Текст книги "Десятая сила (ЛП)"

Автор книги: Кейт Констебль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Она ждала тебя, Калвин. Она держалась до твоего возвращения, и она сказала, что должна была.

Калвин вытирала слезы, ее голос дрожал с детским возмущением:

– Но она ничего не рассказала! Не успела. Она хотела рассказать о Десятой силе, о Колесе…

Урска подняла руку.

– Шш! Я не учила тайные знания, мне нельзя это слышать, – строго сказала она. – То, что Матушка не рассказала, ты должна узнать сама, – морщины усталости на ее лице стали глубже. – Отойди, милая, – уже мягче сказала она. – Мне нужно укутать тело, – она цокнула языком. – Ни масла, ни савана! Наша Высшая жрица будет покоиться в простыни! Что с нами стало?

– Я помогу, – просила Калвин. – Прошу! – она глубоко вдохнула. Если Марна знала, то и Урска должна знать. – Мне не будет вреда. Я… уже не поющая. Я потеряла силы магии полгода назад в Меритуросе.

Урска смотрела на нее, уперлась рукой, чтобы не упасть.

– О, дитя, – тихо сказала она. – Бедняжка. Снежная болезнь?

– Нет. Не это.

– Тогда это работа меритурианца!

Калвин слабо улыбнулась.

– Нет, Урска. Я спела чары, что были сильнее меня. Это была не вина Самиса, а моя вина, – она сказала это и знала, что это была правда, и немного горечи в ней пропало. – Прошу, Урска. Я уже не жрица и даже не новичок, но я любила Марну. Позволь помочь.

Урска замешкалась. А потом сказала под нос:

– Да, тебе нужно поухаживать за ней. Если бы ты осталась, ты бы зажигала ее погребальный огонь и рассеивала прах под пылающим деревом.

Калвин было плохо от горя. Традиционно преемница зажигала костер мертвой жрицы. Лиа тоже так говорила: Марна хотела, чтобы Калвин стала Высшей жрицей. Если бы Калвин осталась в Антарисе, все было бы по-другому. После посвящения Калвин заменила бы Тамен, как Стражница Стены. Калвин теперь правила бы Антарисом, а не Тамен. Если бы Калвин не убежала с Дэрроу, не было бы жертв Богине, Марна умерла бы в постели, окруженная теми, кто ее любил. Может, она не заразилась бы. Может, снежной болезни не было бы, если бы Дэрроу не пришел.

Калвин отогнала такие мысли. Поздно сожалеть. Они с Урской осторожно омывали и вытирали тело Высшей жрицы. Траут и Мика тихо стояли в углу, ощущая, что это момент не для них.

Пока Урска одевала Марну в темно-синюю мантию Высшей жрицы, Калвин расчесала тонкие спутанные волосы и заплела их. Она закрепила косу своими шпильками, чтобы Марна снова выглядела величаво, какой ее помнила Калвин. Она закрепила последнюю шпильку и ощутила жуткое одиночество. Урска плакала, пока работала, но Калвин онемела.

Они укутали тело старушки в простыню, оставив открытым только мирное лицо. Утром Джилли увезет тело на санях в деревню Анари, где были люди, что помогут им. Марну похоронят с обычными людьми на кладбище Анари.

– Высшая жрица будет там, а не в священной долине, – страдала Урска, но взяла себя в руки. – Свет Богини озаряет все в пределах Стены. И есть поводы для слез хуже этого, – она посмотрела на отвернувшуюся Калвин.

Урска и Лиа, и все, кто надеялся на ее возвращение, ощущали предательство теперь, когда ее тайна была раскрыта. С тяжелым сердцем и болью в глазах Калвин попрощалась с Урской и села с Траутом и Микой.

– Ты в порядке, Кэл? – Мика обвила рукой талию подруги. – Когда умерла моя бабушка, мне словно вырвали сердце, – бабушку Мики убили работорговцы, Калвин была тронута, что девушка относится к ее потере как к своей.

– Мне жаль, Калвин, – неловко сказал Траут. – Но ты хоть поговорила с ней перед ее смертью.

– Да, – Калвин обняла колени и смотрела на чердак, где лежало тело в белой простыне. – Немного. Но многое осталось не высказанным, много знаний утеряны навеки. Она сказала, что есть Десятая сила, представляете? Но мы не узнаем теперь ее песни. Я даже не знаю, что это за магия, чем она управляет. Теперь мы никогда не узнаем.

