Текст книги "Англия и англичане. О чем молчат путеводители (Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения)"

Автор книги: Кейт Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)

Но даже незначительные пунктуационные знаки необходимы: нам нужны эти особые дни, эти маленькие праздники, отвлекающие нас от рутины и придающие некую структурность нашему году, – так же как завтраки, обеды и ужины определяют структуру наших дней. Разумеется, мы прежде всего люди, а потом уже англичане, но, судя по всему, нам, англичанам, особенно необходимы регулярные «перерывы», на время избавляющие нас от жесткого социального контроля.

Отпуск/каникулы…

Теперь поговорим о каникулах/отпуске и, в частности, о летних каникулах/отпуске, которые я включила в категорию «обряды сезонного характера» (хотя педанты, возможно, укажут, что с формальной точки зрения это вовсе не обряд), поскольку это ежегодно повторяющееся событие, в культурном плане имеющее, пожалуй, даже еще большее значение, чем Рождество. И так как каникулы/отпуск случаются каждый год, в моей книге они соотносятся с понятием «сезонный», а «лиминальный» ритуал, согласующийся со структурой «обрядов перехода», определенной ван Геннепом, в моей книге называется «обряд». (И, поскольку это моя книга, «обрядом сезонного характера» я вправе называть все, что мне заблагорассудится.)

На языке знаков препинания (метафоры я тоже вправе придумывать, если хочу) летние каникулы/отпуск – это многоточие (…), три точки, обозначающие период времени, или что-то невысказанное, или большой перерыв, паузу в повествовании, зачастую подразумевающую некую тайну. Мне всегда казалось, что в этих трех точках есть что-то безоговорочно лиминальное. Во всяком случае, летние каникулы/отпуск определенно подразумевают лиминальность: этот двух-трехнедельный период – время вне рамок привычного повседневного существования, особая пора, когда перестают действовать обычные рычаги контроля и сдерживающие факторы заведенного порядка и мы избавляемся от рутины и обыденности. Не нужно ходить на работу, в школу или заниматься домашним хозяйством. Это – время отдыха, «свободное время», время, которое мы посвящаем себе. На отдыхе мы говорим: «Твое время принадлежит тебе».

Летние каникулы/отпуск – это альтернативная реальность. Если есть возможность, мы выезжаем за границу; мы иначе одеваемся, иначе питаемся – балуем себя вкусненьким («Ну же, съешь еще мороженое, ведь ты в отпуске!») и ведем себя иначе. Летом на отдыхе англичане более раскованны, более общительны, более непосредственны. (Согласно данным опроса, проведенного моими коллегами из ИЦСП, «более общителен» – один из трех наиболее распространенных ответов на вопрос: «Что у вас в первую очередь ассоциируется с летом?»; два других ответа – «пабы на открытом воздухе» и «пикники» – также подразумевают общительность.) Каникулы/отпуск в нашем понимании – это пора, когда «можно расслабиться», «повеселиться», «выпустить пар», «сбросить напряжение», «немного побузить». Мы даже можем заговаривать с незнакомцами. Правда, это все, на что мы способны в «пороговом» состоянии.

Поведение англичан на отдыхе и, в частности, во время летних каникул/отпуска регулируется теми же законами культурной ремиссии, которые действуют во время праздников и народных гуляний. Как и «празднование», «отдых» – волшебное слово. Правда, как и в случае с праздниками, здесь под культурной ремиссией имеются в виду не анархия, разнузданность и вседозволенность, а скорее контролируемое бесчинство, непосредственность лишь в определенных ситуациях, отказ от условностей по определенным правилам.

На отдыхе англичане не перестают в одночасье быть англичанами. Присущие нам характерные черты никуда не исчезают: мы по-прежнему ведем себя в соответствии с укоренившимися в нашем сознании правилами юмора, лицемерия, скромности, классовых отличий, справедливости, социальной неловкости и т. д. Просто мы немного теряем бдительность. Культурная ремиссия на отдыхе не излечивает нас от социальной неловкости, просто симптомы этой «болезни» не выражаются столь ярко.

