Текст книги "Ночь на троих (СИ)"
Автор книги: Кира Лав
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
Глава 29. Кира
Я теряю счет времени. Даже представить не могу примерно, сколько уже рисую на этих двух совершенно невыносимых мужчинах, но не хочу останавливаться, пока не закончу.
Ноги затекают сидеть в позе лотоса и я встаю на четвереньки. Так болят локти. Просто встаю, наклоняясь над парнями, лежу, сижу и чуть ли не ползаю, пытаясь найти удобную позу.
– Чёрт, – встряхиваю рукой в очередной раз. Неудобно правда! Затекает все жутко. И тут мой взгляд падает на стул… – А можете встать? Мне немного осталось закончить, все болит уже, не могу найти удобную позу.
– Тебе помочь с позой? – ухмыляется Дан.
– Не в этом смысле, – ворчу на него и хмурюсь, а на самом деле смущаюсь и краснею. Всё они переведут в секс или в разговоры о нем. Как тут вообще можно чувствовать себя спокойно? Когда тестостероном окутывает с ног до головы даже только одним из них. А их двое! Это же вообще…
Делаю вид, что совершенно от этом не думаю. Мне нужно закончить художество, в конце концов, что я, зря рисовала? Беру стульчик, ставлю его на то место, где сидела до этого, сажусь, удобно цепляясь ступнями за ножки (всегда так делаю, лучшая поза в мире), и…
И понимаю, в каком положении оказываюсь. Потому что я сижу, мужчины – стоят передо мной. И я на уровне… ну, пупков. Чуть голову опустить и можно будет…
Нельзя! Господи, Иванова, ты совсем головой уже поехала с ними? Никогда я не отвлекалась от рисования, всегда оно меня отвлекало от всех жизненных проблем, а тут буквально не могу собраться и сложить все мысли в одну кучку. Хоть какую-нибудь уже!
Прочищаю горло, не поднимаю взгляд на мужчин, потому что, уверена, они о двусмысленности моей позы подумали еще гораздо раньше меня, и теперь ухмыляются там. А я не готова видеть эти ухмылки, потому что поплыву и всё тут. А надо закончить…
Провожу линию по косой мышце живота Демы, увожу прямо до резинки трусов, к паху… Мускулы его сокращаются от этого движения, он становится тверже, а пресс выразительнее. И под резинкой трусов… тоже становится тверже. Господи…
Делаю вид, что я в порядке, хотя это дается слишком уж трудно. День за днем они сбрасывают меня с обрыва, заставляя забывать об адекватности. Мне пора в психушку, честное слово, это просто что-то ненормальное, потому что я сама подхожу к этому обрыву и никогда не бываю против столкновения оттуда.
Беру краску другого цвета, мне нужно закончить с узорами Демы. И это тоже над самой резинкой трусов… Идеальная поза для того, чтобы рисовать на этой части тела, но совершенно не идеальная поза для сохранения остатка капелек моего рассудка.
Я слышу, как они хмыкают, наверняка переглядываются. Слышу, как тяжелеет их дыхание, и вижу, как напрягаются их мускулы. Всё напрягается…
Я увожу красивый узор в самый низ, хотя по грани и цепляя пальцем резинку трусов, оттягивая ее ниже на пару сантиметров. Я художник, это мой холст, и я могу делать с ним всё, что захочу, правильно?
Сама с трудом дышу, чувствую, что просто рисунками дело не кончится. Но никто из нас не переходит грань, мы словно играем в кошки-мышки, кто первый сорвется. А я не готова! Я так стесняюсь… Хотя внизу живота уже лютый пожар, все внутренности скручивает от сильного желания.
