Текст книги "Десятая сила (ЛП)"

Автор книги: Кейт Констебль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– Выбора нет, – голос Лии был спокойным, но ее темные глаза прожигали Калвин. – Я сломала спину в ночь, когда пришел колдун. Я больше не хожу.

Когда пришел колдун… Калвин вспомнила жуткую схватку во дворе – все сестры и их магия зова льда, Дэрроу с песнями железной магии против Самиса и его чар железа и видимости. Самис заставил жриц поверить, что по ним ползали пауки и змеи, и в смятении сестра упала с балкона.

– Вы упали! – закричала Калвин. – Мне… так жаль…

– Не трать на меня эмоции, – сухо сказала Лиа. – Прибереги их для Рины, Аталы, Дамир и других, кого Тамен заточила в Стену.

– Дамир? – Калвин училась у старушки-пасечницы. Она научила Калвин песне пчел, не зная, что это забытые чары Силы зверей. Калвин хотела рассказать Дамир об этом.

Они обернулись на внезапный шум. Из тени на кухню прошла высокая фигура. Низкий голос прогремел:

– Калвин. Стоило понять, что это ты, – темные глаза Тамен блестели, ее волосы были собраны на затылке, как у Марны.

Калвин сглотнула, но не отступила.

– Тамен, – сказала она резким голосом. Они недолюбливали друг друга, Калвин знала, что не сможет звать Тамен Матушкой.

Тамен смотрела на Траута и Мику с холодом.

– Вижу, ты не усвоила урок. Как ты посмела привести Чужаков во второй раз? Разве не мало навредила?

– Это мои друзья! – вспылила Калвин, как всегда было, когда Тамен перечила ей. – И как можно винить меня во всем, что тут происходит? Вы… ужасная! Запирать сестер в Стене!

– Наши сестры сами пожертвовали собой, – тихо сказала Тамен.

– Врете! Аталу опоили горькошипом. Я ощутила это на ее губах! Она была живой, когда ее заточили в лед!

Тамен уставилась на нее.

– Ты касалась тела Аталы?

– Мертвых трогать не запрещено.

Тамен издала горький смешок.

– Не запрещено. Как и не запрещено нырять в колодец или прыгать с западной башни. Но это все равно убьет тебя.

– О чем она? – завопила Мика, бледнея.

Лиа сухо сказала:

– Снежная болезнь передается от кожи к коже, от поющей к поющей. Если Калвин коснулась ее…

– Она получит заслуженное наказание, – сказала Тамен. – Это она помогла чужаку Дэрроу, когда стоило бросить его умереть у Стены, как хотела Богиня. И Дэрроу привел за собой меритурианца, который проклял Антарис чумой и бесконечной зимой.

– Самис был сильным колдуном и навредил тут, – сказала Калвин, взглянув на Лию. – Но чума и зима? Поверить не могу, что он сделал это.

– Я знаю, что говорю! Как ты смеешь спорить! – голос Тамен дрожал от пыла. – Как ты посмела явиться? Прочь с глаз моих, уходи к своим чужакам. И этих забери с собой!

Калвин не боролась с яростью Тамен. В ее голове вспыхнули слова Марны: «Тамен боится тебя. Она знает, что твой дар сильнее». Калвин уже не была поющей. Но Тамен этого не знала.

Калвин выпрямилась. Но, когда она заговорила, ее голос звучал не спокойно и властно, а дрожал, как у испуганной девочки.

– Я не уйду. Это мой дом, а это мои друзья.

– Хватит, Тамен, – сказала Лиа, Калвин заметила ее власть. – Это наша сестра. Она и ее друзья прошли долгий путь. Им нужна еда, отдых и крыша.

Тамен повернулась к ней.

– Я ничего им не дам! – прошипела она и повернулась к Калвин. – Это не твой дом. Ты – не дочь Тарис. Ты – чужая по рождению и крови. Стоило давно тебя выкинуть. Не важно, это можно сделать сейчас! – Тамен подняла руку, и ее рукав съехал. Калвин невольно поежилась от страха.

Тамен запела. Траут издал сдавленный вопль, который резко оборвался.

– Тамен, нет! – закричала Лиа.

Калвин развернулась. На лице Траута возникла маска льда. Он безумно терзал нос и рот, запечатанные льдом, что становился толще. Калвин открыла рот, чтобы парировать, но вспомнила. Она была беспомощна.

