернувшись, Забарский затрусил мое плечо.

– Живой, – выдохнул я, очнувшись. Кажется, реально на какую-то минутку вырубило. – Спасибо!

– Ты ж только не сегодня, в таком виде к нему иди! – донесся вслед голос Нобина.

Но я уже не ответил, – главным моим занятием было сосредоточиться на ступеньках, которые почему-то никак не хотели поддаваться моим заплетающимся ногам.

Еле-еле выползаю на свет Божий, сжимая в руке свою бумажку, – вот прям в неравном бою заслужил свой трофей, и никак иначе! Где-то в груди начинает теплиться гордость за себя. Правда, она очень быстро сменяется мыслью о том, что меня в таком состоянии могут увидеть… Бля, я же под самым универом! И как мне бы еще теперь стать невидимкой и прошмыгнуть… А куда, собственно, мне прошмыгивать? Не до машины же…

Хотя… Может, там благополучно усну, и меня никто не заметит?

Но, – это я уж слишком размечтался! Да даже если и до завтрашнего утра просплю! Все равно – ни на пары в таком перегарно– помятом состоянии не пойдешь, ни домой не поедешь, – алкоголь еще хренову тучу времени будет оставаться в крови! И тогда придется сидеть в машине до обеда, чтобы все успели разойтись, – потому что с похмелья показываться кому-то на глаза ничем не лучше, чем вот такому, как сейчас… Так что мне? На стоянку такси пилить? Не так далеко по столичным, конечно, меркам, но я, бля, кажется, сейчас вообще никуда не дойду….

Глава 9

На солнышке еще больше начало хорошеть. Настолько, что я, кажется, сейчас глупо улыбаясь и с расстегнутой до середины рубашкой, – ну а что, жарко же! – просто усядусь, прислонившись к стеночке, да так и усну…

– Эй, боец неравных баталий с зеленым змием! – меня кто-то хлопает по плечу. Голос, кажется, знакомый, но ни хрена не могу сфокусировать взгляд. – Ты что же, не знаешь, что в этой битве змий всегда побеждает?

– Я мужик! – гордо сообщаю в ответ, тыкая себя в грудь.

– О! – ржет цветовое пятно, раскачиваясь перед глазами. – Ты еще сейчас начни выяснять, кто из нас кого уважает!

– Их, – я красноречиво, широким жестом руки указываю в сторону подвала, – их я точно уважаю!

– Клинически допился, – ржет белое нечто, которое, качнувшись перед глазами, вдруг обрело очертания моего друга. – Но это ничего. Холодный душ тебе в помощь. Давай, брат, опирайся на плечо! Но только держись, а то сейчас вместе грохнемся!

– Андрюха? Ты-то как здесь оказался?

– О, наконец-то мы прозрели! – хохочет друг. – Меня, твоего неуважаемого дружбана, Семеныч вызвонил.

– Да? И когда это ты с ним успел так подружиться? – как-то не особо верится, учитывая, за кого они нас всех принимают.

– Так они с Михалычем на гонки же ходят! – хохочет Андрюха. – Может, меня одного только и не считают кисейной барышней!

О, как. Андрюху, значит, гонщика, они все-таки уважают, а меня, старающегося пробиться в жизни, почему-то как-то не очень… Даже как-то обидно!

– Эй, ты так кривишь губы, будто сейчас расплачешься! – Карин хлопает меня по плечу. Неправильный тактический ход, потому что от этого удара я чуть не падаю на землю. – Не ревнуй, красавчик, сегодня я весь твой!

– Иди ты на хрен, Карин, – бурчу, пытаясь хлопнуть его в ответ, но явно промахиваясь.

– Хрен у меня и у самого есть, – тут же отзывается моя скорая помощь. – Так что мне не нужно, можешь оставить при себе!

– Ну ты и тяжелый, – пока мы доковыляли до его машины, кажется, прошло полгода. Андрей опускает меня, как мешок, на сидение и бережно пристегивает.

– Довезу аккуратно, как девяностолетний водитель, не переживай, – подъебывает он, памятуя о том, как я люблю ездить осторожно.

