Текст книги "Парни не плачут"

Автор книги: Кимберли Пирс

– Тише. Спокойнее… Всё в порядке. – Линда поднялась со стула, затушив сигарету в банке из-под давешнего горошка и беря плачущую Эйприл за руку. Видимо, её методы воспитания разнились со спартанскими. – Ребёнок ни в чём не виноват.

 
Извольте видеть справедливость… Опасные штуки, эти мечты: для кого-то они чудесны, а для кого-то и опасны. Был вечер, и было утро…Равнины не менялись: равнодушные, едва озаряемые светом фар и маревом заката…
Брэндон сунул лоток с плёнкой в «полароид». В недрах аппарата зажужжало. Он всегда сам заступался за себя… и предпочитал делать то, что нравится. Его чувству юмора завидовали, как универсальному средству вылезти из любой ситуации. Что же получается сейчас – решив начать с чистого листа, он – вроде голого на глазах у толпы… теряется от любой наглости, бездельничает… Руки опускались. Чтобы не заскучать, парень вынул камеру, без которой не мог помыслить хорошего путешествия, и попробовал расшевелить это сонное царство… гнездо дремлющих ос, а у тебя в руках булыжник. Не переборщить бы.Дикарский дух, подумал Томми? Что ж, он недалёк от истины. Лучше шаманством вызывать огонь, чем смотреть, как тележка из-под угля катится вниз, в шахту…
 

– Веселишься?.. – негромкий девичий голос заставил его осмотреться. Темнело. Лампочка под навесом горела не ахти как, но Лану он узнал бы из тысячи…

– Да. Изо всех сил.

– Молодец… – она остановилась возле него, разглядывая корпус «полароида». От вчерашней дрянной девчонки с Среднего Запада не осталось и следа: холодная красота, умноженная на лёгкий макияж и капризно изогнутые губы, сбивали с ног. Поднятый воротничок строгой водолазки интриговал; «бастион» поднял мосты?.. – Мне тут рассказали о твоих подвигах. Ты ребят изрядно перебаламутил.

 
Римским гладиаторам тоже хлопали, а потом опускали палец вниз…
Лана посмотрела на его склонённую голову, макушку, от которой лучами разбегались пряди волос… и внезапно ей остро захотелось, чтобы этот «гость из Линкольна» не думал о ней плохо.
 

– У меня странноватая компания. И мать чудная… Что делать, когда в округе всего одна психушка.

– Да ладно. Загреми я туда, ты же носила бы мне передачи? – подмигнул он ей, с удовольствием разгибаясь. – Мама у тебя, кстати сказать, ничего. Нормальная.

 
Со всеми бывает. Твоя хоть не бегает за тобой с мухобойкой и не думает сдать в стационар! Только из-за того, что не разобралась в твоей сексуальности…
 

– Неужели?.. – два креста и серебряные цепочки трогательно переплетались на её груди, как некий символ веры. Брэндон тронул переносицу, чтобы что-нибудь да сделать. Сзади мелодично прозвенели пустые «дудочки» занавеси, которая висела над чёрным ходом. Линда была не прочь присоединиться к молодёжи, дышащей свежим воздухом.

– Вы только поглядите, кто у нас здесь?.. «Чикагские орлы» выиграли третий раунд, а ты, мужчина, здесь торчишь…

 
Лана сердито отмахнулась.
 

– Сними-ка нас, Брэндон. – Линда обняла дочь за плечи, демонстрируя целую бурю чувств. – Сними, миленький, я тебя прошу.

– Мама! Я не хочу… – блондинка замотала головой, пробуя отодвинуться. Решение было в корне ошибочным, потому что мать запротестовала ещё сильнее.

– Ладно тебе, перестань дуться! Не к лицу большой барышне строить из себя невесть что. Одну фотографию. Я честно обещаю. Одну.

 
Политика кнута и пряника сработала. Лана взглянула в лицо «назначенному кавалеру», и он едва не отшатнулся от такого количества понимания и фатального невезенияво взгляде. Щёлкнула кнопка, яркая вспышка осветила задний двор. Горячий кусочек бумаги выполз из прорези. Зажёвывая очередной глоток пива корочкой хлеба, Линда усмехнулась.
 

– Развлекайтесь, не буду вам мешать. Только не шалите… Брэндон, заходи, а то матч кончится без тебя.

