Текст книги "Всё было совсем не так (СИ)"

Автор книги: Кицунэ Миято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 38 страниц)

Вдруг входная дверь хлопнула, и вошёл чем–то довольный Саске.

– Наруто, Джуго, я договорился с Хокаге. Вас отпускают на тренировки и обучение на гору Миобоку!

– А? Что? – вытаращился я на него.

– Еле её уговорил, – улыбнулся Учиха. – Так что можете собираться!

Прозвучало так, будто мы только об этом и мечтали.

Часть 3. Глава 16. Тренировки на горе Миобоку

Чем больше я об этом думал, тем более ледяной озноб разливался у меня в животе.

Гора Миобоку.

Тренировка перед нападением и разрушением Конохи Пейном. Но ей всегда предшествовало известие о смерти Джирайи и появление Фукасаку–сана у Хокаге, который и забирал меня туда.

Но, после возвращения «из плена» Саске, который принёс столько информации про «Акацуки», необходимость проникновения в Аме – скрытую деревню Страны Дождя, где Извращенец находил свою смерть, у Джирайи отпала. Он продолжил свои путешествия и иногда посылал мне и бабульке Цунаде весточки с жабами.

А ещё мне показалось, что он сильно расстроился известием о смерти своего бывшего другана Орочимару, даже не сколько фактом его кончины, сколько тем, что бабулька официально дала на это приказ и миссию Саске. Наверное, всё–таки где–то в глубине души, Извращенец верил, что его бывший друг сможет исправиться. Ещё и поэтому он не возвращался в деревню, предпочитая свои уединённые «исследования».

В общем, получалось, что где–то через месяц–полтора должно было случиться нападение Пейна, а я ещё не овладел режимом отшельника, а без него противопоставить «Лидеру» «Акацуки» в шести лицах да ещё и с риннеганом в глазах, мне было нечего. С ужасом я осознал, что вообще–то должен был уже неделю тренироваться на жабьей горе, постигая азы мастерства. Что равнялось почти полутора месяцам тренировок, потому как время там текло в несколько раз быстрее, чем в нашем мире.

Технику обратного призыва я знал, но возник вопрос, как взять с собой Джуго, на обучении которого настаивал Саске. У самого Учиха никаких договоров с призывными животными не было и он, видимо, думал, что всё легко и просто.

Свитка с контрактом я под рукой не имел, его только отшельникам дают, да и вписывать туда всех подряд не очень–то и хотелось. В итоге, не долго раздумывая, я просто заточил парня в жабу, а сам сделал клона под его хенге. А то нас решили обе команды «проводить».

Я заранее обговорил эту ситуацию с Карин, которая, являясь сенсором, сразу бы поняла, что Джуго – мой клон. А то как–то неудобно бы вышло, пошли проводить, а парень в жабе сидит запечатанным, это не совсем гигиенично что ли… Сам Джуго был не против такого расклада, к тому же моему клону и напрягаться особо не пришлось, он был молчаливым и спокойным, изображать таких не составляет особого труда.

– Держите, – Саске принёс два больших пакета и отдал нам с «Джуго».

– Что это? – я заглянул в пакет, но там было все запаковано так, что опознать вручённое не имелось никакой возможности.

– Сухпаёк, – пояснил Саске, широко улыбаясь.

– А нас там кормить не будут? – притворно удивился я. О еде я как–то, за всем этим навалившимся на меня осознанием, не задумывался, да и не набрать столько, сколько на это время понадобиться. Но Саске требовалась поддержка, так что я ему подыграл.

– Будут, конечно же – Учиха маньячно улыбнулся. – Но только тем, что едят жабы.

– Тогда ладно, – я с интересом наблюдал за сменой эмоций на лицах провожающих. – Но жабы ведь едят насекомых!

Лица Сакуры и Карин удивительно синхронно начали зеленеть.

Саске меж тем продолжал «добивать» меня, показываю всю величину своей любви и заботы. Хотя, если честно, даже навскидку выданного им сухпайка хватило бы недели на две, а мы в любом случае будем тренироваться по местному времени, то есть та тренировка займет больше, чем полгода…

– Ага. Говорят, что прожаренные до хруста личинки с молоком на вкус почти как хлопья, а подсушенных цикад можно щелкать, как семечки, – от этих слов уже и Суйгецу с Саем впечатлились, а Саске сделал «контрольный» выпад. – Но вкуснее всего пауки, запеченные в бамбуке.