Мика быстро вытащила Горн. Не было времени осторожничать, измерять дыхание, и Мика злилась. Она подула, огонь заревел на кухне. Длинный стол и скамьи загорелись, и огонь под котлами поднялся выше. Лиа закричала, как и Тамен, огонь задел их одежду. Калвин сорвала тяжелый плащ и бросила Лие.

– Идите! – кричала Лиа, хлопая по своей одежде. Комнату заполнил жар и дым, лед на лице Траута растаял.

Тамен быстро запела, чтобы потушить огонь, и Калвин потащила Траута и Мику наружу. Их одежда и сумки дымились, хоть шерсть и кожа загорались хуже, чем одежда Тамен и Лии. Калвин утащила друзей в снег во дворе. Искры потухли, и она дико осмотрелась. Бежать к западной башне? Там редко бывали люди, она любила уходить туда новичком. Черный дым поднимался над кухней. Скоро Тамен вызовет подмогу.

– Сюда! – крикнула Калвин, но они не успели пройти и двадцати шагов, пухлая фигура оказалась перед ними.

– Дитя! Слава Богине!

Калвин чуть не застонала. Им не хватало задержаться из-за Урски. Но та сжала ее руку.

– Идем. Скорее! – когда нужно, Урска была быстрой, и она вела Калвин и Мику по двору, в узкий проем и темный коридор. – Со мной вы будете в порядке. Скорее! – бросила она Трауту, что спотыкался за ними. – Ох, – она вздохнула. – Юноша!

Калвин уловила голоса неподалеку. Тамен послала искать нарушителей, и те сестры возвращались. Урска замерла в конце коридора и прижала палец к губам, пока голоса не пропали.

– Нельзя стоять здесь! – прошептала Калвин. Проход вел из Дома старейшин к Среднему дому, тут хранили лен и свечи. Его редко использовали, но место не было безопасным. Траут убрал паутину с плеча и нервно огляделся.

Урска покачала головой, чтобы Калвин притихла, и открыла дверь.

– Чисто. Калвин, знаешь старый амбар за утиными прудами?

– Куда попала молния? Но крыши нет!

– Наполовину нет, и там уже искали. Скорее! Закрой наши следы чарами.

– Но я…

Урска уже спешила по снегу, манила их за собой.

– Я сделаю это, Кэл, – шепнула Мика. Она запела высокую зловещую песню ветров, и они принесли снег на их следы. Калвин хотела быть благодарной Мике, но ощущала обиду, сдавившую горло.

Мимо склада и Нового амбара. Они бегали от тени к тени. За ними загорались окна, золотые точки во тьме.

Амбар, куда попала молния, стоял на дальнем конце пруда. Черный шрам на крыше было едва видно, одной стены не было, виднелись балки и сено. Над головами зашуршал перьями ветер. Траут вскрикнул, Урска снисходительно посмотрела на него. – Просто белая сова, юноша, она тебя не ранит!

– Урска, мы не можем! – начала Калвин. Скрываться в разбитом амбаре было хуже, чем на открытой земле, особенно без ее плаща. Но Урска фыркнула и повела их.

– Сюда, милые. И вы, юноша. На лестницу и на чердак. Видите? Заройтесь туда!

Калвин поднялась по стремянке и удивилась, обнаружив уютное место с тюками сена. Брешь была над тюками сена, ледяной ветер свистел там, и в комнате пахло влагой. Одинокая лампа со свечой тускло озаряла чердак, маленькая печь источала тепло. Мика сбросила тяжелую сумку и опустилась на пол, лишенная сил.

– Не так и плохо, – сказал Траут. – Как только мы заткнем ту брешь…

Урска цокнула.

– Я не могу дотянуться выше, юноша! Мы не такие высокие, как милая Калвин!

Но Калвин не слушала.

– Марна! О, Марна! – она опустилась рядом со свертком одеяла в углу, защищенном от ветра.

– Осторожно, милая, – Урска оттащила ее. – Матушка спит. Не тревожь ее. И, конечно, не трогай ее кожу.

Калвин смотрела на хрупкую фигурку старушки в слоях одеял. Длинный посох с серебряным набалдашником лежал рядом с ней на полу.

– Но Лиа сказала… – она замолчала. Лиа не сказала, что Марна умерла.

– Безопаснее думать о худшем, милая. Я сказала Тамен, что Марна умерла и была сожжена, простит меня Тарис, месяц назад.

– Что она сказала?

– Думаю, она была рада. Да, даже Тамен, хоть и смелая, не захотела бы заточить Матушку в Стене. Она была рада, что решение приняли за нее, – Урска вздохнула. – Только Лиа и Джилли знают правду.

