Текст книги "Все по-взрослому (ЛП)"

Автор книги: Кейт Стюарт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Рейф лежал рядом и копался в своем телефоне, а я, склонившись, покрывала поцелуями его твердый живот и грудь. А потом накрыла обоих с головой одеялом и сделала что-то наподобие шалаша. Когда я уселась в центре нашего импровизированного вигвама, Рейф посмотрел на меня с интересом.

– Сэр, мобильные телефоны в шалаше запрещены.

– Дай мне две минуты.

Я взяла в ладошку его мошонку и сжала. Живот Рейфа дернулся, он хрюкнул и опустил телефон на грудь.

– Малышка, нам нужно поговорить.

Я покачала головой и не дала ему продолжить:

– Рейф, через несколько часов ты снова вернешься к ним. То есть ты скоро уедешь.

Я не хотела, чтобы в моем голосе прозвучало отчаяние, но Рейф его услышал.

Он посмотрел на меня полным заботы взглядом, но я быстро отвернулась и опустила одеяло вниз.

– Черт, прости.

– Элис, – прошептал он, потянув меня за руку. – Я хочу сделать фотографию.

– Я не в настроении улыбаться, Рейф.

Даже спустя несколько часов после клятвенных уверений, что наше соглашение – полный провал, он все же возвращался в Денвер, а наше будущее оставалось без изменений. Я не хотела снова поднимать больную тему, но из-за Рейфа я была просто в бешенстве.

Он встал с кровати и, восхитительный в своей наготе, прошел через всю комнату к сумке. Вытащив оттуда крошечную перчатку и какие-то трусы, он вернулся обратно.

Рассмотрев, что он держал в руке, я немного оживилась:

– Это же...

Натягивая трусы, он тепло мне улыбнулся и бросил мне перчатку. Пока я рассматривала ее, Рейф встал возле кровати на колено.

– Такая маленькая, – заметила я, пытаясь просунуть в нее ладонь.

Рейф поднял камеру, и одновременно с щелчком затвора я нащупала внутри теплый округлый металлический предмет.

Я ошарашенно уставилась на Рейфа. Он подтянул меня к краю кровати и поставил перед собой как раз в момент, когда я достала из перчатки кольцо. Мой подбородок дрожал.

– Элис, – прошептал он сдавлено мое имя.

Я смотрела на него сверху, по моему лицу текли слезы и на кончике языка, готовое сорваться, вертелось громкое «да». Рейф напрягся, пытаясь произнести слова, и его глаза увлажнились. В этот самый миг я почувствовала, что вознаграждена за каждую минуту, которую провела в ожидании, каждую секунду, когда тосковала и скучала по нему, и каждый миг прошлого, когда мечтала о том дне, когда в моей жизни появится кто-то похожий на него. Но Рейф уже превзошел все мои ожидания. Он забрал у меня кольцо и поцеловал мой безымянный палец дважды, как сделал в день своего отъезда. Тогда я не поняла, но он давал мне молчаливое обещание.

– Я вижу свое новое будущее, и оно напрямую связано с тобой. Я хочу, чтобы ты была со мной. Я хочу, чтобы «мы» существовало еще столько сезонов, сколько только возможно. Я тебя так люблю, – прошептал он, забирая у меня перчатку и выискивая у меня на лице подтверждение, что я поняла смысл сказанного. – Я так сильно тебя люблю. Ты станешь моей женой?

Кивнув, я прошептала «да» и, вцепившись в него, поцеловала без ненужного притворства. Потому что мне, и вправду, не нужно было притворяться и никогда не нужно будет, пока Рейф будет моим.

***

В день отлета в Денвер мы с Рейфом держались за руки и говорили о нашем будущем. После устроенного им шикарного разноса за молчание о моем уходе с работы и более милой беседы о том, что теперь меня в Чарльстоне ничто не держало, Рейф настоял начать нашу новую жизнь немедленно и упаковал мои вещи, заверяя, что всё остальное мы проясним позже. Из-за разделявшего нас расстояния Рейф, как и я, чувствовал себя несчастным, поэтому не собирался ждать ни секунды, чтобы забрать меня с собой в Денвер. И у меня не было на его аргумент ни малейших возражений.

Мое ожидание закончилось.

Я помогла Рейфу упаковать мои вещи, и только это позволило мне оставаться в одежде. Мы едва успели на самолет.

