Текст книги "Журнал «Если», 1998 № 01"

Автор книги: Кир Булычев

Соавторы: Александр Громов,Владимир Гаков,Дмитрий Караваев,Евгений Харитонов,Джеймс Типтри-младший,Сергей Кудрявцев,Джеффри Алан Лэндис,Станислав Ростоцкий,Билл Джонсон,Александр Алексеев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Его пронзает леденящий страх. Он нащупывает кнопку и бросается на нее всем телом, борясь с невидимой глазу могучей волной, волокущей его назад. Его так и подмывает откинуть забрало и ринуться навстречу зареву. Люди вокруг дружно поднимают щитки. Он узнает острый нос Яна Инга.

– Всем отойти от люка! – звучит приказ Йелластона, но Ян Инг, как нарочно, бросается вперед, расталкивая всех на своем пути.

– Остановитесь! – надрывается Эрон в бесполезный микрофон. Рука непроизвольно вскрывает шлем, ноги несут его следом за Ингом. Уши наполняются голосами и шумами. Он забирается на какое-то возвышение и оглядывается в поисках Йелластона. Тот по-прежнему на месте и как будто ведет изнурительную борьбу с Тимом Броном, который пытается убрать руку капитана с кнопки. Свечение полностью скрыто тугой пробкой из тел, заткнувшей люк. Эрон понимает, что происходящее – результат воздействия организма в контейнере, и испытывает ни с чем не сравнимый ужас. Ему кажется, что у него сейчас лопнет голова. Одновременно он сердится на тех, кто перекрыл свет. Конец! Непонятно: конец им или волшебному свету…

Он сталкивается с кем-то нос к носу, чувствует, что его тянут за руку, видит перед собой разгоревшееся лицо Лори. Ее шлем куда-то подевался.

– Идем, Эрон. Вместе!

Природная недоверчивость помогает ему опомниться. Одной рукой он хватает сестру за плечо, другой цепляется за рабочий столик. Лори! Она заодно с этой нечистью. Он знал это с самого начала, он всегда подозревал, что она вынашивает какой-то безумный план. Его долг – положить конец этому, умертвить существо. Где заветная кнопка? До нее опять слишком далеко…

– Капитан! – вопит он во все горло, сражаясь с Лори и одновременно умудряясь сообразить: в их распоряжении останется пара минут, чтобы унести ноги… – Действуйте! Откачивайте воздух!

– Нет, Эрн! Такая красота! Не бойся! – восторженно восклицает Лори.

– Убейте его! – снова надрывается он, но в общем гвалте тонет любой призыв. Лори дергает его руку, словно решила вырвать ее с мясом. От ее неистовости ему делается еще страшнее.

– Что это такое? – Он хватает ее за ремень и трясет. – Что ты делаешь?

– Пора, Эрн! Время пришло! Идем! Там столько народу…

Он делает попытку ухватить ее покрепче и слышит позади металлический скрежет. Все кончено. Впрочем, он начинает усматривать в ее словах некий смысл. Народу слишком много, поэтому чрезвычайно важно оказаться там еще до того, как неведомая сила будет без остатка истрачена на других. Как смеют они загораживать волшебный свет? Лори уже завладела его рукой и тащит его к людской массе в жерле люка.

– Вот увидишь, все пройдет, боль исчезнет… Эрн, дорогой, мы будем вместе…

Красота проникает Эрону в душу и побеждает страх. Там, внутри, находится кульминация всех человеческих желаний, колдовской фонтан счастья, чаша Грааля, оживший свет! Он замечает щелку и пытается протиснуться в нее вместе с Лори, но его зажимают, придавливают к стене. Народ все прибывает. Эрон ведет отчаянное сражение, чтобы не отдать завоеванную позицию и не выпустить Лори, смутно сознавая, что ему знакомы все противники: впавшая в экстаз Алстрем, рассвирепевший Кавабата… Он ныряет под чью-то руку, в тот же момент получает сокрушительный удар в спину и валится под какую-то установку, так и не выпустив руку Лори.

– Скорее, Эрн, скорее!

Кто-то едва не наступает на него. Это ударивший его Бустаменте. Все они примчались сюда, чтобы урвать частичку волшебства! Эрон звереет и опять бросается в бой, но его преследует неудача: он запутывается в кабелях и вновь падает.

