355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кейт Констебль » Десятая сила (ЛП) » Текст книги (страница 6)
Десятая сила (ЛП)
  • Текст добавлен: 28 мая 2019, 03:01

Текст книги "Десятая сила (ЛП)"


Автор книги: Кейт Констебль



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Калвин вздохнула.

Печально, что только это схоже у двух народов Тремариса.

Халасаа протянул руку, чтобы помочь ей взобраться на каменистую тропу к пещере.

У людей Тремариса куда больше общего. Все мы рождаемся. Все мы умрем. Это тоже сходство.

Калвин рассмеялась.

Но в этом мы похожи и на коз, и на рыбу, и на пчел с травой!

Так и есть, – серьезно ответил Халасаа.

Калвин покачала головой, они подходили к входу в пещеру.

У людей Тремариса связь сильнее друг с другом, чем с другими существами мира. Есть Сила языка.

У моего народа нет этого дара. Мы говорим мыслями, а не языком.

Халасаа, это одно и то же!

Нет, это разное.

Он был непреклонен. Калвин улыбнулась, прошла в пещеру, где ее друг и его отец жили зимой в детстве Халасаа. Лунный свет лился в проем, озаряя пещеру серебром. Халасаа нашел огниво, маленькую лампу. Он водил рукой по стенам.

В этой нише мы хранили еду. Тут спал мой отец. А тут была моя кровать.

Калвин расчувствовалась, коснулась низкой ниши размером для ребенка, где еще лежала сухая трава.

Тут и другие полки для сна. Вы делили пещеру?

С мамой и моей сестрой-близнецом.

– Я не знала, что у тебя была сестра-близнец! – Калвин от удивления закричала вслух. – Или мама! – она замерла. Конечно, у Халасаа была мама. Но он никогда не говорил о ней.

Как он часто делал, Халасаа ответил на ее вопрос раньше, чем она его задала.

Я их не помню. Мне был лишь год, когда они умерли.

Год, – повторила Калвин. – Мне был лишь год, когда умерла моя мама, – ее ладони покалывало, как не было с тех пор, как она утратила чары.

Халасаа порылся в глубоко полке, скрытой в тенях.

Тут мы хранили вещи, что напоминали о маме. Гребень, тарелку, что она сделала. Мелочи, – он вытащил сверток и развернул его на полу пещеры.

Калвин опустилась на колени и коснулась красивой деревянной тарелки и изящного гребня. Она отложила их и взяла тонкую заколку из кости. Она побледнела, медленно вытащила одну из заколок из своих волос, поднесла обе к свету.

Халасаа.

Что такое?

Его лицо появилось перед ней в свете лампы. Калвин хотелось смеяться и плакать, она укутала вещи в ткань.

Эти заколки и… желтая ткань. Откуда это?

Это было мамино, – ответил Халасаа. – Я не знаю, откуда она их взяла.

Слезы полились по лицу Калвин.

Халасаа, ты не узнаешь это? Это туника жрицы Антариса! Твоя мама пришла из Антариса!

Как ты? – лицо Халасаа было пустым, а потом его озарило понимание.

Твоя мать и сестра не умерли, – Калвин сжала его руки. – Они вернулись в Антарис, – она перевернула их руки, чтобы свет озарил их запястья. Метки у нее на коже выдавали в ней дочь Тарис, три луны – серп, половина и полная. Такие знаки были вытатуированы на запястье Халасаа, почти скрытые за завитками, что змеились по его руке и груди.

Отец выбрал мне эти знаки, – тихо сказал Халасаа. – Их не знают среди Древесного народа.

– Он выбрал их в память о твоей матери, – прошептала Калвин. – Нашей матери…

Сестра.

Брат.

Калвин и Халасаа смотрели друг на друга, будто видели впервые. Калвин спросила:

Как звали твоего отца?

Халви. А твою маму?

Калида.

Одинокая луна плыла по небу, их тени двигались по полу пещеры, а они сидели, глядя друг другу в глаза, словно там были ответы на все вопросы. Наконец, не говоря, они встали, взяли друг друга за руки и закружили по комнате в радостном танце.

* * *

– Вы абсолютно уверены? – спросил Траут. Они с Калвин сидели на шкурах у костра.

Калвин была даже рада повторить историю, хоть уже рассказала ее Дэрроу и Тонно.

– Моя мать Калида убежала из Антариса, когда ее сделали жрицей. Годы спустя она вернулась с ребенком.

– С тобой.

