Текст книги "Умерев однажды, подумаешь дважды"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

– Барнабас, может, ты заткнешься! – выкрикнул правитель времени, Барнабас склонил голову, расстроенный. Я просто сидела, ошеломленная. Это было уже во второй раз, когда Рон не давал договорить Барнабасу в моём присутствии: первый раз на школьной парковке, и вот теперь – здесь. Что-то тут не так. Что же я такого натворила?

– Рон, – испуганно начала я. – Мне жаль. Я просто пыталась спасти себя и Джоша. Она ранила его. С ним все будет в порядке?

Хранитель времени, кажется, впервые обратил внимание на то, где он находится. Печально посмотрев на меня, он покачал головой, вызвав у меня приступ страха.

– Его жизнь в руках Накиты. От ее выбора зависит, будет он жить или умрет.

О Боже, я убила его, думала я, паника почти парализовала меня. Я должна поговорить с Накитой.

– Еще есть надежда, – успокаивал Рон, пока мысли вертелись у меня в голове, но его рука на моём плече не приносила утешения. Вместо этого во мне нарастало беспокойство. За его спиной гневался Барнабас.

– Я продолжу говорить в твою защиту, – сказал Рон, как если бы факт возможной смерти Джоша был печален, но незначителен. – О чем я беспокоюсь больше всего – это ты. Отделять себя от своего амулета, как сделала ты, должно было быть невозможным. Вероятно, тебе удалось это сделать потому, что ты мертва. Несмотря на это, я уверен, что ты повредила свой амулет. Больше так не делай. Кое-что из этого – моя вина. Я должен был следить за твоими успехами, но Барнабас не говорил, что у тебя были затруднения.

Его не беспокоит Джош. На самом деле нет. Наполненная чувством беспокойства я вырвалась из его захвата. И почему он винит Барнабаса? Барнабас сказал, что это мой амулет не позволял мне касаться мыслей, а не недостаток умения или старания, и Рон должен был знать это. Он что-то скрывает.

– Грейс сказала, что я повредила его, – сказала я обеспокоенно, но не делая попыток вытащить амулет из-под блузки, чтобы показать ему.

Барнабас стоял за Роном, прямо и напряженно. Его глаза засеребрились, являя моему взору ангела мщения.

– Я собираюсь домой, – сказал он Рону, пряча свою боль. – Они позволят мне войти. Они должны. Я должен рассказать им о черных крыльях. Они могут вытащить их из нее.

Домой? Размышляла я. Типа как в рай? С чего бы они не пускали его? Он не просто привязан к земле, но и изгнан из рая? Просто интересно, кто здесь плохие парни?

Страх прошел сквозь меня как нож, рожденный внезапным пониманием того, что все что я считала правдой, вероятно, не было таковой.

– Барнабас, заткнись, – сказал Рон, вставая между нами, ниже ростом Барнабаса, но смертельно серьезный. – Я пошлю молву, и Накита будет в порядке. Они не позволят тебе вернуться, а у меня есть работа. Оставайся с Мэдисон. Постарайся уберечь ее от неприятностей. И держи рот на замке! – Его глаза были почти черными, выражая смесь гнева, расстройства и … неуверенности. – Ты понял меня? Я не смогу исправить все это, если ты вмешаешься. Держи свой рот… на замке.

Образ Накиты, выгнувшейся от боли – белые крылья в крике вытянуты вверх, – всплыл в моей памяти. Я ранила одного из райских ангелов. Кем был Барнабас? С кем я проводила ночи у меня на крыше?

Испуганная я смотрела, как Рон быстро вышел из здания, исчезая в солнечном свете. Я повернулась к Барнабасу и отдернулась, когда он издал звук, выражающий весь его гнев, и плюхнулся в кресло рядом со мной. Его брови были выгнуты, а на лице застыло выражение глубокой задумчивости. Он не двигался. Ни малейшего движения и даже моргания.

– Она пыталась убить меня, – сказала я. – Она пыталась убить Джоша! Она собиралась…

– Отвести тебя к Кайросу. Ты говорила, – сказал он внезапно. В нем был заметен намек на страх. Он не боялся меня, это был страх за него самого. Он не собирался молчать, как ему сказал Рон, и меня пробрала дрожь.