– Может, есть другой способ, – упрямо сказала Мика. – Не может вся сила чар просто пропасть. Все думали, что Сила зверей утеряна, но ты все еще знаешь ее. И Сила огня была утеряна, но ты спасла Горн и спасла ее.

Траут возмущенно кашлянул.

– Я нашел Горн!

Мика отмахнулась.

– Его нашли, я это имею в виду. Сила не была утеряна. И эта сила тоже, вот увидишь.

Калвин нахмурилась.

– Было еще Колесо. Марна сказала, что это предмет силы, как Горн. Она сказала, что этот предмет может дать ответ, как закончить долгую зиму и эту болезнь. Нужно найти его.

– Предмет силы. Данных мало, – мрачно сказал Траут.

– Погодите. Марна сказала… Колесо в безопасности с твоими друзьями.

– С нами? – пискнула Мика. – У нас его нет! Если бы у нас было что-то волшебное, как Горн, мы бы знали. Гудение Горна можно ощутить со дна моря!

– Дэрроу? – предположил Траут. – Марна могла отдать его Дэрроу до того, как вы покинули Антарис.

– Не глупи! – воскликнула Мика. – Он не носил бы с собой волшебный предмет два года, не зная о нем! И мы бы заметили!

– Тогда Марна говорила о твоих друзьях в Антарисе, – сказал Траут.

Калвин притихла. У нее было мало друзей среди сестер. Старшие жрицы держались в стороне, как и другие новички. Дэрроу был первым, кого она назвала настоящим другом. От мыслей о нем в горле появился ком. Она до этого проводила время на вершине западной башни, смотрела на леса или на сад с пчелами.

Марна улыбалась, ее дыхание было гудящим.

Калвин с воплем вскочила на ноги.

– Вот! Это она имела в виду! Мика, мне нужно, чтобы ты пошла со мной. Я знаю. Где мы найдем Колесо.

ЧЕТЫРЕ

Сокровище пчел

Стемнело, а буря все бушевала. Мика выглянула в щель в стене.

– Джилли не придет. Там летают куски льда размером с твою ладонь!

– Джилли – жрица льда, – сказала Калвин. – Она сможет спеть себе чистый путь.

– Вот она! – Траут побежал опускать стремянку, голова Джилли появилась на чердаке. Она запыхалась, глаза были красными. Она взглянула на Марну в белом и быстро отвела взгляд, сказав:

– Там кошмар! Я убрала снег, но ветер чуть не сдул меня!

– Я могу приглушить ветер, – робко сказала Мика.

– Точно, ты – поющая ветру, – Джилли сняла капюшон, девушки смотрели друг на друга. – Мы станем хорошей командой! Ты… можешь пойти сегодня со мной в Анари?

– Мне нужна Мика, – резко сказала Калвин. – Мы с ней идем в сад.

– В сад? Зачем?

– Не могу сказать, – рявкнула Калвин. – Это тайные знания, что Марна передала мне перед смертью.

– О, – Джилли опустила взгляд. – Тогда идите. Но будь осторожна, Калвин. Если Тамен тебя найдет, но заточит в Стене. Она хочет показать на тебе пример. Она говорит, что все беды пошли от твоего непослушания, и это – наказание Богини.

– Ты в это не веришь, – сказал Траут.

– Но важно, во что верит Тамен, – сказала Джилли. – Даже если она узнает, что Калвин больше не может петь, это ничего не изменит… – она замолчала и прикусила губу. – Урска рассказала. Мне так жаль, Калвин. Ты была сильнее всех нас.

Калвин не могла выносить жалеющий взгляд Джилли. Она покраснела.

– Нам пора, – она отвернулась, чтобы застегнуть плащ и спрятать Горн под горой соломы. – Мы уже потеряли много времени.

– Я помогу Джилли с санями, – сказал Траут. – Я не смогу петь ветру, но могу тянуть.

Джилли благодарно улыбнулась ему.

– Спасибо, – она замешкалась возле посоха Высшей жрицы. – Что делать с этим? Неправильно бросать его тут, в сене.

– Уверена, Тамен он понравится, – с горечью сказала Калвин, но Джилли покачала головой.

– Она боится трогать вещи Марны, чтобы не заразиться.

– Тогда оставь его там, – сказала Калвин. – Пока он в безопасности.