Разумеется, мы не становимся виртуозами в искусстве общения словно по волшебству, но мы более настроены общаться – более открыты, менее чопорны. Это не всегда нам льстит и не всегда выглядит достойно, как вам подтвердят местные жители некоторых из облюбованных нами зарубежных курортов. Честно говоря, некоторые из нас куда более приятные люди, когда мы не раскрепощаемся без оглядки, сбрасывая с себя штаны и бюстгальтеры, громогласной отрыжкой где ни попадя сотрясая воздух – и заодно вместе со всем этим теряя свое достоинство. Как я уже указывала, наша хваленая вежливая сдержанность и не менее знаменитое хамство – это две стороны одной и той же монеты: для некоторых из нас волшебное слово «отдых» – это сигнал к тому, чтобы перевернуть эту самую монету неприглядной стороной.

Хорошо ли, плохо ли, но законы лиминальности, действующие в периоды празднеств/отпуска, распространяются и на незначительные календарные вехи, как, например, неприсутственные дни – и даже на обычные выходные (суббота/воскресенье). (В частности, некоторые поклонники нетрадиционных субкультур имеют возможность ощутить себя «альтернативной» личностью, окунуться в «альтернативный» образ жизни, поносить «альтернативное» платье только в эти короткие лиминальные паузы. А более преданные своей субкультуре или просто более удачливые полноценные представители этих «племен» о «временщиках» пренебрежительно говорят «готт по выходным» или «байкер по выходным».) Вечера и обеденное время – тоже мини-ремиссии, и даже перерывы на кофе и чай – что может быть короче? – своего рода наноремиссии. Маленькие оазисы передышки; крошечные, почти гомеопатические дозы исцеляющей лиминальности.

После каникул/отпуска мы говорим о «возвращении в действительность» или «возвращении в реальный мир», и отчасти назначение и функция каникул/отпуска – дать более четкое определение этому «реальному миру». Каникулы/отпуск и мини ремиссии не отрицают и не отвергают нормы и законы повседневного бытия, действие которых зачастую приостанавливается в период отдыха. Напротив, каникулы/ отпуск подчеркивают и закрепляют эти правила. Употребляя в отношении каникул/отпуска такие эпитеты, как «особый», «необычный» и «нереальный», мы напоминаем себе о том, что есть «норма» и «реальность». Нарушая правила «по правилам», мы лишний раз для себя обозначаем эти важные нормы, и это является гарантией того, что мы будем подчиняться им по возвращении «в реальность». Каждый год находящиеся на отдыхе англичане тяжело вздыхают при мысли о «возвращении в реальный мир» и утешают друг друга мудрыми словами: «Мы бы не ценили это, если бы так было всегда». Истинная правда. Но верно и обратное: каникулы/отпуск помогают нам оценить упорядоченность и определенность – и даже ограничения – нашего повседневного существования. Лиминальность англичане выносят только в определенных дозах. К концу летних каникул/отпуска мы устаем от излишеств и невоздержанности и начинаем тосковать по умеренности.

Другие «переходы»: обряды частного характера и неправильные глаголы

Дни рождения, юбилеи и годовщины свадьбы, новоселья, увольнения с работы и выход на пенсию – обычно небольшие торжества, отмечаемые в неформальной обстановке, в отличие от значимых «переходов» жизненного цикла, описанных выше, хотя некоторые из них для виновников торжества не менее значимы.

Поскольку эти «переходы» отмечаются в узком кругу, с близкими родственниками и друзьями, на этих торжествах, как правило, царит не столь напряженная, неловкая и напыщенная атмосфера, как на больших церемониях, знаменующих этапы жизненного цикла, – например, на свадьбах или похоронах. В узком кругу, среди людей, которые им очень хорошо известны, англичане вполне способны быть сердечными, открытыми, искренними и выражать всю гамму чувств, неизменно ассоциирующихся с дружескими и семейными узами. Некоторые из нас более сердечны и открыты, чем другие, но это уже вопрос индивидуальных качеств личности, не имеющий ничего общего с национальным характером.

Празднования по случаю выхода на пенсию и «отвальные» мероприятия, которые устраиваются на работе, – исключения, поскольку на них не обязательно присутствуют только близкие друзья виновника торжества. Соответственно, для этих обрядов характерны все обычные особенности английской самобытности: симптомы социальной неловкости, которые мы пытаемся подавить с помощью юмора и алкоголя; вежливый эгалитаризм, маскирующий классовые отличия; скромность, самоуничижительные речи, преисполненные скрытого хвастовства; ритуалы стенания; преподнесение подарков в шутливой форме; раскрепощение в состоянии опьянения; неловкий обмен рукопожатиями, неуклюжие похлопывания по спине и смущенные объятия.