– Буэ, – я изобразил рвотный спазм и вспомнил, как выглядела стряпня жены Фукасаку–сана Шимы.

Если честно, то на вид это было страшнее, чем на вкус. Важно перебороть себя, да и с голодухи потом не только фаршированных личинок жрать будешь, а так, в принципе, точно, как описывал Саске – на вкус, как обычная курица или орехи, много белков. Главное, к виду привыкнуть.

– Не бойся, скоро привыкнешь, – Саске, довольный произведённым на меня эффектом, радостно оскалился. – И вообще, бери пример с Джуго. Видишь, он даже не поморщился.

Лишь усилием воли я не заржал. Думаю, мой клон просто не знал, как должен реагировать здоровяк, поэтому просто оставил морду кирпичом.

– Ладно, – я давил улыбку, но она всё равно проскальзывала. – Зато это ещё одна причина, по которой мне надо закончить обучение как можно скорее!

С этими словами я выполнил технику обратного призыва и мы с «Джуго» попали на гору Миобоку.

Я развеял клона и освободил парня из жабы.

– Мы уже на месте? – спросил Джуго, разглядывая открывшуюся нам психоделическую панораму.

Да, тут всегда было на что посмотреть… Розово–фиолетовые облака, сочно–зелёная трава, ярко–красные мухоморы по колено, огромные листья высотой с дерево, на которых тут и там лежали и сидели жабы всех цветов и размеров. Водопады, льющиеся из гигантских завернутых высокими спиралями ракушек.

Оглянувшись, я соорентировался, что нахожусь в Долине призыва и надо идти к водопаду, чтобы найти дом Фукасаку–сана и попроситься у него на обучение.

– Идём, нам туда.

Джуго покрутил головой и спросил.

– Бывал здесь раньше? Необычно тут…

– Согласен, необычно, но это мир жаб, чего ты хотел обычного? – я проигнорировал его вопрос, огибая рощу грибов непонятной разновидности каждый из которых был размером с резиденцию Хокаге.

– Наруто? Что ты здесь делаешь? – раздался сверху громкий удивлённый голос.

С желтого гриба с синими полосками спрыгнул мой давний знакомый.

– Ты ещё больше вырос, Гамакичи, – поприветствовал я своего сине–оранжевого друга в неизменной синей жилетке.

Тот довольно осклабился.

– Если раньше ты мог сидеть на моей макушке, то я теперь на твоей сплясать могу, – задирая голову, сказал я. Теперь рост Гамакичи был метров восемь.

– Ты знаешь этого здоровяка? – шёпотом спросил Джуго, явно не понимая, как можно разговаривать с жабой таких размеров.

– Это жаба из клана воинов Гама, они все становятся большими. Ты ещё его папаню не видел. Гамакичи спокойно уместится на голове Гамабунты и тоже может сплясать, – усмехнулся я. – Ведь так, Гамакичи?

– Ага, – согласился тот. – Так зачем ты прибыл в Землю жаб, Наруто?

– Мне нужен отшельник Фукасаку–сан, хочу поучиться.

– О, понятно, – важно кивнул Гамакичи, создавая небольшой порыв ветра. – Тогда забирайтесь на меня, я доставлю тебя и твоего друга.

Так, в четыре прыжка мы добрались до знакомого мне по прошлым жизням дома отшельников.

* * *

Сухпаёк, что нам дал Саске, я отдал Шиме в качестве оплаты за обучение Джуго. Среди жаб ценится еда из нашего мира. Меня, как подписавшего контракт, взяли в ученики без разговоров, а вот с Джуго вышла накладка. Так что Фукасаку–сан занялся моим обучением, а его жена Шима – обучением Джуго.

А ели мы как обычно – червяков, гусениц, гиганских кузнечиков и личинок.

* * *

– Для начала я хочу, чтобы ты усвоил, то, чему я собираюсь тебя обучать не ниндзютцу или тайдзютцу, а искусство отшельника…

Тридцатисантиметровый Фукасаку–сан с серыми кустисыми бровями и бородкой–клинышком, вытащил зелёную лапку из своего серого плащика.

