Текст книги "Англия и англичане. О чем молчат путеводители (Наблюдая за англичанами. Скрытые правила поведения)"

Автор книги: Кейт Фокс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 35 страниц)

«– У тебя что, лицензия на эту рубашку? Или ты носишь ее на спор?

– Ха! Кто бы говорил. У тебя самой все трусы наружу, метелка!

– Это ремень, придурок. Хотя для тебя что трусы, что ремень – все равно не отличишь. А моих трусов ты не увидишь, и не надейся.

– На черта мне сдались твои трусы? С чего ты решила, что я за тобой бегаю? Метелки не в моем вкусе!

– Уж лучше быть метелкой, чём вонючим козлом!

– Стерва!

– Урод!

– Ме-е… Черт, моя остановка. Вечером выйдешь?

– Да. Подваливай часикам к восьми.

– Ладно.

– Пока».

После из разговора их приятелей я выяснила, что эти двое уже некоторое время симпатизируют друг другу, только что начали «встречаться» (в таком непонятном, неопределенном английском стиле – вроде встречаются, а вроде и нет) и в ближайшем будущем должны стать «парой». Даже если б я не слышала этого разговора, в обмене колкостями двух подростков я все равно признала бы типичный флирт. Я отметила его в своем блокноте только потому, что в то время проводила исследование на тему флирта и собирала примеры из жизни.

Я также заметила, что английские подростки порой практикуют особую форму «коллективного ухаживания», суть которой заключается в том, что небольшая группа юношей обменивается колкостями – главным образом сексуального содержания – с небольшой группой девушек. Этот тип коллективного ухаживания наиболее распространен среди молодежи из среды рабочего класса, особенно в северных областях страны, где я однажды стала свидетельницей того, как юноши и девушки, собравшись двумя отдельными группами по разные стороны улицы, осыпали друг друга шутливыми оскорблениями. Английские подростки и молодежь постарше прибегают к этой особой форме коллективного заигрывания и на отдыхе за границей, чем весьма озадачивают местных жителей, которым непонятно, как подобные шумные перепалки с оскорблениями и издевками могут стать прелюдией к любви и браку. (И хотя я смело могу подтвердить, что так оно и бывает, в душе я восхищаюсь проницательностью местных мужчин на испанских и греческих курортах, которые совершенно справедливо полагают, что молодые англичанки восприимчивы и к более традиционным формам ухаживания, льстящих их самолюбию, и зачастую благополучно отбивают англичанок у их грубиянов-ухажеров из числа англичан.)

Люди старшего возраста подтрунивают над объектами своих вожделений, пожалуй, не так оскорбительно, как подростки, но используют все те же приемы: иронию, насмешки, издевки и т. д. Англичанки, возможно, предпочли бы более благородную, не столь завуалированную форму ухаживания, но правила подшучивания, как и принцип неопределенности, больше импонируют мужчинам, которые, в отличие от своих противников в лице женщин, более скованны в эмоциональном и социальном плане. Правда, мы, женщины, привыкли сообразовываться с этими правилами, и обычно делаем это неосознанно. Нам известно, что спор – основной способ дружеского общения между мужчинами, а подшучивание, соответственно, – это форма тесных дружеских отношений, которая им хорошо знакома и не вызывает неловкости. Нам известно, что, если мужчина постоянно насмехается и подтрунивает над нами, это обычно означает, что мы ему нравимся и что если мы отвечаем ему взаимностью, то лучше всего выражать свое отношение в форме аналогичных подшучиваний и поддразниваний. Как и в случае с принципом неопределенности, иностранки не обладают инстинктивным, врожденным пониманием специфической природы английских мужчин, и их насмешки обычно приводят иностранок в замешательство, а порой и сильно обижают. Я сама им объясняла, что «глупая корова» может быть вполне ласковым обращением, а фраза «ты не в моем вкусе», произнесенная соответствующим тоном и в контексте подшучивания, порой равносильна предложению руки и сердца. Я не говорю, что англичане-мужчины никогда не делают откровенных комплиментов или не приглашают женщин на свидание. Бывает и так. Но если есть возможность достичь цели окольным путем, они непременно ею воспользуются.