 
Он хмыкнул. Звёзд за доблесть не давали, и саблей махать было особенно не с кем… Только зимние мухи, и смертельная тоска. Надо что-то делать.
Лана рассматривала свои ногти, покрытые красным лаком. Сходить в салон, обновить причёску?.. Мать её убьёт, если она отрежет волосы. Нестерпимо ходить у старших на поводке, но они уже стали довеском к этому чёртовому городу… и просто так от них не избавиться. До караоке ещё осталась целая неделя… Скука. Господи, о чём она думает! Мальчик с тонкими губами, в которого уже хотелось влюбиться с первого взгляда, следил за ней отовсюду… куда бы она не повернулась… Девушка вышла за забор, рассеянно скользя ладонью по перекладинам. Он незаметно появился… вдруг так же незаметно исчезнет? С ним легко… Она не реагировала на него так, как все остальные. Положив руку на сердце, сложно было сказать, чем это вызвано – ненавистной боязнью новизны… или предчувствием самого потрясающего приключения в её жизни? Та-ак… Он угрожающе красив…
 

– Неплохо, да? – она услышала щелчок, который бывает, если крутить колёсико с зубчиками. Он всё копается в своём фотоаппарате?.. Так же умело, как хирург, в моей душе?

– Ничего особенного. – улыбнулся Брэндон, наводя на неё окошко объектива. Девушка заслонилась руками, протестуя ( против напора, вежливости, мягкой насмешки – чего?).

– Нет!

– Почему? Ты же красивая, – обезоруживающим тоном заявил он. – Пойди сюда…

 
Далёкие огни автострады не мерещились больше. Он был рядом, готовый… помочь? Вспышка… и опять это узкое лицо с широким ртом, царапиной на скуле и мягкой макушкой, которую она сама заметила…Брэндон. Мало кто осмеливался так близко подходить к девушке… не бояться стоять рядом с нею, держать за руку… Лана отвернулась, чтобы привести мысли в порядок – они скакали, как белки в колесе, но были… неожиданно приятны. Глупо так, романтически… Он тянул её к себе, не заботясь об условностях, той манерой, которую можно было назвать беззастенчивостью… не здесь, не сейчас, в сгущающейся темноте. Миленький…
Раскачивающаяся под порывами ветра лампочка жёлтыми пучками света выхватывала фигуры молодых людей, то убегающих друг от друга, то застывающих, как настороженные зверьки… то приближающихся с тем задором, бесшабашностью и заигрыванием, которые свойственны очень юным. Они двигались, как в тумане, не смея переступить через невидимую черту, которую сами же и провели… Шаг. Стук сердца. Снова шаг. Призрачная нить разметки… Роса на листьях ивы, наклонившейся через тонкие планки забора. Обаяние, как смертельно ранящее оружие.
 

– Ты приснился мне вчера ночью. – реплика ушла в немоту окружающего.

– Да? И что же случилось? – никакого пафоса, скабрезности или иронии. Мягкая насмешка, и глаза… греющие, как два солнышка. – Расскажи, если хочешь.

– Ты меня домой вчера провожал, так ведь?.. – её грации позавидовала бы любая гимнастка; Лана спряталась за ствол дерева, переводя дыхание. – Или мне приснилось… не помню, в общем. – она засмеялась, откинув голову. Узкая ладонь легла ей на плечо и, повинуясь правилу небезобидных салочек (кто кого догнал, тот и не выпускает…), Лана поспешила в темноту. Гитарные аккорды были её стихией, отовсюду ей слышался медленный чарующий мотив…

– Ты всё правильно запомнила, но так нечестно!

– Что? Я не хочу рассказывать…

– А я хочу услышать, – настаивал Брэндон, перескакивая через камень. – Правда!..

– Нет!.. стой, что ты делаешь, не фотографируй!

– Поздно, дорогая!

– Ах так??

 
На этот раз рассмеялись оба, уже готовые упасть в чьи угодно объятия, лишь бы не прекращалась гонка, вызывающая бешеный пульс и приятное волнение. Им было хорошо вдвоём, никто не смел остановиться… как над пропастью, по узкой серпантинной дороге…
 

– Лана! На работу пора!.. – голос Кейт, мешающийся с другими посторонними звуками, вылетел из раскрытой двери, сбрасывая их с облаков на землю. Брэндон и Лана остановились, растерянные, как подростки, которых застукали за курением… в неподобающем месте, не в то время. Будто надев маску, девушка помахала рукой вокруг щёк, чувствуя, что они горят. Эй, не будь я джентльменом, сказал бы пару крепких слов… да пальцами прищёлкнул от досады. Малышка, держись. Это не последнее наше свидание… хочешь, на колени встану, поклянусь?