– Да ладно, чего уж там, гони! – ну, что, хотя бы раз почувствую, как это, – лихачить. Сам-то точно не стану, но один разочек-то можно?

– Не может быть, – хохочет Карин. – Я смотрю, нашей мамочке бухло идет на пользу!

Я бы ему ответил, вот только… Голова снова стала какой-то слишком уж тяжелой. И поднять ее с груди оказалось просто невозможно…

Глава 10

* * *

… Сладкие, теплые губы… Я целую их медленно, неторопливо, распробывая каждую грань их вкуса, каждую грань удовольствия. Ощущения почему-то невероятно яркие, – может, это от того, что я впервые, наверное, никуда не тороплюсь. Не целую жадно и страстно, стараясь прижать крепче и быстрее разжечь в девушке страсть, а в первый раз по-настоящему наслаждаясь именно поцелуем…

Допробовав этот неповторимый вкус, начинаю продвигаться дальше. Неторопливо вхожу языком, – проникая медленно настолько, что движения почти вообще не ощущается. Пробую изнутри, постепенно начиная ласкать, касаясь ее языка, – так сладко, так дурманяще, так нежно…

– Ммммм – выдыхаю в податливо приоткрытый рот, дарящий такое неземное блаженство. Рука скользит ниже, чувствуя всю нежность кожи, – пальцы горят от того, как скользят по ней, покалывая совершенно новым, каким-то неизведанным, почти почему-то кажущимся запретным, наслаждением… Аккуратно ложится на упругую грудь, которая просто идеальна для моей ладони.

Врываясь языком уже сильнее, понимаю, что просто задыхаюсь от блаженства. Сжимаю острый, напрягшийся под моими пальцами сосок, второй рукой начиная скользить ниже. Нащупывая пупок и, прижимая его пальцем, начинаю массировать по кругу…

– Фу, блядь, пьяный извращенец, хоть бы друга постеснялся!

– Отпусти меня, пьяное чудовище! Андрей! Ты же обещал, что он ничего мне не сделает! И приставать не будет!

одновременно разрываются в моей голове, раскалывая мир на кучу вдребезги разбитого разноцветного стекла. Стекла, по которому стукнули чем-то вроде лома и теперь оно валится с таким грохотом, что разрывает барабанные перепонки.

И перед глазами воцаряется полная чернота.

Глава 11. Катя

* * *

Катя.

– Я – обещал, – говорит блондин. Кажется, его вся эта ситуация вообще ничуть не смущает, а, наоборот, даже развлекает. – Потому что друга я своего знаю, как облупленного. Вернее, кажется, знал до последнего времени. Но со вчерашнего дня я вообще о нем ничего не понимаю. То он накидывается там, где его вообще не должно было быть и с теми, с кем никогда в жизни не общался, а после вообще оказывается, что он еще к тому же и с девушкой живет, от чего я вообще охренел!

– А потом оказывается, что эта девушка настолько боится того, что мой пьяный друг будет к ней приставать, и я уже даже не знаю, что и думать. Катя! Ты вообще, понимаешь? Это нас девчонки, может быть, сами алкоголем накачивают, чтобы в постель затянуть! А ты вот, глупая, и счастья своего не оценила, и момент упустила, может, даже и навсегда! Ты что думаешь. Такое добро вечно свободным оставаться будет? Он же – ты только посмотри! Умница! Красавец! Да и вообще! Эх, глупая! Может, ты сейчас себя такой ночи лишила, о которой могла бы потом всю жизнь вспоминать, а в старости эти воспоминания грели бы твое сердце!

– Пфффффф, – я начинаю кипеть, как чайник. Нет, вы только подумайте! Это же надо иметь такое самомнение! Девушки их, видите ли, в постель затаскивают, а? А как же! Вот же нахал!

Хотя, надо признать, – красивый… Да и второй этот, Глеб, – тоже очень даже ничего! Если уж совсем честно, то прямо вот как с картинки, – брюнет и блондин, с идеальными просто телами, – накачанная сильная грудь, узкая талия, крепкие ноги… Оба вообще внешне кажутся идеальными…

Но вот характер… Мало того, что один вчера мне все мозги выполоскал тем, что я позволила себе напиться, так самого вообще домой принесли. А второй… Как же он себя любит! Ну просто бы, наверное, любовался бы собой день и ночь! Да, видимо, если природа наделяет такой идеальной внешностью, то в чем-то другом она явно обделяет… Не иначе. Равновесие, наверное, так поддерживается?