Попав на борт, Рейф немедленно уснул, а я смотрела в окно с той же надеждой и эйфорией, с которой приземлялась в Чарльстоне шесть месяцев назад. Никогда в своей жизни даже в самых безумных мечтах я не думала, что пойду на бейсбольный матч, который перевернет всю мою дальнейшую жизнь. Я любовалась своим кольцом и с таким же восхищением смотрела на своего жениха. Наклонившись к нему, я прошептала:

– Я свела тебя с ума и приручила.

И увидев, как на его сонном лице проступила медленная улыбка, тихо засмеялась, а Рейф снова провалился в сон.

Это был лучший день в моей жизни.

19 глава

Принцесса-невеста

Элис

Наша свадьба была настоящей катастрофой. Серьезно. Мы решили устроить небольшую церемонию в доме Голландки в Чарльстоне. Переехав в Денвер через несколько недель после окончания сезона Рейфа, нам все же казалось правильным пожениться там, где мы так сильно полюбили друг друга. Я любила Денвер так же, как и Чарльстон. Но Рейф был категорически против моих страстных попыток покататься на лыжах и сноуборде, да и любых других занятий, которыми мне хотелось заняться в его отсутствие.

Чарльстон для нас двоих был идеален и, хотя мы выбрали начало весны за две недели до начала тренировок, внезапная жара слегка подпортила наш великий день. Пока шаферы потели в своих смокингах, подружки неустанно помогали мне держать платье, пока я писала… через каждые две минуты.

Как только мои нервы успокоились, и я направилась по проходу к самому красивому в мире жениху, началась сильная гроза. Вся свадебная церемония вместе со мной и промокшими насквозь гостями сделала безумный марш-бросок в живописный амбар, который был куплен специально для подобного случая. Открытые с обеих сторон двери помогали создать иллюзию аэродинамической трубы просто эпических размеров. Наш четырехуровневый свадебный торт, тысячи полотен ткани и украшений свалились на пол, когда диджей, подумав, что мы поженились, метнулся ставить нашу песню. Заиграла песня «Свободная». В этом хаосе Рейф схватил меня и держал за руку, пока остальные безрезультатно пытались закрыть двери и спасти то, что осталось от месяцев планирования. Во время нашего танца я увидела в глазах Рейфа беспокойство, но оно было не из-за него. А из-за меня. В своем дизайнерском платье и с широкой улыбкой на лице я взглянула на своего без пяти минут мужа.

– Не нужно от меня скрывать, – прошептал Рейф, покрытый с головы до ног смесью из пота и дождевых капель.

– Лучший день в моей жизни, мистер Хембри. Может, нам найти священника и сделать этот день лучшим официально, как думаешь?

– Ты так прекрасна, – прошептал Рейф с облегчением и нагнулся меня поцеловать.

– Нет-нет, тебе придется подождать.

***

После недели удивительного медового месяца, проведенной в Ирландии, мы, решив отпраздновать, возможно, наихудшие свадебные фотографии в истории, устроили в баре у Энди небольшую вечеринку. Каждый из снимков, отлично отредактированных и отрегулированных по освещенности, отражал полный и абсолютный беспорядок, царивший в тот вечер. По ходу мы все хорошенько надрались, так что фотографии стали легендарными. Энди их увеличил и, когда мы с Рейфом пришли на них посмотреть, стратегически развесил по всему бару. Мы переходили от одного ужасного снимка к другому, и в баре постоянно слышался смех. Вот Эйприл стоит в насквозь промокшем платье подружки невесты и с наглой ухмылкой держит мой испорченный букет. Вот элегантные друзья жениха с красными пятнами от бутоньерок, расплывшимися на белоснежных рубашках. А вот Энди на переднем плане с улыбкой чеширского кота крутит сосок стоящего рядом Уотерса. У того на лице написаны настоящие страдания. На следующем снимке моя мама и водитель «Убера», который стал сожителем и будущим женихом, прячутся под его пиджаком и смеются. Еще одна откровенная фотография гордо показывает хлынувший с неба поток воды и ужас на лицах гостей, когда те в поисках укрытия от молнии бросились врассыпную. Еще на одной фотографии изображен коллаж из грязной обуви гостей свадьбы. Следующий отличный снимок: снятые крупным планом керамическая фигурка невесты и жениха-бейсболиста на полу амбара в месиве из торта и кучи обломков. А вот еще интересная фотография. На ней Энди и Эйприл стоят возле туалета довольно близко друг к другу – волосы у обоих в беспорядке (вряд ли из-за непогоды) – и держатся за руки. Мне так и не удалось выведать у них, что это была за история.