Правила мужского общения и ритуал наблюдения за женщинами

Пусть англичанин-мужчина не завзятый сердцеед и не умеет красиво ухаживать за женщинами, но когда дело доходит до дружеского общения с другими мужчинами, здесь он в своей стихии. Я веду речь не о гомосексуальности, подавляемой или очевидной, а об универсальной человеческой практике мужского общения – способности мужчин устанавливать тесные дружеские отношения и союзы с другими мужчинами. Уже говорилось, что мужчинам столь же необходимо общение с себе подобными, как необходима сексуальная близость с женщинами. В случае со среднестатистическим англичанином эта потребность, пожалуй, еще сильнее. Даже самый образцовый гетеросексуал, у которого все в порядке с половым влечением, должен показать, что он отдает предпочтение обществу мужчин. И это вовсе не признак того, что все англичане-мужчины в душе гомосексуалисты. Если уж на то пошло, мужчины нетрадиционной сексуальной ориентации в обществе женщин чувствуют себя более непринужденно и получают от общества женщин больше удовольствия. Однако следует сказать, что многие английские ритуалы мужского общения направлены на то, чтобы мужчины могли доказывать свою мужественность и гетеросексуальность.

В первую очередь следует упомянуть ритуал «наблюдения за женщинами». Это английская версия освященного веками и, пожалуй, универсального мужского времяпрепровождения, в процессе которого мужчины обмениваются мнениями о физической привлекательности проходящих мимо женщин. Разновидности данного ритуала можно наблюдать – если, конечно, вам это интересно – практически во всех пабах, барах, кафе, ночных клубах или на улице. Английский вариант, как вы, должно быть, уже догадались, исполняется на кодовом языке. Очень мало ритуальных фраз понятны без толкования, однако расшифровать их нетрудно, к тому же большинство этих шаблонных выражений можно разделить на две простые категории: одобрение (если женщина привлекательна) и неодобрение (если женщина непривлекательна).

Самая английская и по-английски замысловатая из таких реплик – моя любимая: «Don't fancy yours much!» («Твоя мне не очень нравится!») Это – стандартный комментарий в отношении любой пары женщин, одна из которых, по мнению говорящего, менее привлекательна, чем вторая. Данной фразой говорящий не только демонстрирует свою способность отличать красивых женщин от некрасивых (и здоровый мужской интерес к привлекательным женщинам), но еще и «предъявляет права» на более желанную из двух женщин, обозначая менее миловидную словом «yours» («твоя»). Формально реплика «Твоя мне не очень нравится!» используется как комментарий в отношении пары женщин, но нередко мужчина употребляет это выражение, чтобы обратить внимание своего приятеля на непривлекательность проходящей мимо женщины, независимо от того, сопровождает ли ее более симпатичная женщина. Однажды в пабе в Бирмингеме я услышала и записала следующий диалог.

1-й мужчина(глядя на входящую в паб группу из четырех женщин): «Твоя мне не очень нравится!»

2-й мужчина(оборачиваясь к женщинам и озадаченно морща лоб): «Э… Это которая?»

1-й мужчина(со смехом): «Неважно, приятель. Выбирай любую: они все твои!»

2-й мужчина (смеется, но не очень весело; вид у него несколько смущенный, он посрамлен.)

Другая загадочная английская фраза из ритуала наблюдения за женщинами, на этот раз из разряда «одобряющих» – «Not many of those to the pound!» («Не меньше фунта!»). Данный комментарий относится к размеру груди женщины, привлекшей внимание мужчин, и подразумевает, что грудь у нее очень большая. В данном случае «pound» – это мера веса, а не фунт стерлингов, и тогда фраза буквально означает, что такие груди не чета фруктам, их много не положишь на чашу весов, которую уравновешивает гиря массой в один фунт. На самом деле это преуменьшение, поскольку большая грудь наверняка весит больше фунта, но мы не будем вдаваться в математические подробности. Как бы то ни было, это благосклонное суждение: англичане-мужчины любят женщин с большой грудью, и даже те из них, кто втайне отдает предпочтение маленькой груди, считают своим долгом выразить одобрение. Комментарий «Не меньше фунта!» зачастую сопровождается жестом: держа руки перед грудью, говорящий словно взвешивает в руках тяжелые предметы, перемещая вверх-вниз обращенные вверх ладони с чуть согнутыми пальцами. Вот еще один диалог, на этот раз подслушанный в лондонском пабе. Возможно, вы сочтете, что я пересказываю театральную сценку, но я клянусь, что это пример из жизни.