– Так много религий, Мэдисон, – сказал он, – но всего одно место успокоения, и она собиралась направить тебя прямиком на тот путь, который ты избежала, когда завладела амулетом Кайроса.

– Накита не из ада, – предположила я, зная, что мое лицо побелело. – Но ты – да.

Барнабас резко выпрямился.

– Я? Нет, – ответил он, заливаясь краской, как если бы он смутился. – Я не из ада. Я даже не знаю, существует ли в природе такое место, если не считать того, что мы создаём сами для себя. Но и я не из рая… больше. Я покинул небеса, потому что не согласился с судьбой серафима. Они не позволят мне вернуться. Они не позволят никому из нас – светлых жнецов, вернуться. – Сжав челюсть, он выдохнул и, приложив руки к голове, потер виски. – Я должен был сказать тебе, но это так сбивает с толку.

– Но ты светлый жнец! – воскликнула я, озадаченная. – Светлые – хорошо, темные – плохо.

Он нахмурился на меня.

– Светлые – за человеческий выбор, с легкостью обнаруживаемый. Темные – за скрытую судьбу, предсказанную серафимами, без права выбора.

– Ох! Это было бы приятно знать! – выкрикнула я. – Как так получилось, что никто не потрудился рассказать мне?! – добавила я, раздраженная, испуганная, но испытывающая облегчение от того, что Барнабас не из ада, а всего лишь изгнан из рая. Тут есть разница, правильно?

Регистратор выглянула из дверного проема и тут же исчезла снова, когда решила, что я была расстроена из-за Джоша, а не от небольшого неправильного понимания сути света и тьмы.

Мысли Барнабаса, очевидно, витали где-то в другом месте.

– Я не понимаю, что делает Рон, – сказал он почти сам про себя, взгляд отстраненный, и неведающий, что у меня был срыв. – Я верю в выбор, но после того, что случилось, я не знаю. Ты хороший человек, Мэдисон, ты мне нравишься, но ты поместила черные крылья в Накиту. Это … ужасно. Возможно, серафимы правы. Возможно, тебе нужно уйти туда, где ты должна быть. Возможно, судьба приготовила для тебя место в этом мире. Борясь с ней, ты делаешь вещи только хуже.

Где я должна быть? Он имеет в виду – типа как дома с моим отцом или типа как с мертвыми? Я с трудом сглотнула. Это ж не меня выперли из рая.

– Это был несчастный случай.

– Было ли случайностью то, что ты училась, как становиться невидимой? – спросил он настойчиво. – Было ли случайностью то, что ты использовала это знание, чтобы разорвать захват Накитиного амулета на тебе? Было ли случайностью то, что она провалилась сквозь тебя? Или это была судьба? – Он медленно качал головой из стороны в сторону, темные кудри сверкали. – Я должен был раньше понять, что делает Рон. – Он прищурил глаза. – Я все еще не верю этому. Я не хочу верить этому.

У меня пересохло во рту. Что делает Рон? Барнабас знал что-то, чего не знала я, и о Боже, я собираюсь выяснить это.

– Барнабас, – начала я, но телефон на столе зазвенел, и медсестра вернулась поднять трубку. Садясь, она ободряюще улыбнулась мне, говоря, что с Джошем все в порядке. Или хотя бы, что ему не становиться хуже. Отвлекшись, я откинулась в своем кресле и, услышав хруст сухого листа, вытащила его из волос. Подержав его некоторое время, я отложила лист на ближайший стол. Хочу ли я на самом деле знать правду? Ага, хочу.

Работая над своей решимостью, я наблюдала, как плащ Барнабаса образовывает линию с затертым ковром и размышляла над тем, что возможно пальто – это его видоизмененные крылья. Мои мысли вернулись к моменту, когда Рон оттаскивал от меня Барнабаса на школьной парковке, и к недавнему событию, когда Рон предупредил Барнабаса держать рот на замке, чтобы он смог исправить положение, к ужасному ощущению руки Рона у меня на плече, когда он пытался утешить меня.

– Барнабас, – прошептала я, – что Рон не хочет говорить мне?

Поднимая на меня взгляд, он сжал челюсти.

– Не я решаю, что говорить тебе, а о чём молчать.

Страх заставил мое сердце сделать удар, но потом оно остановилось.