Каждое фото отражало хаос и жизнерадостную атмосферу, царившую в тот день. Настроение внутри амбара было кардинально противоположным погоде. Разочарованных лиц не было. Наша свадьба не могла быть более идеальной.

Мы с Рейфом остановились у последнего фото и, сжимая ладони друг друга, внимательно его рассматривали. На снимке был показан момент, когда нас объявили мужем и женой, и Рейф прошептал мне: «Навсегда». Я тепло улыбнулась ему как раз в тот миг, когда щелкнул затвор и за несколько секунд до поцелуя Рейфа, который стал лучшим поцелуем в моей жизни. Подол свадебного платья был заляпан грязью, а с Рейфа продолжала стекать вода, но выражения на наших лицах не давали повода для сомнений. На фото были мужчина и женщина, которые искренне любили друг друга и с волнением и восхищением смотрели в своё будущее. Рейф взглянул на меня своими светло-карими глазами с тем же, как и на фотографии, обожанием, а в баре послышался очередной взрыв смеха. И прямо перед тем, когда он собирался подарить мне поцелуй, от которого могло остановиться время, я подумала: «Стоп-кадр, звучит песня Thompson Twins (прим. пер. – британская группа) If You Were Here, а потом экран гаснет».

Эпилог

Любовь не купишь

Два с половиной сезона спустя

Рейф: Что делаешь?

Элис: Ищу четырехлистный клевер.

Рейф: ☺ Нашла?

Элис: Нет, но думаю, скоро найду.

Рейф: Я в этом уверен.

Элис: Хорошо бы, ведь я становлюсь старше с каждой минутой.

Рейф: Я скучаю по тебе.

Элис: Хватит ныть и будь готов показать идеальную игру.

Рейф: Кое-кто тоже скучает.

Элис: Ты понял это из моего сообщения?

Рейф: Конечно. Нашла клевер?

Я открыла шкаф рядом с входной дверью нашего просторного дома, и оттуда послышался громкий вопль. Я быстро ответила Рейфу, пока наша малышка вразвалочку ковыляла мимо меня и взвизгнула, когда я бросилась к ней.

Элис: Нашла!

– Кловер, – улыбаясь, запротестовала я, наблюдая, как она помчалась через весь дом в одном подгузнике. Она, как и ее отец, любила быть голышом. Я погналась за дочкой, и та взвизгнула, когда я её поймала, держа в руке футболку «Денвера» и джинсовые шорты.

– Давай, девочка, нам нужно одеться. Мы полетим на самолете к папе!

Кловер остановилась и, хотя по внешности и характеру была больше похожа на Рейфа, уверена, что её заставило замереть именно слово «самолет». Кловер взглянула на меня и подняла пухлые ручки, позволяя надеть футболку. Я посмотрела в светло-карие глаза Рейфа, а потом расчесала её темно-каштановые волосы и заплела в крошечные косички.

Телефон снова завибрировал, и я со смирением вздохнула – Кловер снова умчалась, теперь уже в футболке и с заплетенными волосами.

Рейф: Я просто не понимаю, почему ты не хочешь приехать. Мы могли бы сводить ее в зоопарк!

Элис: Снова ноешь?

Рейф: Ладно. Люблю вас. Увидимся в воскресенье.

Я улыбнулась, понимая, что сейчас он разочарован и возможно, обижен, но это та цена, которую я готова была платить. Рейф играл в плей-офф (прим. пер. — финальная серия игр), и я была уверена, что он был близок к победе в своем первом чемпионате. Каждый сезон он изумлял меня, и я старалась по возможности приехать на каждую игру, независимо от погоды. И эту игру я ни за что бы не пропустила.

В том, чтобы быть женой бейсбольного игрока и пилотом, есть своё преимущество – его восьмизначная зарплата. В течение нескольких лет я стирала одежду Рейфа, а он купил мне маленький самолет. Теперь я пилотировала частные чартерные рейсы для богачей Денвера и одновременно посещала игры Рейфа в любой точке страны. Звучит как мечта? Так и было.