– Вот и целуйтесь друг с дружкой, раз вы такие замечательно-классные! – багровею я. – Я-то тут причем?

– Откуда я знаю? – пожимает плечами блондин. – Мне твое появление в квартире моего до недавнего времени казавшегося близким, друга, вообще неизвестно! Но могу сказать одно, – раз меня он не хочет, – а я проверял, мы, думаешь, один раз в одной койке спали? – ну, и меня, как показало время, к нему не особенно –то тянет, то тебе нужно было ловить момент! Эх! Всему ведь учить приходится! Ну? Иди, долавливай свое счастье! Заползи ему под плечо, поласкай немножно, ножку на него, в конце концов, закинь! Блин, Катя, это же ваши, женские штучки, почему я должен объяснять такие простые вещи?

– Может, потому, что мне этого не нужно? – я грозно прищуриваюсь, надеясь его пристыдить. Да куда там!

– Вот вы подумайте! – он закатывает глаза. – Всем, понимаешь, нужно, а вот ей одной не нужно! Ты что у нас, особенная какая-то?

– Да? Тогда почему я не замечаю, чтобы на вас девушки гроздьями висели, а? Или мне показалось, что вы вдвоем напиваетесь, а после вдвоем же и приползаете домой в обнимку?

– Эх, малыш, малыш, – вздыхает Андрей. – Много ты понимаешь… Вообще-то не каждая достойна, чтобы ее домой привести.

– Так мне что, нужно гордиться и медаль себе повесить? – ох, ну просто же непрошибаемый!

– Это – как минимум! – он еще и подмигивает. – Ну, а как максимум – сделать мне кофе и накормить вкусным завтраком. Если ты, конечно, не надумала все-таки воспользоваться своим золотым шансом!

– Не надумала, – бурчу я, уже понимая, что пытаться его спустить с небес, в которых его и его друга все ублажают, обожают и вот прямо вешаются на шею на ту землю, где они просто обычные парни, не смог бы даже самый настоящий волшебник. Нереально. А потому решаю даже и не продолжать.

– Слушай, ты можешь мне объяснить, – вопреки заявочке, Андрей сам поставил вариться кофе и полез в холодильник, уже извлекая из него яйца и бекон. В желудке предательски заурчало, – пока Глеба не было, я особенно не решалась хозяйничать и лазить по холодильнику, так, обошлась тем, что пожевала булочку, которую нашла сверху. – Ты живешь у него, но между вами ничего нет, правильно?

– Совершенно! – киваю, радуясь его « догадливости». Вообще-то, это можно было еще и вчера понять. – Да и не то, чтобы живу… – так, второй раз только переночевала.

– Детка, второй раз для таких, как мы, – это почти то же самое, что для остальных женитьба! – гордо подбоченился Андрей, а я уже, не сдерживаясь, рассмеялась. Нет, ну таких, наверное, реально не бывает! Это мне достался редчайший экземпляр самовлюбленности! Надо ловить момент, а то никогда больше в жизни такого не увижу!

Глава 12

– И это меня радует, а то я уже было решил, что у Глеба реально появилось слишком много тайн и секретов. Прямо на двойную жизнь тянет, – и это в лучшем случае. А в худшем оказалось бы, что на самом деле он нас за друзей вообще не считает. И это было бы катастрофой.

– Нас? Ты к себе на вы? – ну, а что? Я бы, после всего услышанного, совсем бы не удивилась!

– Нас много, – торжественно и доверительно сообщил мне Андрей.

– А говорил, что вы такие –единственные, – я закатила глаза. – А вот оно, оказывается, как… Много вас, а не ты один такой на белом свете неотразимый…

– Каждый из нас неотразимый! – возразил Андрей, накладывая мне яичницы полную тарелку. – Не, не, ты ешь, давай, – даже слушать не стал, что в меня столько не влезет. – Женщины, они, знаешь, отчего стервами через одну становятся? Правильно, из-за того, что вечно недоедают из-за фигуры! А, поскольку ты все-таки появилась в жизни моего друга, и даже обосновалась у него в квартире, то становишься и частью нашей жизни. А стерва нам не нужна, это в одни ворота. Так что – давай, все до конца, – мне в тарелку легли два сочных стейка. – И даже не спорь!