– Если для ниндзютцу используется твоя собственная внутренняя энергия, то искусство отшельника, сэннина, подразумевает собой использование окружающей среды и окружающей тебя энергии. Для любого дзютцу требуется соединение и концентрация твоей внутренней духовной и физической энергий. Так образуется чакра, которую шиноби тратит на свои дзютцу.

Фукасаку перевёл дух и, убедившись, что я всё ещё его внимательно слушаю, продолжил.

– Для активации режима сэннина необходимо к этой ранее сконцентрированной чакре добавить природную энергию, окружающую нас, так называемую сэн–чакру. Соединив их вместе ты создаёшь новую, более мощную, чакру. Благодаря этому, твои навыки ниндзютцу, гендзютцу и тайдзютцу значительно возрастут. Внутренние духовная и физические энергии плюс внешняя природная, техники, использующие чакру этих трёх энергий вместе, и есть сэндзютцу, или искусство сэннина.

– Это как шоколадно–ванильный рожок в который добавили ещё и сироп и он в три раза вкуснее, – вмешался Гамакичи в нашу тренировку, решив облегчить мне восприятие искусства отшельника.

– Не надо таких дебильных сравнений! – возмутился Фукасаку–сан, треснув желающего мне помочь друга по оранжевой морде.

Как я уже заметил в прошлых жизнях, если адекватно реагировать, то Фукасаку начинает нести такую заумную чушь, что остаётся только спать на ходу, ожидая, когда же начнутся наши тренировки и мне прекратят вешать сэн–чакру на уши. Поэтому я, просияв, радостно закивал.

– Да! До меня дошло! Так совершенно всё стало понятно! Сэн–чакра, это ванильный рожок моей чакры в который добавили сироп природной чакры. Это элементарно!

– Ему что и впрямь так понятней? – пробурчал Фукасаку. Гамакичи важно подтвердил степень моего кретинизма близкую к восприятии мира инфузории–туфельки.

– А где я возьму сироп, в смысле природную энергию? – задумчиво огляделся я. Мы находились возле каменных статуй жаб и тонкой коричневой струйки водопада особого жабьего масла, которое лилось изо рта такой же каменной жабы. Это масло помогает организму человека воспринимать и впитывать в себя энергию.

– Эта чакра окружает нас. – Пояснил Фукасаку. – Она есть в атмосфере и почве…

– Он имеет ввиду воздух и землю, – «перевёл» Гамакичи.

Я радостно улыбнулся.

– Теперь всё ясно! – кивнул я, делая глупое лицо.

– Ладно, не будем болтать попусту, – сдался Фукасаку. – Время для демонстрации.

Он пропрыгал до одной из огромный каменных статуй и сложил лапки, собирая природную чакру. Я, понятно, что ничего не увидел, так как тело ещё было не подготовлено для восприятия подобных вещей. Зато Гамакичи восхитился.

– Вау! Фукасаку–сан так крут, собрать столько природной чакры сразу!

Спустя минуту, тридцатисантиметровый жабий отшельник поднял над землёй каменную жабу высотой около десяти метров. И, по самым скромным прикидкам, весом в несколько тонн.

– Обалдеть! – выдохнули мы одновременно с Гамакичи.

– Ну как тебе такое? – старичок–жаба переложил свою ношу на одну лапу. – Вот она – мощь искусства сэннина. Сила природной энергии!

Он поставил рядом с собой каменюку, вызвав небольшое землетрясение.

– Как Вы это сделали? Я не понял. Вы же просто сложили печати… – удивлённо спросил я.

– Само собой, при твоём нынешнем уровне я и не ожидал, что ты сможешь ощутить природную энергию, – отдышавшись, сказал Фукасаку. – Ну, и тем более не сможешь её использовать…

– Ну, и как же мне её ощутить?

– Ты должен стать с природой одним целым, – объявил Фукасаку.

– Проще говоря, должен сдохнуть, – «перевёл» Гамакичи.

Н-да… Как всегда аналогии моего друга заводят в странные дебри. Хотя, если подумать, что мне предстоит, он не так уж и далёк от истины.

Гамакичи схлопотал выговор Фукасаку, который потом обратился ко мне, внимательно вглядываясь в глаза.