По-настоящему неформальные «обряды перехода» – дни рождения, годовщины и новоселья, отмечаемые в кругу близких друзей и родных, – гораздо менее предсказуемы. Во время этих торжеств соблюдаются какие-то общепринятые традиции (торт, воздушные шарики, пение, праздничный стол, напитки, тосты), но они реализуются в другой интерпретации, да и сами участники торжества ведут себя совсем иначе, причем манера поведения обусловлена не только возрастом и классовой принадлежностью, что вполне естественно, но также индивидуальными свойствами характера, привычками, настроением и мотивацией – в общем, такими факторами, которые относятся к ведению психологов и психиатров, а не социологов.

В какой-то степени это же самое можно сказать и о более формальных «обрядах перехода», в конце концов, на этих церемониях каждый из нас присутствует как отдельная личность, а не как робот, действующий исключительно в строгом соответствии со стереотипами национального характера. Я ни в коем случае не хочу лишить каждого из нас своей индивидуальности, но настаиваю на том, что наше поведение на этих многолюдных, менее неформальных собраниях откровенно предсказуемо и сообразуется с основными «грамматическими» правилами нашей культуры.

Но это вовсе не значит, что на неформальных церемониях наше менее предсказуемое поведение не соответствует правилам «грамматики». Подобные события – это своего рода неправильные глаголы: они имеют свои собственные правила, допускающие гораздо большую степень сердечности, непосредственности и открытости, чем мы обычно можем себе позволить.

Мы не «нарушаем правила» во время этих обрядов частного характера. Когда мы находимся в узком кругу, среди людей, которых мы знаем и которым доверяем, правила английской самобытности способствуют тому, чтобы мы больше походили на нормальных людей.

Правила классовых отличий

Вместо того чтобы закончить повествование на трогательной оптимистической ноте, я намерена поговорить о классовости. Опять. Неужели вы думали, что мы в данной главе ограничимся всего парой реплик о классовой системе?

Собственно говоря, вы теперь и сами способны дата полный анализ классовых отличий. Ну же, смелей! Чем отличаются похороны в среде рабочего класса от обряда погребения у средних классов? Или свадьба представителей среднего слоя среднего класса от обряда бракосочетания в среде верхушки среднего класса? Проведите сравнительный анализ по классовым индикаторам материальной культуры, стилям одежды и надежности социального положения. Ну, хорошо, я сама это сделаю. Только не ждите сюрпризов: вы и сами видите, по тому, что «страницы становятся все короче», как писала Джейн Остин, что мы почти у цели. И если мы до сих пор не разобрались во всех английских индикаторах классовой принадлежности, то уже никогда и не разберемся.

Как и следовало ожидать, бесклассовых «обрядов перехода» в Англии не существует. Каждый элемент свадебного обряда, Рождества, новоселья или похорон – от терминологии и одежды участников до количества горошин на вилке – хотя бы в некоторой степени обусловлен классовой принадлежностью.

Обряды рабочего класса

Как правило, «обряды перехода» рабочего класса самые дорогостоящие (если судить по уровню затрат относительно уровня доходов). Например, свадьба в среде рабочего класса – это почти всегда большое «событие» с ужином в ресторане, пабе или гостинице, это большой модный автомобиль, на котором невесту доставляют в церковь; нужное количество похожих одна на другую подружек невесты в облегающих открытых платьях; огромный трехъярусный торт; гости в новеньких изысканных нарядах с подобранными по тону и стилю аксессуарами; профессиональный свадебный фотограф и фирма, снимающая свадьбы на видео; многолюдная шумная вечеринка с танцами, алкоголь льется рекой; медовый месяц на каком-нибудь курорте с жарким климатом. «Мы за ценой не постоим». «Все самое лучшее для нашей принцессы».

Похороны (огромные роскошные венки, роскошный гроб), Рождество (дорогие подарки; много еды и напитков), дни рождения детей (самые современные игрушки, дорогая футбольная форма и фирменные спортивные штаны) и другие обряды в среде рабочего класса осуществляются примерно по тем же принципам. Даже если у вас туго с деньгами, важно дать понять, что вы потратили кругленькую сумму, в том числе на выпивку. Это обычно достигается следующим образом: организаторы мероприятия предпринимают так называемый алкогольный круиз – отправляются на день за дешевой выпивкой в Кале.