– Ты хочешь рассказать мне. Ты пытался на школьной парковке, и я вижу, что ты хочешь рассказать мне сейчас. Если ты веришь в выбор, расскажи мне, чтобы я смогла сделать правильный.

Он поднял взгляд, сперва посмотрев на мой амулет, потом мне в глаза, и я вздрогнула.

– Рон скрывает от серафимов кто ты, чтобы он смог изменить баланс между судьбой и выбором, вводя в заблуждение тебя, – сказал он прямо. – Вот что я думаю, он делает.

– Он сказал, что говорил с ними! – аргументировала я, потом замялась. – Вводит меня в заблуждение? Почему?

Пристально глядя в мои глаза, Барнабас тихо ответил:

– Ты новый хранитель времени, Мэдисон. Темный.

Я моргнула.

– Нет, – ответила я горячо.

Но вместо того, чтобы спорить со мной, он горько улыбнулся.

– Я говорил тебе, что существует причина, почему ты не можешь касаться моих мыслей, – сказал он, задержав взгляд на моем амулете. – Ты завладела амулетом темного хранителя времени. Иначе наши резонансы были бы достаточно близки, и мы могли бы общаться, но они на противоположных концах спектра. Рон знает это. Рон знает все. Он просто ничего не говорит.

Протянув руку вниз, я коснулась черного камня, потом отпустила его.

– Может быть, это не срабатывает, потому что я умерла.

Барнабас отвернулся, его грудь поднялась и опустилась от глубокого вздоха.

– Единственная причина, почему у тебя получилось завладеть амулетом хранителя времени – это потому, что ты одна из них.

– Нет! – воскликнула я. – Я смогла завладеть им, потому что я была человеком.

Он замотал головой.

– Ты могла коснуться его, потому что ты была человеком, но причина того, что ты завладела им в том, кто ты. Ты смогла научиться отделять себя от него и все равно владеть им. Ты приказывала Грейс, дала ей имя, которое связало ее и освободило от обязательств, возложенных на нее Роном. Ты восходящий хранитель времени, Мэдисон, один из двух людей, рожденных в этом тысячелетии, со способностью пережить искривление времени.

Я уставилась на него, меня начала охватывать паника. Я? Темный хранитель времени? Я не верила в судьбу. Он должно быть ошибся.

– Так сказал Рон? – прошептала я.

Он подвигал ногами в грязных мокасинах и подался вперед. Склоняясь над коленями, он посмотрел на меня из-под своих кудрей.

– Нет, – признал он, и я выдохнула с облегчением. – Но ты хранитель времени. Мэдисон, хранители времени смертны, и на то есть причина. Земля меняется, люди меняются, и меняются ценности. Просить человека, который был рожден во времена пирамид понять кого-то, кто принимает за должное то, что человек может видеть землю из космоса – бесполезно, и вот когда изменения становятся слишком значительными, приходит новый хранитель времени.

Он посмотрел на регистратора и склонился ближе.

– Я видел это прежде, как поворот колеса. Восходящие хранители времени находятся и обучаются до тех пор, пока не получат амулет, и старый хранитель времени снова начинает стареть, начиная с того самого возраста, в котором его жизнь была прервана божественным вмешательством. То, что ты мертва, вносит сложности, но это то, кто ты.

– Нет, я не та! – запротестовала я. – Я просто я. И если даже я была бы хранителем времени, я не была бы темным. Я не верю в судьбу. Я взяла амулет Кайроса, чтобы просто-напросто остаться в живых!

Хмурясь, Барнабас окинул взглядом занятого регистратора.

– Взять его – могло быть выбором, но судьба привела тебя к этому. Если бы ты была невинным объектом скоса, Рон передал бы тебя серафимам в первый же день. Но он не сделал этого, – Барнабас нахмурился сильнее. – Я должен был понять еще тогда, но я никогда не подозревал, что он опустится так низко, чтобы держать тебя в темноте с помощью лжи.

– Рон сказал, что говорил серафимам про меня, чтобы просить их разрешить мне оставить камень, – сказала я, сбитая с толку. – Если он не сделал этого, почему у меня все еще камень?

– Потому что и Кайрос не сказал им, что он у тебя.

– Почему? – спросила я. Я не могла думать. Я оцепенела. Мне нужен ответ, и я не могла понять, за что схватиться, чтобы догадаться самой.