– Не слушай его, Наруто–кун! Ты вовсе не умрёшь.

– А что тогда? – «заволновался» я.

– Слушай внимательно. Я объясню всё по порядку… – Фукасаку вновь пустился в пространные рассуждения, но увидев моё лицо, которое я старательно сосредотачивал, вздохнул. – Тебе надо объяснить это более наглядно?

– Ага, ага! – обрадовался я.

Фукасаку ткнул в меня зелёным пальцем.

– Не шевелись! Не шевелись, я сказал! Чтобы достигнуть гармонии с природой тебе понадобиться остановить поток собственной жизненной энергии.

– Звучит просто… – хмыкнул я, – я делал нечто похожее в детстве во время медитаций.

Фукасаку хекнул и помотал головой.

– Для живого существа не сделать ни единого движения невероятно сложная задача…

– Мне некогда прохлаждаться, – взвыл я. – За мной, как за джинчуурики, охотятся «Акацуки» во главе с Пейном, который обладает силой риннегана. И по всем данным, он вскоре должен прийти за мной в Коноху! Мне надо быстро стать сильным, чтобы дать отпор и защитить дорогих мне людей!

– Обладает силой риннегана? – переспросил Фукасаку. – Тогда тебе действительно не остаётся ничего другого, как ускорить твои тренировки. Есть один способ, но он небезопасен.

Он допрыгал до водопада с маслом.

– Это тайное масло горы Миобоку, – сказал он. – Подойди ко мне и протяни руку.

Я подошёл, а Фукасаку окунул свой палец в резервуар с маслом и развернувшись размазал его по моему запястью.

– Жабье масло обладает способностью притягивать природную энергию, оно должно помочь тебе с тренировкой, – хитро прищурил жёлтые глаза с горизонтальным зрачком старик–отшельник.

– Шикарная штука! – восхитился я.

– Если ты покроешь всё своё тело этим жабьим маслом, природная энергия проникнет в тебя очень быстро, а если ты сделаешь это, то постепенно ощутишь способность чувствовать природную энергию кожей. Это самый быстрый способ обрести необходимые навыки. Со временем ты научишься ощущать энергию и без помощи масла.

Его глаза сощурились, а ухмылка стала неприятной.

– Правда есть один нюанс…

Этот «нюанс» я уже ощутил – правая рука, в которую он втёр капельку масла покрылась бородавками, пальцы склеились, образуя перепонки.

– Если кто–то без надлежащего контроля впускает в себя слишком много природной энергии, он начинает превращаться в жабу… – «припечатал» Фукасаку.

Я сделал вид, что запаниковал и отшельник припечатал меня не только словами, но и палкой по голове. «Одержимость жабой» тут же прошла.

– Я снова нормальный! – искренне обрадовался я, рассматривая свои пальцы.

– Всё дело в балансе. Духовные, физическая и природная энергия – все три должны быть сбалансированы, – поведал «секрет» Фукасаку. – Ты не сможешь использовать сэндзютцу пока не научишься концентрировать все три энергии в балансе и гармонии. Если природной чакры будет мало, то ты не сможешь пользоваться сэндзютцу, но если её будет слишком много, она поглотит тебя и ты превратишься в жабу.

– Н-да, и, наверное, от этого не спасёт никакой поцелуй принцессы, – пробормотал я, вспомнив одну из историй Саске.

– Процесс обратим, пока в тебе есть хотя бы немного твоей энергии, – поспешил успокоить меня Фукасаку. – Но если не успеть, то ты останешься жабой до конца своих дней.

– Когда я упомянул о смерти, я имел ввиду твою жизнь в облике человека – «перевёл» Гамакичи.

Что ж, вот и начались мои тренировки на горе Миобоку…

Часть 3. Глава 17. Режим сэннина

– Выглядишь не таким побитым, как раньше, – заметил Джуго на ужине.

«Бабка–жабка» Шима радостно подложила мне в тарелку запеченных улиток, мыча про себя какой–то мотивчик.

– Кушайте, мальчики, набирайтесь сил. Мы с па вас совсем загоняли, – хихикнула она.

– Очень вкусно сегодня, Шима–сан, – поблагодарил Джуго, получая свою добавку.

Шима зарумянилась и поправила свои фиолетовые кудри на макушке.