Обряды низших и средних слоев среднего класса

«Обряды перехода» низов и среднего слоя среднего класса, как правило, церемонии более скромные, с меньшим количеством участников. Возьмем, например, свадьбу. Родители из среднего слоя среднего класса лучше помогут молодым внести начальный взнос по ипотечной ссуде, чем «спустят все деньги на большую свадьбу». Тем не менее они очень стараются, чтобы все было сделано «надлежащим образом» и «со вкусом» (именно для этой категории населения пишутся справочники по свадебному этикету), и очень переживают, как бы кто из родственников не «испортил торжество» и не навлек на них позор, устроив «пьяный дебош».

Идеал рабочего класса – эффектная свадьба знаменитостей, как у Пош с Бексом[158]158
  Пош и Бекс – чета Бекхэм. – Прим. пер.


[Закрыть]. Эталон низов и среднего слоя среднего класса – королевская свадьба: никаких модных веяний и диковинок, все «традиционно», старательно изысканно и элегантно.

Эти свадьбы буржуа или метящих в буржуа англичан – весьма напыщенные церемонии, где все продумано до мелочей: салфетки по тону сочетаются с цветами, цветы – с именными карточками у приборов на столе, карточки – с доминирующим цветом пастельного костюма-двойки матери невесты. Но этой «гармонии» никто не замечает, пока мать невесты сама на то не укажет. Пища диетическая, меню как в гостиничных ресторанах, где самое невзыскательное блюдо обозначают красивым названием. Порции не такие большие, как на свадьбах рабочего класса, зато на вид весьма нарядные, «украшены» петрушкой и редисом, вырезанным в форме цветка. «Хорошее вино» иссякает слишком быстро – потому что спиртное покупалось из расчета один-два бокала на человека, – но шафер все равно умудряется напиться и «запороть» свою речь. Невеста от стыда готова сквозь землю провалиться, ее мать в ярости. Шафера никто не укоряет, поскольку никто не хочет портить праздник безобразной склокой, но все возмущенно перешептываются между собой и с тетушками и до конца вечера сверлят его ледяными неодобрительными взглядами.

Обряды верхушки среднего класса

«Обряды перехода» верхушки среднего класса обычно менее напыщенны и затейливы, по крайней мере, в кругу тех, у кого нет оснований тревожиться за свой социальный статус. Но даже те из представителей этого социального слоя населения, кто не уверен в надежности своего социального положения, стремятся к безыскусной элегантности, в отличие от выходцев из средних слоев, которые хотят, чтобы все заметили, сколько сил и умственного труда они вложили в устроение торжества. Но, как и в случае с «естественным» макияжем, достижение атмосферы безыскусной непритязательной элегантности на свадьбе требует от верхушки среднего класса большой работы ума, огромных усилий и немалых средств.

Радеющие за свой социальный имидж представители этой категории населения, прежде всего из числа образованных «болтливых» классов, проживающих в городе, озабочены не столько тем, как бы все устроить «правильно», сколько тем, чтобы устроить это по особенному. Стремясь отличиться и дистанцироваться от средних слоев среднего класса, они стараются избегать не только вычурности, но и «традиционности». На их свадьбе не могут звучать «старый добрый свадебный марш» или «те же избитые утомительные гимны», как на свадьбах среднего слоя среднего класса, живущих в псевдотюдоровских особняках или, не приведи господи, обитателей Пардонии. У них появление невесты в церкви сопровождается малоизвестной музыкой, которую никто не узнает и которую гости активно обсуждают все то время, что невеста шествует к алтарю. Они выбирают малоизвестные трудные гимны, которые никто не может петь. Зачастую по этому же принципу они накрывают и свадебный стол: блюда «необычные», с выдумкой, но есть их не всегда легко и приятно. То же и в одежде: платья по последней моде, но носить их не всегда удобно, да и смотреть на них тоже, бывает, не очень приятно.

Брачующиеся более зрелого возраста – а представители верхушки среднего класса обычно не женятся и не выходят замуж рано – часто регистрируют отношения в загсе (в некоторых случаях просто потому, что ошибочно полагают, будто для церковной церемонии необходимо верить в Бога) или даже устраивают «альтернативную» светскую церемонию, на которой обмениваются клятвами собственного сочинения. Как ни странно, содержание этих клятв обычно мало чем отличается от традиционного церковного брачного обета, разве что они более многословны и менее удачно сформулированы.

Обряды высшего класса

Свадьбы высшего класса более традиционны, хотя и не в стиле низших и средних слоев среднего класса, строго придерживающихся свадебного этикета, описанного в справочниках. Представители высшего общества привычны к большим приемам – благотворительные балы, балы охотников[159]159
  Бал охотников – традиционный, ежегодный танцевальный вечер для членов охотничьего общества и их семей. – Прим. пер.