Барнабас сдвинулся в кресле, запахивая пальто.

– Я думаю, что Кайрос хочет тебя уничтожить, чтобы ему не пришлось отказываться от своего поста, и если серафимы обнаружат твое существование, даже зная, что ты мертва, они заставят его подчиниться их воли. Однако если ты будешь уничтожена, они будут вынуждены позволить ему остаться темным хранителем времени в этот поворот колеса.

Кайрос будет жить вечно. Бессмертие – его высшая цель. Вот почему он убил меня, а потом пришел за мной. Он хотел уничтожить мою душу полностью. Паника стала опять нарастать.

– Нет. Ты ошибаешься. У меня просто не тот амулет, – сказала я. – Мне просто нужно его вернуть. Мне также нужно вернуть амулет Накиты, – пролепетала я, в то время как Барнабас откинулся назад, уставившись взглядом в потолок. – Сказать ей, что мне жаль. Может быть, она позволит Джошу жить.

– Если Накита найдет тебя, она доставит тебя Кайросу, – сказал Барнабас в потолок. – То, что тебе жаль, ничего не изменит. Ты уже завладела амулетом темного хранителя времени. Ты, Мэдисон. Чтобы Кайрос смог вернуть его, твоя душа должна быть уничтожена! Только один из вас может быть темным хранителем времени.

У меня кружилась голова. Должен быть выход.

– Или я или он? Я так не думаю, – сказала я, у меня начинала болеть голова. – Я могу отделиться от моего амулета. Возможно, причина этого в том, что он на самом деле не принадлежит мне. Ты хотя бы думал об этом? Если я смогу полностью вернуть его Кайросу, тогда, возможно, я восходящий светлый хранитель времени.

Барнабас прекратил дергать ногой, и повернулся ко мне, взвешивая это.

– Рон сказал не отделяться от амулета.

Я задрожала, не способная вздохнуть от надежды.

– И Рон лгал мне, нам. Я думаю, это стоит попробовать. Барнабас, я не восходящий темный хранитель времени! – я отвела взгляд от его полного решимости лица. – Мне нужно поговорить с Кайросом, – пробормотала я. – Где он живет?

У Барнабаса челюсть отвисла.

– Ты не пойдешь разговаривать с Кайросом! – сказал он. – И к тому же, я не знаю. – Падший ангел развернулся в кресле лицом ко мне, поднимая ногу так, чтобы опереться на подушку.

– Мэдисон, даже если ты восходящий светлый хранитель времени и можешь вернуть ему амулет, Кайрос, в любом случае, уничтожит твою душу, чтобы сместить баланс в свою сторону.

Я не могла себе позволить так думать.

– Он смертный, так что он живет на земле, правильно? – спросила я, вставая и смотря на пустой стол регистратора. – Если Кайрос хочет свой амулет, он должен вернуть мне мое тело, – сказала я, подергивая амулет, покоящийся на шее тяжелым грузом. – Могу поспорить, Накита знает, где он живет. С ней все в порядке? Они вытащили из нее черные крылья? Ты можешь слышать песни между раем и землей. Что в них говорится?

Барнабас остался в том положении, в котором и был, изумлённо взирая на меня из-под своих вьющихся волос.

– Мэдисон, – запротестовал он.

– С ней все в порядке? – спросила я громко, рука на бедре. – Ты можешь позвонить кому-то? Ну, давай! Какой толк от того, что ты жнец, если ты ничего не делаешь?

На мгновение он раздражённо прищурил на меня глаза, потом улыбка поддернула уголки его губ.

– С ней все в порядке, – сказал он, и тугой узел в районе моего живота расслабился. – Но это плохая идея.

Я потянула его с кресла, удивленная, что он поддался с такой легкостью.

– Да, но это идея. И если я восходящий хранитель времени, то я когда-то буду твоим боссом. Ну, давай же. Помоги мне найти Накиту.

Барнабас остановился и его рука выскользнула из моей, в то время как я продолжала идти без него.

– Ты не будешь чьим-либо боссом, если будешь мертва, – сказал он, усмехнувшись.

– Я должна извиниться, – сказала я, дотягиваясь до его руки и таща его вперед на еще один шаг. – И вернуть ей амулет. Возможно, если я сделаю это, она позволит жить Джошу. Возможно, в этом причина того, что она не убила его. Она ждет меня.

