Текст книги "Жадность"

Автор книги: Ким Алтынов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Ким Алтынов
Жадность

© Ким Алтынов, текст, 2022

© Роман Олейник, иллюстрация на обложку, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Для счастья нужна либо чистая совесть, либо чистое отсутствие совести.

Огден Нэш, «Меморандум для внутреннего использования»

…в старину такие развлечения, как бродяжничество, убийства и грабежи, сочетавшие в себе здоровый моцион с верным средством поправить расстроенное состояние, являлись одновременно и благородным промыслом, и полезным отдыхом…

Чальз Диккенс, «Жизнь и приключения Мартина Чезлвита»

Вместо пролога

Этим четверым было неуютно под его колючим взором: кто-то смотрел в пол, кто-то в потолок или в сторону, один и вовсе закрыл глаза. Все пришли, он не ошибся – убийца действительно среди них. Или существует сговор? Возможно. Хотя скорее всего убийца – одиночка, а остальным просто интересно, кто же решился на такой очевидный для всех шаг.

– Мне наплевать на то, кто из вас убил нашего общего друга. Где мои два миллиона долларов?

Ему было приятно видеть на их лицах пусть и мимолетный, но испуг.

– Я повторяю свой вопрос: где мои два миллиона долларов, которые один из вас отобрал у своей жертвы?

Ответа не последовало.

– Какой цинизм! Убить школьного друга на школьном же юбилее! Но заметьте, я вас не стыжу. Я просто хочу вернуть свои два миллиона долларов.

Он нарочно снова и снова повторял эту цифру, заставляя их напрягаться. Они должны чувствовать, что речь идет не об абстрактных деньгах, а о вполне конкретной сумасшедшей сумме, за которую их готовы разорвать. И эта сумма не позволяет им усомниться в своей печальной участи. Один из них предъявил бывшему однокласснику смертельный счет к оплате, теперь он тоже должен заплатить по счету. В противном случае заплатят все четверо.

Книга 1. Москва, 1997 год

1

Особенный день в жизни девятого вице-президента банка «Лавина» Артура Николаевича Васканяна начинался как и все прочие. Без сюрпризов.

Собранный в Гонконге армейский будильник звериным рыком привычно сбросил Васканяна с кровати на пол, предусмотрительно укрытый толстым пепельно-серым паласом. Киллер с циферблатом, созданный человеком не иначе как с подсказки нечистого. Ему положено было сводить с ума целые батальоны, но мазохист Артур Васканян стойко переносил эту пытку в одиночку, не находя в себе сил выбросить монстра в помойное ведро. В порядке самооправдания Васканян приводил два слабых довода: с ним никогда не проспишь, и он мобилизует на весь день. И здесь Артур не лукавил: желание доспать, подремать или просто поваляться пропадало даже зимой. Причем пропадало оно не только у него, но и у соседей. Из-за постоянных жалоб Васканяну даже пришлось купить новые пластиковые окна, однако в теплое время года их приходилось открывать, и жалобы возобновлялись. Будильник был презентован Васканяну бывшей женой почти перед самым разводом, за неделю или две. Прощальный дар коварного кентавра. Инесса, видимо, хотела не только оставить о себе вечную память, но и отравить этой памятью остаток его дней. И Артур принял вызов, полагая, что эти милые часики удержат его от вторичной опрометчивой женитьбы.

Встав с паласа, Васканян с не до конца раскрытыми глазами энергично промаршировал в ванную, свое любимое помещение в квартире. Ни одной комнатой он не занимался с такой любовью, ибо высшим из доступных человеку наслаждений считал погружение в доведенную до сорока градусов воду. Строители, делавшие ремонт, сразу поняли, что к ванной у заказчика особо трепетное отношение, поэтому при ее отделке постарались. И разноцветную плитку со сложным рисунком и двойным бордюром уложили ровно и с первого раза, и саму ванну с раковиной установили на славу, и гальванику привинтили как положено. В остальной части квартиры, ослепив Артура ванной, они откровенно схалтурили: где-то уже отошли обои, где-то слегка вздулся паркет и так далее. Но ванная была хороша.

В течение минуты Артур принимал прохладный душ, потом тщательно соскабливал с лица унаследованную от кавказских предков по отцовской линии жесткую щетину, кропотливо полоскал зубы дезинфицирующим раствором, а затем не без раздражения приступил к укладке своих заметно поредевших иссиня-черных волос при помощи геля.