– Джилли? – Калвин вспомнила глупую девочку, которую больше интересовали мальчики, а не чары и долг Богине.

Урска печально улыбнулась.

– Джилли изменилась. Темные дни всех нас изменили, – она пригладила одеяла на Марне. – Наша бедная Матушка ослабла от боя с меритурианцем. Она болела долго после этого. Ей уже становилось лучше, когда она подхватила снежную болезнь. Я не знаю, как это произошло. Я сама помогала ей. Я не знала, могла ли Тамен… – голос Урски дрогнул.

– Тамен?

– За ней ухаживали мы с Тамен. Кто-то уже больной мог коснуться кожи Марны, только так передается эта болезнь. Этого не случилось при мне. Так что Тамен могла позволить… или заставить… Но я не должна говорить злое, не зная правду, – Урска огляделась, ведя себя насторожено. – Калвин, можешь растопить песней снег в тех ведрах?

Калвин открыла и закрыла рот.

– Давай, милая! Вам нужна вода, и Тарис простит использование магии для простых вещей в такие жуткие времена! Я не могу таскать ведра по стремянке!

– Кэл устала, да? – Мика подняла голову. – Я растоплю снег Горном.

Но Урска услышала только первую часть ответа Мики.

– Конечно, милые, вы все устали, – она коснулась головы Мики. – Малышка готова упасть! Вы ели? – она нашла в углу круглый сыр, старые лепешки, немного орехов и горсть сушеных кусочков яблок. – Матушка не может проглотить ничего тверже настоя горькошипа, но я храню немного еды, чтобы предлагать ей, – она печально посмотрела на неаппетитные угощения. – Не важно. Я скажу Джилли принести рагу утром. Хоть готовить не из чего. Калвин, милая, отдохни и поешь. И твои друзья тоже.

Траута не нужно было уговаривать.

– Спасибо, – пылко сказал он и порвал лепешку пополам.

– Спасибо! – повторила Мика.

Калвин взяла кусок лепешки, но не ела.

«Я даже ведро воды спеть не могу», – с горечью подумала она.

– О, а одеял больше нет, – переживала Урска, занявшись печкой.

– У нас есть спальные шкуры, – сказала Мика. – Не переживайте.

– Вам не нужно идти? Вас не будут искать? – спросил Траут.

– Да, нельзя задерживаться. Я рада, что ты побудешь с Матушкой, Калвин. Ее разум беспокоен. Я не могу тут быть так часто, как хотелось бы. Боюсь, Богиня скоро заберет ее. Запомни: не трогай ее кожу, и тогда нечего бояться, что бы ни говорила Тамен. Твои друзья могут ухаживать за ней, они в безопасности.

Калвин сказала:

– Мика – поющая.

– О! Но… она чужестранка.

– Я родилась на островах Фиртаны, – сказала Мика. – Моя бабушка была магом ветра, и я такая.

– Вот как, – сухо сказала Урска. – Маг ветра.

– Я помогу ей, – вызвался Траут.

Урска посмотрела на него с сомнением.

– Ой! Но выбора нет, и Калвин будет приглядывать за тобой… У нее есть дар исцеления! Крепких снов, милые. Джилли придет утром. Лучше поднять стремянку, пока меня нет.

Седая голова Урски пропала, и они услышали тихую песню, Урска скрывала свои следы снегом. Они услышали тяжелое дыхание Марны, шорох мышей в сене. Они переглянулись, подавленные.

– Я попробую заткнуть ту брешь, – Траут поднялся и стал двигать тюки с сеном.

– Кэл? – слабым голосом сказала Мика. – Я же не умру?

– Не глупи, Мика, конечно, нет. Твоя кожа не задела Аталу, ты была в варежках.

Тишина.

– Калвин? – бросил Траут через плечо. – Поющие ощущают друг друга, так вы с Дэрроу всегда говорили? Так почему Урска и Тамен не поняли, что ты уже не поющая? – Калвин резко вдохнула, а ответила Мика:

– Тут много поющих, Траут! – потрясенно сказала она. – Представь, что ты посреди стаи голубей, и все воркуют, а один молчит. Ты же не поймешь, кто из них?

– Наверное, – с сомнением сказал Траут, двигая последний тюк на место. – Вот! Но тут все еще холодно.

– Мне подуть в Горн, Кэл?