Господи… Возможно вообще так часто хотеть кого-то? Я не знаю! Я не опытная! А тут сразу два… больших, красивых, таких, которых просто нельзя не хотеть. Мне кажется, любая бы на моем месте сходила с ума от желания целыми днями. Потому что мало того, что они внешне… Боги! Так они еще и заботливые. Накормят, спать уложат, студию вот сделают…
Мысли о том, что наверняка придется делать выбор меня немного пугают. Честности ради, наверное будет проще и правильнее просто уйти от двоих, потому что выбрать кого-то из них… Нет. Мне цельно и спокойно, когда нас трое, но… Так не бывает ведь. Это неправильно и все такое.
Не хочу думать об этом сейчас! Не буду! Буду рисовать, и…
– Что ты делаешь? – спрашиваю шепотом, поднимая глаза на Дана. Его наглые пальцы вырвали у меня из рук кисть и провели остатками краски по моей ключице, пока я летала в своих мыслях.
Прохладно, мурашит сразу. Холодная краска стекает книз по груди и пачкает ткань топа, но мне почему-то на него сейчас так плевать…
– Красиво, – прикусывает губу Дёма. – Еще один штрих.
Забирает кисть себе. И наклоняется, чтобы провести линию по моему животу. И до меня только сейчас доходит, что я всё это время спокойно сидела перед ними в одном только топе, хотя я очень сильно стесняюсь своего животика… Но никто из них не сказал и слова, и взгляд у них такой голодный, словно я самая красивая для них на всём белом свете. Так… может, все это только в моей голове?
Боже…
Дема проводит кистью поперек живота, задевая пупок, и я судорожно вдыхаю, растягивая грудную клетку. Это как-то… словами не передать, как! У меня мысли путаются и всё затуманивается сразу.
Особенно когда кисть летит на пол, а губы Дема накрываю мои. Боже! Я не успеваю даже подумать, он уже целует. Яростно, страстно, впиваясь зубами в мою нижнюю губу и сталкиваясь языками, словно в какой-то схватке.
Я отдаюсь ему полностью, отвечая на поцелуй и бесстыже постанывая в его губы, а потом… Потом задыхаюсь, чувствуя, как мою руку кладут на что-то большое, теплое, и…
Дан. Сжимает член, взяв в свою ладонь мою руку.
Всё? Маски сброшены? Никто больше не будет делать вид, что мы просто хотим порисовать, а?
Дема отрывается от меня, но Дан тут же перехватывает инициативу. Я не успеваю даже сделать глоток кислорода, как мои губы уже в плену другого мужчины! Это слишком порочно, слишком неправильно, но… Кому вообще нужна эта правильность, когда так хорошо?
Второй рукой я уже сама накрываю пах Демы, поглаживая теперь обоих мужчин, пока только через ткань боксеров. Но даже этого мне хватает, чтобы почувствовать все слишком остро и захотеть их еще сильнее.
Отрываюсь от его губ, дышу глубоко и быстро, смотрю в глаза, и…
Та самая поза, которая не казалась невинной с самого начала теперь и вовсе отбрасывает за пределы адекватности.
Я сижу перед ними на низком стуле, они – почти голые, и… и я сжимаю ладошками их члены, словно всё так и должно быть.
Насколько я смелая? Смогу ли начать?
Не знаю… Но Дан тянет резинку трусов вниз, помогая мне определиться со следующим шагом, и я решаю, что о том, насколько я испорченная, я обязательно подумаю когда-нибудь потом. На досуге.
Поэтому тяну обе резинки вниз, освобождая уже колом стоящие члены, провожу по ним ладошками, срывая с губ хриплых вздохи и тихое шипение, и чувствую себя такой соблазнительницей в этот момент…
Что нахожу в себе силы наклониться и лизнуть головку Дана, заставляя того утробно зарычать и поднять мне самооценку примерно до небес.
Следом Дема. Небольшое движение языком, и он закатывает глаза.
И я срываюсь. Мне отчаянно хочется пробовать их двоих на вкус, и я позволяю себе это, погружая в рот то один, то второй член.