Вообще, после развода собственная внешность некоторое время была ему безразлична. Однако, искусственно пытаясь создать для себя подобие свободы во всем, он достаточно быстро ощутил желание продолжать нравиться женщинам, особенно румяным блондиночкам, кои вдруг во множестве стали появляться у него на работе. Вероятно, вкусы нового начальника кадровой службы неожиданно совпали с его вкусами. Артур, как типичный армянин из анекдотов, всегда тяготел к светлым женщинам «немножко в теле», хотя, преодолевая этот национальный комплекс, женился на худощавой брюнетке. За что и поплатился.

Не одеваясь, нагишом, он побрел в семиметровую кухню, в которой преобладали перламутровые тона, там извлек из огромного, но неизменно полупустого холодильника стакан апельсинового сока и большой двойной бутерброд с пошехонским сыром и проглотил все это стоя, не особенно утруждая себя тщательным пережевыванием. До семи лет он не брал сыра в рот. Но однажды (и этот случай всегда рассказывает его мама) он посмотрел по телевизору чешский мультфильм про туповатого кота Мирмура, у которого забавный мышонок выманил кусок сыра, прикинувшись умирающим и повторяя одну и ту же фразу «меня от смерти может спасти только сыр». Маленький Артурчик под впечатлением от этого блокбастера прибежал к маме и заорал:

– Мам, у нас есть дома сыр?

– Конечно! – удивилась мать.

– Если бы не было, я бы ел! – сообщил ребенок. Все присутствовавшие рассмеялись и хором наперебой стали уговаривать дитя попробовать. Уговорили на всю жизнь. Артур перепробовал сотни сортов сыра, включая французские и итальянские деликатесные, но его сердце и желудок принадлежали пошехонскому. «Вот такой я урод, – говорил он продавщицам в продмагах, когда они сообщали, что пошехонского нет, и предлагали массу других сортов, – не могу без пошехонского».

Позавтракав, Артур с особым удовольствием принялся за свой туалет, намереваясь сегодня надеть всё новое: и костюм, и галстук, и сорочку, и ботинки, не говоря уже о носках и белье. Даже портфель купил накануне, дорогой итальянский, из хорошей кожи. Артур любил обновы в особенные дни, имея на практике несколько удачных примеров везения при наличии такого сочетания. В его банке люди одевались по-разному, но в массе своей плохо. Кому-то не хватало средств на добротные вещи, кому-то вкуса, а кто-то и вовсе рассматривал работу только как работу, поэтому всем своим внешним видом демонстрировал пренебрежение.

Васканян был не таков. Считая себя классическим банковским работником, он постоянно держал в своем гардеробе полдюжины костюмов, только однобортных, черного, серого или темно-синего цвета, плюс блейзер на случай какой-нибудь вечеринки. Сорочки он носил однотонные, белые или голубые, никакой полоски, в гармонии с ними подобраны были и многочисленные галстуки строгих расцветок (с преобладанием темных оттенков) и классических рисунков (геометрические фигуры, полоска, мелкие «огурцы»). Ботинки, само собой, только на шнурках. Недавним советским людям еще только предстояло понять разницу между оксфордами, дерби и брогами.

Хотя зрение у Артура было прекрасное, он изредка демонстрировал окружающим очки в изящной оправе «данхилловской» коллекции. Часы – золотой «Брайтлинг» с изящным кожаным ремешком, но не на вылом глаз. Артур не очень разбирался в часах, но точно слышал где-то, что «Ролекс» – это похабно. Пижон, говорили о Васканяне, но тут же добавляли: зато какой. Все бы хорошо, но Артур настолько небрежно носил вещи, что они весьма скоро приходили в непотребное состояние, мялись, заляпывались принципиально непосильными для химчистки пятнами. Нужно было регулярно покупать что-то новое.

Его неряшливость вкупе с необязательными затратами больше всего раздражали Инессу, аккуратистку-перфекционистку. И, как нередко бывает, именно на этой почве не сложились отношения невестки со свекровью. Мамочка Артура искренне считала, что Инесса вытащила счастливый лотерейный билет, а та без стеснения кричала, что не подписывалась на роль няни и домработницы. Пока жив был папа Артура, он сдерживал супругу от вмешательства в жизнь молодых, но после его смерти… Кончилось тем, чем кончилось.

Осмотрев себя в зеркале, Артур отметил безупречность своего облика и мысленно пожелал себе ни пуха ни пера, также мысленно отправив самого себя к черту. Еще на мгновение задержавшись у зеркала, он подумал, что даже такой краткий и банальный обмен фразами лучше производить между двумя людьми, а не в одиночестве. Бывшая жена в приметы не верила и удачи обычно не желала, считая, что «кто хочет – тот добьется, кто ищет – тот всегда найдет». Артур относил себя к фаталистам, но от суеверий не отказывался.