– Да. Но она заболела по пути и умерла в ту же ночь. Она не сказала, где была, и кем был мой отец.

– И ты думаешь, что это отец Халасаа?

– Халви сберег тунику и заколки, и они из Антариса. Наверное, принадлежали Калиде. И Древесный народ избегал Халасаа еще и потому, что его мама была из Голосов. Это не должно быть причиной, но… – голос Калвин стал тверже. – Мой народ тоже остерегался меня, потому что мой отец был Чужаком.

– Но почему она ушла? Почему принесла тебя туда?

– Нам с Халасаа было около года. Калида и Халви понимали, что я родилась с Голосом, а Халасаа – нет. Мы думаем, что я всегда могла говорить мыслями, просто вспоминал об этом только при встрече с Халасаа. Калида и Халви, наверное, хотели, чтобы меня растили среди поющих. Я не могла выучить все песни среди Древесного народа, – Калвин слабо улыбнулась. – Лиа сказала, что Калида была одарена многим, но не чарами. И она понесла меня в Антарис. Но цена была высокой.

– Это еще Мика не знает! – завопил Траут. – Калвин, если бы твоя мама не умерла, она вернулась бы в Дикие земли?

Калвин опустила взгляд.

– Не знаю. Решение было ужасно сложным. Ей пришлось бы бросить меня или Халасаа с Халви.

«И все ради того, чтобы я изучила чары, – подумала она. – А теперь мой дар пропал, и все было зря. Если бы мы с ней остались в Диких землях, я не была бы разлучена с Халасаа, и родители были бы живы, и все мы были бы вместе».

Эти мысли вызывали боль в сердце. Но она не жалела, что выросла в Антарисе, узнала ритуалы сестер и их уважение к чарам. Если бы она не жила там, то вряд ли встретила бы Дэрроу и других друзей, не побывала бы в приключениях, не научилась бы другой магии.

Калвин с шоком поняла, что воспоминания о чарах уже не причиняли боль. Робко, словно трогая больной зуб, она задела свои чувства. Боль еще была, но там была и радость, и благодарность. Траут, Тонно и даже Кила никогда не узнают того, что знала она: ярость и силу в ее голосе и теле, чистую радость, ощущение правильности, когда она была едина с песней, и их соединяли чары, песнь Великой силы, Богини.

«Мы поем, но поют и о нас», – вспомнила она слова Марны, и она впервые начала понимать значение.

Она пошевелила поленья в костре.

– Халви всегда говорил о нашей маме и обо мне с любовью и печалью. Он понял, что она умерла, и решил, что умерла и я. И лишился радости жизни. Как только он научил Халасаа всему, что знал о Танце Становления, он умер. Халасаа не смог ему помочь.

Калвин притихла, думая об отце, умершем от горя, о матери, которую не знала, которая пожертвовала жизнью ради нее.

– Так в тебе кровь Древесного народа, – Траут робко посмотрел на нее. – И всю ту магию ты могла делать… поэтому?

– Наверное, – просто сказала Калвин. – Стоило понять раньше, когда я заговорила мыслями с Халасаа и исцелила… – она замолчала и отвернулась.

Траут поспешил выпалить:

– Главное, чтобы вы с Халасаа не стали как Самис и Кила!

Калвин с дрожью рассмеялась.

– Такого не будет! – она подняла голову, Дэрроу вышел из теней в глубине пещеры на участок, озаренный бледным солнцем. – Ты спал?

– Да. Вчерашняя рыбалка утомила меня сильнее, чем я думал, – он говорил бодро, но желудок Калвин сжал кулак страха.

Она сказала:

– Ты должен быть осторожен Дэрроу. С каждой чаропесней ты лишаешь себя части сил.

– Но если я не буду петь, мы не успеем за Самисом, – резко сказал Дэрроу. – Прошу, не говори со мной, как с ребенком, Калвин. Я знаю риск и принимаю его.

Калвин отвела взгляд, глаза покалывало.

Дэрроу сжал ее ладонь.

– Я очень рад, что вы с Халасаа нашли друг друга. Я не хочу портить ваше счастье, – он скованно поднялся на ноги и вышел из пещеры, Халасаа и Тонно чинили у входа сломанные сани.

Калвин проводила его взглядом. Она боялась за Дэрроу, которого любила, но и за них всех. Как им одолеть Самиса? Теперь у него был Горн и половина Колеса. Дэрроу пытался отрицать болезнь, но он устал. Она была бесполезной, а Мика – далеко. В прошлый раз они напали на Самиса силой трех певчих, Халасаа, ума Траута и смелости Тонно, но этого не хватило.