1-й мужчина(о сидящей неподалеку пышногрудой женщине): «Ни фига себе! Ты только глянь! Никак не меньше фунта, да?»

2-й мужчина: «Тсс! Думай, что говоришь, приятель. Теперь так говорить запрещено».

1-й мужчина: «Что? Иди ты куда подальше со своей феминистской политкорректностью! Как хочу, так и говорю про женские сиськи!»

2-й мужчина: «Размечтался! Запрет наложили не феминисты, а Палата мер и весов. Фунты мы больше не используем, у нас теперь метрическая система. Нужно говорить «килограммы»!

Судя по самодовольному выражению лица второго мужчины, тот, вероятно, воображал себя комедийным актером и только и ждал удобного случая, чтобы озвучить на людях придуманную им остроту. Правда, он сам испортил впечатление, расхохотавшись над собственной шуткой, и сквозь смех добавил: «Хе, хе… Брюссель ввел новые правила, забыл, что ли? Мы теперь говорим: «Не меньше кило! Понял? Кило!»

«I would!» («Я бы не прочь!») – более распространенное выражение одобрения, подразумевающее, что говорящий был бы не прочь переспать с женщиной, обратившей на себя внимание. «Definitely a ten-pinter!» («Пинт десять, не меньше!») – уничижительное замечание, означающее, что говорящему нужно выпить не меньше десяти пинт пива, то есть напиться, прежде чем хотя бы подумать о том, чтобы вступить в сексуальную связь с данной женщиной. Когда двое или группа англичан-мужчин, искоса поглядывая на находящуюся рядом или проходящую мимо женщину, выкрикивают «шесть», «четыре», «два», «семь» и т. д., это вряд ли означает, что они оценивают ее внешность по десятибалльной шкале, – скорей всего прикидывают, сколько пинт пива им придется выпить для того, чтобы решиться на физическую близость с ней. И неважно, что женщины, как правило, даже не замечают этих судей-самозванцев. Ритуал наблюдения за женщинами – это демонстрация мужской бравады в мужской компании, игра на мужскую публику. По молчаливой договоренности любители наблюдать за женщинами никогда не ставят под сомнение способность друг друга «снять» приглянувшуюся им женщину, и этот коллективный самообман способствует укреплению социальных связей между ними.

Правила классовых отличий

Эндогамия

Как и всякий другой аспект жизни англичан, сексуальные отношения также регулируются правилами классовых отличий. Начнем с того, что существует неофициальное правило эндогамии, согласно которому браки между представителями разных социальных слоев хотя и не запрещены, но не поощряются и на практике заключаются очень редко. Вне страниц книг Барбары Картленд[132]132
  Картленд, Барбара (р. 1904) – английская писательница, представительница романтического направления. – Прим. пер.


[Закрыть] и П. Г. Вудхауса[133]133
  Вудхаус, Пелем Гренвил (1881–1975) – английский писатель-романист. С 1955 г. гражданин США. – Прим. пер.


[Закрыть] сыновья герцогов и графов редко расстраивают своих родных, беря в жены бедных официанток. Мужчины из высшего общества заводят интрижки с женщинами из рабочей среды и, бывает, даже страстно в них влюбляются, но женятся они, как правило, на девушках по имени Арабелла или Люсинда, которые выросли в глостерширских особняках, где у них были лабрадоры и пони. Арабеллы и люсинды, в свою очередь, в юности из чувства противоречия могли водиться с кевинами и дайвами, но потом они обычно «образумливаются» (как выразились бы их обеспокоенные мамаши) и выходят замуж за мужчин «из своего круга».