Сдув последние пылинки с плеч, Васканян подхватил портфель, проверил наличие в кармане ключей от машины, запер входную дверь на все три замка и спустился пешком, поскольку не хотел в такой день застрять в лифте.

2

Васканян в это утро избежал придирчивых гаишников и дорожных пробок, на удивление легко проскочив все традиционно опасные места большого скопления машин, в чем усмотрел знак благоволения свыше. Метров за триста до конца маршрута появилась было опасность застрять, против чего Артур, может, и не возразил бы, учитывая, что рядом с его бордовой «Тойотой» встали вишневые «Жигули» с премиленькой улыбчивой полной блондиночкой за рулем, но не случилось – поток почти сразу восстановил движение. Артур и девушка успели только обменяться взглядами, что не сулило продолжения романа: с первого взгляда в Васканяна еще никто не влюблялся. Хотя, впрочем, была одна категория женщин, на которую он производил неизгладимое впечатление обликом и манерами. Женщины из сферы обслуживания: парикмахерши, дамы из химчисток и прачечных, официантки и – реже – продавщицы в промтоварных магазинах, причем ближе к тридцати и старше. Эти видели в нем удачливого мужчину с деньгами и без традиционной пагубной страстишки к алкоголю, столь свойственной мужчинам их круга. Но подобное общество Артура не интересовало.

Сегодня у него появился наконец реальный шанс стать сильным, независимым и достаточно крупным руководителем. Он так долго и настойчиво, наступая на горло собственным разовым меркантильным интересам, шел навстречу этой возможности, что мог позволить с уверенностью сказать себе: заслужил.

В свои тридцать лет он по праву считался специалистом самого широкого рыночного профиля. Окончив Московский финансовый институт, кузницу кадров для Центрального банка и Минфина, он мог, воспользовавшись протекцией тогда еще живого и влиятельного отца, устроиться в приличное внешнеторговое объединение, поездить по разным странам и сделать неплохую карьеру. Для этого у Артура, помимо связей отца, были диплом с отличием, светлая голова, неплохая эрудиция и приличное знание английского (со спецшколы).

Но юноша, никогда не боявшийся трудностей, неожиданно возомнил себя пионером зарождающегося предпринимательского класса и ударился в кооперативное движение. Сперва Артур увлекся торговлей пирожками на улице и одновременно с этим открыл видеопрокат вместе с приятелем по институту. Затем по разряду компьютерной торговли он попал на начало бума по продаже оргтехники. В качестве взноса в кооператив Артур отдал совокупный подарок мамы, папы и родственников из Армении к окончанию института, а также все свои накопления от видеопиратства – три тысячи рублей. Через полгода квартиру, в которой располагался офис кооператива, сожгли. Но это были не конкуренты и не рэкетиры, а обитавший по соседству отставной пролетарий – пьяница, «идейный поджигатель», по случаю демократии лишенный почетной обязанности отбывать срок в лечебно-трудовом профилактории. Васканян двинулся на рынок продовольствия и занялся оптовой скупкой продукции мясокомбинатов с последующей ее перепродажей через розничные точки. Накрутив еще немного денег в этой полубандитской среде, он предпочел побыстрее уйти, поскольку его главного партнера в этом начинании быстро пустили «под нож» другие «мясники». Ввиду «значительного» опыта Васканяна в торговле, где в новых условиях хозяйствования год шел за пять, его взяли директором одного из магазинов, продававших малазийскую оргтехнику и дешевые канцелярские принадлежности. Продукция пользовалась большим спросом у мелких бизнесменов и уходила влет. На щедрых премиях от продаж Артур в денежном смысле разжирел. Но работодатель погряз в долгах, и Васканян сбежал в новое перспективное направление – ваучерную приватизацию.

Именно там он сделал первые по-настоящему заметные деньги. Сперва торговал наличными приватизационными чеками, в народе именуемыми ваучерами, на бирже, где быстро усвоил главную истину: чеки надо продавать по цене чуть выше среднерыночной, это самое «чуть выше» оставить лично себе, а «среднерыночное» отдать хозяину. Затем Артура перебросили уже на инвестиционное направление – отбирать интересные для приобретения акции продаваемых государством предприятий.