Мне горячо, пьяно. Мне вкусно…
Мужчины убирают от лица волосы, не перехватывают инициативу, дают пробовать самой, учиться, пытаться брать глубже… Воздуха не хватает и челюсть затекает, но от их стонов мне не хочется останавливаться.
Я как актриса порнофильмов стараюсь не обделять никого из них, помогая себе руками. Не знаю уж, насколько хорошо у меня получается, но одобрительные стоны обещают, что вроде неплохо.
Я так хочу их, что мне уже просто больно… Прикоснись – и взорвусь через секунду.
Отрываюсь от мужчин, не в силах больше продолжать, и тут же оказываюсь затянута в какой-то сумасшедший вихрь.
Не понимаю ничего!
Меня целуют… много-много. Горячо и вкусно. Раздевают. Трогают. Сводят с ума и снова целуют.
Только чувствую, как одежда слетает с моего тела, пока я в коконе из четырех рук получаю порцию ласк. Руки, губы, тела, стоны…
Мы на ковре. Краска размазывается по телам, я не могу открыть глаза – настолько мне хорошо, только чувствую…
А потом понимаю, что дело в другом. Они…
– Завязали мне глаза? – спрашиваю, лежа на ковре и чувствуя прикосновения обоих мужчин.
– Для остроты, хулиганка. Тебе зайдет.
Мне уже все заходит! И боже… Это и правда волшебно.
Не вижу ни черта, только чувствую. Не знаю, чьи руки и губы, не могу понять! Вытягиваю свои руки над головой, нагло позволяя делать со мной всё, что им вздумается. Меня ласкают жадно, дарят столько, сколько я, кажется, даже просто не готова была получить за раз!
Губы на груди, зубы сжимают соски… Пальцы оставляют ожоги на бедрах, губы и языки по очереди оставляют метки по всему телу… Шея, грудь, живот, бедра…
И я взрываюсь от первого же прикосновения языка к клитору! Слишком остро, я возбуждена так сильно, что немного больно!
Трясусь в оргазме, получая успокаивающие поцелуи, и тихий шепот на ухо:
– Какая чувственная… Отвал башки просто!
Мне не дают прийти в себя, не дают понять, кто есть кто. Я просто… Существую во всем этом и получаю невозможное удовольствие.
Мои ноги разводят. Пальцы, снова языки и губы, укусы на груди, и…
– Боже!
Слишком острое вторжение, слишким ярко!
Один из мужчин двигает бедрами, нещадно вбиваясь в меня, а второй дарит контраст и мягко целует в шею и губы, позволяя подняться куда-то на небеса…
Потом меня переворачивают. Я стою на коленях, мамочки…
Горячий член снова вдавливается в меня и трахает так сильно, что перед глазами сыплются искры! А второй… Руки, язык. Я снова делаю это, не желая прекращать.
Я чувствую, как они меняются, снова чувствую язык на клиторе, пока сама снова облизываю горячую головку члена.
И этот язык… Он совсем не там, где должен быть! Я дергаюсь, но меня припечатывают громким и ощутимым шлепком, не давая двигаться и протестовать. Этот секс совершенно другой, но я совру, если скажу, что не в восторге от него.
Боже… Это слишком, слишком!
Он снова входит, я срываюсь на громкие стоны, получая одобрительные стоны и еще парочку шлепков. Кажется, я просто потеряю сознание от яркости чувств… Так нельзя, нельзя!
Снова руки и губы, меня много целуют и ласкают, я залюблена до невозможности!
Тот, кто сзади, накрывает пальцами клитор, пару минут потирает его, доводя до пика, а потом…
Его пальцы вдавливаются туда, где еще недавно был язык, но я не готова! Не готова к таким потрясениям, я просто…
Но тело мое кричит совсем другое, когда срывается с обрыва в сильнейший оргазм, кончая именно от того, к чему я была не готова.