Он нахмурил лоб.

– Ты хочешь отдать темному жнецу амулет. Ты хотя бы слышишь себя?

– Он принадлежит ей, – ответила я. – В чем проблема?

– Рон будет вне себя. Он отберет у меня амулет, – пробормотал Барнабас, посматривая на парковку с тревогой. – Я не должен был тебе говорить.

Я положила руку на бедро, каждую секунду осознавая, что жизнь Джоша висит на волоске.

– Ты знаешь, что поступил правильно. Я не прошу тебя уйти. Если Рон отнимет у тебя амулет, я сделаю тебе другой. Конечно, если только это не очередная ложь, и я просто несчастная простофиля, которая ввязалась во все это, а не восходящий хранитель времени. – Боже, как я рада, что регистратора не было на месте.

Все равно он колебался.

– Почему ты слушаешь Рона! – в раздражении воскликнула я. – Он знал, кто я, и не сказал мне. Он сказал тебе учить меня чему-то, что он знал, я не могу делать. Может, ты просто поможешь мне?! Я должна попытаться спасти Джоша. Я должна попытаться спасти себя. Я могу снова быть собой!

Карие глаза Барнабаса искали что-то в моих.

– Ты всегда была собой.

Я подалась назад, не зная, что он решит.

– Ты поможешь мне?

Он стал рядом со мной, его пальто развивалось вокруг лодыжек.

– Ты видишь здесь выбор?

Я закивала.

– Я вижу шанс. И возможность убраться отсюда прежде чем появится мой отец и родители Джоша.

Барнабас посмотрел, кривясь, на парковку и заходящее солнце.

– Я не верю, что я собираюсь сделать это, – сказал он.

– Ты поможешь мне? – спросила я, затаив дыхание, одновременно испуганная и в приподнятом настроении.

– У меня будет столько проблем, – сказал он сам себе, и вместе мы повернулись к двойным дверям. – Я могу отвести тебя в безопасное место. Накита не может навредить тебе там. Хотя я и не думаю, что в этом есть толк.

– Спасибо, – сказала я, когда мы целеустремлённо вышли, мой живот дрожал от волнения.

Я смогу убедить Накиту отдать мне жизнь Джоша за паршивый кусок камня, потом то же самое сделаю с Кайросом и моей жизнью.

Вот увидите.

Глава 11

Я напряглась и зажмурилась, когда зеленые вершины леса стали ближе. Мне не хотелось наблюдать за тем, как Барнабас складывает крылья и ныряет в маленький просвет на небосводе. Мой желудок сжался и упал вниз. От сильного порыва ветра воздух стал прохладнее. Я открыла глаза, когда он бросился вниз, чтобы увернуться от дерева, и жестко приземлился на мшистое бревно. Оно стало разваливаться на части, и я успела спрыгнуть с него до того, как полено с тихим звуком рассыпалось.

Спутанные волосы упали мне на лицо, когда Барнабас взмахнул крыльями назад, чтобы погасить движение. К тому моменту, как я обернулась, он уже стоял за бревном, сложив крылья и накинув пальто на узкие плечи. Он был встревожен. Это было заметно даже в темноте, и я пристально уставилась на небо. Деревья были большими и практически без подлеска. Мягкая земля окутала мои ноги, и я обняла себя, чувствуя сырость. Кроме холмов, усеивающих пространство, я ничего не видела. Они выглядели как… могилы.

– Где мы? – спросила я, неуклюже перешагивая через бревно, чтобы быть ближе к Барнабасу.

– В точке основания, – тихо ответил он. – Земля дрожала бы, почувствовав прикосновение серафима. Но существуют несколько мест, где почва достаточно тверда, и в прошлом бессмертные пользовались ими, чтобы вести дела на земле. Области у моря отмечены огромными камнями, но здесь, где люди жили в гармонии с природой, пока не были изгнаны, они обозначены холмами – приютами для ангелов, дарованными им людьми за то, что они хранили себя и своих детей в мире. – Он повернулся ко мне, и я вздрогнула от его внезапно потустороннего взгляда. – Это нейтральное место. Если здесь прольется кровь, прибудет серафим. Накита этого не пожелает.

Я пробежала глазами по открытому лесу, ощущая, как мою кожу покалывает.

