Текст книги "Последняя попытка"

Автор книги: Кейт Вудсток

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Кейт Вудсток
Последняя попытка

В тридцать восемь лет иногда уже становятся бабушками. Или дедушками – в зависимости от пола.

В тридцать восемь лет за плечами остается масса житейских историй – счастливых и не очень.

Часть друзей навсегда уходит из твоей жизни. Еще из твоей жизни уходят ночные клубы, танцы до упаду, необыкновенная легкость во всем теле по утрам и умение спать по четыре часа в сутки.

Женщина в зеркале по утрам смотрит хмуро и укоризненно, у нее усталый – это с утра-то! – взгляд, сеточка морщин в уголках глаз и скорбно поджатые губы.

Холодный душ в тридцать восемь – это пытка, а в восемнадцать было весело и щекотно…

И еще невыносимым становится одиночество.

Оно звенит под потолком квартиры, оно пялится на тебя из темного экрана телевизора, оно сверлит мозг красным огоньком автоответчика на мертво молчащем телефоне…

Эмили Феллоуз родилась в Пасадене. Из родного города она уехала достаточно давно, чтобы перестать скучать по нему, да и что скучать, если дел полно?

Мать и четверо братьев Эмили – один старший и трое младших – остались в Пасадене, теперь в их старом доме не протолкнуться от разнокалиберных детей и внуков.

Сама Эмили уехала учиться в Торонто на историка, а получив диплом магистра, переехала в Штаты, в Чикаго. Сейчас ей было тридцать восемь лет, и она мирно и одиноко жила в небольшой, но уютной квартире в самом центре Старого города. Могла себе позволить – ибо Эмили Феллоуз уже несколько лет работала в «Хэмиш интелтек», громадной фирме, занимавшейся всем на свете, что хоть как-то было связано с компьютерами.

Эмили Феллоуз не занимала ответственного поста, не строила свою карьеру идя по головам, не мечтала о повышении…

Такая пассивность пугала ее саму и раздражала двух ее лучших друзей. Друзья норовили устроить ее личную жизнь, а сама Эмили…

Стыдно сказать… Хотя почему же стыдно? Она очень хотела замуж.

Эмили точно знала: как только появится в ее жизни Правильный Мужчина, она немедленно бросит работу и займется домом. Ее муж будет самым счастливым, самым обласканным в мире мужем…

Вот только что-то он не торопился навстречу своему счастью.

Нет, мужчины, разумеется, в ее жизни были. Еще в Торонто она сошлась с однокурсником и прожила с ним в крошечной съемной квартире целых полгода. Потом он уехал на каникулы домой, в Абитиби, и больше не вернулся. Кажется, у него заболела мать. Или тетка…

Потом, когда Эмили было уже двадцать пять и она жила в Чикаго, в ее жизни появился Фред. Он обожал умных женщин – потому и выбрал Эмили, по собственному его признанию. Фред на досуге занимался шумерами, а работал автослесарем. Шумеры ли его натолкнули, испорченные ли моторы – но через семь месяцев после начала их с Эмили романа Фред увлекся учением каббалы, завязал на запястье красную ниточку и стал отлынивать от занятий сексом. Еще через месяц он уехал на… слет? съезд? смотр?., короче, на конференцию каббалистов – и больше не вернулся.

Еще были Хайме, Джоэль, Сид, Фрэнки, но никто из них дольше полугода в квартире Эмили Феллоуз не задерживался. Фрэнки вообще ухитрился обокрасть ее – увез в неизвестном направлении телевизор и ноутбук…

С тридцати трех до тридцати шести Эмили Феллоуз вела спокойную и безгрешную жизнь, заполненную книгами и работой, а потом ее неожиданно посетил приступ паники.

Эмили взялась за дело с энтузиазмом, который заслуживал лучшего применения. Зарегистрировалась на сайте знакомств, стала посещать корпоративные вечеринки, пару раз сходила на свидания вслепую…

Кстати, последнее свидание вслепую случилось у нее неделю назад. Алек – так звали потенциального избранника. Довольно симпатичный парень лет тридцати пяти, только вот подбородок вяловат. И еще он не смотрел ей в глаза. Может, стеснялся?

Ничего серьезного не вышло – Алек просто проводил ее после свидания до дома, поцеловал на прощание ручку и исчез, обещав позвонить.

