Текст книги "Даже вампиры хандрят"

Автор книги: Кейти Макалистер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

Я отпустила его пенис и пару раз моргнула, прежде чем сказать:

– Хм. Шутишь. Поцелуй меня.

Его глаза осветились смесью юмора и возбуждения.

– Что ты думаешь о ролевых играх? Обычно я предпочитаю доминировать, но если хочешь, думаю, я смогу уступить эту роль тебе.

Прикосновение его рта к моему послало сквозь меня знакомую дрожь удовольствия, усиливая предвкушение того момента, когда я испытаю на себе его силу его желания. Я не могла больше ждать и просунула свой язык ему в рот, дразня, пока он не последовал моему примеру. – Ой! – Он в удивлении откинул голову.

– Я нечаянно, – сказала я, осторожно проведя языком по неожиданно острым, удлинившимся кончикам моих клыков. – Когда я прикусила твое ухо, они внезапно… они вдруг стали такими. Откуда они взялись? Почему они у меня появились? Ты же говорил, что я не буду пить кровь? Я могу избавиться от них, или они у меня теперь навсегда? Что я людям скажу?

Он засмеялся, притянул меня к себе поближе и опять поцеловал, но на этот раз осторожно.

– Ты теперь Моравийка, любимая. У тебя появились острые клыки, чтобы пить кровь, когда тебе захочется. Твое тело будет переваривать ее и использовать так же, как и пищу. В твоем теле сейчас мало крови, и оно хочет, чтобы ты пополнила ее запас. Вот поэтому клыки и появились. Ты можешь втягивать их, если они тебя беспокоят, но они спрячутся, как только твое тело перестанет жаждать крови.

– Но почему они высунулись сейчас? – Спросила я, вздрогнув, когда острие одного из новых клыков укололо мне язык. Показалась бусинка крови с резким медным вкусом, не отличавшимся ничем от любого другого раза, когда я прикусывала язык.

– Сексуальное возбуждение очень тесно связано с жаждой крови. Твое тело жаждет от меня и того, и другого. Ты хочешь, чтобы я накормил тебя?

– Кровью? – Спросила я, наполовину испытывая отвращение, наполовину заинтригованная этой идеей. – Я не знаю, это никогда меня не привлекало, но… – я замолчала, не в состоянии облечь свои странные новые ощущения в слова. Вкус моей крови ничего мне не дал, и, когда мы Воссоединялись, кровь Пэйна не доставила мне большого удовольствия, но сейчас мысль впитать в себя его жизненную силу стала странно неодолимой.

– Тебе понравится, – сказал он, и на его губах появилась кривая ухмылка. – Почему бы тебе ни попробовать капельку, не слишком много?

Он прикусил кончик пальца, пока на коже не выступило несколько ярко алых капель.

– Готова? – Спросил он, поднеся ко мне палец.

Я посмотрела на кровь.

– Я не знаю, буду ли когда-нибудь к этому готова, – проворчала я, но взяла кончик его пальца в рот и провела по нему языком, слизывая быстро выступающую жидкость. Не чувствовалось никакой горечи, никакого медного вкуса, только пряная кровь с насыщенным букетом, напоминающим глинтвейн. О! Она на вкус вообще не такая, как моя. Она классная! Она и для тебя такая же?

Только твоя, любимая, ответил он, мягко вытаскивая свой палец у меня изо рта.

– Почему только моя? – Спросила я, облизывая губы, все еще ощущая ее послевкусие. Во мне ревела жажда большего, которая почти заглушала бесконечное завывание боли от потери души, но я подавила ее и втянула клыки, чтобы они стали нормальными. Пэйн тоже был голоден и не мог потерять крови больше, чем я.

– Ты – моя Возлюбленная. Твоя кровь для меня, как амброзия.

– О! – Мне это польстило. Я легла в центр кровати, приняв обольстительную позу. – Извини, что не могу сегодня вечером побыть твоим шведским столом. Я чувствую, как ты голоден. Но может, мы сможем немного отвлечься от этого?

– Любимая, сделать это будет не трудным. – Кровать прогнулась, когда он присоединился ко мне, встав на колени рядом. – Я думаю, что теперь опять моя очередь?

– О, да, – сказала я, позволив ему перекатить меня на спину, подтянув мои ноги так, что икры легли рядом с его бедрами. Я хотела ласкать его в возбуждении, которое радостно плескалась во мне, но откинулась назад, когда он приказал прекратить его отвлекать.