Они помогли Джилли спустить тело Марны с чердака. Калвин ощущала боль, когда они несли любимую Высшую жрицу как мешок яблок. Но это не была Марна. Их Матушка уже была в великой реке, о которой говорил Халасаа, Первой и величайшей из сил, потоке, где была и Богиня, и дух, что оживлял все. Марна была среди звезд, и шепот пропал, спящая почва ждала прикосновения весны.

Мика и Калвин подняли тело Марны на сани, смотрели, как Джилли и Траут пропали в кружащемся снеге.

– Готова? – крикнула Калвин. Мика кивнула, запела чары ветра, чтобы сделать проход в сердце бури, чтобы они с Калвин могли побежать в сад к ульям.

Ветер утих у сада. Снежинки летали вокруг их голов, тихо опускались.

– Можешь уже не петь, – выдохнула Калвин, но Мика покачала головой.

– Скрою наши следы.

Вскоре стало видно кривые темные скелеты яблонь среди белизны снега. Тучи двигались на небе, луны время от времени озаряли пейзаж серебром, а потом все погружалось во тьму.

Тихий шепот доносился из улья. Мика сжалась.

– Там полно пчел? Они не спят?

– Пчелы не спят зимой. Но они не навредят нам, если мы отнесемся к ним с уважением, – сказала Калвин.

Мика скривилась.

– Они меня ужалят!

– Они тебя не тронут, обещаю! Идем, Мика. Там двадцать ульев, нужно спешить. Тебе нужно лишь сказать, чувствуешь ли ты что-то в улье, похожее на Горн.

Мика робко подошла к улью.

– Мне нужно его трогать?

– Вот! – Калвин схватила руки Мики и прижала их к стенке. Мика вскрикнула. – Шш! Не напугай их!

– Я боюсь их, Кэл! – возмутилась Мика.

Калвин отпустила ее руки. Что Марна тогда сказала? Нужно слушать. Даже Дэрроу поначалу побаивался пчел.

– Ладно, – сказала она. – Не трогай ульи. Просто подходи к ним. Я буду слушать пчел и скажу, если они потревожены.

Мика кивнула, ей стало лучше. Она подвинулась вперед, вытянув руки, ожидая, что пчелы вылетят и атакуют ее. Она покачала головой.

– Там ничего нет.

Калвин потянула ее.

– Тогда следующий.

У каждого улья было название и история. Этот заселили летом, когда Дэрроу пришел в Антарис. У этого была злая королева, ведь пчелы там подводили ее второй год подряд. Улей у реки был счастливым, любимым ульем Калвин, и она могла отличить мед из разных ульев по вкусу. А этот летом окружал клевер. Он был самым старым ульем, на боку была трещина. Но Мика нигде не ощущала магию.

– Уверена, что это здесь, Кэл?

– Есть еще улей Тимарель. Он там, – Калвин сжимала края плаща под подбородком. А если она не так поняла Марну?

– Кэл! – Мика сжала ее руку. – Там!

Фонари покачивались на снежном склоне между поселениями и садом.

– Быстрее! За мной! – Калвин пробежала мимо улья Тимарель, потянув за собой Мику. Они бегали от тени к тени, направляясь к амбару. Никто давно не входил туда – перед дверью снега было по пояс. Калвин ощутила трепет ярости. Разве никто не ухаживал за пчелами с тех пор, как она покинула Тремарис? Им не давали воду, их не проверяли на паразитов? С пчелами нужно было работать, а не только забирать воск и мед.

Мика уже пела высокие чары ветра, чтобы сдуть снег с прохода. Калвин кое-что придумала.

– Мика! Пчелы терпеть не могут ветер. Можешь окружить ульи ветром, чтобы они пошумели немного?

Мика кивнула, ее золотые глаза сияли. Как только проход был очищен, она запела вторые чары. Стонущий ветер окружил ульи, поднимая снег, чтобы заодно и скрыть их следы. Калвин слышала, как недовольно гудят пчелы. Она утащила Мику в сарай и заперла дверь за ними. Они присели под окнами, дрожа от холода. Они слышали гул пчел, которым мешали спать, а потом раздались крики, сестры наткнулись на злую стражу пчел. Мика скривилась:

– Бедняжки, – прошептала она, но Калвин не знала, о пчелах она или жрицах.

Крики утихли, ищейки повернулись к поселениям. Но в воздухе разносились злые слова:

– …пчелы прокляты! Чужая магия…

– …с тех пор, как Калвин убежала.