 
… Машина называлась «Королева Виктория». Её ободранный нос возвышался перед ящиком для почты, как пусковые установки военного миноносца. Тенью она была пугающей и внушительной. Ссора могла вспыхнуть из-за чего угодно, хоть из-за клочка бумаги, на котором круглыми буквами выведен адрес… Чёрт! Промышленность идёт трёхмильными шагами: на весь Фоллз-сити – одна фабрика, а у Джона на лобовом стекле приклеены её координаты. На всякий случай, чтобы не ошибиться… Им надо отвезти туда девчонок до десяти вечера, но при таких усилиях они и до зловещей полуночи будут ногами землю пахать. «По хвое и мху я к тебе прибегу, Лорена…» Брэндон не драматизировал, отнюдь; просто их водитель шатался, мутными злыми глазами окидывая дом, у которого он припарковал автомобиль. Ключи волшебным колокольчиком от сундуков Шахразады позвякивали в его руке.
 

– Проедемся за город!..

– Мы и так за городом, придурки. – пять одноэтажек и один пустырь для драк… Так что Тома нельзя было считать вселенским мудрецом. Был бы Брэндон улиткой, давно бы драпанул в свою раковину… Везло ему на счастливые автобусные билеты.

– У нас ещё немного времени есть? Съездим на заправку, купим поесть… нам целую ночь торчать… в смене. Джонни, пожалуйста! – Кейт изменила своим «строгим правилам», мольба в её голосе была выделена печатными буквами. Джон отмахнулся от неё, как от прыткого насекомого.

– Съездим, съездим. Приятель, ты совсем никакой, так что… – Кэндис прикусила губу, соображая. – Пусть Брэндон сядет за руль.

– Н-на… – Джон бросил ключи в подставленную ладонь. Захлопали дверцы, и парню ничего не оставалось делать, как проникнуть в брюхо машины вместе со всеми. «Королеву» закачало на шинах от дружных попыток устроиться поудобнее.

– Том!.. А, мать твою за ногу, ты идёшь или нет?

 
Шесть молодых глоток взорвали спокойную тишину истошным воплем. Они кричали не от боли, а от избытка силы, хлещущей через край. Когда я пьян – в Фоллз-сити – я делаю ошибки!Вне закона, расправив затёкшие руки, сесть за холодную баранку руля… Пусть малолетние хулиганы бродят в поисках клея, который можно занюхать – их стоит поймать и отлупить. Согнать с дороги. Ведь куда интереснее, чем играть в карты, сутками уставившись в телевизор и проклиная судьбу, отпускать тормоза… На всё Божья воля. Но и она иногда ошибается, рождая посреди огромной пустыни ребят с варящим котелком на плечах…
Служащий бензоколонки вынул шланг, не ожидая чаевых. Кэндис вдавила кнопку шестого канала (простор УКВ был достаточно необжитым), и начала отбивать такт носком туфли по резиновому коврику. Лана положила голову на плечо Кейт, жалобно хныкнув.
 

– Какая дрянь…

– Я купила картошки «Раффлз», печенья, «Спрайта» и копчёной колбасы. Теперь с голоду не подохнешь, – подруга детства вынула трофеи из пакета, показав ей язык. – Не расклеивайся. Можешь всё свалить на больную голову, но это ещё не повод проводить ночь без калорий. Ненавижу проповедников, говорящих о диете.

– Я тебя убью.

– Пожизненный срок тебе обеспечен, потому что я так просто не сдамся…

 
Брэндон лёг грудью на приборную доску, снимая со стекла вожделенную бумажку и пряча в боковой карман. Горсть подсолнухов проскользнула между пальцами. Он свистнул. Хотелось напиться аккумуляторной кислоты: самочувствие было неважное, но разве пристало ему жаловаться на критические дни? Часы на руке тикали, неумолимо укорачивая ночное время. Сапоги-скороходы натянуть… и вперёд. Заправка казалась единственной точкой, на которой теплилась жизнь во всём округе Ричардсон… Брэндон остановился возле школы карате, желая заглушить остатки мыслей и зудящей совести. Рок – это когда хорошему человеку приятно. А когда плохому? Попса!
Рядом тормознул ветхий «камаро». Признаться по чести, против их «форда» он был ничем. Седоков хотелось охарактеризовать двумя словами, значащимися в любом меню: «мясо из Небраски». Комментатор, будь он приставлен к местной молодёжи, сошёл бы с ума от восторга… Серые выходят на ринг! Они полны решительности, они действуют, вырываясь вперёд прыжками, как лесные барсы! Но из-за поворота возникают коричневые, их неизвестно что угораздило присоединиться к гонке… Безумие! Итак, цвет элиты! Граждане Фоллз-сити, у нас на ринге небывалая ситуация! Займите места, слабонервные лишаются звания фанатов боя! Посмотрите, какой накал!
Стекло в окне медленно опустилось, и на боковое зеркальце легла рука, увешанная фенечками. Девчонка надменно сморщилось при виде чужого автомобиля, застывшего у колонки.
 