– Ты босс, – сказала я, выгибаясь, когда он опустил голову вниз и начал водить языком вокруг моего пупка.

– Да, и тебе это нравится.

– Нет. – Его язык проложил дорожку до моей груди. – Ну ладно, разве что немного.

– Только немного, хм? А если я скажу тебе, что собираюсь сосать твои восхитительные груди до тех пор, пока ты не окажешься на краю оргазма, а затем сконцентрирую свое внимание на твоих чрезвычайно чувствительных ушках, что ты сделаешь?

– Груди, – ахнула я, впившись пальцами в его плечи и потянув его вперед. – Уши! Прямо сейчас!

– И кто теперь босс? – Спросил он прежде, чем взять в рот кончик ноющей груди. Его рука заскользила к другому полушарию. Его пальцы игнорировали все, кроме затвердевшего соска, который требовал равного внимания. Я никогда не замечала, чтобы моя грудь прежде была особенно чувствительной, но, ощутив его горячий рот и танец языка, я передумала. Он сосал, он облизывал, он дразнил, пробовал на вкус и мучил, пока я извивалась под ним, и удовольствие, волна за волной, окатывало мое тело.

– Ты когда-нибудь думала о пирсинге на сосках? – Спросил он, порочно ухмыляясь, и, сделав паузу, уделил такое же внимание моей второй груди. В мягком свете блеснули его клыки, его глаза пылали от возбуждения, желания и, да, от любви.

– Нет! – Закричала я, выгибая спину, чтобы моя грудь получила то, чего хотела. – Да! Сделай это! Скорее, пока я не умерла!

Мгновение, прежде чем он укусил самый кончик моего соска, был мучительным, но не от боли, а от нетерпения.

Когда его зубы прокусили мою грудь, острый взрыв боли почти сразу же растворился в чем-то, похожем на наркотический экстаз. Когда он слизывал вытекающие капли крови, его язык касался моей трепещущей плоти, как самый нежный бархат.

Это был рай, это было блаженство, это было самое божественное чувство, какое я когда-либо испытывала… Пока он не переместился, и его рот не коснулся моих ушей в тот самый момент, когда он вошел в меня. Я вскрикнула, мои руки впились в его тело. И он заполнил меня не только твердой плотью, он заполнил пустоту во мне счастьем, теплом… и любовью. Она была похожа на сияющий луч солнца, пробивающийся из-за грозовых туч.

Мои ногти процарапали его спину, и я вцепилась в его ягодицы, сдвигая свои бедра и вбирая его в себя.

– Я хочу тебя внутрь! – Закричала я.

– Любимая, если я войду в тебя еще глубже, то выйду через твой рот, – пробормотал он, издав стон, когда я обхватила ногами его бедра, чтобы он сильнее вонзился в меня, и он укусил кончик моего уха.

– Я хочу тебя внутрь. Я хочу внутри всего тебя, – умоляла я. Мир начал разваливаться, когда я почувствовала знакомый наплыв экстаза. Не в состоянии сдержаться, я укусила его плечо, не нежным любовным укусом, а до крови. Когда мои зубы пронзили кожу, его спина неожиданно выгнулась. Я бросилась на него, заставив упасть на спину. Я встала на колени, чтобы впитать его образ. Он был таким красивым, таким мужественным, но не этого, внешнего, я жаждала, я хотела его сердце, его душу.

Он зарычал на меня, на самом деле зарычал, когда я сползла с его тела, и мои груди заскользили по всей длине его влажного пениса.

– Сэм, я говорил тебе, что люблю командовать сам.

– Прекрасно, – сказала я, сделав паузу, чтобы укусить его за бедро. Он ахнул от удивления. Я улыбнулась и слизала языком капельки крови, что выступили на коже. Я вела языком с одного соска до другого. Он на мгновение задержал дыхание в ожидании, укушу ли я его за сосок, как он меня раньше. Я успокаивающе ему улыбнулась, затем склонилась над ним и укусила в грудь. – Прикажи, что делать теперь.

Он задрожал, когда я слизала несколько капель крови, затем без слов вытянул ноги, подтянув меня к спинке кровати, схватил мои бедра и, прежде чем я смогла вздохнуть, пронзил меня.

– Люби меня! – Потребовал он, потянув меня вниз, чтобы поцеловать, его руки подстегнули меня ускорить ритм. Я укусила его за язык.

– Сэм! – Зарычал он, отдернувшись. Я наклонилась вперед и укусила его за губу.