Есть два основных фактора – образование и брак, – которые в Англии до сих пор влияют на социальную мобильность[134]134
  Социальная мобильность – перемещение индивида или группы индивидов в социальном поле, что может происходить без изменения социального статуса (горизонтальная мобильность) или с его повышением или понижением (вертикальная мобильность). – Прим. пер.


[Закрыть]. Эти два фактора зачастую взаимосвязаны, поскольку университеты относятся к числу немногих мест, где молодые искатели сексуальных партнеров из разных социальных классов общаются «на равных». Но даже в университетах обстоятельства складываются не в пользу межклассовых брачных союзов: результаты исследований регулярно показывают, что англичане, поступая в университет, непроизвольно выбирают себе друзей из той же социальной среды, к которой принадлежат сами.

И все же студенты из разных социальных классов, несмотря на присущее им стадное чувство, вынуждены общаться друг с другом, посещая одни и те же лекции и семинары, участвуя в спортивных играх или других видах внеаудиторной деятельности, таких как студенческий театр или занятия музыкой.

Неравные браки

Именно такие девушки, бунтарки из верхушки среднего класса, зачастую привлекают внимание интеллектуальных мужчин из рабочей среды, и те, бывает, женятся на них. Подобные браки обычно менее удачны (хотя есть множество исключений), чем те, в которых женщина является представительницей более низкого сословия. Это потому, что, согласно неписаному правилу, партнер более низкого социального статуса должен перенять вкусы и манеры того класса, к которому принадлежит его супруга или ее супруг. Или, по крайней мере, в большей степени поступиться собственными привычками и приложить больше усилий для того, чтобы адаптироваться в новой среде, чем партнер, имеющий более высокий социальный статус, и перемещающиеся вверх по социальной лестнице женщины в этом отношении более гибки, чем мужчины, выбирающие себе жен из более высокого сословия.

Когда мужчина из рабочего класса женится на представительнице более высокого сословия, возникает конфликт между снобизмом и мужским шовинизмом – между правилом неравного брака и принципами главенствующего положения мужчины в семье, согласно которым женщина должна быть более уступчивой и податливой. Способные мужчины из рабочего класса, которые благодаря полученному образованию «переместились в средний класс», и особенно те, кто поднялся сразу на несколько ступеней вверх по социальной лестнице, сочетавшись браком с девушками из верхушки среднего класса, с которыми они познакомились в университете, порой весьма агрессивно и с раздражением реагируют на то, что им приходится менять свои привычки. Например, ужин они продолжают называть «tea» («чай»), сажают в саду пампасную траву и ноготки, отказываются расплющивать горох на выпуклой стороне вилки и нарочно ставят в неловкое положение своих чванливых тещ, говоря «toilet» («туалет») и «settee» («диван») при их гостях на приемах по случаю Рождества. У тех же из них, кто охотно адаптируется в новой «высокопоставленной» среде, как правило, возникают проблемы со своими родителями, которых они начинают стыдиться. В общем, и так не хорошо, и так плохо.

Женщины, сочетающиеся браком с мужчинами более высокого социального положения, обычно более податливы и прилагают гораздо больше усилий к тому, чтобы «соответствовать», хотя опять-таки есть исключения. Если уж на то пошло, они гораздо охотнее перенимают акцент, язык, вкусы, привычки и манеры представителей того класса, к которому принадлежат их мужья, и в порыве энтузиазма упускают весьма существенные нюансы. Например, они носят «правильную» одежду, но в неверных сочетаниях; употребляют «правильные» слова, но не в нужном контексте; выращивают «правильные» цветы, но не в тех горшках, – в общем, ведут образ жизни верхушки среднего класса в этаком анаграммном варианте. Обмануть им никого не удается; они лишь смущают своих родственников по мужу и отталкивают от себя своих родителей. Усердно пытаясь «переродиться», они превращаются в карикатуры; лучше бы не пытались. Кроме того, слишком ярое рвение влечет за собой нарушение правила «Как важно не быть серьезным».