– Клёвая тачка! В ней что, и радио есть?

– Есть! – Кейт показала на антенну. – Тебе-то что?

– Да вы гремите, как ведро с болтами, музона не слышно вообще.

– Ах ты кошёлка!

– Киса, отвали, я лесбосом не занимаюсь… – кто-то в «камаро» зажёг лампу, поэтому видимость была хорошая. Как раз для полётов. На Американской Гордости…– Чего пялишься?

 
Джон фыркнул, занимая лежачее положение. Шатенка перегнулась через него.
 

– Какого чёрта?

– Не хамите девушке. – Брэндон стиснул руль. Бурлившая кровь могла обернуться синяками да царапинами… а у него как раз в аптечке пусто.

– Ты на кого ногу поднял?! – заросший бородой и повязанный платком пират цыкнул на него. – Молчи!

– Чёрт! Чёрт, Том, пусти!.. – Лана усмехнулась. – Я ей покажу, заразе!

– Алина, уйди от греха.

– Робби, да перестань! Эти идиоты в своём корыте ещё зубы показывают!.. – рокерше тоже было настроя не занимать. Замок «камаро» едва держался на соплях, гневно потрясаемый оскорблёнными пассажирами. – Вы у меня щербатыми останетесь, хромыми и косыми до конца жизни!

– Рот закрой!.. – выпустил дежурную реплику Джон.

 
Как в упражнении для начинающих музыкантов: «быстро, быстрее, ещё быстрее, темп увеличивается, как только возможно», с обеих сторон сыпались оскорбления и ругательства, многоэтажными наслоениями угрожающие побить рекорды. «Сукины дети» отводили душу, поминая Бога и мать любыми способами. До кулаков дело не доходило, но обе машины, едва не соприкасаясь боками, качались на рессорах, как корабли в бурю.
Том восторжённо взвизгнул.
 

– А-а-а, посмотрю я… Достанете вы нас? Кишка тонка! Брэндон, трогай!

 
Волей-неволей оказавшись в положении объездчика диких лошадей, парень вжал педаль газа до упора. Мотор взревел, как пойманное в силок чудовище, жутко вывернулись передние колёса, и запахло палёной резиной. «Королева» оставила позади преследователей, обдав их облаком выхлопных газов. Тёмной стрелой метнувшись на шоссе, она заскользила к кювету, но Брэндон вывернул руль, возвращая ей нормальное положение. «Тормозной путь» для патрулей получился шикарным.
 

– Уа-а-ау!..

– Жми давай, пусть умоются!

– Давай, малыш!..

– Ты же крут, Тайсон! Не подведи!..

 
И снова из небытия возникло ощущение, которое было на катке в первое свидание… Привкус опасности, замешанный на том, что в большой литературе называется “внутренней дрожью”. Барабанная дробь не передала бы обалденное напряжение в салоне… Душно. В панорамное зеркало он мог видеть сидящих сзади. Вытягивая шею, как волчонок на псарне, Брэндон нашёл отражение Ланы. Ему казалось, что сейчас может произойти чудо, и они очнутся где-нибудь в самолёте над жарким тропическим городом… или в норвежских фьордах, управляя лодкой… посреди бесконечности. Да, да, люблю!Он прибавлял скорость, и стрелка спидометра неохотно ползла с пятидесяти миль на шестьдесят… с шестидесяти на семьдесят… Трясясь на неудобном сиденье, слишком далеко отодвинутом назад, Брэндон жалел о том, что не может вытереть лоб – холодные мелкие бисерины стекали на виски… Чёрт, надо было выпить ту бутылку виски, что звякала на днище – и проблем не было бы. Искорки сзади превратились в белые круги. Призрачный свет фар ударил в лицо, и мальчик крепче уцепился за руль. Кожаная поверхность холодила, но не успокаивала. Эффект жёсткости, сгустка нервов и крови, алкоголя, брутальности и резкости… Он умел хвататься за соломинку, чтобы выплыть – но тут было другое. Любовные мечты были внезапно выставлены за дверь… Брэндон опять оказался на месте «зайца», ведущего свору собак… Размётка ярко-жёлтым лучом мозолила глаза. Спасти бы шкуру… Рваные на кусочки, наркотические сны… Он вскрикнул, когда машину тряхнуло на кочке, и голос его был затравленно-хриплым… По следам шла кучка пьяных мародёров, но… чёрт возьми, не так он представлял себе гонки на выживание. Не с ними соревноваться надо было, показывая свою «самость», мужское «я»… Немного сбавив ход, Брэндон повернул влево. Перед машины угрожающе вильнул. Двигатель громко зарычал, раздалась пальба из выхлопной трубы. Драться и ругаться не трудно? А на такой скорости можно в телеграфный столб влететь… или зубы обломать! Н-н-на! Получи!..
 