Неделю она честно ждала его звонка, потом наступила на горло собственной гордости и написала ему письмо по «мылу»…

Сегодня, третьего июня, Эмили Феллоуз сидела перед компьютером и в третий раз перечитывала ответ Алека. Очень вежливый ответ, сводившийся к одной, в сущности, фразе: отстань от меня, старая дура!

Эмили Феллоуз распечатала письмо на принтере и спрятала листок в сумочку. Потом набрала номер телефона.

– Это я. Что у тебя завтра? Тогда в перерыв в нашем кафе? О'кей, Рози, я позвоню. Нет! Мне нужны ваш совместный опыт, ваша квалификация и ваш совет. Я больше не могу. Если и на этот раз ничего не получится, тогда я с чистой совестью займусь разведением рододендронов. Откуда я знаю, что это такое? Когда займусь – расскажу. Целую.

Вспоминая вчерашние свои муки, Эмили Феллоуз вздохнула, с трудом очнулась и еще раз пнула несчастный ксерокс. Время шло к обеду, а это святое, потому что за обедом ее ждут девочки. У них масса вопросов, которые нуждаются в обсуждении и решении. Собственно, она сама же их и пригласила…

«Девочки» – это Рози Шайе и, не подумайте плохого, Гай Боннэр.

Рози тридцать четыре года, и она высокая, крупная, яркая брюнетка с чувственным ртом и выражением лица, которое так нравится мужикам: ой-на-меня-сейчас-нападет-бенгальский-тигр-спаси-меня-мой-герой. Еще у нее зеленые глаза с желтыми искрами и походка от бедра. Рози умеет с одинаковым успехом изображать и хрупкую фею, и бой-бабу наподобие валькирии. Увлекается Рози мотоциклами, а второе хобби Рози – автослесарные работы в собственном гараже по воскресеньям. Рози Шайе в промасленном комбинезоне на голое тело, выглядывающая из ямы, – это нечто!

Гай Боннэр – хрупкий блондин с ангельской внешностью. Он ровесник Эмили Феллоуз – ему тоже, о ужас, тридцать восемь лет. Впрочем, Гай следит за собой так тщательно, что до сих пор напоминает херувима. Вероятно, кто-то уже догадался… Гай – гей. Это не припев песенки гномов из «Белоснежки», это горькая правда жизни.

Красавчик Гай, одноклассник Эмили и ее лучший друг с нежнейших двенадцати лет, прожил долгую и разнообразную жизнь гетеросексуала, пока в двадцать семь лет вдруг не осознал, что с женщинами ему нравится дружить, и не более того. Если бы Гай остался в Пасадене, его жизнь сложилась бы трагически, тут и к гадалке не ходи, но Гай уехал из родного города вслед за Эмили, так что дома о его фокусах до сих пор не догадывались.

Появление в жизни Эмили Рози Шайе Гай воспринял с ревностью, которую до сих пор не смог изжить до конца. Другими словами, они с Рози живут как кошка с собакой. Гай постоянно издевается над Рози, а она…

Впрочем, с Гаем Рози в последнее время справлялась играючи – путем непрестанных разговоров насчет своей надвигающейся свадьбы. Гай к браку относился резко отрицательно, потому что о мужиках знал все. По его словам…

Сами понимаете, такие подруги дадут любой совет и денег не попросят, так что Эмили торопилась изо всех сил. Рози знает, как закадрить мужика, а Гай… Гай подскажет, что с ним делать после этого. Отличный план, и почему она раньше к ним не обратилась?

Эмили бросила взгляд на часы, зашипела от злости и в шестой раз пнула ксерокс. Надо позвонить, Рози уже должна спуститься в кафе, она ненавидит досиживать до обеденного перерыва, всегда убегает раньше. Эмили набрала на мобильном номер подруги…

– Ты где, Эми?!

– Займи нам столик, я застряла на ксероксе, а он барахлит.

– Отнеси в офис, после обеда доделаешь.

– Не могу, это конфиденциальная информация, я ее беру и сдаю только один раз.

– Тогда чеши на мой этаж, там стоит отличная машинка, мы ею совсем не пользуемся.

– Уже бегу. Слава тебе господи…

– Все вы там, в отделе расчетов, ненормальные. Проще надо к жизни относиться.