– Я люблю тебя, Пэйн. Теперь заполни меня! Заполни каждый мой дюйм. Я хочу тебя всего!

Его мысли затопили меня эмоциями и ощущениями, которые переполняли его. Свет его любви почти ослеплял меня. Я чувствовала восторг, который он испытал, когда я укусила его, и не думая о том, что делаю, уткнулась в его волосы и укусила в мышцу, которая соединяла его шею с плечом. Он простонал что-то вроде извинений, а затем во мне вспыхнул болезненный, жаркий взрыв в таком же месте. Его оргазм взорвался жизнью, посылая волну за волной опьяняющего экстаза и сквозь него, и сквозь меня, вызывая мой собственный, когда каждый из нас одновременно и отдавал и получал жизнь.

Он наполнил меня, завершив меня, сделав меня снова целой … пока я не вернулась на землю и не оказалась такой же полой, такой же пустой, какой я была до того, как мы начали.

Пэйн крепко сжимал меня в объятиях, и я ревела всю долгую, темную ночь.

Глава 17

– С чего начнем? – Спросил Финн без предисловий, когда Пэйн и я вышли из спальни несколько часов спустя. – Со статуи или манускрипта?

Мы ответили одновременно.

– С манускрипта, – сказал Пэйн.

– Со статуи, – произнесла я.

Любовь всей моей жизни уставился на меня.

– Сначала мы найдем манускрипт. Тебе нужна душа.

– Сначала мы найдем статую, – возразила я, не обращая внимания на его недовольство. Я налила себе чашку чая из теплого чайника и стащила кусочек тоста, оставшегося от разбросанного по столу завтрака Финна и Клэр. – Моя душа уже потеряна, но душа твоей матери все еще у нее.

– У нас есть день, чтобы найти… – Начал было Пэйн.

Я покачала головой и прервала его, говоря с набитым ртом.

– Ты сам сказал, что моя душа схоронена где-то в Акаше. Она никуда не денется, но, Пэйн, в опасности душа твоей матери. Любимый, и ты, и я – мы оба знаем, как ужасно жить без нее. Я не хочу, чтобы твоя мама прошла через этот ад.

Он помрачнел еще сильнее, пока сам не стал таким же темным, как его глаза. Скрепя сердце – и я была польщена его нежеланием отложить в долгий ящик охоту за моей душой – он согласился.

– Но только потому, что, возможно, эти вещи взаимосвязаны. Найдя статую, мы можем выйти если не к самой Коде, то к информации об ее местонахождении.

– Логично, – сказала Клэр, водя вилкой по периметру маленького холмика яичницы-болтуньи. Я посмотрела на Финна и поразилась тому, на что раньше не обращала внимание.

– Ты можешь есть пищу? Человеческую пищу, в смысле, а не только… людей? – Спросила я.

Он усмехнулся.

– Вообще-то, я предпочитаю последнее, но, да, я могу есть человеческую пищу. Клэр настаивает, что я захвораю, если не буду питаться ничем другим, кроме жидкого завтрака.

– О. – Я посмотрела на Пэйна. – Ты тоже можешь питаться чем-то еще, кроме крови?

– Если вынужден, то да.

Я размазала по тосту немного грейпфрутового джема.

– Здорово. Я волновалась, что из-за того, что я потеряла пару кварт крови, тебе придется завтракать в другом месте, но если ты можешь есть обычную пищу, это прекрасно.

Он покачал головой.

– Сэм, пища для нас – не еда. Чтобы выжить, Финну и мне нужна кровь. Я просто подожду, пока ты полностью выздоровеешь, а затем поем.

Ты подкормился несколько часов назад, заметила я.

Всего несколько глоточков. В его голосе слышалось сожаление. Мне очень стыдно, я не хотел брать даже каплю твоей крови, пока ты не оправишься от ее потери, но ты так меня завела, что максимум, на что я был способен – сдержаться, чтобы не выпить больше.

– Я чувствую, как ты голоден, Пэйн, – сказала я, принимая от Клэр тарелку с яичницей. – Мне очень не нравится мысль, что ты питаешься кем-то еще, но сейчас несколько необычная ситуация, поэтому я даю свое согласие, чтобы ты слегка кем-нибудь перекусил.

– Я не могу, – ответил он, подошел к окну и уставился сквозь жалюзи.