Калвин поежилась от враждебности в их голосах.

Мика прошептала:

– Что теперь?

Калвин посмотрела в окно, покрытое инеем.

– Колесо должно быть в улье Тимарель, он последний. Но пчелы злые, – зубы Мики стучали. – Возвращайся в амбар, нам не нужно оставаться вдвоем. Найдешь путь без меня?

Мика кивнула и сжала рукав Калвин.

– Я знаю, Кэл! Пойдешь к улью на рассвете. Мы с Траутом и Горном сделаем так, что никто туда и не посмотрит!

– Вряд ли это хорошая идея, Мика. Вы с Траутом спрячетесь. Я справлюсь.

Мика вспылила и топнула ногой.

– Я просто пытаюсь помочь! С Меритуроса ты бросаешься, как акула без ужина. Мы не виноваты в произошедшем. Ты говоришь, что все можешь сама – это не так! Ты уже не великая певчая, ты ничего не можешь!

В тишине девушки смотрели друг на друга. Мика сдавленно всхлипнула и открыла дверь сарая, выбежала в снег. Калвин опустилась на груду мешков. Ей было все равно, даже если она злилась, она имела право. И Мика не всерьез. Она не говорила бы такое, если бы не была уставшей, замерзшей и испуганной.

Калвин укуталась в плащ. Сарай был крепким, но не подходил для ночлега, особенно холодной зимой. Калвин заставила себя расхаживать по тесной хижине, чтобы кровь текла по конечностям. Без Горна она впервые ощутила холод зимы. Было просто лечь на пол и уснуть насмерть, но она не должна была сдаваться усталости.

В холоде и тишине в ее разуме кишели теневые чары, как гнездо пауков. Темные песни повторялись снова и снова. Даже кусочки силы пугали ее. Она не могла представить, как убивает ими, ранит, вызывает агонию, хоть и была способна на это. А если только так можно спасти Тремарис? Она была рада, что ей не придется делать этот выбор.

Она хотела бы обсудить это с Дэрроу, хоть и поклялась Марне хранить тайну. Слова Мики звенели в ее ушах, и ее охватило одиночество. Она скучала по мудрости Марны, по пониманию Халасаа, по поддержке Тонно. И больше всего – по Дэрроу. Где он был сейчас? Она никогда не была в Геллане, было сложно представить его там. Она дрожала в холодном сарае и хотела в тепло его рук. Увидеть его улыбку и веселье в серо-зеленых глазах.

Она теребила деревянного сокола на шее, вспоминая их объятия на пристани в Калисонс перед отбытием «Перокрыла» на север. Он прижал ее к себе так сильно, что она едва могла дышать. Когда он отпустил ее, он ушел, не оглядываясь, его светлые волосы сияли на солнце. Но вспоминать было больно, и она отогнала эти мысли.

Маленькие окошки запотели от ее дыхания. Калвин протерла одно, чтобы выглянуть, не зная, показался ли ей слабый свет на востоке. Деревья стало видно лучше, и она различила силуэт гор на фоне неба. Сокол, гордая голова птицы. Они с Дэрроу днями шли к той вершине в долгом пути по горам. Она видела ее лишь пару мгновений, а потом туман опустился на долину. Пчелы уже должны были успокоиться.

Калвин выбралась из сарая, услышала громкий стук и шипение вдали, а потом больше взрывов друг за другом. На пару вдохов повисла тишина. А потом загремели колокола в хаосе, отличаясь от спокойного звона, из поселения донеслись крики.

– Зовите Высшую жрицу! Амбары горят!

Мика и Горн отвлекли их. Небо пронзали огненные стрелы, Калвин побежала.

Она боялась этого момента всю долгую ночь ожидания. Она не могла положиться на помощь чар, но бежала по снегу к улью Тимарель, напевая старую песню. Вспомнят ли ее пчелы? Нападут ли за беспокойство? Может, они всегда презирали ее за кражу их медовых сот, воска, за то, что она мешала их мирному обществу. Может, лишь сила чар не давала им проявить ярость.

Улей Тимарель стоял перед ней. Он был самым большим, его защищали самые злые пчелы в долине. Калвин замешкалась. Когда-то она могла погрузить руку в улей с защитой лишь песен, что узнала от Дамир. Но теперь она знала, что песни были чарами Силы зверей. Она верила, что пчелы не трогали ее, потому что любили и знали, но теперь понимала, что подчиняла их чарами.