Эмили воровато огляделась по сторонам и поддернула узкую юбку, а потом припустила по лестнице наверх, на двадцать шестой этаж. Рози работала в той же фирме, но в отделе маркетинга, а здесь сотрудники очень ревностно относились к обеденному времени. Можно быть уверенным, что на этаже никого нет.

Сама Эмили, являясь доблестным, но скромным сотрудником отдела фотокопирования документации, как правило, перебивалась бутербродами, взятыми из дома, и термосом с зеленым чаем или кофе. Ничего, когда – нибудь она станет начальником и тогда тоже будет ходить в кафе, где обедают все сильные мира сего…

Сильные мира сего обедают в ресторанах, ехидно сообщил внутренний голос.

Плевать.

На двадцать шестой этаж она добралась, пыхтя, словно паровоз. Надо заняться аэробикой, нельзя же так хрипеть, словно она поднялась с первого на двадцать шестой, а не с двадцать третьего…

Стоя возле мирно жужжащего ксерокса, Эмили снова размечталась. Вот интересно, если ей в старости придет в голову писать мемуары, о чем она сможет написать?

Она представила себя седовласой величавой старухой, сухие пальцы унизаны бриллиантами, на морщинистой шее небрежно намотано в несколько рядов жемчужное ожерелье… Молодой испуганный секретарь сгорбился у компьютера в углу роскошного кабинета. На полках ее книги: «Как я стала главой корпорации», «Как я вышла замуж за босса» и «Как я разорила родную корпорацию»…

Эмили грустно усмехнулась своему отражению в громадном окне. Выйти замуж за босса… Для начала неплохо было бы попробовать просто выйти замуж. Одиночество неприлично, так многие считают…

Впрочем, нет. Это все-таки разные вещи – быть одинокой и быть незамужней. Незамужняя – это такая веселая и разбитная дамочка, которая флиртует направо и налево, спит по три часа в сутки, переходит с одной вечеринки на другую – и в процессе гулянок находит себе мужа. А одинокая… одинокая – это такая унылая особа, с работы – домой, из дома – на работу.

Как раз ты, дорогуша.

Эмили нахмурилась. Ничего она не одинокая, вон сколько их у нее было, мужиков! Просто она не смогла найти своего настоящего мужчину. Пресловутую половинку, о которой все так любят рассказывать.

В это время ксерокс издал неприятное скрежетание и загудел. Эмили очнулась от мечтаний и с неприязнью посмотрела на противную машину. В следующий момент она покрылась холодным потом, ибо мерзавец ксерокс зажевал две копии бог знает чего именно, но страшно конфиденциального. Эмили проделала все необходимые в таких случаях манипуляции: побегала вокруг ксерокса, постучала по крышке, два раза ударила его в бок, воздела руки к небесам, прошептала себе под нос парочку выражений, которые приличные девушки знать не должны, и наконец принялась звонить Рози.

– Ты где, Эми?!

– Рози, это ужас, ужас!!! У меня твой ксерокс бумаги зажевал.

– Отлично. Звони Джонни.

– Ага, сейчас! Из-за такой ерунды я буду техникам звонить.

– Дура ты, Эмили. Не техникам. Джонни. Джону Армитеджу.

– Кому?!

– Джону Сирилу Армитеджу. Офис двадцать шесть ноль один.

– Это, стало быть, нашему вице – президенту?

– Ага.

– Ты совсем двинулась рассудком или на обед грибочки подавали?

– Говорю по буквам: дерево, урод, родимчик, анемия. Дура. У тебя появился шанс посмотреть, как потрясающий мужик чинит ксерокс.

– Рози, это несерьезно… Он не пойдет чинить ксерокс. Он вообще на обеде.

– Почему это? Он так рано обедать не ходит, он же начальство. И потом, мне он ксерокс чинил уже три раза.

– Что ты врешь…

– В третий раз пришлось приложить некоторые усилия, потому что ксерокс работал как зайчик. Я засунула туда ластик.

– Рози!

– А что такое? Ты знаешь, в каком виде в тот день Джонни пришел на работу?

– То есть?