– Хорошо, – слабо сказала Калвин. – Но легонько. Нам не нужно поджечь сено. И, Мика…

– Мм?

– Ты спасла нас сегодня с Горном. Но вряд ли стоит использовать его как оружие. Он создан не для этого.

– Он спас Траута!

– Знаю. Но ты могла сжечь Лию… – Калвин поняла с уколом совести, что не попросила Урску проверить, как там Лиа. Она стала эгоисткой. Отвращение в ее голосе касалось себя, а не Мики. – Нам стоит найти другой способ.

– Тогда вариантов не было! – закричала Мика со слезами на глазах.

– Ладно, забудь, – резко сказала Калвин. – Нечего плакать, – она ужасно устала, кости болели от усталости. Она вытащила шкуру из сумки и устроилась среди сена рядом с Марной.

Она слышала, как шептались Мика и Траут, может, ворчали на нее, на приветствие Антариса. Мика легонько подула в Горн. Рожок засиял золотом, ясная тихая нота наполнила чердак. Стало теплее, и запах влаги рассеивался. Калвин устроилась удобнее в тепле и уснула.

ТРИ

Темные чары

Калвин проснулась, была еще ночь. Лампа со свечой почти погасла, но Мика положила Горн посреди чердака, и его медленно потухающий жар доставал до всех уголков. Ветер выл вокруг амбара, тряс испорченные балки, но внутри они были в безопасности. Мика сжималась под шкурой на дальней стороне чердака, Траут похрапывал рядом с ней.

Марна пошевелилась и пробормотала во сне. Калвин посмотрела на Высшую жрицу, тусклый свет смягчил ее черты. Урска говорила не трогать ее, но Калвин не была в опасности. Она робко коснулась редеющих седых волос Марны, как часто делала сама Марка. Высшая жрица глубоко вдохнула и открыла выцветшие голубые глаза.

– Марна, Матушка! – прошептала Калвин.

Старушка улыбнулась с любовью, коснулась дрожащей ладонью склоненной головы Калвин.

– Доченька, – прошептала она. – Ты все-таки вернулась. Калида, дочь моя, с возвращением.

– Матушка, это Калвин. Калида давно умерла.

Глаза старушки закрылись, почти скрылись в паутине морщин. Ее белые волосы когда-то сияли, как серебряная корона, а теперь свисали влажными прядями вокруг ее осунувшегося лица.

– Калвин, доченька, – прошептала она, слезы катились из-под ее век. – Меритурианец украл ее у меня.

– Нет, Матушка! Я здесь. Я пришла домой. Только не плачьте!

– Вода старых глаз, – сказала Марна. Ее глаза вдруг открылись. Она посмотрела на Калвин с долей веселья и печали. Калвин поняла, что она узнала ее. Марна попыталась поднять голову.

– Помоги… сесть. Осторожно. Дай мне свой рукав.

Калвин приподняла ее, подперла подушками. Высшая жрица была легкой и хрупкой в ее руках.

– Калвин, дитя мое, почему ты ждала так долго? Столько… нужно рассказать тебе, – Марна делала паузы после каждой группы слов, пыталась дышать, ее голос был таким слабым, что Калвин пришлось склониться к ней. – Тайны богини… не должны быть утеряны. Мне стоило научить их Тамен, но… – Марна скривилась, оставив слова невысказанными. – Я ждала тебя, дитя.

Калвин замешкалась. Она не могла сказать Марне, что потеряла дар, не теперь, когда она умирала. Знание сломает сердце Матушки. Но стоило ли Высшей жрице передавать тайные знания той, что не сможет их использовать? Калвин ухватилась за другой вариант.

– Вы забыли, Матушка? Я не прошла посвящение. У меня нет права слышать тайны Богини.

Марна улыбнулась.

– Я не забыла. Да, такие знания… запрещены для новичков. Но в темные времена некоторые правила приходится нарушать, чтобы сохранилось важное. Ты выжила Снаружи… вернулась к нам. Это уже достаточное посвящение.

Калвин сглотнула.

– Я не достойна, Матушка, – прошептала она. – Прошу, ничего мне не рассказывайте.

Марна посмотрела на нее с прежним огнем в голубых глазах.

– Некому рассказать, дитя! Не бросай долг перед Богиней, сестрами, Антарисом… и миром снаружи, – старушка прижалась к подушкам и слабо улыбнулась. – Вот, доченька. Я не хотела… ругать тебя.

Калвин прошептала.

– Лучше укоры от вас, чем чужая похвала, Матушка.