Калвин тихо пела пчелам. Прошу, не раньте меня, простите меня! Впервые в жизни она дрожала перед гудящим ульем. Она была высокой, но улей доставал до ее головы. Двигаясь медленно, чтобы не разозлить пчел еще сильнее, она подняла тяжелую крышку и убрала, шепча песню Дамир. Она поздно поняла, что нужно было взять из сарая перчатки и вуаль.

Пчелы шевелились. Несколько стражей гудело возле лица Калвин, изучало ее. Первая, потом вторая опустились на ее руку. Калвин заставляла себя дышать ровно, не отгонять их.

– Пчелы Тимареля, я не желаю зла, – прошептала она. – Вы охраняли кое-что очень ценное. Пора отдать его. Прошу, доверьтесь мне.

За ней из поселений донеслись визг и топот ног, колокола все еще гремели.

– Пожар! Пожар! Где Тамен?

– Кухни горят!

– Амбары…

Калвин встала на носочки с колотящимся сердцем и заглянула в улей. Рамки с медом висели в ряд, усеянные сотами и рабочими пчелами. Одна полетела в ее лицо, но Калвин не издала ни звука. Пчелы были в ее волосах, на руках, на лице.

– Пчелы Тимареля, – прошептала Калвин. Пчелы окружили ее нос и рот. Это было как в пугающей иллюзии Самиса, в ночь, когда он пришел в Антарис, но это было реальностью, и это не пугало. Это были ее пчелы. Марна назвала их ее друзьями, и она поняла, что это правда. Их тихий гул был песней приветствия, ей не нужно было бояться.

Калвин осторожно погрузила руку в центр крепости пчел. Кончики ее пальцев задели предмет, завернутый в шелк, покрытый медом и воском. Она вытащила его, и пчелы поднялись в ее кожи и стали поющим ореолом вокруг ее головы.

Калвин держала ценное Колесо в руках, она поклонилась улью.

– Благодарю, пчелы Тимареля. Благодарю, королева и рабочие, за понимание.

Едва дыша, она убрала выцветший шелк с маленького тяжелого предмета в ладони. Сам шелк был старым и нежным, мерцал зеленым и лиловым, как перо павлина. Калвин убрала ткань дрожащими ладонями. Она держала полукруг, сломанный диск из темного камня, на его поверхности были старые выбоины и царапины. Одна сторона была неровной, где Колесо разломали пополам. Целым оно было бы размером с круг из ее больших и указательных пальцев.

Калвин невольно опустилась на колени в снегу. Марна говорила, что оно сломано. Что его можно починить. Но где другая половина?

Калвин сжала в руках половину колеса, ощущая его холодный вес. Она вдруг ощутила, как растет хаос в зданиях за ней. Она спрятала половину колеса в тунику и побежала по холму.

И по пути она поняла. Ее задание не было выполнено. Ей нужно найти другую половину колеса, соединить их. Колесо можно было починить. Это был ответ, который уберет зло из мира. Марна так сказала.

Калвин бежала к поселениям.

* * *

Во дворе было полно женщин в зимних плащах. Никто не заметил, как Калвин взбежала по лестнице и спряталась за столбом, чтобы видеть все внизу. Жрицы собрались в дальнем конце двора, остальные сестры шли к ним.

– Пустите! – отчаянно завопил Траут. Толпа женщин шепталась в смятении.

Калвин осмотрела двор. Она заметила Мику, что выглядывала из темной арки.

Мика увидела Калвин, смотрела на нее со смесью мольбы и вызова. Она отодвинула плащ и показала Горн. Калвин покачала головой. Мика упрямо сжала губы, и Калвин подумала, что Мика ослушается, но младшая девушка скрыла Горн плащом.

– Этот мальчик – чужак! – прозвенел голос Тамен. Сестры встали в круг с ней и Траутом, которого держали за руки две сильные сестры, в центре. – Что с ним сделать?

Миг неуверенной тишины. И кто-то спросил:

– Заточить его в стену?

– Нет! – строго рявкнула Тамен. – Мы не можем осквернить Стену телом Чужака! Нужно отвести его к пылающему дереву!

Толпа ошеломленно гудела. Калвин сжала губы. Сестры Антариса соглашались на жуткие дела, но с неохотой, опасаясь. Тамен придется уговорить их совершить убийство.

Тонкий голос донесся из центра двора:

– Матушка, огонь ничего не сжег. Мальчик не навредил.