Халасаа! – тихо позвала Калвин брата. – Дэрроу плохо, но он не признает этого. Ты ему поможешь?

Да, сестра. Не бойся. Он устал, но не умирает.

Но даже убеждения Халасаа не могли рассеять страх в душе Калвин.

* * *

Той ночью Калвин спала на полу пещеры, сжимая в руке гребень матери. Халасаа лежал с одной стороны от нее, Дэрроу – с другой. Дэрроу повернулся во сне, его ладонь опустилась на руку Калвин и сжала. Его пальцы были холодными. Калвин накрыла его ладонь краем спальной шкуры, она ощущала успокаивающий вес его руки, будто якорь соединял ее с землей, пока он спала.

Она подумала сначала, что проснулась. Она все еще лежала в теплой и безопасной тьме пещеры. Пахло дымом, жареным мясом, сухой травой в нишах для сна. Но три луны сияли в проеме пещеры, а не одна. Пещеру заливал серебряный свет, и было странно пусто, без сумок и спящих тел.

Огонь горел низко, лишь горсть сияющих углей. Два человека сидели неподалеку спинами к Калвин. Они были укутаны в серо-белые плащи из шкурок землероек, в их длинные темные волосы были вплетены лозы. Это был Древесный народ.

Молодая женщина с темными смеющимися глазами повернулась к огню.

– Спи, кроха, – прошептала она.

Другой человек повернул голову. Он выглядел как Халасаа, с высоким лбом, а брови были прямыми, как у Калвин. Он не говорил, но покачал головой с шутливым упреком, его глаза улыбались. Калвин глядела на них. Она хотела вскочить и обнять их, ощутить их руки вокруг себя, быть в безопасности и тепле между ними, но она не могла пошевелиться. Она поняла, что спит, и заплакала.

– Тише, милая, – прошептала мама. – Не разбуди братишку.

Рядом с ней был теплый дышащий сверток: ее близнец, с которым их скоро разлучат. Калвин плакала, словно сердце разрывалось пополам.

Темный силуэт подхватил ее, она оказалась в сильных руках отца, ее качали и утешали. На другой стороне пещеры ее мама пела древнюю песню, которую Калвин хорошо знала. Тьма окутала ее, и она уснула.

* * *

Калвин проснулась до рассвета в тишине.

Халасаа, – она знала, что он тоже только проснулся и собирался развести костер.

Доброе утро, сестра.

Халасаа часто звал ее сестрой, но теперь это звучало особенно мило.

Халасаа, мне снилось, что мама пела нам, – Калвин приподнялась на локте.

Никто не говорил мне, что мама была певчей, – голос Халасаа был печальным. – Отец не делился воспоминаниями о ней. Я никогда не видел ее в своих снах.

Калвин протянула руку к брату.

Погоди, я покажу тебе.

Они лежали бок о бок, пока остальные спали, и смотрели вместе сон Калвин.

* * *

Без Горна у них мерзли пальцы рук и ног, покраснели носы и уши. Чары Дэрроу стали слабее, и теперь ребята на коньках тянули сани с его помощью, а не ехали следом.

– Сядь на сани и отдохни, пока поешь, – сказал ему Тонно. – Твой вес нам не помешает.

– Я в порядке, – Дэрроу поджал губы.

– Давай! Будешь приглядывать за огнем, – сказал Тонно.

До этого они горном топили лед, когда нужно было. Они взяли огниво и прутья из пещер, Траут соорудил котелок для огня из одной из их сковород с крышкой. Но сохранять огонь горящим было сложно, и они теряли время, суетясь у огня, бросая в него мох и возмущаясь, когда пламя угасало.

Около полудня Халасаа вдруг остановился.

Кто-то идет.

Они замерли и прислушались. Слабый голос донесся из-за деревьев, бормотал с усталостью:

– Боги, помогите. Есть тут кто? Меня кто-нибудь слышит?

Бледная фигура вышла из леса, вытянув руки, вишневый плащ печально свисал. Бывшая принцесса Меритуроса теперь была почти неузнаваема.

Тонно шагнул вперед.

– Кила?

Грязная и мокрая фигурка бросилась к нему с всхлипом, чуть не сбила с ног. Тонно никогда не обнимал принцессу. Он похлопал ее по спине, сначала ведя себя робко. Но она сомкнула руки вокруг него, и он уже охотнее обнял ее в ответ.