– Странное ощущение.

– Действительно, не правда ли?

Вокруг стояла тишина, только ветер шелестел в кронах деревьев.

– Как мне сообщить Наките, что я хочу поговорить?

Барнабас молча отошел от меня, отступив на добрых двадцать футов так, чтобы подпись его амулета не смешивалась с моей. Глядя на темнеющие деревья, он произнес:

– Полагаю, она ищет тебя. Было бы лучше, если бы ты была в этом уверена.

– Я уверена, – подтвердила я, но в глубине души беспокоилась. Я была в опасности, моя душа пела тем, кто мог это услышать, звуча подобно колокольному звону и создавая пятно света, за которым могла следовать Накита. Я стиснула зубы, когда черное крыло бесшумно пролетело между землей и деревьями. Но затем я решила, что в действительности это была ворона. Я посмотрела вверх – что-то невидимое привлекло мое внимание.

Барнабас дернулся, и ветка хрустнула.

– Я тоже это чувствую, – прошептал он.

Я тяжело сглотнула.

– Что это?

Он медленно переводил взгляд туда и обратно.

– Не знаю. Ощущается как жнец, но он боится. Как человек.

Барнабас бросил взгляд куда-то позади меня.

– Мэдисон, ложись! – крикнул он, и я упала на сырую листву, зарывшись лицом в землистую почву. Что-то тяжелое как камень прокатилось по моей спине и исчезло. Я подняла глаза, откидывая волосы и выплевывая изо рта грязь.

Сияя крыльями, такими белыми, что они светились во мраке, Накита ступила на землю, кружась в воздухе так, что ее ноги едва касались поверхности, пока ее крылья не растаяли как дым.

– Ты в порядке? – крикнула я, думая, что это одна из наиболее глупых вещей, которые я когда-либо говорила.

– Серафимы тоже мне лгут, – огрызнулась жнец, страх и гнев исказили когда-то прекрасные черты. У меня не было ни малейшего понятия, о чем она говорит, и я тупо уставилась на нее.

– Накита, подожди! – закричал Барнабас, бросаясь между нами. Светлый жнец отпрыгнул назад, когда отблеск стали разрезал воздух. Накита вытянула руки, замахиваясь и откидываясь назад, и снова нанесла удар. Я открыла рот, чтобы выкрикнуть бесполезное предупреждение, но меч Барнабаса встретился с ее, возникнув словно ниоткуда, и я задрожала от похожего на эхо звука, от которого затрепетали деревья. Должно быть, Кайрос дал ей новый амулет. Амулет, который я хотела вернуть, был Наките не нужен. Камень в ее мече теперь был черным, а драгоценный камень в клинке Барнабаса изменился ещё больше, сияя восхитительным желтым. Меч Накиты выглядел мертвым, ровно черным.

– Мэдисон хочет поговорить, – произнес Барнабас, недвижимо скрестив клинки с Никитой. – Вложи в ножны свой меч в этом святом месте.

Накита улыбнулась, жёсткая решимость на ее лице пугала. Она была сама на себя не похожа в белом одеянии, один в один схожем с нарядом Рона.

– Она нужна мне, – мелодично ответила она. – Ты забрал ее. Она – моя.

Барнабас отступил на шаг, и гул в моих ушах смолк, когда их клинки разъединились.

– Она принадлежит себе. И хочет извиниться. Будет позором не выслушать ее.

Отсалютовав мне экстравагантным жестом, Накита отступила назад, разрешая говорить. Не думаю, что ей было дело до того, что я хотела сказать, но это был мой единственный шанс.

Испуганная я встала перед ней, Барнабас был рядом.

– Накита, я сожалею, – мои слова исчезали во мраке. – Я не знала, что черные крылья могут остаться в тебе. Я только пыталась остановить тебя от убийства Джоша. Я принесла тебе твой амулет, – моя рука дрожала, когда я его протягивала. – Это не подкуп, но, пожалуйста, оставь Джоша в живых.

Она нахмурилась, но поймала амулет, который я бросила ей, положив его в свой пояс.

– Кайрос дал мне амулет, не ты. И я нуждаюсь в твоей жалости еще меньше, чем в твоих извинениях. Серафимы говорят, что я совершенно в порядке. Совершенно! – выкрикнула она в небо, затем повернулась ко мне, тяжело дыша, ее глаза были дикими. – Но они лгут.