– Я ценю, что ты не хочешь вонзать свои клыки в кого-то еще, но у меня такое чувство, что твоя сила нам сегодня еще пригодится. Поэтому пойди и найди себе кого-нибудь на завтрак. Только не слишком сильно ею наслаждайся.

Клэр закатила свои голубые глаза и пошла за пальто и сумкой.

– Ты не понимаешь. Я не могу питаться никем, кроме тебя, – сказал Пэйн, глядя в окно.

Я отодвинулась, любопытствуя, на что он смотрит. Опять шел дождь – холодный, мрачный, противный дождь, который почти точно соответствовал холоду, темноте и противной пустоте внутри меня.

– Не можешь? Это еще один пунктик насчет Возлюбленных?

– Да. Когда я сказал, что Темный не может выжить без своей Возлюбленной, я имел в виду именно это. Как только он находит ее, человеческая кровь, взятая у любого другого человека, становится для него ядом. Точно так же твоя кровь неприемлема для любого другого Моравийца.

– Стоп, – сказала я, по рукам пробежал холодок. – Получается, если бы я умерла, когда Пилар пытался меня убить…

– Пэйн бы тоже умер, – сказал Финн, вставая. – И за это я тоже должен тебя благодарить, Сэм.

– Я думала, что ты бессмертный. – Сказала я Пэйну. – Ты бы умер без меня? Действительно умер?

– В конечном счете, да. Это процесс не слишком быстрый и приятный, но совершенно неизбежный.

– Кто придумал эти правила? – Сердито спросила я. Я не возражала бы, чтобы в случае моей смерти Пэйн долго страдал по мне и убивался, но ведь не настолько, чтобы убиться насмерть.

– Надеюсь, ответ на этот вопрос находится в Коде, – сказал он, опустив жалюзи, и повернулся к нам лицом. – Вы закончили?

– Есть или задавать вопросы? – Я засунула в рот последний кусок яичницы, запивая его остывшим чаем.

– И то, и другое.

– Да, я – всё. Поехали, найдем Пилара и заберем статую.

– И отомстим за платье, в которое он стрелял! – Сказала Клэр. – Бедненькое, оно никогда уже не станет, как прежде. Этот злой человек Пилар должен заплатить за свое преступление и за то, что стрелял в тебя, Сэм.

– Приятно знать, что я иду сразу после платья, – ответила я ей и взяла сумку с курткой.

– Ну, это же Версаче, – заметила она.

– Каков наш план? – Спросил Финн, осуждающе глядя на Клэр. – Полагаю, вы захотите дать нам какое-то задание?

Я посмотрела на Пэйна. Его глаза были темными от размышлений.

– Может, лучше, если они займутся Рубеном, пока мы съездим к мистеру Рейсу и мистеру Грину?

Пэйн кивнул, соглашаясь и все еще поглаживая подбородок.

– Так пока мы занимаемся полтергейстом, вы собираетесь встретиться с мистером Грином? – Спросила Клэр, когда мы вышли из квартиры и стали спускаться по лестнице к входной двери. Мы остановились внизу, чтобы мужчинам не пришлось долго находиться снаружи, пока мы окончательно не договоримся.

– Вы займетесь поиском Рубена. Это не должно быть слишком сложно – Пэйн оторвал ему руку, и в округе вряд ли разгуливают толпы пятируких полтергейстов, которые в прошлом были феями. Вот адрес Стражницы, которую мы приглашали той ночью. Вы с Финном с ее помощью расспросите полтергейста о местонахождении статуи.

Клэр уперла руки в бока в фейской версии гнева.

– В честь чего это мы должны расспрашивать Рубена о том, где она? Это ты ее потеряла.

– Прекрати вредничать. На карту поставлены жизни!

Она вздохнула.

– Я знаю. Но в обществе полтергейста я чувствую себя неловко

– Уверена, что ты отлично с ним справишься. Что касается того, зачем его допрашивать, то я понятия не имею, где находиться статуя. Ее украли, и в потустороннем мире она может находиться, где угодно. Когда Пэйн вытащил меня через единственный выход, который знал, ее у меня уже не было. Но я не сомневаюсь, что Пилар сказал Рубену, где она сейчас, и ваша задача – раздобыть у него эту информацию. – Я посмотрела на ее наручные часы. – У нас еще час до встречи с Оуэном, поэтому, наверное, будет лучше, если мы сначала поговорим с Каспаром Грином, а потом направимся домой к Рейсу. Как тебе такое предложение?

– Вполне. У меня есть пара вопросов к мистеру Рейсу, – сказал Пэйн, сжимая пальцы.