– Вставай, Эрн! – Лори немилосердно теребит его. Но к нему возвращается спокойствие, хотя он отчаянно пытается высвободить угодившую в ловушку ногу. Экран над ним показывает две маленькие сражающиеся фигурки – Йелластона и Тима Брона, сбросивших шлемы.

Тим пытается убежать, но Йелластон обрушивает на него сзади два сжатых кулака, после чего переступает через поверженного противника и уходит из поля видимости камеры.

Эрон обреченно понимает, что зову манящего розового свечения не в силах противостоять никто. Оно призвало их, и они пошли. Эрон тоже должен идти… Он хмурится и крутит головой. Часть его сознания противится этой тяге, этому сводящему с ума вожделению. Когда он лежит на полу, способность сопротивляться возрастает. Возможно, экраном служит нагромождение приборов и клубок кабелей. Лори пытается его распутать, но тщетно. Он тянет ее к себе.

– Что с ними, Лор? Что случилось с… – Он не может вспомнить, как зовут командира-китайца. – Что стало с твоей командой?

– Перемена… – Она задыхается. – Слияние, исцеление. Возвращение к самим себе. Ты сам все увидишь. Скорее! Разве ты не чувствуешь, Эрн?

– Но… – Он отчетливо ощущает эту тягу, ему тоже хочется мчаться навстречу раю, но этим его ощущения не исчерпываются. В голове по-прежнему жив призрак доктора Эрона Кея, призывающий опомниться. Лори уже готова тащить его волоком, но он отбивается, боясь сдвинуться с места. Коридор опустел, только в отдалении, у шлюза, слышны неразборчивые голоса. Нет ни криков, ни признаков паники.

Не обращая внимания на Лори, он выгибается и смотрит на большой экран под потолком. Люди стоят сплоченной толпой. Никогда еще он не видел такого единения. Он понимает, что требуется экстренное медицинское вмешательство. Ведь он – врач! Он представляет себе непреклонного доктора Эрона Кея, задраивающего люк транспортного отсека, противостоящего толпе, спасающего людей от неведомой участи. В действительности он не способен на подвиг: доктор Эрон Кей представляет собой жалкий сгусток страха и безнадежного стремления оказаться там самому, поймать хотя бы лучик теплого света. Одиссей, увлеченный сиренами… Он опять смотрит на экран и не видит ничего особенного. Все твердо стоят на ногах. Космонавтам удалось уйти, успокаивает он себя. Значит, и его задача – унести ноги.

Лори облегченно смеется: наконец-то она его освободила. Он запускает руку за пазуху, нащупывая шприц.

– Эрн, дорогой… – Ее тонкая шея не защищена. Он хватает ее за волосы и делает укол. Она кричит и вырывается, но он крепко держит ее, дожидаясь, пока подействует инъекция. У него самого проясняется в голове, тяга броситься к контейнеру слабеет. Возможно, толпа приняла все воздействие на себя. От этой мысли ему делается дурно. Он старается отвлечься и думает о том, как бы пересечь коридор, оказаться на трапе и восстановить герметизацию.

Внезапно слева от своего убежища он видит медленно переступающие ноги. Ему ли не узнать эти смугло-золотистые ноги…

– Соли! Соли, остановись!

Ноги застывают на месте, в поле зрения появляется маленькая рука. Он может дотянуться до нее, схватить. Но для того, чтобы спасти свою женщину, ему придется выпустить Лори. Он тянется, но Лори тут же делает попытку вырваться. Он спохватывается, но поздно – маленькая рука уже пропала.

– Соли! Соли, вернись! – Ее медленные шаги стихают в глубине коридора. Он знает, что доктора Эрона Кея ждет пожизненный позор.

– С космонавтами ничего не случилось… – бормочет он себе под нос.

Лори слабеет, ее глаза мутнеют с каждой секундой.

– Нет, Эрн… – вздыхает она. Еще один вздох.

Эрон хватает ее за ремень и выползает из убежища в коридор. Стоит ему высунуть голову, как сладкое томление снова берет верх над остальными чувствами. Цель – там! «Я врач!» – упрямо напоминает он себе. Ладонь нашаривает толстый кабель. Эрон смотрит на него словно с расстояния в несчетные мили, но все же узнает: это компьютерный кабель ксенобиологов. Если ползти вдоль него, то можно добраться до выхода.