Барнабас оттащил меня назад.

– Нам нужно уходить. Она сломлена. Это ничем не закончится.

– Я тоже сломлена, – ответила я, думая о моей прерванной жизни, и вырвалась из его хватки. – Накита, ты передашь от меня послание Кайросу? У него мое тело. Я хочу его вернуть. Я отдам ему его амулет, если он пообещает оставить меня в покое. Я только хочу жить, как я жила. Пожалуйста. Я устала бояться.

При слове «бояться» она задрожала, и воздух замерцал, когда ее крылья, гораздо больше, чем это казалось возможным, дугой изогнулись вокруг нее, кончики длинных перьев трепетали. Они смогли вынуть из нее черные крылья, но оставили внутри что-то, для чего жнец никогда не был рожден. Страх. И он шел от меня. От моих воспоминаний.

– Я не твой ангел-посланник, – горько отозвалась она. – Но мы пойдем к Кайросу. Ты – вор. Лгунья. С твоим телом и душой и моей косой, он может сделать меня такой, какой я была. Как было все до этого. Он обещал!

Мое тело все еще у Кайроса. Господи, спасибо тебе.

– Ты не заберешь ее, – возразил Барнабас, не осознавая, что сейчас Накита в сотни раз опаснее. Ее ангельская мощь треснула под волей человека. Страх и знание смерти сделали ее такой. Я сделала ее такой.

– Она – моя, покуда стоит здесь, – наклонившись, Накита вытянула свой новый меч вперед, вонзая наконечник в землю и разрезая мох как открытую рану.

Я покачала головой и отошла назад.

– Накита, послушай. Я только хочу вернуть мое тело, живым и невредимым. Он не должен разрушать мою душу ради амулета. Я могу от него отделиться.

Она выпрямилась, взрываясь жестоким и ужасным смехом. Барнабас придвинулся ближе ко мне для поддержки.

– Чтобы сделать меня снова целой, ты нужна Кайросу мертвой. Барнабас, прочь с моего пути, или ты падешь первым.

– Ты не сможешь, – Барнабас встал передо мной, когда Накита вытащила из земли меч и небрежно вытерла его о ногу. – Прибудет серафим. Ты не будешь так рисковать.

– Почему нет? – выкрикнула Накита, отойдя на шаг, ее глаза были широко открыты. – У меня ничего нет, Барнабас! Ты знаешь, на что это похоже – бояться? Я буду смеяться, если серафим сразит меня за осквернение одного из их мест на земле. По крайней мере, все будет кончено и мне не придется больше бояться!

Барнабас недоумённо нахмурился:

– Бояться?

Накита издала отвратительный звук, низкий, почты рычание. Она прошел через меня и парализовал. А затем она бросилась вперед.

Я захлебнулась криком, когда она сделала выпад, белые крылья развернулись вокруг нее. Барнабас упал на одно колено, широко расправив свои серые крылья и уворачиваясь от удара. Я попятилась назад, ища укрытие. Сильный ветер сдувал листву с лесной почвы. Звон стали ударил мне в уши. Они сошлись, скрестив клинки, крылья Барнабаса бились, пытаясь найти силы, чтобы отбросить Накиту назад.

– Я получу ее! – закричала Накита, ее крылья сильно захлопали, и она попыталась прижать Барнабаса к земле исключительно своей волей. – Я не смогу жить так! Я не могу!

Барнабас ударил ногой, чтобы оттолкнуть ее. Серые и белые крылья ударили деревья. Серебро вспыхнуло в воздухе, когда Барнабас нырнул вперед. Его невыгодное положение было очевидно. Он не хотел проливать кровь. Накиту это не беспокоило, она безумно нападала на Барнабаса, и светлый жнец отражал каждый удар все медленнее, чем предыдущий. Темный жнец сражалась с диким отчаянием, которым обладают только люди, и это начинало сказываться на Барнабасе.

Тяжелое ощущение на моей шее потрясло меня, и я схватила амулет, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Кто-то … кто-то пытался его использовать! И когда Накита вскрикнула, я поняла, что она пробовала сейчас в точности повторить то, что я сделала, чтобы стать невидимой. Она была слишком далеко от моего амулета, чтобы крепко схватить ее, но Барнабас не был.