– Не время для лести, – прошептала Марна, но Калвин показалось, что она рада. Высшая жрица подвинулась у подушек. – Ткань мира больна, доченька… Нарушена, но ее можно починить… Ты должна найти Колесо. Там ответ. Но, чтобы открыть его, нужна Десятая сила.

– Десятая сила? – встревожилась Калвин. Было лишь Девять сил в магии. У Марны, видимо, уже запутались мысли. Калвин почти в слезах сжала руку Высшей жрицы.

– Тайна, – прошептала Марна. – Тайные знания… Колесо…

– Колесо? Это… предмет силы? Как Горн?

– Предмет силы… Десятой силы, да, – голос Марны утихал, она теряла силы. – Колесо в безопасности… с твоими друзьями, – она выдохнула сквозь зубы с тихим шипением. Ее глаза закрылись, голова откинулась.

– Матушка? Матушка!

Но Высшая жрица крепко уснула, и Калвин не хотела будить ее. Она опустила Марну, укутала ее в одеяла. Она напряженно вернулась в свой угол. Траут и Мика не проснулись, и их ровное дыхание помогло Калвин погрузиться в беспокойный сон.

* * *

Урска верно говорила, что Джилли изменилась. Если бы Калвин не ждала ее, не узнала бы девушку, что поднялась по стремянке вскоре после рассвета. Она была старше, лицо осунулось, темные тени залегли под глазами. Джилли, которую она знала, всегда хихикала за ладошкой, эта Джилли, казалось, не улыбалась год. Но она обняла Калвин с прежним щедрым теплом.

– Я так рада тебя видеть! Мы переживали, что ты погибнешь Снаружи!

– У вас точно хватало забот тут, без мыслей обо мне, – сказал Калвин, и Джилли помрачнела.

– Ужасное было время, – она прошла к Марне, начала менять постель. Она была в перчатках из белого хлопка, робко коснулась Марны. – Назад, Калвин, у тебя нет перчаток.

Траут поддерживал спящую женщину одной рукой.

– Все хорошо, я помогу.

– Спасибо, – Джилли улыбнулась Трауту, и Калвин увидела веселую и игривую девушку, какой она была. Джилли склонилась над лампой, заменила свечу. – Я принесла вам кашу и немного мяса. Еды мало для всех, но больше я забрать не смогла.

– Не переживай, – сказала Мика. – Мы мало едим, – она улыбнулась Джилли, и та ответила улыбкой через миг.

– Если Марне больно, там отвар из горькошипа, – сказала она. – Но лишь глоток или два.

– Она просыпалась ночью, – сказала Калвин. – Сначала не узнала меня.

– Ее мысли блуждают, – печально сказала Джилли. – А горькошип делает хуже.

Сердце Калвин сжалось. Она не рассказала Мике и Трауту о ночном разговоре. Десятая сила, Колесо, наверное, были бредом. Она спросила:

– Джилли, как Лиа? Прошлой ночью на кухнях был пожар…

– Все говорят о твоей буре огня. Дурта была в ярости, но я не видела Лию сегодня, – Джилли утомленно потерла глаза. – Я не могу остаться. Нужно отнести козам сено.

День тянулся медленно. Калвин хотела спросить у Марны о тайных знаниях, но Высшая жрица спала, не шевелясь.

Вскоре после заката они услышали голоса в амбаре внизу, фонарь замерцал, посылая тени на снег. Мика потушила свечу в лампе и прижала Горн к себе.

– Хорошо, что мы подняли стремянку, – выдохнул Траут, и Калвин нахмурилась, чтобы он молчал. Голоса и фонарь ушли.

Калвин встала.

– Я отыщу Лию. Я хочу убедиться, что она в порядке.

– Я пойду, – вызвалась Мика. – Я не могу тут оставаться!

– Нет, Мика. Мне безопаснее идти одной.

– Калвин права, – сказал Траут. – Помни слова Джилли. Ты же не хочешь оказаться в Стене?

Мика открыла рот, но закрыла его. Что-то на ее лице передало Калвин то, что она хотела сказать: если она пойдет с Калвин, сможет защитить ее чарами.

Это было правдой, но Калвин по другой причине хотела увидеть Лию одна: как одна из старших жриц, она могла знать что-то о загадочном Колесе Марны.

Обида мелькнула на лице Мики, но она сказала лишь:

– Будь осторожна, Кэл. И возьми плащ Траута. Снаружи холодно.