Он хватается одной рукой за кабель и встает на четвереньки. Другой рукой волочит за собой Лори. Инопланетное притяжение воздействует на каждый атом его души, голова пухнет от свечения, он чувствует, что обязан оторваться от никчемного кабеля и присоединиться к соплеменникам. «Я врач…» – повторяет он. Требуется огромное напряжение всех сил, чтобы рука в перчатке продолжала скользить вдоль путеводной нити, чтобы голова не поворачивалась туда, куда рвется душа. Ему надо преодолеть считанные метры, но задача кажется невыполнимой. Почему он упирается, почему движется не туда? Насколько проще было бы повернуть назад!

Незаметно для себя он достигает цели. Остается выпустить спасительный кабель и перетащить Лори через порог.

Он стонет, но откидывает ударом ноги тяжелую заслонку, после чего умудряется задвинуть ее за собой. Вожделение мигом ослабевает. Оставшаяся крупица рассудка находит объяснение: видимо, это какое-то электромагнитное поле…

Он поднимает глаза и видит рядом неподвижную фигуру.

– Тайгер! Что ты здесь делаешь? – Эрон встает на ноги. Лори лежит на полу. Тиг в замешательстве смотрит на них и молчит.

– Что в этой ракете, Тайгер? Ты видел инопланетянина? Что это такое?

Лицо Тига собирается в складки.

– М-м-м… М-м-м… – Его рот кривится. – Мама…

Тут не добиться толку. Эрон берет Лори на руки и тащит ее в кабину экстренной связи. Ее глаза все еще открыты, слабеющие пальцы цепляются за пряжки скафандра.

Эрон включает канал общей связи.

– Дон! Командир Парселл, вы меня слышите? Говорит доктор Кей, Я нахожусь на шестом трапе. Здесь крупные неприятности.

Молчание. Эрон повторно пробует вызвать Дона, потом пытается связаться с Коби, с узлом связи, со службой безопасности. Он перебирает всех, кого можно, однако не добивается ответа. Неужели вся команда «Кентавра» собралась в коридоре «Гаммы», неужели все набились в этот проклятый контейнер?!

Все, кроме Тига. Эрон выжидательно смотрит на травмированного. Тиг все время оставался с внешней стороны.

– Ты там был, Тайгер?

Рот Тига издает звук, похожий на отрицательный ответ. Кажется, происходящее не вызывает у него интереса. Что же требуется, чтобы сохранить рассудок вблизи этой пакости – средства, подавляющие деятельность коры головного мозга? Или Тиг приобрел иммунитет после первого контакта? А вдруг удастся изготовить препараты? Можно ли сохранить рассудок, подвергшись лоботомии? Он замечает, что сместился ближе к проходу; Лори наполовину вылезла из скафандра и тоже ползет в ту сторону. Он снимает с нее скафандр и затаскивает на трап.

Обернувшись, он видит в коридоре неясную тень. Какое-то мгновение ему чудится, что за ним явилось инопланетное чудовище. Потом он замечает человеческую руку, постукивающую по прозрачной перегородке. Кто-то хочет выбраться оттуда…

– Тайгер! Впусти его! – Он отчаянно жестикулирует, чтобы расшевелить Тига. – Помнишь, как это делается? Рычаг!

Тиг колеблется, топчется на месте. Потом срабатывает старый рефлекс: он обеими руками хватается за рычаг. Рывок – и створки распахиваются. Капитан Йелластон.

– Капитан, капитан! Вы в порядке? – Эрон кидается было к нему, но по пути спохватывается. – Тайгер, закрой!

Йелластон приближается к нему деревянным шагом, глядя прямо перед собой. Бледен, но как будто не ранен. Что бы там ни произошло, он легко отделался. Значит, обошлось.

– Капитан, я…

Но за перегородкой возникают новые фигуры. Мимо Тига шествуют Тим Брон и Коби. Никогда еще Эрон не был так рад встрече со своим ассистентом. Поприветствовав его нечленораздельным криком, он бросается за Йелластоном.

– Капитан… – Он собирается предложить опечатать коридор и провести поголовное обследование. Однако Йелластон не оглядывается.

– Красный… – бормочет он чуть слышно. – Красный – вот правильный сигнал. – Он уходит к командному пункту.