– Белая рубашечка и кремовые слаксы. Представляешь, это же отпад: он как раз вернулся с Карибского моря, загорелый как бог, рукав ему пришлось засучить, а ластик я засунула глубоко, так что он долго ковырялся…

В этом была вся Рози. Только ей могло прийти в голову испортить казенную оргтехнику и заставить самого симпатичного из вице – президентов чинить ее. Странно, что никто из коллег дамского пола до сих пор ее не убил…

– Ты меня, Рози, извини, но звать мистера Армитеджа я не буду. Гай пришел?

– Нет еще, в пробке торчит.

– Ладно, я постараюсь прийти до того, как вы друг друга поубиваете.

Сунув телефон в карман жакета, Эмили беспомощно огляделась. Будь это в гараже у Рози, открыть упрямый ксерокс ничего не стоило бы. Но здесь, в коврово-зеркальной стерильности коридоров двадцать шестого этажа, не было ничего, чем можно было бы поковыряться в строптивой оргтехнике.

Она уже всерьез подумывала о том, чтобы отломать у цветущего в кадке гибискуса ветку покрепче, когда за спиной раздался негромкий приятный баритон, и Эмили немедленно подпрыгнула.

– Опять зажевал документы, скотина? Не пойму, почему мы его до сих пор не списали.

Ричард Норвуд, президент корпорации «Хэмиш интелтек», стоял перед Эмили Феллоуз и смотрел на нее, слегка склонив голову набок.

Ричарду Норвуду было слегка за сорок, роста он был среднего, волосы коротко стриженные, вьются на концах. Глаза серые, внимательные и немного грустные, хотя, возможно, такой эффект создавали очки в тоненькой золотой оправе. Сегодня президент был одет, как и всегда, в строгий серый костюм.

– А…ух…др – р–р… Да!

– Сейчас посмотрим.

Эмили стояла столбом и смотрела на неожиданно красивые руки, уверенно управляющиеся с железным ящиком ксерокса. В голову совершенно некстати лезла всякая эротическая дребедень, а Ричард Норвуд и не подозревал об этом, бормотал себе под нос:

– Знаете, это самая старая рабочая лошадка в нашей корпорации. Когда-то мы с моим другом купили его по дешевке и на себе приперли в наш первый в жизни офис. Ни за что не догадаетесь, где купили. В корпункте газеты «Асахи». Они его выкидывали на свалку, а мы упросили продать нам. Это родная Япония, сейчас таких, наверное, и в природе нет…

– Почему нет? В Японии есть… Он бросил на нее быстрый и веселый взгляд.

– Знаете, японцы первыми стали использовать так называемую желтую сборку. Последние лет десять все их агрегаты собирают в Корее и Китае. Разумеется, неофициально. Ну… вот, кажется, и готово.

Ричард Норвуд уже давно привык к тому, что дамы, работающие с ним в одной фирме, норовят замереть в его присутствии и прикинуться ветошью. Он знал, что производит впечатление зануды и тирана, знал – и ему это очень не нравилось.

Ксерокс и в самом деле в последнее время барахлил, но это и немудрено, учитывая, что особо ретивые и озабоченные сотрудницы типа мисс Шайе из отдела маркетинга норовили нарочно сломать старичка, чтобы вытащить из кабинета Джонни Армитеджа, смазливого бездельника, якобы на помощь… Благо кабинет самого бестолкового из вице – президентов находился совсем рядом. Надо как-нибудь тихо поменять местами Джонни с Бо Галлахером, начальником отдела кадров. Убить двух зайцев – Галлахер будет до смерти горд и доволен, а на дам будет интересно посмотреть: Галлахер прекрасный управленец, но ростом метра полтора, лыс, пузат и счастливо женат на весьма корпулентной и крайне подозрительной Эвелин из того же отдела кадров.

Зеленоглазая не производила впечатления расчетливой хищницы. Судя по всему, у нее ксерокс сломался по – настоящему. Кроме того, так трогательно на Ричарда Норвуда ни одна из див не реагировала.

Зеленоглазая смотрела на него, открыв рот и слегка скосив глаза к переносице.

Ричард Норвуд откашлялся и решил выбираться на твердую почву реальности.

– Ну вот, все и готово. Вы новенькая или временная?

– А?Я? Кто?

– Нет, стоп, я определенно вас уже видел раньше…

– Эми. То есть… Эми Феллоуз, отдел фотокопирования документации. Эмили. Спасибо.

– Не за что, Эми. Эмили. Счастливо вам поработать.