Трения и конфликты порождают не только браки между представителями удаленных областей социального спектра. Англичане гораздо больше презирают тех, кто «дышит им в затылок» на социальной лестнице, чем представителей класса с противоположного конца социальной шкалы. Например, вкусы и привычки среднего слоя среднего класса у верхушки среднего класса зачастую вызывают гораздо более сильное неприятие, чем вкусы и привычки трудового люда.

Миф о недюжинной потенции мужчин из среднего класса

Некоторые женщины из верхушки среднего класса грезят о мужчинах из рабочей среды – отчасти в силу бытующего штампа, что мужчины из этого сословия обладают недюжинной потенцией и как сексуальные партнеры гораздо состоятельнее, чем мужчины из верхушки и среднего слоя среднего класса. Никаких опытных данных в поддержку этого стереотипа нет. Возможно, мужчины из рабочего класса начинают заниматься сексом в более раннем возрасте, чем представители высших социальных слоев общества, но, как правило, сексом они занимаются не чаще, и нет оснований полагать, что своим партнершам они доставляют больше удовольствия. Представление о том, что мужчины из числа простолюдинов в сексуальном плане более сильны и раскованны, – это миф, навязанный образованным средним классам такими людьми, как Д. Г. Лоренс и Джон Осборн, а всем остальным – эротическими фильмами и журналами, в которых показывается и описывается, как женщины из среднего класса только тем и занимаются, что воображают себя в постели с работягами – пожарными, строителями и мойщиками окон. Миф о недюжинной потенции мужчин из низов общества подкрепляется тем, что в последнее время входит в моду образ простого парня, наблюдается популяризация его вкусов и интересов (футбол, автомобили, «телки», пиво и т. д.).

Живучесть данного мифа, думаю, зиждется главным образом на ошибочном представлении о том, что грубо-хамский подход к флирту, характерный, по мнению многих, прежде всего, для мужчин из низших классов, указывает на более высокий уровень сексуальной потенции, чем сдержанно-смущенная манера, якобы присущая только мужчинам из верхушки и среднего слоя среднего класса. Но дело в том, что оба эти подхода суть симптомы социальной неловкости и сексуальной скованности, и ни тот, ни другой не могут служить надежным индикатором могучей потенции или искусности в делах секса. В любом случае подход к флирту англичанина-мужчины зависит не столько от его социальной принадлежности, сколько от количества потребленного алкоголя. Все англичане-мужчины верят в волшебную растормаживающую силу демонического зелья. Представители более высоких слоев общества просто убеждены, что благодаря алкоголю они становятся столь же неотразимыми грубиянами, как и любой секс-идол пролетарского происхождения.

И, наконец, постель…

А что же собственно секс? Некоторые из вас, должно быть, чувствуют себя обманутыми: я дала главе название «Секс», а сама говорю о юморе, флирте, эндогамии и т. д. и практически ни слова не сказала – не считая развенчания мифа о недюжинной потенции мужчин из рабочей среды – о том, что англичанам на самом деле нравится в постели. И разумеется, почти ничего об отличиях в сексуальном поведении между нами и другими народами. На это есть две причины. Во-первых, я – англичанка, а это значит, что говорить о сексе мне неловко, поскольку это откровенно личная тема, поэтому я стараюсь оттянуть «момент истины». (Если бы вы были у меня дома, я нервно лепетала бы что-нибудь про погоду, бежала бы ставить чайник и т. д.) Во-вторых… хм… как бы это сказать? – существует проблема дефицита данных исследований. Метод «включенного наблюдения» очень эффективен, но в данном случае элемент наблюдения исключает непосредственное созерцание постельных сцен, а элемент участия не подразумевает вступление в половую связь со всеми представителями репрезентативной выборки из числа моих соотечественников или иностранцев для проведения сравнительного анализа. Да, известны случаи, когда антропологи вступали в близкие отношения с людьми, которых они изучали (мой отец говорит, что такие связи в шутку называют «культурное проникновение»), но подобные случаи всегда вызывали осуждение. Полагаю, это допустимо, если ты изучаешь родную культуру, как я. И у меня, разумеется, были возлюбленные из числа англичан, а также несколько иностранцев, но с научной точки зрения это далеко не полноценная репрезентативная выборка. Что же касается непосредственного опыта, я вообще не вправе говорить за всю женскую половину населения.