– Не трусь! – Джон почувствовал его настроение, как обратный полюс магнита. – Добавь хода!.. – он умел группироваться даже в дурном настроении. Может быть, потягивая спиртное. Тоже нашёлся канатоходец.

– Задница не чужая, своя!.. – Том скрипнул зубами. – Эти сволочи никогда нас не сделают. Мы просто не можем облажаться.

 
Брэндон перевёл взгляд на спидометр. Стрелку давно лихорадило, а теперь просто зашкаливало. Тёмный остов «камаро» маячил сзади – акулой. Туман, чаще появляющийся в низинах и болотистых краях рядом с лесом, проглотил целый участок шоссе, и парню на ум снова пришло сравнение с циркачом, только теперь выплясывать приходилось на тонкой ниточке. Уняв подрагивающую нижнюю челюсть, он свёл брови и дёрнул ручку скоростей.
Толчок средней силы вывел «форд» почти на обочину. Девушки в один голос ахнули, а крутые ребята разразились новой очередью ругательств. Их схема «вышел, покурил, закончил разговор» предусматривала мордобой, но порча имущества типа помятого крыла машины тянула на серьёзные разборки. Записи бардов, транслируемые сумасшедшей радиостанцией Орегона, сменялись хитовыми песенками…
 

– Хреновы черти! Сволочные хреновы черти! – Брэндон вздохнул, уперевшись взглядом в панорамное зеркало. Оранжевый, голубой и фиолетовый огни плясали сзади нервным ансамблем. Рёв мотора перекрыл включённый на полную мощность приёмник.

– Не вырветесь!.. – Джон стукнул кулаком по водительскому креслу. От неожиданности мальчишка подскочил. Внезапно «камаро» затормозил, словно подбитый вражеский лётчик, и ушёл на просёлочную дорогу, которая была обозначена косо висящей вывеской… Брэндон проклял своё воображение. Цветные размытые пятна сменились ритмичным миганием, сменой красного и синего. Похоже на галлюцинации, или картинки из снов… Вой сирены оглушил их, потому что Том открыл окно, выбрасывая бутылку на обочину.

– А! Полиция!.. – Кейт вздрогнула, её белокурая подружка судорожно вцепилась Брэндону в рукав. Первый раз в жизни он был готов послать прекрасную даму к чёрту на кулички. Спину ощутимо поджаривали прислужники ада, корча рожи и высовывая вилы. Он пробовал дружить с законом… но… такое превышение скорости не расценивается на шоссе, как детские штучки.

– Прибавляй скорости, ковбой!..

– Мы же перевернёмся!

 
Устойчивые восемьдесят миль. Хорошие восемьдесят миль. Неизменные восемьдесят миль. Если мотор этого подержанного «форда» выдержит, он будет возносить молитвы всю оставшуюся жизнь. Обещаю. Пусть меня на порог в церкви не пускают! Не создан я для того, чтобы брать интервью у легавых в синих фуражках… Буду чистить ботинки на углу пятой авеню!Голые столбы неслись мимо него, как кардиограмма чахлого сердечника.
 

– Брэндон, останови! – Лана хорошо чувствовала опасность. Но ей он не возжелал бы признаться, что боится. Отпустить потные ладони – и уедут они в поле… шесть человек в эпицентре взрыва… их жизни пойдут на растопку огромного костра. Степи Небраски только тогда и хороши, когда в них не водятся шакалы… Копы! Мечта поэта!.. Овощи в тюремной столовой… только этого ему и не хватало… Вой сирен был бесперебойным, как зудящий комар у щеки. Ему хотелось показать средний палец, что Брэндон и сделал.