Свою, впрочем, он тоже наполнил, не особенно стесняясь. Интересно, они вдвоем здесь живут, или действительно настолько близки, что чувствуют себя друг у дружки, как дома? Эх… Мне даже как-то совсем грустно стало. Ведь у меня нет такой близкой подруги, даже и одной. И их вон… Много, он говорит. Да… Потеряла я время, вся отдавшись одному-единственному человеку… Многое потеряла…

– А ты с ним вместе живешь?

– Что? – Андрей давится едой до слез в глазах. Так, что мне даже приходится его долго хлопать по спине и подать воды. – С ума сошла! Мы что – на таких, что ли, блин, похожи?

– Я не в этом смысле… – как-то даже стало неловко. Но одновременно и смешно от его реакции. – Вы, в смысле, на двоих квартиру снимаете?

– На двоих… – как-то мечтательно протянулся Андрей. – А? Что ты говоришь? Нет, – он махнул рукой. Глеб сам эту конуру снимает. У меня дома намного все лучше!

– Понятно, – тяну я, не зная, о чем дальше говорить. Вот терпеть не могу, когда повисают эти неловкие паузы.

– Слушай, – вдруг оживляется Андрей. – если у тебя с ним ничего, то , может, мы… Он еще долго проспит, так что можем использовать диванчик по назначению, сколько душа желает!

Я там вчера, кажется, что-то про маньяка говорила? Кажется, это именно он! Так что мне повезло еще с Глебом. Попала бы вчера на этого, и спрашивать бы не пришлось, было у нас что-то или нет.

– А может… Ты тройничок хочешь? – его глаза начинают не по-хорошему разгораться… Блин! Может, и Глеб не такой уж и нормальный, раз у его друга такие мысли и предложения? Как-то я, наверное, погорячилась, согласившись у него остаться…

– Ты вообще уже, в конец охренел, Карин! –раздается сзади уже знакомое громыхание. – Ты зачем мне девочку пугаешь? И вообще – какого хрена делаешь на моей кухне?

– Как это – какого? – округляет он глаза. – И это кто еще ее пугает? Это разве я вчера, сначала рубашкой все полы повытирал, пока полз до квартиры, а потом вдруг оживился, сгреб девушку в свою медвежью охапку, так, что она вырваться не могла, а я, – расцепить тебе руки, и повалился с ней спать, прямо в одежде! А она, дрожа и задыхаясь в твоих « нежных» объятиях, умоляла меня просто, чтобы я остался, потому что боялась, что ты с ней что-то сделаешь! Я, правда, не понял, в каком смысле « что-то сделаешь». Решил, – боится, что ты ее так заобнимаешь, что раздавишь… Хотя утро начало что-то немножко прояснять… И, думаю, нам с тобой, Глебушка, очень даже есть, о чем поговорить. Ничего мне объяснить не хочешь? О жизни своей, странной и тайной?

– Не хочу, – громыхнул Глеб, теребя растрепанные волосы и присасываясь к огромное кружке с водой. Теперь он совсем стал похож на медведя, – так что, насчет демона я не так уж и погорячилась.

Только… Большого… Красивого и стройного медведя… И кубики на его животе ровно такие, как и надо для мужчины, – не перекачанное тело, закачанное всякими там средствами, чтобы выглядеть надутым, а… гибкое и сильное… Как оказалось, когда хозяин кваритиры, прорычав что– то невразумительное, сбросил с себя смятую рубашку, в которой так и проспал всю ночь, зашвырнув ее в распахнутую дверь ванной. Хм… Что-то меня, кажется, совсем не в ту степь мыслями потянуло…

Я смущенно отвернулась, отойдя от них подальше, к окну.

А то мало ли, – этот второй с внешностью греческого бога что-то там говорил про интим… Еще подумают, чего не надо, заметив, как я разглядываю эту грудь… Но грудь просто идеальна, как и все остальное. Просто в прошлый раз я с перепугу особенно и не осматривалась, а вот сейчас… Блин, даже отделаться от этой картины не могу!