* * *

Калвин пробиралась по деревне, сжимая вокруг себя плащ Траута. Луны скрылись за тучами, Антарис погрузился в тень. Было тихо – дочери Тарис спали.

Калвин миновала двор у купален, заметила другую фигуру в плаще, слишком низкую, чтобы быть Тамен.

– Спокойной ночи, сестра, – шепнула жрица. Это была Джанир, что ухаживала за козами. Калвин склонила голову и поспешила прочь в тишине, сердце колотилось. Джанир могло показаться странным, что она не ответила, но ее голос могли узнать. Как у многих поющих, у дочерей Тарис был острый слух. Калвин оглянулась. Джанир пропала в Среднем доме.

Калвин решила поискать Лию в Доме старейшин. Это было почти в центре поселения, близко к кухням, купальне и старому лазарету, чтобы старушек легко доставляли в эти места. У Лии должна быть там комната.

Она осторожно прошла сзади Дома. В окнах не было света. Кто-то кашлял. Калвин толкнула тяжелую заднюю дверь и прошла в пустой коридор. Снова раздался сильный кашель, зашуршала ткань – кто-то перевернулся.

Калвин шла вперед. Слабый свет был под последней дверью в коридоре. Калвин зашагала быстрее, двигалась по камням на носочках. Дверь была приоткрыта. Калвин видела тень на кровати с шалью вокруг плеч.

– Лиа? – прошептала Калвин так громко, как только осмелилась.

– Быстрее заходи. И закрой дверь.

Калвин послушалась. В комнате было очень холодно, их дыхание создавало облака в воздухе. Плащ Калвин висел на краю кровати Лии, и она с благодарностью забрала его. Она видела лишь бледный овал лица Лии и пылающие темные глаза.

– Вы не пострадали ночью?

– Немного. Но я не ощущаю этого. Урска нанесла мед на ожоги. Меня больше беспокоишь ты. Ты касалась тела Аталы?

Калвин опустила взгляд.

– Не переживайте, – пристыженно сказала она. – Я не заразилась.

Лиа шумно выдохнула.

– Слава Богине! – она сжала руку Калвин. – Освободить нас от ужасного зла может только кто-то с особым даром. Как у тебя, Калвин. Мы молились Тарис, чтобы ты вернулась. Мы с Урской, Джилли, Джанир и Рина… – ее голос утих, она издала горький смешок. – Старушки, девочки и калека. У нас не хватает сил, чтобы перечить Тамен. Все устали и голодны, не могут бороться.

– Но вы сильны, вы перечили ей! – прошептала Калвин с пылом. – На кухне вы спорили с ней. И Урска с Джилли перечили ей каждый день, что жила Марна.

– Марна, да. Она удерживала в себе жизнь. Ждала тебя! – лицо Лии вдруг озарила надежда. – Марна верит, что тебе суждена чудесная судьба. Она верит в тебя.

Калвин потрясенно смотрела на Лию. Как она могла сказать ей, что у нее уже нет дара, что она сломлена и беспомощна, как сама Лиа?

– Марна рассказала мне о скрытых знаниях…

Лиа подняла руку.

– Я о таком не знаю. Это опасные знания, которые даются одной жрице каждое поколение. Ты не должна говорить со мной об этом.

– Так это правда, а не бред? А если Марна умрет раньше, чем расскажет мне тайны? Все знания будут утеряны!

Лиа пожала плечами.

– Если бы все шло по плану, то скрытые знания передали бы твоей матери, а потом тебе, – ее лицо смягчилось. – Калида не была самой одаренной певицей среди нас, но в ней был свет – когда мы были юными, мы всюду за ней ходили. Может, мы пересекли бы Стену, если бы она попросила. Она была рождена стать лидером.

– Как и вы! – импульсивно сказала Калвин. – Все новички смотрели на вас!

Лиа отмахнулась.

– Что сделано, то сделано. Когда Калида умерла, Тамен стала Стражницей Стены. Марна тут ошиблась и знает об этом. Потому она ждала тебя. Ты должна узнать все, пока не поздно.

Неподалеку скрипнули петли. Калвин вскочила. Свет приближающейся лампы появился под дверью. Калвин побежала к двери, открыла его и прыгнула через подоконник. Она упала в снег снаружи, осторожно потянулась и закрыла окно. Она уловила желтый свет, фигуру Тамен у кровати Лии и услышала их разговор:

– Еще не спишь, Лиа?

– Мне сложно уснуть, Матушка, – голос Лии был напряжен от подавляемого неприятия.