– На следующем повороте заворачиваешь. – Джон положил руку ему на шею мастерским захватом, которые демонстрируют здоровяки на соревнованиях по армрестлингу. Чёрт, задушит ещё, вожак… Ты обязан мне, малец, и самое время тебе об этом напомнить. Жизнью обязан, ведь это я познакомил тебя с ней. Ты дымил моим куревом и пил водку. Я болел за тебя только потому, что ты презрительно отказывался от танцев, предпочитая наблюдательную позицию за столиком. Ты любишь красоток. Так люби и настоящие мужские развлечения… Будь мужчиной! Слушай меня, старпёр…– Там будет грунтовая дорога.

 
Звуки были пронзительными. Чёрт… чёрт, чёрт! Отвращение к глупой ситуации охватило его, как раньше затоплял азарт.
 

– Я же ни бельмеса не вижу!

– Это ничего. Они тоже ничего не видят в тумане. O’K, я тебе говорю… Мы летим.

 
Гортанные интонации были близки к животному урчанию. Брэндон напугался. Ты меня обведёшь вокруг пальца, и потом я же получу пинок в задницу… Дерьмо! «Горячо звучащий парень живёт здесь»! Дача свидетельских показаний – не самое приятное дело.
 
 
… Полицейский офицер имел физиономию кирпичом плюс неизменные солнцезащитные очки. Ночью они были прицеплены к карману. Форменная шляпа напоминала верблюжий горб.
 

– Положи руки на крышу. Ноги расставить. Не шути со мной, парень!

 
Джон хмыкал, жуя фильтр от сигареты. Неисправимое дитя трущоб, он сдерживался, чтобы не приплюснуть нос копа ещё больше.
 

– Я не делал ничего, начальник. Я вообще машину не вёл…

– Не выёживайся, а?

 
Его напарник, молодой любитель регби, приверженец буквы закона, допрашивал Брэндона. Тот мялся, как виноватый детсадовец.
 

– Итак, мистер Чарльз Брэйман. Что вы делаете в Фоллз-сити?

– Я… в гостях.

 
Ты сможешь их обмануть? Сможешь накормить кошку маслом?..
 

– У кого?

 
Гробовое молчание было ему ответом. Пламя охватило спичку; запахло серой. Том затянулся, почёсывая подбородок. Можно было надрать задницу нерадивому молочнику или обломать наглого панка… А в данном случае руки опускались.
Всё что угодно, чтобы спрятать свою женственность. Я качал мускулы и спрашивал всех: «Как вам чувак?» Я поступил, может быть, и недостойно… не как настоящий парень, но я поступил разумно. Всё, что они могли сделать, это открыть на нас охоту. Теперь опасность пробежала мимо, пыхтя паровозной трубой… Маленький вопросик! Вы же свои здесь, бить никто не будет! Кэндис вот виновато отвернулась.
 

– Да у меня. – Лана выступила вперёд, сожалеюще качая головой. Если этого паренька не расшевелить, он так и будет топтаться перед фарами в своих кроссовках… Скромность украшает мужика, только дай ему кулаками взмахнуть… Она облизнула губы, заметив, что нервничает. Как и все. Боже мой, очнись, детка. Как и все… только ты нервничаешь из-за него. На работу опоздали… фиг с ним.Брэндон косо посмотрел на фальшивые документы.

– Я бы мог проверить ваше удостоверение, – пробурчал молодой коп. – Но у нас не работает компьютер. Придётся записать адрес и выбить чек… за нарушение, оплачивать будете в нашем участке. Знаете, как добраться туда?

– Он новенький в городе. – Кейт крепче взялась за сумку с продуктами, фальшиво улыбаясь. Блеск полицейского значка завораживал.

– Шеф, без проблем, но – может быть, вы отпустите ребят? Я… я виноват, немножечко забылся. А они ни при чём! – как муха в молоке, топорщишься…– В Линкольне вам подтвердят, что раньше особых неприятностей не было… O’K?

– Ты всегда так на шоссе гоняешь, дружок? – старший грузно подошёл, утопая сапогами в луже. Хруст гальки неприятно резанул слух. – Ты в курсе, что там обрыв? Пятьдесят футов. Летишь ласточкой, играешь в ящик. А потом я твою рожицу вижу в морге… – он кашлянул в кулак, где была зажата перчатка. Подробности отпечатывались у Брэндона в сознании, как на плёнке. Сам хорош, бугай чёртов… чтоб тебе жена сто лет не давала!– Я выпишу штраф и этим ограничусь… Но больше чтобы этого не было. Думай, что делаешь! Незнакомая местность, медленная езда… залог того, что к ужину ты переваришь хот-дог, будешь в целости и сохранности.