Эрон понимает, что капитан в шоке. Впереди он замечает какое-то копошение. Это Лори старается ускользнуть от него. Однако она не намерена возвращаться в коридор, а уходит внутрь корабля. Эрон устремляется следом за ней. Однако его движения сковывает скафандр, она же проявляет неожиданное проворство. Расстояние между ними не сокращается, а, напротив, увеличивается. Они пролетают мимо спальных отсеков, мимо складов. Лори ныряет в шахту свободного падения, из нее сворачивает влево, в направлении командного пункта.

Эрон с проклятиями торопится за ней. Не попадая ногами в захваты, он отлетает то к одной стенке, то к другой и с трудом набирает скорость. Силуэт Лори впереди все уменьшается. Достигнув командного пункта, она запирает замок изнутри.

Пока он справляется с замком, она успевает улизнуть. Эрон заглядывает к астронавигаторам и никого не находит. У компьютерщиков тоже пусто: мерцающие любимцы Алстрем оставлены без присмотра. Раньше такого не случалось. «Кентавр» начинает походить на Летучего Голландца. Нигде – ни души. На включенных дисплеях сменяются причудливые символы.

Тишину нарушает звук, доносящийся откуда-то сбоку. Боже, это в святилище Бустаменте! Не найдя прямого пути, Эрон бросается в обход, боясь потерять сознание от страха. Непонятный звук стремительно нарастает, угрожая барабанным перепонкам.

Дверь в узел связи распахнута настежь. Эрон кидается туда – и в ужасе застывает. Лори проникла в запретную гирокамеру. Оглушительный скрежет доносится из вскрытого гироблока: Лори скармливает безостановочно вращающимся колесам все, что попадается под руку: наушники, переходники, провода…

– Прекрати! – Он кидается на нее, но звук уже перешел в нестерпимый рев. Это предсмертный крик: механизм, на протяжении десятка лет неустанно поддерживавший связь с Землей, бьется в агонии. Удар! Мимо Эрона пулей пролетает что-то бесформенное, врезаясь в противоположную стену.

Его безумная сестрица подписала всем им смертный приговор.

Он сгребает ее в охапку и застывает, еще не в силах осознать всего ужаса катастрофы. Главным кристаллам лазера нанесен непоправимый урон. Физика явления уже не имеет значения: без системы наведения луч превращается в палец клинического идиота, бессмысленно тыкающийся в пустоту Вселенной.

– Мы уходим вместе, Эрн. – Лори виснет на нем, слабея на глазах. – Нам больше не смогут помешать.

Эрон понимает, что все пропало. Он рычит от безысходности, трясет ее, царапает, душит. Но раздающийся за спиной голос превращает его в статую. Эрон оборачивается и лицезреет капитана Йелластона.

– Я дам… красный сигнал… немедленно.

– Это невозможно! – кричит ему Эрон. – Авария! Она загубила весь механизм. – Он гневается, как ребенок, при виде его отрешенного лица.

– Вы дадите… красный сигнал. – Капитан по-прежнему в шоке.

– Невозможно, сэр. Мы ничего не в силах сделать.

Эрон выпускает Лори и хватает Йелластона за руку. Тот сводит брови и поджимает губы. Как будто употребил два литра за одну ночь! Он позволяет увести себя. Эрон испытывает облегчение: пока Йелластон не знает о масштабе катастрофы, она как бы не перешла в разряд реального. Он срывает с руки капитана перчатку и по пути нащупывает пульс. Около шестидесяти ударов: маловато, но хотя бы без аритмии.

– Прошу вас, капитан, отдохните.

Эрон закрывает за собой дверь и видит неподалеку Лори. Он берет ее за руку и отправляется к себе в лазарет, сопротивляясь слабому желанию свернуть в «Гамму». Если он доберется до места, то окончательно придет в себя и поразмыслит, как теперь быть. Что так подействовало на команду «Кентавра», что с ними натворило проклятое инопланетное исчадие? Электрический разряд, как у угря? При ровном сердцебиении можно попробовать стандартную терапию. Притяжение инопланетянина ощущается даже здесь, в отсеке «Бета», на противоположном конце корабля. Эрон находит подходящее сравнение: феромоны! Бесчерешковая, то есть абсолютно неподвижная жизненная форма, то ли притягивающая таким способом пищу, то ли развившая специфический способ оплодотворения. То, что это оказывает воздействие на человека, – трагическая случайность. Возможно, они столкнулись с особым полем, типа гравитационного. Скафандры не обеспечивают защиты. Первым делом надо будет опять законопатить эту тварь…

Он ведет за собой покорную Лори. Они проходят мимо стыковочного узла, в котором раньше покоилась разведывательная ракета Дона. Но «Зверь» уже ввинчивается в пустоту за много тысяч миль, остервенело подавая пагубный сигнал…

Эрон видит мужчину. Дон Парселл стоит неподвижно. Эрон ускоряет шаг.