– О, Тонно, Тонно! – стонала она. – Я еще никогда не была так рада видеть людей!

– Ерунда, – буркнул Тонно, но был польщен.

Их окружили остальные.

– Этот гад пытался убить меня! – Кила дрожала, прижимаясь к Тонно. – Я столько лет продумывала, как сделать его императором, была милой с отвратительными людьми ради него! Я пересекла пески Хатары, переплыла то проклятое озеро миновала четыре океана в вонючем мелком корабле и жила в той дыре в грязном городе! Знаешь, как он меня назвал? Жалкой и скучной нюней!

– Какой бы ты ни была, ты точно не скучная, – неожиданно сказал Тонно. – И не нюня, – сказал Тонно. – Тебе хватило силы воли сделать все это, а потом еще и найти в одиночку нас в лесу.

Кила улыбнулась ему с дрожью.

– Как ты сбежала? – резко спросила Калвин.

– Он спал, – отмахнулась Кила. – И я принесла это… – она вытащила что-то золотое из-под плаща: Горн. – Я не могу его использовать, но знала, что вы хотели бы его вернуть, – в ее глазах вдруг появились слезы.

– Расскажи нам о его плане, – резко сказал Дэрроу. Калвин видела, что и он подозревает Килу. – Теперь тебе нет смысла молчать.

Кила с мольбой посмотрела на них.

– Он… не рассказал мне. Я знаю лишь, что он идет в Затерянный город. Клянусь! – Кила уткнулась лицом в куртку Тонно.

Калвин и Дэрроу переглянулись, Тонно пронзил их взглядом.

– Чего пялитесь? – рявкнул он. – Принесите ей чашку чая с шиповником! Не видите, что она замерзла?

– Спасибо, – прошептала Кила, и руки Тонно сжались вокруг нее.

ВОСЕМЬ

Закружилась вода


На следующий день они пришли к подножию Саар. Это была одинокая неровная скала, окруженная туманом и каменной пустошью. Ветер носил снег над камнем. Кривые каменные столбы поднимались вдоль реки, как обломки большого разрушенного города, в воздухе пахло камнями.

Халасаа становился все тревожнее.

Это Туманные земли. Только старейшины Древесного народа могли ступать сюда.

Волоски встали дыбом на шее Калвин. Она спросила у брата:

Может, нам вернуться?

Халасаа был обеспокоен.

И я задаюсь этим вопросом. Но я не знаю. Часть меня сдерживается, но другая хочет идти дальше.

Халасаа обычно был уверен в себе, от его нерешительности Калвин было не по себе. Она сказала вслух:

– Может, нам стоит обойти Туманные земли пешком.

– Так будет медленнее, чем вдоль реки, – Дэрроу возился с перчатками и ругался под нос.

– Ты становишься неуклюжим, Дэрроу! – рассмеялась Кила, и тревога Калвин сменилась страхом. Дэрроу понемногу переставал ощущать конечности.

– Нет. Нужно идти дальше! – заявила она и отбросила несъеденный сухарь. Но, пока они огибали жуткие кривые колонны камня, Калвин пожалела о спешке. Холодная хватка страха становилась все крепче с каждым движением коньков.

На закате они прибыли в закрытый овраг у основания горы. У одного берега была небольшая плоская зона, заваленная снегом, там можно было устроиться на ночлег. Они с трудом, но убрали оттуда снег.

– Мика сделала бы это за секунду, – Тонно вытер лоб. – Да, а еще согрела бы ветром. Траут, помоги с палатками. Хвороста для костра нет, придется использовать Горн. Нет, Дэрроу, не вставай. Калвин, где твой брат?

Несмотря на тревогу, Калвин невольно улыбнулась, услышав о брате.

– Уже идет.

Халасаа ушел до этого за изгиб реки, а теперь быстро ехал обратно. Его темные глаза странно горели, пока он ехал к лагерю.

Как я и думал. Мы почти добрались до пещер.

– Таких, как прошлые? – взбодрился Траут. – Мы там заночуем?

Халасаа покачал головой.

Те пещеры – тайное место жителей Спиридреля. В них течет река, уходя глубоко в брюхо Тремариса. Я слышал о них, но мне не разрешали приходить сюда.

– Пещеры? – Кила придвинулась к Тонно. – Нам же не придется ползать по гадким пещерам? Жуткие, грязные места!

Калвин ощутила укол нетерпения, Кила всегда вызывала у нее такую реакцию.