Я улыбнулась ему. В круговорот ужасного холода и боли, который бушевал внутри меня, он привносил ту каплю тепла и счастья, что давала мне силу держаться.

– Что, если они ничего нам не расскажут? – Спросила Клэр, наморщив лоб. – Этот полтергейст не показался мне семи пядей во лбу.

– Завтрашние проблемы будем решать завтра, – сказал Пэйн. Выглядел он мрачно, а голос был еще мрачнее. – Мы не беспомощны.

Клэр что-то пробормотала в знак согласия, и на этом мы разошлись: Финн и Клэр ушли на поиски полтергейста, а мы направились к квартире Каспара. К моему удивлению, он будто ждал нас.

– Доброе утро, мисс Косс. Какой приятный сюрприз. И Пэйн Скотт! Добро пожаловать в мой скромный дом. Большая радость снова видеть вас обоих. Полагаю, вы приехали, чтобы отдать мне статую?

– Не совсем. Мы приехали, чтобы кое о чем с вами поговорить, – сказала я, присаживаясь, когда он указал мне на персиковый диванчик. – Не в последнюю очередь – о вашем подходе к найму персонала.

– Почему ты пытался нанять Сэм, чтобы найти статую, если знал, что ее уже ищу я? – Резко спросил Пэйн, и каждая черточка его тела излучала гнев.

– О. Думаю, ты в состоянии сложить дважды два. Пожалуйста, Пэйн, присаживайся. Будем вести себя как цивилизованные люди. Разумеется, ты огорчен тем, что может показаться обманом с моей стороны, но, уверяю тебя, что это произошло не специально.

Пэйн что-то грубо фыркнул себе под нос, но сел рядом со мной.

Ты веришь ему? Спросила я Пэйна.

Нет.

Хорошо. Я тоже. Он врет. Мое эльфийское чутье стоит на ушах.

Милая, сдается мне, что у тебя вообще легко «встает» на твои уши, и не только «эльфийское чутье». Но я согласен – он нам врет.

– Ситуация несколько сложнее, чем я обрисовал вам сначала, – сказал Каспар, сделав один из тех «честных» жестов а-ля «раскроем ладони», [46]46
  На языке жестов раскрытые руки ладонями вверх (например, в сочетании с пожиманием плеч) рассматриваются, как жест открытости, демонстрации добрых намерений и т. д.


[Закрыть]но я ни на секунду не купилась. Его лицо было лишено какого-либо выражения, хотя он, казалось, наблюдал за нами настороженными темными глазами. – Оглядываясь назад, я, может быть, и чувствую некоторую вину за то, что, так сказать, мутил воду, но уверяю вас, что все, что я говорил тебе, Пэйн, и вам, Саманта, было абсолютной правдой. Повелитель демонов Оринс действительно потребовал статую в качестве оплаты за услуги, оказанные сэру Алеку.

Я вопросительно взглянула на Пэйна. Твой отец – рыцарь?

Баронет, сказал Пэйн. Он скрестил руки на груди и ждал, когда Каспар продолжит.

Значит, однажды, когда твой отец решит, что титул ему не нужен, его получишь ты?

Через какое-то время – да. Он сделает вид, что умер от старости где-нибудь у черта на куличиках, а я приму титул, пока он не сотрется из памяти смертных, и тогда мы повторим процедуру в его пользу. Последние несколько сотен лет это работало довольно неплохо.

Короче говоря, ты мрачный, сексапильный, титулованный шотландский вампир?

Пэйн недоуменно на меня взглянул. А какая тебе разница?

Никакой. Но напомни мне когда-нибудь, когда все это закончится, написать о тебе книгу. Держу пари, что женщины проглотят тебя, не прожевывая.

– Вы закончили? – Вежливо спросил Каспар, стряхивая с колен невидимые пылинки.

– Простите. Я не хотела вам мешать. Пожалуйста, продолжайте. Это очень познавательно, – сказала я, слегка покраснев из-за того, что меня поймали на мысленном диалоге с Пэйном.

Лицо Каспара скривилось в улыбке, и, клянусь, будь я смертной, увидев ее, я лишилась бы пары лет жизни.

– Как я мог пропустить тот факт, что ты нашел Возлюбленную, Пэйн? Мои поздравления.

Но Пэйна было не так легко сбить с толку.

– Что именно ты не сказал нам о статуе?