И пошел прочь по коридору, невысокий, худощавый, широкий в плечах, узкий в бедрах…

Она судорожно вздохнула и независимо задрала нос – ну то есть она надеялась, что независимо. Скорее всего. Наверное.

Норвуд – совершенно не ее тип. То есть она не его тип. В общем, они разного полета птицы, ходят по разным дорожкам, вращаются в разных кругах и тому подобное…

Он-то, может, и вращается, ехидно встрял внутренний голос, а ты в своем кругу не вращаешься, а сидишь, как курица на насесте.

Эмили вздохнула в сто сорок шестой раз за сегодняшний день и отправилась к «девочкам».

Лицо Гая было перекошено, в глазах отражалась тоска, и кофе стыл перед ним в тонкой фарфоровой чашечке.

Рози Шайе, напротив, оживленно щебетала и все подсовывала Гаю под нос причину его перекошенности. Эмили не видела обложку глянцевого журнала, но и так могла ручаться, что журнал был о свадьбах и свадебных нарядах. Учитывая, что Эмили они ждали минут двадцать, приходилось только удивляться тому, что до сих пор нет трупов…

– …Не вижу проблемы, какая, блин, разница?

– Гай Боннэр, вы меня дико удивляете! Как это какая разница?! Голубой или кремовый – это принципиальная разница, даже дальтоник об этом знает. К голубому мне потребуются сапфиры, а я их не люблю, а вот к кремовому у меня уже есть топазы в белом золоте, но к моим глазам идут…

– Эмили! Передай мне вон тот кувшинчик, я ее сейчас убью.

– Нет, ну как можно говорить – какая разница?!

Эмили со вздохом облегчения повалилась в кресло, и Рози с грозным и покровительственным видом немедленно помахала официанту. Никогда, никогда мне так не научиться, с грустью подумала Эмили. Я их боюсь, официантов…

Гай решительно выдрал журнал из рук Рози.

– Предлагаю соглашение: ты сегодня больше не трендишь про свою чертову свадьбу, а я за это свяжу тебя с одной шикарной фирмочкой, они специализируются на эксклюзиве.

– Как называется?

– «Эпиталама корпорейшн».

– Оригинально. Гай, ты тюпочка.

Официально Рози была помолвлена полгода, жила вместе с любимым уже два года, и злые языки утверждали, что свадьбу оттягивает именно невеста. В любом случае, нынешнее состояние Рози нравилось ужасно.

Эмили с наслаждением допила сок, принесенный официантом, и решительно хлопнула ладонью по столу.

– Я надеюсь, проблема голубого и кремового разрешена, потому что мне нужно ваше внимание. Все ваше внимание.

– Ого!

– Чует мое сердце…

– Сердце твое, Рози, чует правильно. Мистер Ричард Норвуд, президент нашей фирмы, только что спас меня от разбушевавшегося ксерокса.

Рози закатила глаза и сексуально застонала. Официант испуганно шарахнулся за стойку.

– Говори еще, говори. Тебе понравилось?

– О да! Хвала богам, ксерокс зажевал целых две страницы, так что босс возился довольно долго…

Гай занервничал, потому что не понимал, о чем идет речь.

– Эй – эй, вы о чем разговариваете?

– Тебе без разницы, Норвуд натурал. Эмили положила ладонь на колено Гая.

– Не обращай на Рози внимания, она злая. Ты молодец, Гай. Знаешь чего хочешь, работаешь над этим и всего добиваешься. Именно ты заслуживаешь и сапфиров, и бриллиантов, и самого большого счастья, честно.

– Спасибо, Эмили. Приятно, что хоть кто-то понимает всю ответственность текущего момента… Нет, ты глянь на нее!

В этот момент мимо их столика проходил высокий симпатичный парень. Рози Шайе неуловимым движением выпрямилась, поддернула и без того опасно короткую юбку и бросила на парня мимолетный взгляд из-под челки. Парень немедленно сбился с шага. Эмили безжалостно дернула подругу за кудри.

– Рози, сойди с охотничьей тропы. Мне нужен твой богатый опыт.

– Ты имела в виду мою житейскую смекалку, острый ум и безграничное обаяние?

– Да, да, да! Я хочу знать, как ты снимаешь мужиков.