Боже… Не хватает воздуха, не хватает мыслей понять произошедшее, не хватает вообще ничего ровным счетом!
Я дышу так тяжело, словно бежала по пустыне без капли воды. Горло побаливает от криков, ноги не держат, и я падаю…
Заботливые сильные руки подхватывают меня и укладывают обратно на пол и утягивают в объятия.
Снимают повязку, но открыть глаза я просто не в силах. Я труп, всё. Не ищите меня больше.
Глава 30. Демьян
Ведет от нее. Пиздец просто, как сильно. Никогда такого не было еще у меня, никогда в жизни. настолько в мозгах застряла, что я думать вообще ни о чем не могу больше.
И чем больше времени мы проводим вместе, тем сильнее я понимаю, что начинаю ее к Дану ревновать. И это лютый крах. Потому что к нему я никогда не ревную. Ну… иногда, ладно. И только Киру. Но у нас бывали уже тройнички, мы забавлялись без всяких “но”, трахали девчонок и расходились, даже мысли не было ни единой, чтобы претендовать на кого-то по отдельности после совместок.
А тут – пиздец. Накрывает от соседки нашей не по-детски. Свалилась на голову, пришли домой, а она тут сидит, воинственная вся. И все. И заклинило. Я сразу запал, с первой секунды, крышу сорвало, стоп-краны тоже.
Но думал пройдет, просто тянет на новенькое, неискушенное. Трахну и все, как рукой снимет. А нихера. Не проходит. наоборот, только сильнее затягивает, как будто приворожила меня.
Хочется быть единственным у нее, но у нас какой-то уговор негласный, что нас трое. И как уговорить ее сделать выбор в мою пользу – я не знаю. Потому что не готов я уже что-то делиться. Но мы с Даном на равным для нее, я уверен. Она это постоянно показывает, чтобы мы не надумали себе чего лишнего.
Молодец она, конечно. Развлекается с двумя, с двумя крутит. А выбор делать?
Хотя… не принуждал никто ее к выбору-то. Зависаем втроем, клево все.
Да. Классно. Кроме того, что она не полностью моя. Меня бесит это. Надо присвоить, мне так легче дышаться будет.
Не знаю, конечно, как дальше будет с Даном. Мы всю жизнь дружим, но чувствую я, когда малышка сделает выбор – дружбе пиздец. И не потому что она с нами двоими спала, не, это был общий выбор, тут похер. А потому что второй из нас, на кого выбор не падет, будет психовать и ревновать. И быть рядом, зная, что она не твоя… Ну, это пиздец откровенный.
И я не знаю, что теперь делать и как с эмоциями своими справляться. У нас еще сдача квартир скоро, ну, в смысле, дом, где мы квартиры с Даном купили – готов, скоро вручат ключи, можно мебелью заставлять и переезжать. А как переезжать? Надо кому-то одному девчонку с собой утаскивать, но… кому?
И это сильно кипятит меня уже какой день. После того, как мы шалили у нее в мастерской это и началось. Я перестал себя контролировать. Хотел сделать так, чтобы от меня громче кричала, чтобы трогала больше, целовала. Как поехавший, соревновался в сексе, дурдом!
Надо срочно всю эту херню с Даном обсуждать и решать что-то, потому что так скоро цапаться начнем и Киру напугаем – не выход.
Сегодня у Дана бой, он готовится, я готовлюсь, просто иначе. На моих плечах – ответственность за организацию, за его – хорошо размяться, восстановиться от прошлого раза, выйти и победить. Мы работаем в одной команде уже очень давно, успеха тоже добивались вместе, и сейчас рычать друг на друга из-за девчонки и похерить всю карьеру, когда она только-только в гору пошла – не вариант вообще. Впереди дохера побед, чемпионство, нельзя разрушить все из-за тупых эмоций!
Но Кира… Не знаю. Не могу даже слов найти, что из-за нее у меня в голове творится.