– Не навредил! – завопила Тамен, вскинула руку к небу. – Смотрите на луны! Время Прялки и Челнока. Деревья должны цвести, луга должны цвести, но еще даже не оттаял снег, и он еще падает! Наши подвалы и склады скоро опустеют, и через каждые пару дней сестер поражает снежная болезнь. Вы знаете, что зло пришло от магии Снаружи! И вы хотите пощадить его?

Сестры бормотали с неуверенностью. Траут испуганно заскулил.

Калвин уже не могла сдерживаться. Она сжала поручень обеими руками и закричала:

– Долгая зима и снежная болезнь – работа Чужака! Но не этого!

Море лиц повернулось к Калвин, они были в капюшонах и шалях, дрожали от узнавания, ужаса, надежды и волнения.

– Молчать! – прикачала Тамен. – Она не лучше Чужака. Это она открыла дверь нашим бедам.

– Я – дочь Тарис! – закричала Калвин, глаза пылали. – Ты не имеешь права затыкать меня!

– Я имею права наказывать врагов Богини!

– Я не враг, а новичок поселений!

– И я, как Высшая жрица, могу наказать новичка, – прошипела Тамен. Головы поворачивались туда-сюда, словно наблюдали, как мальчишки из деревни играют в мяч.

Калвин сказала:

– По какому праву ты зовешь себя Высшей жрицей, Тамен? Марна поведала тебе тайны Высшей жрицы? Передала тебе свой посох?

Сестры охнули, гул звучал во дворе. Тамен громко сказала:

– Не было времени! Чужак…

– Было время! – зазвенел сильный и ясный голос Лии с края двора. Ее принесли со стулом, и она смотрела на Тамен с открытой неприязнью. – Вы знаете, что Марна не была заражена. Как она заболела бы, если Урска приглядывала за ней? Только Тамен ходила к ней. Может, у нее есть ответ на эту загадку!

Тамен прищурилась:

– Твои слова – богохульство.

– Я просто не могу их доказать. Потому что бедняжка, которой ты заразила Матушку, холодная и тихая в Стене!

Сестры во дворе завопили, Лиа говорила громко поверх шума:

– Марна задолго до болезни была настороже. Но она не стала передавать Тамен тайные знания. Она не дала Тамен свой посох. Она не назвала ее преемницей, – Лиа посмотрела на Калвин. – Она ждала возвращения Калвин.

Калвин покраснела. Она не ожидала этого, бросив вызов Тамен. Она думала лишь о спасении Траута. Она вдохнула, успокаивая себя.

Тамен кричала:

– Я была Стражницей Стены! Стражница – всегда преемница Высшей жрицы!

– Не всегда, – уверенно сказала Лиа. – Не всегда.

Тамен вскинула голову.

– Если бы не я, вас давно всех убили бы. Марна была старой старушкой, ей не хватало сил сделать то, что нужно. Антарису нужен был лидер. У вас не хватило бы смелости справиться со злом!

Лиа сжала подлокотники.

– Ты зовешь смелостью убийство больных и беззащитных? Все в этом дворе смелее тебя, ведь мы живем каждый день в голоде и страхе!

Калвин обрела голос.

– Тамен права. Антарису нужен лидер. Но есть другой способ, – лица повернулись к ней, как подсолнухи к солнцу. – Вы, сестры мои, должны выбрать сами, кому быть Высшей жрицей после Марны.

Глаза Тамен сияли.

– Дать им выбрать! – завопила она. – Дурочка! Думаешь, они выберут тебя – необученную новенькую? Предательницу Антариса, рожденную от Чужака? – она вскинула руку. – Ладно! Кто это будет? Я или Калвин?

– Я не предлагаю себя! – быстро закричала Калвин. – Я предлагаю Лию!

Шум сестер стал ревом. Тамен стояла неподвижно, как камень. Две жрицы, что сжимали руки Траута, отпустили его и неуверенно озирались. Калвин хлопнула в ладоши.

– Тише, сестры мои! Все, кто за Тамен, подойдите к ней. Те, кто за Лию, идите к ней.

Пару мгновений стояло смятение. Женщины бродили, болтали, заламывали руки, качали головами, бегали туда-сюда. Урска и Джилли манили остальных к Лие. Тамен стояла, гордо и высоко подняв голову. Лиа сидела прямо на стуле, лишь раз взглянув на Калвин.