– Попроси у Урски настой для сна.

– Да, Матушка, завтра так и сделаю.

Свет двигался по комнате, словно Тамен заглядывала в каждую щель. Калвин сжалась под подоконником, сердце колотилось. Лиа спросила:

– Вы нашли девочку?

– Еще нет, – Тамен подошла к кровати и коснулась руки Лии. – У тебя такие холодные руки, сестра. И ноги холодные?

– Матушка, вы знаете, что я не чувствую ноги.

– Да, Лиа, знаю. Но если у тебя снежная болезнь, ты не поймешь, пока не станет поздно, – слова Тамен были тихими, но с угрозой, словно она подносила яд к губам Лии.

Калвин не хотела слушать дальше. Она держалась темных углов, обогнула Дом старейшин, купальню и бросилась прочь. Падали снежинки, заполняя оставленные ею следы.

Вернувшись, она нашла на чердаке Джилли, Траута и Мику. Они сидели на тюках сена и болтали. Калвин напала на еду, которую принесла Джилли. Пряные травы в рагу помогали скрыть слабый вкус овощей, которые хранили слишком долго. Она не знала, почему Траут и Мика перестали есть, почему Траут посерел. Она прислушалась к Джилли, и ее аппетит тоже пропал.

– …и Рина была другой, – сказала Джилли. – Она даже не была больна. Но перечила Тамен. И Тамен влила горькошип в ее горло и заточила в Стене.

Калвин опустила миску, вспомнив, как голос Лии оборвался на имени Рины.

Джилли посмотрела на Калвин.

– Они ждали тебя. Молились, чтобы Богиня прислала тебя к нам.

– Я н-не знаю, чем помочь, – запнулась Калвин.

Ей все казалось нечестным. Она пришла в Антарис, пострадавшая и уставшая, надеясь на заботу, а все ждали, что она решит эти огромные проблемы, к которым не была готова.

– Не переживай, – Мика сжала руку Джилли. – Мы как-нибудь поможем, да, Кэл? Может, Траут построит машину, и мы поймаем Тамен, как тюк сена!

Джилли рассмеялась.

– Я бы хотела это увидеть! И козы будут трепать ее волосы.

Джилли ушла, и Мика решительно сказала:

– Она хорошая.

Траут улыбнулся.

– Это все твое очарование, Мика. Тебе невозможно противостоять.

Мика фыркнула и бросила в него пучок соломы.

– Рагу не осталось? Я бы немного съела.

* * *

Калвин проснулась, потому что кто-то шептал ее имя. Она вскочила. В золотом сиянии Горна Марна смотрела на нее, румяная, с дикими глазами.

Калвин поспешила к ней.

– Матушка, вы в порядке? Вам больно?

Марна покачала головой.

– Не теряем времени. Я должна научить… теневым чарам.

– Это Десятая сила, Матушка?

– Нет. Это первое… скрытое лицо Богини. Тарис – мать смерти и боли, как и льда с холодом, дитя. Это темная магия. Но Высшая жрица должна передать эти знания. Ты должна быть вооружена… против зла, – Марна закрыла глаза, и на миг Калвин увидела кости ее черепа под кожей. – Темные чары, что могут убить десятком способов, чары, что вызывают болезнь… парализуют и приносят боль… погружают в такой глубокий сон, что разбудить могут лишь другие чары.

– Матушка, я… не могу выучить эти чары, – пролепетала Калвин.

– Понимаю, дитя. И я ощущала такое, когда пришел мой черед. Но без тьмы не будет света. Тьма побеждает тьму… В лунной тьме нет теней, – Марна смотрела на нее и четко сказала. – Я дала колдуну выжить. Мне не хватило смелости. Не повторяй эту ошибку.

– Матушка, – прошептала Калвин, опустив взгляд.

– Слушай. Учить придется по частям, чтобы не высвободить силу чар.

Калвин была в ужасе. Это были знания, что передавались от Высшей жрицы ее преемнице, а у Калвин не было сил, чтобы исполнить эту роль. Калвин не хотела эти знания, темную и опасную силу. Но она слушала, как Марна пела тайные чары тихим дрожащим голосом, по частям, не исполняя чары целиком. Калвин привыкла учить песни, она смогла повторить кусочки Марне, услышав лишь раз.

Почти на рассвете они закончили странный тихий дуэт. Марна прислонилась к стене чердака.

– Готово, – прошептала она. – Знаю, ты запомнишь. Никому… не говори об этом.