Вот сегодня. Она в курсе, что у Дана бой. Переживает ходит, не спит, не ест. Говорит, помнит, каким он избитым в прошлый раз вернулся, боится теперь, волнуется. Как кошка липнет к нему, обнимает, целует, говорит что-то. А меня подкидывает аж! Настолько, что я его раньше времени в назначенное место тяну, придумывая какой-то тупой предлог о том, что надо площадку проверить и размяться лучше обычного.
Кира не хочет нас отпускать, но больше Дана. Дерется-то он, волнуется. Ясное дело, что если что, влетит ему, но я опять психую! И это вообще ненормальная херня, учитывая тот факт, что о том, что мы пока втроем и никаких претензий друг к другу не имеем, мы договорились еще на берегу.
– А можно я с вами поеду? – пищит Кира, удерживая нас на пороге.
– Не надо, хулиганка, дома сиди, – хмыкает Дан. – Ты девочка нежная, тебе не надо на такое смотреть. Ночью меня если что пожалеешь, ладно?
Вот. Опять. Меня передергивает и переворачивает!
Кира настаивает еще немного на том, что ей обязательно с нами ехать надо, но в конце концов успокаивается, покорно кивает, целует нас по очереди, но мне упорно кажется, что Дана целует дольше, и отпускает.
Еще бы перекрестила в дорогу, честное слово. Это для нее это первый бой, а для нас привычное дело. Дан в отличной форме, ему соперники обычно все уступают. В самом начале проигрывал, да, в подпольных боях выхватить может, потому что там никому правила не писаны, но все равно выигрывает. А тут, официально, все гладко проходит. И сегодня пройдет, она зря кипишь поднимает.
Но едем мы туда все равно на моей, опять же, из соображений, что Дан может быть не в состоянии ехать сам. Скорее всего, так и будет, в любом случае сил на бой уходит просто немеренно. Официальные поэтому и редко так, раз в несколько месяцев, потому что восстанавливаться долго приходится.
Садимся в машину, едем. Я молчу. Хотя сказать дофига чего хочу, но перед боем не хочу. Я дурак ревнивый, конечно, но не ублюдок, чтобы лучшему другу перед боем настроение портить.
Но Дан начинает сам…
– Что происходит? – спрашивает меня, когда притормаживаем на светофоре.
– Ничего, – веду плечами.
– Не пизди. Ты напряженный, как пес цепной. Ждешь, пока цепь снимут и кинешься. Выкладывай.
– Дан, давай не сейчас? Бой пройдет, в себя придешь и перетрем. Сейчас не лучшее время.
– А когда лучшее? Я же вижу, ты как на иголках ходишь, бесишься, Меня и такой настрой перед боем не супер устраивает, чтобы ты знал. Выкладывай.
– Дело в Кире, – хмурюсь. А Дан усмехается почему-то. Качает головой и отворачивается к окну. – Что смешного?
– А ты тоже почувствовал пиздец того, что не один у нее, да? – спрашивает, и я понимаю, что все. Это точно край. Мы оба чувствуем одно и то же. – И вот вроде все понимаю. Что ее все устраивает, что и нам норм вроде. Что мы изначально договорились так и претензий никаких. Но сука бесит, что не могу ее своей назвать! Хоть убейся блять.
– Точно такая же херня, Дан, – отвечаю ему, сжимая руль крепче. – Ровно точно такая же.
– Че делать будем?
– В душе не чаю. Но устраивать гонки за спиной малыхи не хочется как-то.
– Поговорим тогда с ней, – предлагает он вариант. – Устроим гонки при ней. На неделю. Кого выберет в итоге – с тем останется. А второй самоликвидируется. Согласен?
– Рабочие отношения разрываем? – задаю логичный вопрос.
– Решим на месте. Пусть сначала выберет.
Ясно. Каждый готов сохранять рабочие отношение, если Кира останется с ним. Если со вторым – то и в этом разойдемся.