– Такой неистовый, такой прямолинейный и целеустремленный, – сказал Каспар, на его губах все еще играла та жуткая улыбка. Что-то в нем изменилось с того момента, когда я видела его в последний раз. Раньше он казался относительно приятным, хоть и несколько настырным мужчиной. Сейчас, ей-богу, я ощущала щупальца темной силы, клубящейся и потрескивающей вокруг него, как электрический заряд. – Думаю, вы подходите друг другу. Информация, которую я, возможно, зря от вас утаил, касается происхождения статуи.

Я вспомнила на нашу последнюю встречу.

– Вы говорили, что ее заказали китайскому художнику, и позже она была подарена Марко Поло императором Китая.

– Да, так оно и было. Но человек, который ее заказал… ну, скрыть это все равно не удастся. Человеком, который заказал статую, был я.

Это застало меня врасплох. Не знаю, чего я ждала, но точно не того, что он стоит за созданием статуи около двух тысяч лет назад.

– Итак, статуя изначально ваша… минуточку. – Кое-что из того, что я узнала за последнее время, противоречило здравому смыслу. – Вы говорили, что статуя изображает Сунь Укуна, бога обезьян.

– Да, это действительно так, – согласился Каспар.

Я смотрела на него, и ужас рос во мне, пока не стал таким огромным, что перетек к Пэйну. Он взял меня за руку, поглаживая большим пальцем. Что случилось, любимая?

Так много всего, что не знаю, с чего начать.

– Вы также сказали, что тот, кто заказал статую, был богом смерти.

Палец Пэйна замер. Все звуки города за окном стихли так же, как и в комнате, где мы сидели.

– Это так, – наконец ответил Каспар. Единственным признаком, что он не слишком рад моей хорошей памяти, была дернувшаяся бровь.

– Ты Янь-Ло, бог смерти? – Спросил Пэйн.

– Это одно из моих имен. – Каспар сделал неопределенный пренебрежительный жест рукой. – Я уже давно им не пользуюсь.

– Вы – бог смерти, – произнесла я в шоке. – Китайский бог смерти. Настоящий, всамделишный бог. Смерти.

– Бог пятого ада, [47]47
  Янь-Ло, он же Ян-Лован, он же Янь-Ло-Ван, он же Яма – бог ада в Буддизме. По некоторым версиям – судья (бог) пятого ада.


[Закрыть]если я правильно помню, – тихо сказал мне Пэйн, прежде чем, нахмурившись, взглянуть на Каспара. – Но ты говорил мне, что ты – аластор. Как ты можешь быть и тем, и другим?

Каспар элегантно пожал плечами.

– Никто не может достичь высот божественности даром. Разумеется, мне пришлось пробиваться по служебной лестнице: начинал, как смертный, из-за вмешательства одного мстительного бога стал аластором, и, в конечном счете, принял мантию бога смерти. Честно говоря, звучит это куда внушительнее, чем есть на самом деле.

И тут я прозрела. Мне хотелось бы думать, что это мой острый как бритва ум сложил все факты, но, подозреваю, что просто внутренний эльф увидел ответ в потустороннем мире.

– Вы к тому еще и Оринс, да? Вы – тот лорд демонов, которому нужна статуя?

Его бровь дернулась дважды, прежде чем он взял ее под контроль.

– Как вы проницательны. Вижу, что я недооценил вас, моя дорогая мисс Косс.

Пэйн медленно встал на ноги. Его переполняла ярость, горячая и кровавая, и я поняла, что он собирается наброситься на Каспара, чтобы как следует врезать лорду демонов за то, что тот угрожал его матери. Разумеется, я не могла ему позволить это сделать – даже если Каспар не казался подлой и могущественной тварью подземного мира, он, без сомнения, ею являлся. Я схватила Пэйна за руку и уперлась ногами. Он прорычал в моей голове что-то нецензурное. Я не отпустила. Нет, Пэйн. Не нужно. Я знаю, что ты хочешь его остановить. Но, несмотря на то, что он выглядит как человек, это не так. Он бог Смерти. Ты не сможешь его побить.

– Забавно, – сказал Каспар, наблюдая за попыткой Пэйна сдержать свой гнев. – Но глупо. Ничего не могу с этим поделать – мы в разных весовых категориях, так что давай не будем тратить время на нелепую демонстрацию ярости.

– Нелепую! – Прорычал Пэйн. Я удерживала его обеими руками, нежно шепча разумные доводы в его голове.