– Там не опасно, да, Халасаа? Если это быстрый путь, мы не будем терять время.

Глаза Килы расширились.

– Милая, я хочу услышать все мнения, даже если тебе все равно. Мы ведь не твои рабы? Траут? Что скажешь?

Траут переминался с ноги на ногу.

– Если Халасаа говорит, что пещеры под запретом, то на то должна быть причина, – пробормотал он.

– Согласен, – сказал Тонно. Его ладонь лежала на плече Килы. – Нет смысла заплывать в камни.

Нетерпение Калвин стало гневом; ее страх был таким сильным, что было сложно говорить спокойно:

– В Антарисе тоже есть тайные места. То, что они тайные, не значит, что они опасны.

– Халасаа не хочет идти, это заметно. Боюсь, ты в меньшинстве, милая, – Кила вскинула голову. – Вы так любите голосовать. Ты же не расстроишься из-за того, что голосование сработало против тебя?

Калвин хотелось рыдать от ярости. Халасаа колебался. Дэрроу хмурился, грубо потирая руки, словно пытаясь вернуть в них чувство. Калвин была уверена, что он хотел идти вперед, но он молчал.

Впервые ей пришлось признать то, что она так долго игнорировала. Несмотря на помощь Халасаа, несмотря на его слова, Дэрроу был серьезно болен. Если у него не было сил на спор, как он мог вести их? Его руки и ноги немели, а потом он потеряет возможность петь. Без его помощи они застрянут на льду. А если они не догонят Самиса вскоре и не починят Колесо, Дэрроу умрет.

Дрожа, Калвин забрала сумку Халасаа со вторых саней. Остальные ошеломленно смотрели, как она прошла к главным саням и начала сбрасывать багаж на лед.

– Что ты делаешь? – закричал Траут. – Осторожно! В той сумке все мои инструменты!

– Нам придется разделиться, – заявила Калвин. – Дэрроу, Халасаа и я пойдут через пещеры. Если остальные боятся идти с нами, обходите гору сами. Встретимся в Спарете.

– Ты с ума сошла? – голос Траута стал писком от возмущения. – Дэрроу, скажи ей! Мы не можем разделиться посреди пустоши!

Тонно схватил Калвин за руку.

– Не глупи, девчушка! Халасаа знает путь. И нам нужен Дэрроу, чтобы толкать сани играть на Горне, без чар мы не протянем.

– Должны, – Калвин стряхнула его, сбросила сумки Килы и Тонно со вторых саней.

– Мы останемся вместе! – Тонно развернул Калвин за плечи. Калвин попыталась оттолкнуть его, и они боролись на льду, ноги скользили под ними. Они упали. Калвин с силой стукнулась затылком об лед.

Хватит!

Халасаа стоял, властно раскинув руки.

Нельзя тут ссориться. Духи Туманной долины, духи, что охраняют пещеры, кормятся гневом и страхом.

– Бред! – сказала Кила, тряхнув головой.

Халасаа повернулся к ней.

Ты должна молчать. Ты это начала. Если не замолчишь, я сам завяжу тебе рот.

Угрозы от спокойного Халасаа так поражали, что Калвин засмеялась. Кила раскрыла рот, а потом отвернулась, фыркнув, взмахнув плащом.

Тонно с виноватым видом помог Калвин встать на ноги, отряхнул ее.

– Прости, девчушка, – буркнул он. – Не знаю, что на меня нашло.

И ты, сестра, – слова звучали только в голове Калвин. – Все идет своим чередом. Спокойнее.

Калвин вспоминал слова Марны: «Ты должна научиться слушать…». Они больше не спорили. Почти в тишине, будто от смущения, они делали лагерь. Они ставили палатки, и Дэрроу коснулся руки Калвин и улыбнулся. Калвин опустила голову, глаза жгло от не пролитых слез.

Позже Халасаа встал за Дэрроу, прижал ладони к склоненной светлой голове. Напряженные плечи Дэрроу расслабились, в нем текла Сила Становления.

Халасаа, не забывай о себе, – сказала Калвин только ему. – Не используй всю свою силу, – танцы становления черпали энергию у исполнителя, и если Халасаа перетрудится, он сам станет слабым и больным.

Мне помогает родная земля. Леса дают мне силы.

Калвин поверила лишь отчасти.

Тут нет лесов, брат.

Мы близки к месту, где силы больше, чем в лесах. Те пещеры зовутся Сердцем Исцеления. Может, они помогут Дэрроу.