– Да, Матушка, – Калвин хотела всем сердцем забыть то, что выучила. Жестокие песни кружились в ее голове, извивались, как змеи. Темные чары напоминали и нет чары зова льда: в них не было радости. Даже кусочки посылали холодок по спине Калвин, и когда она пела то, что слышала, ее губы немели, словно она натерла их льдом. Она не ощутит силу чар, когда споет их полностью, и впервые после потери сил Калвин была этому почти рада. Она шепнула. – А Десятая сила?

– Позже, – прошептала Марна, закрыв глаза. – Я должна… отдохнуть.

Калвин тоже устала. Она укуталась в шкуру и уснула, где сидела рядом с Марной, ощущая дыхание старушки щекой.

* * *

Джилли не пришла утром. Стало холодно, сильно падал снег, и было сложно найти повод выйти наружу. Они остались в амбаре с Марной, не став рисковать.

Калвин опустила гудящую голову на колени. Теневые чары шептали в ее разуме, как и другие голоса. Марна всегда верила в нее. И Лиа, и Джилли, и Урска, но она не смогла набраться смелости и сказать, что она ничем не может им помочь.

Дэрроу думал, что ее исцелят в Антарисе. Он помнил Антарис мирным местом, полным песен, света и исцеления. Но для нее тут было не так.

– Кэл! – тихо позвала Мика. – Она проснулась.

Калвин бросилась к Марке, сжала ее нежную морщинистую ладонь.

– Матушка?

Марна что-то прошептала, но так тихо, что Калвин смогла уловить лишь пару слов:

– Нет времени… тайны… мое наказание.

– Нет, Матушка! – яростно зашептала Калвин. – Вы всегда учили, что Богиня не карает… – она замолкла. Разве она в отчаянии не считала свою потерю наказанием от Тарис? Но Марна всегда учила их знать любящую Богиню, чьи поступки загадочны, но не жестоки. Калвин погладила тонкие шелковистые волосы.

Марна медленно и с дрожью подняла руку и коснулась длинной косы Калвин.

– Не горюй, дитя… по утерянному.

Калвин сморгнула слезы. Так Марна знала. Давно ли?

Губы Высшей жрицы двигались:

– Теперь ты живешь во тьме, но тьма пройдет, ночь кончится… и зима станет весной. Сломанное… снова станет целым.

Калвин молчала. Холодные пальцы Марны коснулись ее руки, напомнив исцеляющее прикосновение Халасаа. Но не все можно было исцелить, не все зимы заканчивались весной. Может, эта зима не закончится.

– Матушка, прошу, скажите! – прошептала она. – Что за Десятая сила?

– Найди Колесо, – слабо сказала Марна, Калвин пришлось почти прижаться ухом к ее губам. – Время песни… и время тишины… Научись… слушать.

– Да, Матушка.

– Мы поем, но и о нас поют, – прошептала Марна. – Доченька, Богиня поет мне, – она закрыла глаза, вздохнула, словно убрала тяжкий груз с плеч после долгого пути.

Калвин потирала холодную ладонь Марны.

– Матушка? Прошу, скажите…

– Калвин! – голос Урски был резким. – Назад! Не хватало еще тебе заболеть.

Калвин резко отпустила руку Марны. Плащ и волосы Урски были в снегу, ее лицо порозовело от холода. Она опустилась на пол и осторожно коснулась лица Марны рукой в перчатке.

– Тарис шепнула мне, что это будет сегодня! Богиня забрала свою дочь.

Урска скрестила руки Марны на груди, коснулась ее лба, горла и сердца. Даже когда Урска расплела ее волосы и запела скорбную песнь, Калвин не верила.

Мика со страхом на лице коснулась ее плеча.

– Она мертва, Кэл?

– Она… ушла к… – голос Калвин застрял в горле. Она повернулась без слов, и Мика обняла ее. Калвин сжала ее, слезы промочили тунику Мики. Ей хотелось, чтобы ее так держал Дэрроу. Траут неловко похлопал ее по спине. – Нет, нет! – вырвалась Калвин. – Я должна помочь петь.

Дрожащими руками Калвин распустила свои волосы, и они упали вокруг ее лица. Низкая и скорбная песнь слилась с воем бури снаружи, Урска и Калвин выражали уважение к Марне. Урска прочла молитву для мертвых, сцепив ладони перед собой. Она встревоженно хмурилась, словно говоря: это не мое задание, этого не должно быть.

Молитва была закончена, и Урска накрыла умиротворенное лицо Марны простыней.