– Ой, да ладно, Джуго–тян, ты меня совсем смущаешь…

– Я научился чувствовать природную энергию, так что Фукасаку–сан прекратил меня дубасить, – покосившись на учителя, поглощённого стряпнёй жены, ответил я.

– Так быстро!? – похвалила меня Шима. – Всего неделя прошла с начала тренировок. Обычно сэн–чакру начинают чувствовать спустя не один месяц…

– Некогда мне рассусоливать, – широко улыбнулся я нашей хозяйке. – Возможно, что скоро будет нападение на Коноху.

– Ох, беда–то кака… – покряхтела бабка. – Ну, ничего, думаю, что к концу месяца мы сможем закончить с Джуго, и отправим его во внешний мир с жабой–гонцом, который там останется, чтобы держать нас в курсе о делах Конохи.

– А что, разве Джуго за месяц закончит тренировки? – удивился я.

Шима хихикнула.

– Мы же не делаем из него сэннина, это вообще только единицам доступно, и у таких людей должен быть очень и очень большой резерв чакры, а не то природная энергия поглотит в доли секунды, и «ква» сказать не успеешь. Просто особенность Джуго очень похожа на природную чакру, и я учу его её балансу и контролю методами искусства отшельников.

– Это примерно то, чего ты достиг за эту неделю, – «перевёл» для меня Фукасаку.

Джуго посмотрел на меня с уважением.

* * *

– Напитай себя сэн–чакрой и подними эту статую, Наруто, – распорядился Фукасаку–сан, показывая на ту каменную жабу, что он поднимал в качестве «демонстрации» возможностей природной чакры.

Поднять я её поднял, но поставил как–то не очень ловко, и она упала, выполнив «принцип домино», – уронила за собой все ряды каменных жаб. А их было дохрена! Половина «Долины обучения» состояла из этих «скульптур» неудавшихся учеников, которые до того «навпитывали» в себя чакру, что окаменели.

– Что ж, молодец, – ехидно похвалил меня Фукасаку. – Всю следующую неделю будешь заниматься тем, что поставишь своих предшественников, как они стояли.

* * *

– Ну, давай, Джуго, до встречи в Конохе, всем приветы от меня передавай, – попрощался я с рыжим здоровяком, после того, как Шима–сан объявила, что его тренировка и обучение закончились.

– Хорошо, – кивнул Джуго. – Удачи и тебе, Наруто!

Шима запечатала его в жабу–гонца и отправила её в Коноху. Там, думаю, прошло пять–шесть дней всего. Удобна вот такая разница во времени, ничего не скажешь.

В доме Фукасаку я нашёл первую книгу Джирайи. И почему Извращенец перешёл с нормальной литературы на какие–то замороченные историйки про любовь, чувства и всякие извращения?

– Возьми этот экземпляр себе, у меня есть ещё, – увидев книгу в моих руках, сказал Фукасаку–сан. – В этой книге все надежды и видение мира Джирайи–куна, надеюсь, ты, как его ученик, воплотишь это в реальность.

Отдыхая, я с удовольствием перечёл «Историю о бесстрашном шиноби». Я был так счастлив, что старик остался жив. Ведь он умирал так много раз в моих последних тридцати жизнях… И каждый раз это было так больно, я не мог его уговорить не уходить на ту миссию. Я ничего не мог. Не мог спасти моих друзей, не мог спасти Хаку, Асуму, Джирайю, Неджи, бабульку, не мог спасти стольких шиноби. Итачи тоже умирал, хотя я знал, что это несправедливо…

В этом плане я очень понимаю Шион, единственное наше различие в том, что она видит смерти людей незадолго до происходящего, а я вынужден с этим жить из жизни в жизнь. Общаясь с людьми, которые впоследствии умрут, разговаривая с будущими мертвецами. Это очень печально.

Но эта жизнь наполняет меня надеждой, поэтому я должен постараться!

Спустя два месяца тренировок я уже могу концентрировать природную энергию, хотя и с помощью жабьего масла, самое время начать тренировки с ветряным сюрикеном!

* * *

– Ты двигаешься! – треснул меня палкой Фукасаку. Три клона, сидящие рядом со мной, рассеялись от такого отношения к оригиналу.