Хорошая сделка для упрямого спортсмена и пилота-ботана.

Пришло еще одно сообщение. В нем было фото Дилана на церемонии окончания третьего класса. Он выглядел потрясающе и широко улыбался. Под фото был текст.

Кристина: Будущий муж Кловер?

Элис: Чтобы спланировать, у нас еще есть где-то двадцать лет.

Кристина: Скучаю по тебе.

Элис: Я приеду через две недели.

Кристина: Наконец-то!

Элис: Мне сейчас нужно разыскать твою будущую невестку, но ты же расскажешь мне о свидании?

Кристина: Я вернулась домой с трусиками в сумочке.

Элис: Это хорошо?

Кристина: Думаю, он нашел меня.

Элис: Ты расскажешь мне всё. Две недели!

Буквально через несколько секунд пришло еще одно сообщение.

Энди: Мы только что приземлились. Скоро увидимся.

– Кловер, – позвала я ее умоляюще, когда она меня снова проигнорировала. Кловер почти всегда игнорировала меня, потому что ей было два года, и она была вечно занята собственными делами.

– Ты не сможешь меня найти, мама!

Её голос послышался из того самого шкафа, в котором я её только недавно нашла. В какой-то момент мне стало страшно за её будущее. Кловер немного приоткрыла дверь, чтобы внутрь попадал свет, и я засмеялась. Она не особо любила темноту, и я с удивлением заметила, что Кловер продержалась в этом шкафу довольно долго. При взгляде на свою дочку у меня сжалось сердце.

В тот миг, когда я узнала про свою беременность, я поняла, что нашла мой клевер. Наши с Рейфом отношения были не типичными, и любовь была безграничной. Мы дополняли друг друга своей непохожестью – что было большой редкостью, а Кловер была нашим доказательством. Когда я сообщила Рейфу, что он станет отцом, тот совершенно растерялся. Он довел себя до слез, выставляя себя на всеобщее обозрение, и в тот момент я поняла, что не смогу полюбить его сильнее. Он был мужем, который слепо меня обожал и всеми силами старался облегчить мою тяжелую беременность.

Во время наших долгих разговоров, начиная со дня знакомства, ни один из нас не затрагивал тему детей. Я понимала, что когда-нибудь захочу ребенка, и была уверена, что Рейф с его любовью к детям тоже захочет. В нашем союзе это была самая странная часть, но она была просто… данностью. Пока мы не заимели семью, ни один из нас не понимал, насколько же сильно мы стремились к ней.

Это был лучший день в нашей жизни.

На свет появилась Кловер, покрытая желтухой и протестующая в полный запас воздуха в легких. Рейф держал нашу желтенькую малышку и начал свою роль любящего родителя с того, что заявил, будто это я её описала.

Этот день тоже был лучшим днем в нашей жизни.

И такие дни случались снова и снова.

Например, тот, когда я отдраивала до блеска наш громадный одноэтажный дом на ранчо для нашей малышки и зациклено стремилась сделать его самым лучшим для своего мужа, который доверил мне всю свою оставшуюся жизнь. Я была, как никогда, настроена сохранить навсегда всё, что он мне так щедро давал.

Поэтому в тот день я собрала нашу малышку и, завершив полет, после небольшой паузы планировала отправиться в Калифорнию и устроить мужу сюрприз.

– На-на-го! – завопила Кловер, увидев на пороге рядом с Энди Голландку. Та протянула руки и, схватив свою правнучку, крепко прижала её к себе. По щеке Голландки скатилась одинокая слеза счастья.

Энди улыбнулся ей, подмигнул и обнял меня:

– Хорошая работа, куколка!

– Это все ты, Энди, – ответила я, возвращаясь к Голландке и Кловер.