Однако это все неубедительные отговорки. Есть немало социологов, которые, не имея соответствующего личного опыта, во всех подробностях пишут о сексе.

Правила разговоров о сексе

Обсуждать с англичанами вопросы секса непросто: хоть мы и не законченные пуритане, данная тема вызывает у нас неловкость, и наши методы борьбы со смущением и попытки скрыть замешательство – с помощью юмора и разных способов уклонения от разговора по существу – привели к тому, что огромную часть своего бесценного времени, посвященного исследованию, я тратила на шутки, колкости, остроты, беседы о погоде и приготовление чая. Не забывайте также про правило «Как важно не быть серьезным», являющееся залогом того, что добиться от англичан прямых, серьезных, неироничных ответов на вопросы о сексе – это целая история.

Не облегчило мою задачу и другое неписаное правило, в соответствии с которым англичане-мужчины считают, что женщина, говорящая о сексе, пусть даже в завуалированной форме, по всей вероятности, сигнализирует о своей доступности, а то и откровенно вешается им на шею. Из-за этого правила у одной моей знакомой американки возникли неприятности. Она никак не могла взять в толк, почему англичане-мужчины «клеятся» к ней и жутко оскорбляются, когда она отвергает их ухаживания, – ведь она их к тому «совсем не поощряет». Желая помочь ей (причем с пользой для дела, поскольку это был эксперимент в чистом виде), я стала наблюдать со стороны (но, находясь неподалеку) за тем, как она общается с мужчинами в местном пабе, и выяснила, что она начинает говорить вещи типа «но это случилось сразу же после того, как я узнала, что мой муж голубой, поэтому я немного комплексовала по поводу своей сексуальности…» буквально в первые десять минут знакомства с собеседником. Я объяснила ей, что подобные откровения о личной жизни, являющиеся, без сомнения, обычным делом «в стране Опры Уинфри»[135]135
  Популярная ведущая собственного ток-шоу на американском телевидении. – Прим. пер.


[Закрыть], большинство англичан-мужчин истолковывает фактически как официальное приглашение в постель. Прекратив откровенничать, американка тут же заметила, что ей перестали оказывать нежелательные знаки внимания.

Замечательно, подумала я. Еще один удачный эксперимент по выявлению правила, причем эксперимент, в котором подопытным кроликом выступила не я сама. Мой любимый метод «полевых испытаний». Но, хотя данный опыт подтвердил, что я верно определила неписаное правило, само это правило, как я видела, препятствует моим попыткам исследовать и охарактеризовать постельные привычки англичан. Эту проблему я обошла обычным способом – путем обмана и ухищрений. Я вела обсуждения главным образом с женщинами и с теми мужчинами, которых я знала достаточно хорошо и которые, я была уверена, не истолкуют мои вопросы превратно. Женщины – даже англичанки – могут быть весьма откровенны и честны, обсуждая друг с другом наедине причуды и особенности своих любовников, да и свои собственные постельные привычки, так что от них я узнала очень много об отношении к сексу представителей обоих полов. И для объективности я выудила немало полезной информации и у своих друзей и респондентов из числа мужчин. Из них мне особенно помог один. Он не только обладал, так сказать, энциклопедическими знаниями о сексуальном поведении англичанок (благодаря персональной «выборке» по системе «Мори»), но также был поразительно откровенен со мной, в самоуничижительной манере рассказывая о своих привычках и делясь своими мыслями.