– Просто я не думал, что концентрация сэн–чакры без масла столь тяжела! – потирая затылок, простонал я.

– Ты не достаточно серьёзен и плохо сконцентрирован! – отрезал жабий отшельник. – Пошли–ка за мной.

Мы побежали к Пиковым скалам, особому месту, где проходили тренировки дзен–медитаций отшельников. Каждая из этих высоких скал заканчивается остро отточенным конусом.

– Бери каменную табличку и делай как я! – скомандовал Фукасаку. Он добрался до пика, положив на остриё табличку, уселся не шевелясь. – Упадёшь, и тебе будет очень больно. Обрети гармонию с природой!

Не буду врать, что я сразу обрёл эту долбанную гармонию и ни разу не упал. Падал. И падал, и падал, и падал, а Фукасаку ловил меня своим длиннющим языком, и припечатывал к скале, так сказать, чтоб неповадно было. Я тренировался с четырьмя клонами, чтобы ускорить время тренировки. И ещё через два месяца обрёл ту самую «истинную неподвижность», необходимую для накопления сэн–чакры.

* * *

– Неплохо, Наруто. Вокруг твоих глаз образовались оранжевые метки, говорящие о том, что ты достиг уровня сэннина. К тому же, твоё тело практически не изменилось, ты научился отлично концентрировать и балансировать свою чакру. Похоже, что сэн–чакры в тебе больше, чем при работе с маслом. Как себя чувствуешь? – с гордостью смотрел на меня Фукасаку.

– Шикарно! – искренне улыбнулся я.

Как же я соскучился по этому ощущению! Когда в тебе бурлит сила, когда чувствуешь каждое дуновение ветерка, слышишь, как растут деревья, чуешь все водные жилы, реку и подземные ручьи за несколько километров отсюда, и ощущаешь всех живых существ в округе. Я спрыгнул со стометровой скалы и только расколошматил собой землю. Даже боли не почувствовал никакой! Как же здорово!

– Это режим сэннина, когда твоё тело активирует все свои скрытые возможности! – приземлился рядом со мной учитель. – Теперь, когда ты достиг уровня сэннина, остаётся только один заключительный этап.

На его зелёной морде вновь появилась та неприятная ухмылка, которая говорила, что этот «заключительный этап» лёгким не будет.

– Спарринг сэннинов с использованием сэн–чакры. Пришла пора обучить тебя стилю жабы.

Н-да, это означало, что примерно месяц я буду мальчиком для битья мелкого зелёного жабьего старпёра, прежде, чем чему–нибудь научусь и смогу ему противостоять…

* * *

К концу шестого месяца я практически полностью овладел режимом отшельника, постоянно тренируясь с Фукасаку и в одиночестве. И смог довести свой вихревой–сюрикен до конечной формы. Теперь это действительно был «сюрикен», то есть, его можно было метнуть, а в режиме отшельника мои руки не страдали от воздействия этой техники, к тому же из–за того, что я мог его метнуть, время воздействия тоже сократилось. Но количество раз использования в режиме отшельника так и осталось всего два.

К тому же в «стиле жабы» я смог дать отпор Фукасаку, который, несмотря на мой «моральный» возраст, насчитывающий около пятисот лет, всё ещё был старше и опытнее меня. Во время моего обучения дедку исполнялось восемьсот лет, и это был крутой юбилей. Я столько жаб сразу только на этом «празднике жизни» всегда и вижу. И столько блюд из разных насекомых – тоже.

* * *

«Бабку–жабку» Шиму я всё–таки выпроводил проверить как там Коноха. Потому что я волновался, чувствуя, что время до нападения всё ближе и ближе. Хотя она и говорила, что волноваться нам не о чём, что есть жабий гонец, доставивший Джуго назад, который всё ещё находиться в Конохе. Он должен оперативно передать нам информацию о нападении и призвать нас, а у нас из–за разницы во времени даже будет время на подготовку контратаки. Но у меня на сердце было неспокойно, потому что все предыдущие разы призыва от гонца так и не случалось, а на Коноху нападали.

Бабка ушла неделю назад, и от неё не было ни слуху, ни духу, хотя я понимал, что в том мире время идёт на сутки и часы. Но я уже был рад, что выпроводил её. А то не подсуетишься и останешься куковать на Земле Жаб, пока умирают твои товарищи. Ничего нельзя пускать на самотёк, в этом я много раз убеждался.