[Закрыть], большие званые обеды и ужины, крупные события светского сезона являются неотъемлемыми составляющими их повседневного существования, – поэтому они не сходят с ума из-за свадеб и других «обрядов перехода», как мы, все остальные.

Свадьба в высшем обществе – довольно спокойное мероприятие, самое обычное дело. Его представители не несутся сломя голову в магазины покупать новый наряд «по случаю свадьбы», так как в их гардеробах много подходящих туалетов. Мужчины надевают парадные костюмы для утренних и дневных приемов. Что же касается женщин, для «Аскота» может и следует приобрести что-то особенное, но, как сказала мне одна знатная дама: «Так часто приходится бывать на свадьбах – не будешь же каждый раз менять гардероб».

Зелен виноград

Верхушка среднего класса и высший класс, если они не могут позволить себе богатую свадьбу (или богатые похороны, Рождество, торжество по случаю дня рождения или какой-нибудь годовщины), зачастую прибегают к уловке «зелен виноград» – говорят, что они не хотят «ничего грандиозного, показного», что их вполне устроит «скромный семейный ужин с близкими друзьями». Они не станут, как рабочий класс, влезать в долги, или, как низший и средний слои среднего класса, использовать свои сбережения. В данном случае правило скромности, несовместимое с хвастливой демонстрацией богатства, играет на руку бедным представителям верхов общества: все, что они не могут себе позволить, они презрительно называют «показухой» или «пошлостью».

Этим же принципом скромности руководствуются низшие и средние слои средних классов, называя «пустой тратой денег» и «глупостью» пышные торжества, на которые они смотрят с тайной завистью, и с пренебрежением отзываясь о людях, у которых «денег больше, чем ума». «Респектабельная» верхушка рабочего класса порой придерживается той же позиции, тем самым подчеркивая свою расчетливую респектабельность и демонстрируя подход, присущий скорее среднему классу, чем простолюдинам, суть которого заключается в том, чтобы выражать презрение к «помпезности» и «хвастливости» грандиозных изысканных церемоний. «Она устроила шикарный прием в отеле, – фыркнула одна респондентка, рассказывая о серебряной свадьбе своей соседки. – Это заведение (местный паб, где состоялась наша беседа) ей, видите ли, не подошло. Чванливая корова».

Заключение

Особенности английской культуры: определение

В начале книги я поставила перед собой задачу выявить «характерные черты английской самобытности», пристально наблюдая за поведением англичан, определяя скрытые правила, регулирующие поведенческие модели, и затем устанавливая, что эти правила говорят нам о национальном характере. Некая полунаучная методика, но по крайней мере в ней есть система. Однако, несмотря на все мои решительные заявления, сделанные во «Введении», я тогда плохо представляла, что у меня может получиться, поскольку данный метод изучения национального характера никогда раньше не применялся.

Судя по всему, мой подход оказался вполне эффективным. Хотя, возможно, я несколько самонадеянна! Во всяком случае, данный подход, вне сомнения, позволил мне лучше понять «грамматику» – «умонастроение», «характер», «geme-ingeis» (общинный дух) или «культурный геном», как ни назови, – английской самобытности. Теперь, если я наблюдаю какие-либо странные или нелепые формы поведения англичан (сейчас, когда я пишу эти строки, у нас сезон Рождества), я говорю себе (например): «Ага, типичный случай социальной неловкости, врачуемой алкоголем и праздничной лиминальностью, + юмор + умеренность». (Обычно вслух я это не произношу, иначе меня сочтут ненормальной.)

Однако цель данного проекта не в том, чтобы я могла гордиться своей осведомленностью и свысока смотреть на коллег. Я стремилась помочь другим. Как вы знаете, глава за главой я дотошно анализировала все наши поведенческие реалии, так что книга моя немного похожа на контрольную работу по математике, в которой, как требует учитель, показан процесс решения задачи, а не просто итоговый ответ. Соответственно, если я, на ваш взгляд, неверно ответила на вопрос «Что такое английская самобытность?» – у вас есть возможность найти допущенные мною ошибки. Это также означает, что на данном этапе вам известно столько же, сколько и мне, об определяющих чертах английской самобытности, которые мы пытались выявить. Я не припрятала в рукаве козырь для грандиозного финала. Если хотите, можете сами дописать завершающую главу.