Там он провернул первую свою крупную аферу: воспользовавшись поддельными документами о депонировании крупной партии ваучеров своего инвестиционного фонда под аукционные торги, на деле прокручивал их исключительно в своих интересах. В результате его фонд проиграл все аукционы, поскольку в действительности в них не участвовал. Справедливости ради, фонд и не выиграл бы, поскольку скупердяи-руководители выставляли заведомо низкие и непроходные цены. Вот Васканян и рассудил: зачем ваучеры будут лежать без дела, когда могут поработать на него… Вскоре Артур, нагруженный небольшим личным состоянием, покинул чековый фонд из-за реально бедственного положения последнего и предвидя проблемы со вкладчиками, все более загоравшимися желанием потребовать за каждый внесенный ими ваучер по два автомобиля «Волга», которые неосторожно пообещал главный государственный «приватизатор» Чубайс.

Потом Артур вложил изрядное количество средств в перегонку иномарок из-за рубежа, с чего тоже снял свои сливки, а заодно прокредитовал мелкооптового торговца сигаретами и водкой, получив изрядные проценты по этой ссуде. Таким образом, Васканян за очень короткий срок успел поучаствовать практически во всех новых доходных предприятиях, за исключением, по его собственным словам, частной детективной деятельности, страхования и организации казино и тотализатора.

Итогом такого полета фантазии стали приличные деньги, разнообразные и полезные связи, а также твердая уверенность в собственной удачливости и покровительстве свыше. Однако Артур устал метаться и искренне хотел найти постоянное место, способное обеспечить ему возможность эффективно использовать свои мозги и свою энергию и получать за это стабильный доход, не рискуя собственным здоровьем. Все это по тем временам могли дать только банки. Одним из таких банков была «Лавина».

3

Весело насвистывая, Артур припарковался на хорошо оборудованной стоянке возле здания давно ставшего ему родным банка «Лавина». Само здание было огромным и неуклюжим, целых восемь этажей, в прошлом принадлежавших Научно-исследовательскому институту каких-то излучений. Название едва ли было сейчас важно, поскольку табличка, свидетельствующая о нахождении здесь института, исчезла задолго до появления Васканяна. Банк купил тот институт в процессе приватизации ради здания, разогнал всех сотрудников, и теперь здесь что-то излучали только деньги и самодовольные рожи банкиров.

Сейчас здание выглядело по-другому, как снаружи, так и изнутри. Его покрасили в модные бело-желтые цвета, вставили новые тонированные стекла, отделали подъезды, отремонтировали старые лифты и добавили пару новых, восстановили ступеньки на лестницах, заменили перила, окрасили стены, развесив по ним современную недорогую живопись, а на крыше водрузили огромную неоновую вывеску.

Глядя на здание банка, Артур всякий раз вспоминал о том, как он устраивался на работу. Все кадровые агентства, к которым он обращался, с задачей не справились. Им не удалось убедить ни один банк, что Артур, не имевший никакого опыта в банковской сфере, идеально им подходит. Хотя Васканян умышленно просил небольшие деньги и был готов на любую самую тяжелую работу, поскольку даже с мизерной должности рассчитывал благодаря своим способностям и уникальному везению продвинуться. Но тщетно.

Сорок собеседований в тридцати шести банках прошел Артур. Нигде не взяли. Для одних он был молод, для других староват. Для одних он был нацменом, другие сами были еще большими нацменами и уже более многочисленных армян не любили. Для одних с его профильным образованием он был слишком квалифицирован, других это образование раздражало. Одни считали, что он просит много, другие – что мало. И все подозревали, что он не тот, за кого себя выдает, поскольку трудно себе представить безработного с дипломом МФИ.

Агенты-рекрутеры ему уже сильно надоели. Бесконечные собеседования, многостраничные анкеты, психологические тесты с вопросами типа «Меня постоянно тошнит? У меня идет кровь? Мне нравится истязать домашних животных?», гипертрофированный снобизм, пустые обещания – все это измотает кого угодно. Довольно быстро он понял, что рекрутеры бывают только двух типов: одни берут с «гастарбайтера» деньги и никуда устроить не могут, ибо сами дешевки без связей, другие заламывают работодателям такие сумасшедшие расценки за подбор персонала, что работодатель никогда не пойдет на такие неоправданные траты. Словом, рекрутеры в глазах Артура остались народом бесполезным. Вот уж воистину верен старый лозунг: убей посредника.

Васканян уже подумывал о том, чтобы договориться с каким-нибудь мелким банком и за деньги справить себе новую трудовую книжку с отметками о банковском стаже, когда ему в очередной раз улыбнулась фортуна. В газете «Работа для вас» он обнаружил объявление: «Крупный московский банк набирает специалистов, имеющих опыт работы в торговле, для оценки и реализации предметов товарного залога». Жена Артура даже фыркнула, узнав, что ее небедный муж готовится к сражению за мелкую банковскую должность, хотя может запросто открыть собственное дело. Они в очередной раз повздорили, но Артур поступил по-своему.