– Разумеется, сэр.

 
Видели мы тебя!!!
Лана свернула бумажку чека и машинально сунула в карман чёрных джинсов. Гордо просигналив, полицейская машина рванула вниз по шоссе, игнорируя собственный призыв держать скорость в узде… А, чёрт. Она ещё за стрижку беспокоилась… Мать пальто купить не может, и ей придёт ласковое сообщение от мистера в синей униформе…
Брэндон пнул ногой камень, чувствуя себя далеко от своей тарелки…
 

– Нет, а ты мастак!

 
Смелость – залог победы. Ковбойскую шляпу на голову, пальцы за ремень…Конфуз. Но конфуз, как шансы на пальцах: три из пяти… В упрощённых ценностях тоже есть свои нюансы! Копаться в грязи или стереть плевок с лица… Если на руках каре тузов, нельзя же опрокидывать стол и лезть на рожон…
 

– Вечер ещё не кончился. Давайте махнём летучих мышей гонять – в катакомбы? – Кэндис отчасти была рада, что все про неё забыли. – Там как в парке развлечений… похоже на Тоннель Любви.

– С фальшивыми документами катаешься! Мистер Чарльз Брэйман, подумать только! – ехидно растянул согласные Том.

– А всё остальное, что в правах написано, настоящее?

– Нет. – он замучился. – Я родился двенадцатого декабря семьдесят второго года.

– Ух, давайте отпразднуем? На следующей неделе будет классная вечеринка! – Кэндис залезла вглубь салона, подтянув ноги. – Твой день рождения! Двадцать один год… ты станешь мужчиной.

 
Не хотелось оказаться снова в душной, пахнущей потом и страхом машине. Брэндон устроился поудобнее. Ему тут же прилетел пинок.
 

– Чтобы больше у меня такого не было.

– Чего? – огрызнулся он.

 
Не хочу судить тебя, молокосос, но на орехи ты у меня заработаешь…Джон слегка сощурился.
 

– А вот этого. Не останавливайся, когда легавые сзади. Я тебе сказал – выжимай газ и сворачивай… Я объяснил, как оторваться, а ты не смог.

– Ладно тебе, Джон! Чего ты мне мозги моешь?.. Всё уже. На доске простирали меня, обошлось. Нечего расстраиваться. – первый раз Брэндон повысил голос, не срывая его, с колеблющимся сознанием правоты.

– Я не расстроенный. Ты чуть нас всех не угробил, скромняга! Нравится тебе цацкаться с полицейскими?! Ну и пожалуйста! Ты же всё сделал для того, чтобы загреметь в кутузку… фальшивое удостоверение, нос кверху, послушный какой… Ты не знаешь здешних законников, они тебя живьём сожрут! – Джон сжал окурок так, что раскалённые искры посыпались сквозь пальцы. – Первое предупреждение.

– Угробил?.. – не городи чепухи, вожак. Тебе стыдно, что я вывернулся без твоей помощи…

– Э-эй, Брэндон! – Том оттолкнул его в сторону, ухмыляясь. Мальчишка предупреждению не внял, зная, что от перетягивания верёвки сейчас зависит его статус в дальнейшем… Гулянка удалась.

– Ты сам мне говорил – дави до восьмидесяти… выжимай скорость. Я и слушался тебя! Признаюсь, с документами вышла осечка, но если бы мы не гнали так, нас бы и не стали отлавливать, как бродяг!

 
Ищешь выход, дурачок? Но хозяин-то всё равно я. И я тебе это докажу.Джон дал Тому затрещину, сплёвывая под ноги. Он казался напуганным… и разъярённым. Пришелец был прав, зато щелчков по носу парень сносить не мог. Что он о себе воображает? Ударившись о дверцу, он схватил Кейт за локоть и грубо начал выпихивать.
 

– Ну-ка, вылезай! Раз так…

– Джон! – Брэндон отпрянул назад, и как раз вовремя, потому что мог заработать второй синяк на лице. Парень рванулся к нему, угрюмо сопя и дико сверкая глазами.

– А ты пошёл к чёрту от машины! Проваливайте все! Хрень!.. Проваливайте все от моей грёбаной машины!

– Брэндон не виноват… – Лана вылезла было, но Джон её остановил.