– Хватит болтать между собой, – вдруг сказал Дэрроу.

Калвин испуганно посмотрела на него.

– Как ты понял?

– По вашим лицам. Это хуже, чем шептаться за углом.

– П-прости.

Дэрроу улыбнулся, шрам на брови придавал ему вопросительный вид, и она полюбила это. Он тихо сказал:

– Хотел бы и я уметь говорить с тобой в тайне.

Калвин покраснела.

Но я могу говорить с тобой, – напомнила она ему.

Дэрроу пару мгновений сидел неподвижно и с сосредоточенным видом, какой был у Халасаа, когда он слушал.

Молодец, сестра! – улыбнулся ей Халасаа. – Ты помогла ему больше, чем я могу.

Да? – удивилась Калвин. Может, она не была бесполезной.

* * *

Калвин представляла вход в пещеры высокой и зияющей черной дырой, но замерзшая река текла сквозь узкую трещину, полоску тьмы, и пропадала.

Чары Дэрроу резко оборвались, сани застыли.

– Сани туда не пролезут, – сухо сказал Траут.

Халасаа посмотрел на Дэрроу.

Нам нужен свет Горна.

Дэрроу вытащил рожок, что сиял золотом, напоминая весь зимний свет, собранный в комок.

Кила вдруг закричала:

– Поймайте, если сможете! – и бросилась на живот, поехала головой вперед в щель в камне. Калвин охнула, коньки Килы вспыхнули, подражая Горну. Она пропала.

– Кила! – закричал Тонно. – Вернись!

– Я всегда знал, что она сумасшедшая, – удовлетворенно сказал Траут.

Нужно за ней, – но Халасаа застыл на месте.

Калвин замешкалась. А потом и она бросилась на скользкий лед и покатилась к трещине. Проем был больше, чем выглядел, и там хватало места саням. Река резко уходила вниз после бреши, летом тут был быстрый поток. Задержав дыхание, Калвин поехала головой вперед по ледяной горке в черную пещеру. Она еще не встречала такую тьму, даже в безлунные ночи, и она не могла понять, открыты ее глаза или закрыты.

Она вдруг закружилась, быстро полетела по гладкой плоскости льда. Она отчаянно размахивала конечностями, чтобы замедлиться. Наконец, она остановилась и тяжело дышала. Калвин не понимала размера пещеры, направление.

– Ау! – крикнула она. Ее голос был тихим, эха не было.

Она села, ощупала вокруг руками. Ничего.

– Ау? Кила? – позвала она, пытаясь не пускать панику в голос. Она заметила сверху точку света, там был вход. Свет потух, вернулся, кто-то еще полетел в пещеру.

К радости Калвин, засиял Горн, но ужасно далеко. Низкий гул Горна становился все громче, пока Дэрроу играл, и свет разгорался. Калвин пришлось отвести взгляд, и она впервые увидела пещеру.

Она была гигантской. Потолок был так высоко, что все поселения Антариса влезли бы внутри. Река расширялась в пруд, что заполнял огромную пещеру от стены до стены, пол из черного льда отражал далекие стены и потолок с большими сосульками. Дэрроу вдохнул, свет Горна затрепетал, и Калвин поняла, что это были не сосульки, а камни медового цвета, что сияли янтарем в угасающем свете.

Она услышала крик Килы, смесь восторга и ужаса, с другой стороны пещеры.

Дэрроу снова вдохнул, и их на миг охватила тьма, пока новая нота Горна не рассеяла золотой свет. Калвин попыталась встать на черном льду. Из тьмы появился Тонно, он двигался на свет, как насекомое. Потом прибыл Траут, а за ним настороженный Халасаа.

Кила подъехала к ним с улыбкой.

– Видишь, Халасаа? Не так и плохо, да? Нечего бояться!

Калвин сказала:

– Стоило дождаться нас, а не срываться вот так.

– Никто не пострадал, – сказал Тонно.

– Пока что, – Траут указал вперед. – Сани там. Они полетели так быстро, что я думал, что они не остановятся.

– Лучше свети дальше, – прорычал Тонно. – Факелов у нас нет, а я не хочу быть во тьме. Только если Дэрроу…

– Я смогу. Возьмите сани, – голос Дэрроу был тихим, но решительным.

Они потянули сани, следуя за Халасаа по льду, мимо колонн из янтарного камня, что возвышались во тьме. В дальнем конце пещеры были проемы нескольких темных туннелей, черная лента реки уходила в нижний.