– Я должен рассказать тебе о минусах режима сэннина, – после завтрака сказал мне Фукасаку. Мы доели последних гусениц, что оставила нам Шима и он уже с нетерпением ждал жену из разведки, которую она решила совместить с походом по людским лавкам и сбором каких–то там трав.

– Лишь приняв во внимание все минусы режима сэннина, ты сможешь в полной мере использовать его, – важно заключил учитель.

– И что это за минусы такие? – по–прежнему изображая дурачка пробормотал я.

– Ну, во–первых постоянно находиться в режиме сэннина невозможно, ты, думаю, это заметил, – иронично начал Фукасаку. Я кивнул, соглашаясь. Режим я мог поддерживать около пяти минут.

– Во–вторых, чтобы правильно контролировать энергию, необходимую для режима сэннина, ты должен быть совершенно неподвижен. Следовательно, в самый разгар битвы ты не сможешь активировать его, ведь тогда ты станешь лёгкой добычей для противника.

– Да, это будет обидно, – кивнул я.

– Ты сможешь использовать этот режим только тогда, когда с тобой достаточно соратников, способных выиграть для тебя время. Если же ты вынужден использовать режим отшельника в одиночестве, то твой единственный выход – покинуть поле боя, чтобы накопить природную энергию.

– А? – скорчил удивлённую рожу я, прикалываясь над Фукасаку. – Какой тогда прок от этого обучения, на которое я полгода жизни угрохал!?

– Не вешай нос, – махнул зелёной лапкой Фукасаку. – Для того и нужен я, чтобы все эти минусы компенсировать. Проблем не будет, если мы с тобой объединимся. Я буду неподвижно сидеть на твоём плече и собирать природную энергию.

Я широко улыбнулся.

– Вот здорово!

Да… В реальности это окажется невозможным, из–за чакры Курамы, запечатанного во мне, но я пока об этом как бы не знаю… Хорошо, что у меня есть «план Б» с клонами, которые концентрируют сэн–чакру, а потом передают её мне. Я уже попробовал это и убедился, что и на этот раз, это работает.

* * *

– У нас беда, Фукасаку–сама! – прервал нашу тренировку тонкий голосок красной жаборыбы. Это какой–то особый вид жаб, следящий за всеми жителями Земли Жаб.

– В чём дело? – пропрыгал к нему Фукасаку, а я понял, что началось.

– Ваш гонец, братец Коски был убит! Его имя пропало с жабьей доски! – подняв белёсую мордочку заплакал принёсший эту весть.

Точно! Теперь я вспомнил, почему не было призыва от гонца…

– Значит, Коноха в опасности… – мрачно пробормотал Фукасаку. – Наруто–кун, у меня плохое предчувствие…

– Скорее всего, «Акацуки» атаковали деревню… – мои кулаки сжались.

– Хорошо, что ма сейчас недалеко от Конохи, – повернул ко мне морду учитель. – У неё достаточно сил, чтобы призвать нас. Нам надо подготовиться к этому.

– Да.

Я побежал собирать свои вещи, одеваться, создал клонов, которые собрали для меня сэн–чакру и вошли в режим мудреца. Я запечатал их в свиток, готовя к призыву во время боя.

Вызов мы ощутили минут через сорок. Я и Фукасаку неподвижно стояли на голове Гамакичи, входя в режим сэннина сами, он попрыгал в Долину призыва, где начала светиться Великая печать. Там уже во всеоружии были Гамакен, Гамабунта и Гамахиро – трое великих жаб–воинов из клана Гама. Гамакичи, стараясь не шевелить нас, уселся на голову отца, который стоял между своими соклановцами. «Размещение должно быть компактным и центр силы в геометрическом центре», – вспомнил я давние наставления «группового призыва» бабки Шимы.

– Сконцентрируйте чакру! – скомандовал Фукасаку и мы появились в клубах дыма, который получился из за резкого переноса и схлапывания воздуха.

– Где противник–то? – удивлённо подал голос Гамакичи, когда пыль немного улеглась и стало понятно, что мы стоим в какой–то земляной воронке.

Перед нами появилась бабка–жабка.