И вдруг всю толпу охватил один импульс. Как стая ласточек, почти все сестры пошли к Лие. Только горсть жриц собралась возле Тамен. Стало тихо, они были потрясены своей смелостью и затаили дыхание.

Калвин запела на балконе. Это не были чары, это были песнь благодарения, которую пели на церемонии посвящения, когда новички пересекали черный лед и ступали на берег жрицами. Дочери Тарис одна за другой подхватили песню, и она зазвенела над всем поселением. Голоса сестер были радостными, но Калвин не ощущала этого.

Мика сжала руку Траута и радостно побежала по двору, размахивая Горном, как рогом. Она улыбнулась Калвин с искренней радостью. Калвин кивнула ей. Мика ошибалась: кое-что она еще могла. Она уже не была поющей, но этот бой они выиграли без чары, и единственным оружием были слова.

Тамен не пела. Она стояла, опустив голову, сжав кулаки по бокам. Сестры, что выбрали ее, тихо уходили. Некоторые виновато оглядывались на нее, другие не смотрели вовсе. Только Калвин смотрела, как Тамен распустила волосы, что повисли вокруг ее лица в жесте скорби.

* * *

Калвин шла все медленнее, приближаясь к комнате, где Тамен держали под стражей. Прошла половина месяца с той сцены во дворе. Зима не уходила. Калвин удивилась, когда пришло сообщение, что Тамен хочет поговорить с ней. Она не знала, чего ожидать. Женщина решила еще раз обвинить ее в предательстве?

Джанир кивнула Калвин и отперла для нее дверь.

– Постучи, когда будешь готова, сестра.

Калвин прошла в темную комнату, поежилась, когда засов встал на место. Снаружи был ясный день, но Тамен закрыла ставни, и в комнате было темно. Одна лампа со свечой отбрасывала свет на стол. Было видно только скрещенные руки Тамен в круге света, ее лицо было во тьме. Но, когда Тамен заговорила, ее голос был низким и сильным, как всегда.

– Спасибо, что пришла, – она не пригласила Калвин сесть.

Калвин кашлянула.

– Ты хотела поговорить?

– Да, – тишина, Калвин слышала медленное и ровное дыхание Тамен. И жрица сказала с усилием. – Марна… не была мертва, знаю. Она… рассказала тебе тайны.

– Да.

– Рассказала о Колесе.

Калвин замешкалась. Она не хотела говорить о том, что Тамен не знала. Она не будет упоминать Десятую силу, пока этого не сделает Тамен. Она осторожно сказала:

– Марна сказала, что в Колесе ответ.

– Она сказала, где оно спрятано?

Калвин сказала:

– Я его нашла.

Тамен едко рассмеялась.

– Конечно. Браво, гениальная Калвин!

Калвин медленно сказала:

– Я должна попросить твоей помощи, Тамен. Марна сказала, что Колесо – предмет силы. Но я нашла только половину. Ты знаешь, что с другой половиной?

Тамен выдохнула.

– Вот как. Дочь Калиды просит моей помощи. Где твоя гордость?

Калвин сглотнула.

– Если я выбираю между спасением Тремариса или спасением гордости, то я легко отрину гордость.

– В этом разница между нами, – сказала Тамен. Ее стул скрипнул, и руки пропали из круга света. Калвин услышала шорох длинного одеяния по каменному полу. Когда жрица заговорила, ее голос звучал из другой части темной комнаты. – Да. Я знаю, что стало с другой половиной Колеса.

Калвин резко вдохнула.

– Расскажи!

– Когда пришел меритурианец, Марна сказала спрятать Колесо, чтобы уберечь, в улье. Но я не боялась принести жертву, чтобы спасти нас.

– Что ты сделала? – прошептала Калвин.

– Сломала Колесо. И отдала часть колдуну.

– Ты сломала Колесо? Отдала Самису?

Голос Тамен в темноте был твердым и ледяным.

– Я сделала выбор. Колдун пришел украсть наши чары льда. Я дала ему половину Колеса и сказала, что это все, что у нас есть, и он мне поверил. Было непросто убедить его, но он ушел. Он мог убить всех нас, и я не знала, что случится, когда Колесо будет сломано. Как я могла знать, если Марна не доверила мне тайну?

Калвин поняла, что заламывает руки. Она прошептала:

– Не понимаю…

– Разве не очевидно? В Колесе были заперты темные чары, тайные силы. Когда оно разбито, чары на свободе. Долгая зима, снежная болезнь. Может, станет хуже.