Он позвонил по указанному телефону, записался на собеседование, оделся опрятно, но скромнее скромного и в назначенное время прибыл в это самое здание, в кабинет, где располагался офис директора по персоналу. Этот самый директор, престарелый отставной полковник госбезопасности, мурыжил его вопросами минут сорок и удовлетворился только тогда, когда узнал, что родители Артура проработали всю жизнь по линии Министерства внешнеэкономических связей, а значит, были проверены на благонадежность с ног до головы. Кроме того, Васканян сказал, что ему очень нужна работа, поскольку надо «кормить две семьи», учитывая, что рыночная реформа лишила родителей достойного заработка. Отставник, сам некоторое время назад тяжело переживший крах советской системы, к нему проникся. Артура приняли на должность залогового инспектора с окладом в триста долларов и испытательным сроком три месяца…

4

Сейчас вице-президент банка Васканян вошел в здание и за руку поздоровался с каждым из четырех хмурых охранников, привычно пошутив над чем-то в их внешнем облике. Словно по команде, они дружно изобразили улыбки. Дождавшись, пока Артур, взяв ключ от своего кабинета, отойдет на приличное расстояние, старший смены доложил по внутренней рации дежурному начальнику охраны:

– Одиннадцатый прибыл!

Артур усмехнулся. Он предпочел бы быть номером десятым, как Пеле, Марадона или Платини. Но и одиннадцатый – номер игрока основного состава. Он девятый по счету вице-президент. Правда, вице-президент по спецпроектам, министр без портфеля. Последний среди равных. Одиннадцатый в списке значимых, после президента Боброва, главного бухгалтера Климовой и остальных восьми «вице».

Для пяти лифтов не было единой системы вызова, обитатели здания дружно жали на все кнопки. Но Артур сегодня хотел дождаться именно дальнего, поэтому нажал всего одну. Включившееся табло известило, что сейчас лифт находится на пятом этаже и уже спешит вниз.

– Здравствуйте, Артур Николаевич! – Рядом с ним возникла Алена Дерюгина, привлекательная светленькая девушка лет двадцати трех, одна из тех, кому Васканян хотел бы нравиться, не будь она уже замужем. И потому, что это обычно чревато проблемами, и потому, что в силу мужской солидарности стоит задумываться о том, каково самому было бы оказаться в роли рогоносца.

Алена работала «девочкой» аж в аналитическом отделе, хотя относилась к числу тех глупеньких, малообразованных и профессионально непригодных курочек, что были родственницами больших чиновных начальников и брались на службу только за это. Дерюгина была любимой дочерью начальника районного ГАИ, через которого решались все автомобильные проблемы банка. Ее могли уволить, только если бы уволили его. Как-никак, автомобильный парк банка приближался к полусотне единиц.

Артур кивнул ей в ответ и на мгновение представил ее раздетой. Не идеал, конечно. Немножко не «в теле».

– У вас красивый галстук! И костюм тоже… – тихо проворковала Алена.

– Спасибо! – улыбнулся Артур, с трудом сдерживая свои эротические фантазии. – Спасибо, Алена! Вы, как всегда, обворожительны, поэтому у меня уже нет слов, чтобы сформулировать новый комплимент. А старые вам, поди, уже надоели?

– Комплименты никогда не надоедают, – честно и со странным придыханием призналась она. – Даже одни и те же.

Нет, в один лифт с ней садиться чревато, испугался Васканян. Артурчик, у тебя сегодня супердень, не отвлекайся. А то вдруг, ни приведи господь, сорвешься, а она возьмет и возомнит, что это любовь. Вот где начнется цирк! Конфликт с ГАИ неизбежен. Ему придется ездить на метро, поскольку его «Тойоту» замордуют.

К счастью, к ним присоединился еще один желающий покататься на лифте, что сильно расстроило девушку. При постороннем продолжения разговора не получилось. И мысли Васканяна снова устремились к проекту.

Артур вошел в кабинет, открыл окно, плюхнулся в свое кожаное кресло и положил ноги прямо в ботинках на заваленный бумагами стол. Творческий бардак.

По иронии судьбы в этом самом кабинете началась его карьера в «Лавине» больше двух лет назад. Раньше здесь был кабинет директора департамента персонала. Символично. Он быстро и почти всего добился. А ведь как скромно начинал!