– Фу, Эмили Феллоуз! Где ты набралась таких выражений?! Снимаю… Они сами так и падают, так и падают…

– В кровать к тебе…

– Это мелко, Гай. Я тебе сто раз говорила: присоединяйся. Вам сейчас тоже разрешили жениться. Взять хоть Элтона Джона… Так вот, Эмили, снимаю, как ты выразилась, мужиков я именно при помощи тех самых качеств – житейской смекалки, острого ума и безграничного обаяния.

Гай критически обозрел бесконечную линию безупречного бедра Рози и пробормотал:

– Раньше это называлось несколько иначе…

Слух у Рози был прекрасный.

– Не сомневаюсь, что иначе, потому что острый ум ты не узнаешь, даже если он выскочит из-за угла и даст тебе леща.

Эмили торопливо вклинилась между двумя воюющими державами:

– Хэлло!!! Сфокусируйтесь на мне, потом подеретесь. Мне нужна ваша помощь, причем в смысле как мужчин, так и женщин…

– Это как это?

– Я не очень разбираюсь в методах обольщения. Да, я знаю, что подписываю себе смертный приговор, признавшись в этом, и рано или поздно вы мне об этом напомните, но я считаю вас лучшими подругами – Гай, я не шучу! – и прошу у вас помощи… И вообще, сегодня я получило «мыло» от Алека. Свидание вслепую, помните? Вот!

Гай и Рози некоторое время изучали распечатку, а потом Рози изрекла своим роскошным грудным голосом:

– Все ясно, он тебя либо отшил, либо не запомнил.

– А то я не поняла.

– Зато зуб даю, что ты не поняла, почему тебе такое невезение. Между тем проблема настолько легко объяснима, что даже какая-нибудь малолетка догадается…

– Рози, прекрати строить из себя психолога.

– Хорошо. Буду краткой. Эми, ты с ним встретилась после первой же просьбы о свидании. Он решил, что ты доступная женщина.

– Свидания вслепую придуманы именно для того, чтобы на них ходить не раздумывая.

– Ха! Гай, скажи?

– Ну!

– Девочки, мне правда нужна ваша помощь! Гай разбирается в мужской психологии, ты, Рози, уже два года живешь со своим Филом…

Ну конечно, разве можно такие вещи говорить! Рози Шайе немедленно надула алые губки, и в зеленых очах загорелся нехороший огонек.

– Я тоже разбираюсь в мужской психологии. Просто мне сейчас это ни к чему, у меня есть Фил…

– Хорошо – хорошо…

– Но если бы я захотела, то мужчины штабелями валились бы к моим ногам. Даже те, которые уже лежат около ног Гая, одумались бы, вернулись к нормальной ориентации и тоже переползли ко мне.

– Ха!

– Демонстрирую…

И Рози немедленно уставилась на того темненького официанта, который уже был почти сбит с ног ее разрезом на юбке и томным взором. Темненький явственно сглотнул и что-то невпопад ответил другому клиенту, после чего и тот стал пялиться на Рози. Эмили стало смешно.

– Вы как дети, ей – богу.

| Рози между тем решительно сняла с безымянного пальца бриллиантовое колечко – подарок Фила – и надела его на другую руку. После этого, не сводя с официанта томного взгляда, она смахнула со стола свою вилку и пропела голосом обиженного ангела:

– Ой, моя вилка… Мне нужна вилка, я еще не съела салат!

Готово! Непонятно, как она это делает, но темненький официант и его клиент, не сговариваясь, потянулись к ней со столовыми приборами, еще завернутыми в салфетку. Эмили нахмурилась и громко заявила:

– Мою ты тоже уронила. Мне тоже нужна вилка.

Они даже не взглянули в ее сторону, каково?! Так и смотрели на эту бестию во все глаза, еще чуть – чуть – и слюна пойдет.

Несколько секунд Рози удерживала внимание своих жертв, а потом мило улыбнулась и отвернулась. Словно морок спал с мужчин, они переглянулись и с разочарованным видом вернулись к прерванному обсуждению заказа.

Гай снисходительно похлопал в ладоши.

– Неплохо, неплохо. Квалификацию поддерживаешь в норме. Только учти: если бы я действительно положил на мальчонку глаз, тебе бы не поздоровилось… – Голос Гая был исполнен прямо – таки смертельной сладости. – Но не волнуйся, дорогуша. Меня совершенно не привлекают мужчины, которые нравятся тебе. Не люблю волосатых чудовищ, не вылезающих из спортзала. У меня несколько другой круг общения.