Каспар отмахнулся от протестов Пэйна, как от надоедливой мухи.

– Время подходит к концу. Если ты не принесешь статую сегодня до полуночи, я буду вынужден принять оплату в долг твоего отца.

– Ты ублю…

Я захлопнула рукой рот Пэйна, как ни странно, согласившись со словами Каспара. Любимый мой, милый мой, ненаглядный мой Пэйн, я очень хочу увидеть, как ты разорвешь его на клочки, но он прав. У нас нет времени, чтобы разбрасывать его на споры. Мы должны найти статую. Срочно.

Мы не оказались бы в этом положении, если бы он не потребовал долг! Прорычал Пэйн.

Я знаю. И я согласна. Но сейчас мы ничего не можем с этим поделать, кроме как найти статую и отдать ему. Поэтому, давай отбросим тот факт, что Каспар – источник всех бед, и найдем эту проклятую вещицу.

– Вижу, что вы благотворно влияете на своего любимого, – сказал Каспар с еще одной ледяной ухмылочкой на губах, пока я чуть ли не впихнула Пэйна назад на диванчик. – Мое уважение к вам, Саманта, растет на глазах.

Я обернулась и бросила на него свой самый мрачный взгляд, демонстрируя ему всю глубину моих чувств.

– Клянусь всем, что свято в мире нынешнем и грядущем, вы заплатите за все, что сделали. Вы угрожаете семье человека, которого я люблю, и я этого никогда не забуду и никогда ни прощу.

Его улыбка несколько померкла.

Я сделала глубокий вдох и медленный выдох.

– Я правильно понимаю, что вы все еще не знаете, где статуя?

– Если бы я знал, она уже была бы у меня, – сухо сказал он. – Если я найду ее, то, естественно, прощу долг, но так как я до сих пор не знаю, где она, я вынужден полагаться на то, что один из вас ее принесет.

– Кто такой Пилар? – Спросила я, усаживаясь рядом с Пэйном, моя рука легла на его ногу. Мышцы его бедра были напряжены и натянуты, будто он готовился к прыжку. – Или, точнее, что он такое?

– Пилар? – Каспар выглядел удивленным, услышав вопрос – он действительно удивился. – Пилар – «мелкая сошка», гун, [48]48
  По всей вероятности, «гун» используется как нарицательное от Гун-гуна – подлого, вредного водяного духа, сына духа огня. Гун-гун поссорился с отцом и начал войну, в которой победил его отец (олицетворяющий свет). Гун-гун устраивал разные гадости – то потоп устроит, то реку разольет. Даже покончить с жизнью у него нормально не получилось – он бился головой о гору, которая держала небо, и в результате он остался жив, а гора раскололась и наделала дыр в небе.


[Закрыть]водяной демон низшей касты. Он не должен вас волновать.

Он не предполагает, что Пилар знает, где статуя. Скажем ему?

Нет. Она нужна нам, чтобы вернуть долг. Нет никакой гарантии, что он посчитает долг уплаченным, если найдет ее первым.

Что-то тут не складывается, он – лорд демонов, бог смерти и еще черт знает кто. Но он не может найти какую-то маленькую статую?

Губы Пэйна медленно расползлись в улыбке. Я была рада, что он улыбается не мне. Улыбка Каспара, возможно, и могла лишить меня пары лет жизни, но улыбка Пэйна, обещавшая неотвратимость расплаты, ее затмевала. Он ослаб. Вот почему он в образе смертного, а я, дурак, не понял этого. Статуя, должно быть, источник его силы и без нее…

Прежде, чем я смогла прочесть в мыслях Пэйна его намерения, он пересек комнату и оторвал Каспара от пола, держа за горло.

– Ты заплатишь за все.

– Ты не можешь причинить мне вред, – задыхался Каспар, вокруг него потрескивала и росла сила. – Все, что ты можешь добиться – гарантированно обречь свою мать на те муки, которые сейчас испытывает твоя Возлюбленная. Теперь отпусти меня, Темный, прежде чем я выйду из себя.

– Отпусти его, Пэйн. Давай просто покончим с этим и возьмемся за дело.

Пэйн освободил Каспара. Я встала рядом с ним единым фронтом.

– Верно. Почему тебе так сильно нужна эта статуя?

Каспер поправил галстук и тщательно отряхнул пиджак, который слегка помялся от хватки Пэйна.

– Как я уже объяснял, это моя статуя. Я ее заказал. Она была у меня украдена и подарена императору. Все, что я прошу – чтобы мне вернули мою собственность.