Чертов замкнутый круг… В любом из раскладов ни дружбы, ни работы между нами больше не светит. Ну… только если она нас двоих куда подальше не пошлет, конечно. Тогда делить нам будет нечего.
Но это как-то меня не особо устраивает.
Глава 31. Данияр
Пришла беда, откуда не ждали. Сами решили вдвоем действовать и сами же в эту яму попали. И че не жилось нам? Кайфово же было, и хулиганке явно вкатывает. Но вот что-то жжется внутри, не дает нормально жить.
Херовый настрой перед боем, конечно, поэтому пытаюсь отбросить все лишние мысли. Если не отброшу, положат меня на лопатки в первом же раунде. А этого допускать вообще нельзя. Ставки на меня будут меньше, восстанавливаться дольше, опять же, плюс репутацию потеряю. Не-не. Нельзя. Сначала бой, потом все остальное.
Разминаюсь и невольно вспоминаю, как хулиганка с нами поехать хотела, просилась, бесилась потом, что не берем ее с собой. Дурочка. Ну куда ей на такие мероприятия-то? Она ж ангел во плоти, а тут драки, кровь, крики. Нихера хорошего, короче, не для ее нежных глаз и ушей.
Я сразу сказал, что ночью меня утешить может, и в целом только такого мнения и придерживаюсь.
Дема отстранен, да и я не особо к нему сейчас подходить хочу. Ситуация вышла херовая у нас, теперь надо как-то мягко разруливать это все, а как, мы оба, если честно, не понимаем вообще.
Разминаюсь. Ладно. Решим. Мы изначально понимали, что не выйдет из этого толком ничего, надо просто принять.
Толпа собирается в клубе, начинается первый бой. Там новички, мой бой третий по счету и финальный. Народ гудит, музыка орет. Меня не особо привлекает вся эта атмосфера в последнее время, но меня привлекают бабки, которые я тут получаю, поэтому уходить отсюда пока не планирую.
Пока дерутся – разминаюсь еще, нужно быть в хорошей форме а меня в неофициальном бою отметелили недавно хорошенько. Поэтому надо стараться разогреть мышцы на максимум.
Выхожу на ринг к третьему бою, когда объявляют мое имя. Демид стоит у ринга, как обычно, поддерживает, хоть и период у нас херовый сейчас. Толпа ревет, я знаю, что на меня хорошо ставят, верят в меня.
Соперник сегодня тоже не промах, смотрит из-подо лба, нарывается. Сильный, сука, видно по нему. И мало того, что сильный, еще и изворотливый. И я пропускаю приличное количества ударов, психую от этого. Такой исход боя мне не нравится, но башка все равно зерней всякой забита, пропускаю снова.
Падаю. Кружится все, чувствую, как глаз заливает кровью. Бровь рассек, ай…
Реф надо мной считает на пальцах, встану или нет. А мне как-то херово прям, давно такого не было, потерялся. Не успел восстановиться, походу…
– Три… Четыре…
– Дан, вставай! – орет на меня Дема, стоя рядом с рингом. – Вставай!
– Дан! – слышу женский крик. Все как в замедленном действии, как в вакууме происходит. Но я перевожу взгляд и вижу Киру. Притащилась все-таки, сама, дурочка. Стоит, волнуется… Губехи свои кусает, пальцы заламывает.
Не-не, теперь просрать нельзя никак, перед хулиганкой-то позориться не комильфо.
И чувствую, как от ее взгляда второе дыхание открывается. Моргаю, встаю, на силе воли только. Соперник мой уже ходит по кругу, думая, что победил. Хер тебе.
Поворачиваюсь к хулиганке, подмигиваю.
Реф начинает бой. Я атакую и сношу с лица соперника наглую улыбку.
Нокаут.
Все для тебя, малышка. Все победы твои.