– О да! Женоподобные псевдомальчики, с утра делающие маникюр, а вечером релаксирующие в ночном клубе…

Эмили откашлялась.

– Лично мне – а я все еще здесь – глубоко фиолетово, в каком кругу общения вы находитесь. Я ни в каком, например, и меня это пугает. Перестаньте цапаться и вспомните обо мне, вы же мои лучшие друзья! Я заранее сдаюсь на вашу милость.

Оба повернулись к ней, и Эмили нервно заерзала на стуле. Рози прищурилась и протянула:

– Да ты еще и не начинала, чего ж сдаешься?

– Да потому, что мне никогда в жизни не удастся так потрясти мужика, чтобы он на ногах не держался.

– А ты хотела бы попробовать?

– Ну… во всяком случае, хотя бы привлечь его внимание…

– И что потом?

– Рози, тебе прокурором работать! Что значит «что потом»?

– Вот ты привлекла внимание мужчины, потом потрясла его до глубины души, довела до посинячки и продолжительной эрекции – а что потом ты с ним будешь делать?

Ну… потом мы с ним поговорим… придумаем что-нибудь.

Гай и Рози фыркнули в один голос, а потом Рози полезла в сумочку и достала свой ежедневник – кошечки, ангелочки, много розового и золотого.

– Надо поставить цель, а потом придумать четкий и подробный план. Правильно я говорю, Гай, малыш?

– Да, хотя мне и нелегко это признавать.

– Итак. Чего ты хочешь, Эмили?

– Ох… Я хочу… Я хочу встретить человека, с которым мне захочется прожить долгую совместную жизнь. Счастливую!

– Марьяж? Пардон, свадьба? Гай скривился:

– Ты все о своем.

Эмили решила временно реплики друга детства игнорировать.

– Это очень далеко идущие планы. Скажем так: возможно, что и свадьба. Потом. Для начала – просто человек, с которым мне захочется жить вместе.

– Так. Записываю. Какого мужчину ты себе представляешь?

– Идеального, естественно.

– Для этого тебе придется стать идеальной женщиной.

– Естественно! Как это я сразу не сообразила?! Где же моя фея – крестная…

– Шути, шути, пока есть возможность. Вообще я серьезно. – Рози решительно вонзила вилку в бледный помидор. – Идеальная женщина – это условность. Критерии у всех разные. У тебя одни, у меня другие, у Гая третьи. Да! Мужчин это тоже касается. Определи основные черты твоего идеального мужчины и начинай корректировать свое поведение.

– Минуточку! Я вовсе не собираюсь растворяться полностью в своем избраннике и менять себя. Мой идеальный мужчина должен принять меня такой, какая я есть…

Гай вздохнул и изрек, глядя в пространство:

– Хочешь закадрить летчика – езжай на аэродром. Роз, а ты не усложняешь задачу? Эмили вряд ли потребуется столь подробное описание мужчины, которого она себе и так хорошо представляет.

– Ага! Знаем, плавали. Лицо Брэда Питта, фигура Шварценеггера, интеллект Билла Гейтса. Получился крокодил.

Эмили замахала руками на подругу.

– Я, честно говоря, думала, что вы научите меня какому – нибудь секретному фокусу типа стрельбы глазами или носить лифчик без бретелек…

– Гардероб – это важно.

– Гай Боннэр, ты размениваешься на мелочи!

– Рози Шайе, не пыхтите, а то улетите.

– Тихо! Прекратите отвлекаться! Я, Эмили, ваша подружка, я рядом, и мне нужна ваша помощь.

– Да, извини. Начнем с малого. Ногти.

– Я знаю, нужны накладные. Френч маникюр, да?

– У тебя пальцы короткие, я бы рекомендовала миндалевидную форму. Волосы…

Гай и Рози уставились на Эмили так, что она запаниковала и попыталась пригладить непокорные кудри, выбившиеся из хвоста. Рози кротко посоветовала:

– Ты на ладони еще поплюй.

Гай нахмурился.

– Девочки, так не пойдет. Эмили, мы ни за что не найдем верное решение, пока не выясним подробно, какой мужчина тебя может заинтересовать.