«Десятая сила», – подумала Калвин. Темнейшие чары. Она прижала руку к голове.

– Хуже?

– Чары, что изменят времена года, что ударят по всем певчим Тремариса. Если Колесо сломать еще, вылетит еще больше тьмы, – пауза. – Я не знала, что это произойдет. Мне не сказали. Я молила Марну доверить мне тайные знания. Она виновата! Я говорила, что ей пора исполнить долг и передать знания. Но, даже когда она узнала, что умирает от снежной болезни, когда я подумала, что у нее нет выбора, она не стала говорить мне… – резкий звук наполнил всхлип. – Она ждала тебя. Ты всегда была мила Марне. Ее дорогая, – с горечью сказала она. – И теперь у тебя чар не больше, чем у девчонки из деревни. Марна была слаба. Ты убежала с драгоценным Чужаком. Я спасла нас! А теперь я в клетке.

Калвин в потрясении разрывалась между желанием спорить с Тамен и утешить ее. Она запнулась.

– Тамен, если мы починим Колесо, темные чары рассеются? Зима закончится, и снежная болезнь пропадет?

– Я не могу ответить. Я сделала, что было нужно. Я не знала, что цена… будет такой высокой, – и тихо, что Калвин едва услышала, Тамен прошептала. – Богиня, прости.

Калвин прошептала:

– Сестра…

Без предупреждения бледное лицо Тамен появилось среди теней, ее худая рука оттолкнула Калвин.

– Оставь меня! – прошипела она. – Оставь меня в покое.

Калвин попятилась и постучала в дверь. Засов загремел, и она вышла в слепящий свет коридора. Джанир закрыла и запела дверь. При виде лица Калвин, она опустила большую ладонь на плечо девушки.

– Она попросила две вещи утром, – тихо сказала Джанир. – Разговор с тобой. И флакон горькошипа.

Калвин глядела на нее, не понимая. А потом прижала ладонь ко рту.

Джанир кивнула.

– Она сама уйдет к Богине.

* * *

Калвин медленно шла к большой мастерской, которую занял Траут. Она никогда не любила Тамен, но резкость старшей жрицы была частью ее детства, как доброта Марны, и мысль о смерти Тамен вызывала горе. Она хотя бы знала теперь, что нужно сделать. Если Колесо выпустило темные чары, им нужно было найти другую половину, пока Самис не выпустил ею еще больше зла. Если не было поздно. И если Колесо можно починить, темная магия пропадет. Калвин замерла на миг у двери мастерской, взяла себя в руки и вошла.

Мика сидела на скамье, смотрела, как Траут склонялся над последним изобретением – креслом на колесах для Лии. Высшая жрица сидела неподалеку, сжимая посох с серебряным набалдашником. На скамье лежали стальные лезвия, длинные сани со стальными лезвиями стояли у стены.

– …идея Дэрроу, – говорила Мика. – Он заставил Великий совет Меритуроса выбрать лидера из Фенна или Хебена, пока его нет. Только они говорили, что будут помогать, кого бы ни выбрали, а от Тамен помощи никто не захочет.

– Что с ней будет? – спросил Траут, закручивая болт.

– Ее будут судить, когда придет время, – ответила Лиа. Она поймала взгляд Калвин, и та поняла, что она знала о флаконе горькошипа. – Те, кто помогали Тамен, делали это из страха. Их раскаяние будет самым тяжелым наказанием.

Мика фыркнула.

– Я бы всех засунула в Стену, если бы я решала!

Лиа твердо сказала:

– Никто больше не будет в Стене. Те дни прошли.

Тела Аталы и остальных достали, их похоронили должным образом в священной долине. Только тело Марны осталось на кладбище Анари. Те, кто боялся, у что них снежная болезнь, приходили к Урске, и их селили в проветриваемом Доме старейшин. Их еще не могли вылечить, но они хоть не боялись, что их принесут в жертву Богине.

Лиа начала наводить порядок, ведь многое забросили при правлении Тамен. Новая Высшая жрица назначила Джилли работать с пчелами. Только вчера Калвин чуть не покатилась со смеху, увидев, как Джилли и Мика бегут, виляя, к саду.

– Мы с Микой учим друг друга не бояться пчел! – рассмеялась Джилли и неуверенно добавила. – Это до твоего возвращения, Калвин.