***
Башка гудит просто люто. Ощущение, что на нее надели кастрюлю и херачат молотками сверху. Пытаюсь открыть глаза – яркий свет не дает, больно.
Что вообще происходит? Ни черта не помню. Помню, как Киру в толпе увидел, как встал, бой закончил. А дальше – туман. Вообще ни черта.
Мычу, пытаясь что-то сказать, и слышу тут же какой-то шум. Шаги, голоса, шорохи, шуршание, ничего не понимаю.
– Божечки, ты проснулся? – обеспокоенный голос Киры, а потом ее прохладная ладошка на лбу. Как зелье, от которого я воскресну, честное слово. – Дан, ты как?
– Норм, – хриплю, выдавливая из себя. – Ярко только.
– Я закрыла шторы, постарайся открыть глаза… эм… глаз.
– Глаз?
– Второй ты вряд ли откроешь, там отек и гематома. И сотрясение у тебя, нужно лежать. Ну как же так, Дан? Я там чуть с ума не сошла! Видела, как тебе больно, и было ощущение, что меня бьют. Хороший мой, – снова чувствую ее ладошку на лице, – я очень испугалась.
– Не паникуй, хулиганье. Пару дней отлежусь и как новенький буду.
– Пару дней ты уже лежишь, – говорит Кира с горечью в голосе. Блять… Опять вырубило на сутки? И самое херовое во всей этой ситуации, что Дема все это время спокойно мог добиваться сердца Киры, чтобы в конечном итоге она выбрала его. И продолжит, пока я тут трупом валяюсь. Черт…
– Напугал? – спрашиваю ее. Наконец-то получается открыть глаза. Глаз.
– Просто переживала, – отвечает она мне, и в ее глазах столько нежности, что я думаю, Деме не так просто забрать ее себе. Повоюем еще. Ради хулиганки я еще и не такие нокауты готов. – Я не сторонник драк. Особенно, когда в них участвую люди, которых я… Которые мне не безразличны.
Что она собиралась сказать изначально? Не просто так ведь запнулась, да? Она же собиралась…
Улыбка против воли тянется на губах, раны трескаются, кровят и болят. Кира, причитая, аккуратно стирает все с них, а потом наклоняется и аккуратно целует. Крошечный поцелуй,больше даже просто касание. Но мне кажется, я готов еще десять боев теперь отстоять: заряжен на полную.
– Прости, хулиганка, – говорю ей. Горлу просто хана, болит люто, пропустил один удушающий, – что я тут немощный такой перед тобой сейчас. Я о тебе заботиться должен, а не наоборот.
– А о ней я позабочусь, ты не волнуйся, – вдруг слышу голос Демы. Вот сука, а. Специально на больное давит, издевается. Но знаю, что не со зла, подкалывает просто. Мы оба понимаем, что положение у него сейчас сильно выигрышнее моего. – Кира, иди поешь, ужин на столе.
– А ты побудешь с Даном? – спрашивает обеспокоенно, и после кивка Демы уходит.
– Ну что? Воспользовался уже преимуществом? – спрашиваю у него, когда мы остаемся вдвоем. Психую. Даже в таком состоянии умудряюсь ревновать.
– Ага, – говорит он с сарказмом. – Как же. Плохи дела у нас.
– В чем причина?
– Кира не согласна спать с одним, без второго. Говорит, что мы как одно целое для нее и спать со мной, пока ты не можешь – для нее как измена тебе, и ровно наоборот было бы, если бы она спала с тобой без меня.
– А… – выдаю лаконичное, потому что не особо понимаю, что говорят в таких случаях. И хер пойми, хорошо это, или плохо. Как-то странновато пока.
– Ага, – говорит Дема еще раз. – Хер знает, как решать этот вопрос, но как-то надо.
– Значит, будем. Дайте оклематься и тогда решим, ладно?
– Ладно, – кивает Дема и уходит, и я слышу, как снова воркует там с Кирой. Сука!