– Дон! Командир, вы в себе?

Дон поворачивает голову на звук. Эрон узнает его усмешку, веселые морщинки у глаз. Однако его зрачки ненормально расширены, как у бычка, получившего на бойне смертельный удар молотом по голове. Насколько сокрушителен удар? Он берет его дряблую кисть.

– Вы меня узнаете, Дон? Я Эрон, врач. У вас шок, вам нельзя расхаживать. – Пульс такой же слабый, как у Йелластона, но тоже без перебоев. – Пойдемте со мной в лазарет.

Сильное тело остается неподвижным. Эрон пытается сдвинуть его с места, но одному это не под силу. Здесь тоже пригодилась бы инъекция.

– Это врачебное предписание, Дон. Явиться для лечения.

Улыбка приобретает осмысленность, в глазах появляется недоумение.

– Сила! – произносит Дон, как на проповеди. – Десница Всевышнего…

– Видишь, Эрн? – Лори треплет Дона по плечу. – Он стал другим. Он подобрел. – Она робко улыбается.

Эрон уводит ее. Велико ли поражение? «Кентавр» может на протяжении нескольких дней функционировать в автономном режиме – на этот счет он полностью спокоен. Он отказывается думать о катастрофе с системой наведения лазера; Бустаменте что-нибудь придумает. Но сколько времени продлится этот шок? Сколько людей пострадало, а сколько уцелело, как он? Вдруг травма окажется неизлечимой? Он твердо одергивает себя: немыслимо! Столь сильный удар прикончил бы беднягу Тига. Немыслимо.

Он сворачивает к лазарету. Лори оказывает ему сопротивление.

– Нет, Эрн, сюда!

– Пусти, Лор. Мне надо работать.

– Нет, Эрн. Как ты не понимаешь? Мы уходим, уходим вместе. – Ее голос звучит жалобно и расслабленно. В Эроне просыпается профессионал. Помнится, Фой настаивал на химических препаратах. Что ж, настало время вытянуть из Лори правду.

– Мне страшно, сестренка. Давай минуту-другую поговорим, а потом пойдем. Что случилось с ними – с Мей Лин и с остальными? Что произошло на планете?

– Мей Лин? – хмурится она.

– Да. Что ты видела? Теперь ты можешь все мне рассказать, Лор. Ты за ними наблюдала?

– Да… – Она усмехается. – Я видела их. Они оставили меня в ракете, Эрн. Они меня отвергли. – Она кривит губы.

– Что они там делали?

– Гуляли. У Малыша Ку была камера, поэтому я все видела. Они пошли на холмы, в сторону этой… этой красоты. На поход ушли часы, долгие часы. Потом Мей Лин и Лиу вырвались вперед. Я видела, как они побежали. О, Эрн, мне тоже хотелось пуститься бегом! Ты не можешь себе представить, что это такое…

– Что было потом, Лор?

– Они сняли шлемы. Камера упала. Наверное, остальные тоже побежали. Я видела только их ноги. Они бежали к горе драгоценностей, сверкающей на солнце… – По ее лицу текут слезы, она по-детски утирает их кулаками.

– Дальше, Лор! Что с ними сделали эти твои драгоценности?

– Ничего. – Она улыбается и шмыгает носом. – Они прикоснулись к ним – мыслями и душой. Ты сам все увидишь, Эрон. Прошу тебя, пойдем.

– Еще минутку, Лор. Скажи, они подрались?

– О нет! – Ее глаза расширяются. – Я придумала это, чтобы защититься. С драками покончено навсегда. Они вернулись подобревшими и совершенно счастливыми. Они изменились, стали иными… Оно ждет нас, Эрн, понимаешь? Оно жаждет освободить и нас. Наконец-то мы обретем подлинную человечность. – Она вздыхает. – Мне тоже страшно хотелось туда пойти. Мне пришлось связать себя, прямо в скафандре. Я была обязана привезти тебе… подарок. И я сделала это!

– Ты самостоятельно погрузила его в ракету, Лор?

Она кивает с мечтательным видом.