Мы знали, что Голландка сделала большой прорыв: она впервые согласилась на поездку в Денвер. Собственно она вообще впервые куда-то путешествовала со дня смерти деда Рейфа. Вскоре после нашей помолвки Рейф признался, что Голландка была матерью его отдалившегося отца и что она тоже встала на сторону Рейфа после того, как ее сын предал своего сына. Сначала она потеряла сына, а потом и мужа. Голландка всегда была интровертом и под пристальным вниманием чувствовала себя неуютно. Поэтому Рейф и Энди защищали её от навязчивых СМИ и обращались с ней, как самым ярым своим фанатом, которым она оставалась и по сей день. Но любовь Голландки к своей правнучке сложно было с чем-то сравнить и, похоже, что это было для неё новым началом. С момента появления малышки на свет Голландка менялась прямо на глазах. Я никогда не осуждала Рейфа за то, что он умолчал правду о своей бабушке. Он всегда защищал тех, кого любил и кому безоговорочно доверял. И мне пришлось доказывать, что я достойна войти в круг этих людей. Похоже, предложение Голландки посмотреть с ней каждую игру, было тому поводом. По какой-то причине, которую она мне никогда так и не объяснила, она что-то во мне нашла, и я была ей за это безмерно благодарна.

Спустя несколько месяцев после свадьбы и нескольких поездок домой, я поняла, что Рейф был очень преданным, и эта преданность была одной из самых потрясающих его черт. У нас было не так много свободного времени за исключением зимних месяцев, когда не было игр, но мы старались приезжать в Чарльстон при первом появившемся окне в нашем графике. Для Рейфа Чарльстон всегда оставался домом, а для меня – местом, где я нашла свой дом. И мой муж старался наведываться в него почаще.

Мы ходили с Кловер на пляж и засыпали на песке. Мы могли наведаться в рыбный ресторан Peggy’s Fish Camp и пообедать со Сью или покопаться на заднем дворе Голландки. У нашей малышки были и корни, и крылья. А для нас это было очень важно. Мы делали всё возможное, чтобы стать теми родителями, которых отчаянно хотели иметь. Хотя мы с мамой полностью пересмотрели и наладили свои отношения, отец для Рейфа по-прежнему не существовал, как и мой для меня.

Наша новая жизнь в Денвере сильно отличалась от жизни в Чарльстоне, но Рейф оставался тем же мужчиной, в которого я влюбилась. Он был упрямым, верным, любящим, восхитительным, ненасытным… и дерзким.

В свои восемнадцать мой муж вместо славы и легких денег выбрал путь любви и верности, хотя вряд ли это тогда осознавал. И когда я размышляю о нашей нынешней жизни и силе его преданности, то прихожу к выводу, что эти сокровища он сберёг специально для нас, для своей семьи.

Выйдя из машины, Энди, Голландка, Кловер и я взялись за руки и отправились на стадион. Я была в полном восторге, потому что в день, когда мы нужны были Рейфу больше всего, мы были рядом.

Меня не переставало удивлять, насколько сильно отличались игры младшей и высшей лиги. Стадион был забит фанатами, и когда начали объявлять игроков, толпа забесновалась и оглушительно завопила. Рейфа я заметила в дагауте – с наших мест слева его было прекрасно видно. Я усадила Кловер себе на колени. Мой муж, совершенно не подозревая о нашем присутствии, снял кепку, бросил быстрый взгляд на внутренний шов и достал оттуда маленький клочок бумаги. Это была написанная мной записка. После свадьбы мы начали новую традицию. Иногда я писала разные факты о кино, иногда что-то романтичное, а иногда непристойное. В сегодняшней записке было написано:

Посмотри налево, папочка.

С любовью, Кловер.

Кловер уже заметила Рейфа и среди ревущей толпы неистово замахала ему и закричала: «Папочка!».

Рейф повернулся, увидел нас, и на его лице медленно появилась улыбка. Потом он скривил губы, и радостное выражение сменилось недоверием: прозвучало объявление, что первую подачу сделает его кумир. Рейф уставился на горку, а потом с трепетом взглянул на меня. Через несколько минут к нему подошел его кумир, и я, облегченно вздохнув, внимательно наблюдала за их разговором. Нолан точно рассказывал Рейфу, какой убедительной была его жена, уговаривая прийти на игру. Я увидела, как Рейф, дернув подбородком, громко рассмеялся, а потом быстро глянул в мою сторону и покачал головой. Когда они обменялись рукопожатиями, Рейф нашел глазами мой взгляд и прошептал: «Лучший день в моей жизни», и я ответила: «Каждый день».

Энди, Кловер, Голландка и я сидели на трибунах, а Рейф делал одну подачу за другой, воплощая в жизнь свою мечту об игре в высшей лиге и семье, которая поддерживала его, обожала и любила, не размениваясь на мелочи.

***КОНЕЦ***

Больше книг на сайте – Knigoed.net