– Хорошо. Только не язвите. Значит, так: он должен быть добрым, честным, иметь чувство юмора…

– Да это понятно, таких все хотят. Добавим сюда же сексуальность – в качестве бонуса.

– Рози, ты мне сейчас напоминаешь электронную сваху. «Введите параметры, ждите ответа».

– Даже не хочу спрашивать, откуда ты знаешь про электронную сваху. Давай дальше. Профессия.

– Не знаю. Он просто должен быть профессионалом.

– Жиголо тоже бывают профессиональные. Ладно, с этим ясно. Запишем – высшее образование. Еще?

– Ну… Постарше меня. Мужественный. Никогда не был женат, или хотя бы без детей. Не хочу быть мачехой.

– Ясное дело. Дальше?

Эмили невольно задумалась об Алеке. И с какого перепугу он показался ей симпатичным?

– Он должен быть… не знаю, как объяснить… Классным! Чтобы питался не в фастфуде, предпочитал рестораны. Небольшие, но хорошие. Любит готовить, умеет готовить, либо готов научиться вместе со мной. Умеет пользоваться столовыми приборами, знает, зачем нужны четырнадцать вилок слева и пятнадцать ножей справа от тарелки. Да, и сможет мне это объяснить, не издеваясь над моей дремучестью.

– Такое ощущение, что ты очень голодная. Давай дальше.

– Культурный. Воспитанный. Элегантный…

Теперь в голове крутился образ Саймона – потому что Саймон как раз был полной противоположностью всему названному.

– Любит ходить в театр, на концерт классической музыки, в музей, на выставку… Да, он никогда не будет занимать у меня деньги!

– Пишем: обеспеченный…

– Поймите, не то чтобы это было самым важным…

– Давай дальше! Все нормально.

– Хорошо. Машина. Не обязательно «лексус», но и не довоенный «форд». И он должен непринужденно и естественно придерживать дверь, когда я вхожу, пододвигать мне стул, а еще дарить моей маме цветы не для того, чтобы подлизаться, а потому, что она родила меня…

– Ты привередлива… Дальше.

– Хорошо одевается. Умеет носить костюмы. Не просит меня завязывать галстук. Не носит белые носки. Не страдает дальтонизмом при выборе рубашек. Не морщит лоб и не цокает языком при виде счета в ресторане. Умеет выбирать вино. Но непьющий!

– Все?

– Да. Нет! Умеет танцевать.

– Вальс? Ламбаду? Пасадобль?

– Умеет танцевать в принципе. Когда надо – ламбаду, когда надо – менуэт. Самое главное, конечно, вальс, потому что это жуткое зрелище, когда жених оттаптывает ноги невесте и путается в ее платье.

Рози ехидно прищурилась:

– Еще что-нибудь, для полноты образа?

– Ну… он должен уметь разговаривать на разные отвлеченные темы. О бейсболе, например… Это сделает счастливой мою мамочку.

Рози Шайе расплылась в приторной улыбке.

– Знаешь, Эмили, ты можешь мне не верить, но ты только что описала точный портрет Ричарда Норвуда, нашего босса!

Немая сцена.

У Ричарда Норвуда было очень плохое настроение. День не задался, если не считать парочки просветов. Одним из подобных просветов стала плановая, так сказать, починка ксерокса, зажевавшего бумаги той зеленоглазой женщины… девушки… дамы – черт его знает, как ее назвать, чтобы соблюсти политкорректность.

Даже странно, ей – богу. С некоторых пор он привык, что от женщин одни неприятности.

У нее зеленые глаза и вьющиеся волосы, живые и блестящие живым блеском. Ричард ненавидел сверкающие шлемы из лака и мусса, которые современные женщины носят на голове.

А еще она совершенно не излучала той агрессивной женственности, которая так и перла почти из всех сотрудниц его фирмы. Во всех этих псевдоофисных костюмах на голое тело, расстегнутых до пупа блузках, невидимых чулках и хищных лаковых шпильках было слишком много сексуальной энергии, которая, безусловно, хороша, но только не в рабочее время и не в таких количествах. Даже его собственная секретарша Кэсси приносила ему кофе с таким видом, будто собиралась немедленно раздеться и отдаться.

Кому-то это нравится, наверняка. Но только не Ричарду Норвуду. Для него это всегда было тяжелым испытанием, а не удовольствием.