– Я нашла небольшой экземпляр и воспользовалась погрузчиком.

– Чем все это время занимался Ку и его люди? Они не пробовали тебе помешать?

– О нет, просто смотрели. Они оставались рядом. Пожалуйста, Эрн, пойдем!

– Сколько на это ушло времени?

– Несколько дней, Эрн. Это было очень нелегко. Я не могла сделать все сразу.

– Говоришь, за несколько дней они так и не пришли в себя?.. А пленка, Лор? Ты ее подделала?

– Немного подправила. – Она отводит глаза. Она уже владеет собой. – Не бойся, Эрн. Все плохое позади. Неужели ты не чувствуешь, какая доброта нас ожидает?

Напротив, чувствует, еще как! Он готов брести туда, блаженно жмурясь… Эрон стряхивает с себя наваждение и обнаруживает, что позволил подвести себя почти к самому сектору «Гамма». Он решительно хватается за поручень и тащит ее назад, к лазарету. У него такое ощущение, будто он бредет в густом клею: тело не желает повиноваться.

– Нет, Эрн, нет! – Она рыдает и пытается его задержать. – Ты обязан! Я так старалась…

Он смотрит под ноги. Показывается дверь лазарета. К величайшему облегчению, он видит Коби на рабочем месте.

– Так ты не пойдешь? – кричит Лори и вырывается. – Ты… О!

Он пытается ее поймать, но она снова убегает, как испуганная лань.

Эрон берет себя в руки. Сейчас он не имеет права броситься вдогонку: он и так слишком долго манкировал своими обязанностями. Она говорит о нескольких днях… Ужас! Несколько дней они блаженно бродили вокруг. Мозговая травма… Лучше не думать об этом.

Он входит в кабинет. На него смотрит Коби.

– У моей сестры психоз. Она сбежала, – сообщает ему Эрон. – И повредила систему связи. Успокоительное не действует. – Он догадывается, что ведет себя иррационально. Сперва следует выяснить общую ситуацию на борту.

– Сколько всего пострадавших от шока, Билл?

Взгляд Коби остается бессмысленным. Наконец он вяло произносит:

– Шок. Да, шок. – Он кривит губы в замогильной усмешке.

Только не это! Но Коби тоже был в коридоре…

– Господи, Билл, неужели и тебе досталось? Сейчас я тебе вколю «АД-двенадцать».

Коби следит за его действиями. У Эрона появляется надежда, что ассистент пострадал не так сильно, как другие.

– Депрессия после коитуса, – произносит Коби еле слышно. – У меня депрессия.

– Можешь объяснить, что с тобой случилось?

Все тот же печальный взор. Но стоит Эрону открыть чемоданчик с инъекциями, как Коби отчетливо произносит:

– Созревшее тело есть созревшее тело.

– Что?! – Гоня нелепые мысли, Эрон закатывает Коби рукав и делает ему внутривенный укол. – Уж не вступил ли ты в связь с этой штукой, Билл?

– Связь? – шепотом повторяет Коби. – Нет, по крайней мере, не мы. Если кто и вступал в связь, так это высшее существо или планета. Мы – нет. Это оно обладало нами.

У него слабый пульс и холодная кожа.

– В каком же смысле, Билл?

Коби морщится и глядит Эрону в глаза, стараясь не потерять сознания.

– В таком… Наши головы были полны семенной жидкости, а потом нам повстречалась самая шикарная девчонка, которую только видел свет, и сама прыгнула к нам… Получается что-то вроде священной зиготы, где-то там, понимаете? А мы остаемся пустыми. Что происходит с хвостиком сделавшего дело сперматозоида?

– Спокойно, Билл. – Эрон не желает слушать бред, пусть даже бредит лучший диагност. На лице Коби вновь играет улыбка привидения. – Старый славный Эрон… Вы не?.. – Его взгляд окончательно угасает.

– Постарайся не распускаться, Билл. Никуда отсюда не уходи. У людей шок, они бродят по кораблю, ничего не соображая. У меня много дел, ты слышишь? Оставайся здесь, я вернусь.

Он представляет себе, как будет сновать по кораблю и приводить в чувство людей. Но первым делом надо выкачать воздух из проклятого коридора. Он запасается ампулами со стимуляторами, сердечными средствами, детоксикантами. С часовым опозданием доктор Эрон Кей берется за дело. Он наливает горячей бурды для себя и для Коби, но тот уже отключился.