– Он тебя напугал? – Глеб, уже успев умыться и намочить волосы прямо из крана кухни, как-то слишком уж интимно притянул меня к себе… К груди этой его голой, черт бы побрал странно нашедшие на меня фантазии! Потому что теперь мне уже так захотелось к ней прикоснуться, что прямо аж пальцы покалывать начали!

– Ннет, – выдохнула я, не поворачивая головы.

– Не бойся, – Глеб по-своему понял то, что я пытаюсь оградиться. – Друзья у меня придурочные, конечно, но адекватные. Тебя точно никто не обидит!

– Какие сопли! – насмешливым голоском протянул Андрей. – Шиманский, я вообще тебя перестаю узнавать! Ты сейчас под обидой секс, что ли, имел в виду? Ни хрена себе, – обидочка!

– Перестань, – Глеб-медведь притянул меня к себе крепче. – Девушка у меня в гостях, так что веди себя прилично.

– Ладно, – на удивление¸Андрей не стал продолжать перепалку. – Так ты рассказывать собираешься?

– Пока я собираюсь просто поесть, – пожал плечами Глеб, наконец отпуская меня. – У вас тут чем так вкусно пахнет?

– Уже ничем, – радостно оповестил Андрей. – Глеб, ты на пары вообще собираешься? Или оставлять вас тут вдвоем ворковать?

– Пока я собираюсь завтракать. А там… Посмотрим. И вот какой из тебя, Карин, друг, если ты все сожрал и ничего мне не оставил!

– Фигасе! – заржал Андрей. – Ты, вообще-то здесь хозяин! Вот ты гостей кормить и должен! Я, считай, и так твою функцию выполнил, позавтракав девушку! Кстати, – может и еще что-то за тебя сделать?

– Отстань от нее, – пробурчал Глеб, ставя на огонь сковородку.

– А ты как, Кать? Не хочешь со мной вечером прокатиться с ветерком? Его не спрашиваем, – но по глазам вижу, против Глеб не будет. Морду мне, может, набьет, но не так уж, чтобы слишком фанатично!

– Отстань! – рявкнул Глеб уже знакомыми мне грозными нотками.

– Ладно, ладно, я удаляюсь! Воркуйте!

Через минуту дверь за Андреем захлопнулась, а мы остались на кухне вдвоем.

Глядя на то, с каким аппетитом Глеб завтракает, я тихо завидовала всей той части населения, у которой не бывает похмелья. А я-то уж думала, что так же, как и я валяться будет…

– Он нормальный, – пробормотал Глеб, глядя мне в глаза так, что я вспыхнула. И откуда это сегодняшнее смущение? Вчера вон вообще его не воспринимала, всю ночь в его руках спала, – ну, как спала, дышать пыталась… А теперь… Сама не понимаю… – Прикалывается иногда не слишком адекватно, но, вообще, – нормальный. Ты не обращай внимания просто.

Я только кивнула, и, поднявшись, начала варить Глебу кофе. В конце концов, он меня приютил, а я даже ничего для него не сделала! Хочется отблагодарить хотя бы малостью!

– Спасибо! – Глеб взял из моих рук чашку и с удовольствием потянул напиток. –Кать, ты оставайся. До тех пор, пока что-то не разрешиться.

– Да как оно разрешиться? – я снова поникла, вернувшись с небес на землю. Да, эта жизнь, Глеб и его смешной друг, – не моя на самом деле. А в моей что? Пустые стены и брат с бедой…Если честно, от такой жизни только и хочется, что убежать в чью-то чужую!

– Сегодня попытаюсь что-то сделать, – обнадеживает меня Глеб. – Но сама понимаешь, – обещать ничего не могу.

Я только кивая, шлепаю закрывать за ним двери. И замираю в полном шоке, когда Глеб, каким-то привычным движением, наклоняется надо мной и целует в висок, выходя за дверь. Вот и что это было? И, главное, отчего я так и стою, как вкопанная после того, как дверь за ним закрылась, прижимая ладонь к тому месту, где только что были его губы?