– Что тут происходит, ма? – обратился к ней Фукасаку. – Разве ты не призвала нас прямо в Коноху?

– Это и есть Коноха! – недовольно пробурчала Шима. – Только несколько окраин уцелело.

Ветер раздул пыль, и мы все увидели каменные лица пяти Хокаге.

Как и во всех моих жизнях Коноха оказалась разрушенной, да, блин, дом, милый дом…

Часть 3. Глава 18. Боль, как универсальное лекарство

Режим сэннина, в котором я прибыл на место схватки, позволял сразу почувствовать всю картину боя одновременно. По Конохе всюду была разбросана чакра бабульки Цунаде, смешанная с чакрой её призывной королевы слизней Кацую, возле каждого живого человека. Но, судя по количеству живых, мёртвых тоже было очень много. К тому же, я не чувствовал некоторых своих знакомых, что должны быть в Конохе, и это значило только одно – они погибли, защищая деревню от вторжения. Отдельным сгустком чувствовались гражданские, спрятанные в укрытиях.

По всей видимости, схватка была жаркой. И мой лучший друг хорошо постарался, потому что остатки его чакры были распределены по всей северной части деревни, откуда, вероятно, началось вторжение Пейна. Да и сам Пейн встал передо мной всего в трёх лицах, вместо шести. А такое на моей памяти в прошлых жизнях ещё не случалось. Наверное, Саске запечатал его тела, чтобы он не смог призвать их.

Остались толстяк, что засасывает чакру, тот, что использовал дзюцу для уничтожения Конохи, притяжение и отталкивание, в теле лучшего друга Нагато, и лысый полуголый многорук.

Рядом со мной появился Саске и бабулька Цунаде, которая из последних сил вроде как пыталась защитить меня.

– Вижу, боль ещё не сломила тебя, хоть я и уничтожил твою деревню? – спросил бабульку главный Пейн. Она тяжело дышала, и вообще в ней почти не чувствовалось чакры.

– Коноха – это нечто большее, чем несколько зданий, и тебе её никогда не уничтожить! А о боли я побольше тебя знаю, так что не строй из себя страдальца. Есть люди, которые пережили куда более ужасные вещи и не сломались, в отличие от тебя! – выкрикнул Саске.

– Вы не имеете значения, – пробормотал главный Пейн. – Мне нужен только…

– Только я? – мне надоела эта болтовня, да и бабулька была совсем плоха, грохнется в обморок, нехорошо лидеру деревни так унижаться, она и так держалась на «мифической силе воли».

Поэтому я, создав расенган, атаковал главного Пейна, показывая, что готов к схватке. Тот, естественно, увернулся.

– Бабуля, Саске, можете отдыхать пока, – бросил я Саске, намекая, что Цунаде сейчас может скопытиться. – Я сам здесь справлюсь, а вы идите, попейте чайку.

Саске хмыкнул, но кивнул. По краю котлована уже собралось много шиноби, что уцелели при разрушении благодаря бабульке и Кацую.

– Гамакичи! – позвал я. – Сопроводи бабулю и Саске, и проследи, чтобы никто не вмешивался в наш бой и не путался под ногами.

– Я оставлю тебе Кацую, – сказала Цунаде, доставая из–за пазухи крошку–слизняшку размером с ладонь.

Фукасаку, спрыгнув с головы Гамакичи, забрал слизняшку и приземлился на левый край моего свитка за спиной, в котором я запечатал своих накаченных природной энергией клонов. За мужем последовала и Шима, заняв правую сторону свитка.

Саске подхватил Цунаде, которая обмякла в его руках, и переместился с ней на площадку на краю котлована. Гамакичи последовал за ними.

– Кацую–чан, спрячься внутри плаща Наруто–чана, посоветовал слизняшке Фукасаку. Та послушалась, занимая стратегическую позицию, чтобы информировать меня о используемых противником техниках и передавать остальным своим частям информацию о моих успехах или неудачах, наподобие кирпича–телефона Саске.

Пейны построились в треугольник. Перед главным встали двое – толстяк и многорук. Я вспомнил, что после своей техники притяжения–отторжения, тот не может какое–то время её использовать, и после разрушения Конохи, видимо ещё не восстановился, поэтому, хотя он самый сильный, его в данный момент защищают остальные.