– Куда? – Тонно щурился над указателем направления.

Мы пойдем за водой, – Халасаа теперь звучал спокойно, словно был в этих пещерах десяток раз. Но Калвин ощущала покалывание на шее и кончиках пальцев.

Халасаа вел их по лабиринту пещер, и каждая поражала сильнее предыдущей: радужные стены, похожие на крыло жука, темно-зеленые или мерцающие темным огнем опалов. Без солнца было сложно понять, сколько времени прошло. Урчание в животе Тонно надежно указывало на полдень, а потом на закат, но под землей не было видно, прошло лишь полдня, или они ехали по льду день и ночь без остановки.

Они пришли в пещеру, вырезанную из рубина. Кроваво-красные капли отражали свет Горна, и они словно шли в сердце огня. Но было очень холодно.

Калвин отстала от остальных. Камень напоминал ей рубиновое кольцо Дэрроу, Кольцо Лионссара, кольцо магов Меритуроса. Вдруг она поверила, что камень на кольце вырезали из этих стен. Это могло быть место силы…

Она рассмеялась. Ее не покидало странное чувство, пока они были в Туманных землях. Теперь она поняла, что это был не страх, а ощущение магии. Оно вернулось к ней здесь – не такое сильное, как раньше, лишь капля. Но это было, и она снова обладала этим. Сила окружала их, была в глубинах этих пещер, и она ощущала ее покалыванием на ладонях и гулом за глазами. Если бы не коньки, она бы подпрыгнула от радости.

Кила была ближе всех к ней и обернулась.

– Расскажи и нам шутку, дорогуша.

– Пустяки, – Калвин не собиралась делиться находкой даже с Халасаа, тем более, с Килой. А если Халасаа прав, и в этих пещерах были тайны исцеления? Вдруг Дэрроу вылечится здесь? Вдруг к ней вернутся силы? Она задела красные стены пальцами. Калвин почти позволила себе надеяться.

Закат не мог сообщить им о конце дня, и они шли дольше обычного. Но когда Кила сбросила веревку и заявила, что не сделает больше ни шагу, Калвин в тайне обрадовалась. Ее тело было тяжелым от усталости, и остальные тоже двигались вяло, готовясь к ночлегу.

Они расставили палатки на широком сухом выступе рядом со стеклом реки, укутались в плащи и шкуры. Дэрроу растопил и вскипятил Горном кусок льда для чая из шиповника.

– Это лучший чай в мире! – воскликнул Траут.

– Это от усталости, – буркнул Тонно. – Хоть вкус не хуже моего медового настоя.

В этой воде сила исцеления, – благоговейно сказал Халасаа. – Она поможет нам.

Калвин взглянула на Дэрроу. Он стал не таким бледным? Он поймал ее взгляд, его серо-зеленые глаза блестели улыбкой.

– Мы все сегодня будем хорошо спать.

Калвин пила ароматный чай, и питательное тепло растекалось по ее телу. Она легла рядом с Дэрроу, оказалась будто на перине под грудой одеял, а не на слоях ткани поверх твердого льда в холодной темной пещере под горой вдали от свежего воздуха и света.

Но она не боялась. Никто не боялся. Калвин ощущала безопасность, как в пещерах Халасаа, словно Тремарис закрывал их руками, защищал от опасности. Она слушала ровное дыхание Дэрроу рядом, ощущала тепло его тела и вес его руки на ней и засыпала.

* * *

Рассвет не разбудил их, но они проснулись вместе во тьме. Калвин часто в этом путешествии хотела поспать дольше, пыталась оттянуть миг, когда подвинет теплые одеяла и выйдет на холодный воздух. Но этим утром она кипела энергией, хотела идти дальше. Вокруг гудел смех и разговоры. Палатки были свернуты и лежали на санях, Тонно шутил, пока раздавал сухари, а Кила была такой очаровательной, что даже Калвин поддалась. Дэрроу заточил лезвия коньков с легкостью, развеяв все страхи, что его чары угасают.

– Не думал, что внизу может быть так красиво, – признался Тонно.

– Я бы могла остаться тут навеки, – согласилась Калвин. – Даже без лун и солнца.

В полдень они вошли в самую необычную пещеру из всех. Халасаа был во главе, Дэрроу с Горном шел за ним и озарял путь. Остальные следовали, болтая и шутя, были бодрыми, как никогда. Но бодрый шепот утихал, когда они входили по одному в пещеру.