– Ты сказал Сэм, что в ней спрятана тайна происхождения бессмертных рас. Это правда?

– Я ей не лгал, – уклончиво сказал Каспар.

Ты думаешь о том же, о чем и я? Спросила я у Пэйна.

Не слишком ли большое совпадение, что статуя содержит ту же информацию, что и Кода?

Угу. Думаю, все серьезнее, чем кажется на первый взгляд.

– Где сейчас Пилар? – спросил Пэйн у Каспара.

Последний нахмурился.

– Зачем тебе знать о моем слуге? Он никто, слабый гун, и не имеет никакого отношения к нашим делам.

– Он также убил мою Возлюбленную. У меня с ним свои счеты, – возразил Пэйн.

– И все же она еще жива. Ты готов тратить время на что-то столь несущественное, как месть? – Спросил Каспар, явно удивленный.

– Мы также думаем, что он может что-то знать о статуе, – сказала я, делая маленький шажок в сторону правды. – Мы хотели бы поговорить с ним. Он может дать нам подсказку.

– Пилар? Хм. – Каспар на мгновение закрыл глаза. Темная аура силы, окружающая его, вдруг стала осязаемой, будто он впитывал энергию из воздуха. Пэйн потянул меня себе за спину, выводя из зоны досягаемости. Каспар открыл глаза, в которых виднелся гнев. – Он не отвечает на мой вызов.

Я не смотрела на Пэйна, но сжала его пальцы своими. Пилар его надул.

Похоже на то.

– Где он сейчас? – Опять спросил Пэйн.

– Я не знаю, – признался Каспар. – Он водяной демон, поэтому должен находиться неподалеку от воды, но я не знаю, где он находиться в данный момент. Однако у меня найдется пара ласковых, когда я его обнаружу.

– Давай отсюда выбираться, – сказала я Пэйну, мои чувства зашкаливали от наэлектризованности комнаты. – Я могу определить, где находится Пилар, посмотрев в кристалл.

– У вас есть двенадцать часов, – бросил Каспар, когда мы проходили мимо него. – Статуя должна быть у меня к первому часу глубокой ночи, или душа твоей матери будет конфискована.

Рука Пэйна взлетела так быстро, что я почти не заметила этого. Как и Каспар. Кулак Пэйна врезался в его нос, отчего китайский бог смерти впечатался в стену. От удара его тела несколько тонких фарфоровых чашек упало на пол. Каспар медленно сполз вниз.

– О, это было очень умно с твоей стороны – разбить нос лорду демонов, – сказала я Пэйну, когда мы вышли из квартиры. – Ты всерьез думаешь, что он тебе это так оставит?

– Оно того стоило, – сказал с улыбкой Пэйн.

– Посмотрим, что ты скажешь сегодня ночью. – Я посмотрела на его часы. – О, хорошо, что мы не опоздали на встречу с Оуэном Рейсом. Будем надеяться, что провидица была права, и он действительно знает, где статуя.

– Я не сомневаюсь, что провидица была права, – сказал Пэйн, садясь в машину. – Меня беспокоит, чего Рейс захочет в обмен на эту информацию.

Я скользнула вслед за ним и обратила его внимание на ту сторону лица, что была обожжена, и подождала несколько минут, пока краснота не исчезла полностью.

– Как мне видится, у нас есть хорошие основания для обмена. Поскольку есть высокая вероятность того, что статуя и Кода связаны между собой, мне кажется, он захотел бы нам помочь найти статую, при условии, что мы поможем ему выяснить, где манускрипт.

Мы проехали короткое расстояние до дома Оуэна, не произнеся ни слова. Пэйн, очевидно, был занят своими мыслями, пока я пыталась переварить тот факт, что Каспар так нас обманул. По пути я составила список вопросов, которые мы должны были задать, но толку от этого оказалось мало.

– Его здесь нет? – Спросила я экономку, когда Пэйн и я стояли в прихожей большого старого дома. – Он скоро вернется? У нас с ним назначена встреча на это утро.

– Он мне ничего об этом не говорил, – сказала дама, явно желая, чтобы мы ушли и дали ей спокойно работать. – Последнее, что я слышала от профессора – что он в Барселоне и вряд ли вернется в ближайшие нескольких дней.

Я смотрела на Пэйна, когда за нами закрылась дверь. Мы стояли на крыльце. Небо было черным и промокшим, и дождь навевал бесконечное уныние.