– А ты сиди! Все остальные – вон отсюда!! – хрупкое равновесие было сломано. – Это вам не курорт! Пошли на хрен! Шевели ногами… Завожу!

 
Кейт поскользнулась на гравии и чуть не упала. Джон сел за руль, прочищая горло. Громы и молнии здешний бог метал на «отлично». Вспыхнули габаритные огни… Мотор заревел, как и прошлый раз, со сбоями. Брэндон подумал, что дело в свечах. Фырканье и кашель напоминали человеческие… что ж, старому автомобилю пришлось худо. Машина подпрыгнула. В руках у Джона она пела по-другому… Едва различимые, бледные пятна лиц повернулись к фигурам, неловко мнущимся возле шоссе. Том курил с показным равнодушием. Брэндон дёрнул плечом.
 

– Что такое?

– Это же моя машина, чего он врёт… на своей бы так рассекал! – обиделась Кэндис. Будто услышав её, владелец «королевы» ударил по тормозам. Лана закричала.

– Кейт, валяй к нам, а то на работу опоздаем!

 
Всем остальным грозила ночь, проведённая на великих просторах…Дело – прежде всего!
 

– Он совершенно не может контролировать себя, – печально констатировал Том, когда их осталось трое. Десять негритят пошли купаться в море…– Так врачи говорят. У него неуправляемое, импульсивное поведение… Только я умею его встряхнуть. А если мне мешать, случается дерьмо. – летом они с Джоном неплохо развлекались, поджигая стога и литрами выдувая анисовую водку… А нынче иней покрывал посевы.

– Пошли, Кэндис. Мы до Гумбольдта и пешком доберёмся.

– Палата номер шесть… – Лана не могла оценить плоскую шутку, но Брэндона разбирало вялое зло. Демонстрация запоздалой мужественности помогла так же, как помогают мёртвому припарки… Привлечён мной, да? Я и не покушался на твою территорию…Он подул на ладони.

 
… Луна тянула за душу. Ночь была пустой и огромной. В кромешной тьме изящно и странно мерцали тонкие красные линии электропередач, и облака неслись по небу со скоростью гоночных автомобилей. Мой личный мир… это мой мир. Я бы поместил фотографию в крышку от часов… с вами всеми не так-то просто ладить, я не могу оправдывать все ожидания…Голова слегка кружилась. Брэндон взглянул на Тома, распластавшегося по земле, и вытянул ноги, едва слышно поскуливая. Плечи болели после долгого сидения за рулём… Давно уже не было таких сильных переживаний. Веки слипались, как будто в них брызнули сладким молоком. На голодный желудок хорошо охотиться, а на истощённую душу здорово добиваться взаимности… Ботинки были в траве и земле после добросовестно отмаханных семи миль в поисках ночлега. Первобытные запахи, острые ощущения. Он вернулся к истокам. Он ничего плохого не сделал… просто решился на определённый поступок, и настоял на своём. Кэндис дома, с малышом, но на двоих постояльцев её фермерский домик просто не рассчитан. Да и с парнями нужно поддерживать вид братства – не соскучился же он по дивану! Посреди неизвестности, заложив руки за голову, Брэндон чувствовал себя свободным. Записывал на память комплименты, выдумывал шутки и трюки… Он был не тот, что вчера, или месяц назад, когда только начинал свой «поход» – он стал сильнее и счастливее.
 

– Ты как там? – спросил Том, услышав неопределённые звуки, исходившие от свернувшегося калачиком паренька. Он сел и вытянул руки, грея их над наскоро построенным «скаутским» костром. Чёрт… в этой пустоши веток не добудешь… сухим торфом надо было разжигать, да разве тут возьмёшь торф?Он вспомнил отца, который учил его пользоваться зажигалкой в возрасте девяти лет. «Ты уже большой! Я обещал тебе как-то, что мы соберёмся за домом и покурим сообща, но ты подумай, как обращаться с этой штукой… я не хочу, чтобы мой сын прослыл сопляком!» Он умер от рака лёгких, и в тринадцать лет пацан оказался оторван от привычного… уехал из штата Невада вместе с матерью. Золотые деньки кончились. Он бегал из дому, а потом молча выслушивал нотации и принимал побои. Может, это его и закалило… Том сощурил глаза. Он прослыл тихим, едва ли не дурачком, но на самом деле просто не видел смысла орать на всех подряд. Джон мог себе позволить. Он – нет… потому что он был за компанию, и тоже счастья не с котомкой искал…