С диким криком Накита ударила мечом по его клинку, отбрасывая его в сторону. Амулет на его шее вспыхнул и погас. Он был беспомощен. С воем Накита прыгнула к нему. Барнабас приготовился к нападению, но оно не последовало, так как Накита порвала свою связь с амулетом и стала невидимой, нырнув в него, как будто он был водой.

– Барнабас, берегись! – закричала я, но уже было поздно. Накита возникла позади светлого жнеца, вращаясь, чтобы приставить меч к его шее. Ее руки напряглись, чтобы нанести удар.

– Накита, нет! – завизжала я, взбираясь, чтобы стать перед ним. Темный жнец заколебалась. Ее губы раздвинулись в дикой победной улыбке. Они застыли, два ангела смерти, связанные вместе, один – сумасшедший и дикий, другой – побежденный и растерянный.

– Г-где ты этому научилась? – пробормотал Барнабас, ощущая у себя на горле клинок другого жнеца.

Не сводя с меня глаз, Накита наклонилась вперед, шепча Барнабасу в ухо:

– Удивительно, что можно сделать, когда ты знаешь, что ничто не длится вечно, пока ты сама не сделаешь это.

Во рту было сухо.

– Не убивай его, – молила я. – Пожалуйста, Накита.

– Глупая девчонка, – ухмыльнулась Накита. – Почему ты беспокоишься? Никому больше до него нет дела. Он не смог защитить тебя, отдал тебя мне. И теперь ты умрешь.

– Я пойду с тобой! Только не убивай его. Возьми меня к Кайросу, – потребовала я, дрожа. – Позволь поговорить с ним.

– Это именно то, что я намереваюсь сделать, – заявила Накита, отодвигаясь назад.

– Накита, нет! – закричала я, когда она ударила рукоятью своего меча по голове Барнабаса. Серые крылья светлого жнеца бесшумно поникли, и он упал вперед, тяжело осев на заросшую мхом землю. Его крылья окутывали его, предавая ему вид спящего ангела, отдыхающего на лесной поляне.

Мое сердце снова забилось, и я стала отступать назад. Накита встряхнула крыльями и улыбнулась. Одно мягкое перо соскользнуло с нее и чистым белом пятном приземлилось на пронзительно зеленый мох.

Я побежала.

– Отпусти меня! – воскликнула я. Я знала, что невидимость мне не поможет, раз она тоже это умела. – Почему ты не можешь оставить меня в покое?!

– Я хочу вернуть себя назад, – прорычала Накита, крепка держа меня рядом. – Я не хочу больше бояться. Черных крыльев. – Она глотала слова, пока ее голос не повысился от гнева. – Я никогда не знала страха. Я видела его, думала, что вы просто слишком слабы, но это не так. Я не хочу снова бояться. Я хочу быть такой, какой была. Кайрос может вернуть меня. Но для этого ему нужен его амулет.

Мой амулет, дерзко подумала я и взвизгнула, когда мы внезапно поднялись в воздух, ныряя в дыры в небосводе и возвращаясь к свету. Одной рукой она твердо меня обнимала, но мои ноги мотались в воздухе, пока мои каблуки не нашли ее ноги как опору. Это была демонстрация сотрудничества, но по крайней мере, мои внутренности не приближались к легким.

– Накита, мне жаль, – произнесла я, пока мы поднимались. – Я не знала, что черные крылья могут повредить тебе. Ты пыталась меня убить!

– Это был мне урок, и твоя судьба, – ответила она, сильно прижимая меня к себе. – Я не могу существовать так, как сейчас. Я буду той, кем была!

Похолодало. Без предупреждения Накита нырнула вниз, оборачивая нас в кокон из мягких, как подушка, крыльев. Я боролась с ней, но головокружение подсказало, что мы падаем.

– Успокойся, – проворчала Накита, а затем мир вывернулся наизнанку.

Я закричала. Мой разум не был способен осознать полное отсутствие чего-либо. Ни звука, ни касания, ничего. Это было, как если бы я была черным крылом, никогда не существовавшим, но с ужасом осознающим то, что было что-то большее, но теперь для него потерянное. Я падала, и не было ничего в пределах моего понимания, что бы сказало мне, что это когда-нибудь закончится.