Комната была высокой, почти такой же большой, как янтарная. Но Дэрроу поднял Горн, посветил, и они увидели, что пещеру обрамляет сверкающий белый кварц, похожий на снег на земле сверху. Калвин прикрыла глаза, свет слепил, отражаясь от стен.

Черный лед их реки вился вперед и пропадал, словно лента размоталась на прялке. Она спускалась тремя замерзшими водоворотами, обрамленными белым камнем в центре комнаты. Края водоворотов пересекались, лед сталкивался, напоминая застывшую в воздухе веревку. Каждый водоворот был разного цвета. Один был ярко-бирюзовым, второй – бледно-зеленым, как новая листва, а третий сиял багровым, словно его испачкали шелковицей.

Калвин сняла коньки. Она знала, что это было место священной силы, и коньки по льду навредят ему. Она на носочках подобралась к краю бирюзовой воронки.

Траут шепнул за ней:

– Когда вода не замерзшая, тут точно стоит ужасный шум.

Калвин не подумала об этом. Она представила оглушительный грохот от столкновения трех водоворотов, разносящийся по пещере. Но сейчас было зловеще тихо, звучало лишь их дыхание и тихий стук лезвий коньков.

– Халасаа, что это за место? – спросил Дэрроу. Хоть он говорил тихо, слова казались ужасно громкими.

Это сердце Туманных земель, самое священное место Трех народов.

Дэрроу кивнул.

– Всего Тремариса.

– Даже выше Спарета? – спросила Калвин. Говорили, за всеми чарами есть дыхание Спарета.

Это место было тут задолго до того, как чаропесни прибыли в Тремарис, – ответил серьезно Халасаа.

Траут поежился.

– Не думаю, что нам стоит тут задерживаться, – обычно Траут не верил тому, что он звал «суевериями».

Дэрроу оторвал губы от Горна и сказал:

– Тут что-то есть. Какой-то дух, и он холоден к нам.

– Да-а. Я ощущаю это, – сказала Калвин. – Но мне он врагом не кажется.

Тонно улыбнулся с тревогой.

– Ты же из Древесных, да? Вам с Халасаа можно тут быть. Остальные не отсюда.

– Тонно прав. Нам нужно идти, – Дэрроу потянул веревку саней, чтобы вытащить их на каменистый выступ у края пещеры, в стороне от трех прудов. – Куда теперь, Халасаа?

Халасаа огляделся. Их река вела к пересекающимся воронкам, другие ручьи разбегались в стороны, и из пещеры вело шесть туннелей. Халасаа растерялся.

Не знаю.

Тонно и Траут склонились над прибором-указателем.

– Иголка не замирает! – прорычал Тонно. – Крутится, как флаг в шторм.

– Может, мы слишком глубоко под землей, – нахмурился Траут.

Кила молчала. Она отстала, переминалась с ноги на ногу. Вдруг она взглянула на Калвин, и их взгляды пересеклись.

Странное хитрое и испуганное выражение мелькнуло на лице Килы.

– Поймай меня, Калвин! – закричала она. Она развернулась на коньках, схватила еще теплый Горн из руки Дэрроу и понеслась по льду к центру бирюзового пруда.

Сияние Горна угасало. Свет мигал, Кила размахивала рожком, чтобы Калвин захотела забрать его. Калвин замешкалась на миг и побежала за ней. Кила повернулась к ней, взмахнула Горном с вызовом.

Дэрроу крикнул:

– Отдай! – вопли и топот разносились по пещере.

Калвин прыгнула на Килу, они упали на лед, запутались коньками и плащами. Калвин ощущала, как сильная ладошка Килы отталкивает ее, а потом вспыхнула боль – Кила ударила ее по ногам острыми лезвиями коньков. Что-то ударило по костяшкам Калвин: Горн. Ногти Килы терзали лицо Калвин, и она охнула, пытаясь забрать Горн. Кила вырвалась и отъехала назад. Убегая, она бросила Горн как можно сильнее, и он улетел в центр пересекающихся воронок – в сердце льда.

Как горящий уголек в масле, Горн прорезал аккуратную дыру в толстой корке льда. Золотая вспышка озарила три воронки, рожок тонул, и Калвин с Килой оказались на парящем слое золота. А потом в тишине лед растаял от места, где пропал Горн. Лед под Калвин провалился, и Кила закричала, тоже падая в воду. В тот миг свет погас, и пещера погрузилась во тьму.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю