Текст книги "Жадность"

Автор книги: Ким Алтынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

5

С первого дня в «Лавине» Артура «впрягли» в работу: поручили продать валявшиеся без движения в течение четырех месяцев 300 комплектов итальянского сантехнического оборудования. Заложивший их заемщик кредита не вернул, оставил сантехнику вместе с долгами за ее хранение на складе и скрылся. Дело было гиблое, предполагалось, что Артур его провалит и будет с позором уволен, а на его место наконец разрешат взять кого-нибудь из родственников кредитных начальников. Васканяну в этом отношении повезло с трудоустройством: он попал под очередную кампанию президента банка Боброва по пресечению кумовства при найме сотрудников.

Первое, что сделал Васканян, – сличил документы на сантехнику с самим товаром. Во-первых, в документах значилось, что она итальянская, но на самих ваннах, унитазах, смесителях и прочем была наклеена пленка made in France, а на некоторых элементах и вовсе было выбито made in Poland. Во-вторых, сами комплекты состояли не из девяти предметов, а только из семи. В-третьих, самое громоздкое и дорогое, ванны, оказались не чугунными и даже не акриловыми, а всего лишь маловостребованными стальными. В итоге залоговая стоимость реально, по самым скромным подсчетам, оказалась завышена в четыре-пять раз и не покрывала и двадцати процентов выданного кредита и процентов по нему. Такое ну никак нельзя было списать просто на мошенничество заемщика или безалаберность кредитной службы. Напротив, всё слишком хорошо продумали.

Любой другой в этой ситуации гордо отрапортовал бы о своих изысканиях начальству и изложил бы вывод о невозможности реализовать такой залог, но только не Артур. Науку делать карьеру еще в отсутствие специальной литературы Васканян изучал по Драйзеру. У Драйзера же суть вопроса охватывалась одной-двумя краткими по форме, но удивительно емкими по содержанию фразами. Пока Артур впитывал только то, что лежало на поверхности, не опускаясь до истинных глубин писательской мысли. Оставалось успокаивать себя тем, что эта черта исключительно возрастная и если в двадцать лет тебе больше нравится «Финансист», то еще не потеряна надежда к пятидесяти годам начать понимать «Стоика». Ведь не стоял же на месте и сам Драйзер. Впрочем, события в России 1997 года был зеркалом событий в Америке, описанных именно в «Финансисте»: борьба за целостность страны между Севером и Югом, бум полулегального предпринимательства, коррупция, бюджетные аферы, захламленность рынков пустыми бумажками. Поэтому и формулу карьерного успеха в строгом соответствии с Драйзером Артур усвоил как сочетание личного обаяния, дальновидности и репутации. Если она сгодилась для одной великой страны, почему бы не использовать ее в другой, хоть и полтораста лет спустя?

Настучать на проворовавшихся коллег было бы верхом недальновидности, смертельным ударом по репутации и отражением уродливого облика души (какое уж тут обаяние). В довершение всего Васканяна при первом удобном случае просто выпнули бы под зад на улицу – и конец успеху до его начала. Поэтому в общении с начальством Артур выбрал осторожную тактику.

Обратился к своему непосредственному руководителю, который явно был замешан в выдаче этого кредита, и изложил свои сомнения в перспективах реализации залога. Тот поначалу напрягся, но быстро расцвел, когда в качестве основного довода Васканян привел «длину ванн».

– Видите ли, – сказал Артур, – длина этих ванн 170 сантиметров, а стандартная длина для ванн в новостройках 160. В элитных же домах точечной застройки чистовая отделка либо вообще не производится, либо производится с использованием сантехники принципиально иной комплектации и материала. Таким образом, весь оптовый сегмент рынка для нас отсекается, приходится рассчитывать на розницу. К примеру, если эти ванны будут покупать жильцы сталинских домов. Но кто из них часто меняет ванны? А сколько мы будем реализовывать такое количество комплектов через розничную сеть, я сказать не могу. Знаю только, что очень долго.

– Ну хорошо, – руководитель залоговой службы оценил, что ни слова не было сказано о куда более существенных недостатках сфальсифицированного залога, – можно их вообще продать? И желательно быстро и оптом.

– Да, наверное, – пожал плечами Артур. – Но только не ванны. Унитазы, смесители – да. И только процентов за десять от стоимости.

– Годится! – обрадовался главный залоговик. – А ванны будем отдавать в нагрузку бесплатно. Лишь бы вывезли со склада и нам не пришлось платить за их хранение. Попробуешь?

Артур обреченно вздохнул, но вылетел от босса чуть ли не на крыльях. Кредитные чиновники оказались всего лишь банальными ворами. Поворошив старые связи, Артур быстро вышел на строителей, обслуживающих муниципальные стройки Москвы и области. Встретился, провел переговоры, объяснил схему, при которой все стороны и отличатся перед начальством, и заработают себе на карман. И уговорил.

Схема была проста. Строители покупают 300 комплектов сантехники за цену вдвое ниже оптовой, о чем гордо отчитываются командованию. После чего получают половину уплаченной цены назад. Чиновники «Лавины» начали долго и скаредно для вида торговаться, но в итоге все срослось. Разумеется, и Васканяну кое-что прилипло по дороге. Это «кое-что» равнялось примерно его трехлетней зарплате в банке.

В какой-то момент ему хотелось отказаться от своей доли и уступить ее «Лавине», стать местным героем и почувствовать себя благородным гением. Но здравый смысл подсказал ему: успехи должны накапливаться потихоньку – от малого к большому. Он и так смог выручить для банка приличную сумму, хотя банковские сотрудники уже собирались просто забыть про этот негодный товар. Вдобавок ко всему Артур не подставил своих непосредственных руководителей, которые это, безусловно, оценят. Ну и как, в конце концов, можно устоять перед соблазном снова заработать большие и легкие деньги! Кроме того, никто все равно не поверил бы в его бескорыстность.

Все получилось, как Васканян и ожидал. Ему сразу же повысили оклад на пятьдесят долларов, сократили с трех до двух месяцев испытательный срок и даже заплатили премию – долларов сто, кажется. Сейчас он уже не помнил таких тонкостей. Главное, что в который раз его аферу не заметили.

Разглядев в Васканяне «способного, рабочего и правильно мыслящего паренька», начальник залоговой службы перебросил его на более сложный участок – выколачивать огромный долг с некоего завода. Та история вообще сделала его знаменитым на всю «Лавину».

Завод задолжал «Лавине» очень серьезную сумму. В свое время банк накачивал его деньгами по самой простой причине: директор завода и председатель совета банка были одноклассниками, причем приехали оба откуда-то с Урала еще в пятидесятые. Кредитная линия предприятию была огромна, завод добросовестно вычерпывал бешеные суммы, а когда настало время гасить, директор просто взял и помер от старости, оставив завод по уши в долгах: перед бюджетом, перед поставщиками, перед банками. Кредиторы ринулись в арбитражные суды и засыпали расчетные счета завода исполнительными листами. Самое интересное, что, пока директор был жив, эти самые кредиторы ни минуты не сомневались, что он найдет средства, чтобы рассчитаться.

Молодому преемнику покойного никто не верил, и потому на предприятие сразу же «наехали» всем миром, кто через суд, кто через налоговую полицию, кто через бандитов. Заводским властям обещали банкротство, тюрьму, пулю в голову.

Но молодой директор был человеком новой формации, усвоившим ряд золотых правил ведения бизнеса в новой России. Первое: должников не убивают, иначе пропадет даже надежда на возврат денег. Второе: когда кредиторов слишком много, они пожирают друг друга. На этом он и сыграл, каждому отдельно что-то пообещав и стравив между собой.

Сам новый директор между тем не разменивался на попытки оживить завод. Ему это зачем? – все равно отберут рано или поздно. Вместо этого он все свободные средства пустил на переустройство здания заводоуправления в небольшой бизнес-центр. С пригодными под офисы помещениями в Москве тогда еще была напряженка, поэтому арендаторы повалили валом и, что самое ценное, с готовностью платили за аренду наличными в карман директору.

Сам Артур не был кредитором завода, он только представлял интересы кредитора, поэтому душа его в смятении не находилась и разум затуманен не был. Он знал все те же самые золотые правила бизнеса в новой России, третье из которых: если долг не вернули сразу, то не вернут никогда, если сам не ухватишь первого попавшегося под руку имущества должника. Поэтому всякие предлагаемые схемы урегулирования задолженности он и читать не стал, а после внимательного изучения всей заводской документации придумал простой, наглый и жесткий план.

Здание заводоуправления, единственной реальной ценности предприятия в новых условиях, запитывалось электричеством не там же, где цеха, а от бывшей заводской столовой, которую старый директор продал родственнику под ресторан. Но у родственника все совсем не пошло, и он с радостью недорого перепродал столовую случайно подвернувшемуся покупателю. Этим покупателем оказался бывший партнер Васканяна.

Дальше все было делом техники. Новоявленному бизнес-центру отрубили электричество. Банк «Лавина» радостно подкрепил своего неожиданного союзника, ресторатора, всеми видами ресурсов. И новый заводской директор сделать ничего с этим не смог. Его «крыши» вернулись ни с чем, столкнувшись с куда более мощными себе подобными. И под давлением угроз от арендаторов, взбешенных отсутствием света на протяжении недели, директор пошел на большие уступки.

Банк получил новое соглашение о реструктуризации, включавшее весомый первый платеж, залог – здание заводоуправления – и бесплатную аренду двухсот метров в этом здании под банковское отделение. Стоит ли говорить, что Артур как менеджер проекта не обнес и себя: директор выкупил злосчастную столовую у его партнера с приличной доходностью.

Вершиной торжества стал личный прием Артура председателем совета банка, у которого с урегулированием кризиса с заводом с плеч свалился груз ответственности. Председатель долго тряс руку Васканяну, называл его молодой надеждой банка и предрекал головокружительную карьеру.

Но уже и имевшиеся скромные карьерные достижения молодого сотрудника кое-кто счел излишне головокружительными. Появились враги и завистники, особенно в кредитном управлении. Им не хватило сил предотвратить назначение Артура, но они добились того, что главное лицо в банке – президент – его лично не принял. Влияние завистников было очень существенным.

6

Вообще в кредитном управлении «Лавины» работали очень странные люди. Как на подбор: из тридцати человек двадцать пять возрастом за сорок, все бывшие госчиновники или офицеры правоохранительных органов (причем отнюдь не интеллектуальных подразделений), все не слишком хорошо образованные, малопрофессиональные, не гибкие, но все до безобразия жадные и вороватые.

В принципе Артур и сам не имел ничего против того, чтобы нажиться за счет недополучения банком прибыли. Но, глядя на раскормленные рожи своих сослуживцев, он просто бесился при мысли, что они ходят в банк, чтобы просто украсть и пожрать в столовой. Васканян всегда действовал по принципу: каждый должен получить свой кусок пропорционально способностям и затраченным усилиям, и при этом откровенно ограбленных быть не должно. Но эта публика именно таким грабежом своего работодателя и занималась: выдавала за взятки заведомо невозвратные кредиты, кредитовала (также, разумеется, безвозвратно) свои подставные фирмы и фирмы своих знакомых, неоправданно снижала процентные ставки, пролонгировала сроки договоров, принимала неликвидные залоги, пассивно преследовала неисправных плательщиков, закрывала глаза на недостоверную информацию о заемщиках. Доходило до анекдотов, когда, например, некому буржуину, имевшему в банке депозит, выдавали кредит, он его не возвращал, но проценты по депозиту исправно снимал, а банку в погашение какой-то мизерной части долга передавал непригодное к употреблению имущество. При этом служба безопасности гордо рапортовала, что вот-вот его поймает и прижмет. Рука мыла руку. Так было почти во всех банках, уж больно лакомый кусок – кредиты. Однако «Лавина» явно была бы на очень высоких позициях в рейтинге беспредела, существуй такой рейтинг.

Жаловал этот народец и другие куски. Зная, что обед начинается в час, они еще с одиннадцати засылали гонцов посмотреть: «не накрывают ли еще». Дорвавшись до бесплатной кормежки, они, словно бомжи, набивали себе брюхо до икоты, до отрыжки, до изнеможения. Сметалось все выставленное на стол, сочетаться в их животах могли одновременно самые несовместимые блюда. Все уничтожалось до последней крошки. Некоторые умудрялись даже прилюдно вытирать тарелки куском хлеба, чем облегчали поварам мытье посуды. Добавки к пяти блюдам в «Лавине» предусмотрено не было, что очень расстраивало.

Сотрудники других подразделений обедали очень просто: десять-пятнадцать минут, в темпе, умудряясь решать за столом еще какие-то вопросы. Кредитное управление жрало в молчании в течение минимум получаса. При всем при этом кредитные чиновники не только никогда не поздравляли поваров и официанток с днями рождения или просто праздниками, но и не знали их по именам.

Набив желудки до такого состояния, когда встать из-за стола без посторонней помощи трудно, они доползали до рабочих кресел и бросали на них свои огромные зады. При этом каждый не уставал повторять изо дня в день, что «обед нынче неважный», что у них болит пузо и больше в этой тошниловке они есть не будут и поставят соответствующий вопрос перед руководством.

Вечерком они закупали водочки и неизменно надирались, обильно закусывая докупленными мальчишкой-курьером в ближайшем гастрономе деликатесами. Причем мальчик предоставлял кассовые чеки, и даже находились желающие сложить на калькуляторе цифры и сверить наличие продуктов, дабы проверить, не присвоил ли парень чего. Только разве контрольные весы не завели. За этой трапезой кредитчики были говорливее, и будь у кого желание записать несколько таких бесед на диктофон и положить запись на стол Боброва, можно было бы смело сразу отправлять этих ребят за решетку.

Но президент, очевидно, обо всем знал и никак не реагировал, ибо тоже «пощипывал» на этом участке, а ответственность за невозврат «своих» кредитов перекладывал на этих чиновников, которые с готовностью облачались в вериги, посыпали склоненные в покаянии головы пеплом и самобичевались. Аппетит, правда, даже в такие дни у них не портился.

Что самое смешное – они вполне серьезно рассуждали о том, что банк плохо организован, нет управленческой идеи, менеджерам среднего звена мало делегируют полномочий. Высших чинов банка они критиковали активно, но как-то очень безболезненно для последних. Да и кто будет поносить людей, создавших райские условия для такого содома, каким было кредитное управление.

Панически они боялись только одного человека – вице-президента Белецкого. Белецкий давно и старательно подбирался к контролю за кредитным управлением, поскольку это была единственная неподвластная ему сфера, занятая размещением банковских денег. Все остальное, что зарабатывало, подчинялось только ему. Белецкий был крутым профессионалом банковского дела и до прихода в «Лавину» успешно сам руководил двумя банками поменьше. Он обладал качествами диктатора, на персонал смотрел как на средство производства, платил мало и выжимал из подчиненных максимум. Возвышались и карьерно, и материально только люди, выдерживавшие бешеный ритм, сумасшедшие нагрузки и сносившие хамское обращение. Нельзя сказать, что методы Белецкого были сверхэффективны, но воровство среднего и нижнего звена при нем не процветало.

Понятно, что всю кредитную братию трудоголик Белецкий разогнал бы в течение получаса. И воровать при нем возможности не было бы. По мере того как процент проблемных кредитов рос, перспектива появления Белецкого становилась все более отчетливой и неотвратимой. Кредитчиков пугали Белецким, Белецкого дразнили обещаниями переподчинить ему кредиты.

В какой-то момент от кредитного управления все чаще стали требовать предоставления отчетности, несколько раз внепланово приходили аудиторы. Кредитчики запаниковали. Прекратить воровать они, конечно, могли. На время. Но научиться работать профессионально – уже точно нет. Читать балансы, разбираться в финансовых отчетах, правильно оценивать залоги, применять современную методику оценки рисков, грамотно составлять график проверки заемщиков – все это ими никогда не делалось. И учиться было поздно. А просто свернуть деятельность в глазах Белецкого и иже с ним означало бы фактически расписаться в своем поражении.

На кого-то надо было делать ставку. И вот на одной из вечерних посиделок, не сопровождаемой на сей раз алкогольными возлияниями, собрались семь-восемь кредитных аксакалов и стали думать превеликую думу, как от супостата Белецкого спасаться. Все дружно признались в своей неспособности противостоять ему, а потому необходимо найти козла отпущения, дать ему возможность начать воплощать какую-то реальную кредитную политику, в случае удачи приписать успехи себе, а неудачи – свалить на него. И все сошлись на кандидатуре Васканяна. Молод, грамотен, удачлив. За это они его терпеть не могли, а потому не боялись подставить. Вполне сойдет за молодого реформатора, которому кредитное управление поверило, за которым оно пошло, а он… Там будет видно.

7

Но вес у Васканяна был слишком невелик. Поэтому для начала решили его приподнять на должностной лестнице. Начальника залогового отдела выгнали за старые грехи, о которых он и думать уже забыл. И сами же порекомендовали Артура на эту должность, о чем ему и сообщили. Каждый из тяжеловесов кредитной службы не преминул приписать заслугу лично себе.

Через некоторое время Васканяна вызвал начальник управления, пожилой, умудренный опытом человек, который очень много «откатил» себе на старте банковской деятельности, а теперь всерьез заботился о безупречности репутации.

– Артур Николаевич! – твердо и торжественно начал начальник. – У меня для вас две новости: хорошая и плохая. Хорошая заключается в том, что все управление по достоинству оценило вашу энергию и находчивость. Плохая же состоит в том, что благодаря этим качествам на вас решено взвалить разработку проекта реформирования кредитной деятельности.

В прошлом начальник кредитного управления был заместителем секретаря комитета комсомола по идеологии крупного советского металлургического комбината. Поэтому «звонил» он всегда складно, а реальные проблемы умел прятать за, казалось бы, безобидными формулировками. «Реформирование» в данном случае означало: нам каюк, парень, и тебе вместе с нами; вытаскивай как знаешь. Все это Васканян понял. И сразу же согласился. Ибо Белецкий был и ему несимпатичен. Лучше жить с ворами, чем с этим гестаповцем. Между прочим, тогда в России подобное мнение распространялось на всю общественную жизнь. К суровым нравам потянуло позднее.

Высокое доверие Артур оправдал, и большого труда это ему не составило. «Реформирование» свелось к нескольким простым действиям. Вести себя потише. Перестать пить на работе. Перестать выдавать совсем уж необеспеченные кредиты. Начать гонять простых неисправных должников и хотя бы «совестить» привилегированных. Заодно внятно прописать и упростить технологию рассмотрения кредитных заявок.

И уже три месяца спустя начальник кредитного управления гордо доложил правлению об успехах. Процесс вышибания старых забытых долгов пошел живее: отобрано у недоимщиков почти два миллиарда рублей. Процент проблемных кредитов упал до показателя двадцать пять процентов против тридцати. Аудиторы оценили степень ликвидности залогов как «ниже средней» (против «неудовлетворительной» по результатам предыдущей проверки). Все достижения, само собой, начальник приписал себе и своей старой гвардии.

Но оргвыводы все же последовали. Несчастный начальник кредитного управления был неожиданно «повышен» в должности: назначен управляющим филиала банка в родной металлургический регион. Трое кредитных тяжеловесов из числа наиболее бесполезных были отправлены на выход. Но главное все же было достигнуто: Белецкий кредитного управления опять не получил.

А самым неожиданным стало другое: Васканян к своей должности начальника залогового отдела получил приписку «заместитель начальника кредитного управления». Таких заместителей было еще трое, так что ничего особенного на первый взгляд. Но только на первый, ибо поражали два обстоятельства. Во-первых, меньше чем за год он сделал головокружительную карьеру от рядового специалиста до заместителя главы ключевой службы. Без блата, без взяток, без «своих» крупных заемщиков. Просто так встали звезды. Впрочем, в 90-е годы в России они еще и не так вставали. Во-вторых, и это было совсем ни в какие ворота, президент банка Бобров так с ним ни разу и не пообщался, хотя повышения Артуру подписывал регулярно.