– Выпей это, Билл. Я скоро.

Он берет курс на склады, в сторону от «Гаммы». Здесь влияние существа так слабо, что почти не ощущается. Наверное, тварь восстанавливает силы. Подзаряжает аккумуляторы. Долго ли продлится передышка? Лучше не терять времени, чтобы не допустить повторения кошмара.

Мириам Штайн сидит за своим рабочим столом с безмятежным выражением лица.

– Мири, это я, док. У тебя шок. Инъекция поможет. – Вводя лекарство в нечувствительную руку, он надеется на лучшее. Она медленно переводит на него взгляд. – У меня много дел. Вот предписание, потом изучишь. Оставайся здесь, пока не почувствуешь себя лучше.

Выйдя, он пересекает корабль, не противясь странному притяжению. В душе поселяется радость. Он словно скользит на коньках, полный сладостного сексуального предвкушения. Отвечает ли он за свои поступки? Как будто да: он способен сворачивать, менять маршрут. Его план заключается в том, чтобы закрыть все проходы, которые толпа, ринувшаяся в коридор, оставила открытыми. Всего их четырнадцать. Потом у него будет возможность откачать оттуда весь воздух. Вакуум убьет тварь. Разумное намерение. Но так ли это необходимо? Он поразмыслит об этом позже; сейчас у него другие заботы.

На трапе он еще чувствует себя неплохо, соблазн не очень силен. Открытый лаз. Видимо, через него сюда проник Дон. Эрон идет на риск и спускается, не обвязавшись веревкой. Все в порядке, сейчас он его задраит. Он осматривает коридор: страшный беспорядок, ни одной живой души, только живое свечение… Сердце пропускает удар, потом едва не выскакивает из груди. Крышка закрывается, чуть не прищемив ему нос.

Он был в одном шаге от гибели. В следующий раз лучше не рисковать, тем более что он окажется ближе к волшебному свету – прямо позади пульта управления, за которым стоял Йелластон. Эрон невольно ускоряет шаг, но успевает остановиться перед последним изгибом трапа и привязывает конец троса к ушку в стене. Другим концом он обматывает себя, стараясь накрутить как можно больше узлов, чтобы не суметь их распутать в спешке.

Как выясняется, он поступил весьма предусмотрительно: он уже вошел в коридор, усеянный шлемами, перчатками и кабелями. До зарева остается каких-то двадцать метров. Он обязан вернуться и закрыть проход. Остановившись перед дисплеем, он смотрит на огненное сердце «Чайной розы». Оно действительно напоминает россыпь драгоценностей… Он в ужасе таращится на мягко мерцающие сферы, непрерывно меняющие цвета. Некоторые уже потемнели, превратились в угли, еще осыпанные искрами… Неужели это смерть? Его охватывает Невыносимое горе, и он загораживается ладонью, чтобы не стать свидетелем умирания. Вот его бесполезные канистры; коридор напоминает то ли бойню, то ли поле боя после панического бегства войска. О Чем там бормотал Коби? Сперматозоиды… Они прошли здесь, победно задирая хвостики…

– Эрн! Наконец-то! – Откуда-то появляется Лори, восторженно хватающая его за руку. – Эрн, дорогой, как я тебя заждалась!

– Немедленно назад! – Он бежит за ней, но трос натягивается, и он повисает в воздухе. Она проскакивает под ним, опаленная бледным огнем, оглядывается, возит кулаками по лицу.

– Я улетаю… одна…

Она оказывается в отблесках бледного света, отворачивается, пропадает из виду.

Раздается нестерпимый вой, от которого он приходит в себя и пятится. На пульте вспыхивают сигналы тревоги. Кто-то, забравшийся в «Чайную розу», намерен стартовать!

– Кто там? Остановитесь! – Он наугад перебирает радиочастоты.

– Эй, в ракете, ответьте!

– Пока, дружок! – звучит из динамиков голос Бустаменте.

– Это ты, Рэй? Я Эрон. Лучше вылезай, Рэй, ты не соображаешь, что делаешь!

– Я умею прокладывать маршрут. Можешь оставаться в своем поганом мире. – Низкий голос звучит бесстрастно, механически.

– Выходи! Ты нам нужен, Рэй! Пожалуйста, Рэй! Пойми, повреждены гироскопы! Твои гироскопы!

– Значит, дело плохо.

От его стального фырканья вибрируют стены.

– Подожди, Рэй! – вопит Эрон. – К тебе забралась моя сестра. Прошу тебя, Рэй, выпусти хотя бы ее! Лори! Выходи, Лори!

Он отчаянно ищет глазами кнопку, которая запирает люк, дергая собственные хитрые узлы на тросе.

– Она тоже может лететь. – Рэй смеется. Эрон слышит еще чьи-то более высокие голоса. Женщины Рэя… Неужели и Соли с ним? Узлы начинают поддаваться.

– Я улетаю… на эту планету… дружок.

– Ты опомнишься в пустоте за миллион миль, но будет уже поздно! – Он совершает решающий рывок и оказывается на свободе. Он должен вызволить Лори!

Начинается перемигивание огней, переборки ходят ходуном. «Корабль, Лори!» – рыдает его душа. Он отбрасывает трос и замечает ее: темная фигурка на фоне сияния. Остаток сознания подсказывает ему решение: нажатием кнопки он приводит в движение крышку проклятого люка, которая начинает медленно загораживать зловещее свечение.

– Нет, подождите! Нет! – Эрон бежит к люку, не отпуская троса. Но ему препятствует оглушительный гром и поток воздуха, сбивающий с ног. Он автоматически хватается за свой трос и видит, как поток тащит Лори к закрывающемуся люку. «Чайная роза» улетает. Сейчас он и его сестра расплющатся о стальную обшивку ракеты… В тот самый момент, когда Лори почти соприкасается с люком, тот окончательно закрывается, поглотив последний лучик.

Ветер сразу унимается, воцаряется полная тишина.

Он растерянно стоит с ненужным тросом в руках, зная, что игра проиграна. Сама жизнь уносится в черную пустоту, чтобы никогда больше не возвращаться. «Вернись! – страдальчески шепчет он. – Вернись же!..»

Лори шевелится на полу. Он отбрасывает дурацкий трос и спешит к ней, придавленной неподъемным грузом утраты. Что он спас, что потерял? Свет стремительно меркнет в черной бездне.

Она поднимает голову. На ее лице отсутствует всякое выражение. Как она молода! Но ее голова теперь пуста…

На него тоже давит огромная тяжесть. «Кентавр», чудо-корабль, которым он так гордился, затих, обмяк, потускнел. Искра жизни покинула его навсегда. Корабль лишился голоса и уже неразличим в ледяной бесконечности… Эрон знает, что это непоправимо, что уповать на спасение теперь бесполезно.

Он помогает Лори подняться и бредет с нею в никуда. Она доверчиво опирается о его руку – младшая сестра из далекого прошлого. Покидая коридор, он замечает у стены неподвижное тело Тига.

IV

…Запись ведет доктор Эрон Кей. Призраки начинают пропадать. Теперь я. отлично вижу их наяву. Вчера… погодите, вчера ли? Да, потому что Тим пробыл здесь всего одну ночь, я притащил его вчера… Я имею в виду его тело. А потом я видел его призрака – Боже, я продолжаю называть этим именем новеньких. В кровати Тима лежит тело. А призрак слонялся по коридору «Бета», пока не убрался. Говорил ли я, что они тяготеют к одному и тому же месту? Я забываю, что говорил, а что нет. Надо будет прослушать запись – времени на это хватит. Они, конечно, почти прозрачные. Об их размерах судить трудно, словно это проекции или последовательные образы из учебника психиатрии. Они кажутся огромными, диаметром метров в шесть – восемь, хотя несколько раз при встрече я удивлялся их малорослости. То, что они живые, не вызывает сомнений. Конечно, они не отвечают и не входят в контакт. В их поведении полностью отсутствует рациональность. К тому же они меняются: приобретают новую окраску или какие-то еще отличительные признаки. Я это уже говорил? Не уверен, что они вообще видимы: возможно, сознание просто улавливает их и само выстраивает облик. Хотя они узнаваемы. Можно видеть… следы. Большинство я узнаю. Тим был у седьмого трапа. Частично это был Тим, частично что-то еще, совершенно неведомое. Оно раздувалось, колебалось, как бы прорывало оболочку, словно приближаясь и удаляясь в одно и то же время. Этот призрак исчез первым, насколько мне известно. Если не считать призрак Тига. Тот мне снился. Но они не рассеиваются. Они пульсируют – нет, не то… Они раздуваются и уплывают.