Зона, свободная от правил

Итак, что я узнала о сексуальной стороне частной жизни англичан за десять лет напряженной деликатной работы по сбору информации? В целом информация позитивная. По-видимому, постель – единственное место, где мы освобождаемся почти от всех наших изнуряющих комплексов, где мы излечиваемся, пусть хотя бы на время, от нашей социальной неловкости. Задвинув шторы, приглушив свет, раздевшись, мы вдруг превращаемся в нормальных людей. Мы можем быть страстными, открытыми, пылкими, нежными, чувственными, импульсивными – такими, какими мы обычно бываем только тогда, когда говорим о своих домашних питомцах.

Это – подлинная раскованность, не имеющая ничего общего с так называемой непринужденностью «на отдыхе» – субботним вечером или на курорте, – когда мы напиваемся и просто исполняем предписанную нам социальную роль, усердно демонстрируем раскованное поведение, точнее, свое представление о раскованности. А вот наша сексуальная раскованность – это наше истинное «я».

Конечно, некоторые из нас в постели более несдержанны и непринужденны. В постели мы остаемся самими собой, что подразумевает широкий спектр различных сексуальных стилей. Кто-то чуть робок и нерешителен, кто-то более уверен в себе; некоторые болтливы, другие молчаливы; одни неуклюжи, другие умелые; кто-то изобретателен или эксцентричен, кто-то консервативен, кто-то бахвалится своей виртуозностью… Все зависит от разных факторов, таких, как возраст, опытность, индивидуальность, настроение, отношение к данному сексуальному партнеру и т. д. Но суть в том, что все эти факторы, влияющие на особенности сексуального стиля, носят личный характер, то есть ничего не имеют общего с «правилами английской самобытности», регулирующими наше социальное поведение.

Эти правила английской самобытности диктуют каждый шаг, ведущий к половому акту: где мы знакомимся с сексуальными партнерами, как флиртуем, что едим на ужин и как это едим, как говорим, как шутим, что пьем и как алкоголь влияет на наше поведение, на каком автомобиле едем домой и как его ведем (или как ведем себя в автобусе или такси), что представляет собой наш дом, в который мы приглашаем сексуального партнера, как мы относимся к своему жилищу и как о нем говорим, какой породы собака встречает нас у двери, какую музыку слушаем, что предлагаем выпить на ночь, как обставлена наша спальня, как выглядят шторы, которые мы закрываем, как раздеваемся… Каждый шаг, буквально каждый шаг, вплоть до полового акта, нравится нам это или нет, по крайней мере, отчасти обусловлен тем или иным негласным правилом английской самобытности. В постели мы не перестаем быть англичанами, но в тот относительно непродолжительный промежуток времени, когда длится сексуальная связь, наши действия не регулируются исключительно английскими нормами и установлениями. Нами движут те же основные инстинкты, которые есть у всех людей; мы демонстрируем тот же спектр личных сексуальных стилей, что и представители всех других культур. Постель, по крайней мере пока мы занимаемся сексом, является зоной, свободной от правил.

Дефицит знаний о технике секса

На основе вышеизложенного можно сделать несколько обобщений относительно английской культуры секса. Например, англичане-мужчины, как правило, в отличие от своих американских собратьев, менее склонны читать серьезные самоучители и руководства по технике секса. Англичанки черпают эту информацию если и не из книг, то из множества женских журналов. В связи с этим до недавнего времени англичане не могли похвастать «эрудированностью» в вопросах секса, которая приобретается в процессе чтения специальной литературы.

Но теперь в английских журналах, предназначенных для «простых парней», печатают иллюстрированные статьи на темы «Как привести женщину в экстаз», «Три простых шага для достижения множественного оргазма» и т. д. А неграмотные могут смотреть образовательные программы о сексе, которые транслируются по четвертому каналу поздно вечером, или псевдообразовательные эротические передачи по пятому каналу (которые – очень удачно – начинают показывать спустя некоторое время после закрытия пабов), так что наши мужчины быстро наверстывают упущенное. Например, многие юноши – и даже некоторые продвинутые мужчины более старшего возраста, – судя по всему, пришли к выводу, что в постели нужно отдать символическую дань оральному сексу, – дабы доказать, что ты не неандерталец. И некоторые уже даже не ждут, что за это им повесят медаль на шею.

Поведение англичан после сексуальной близости

После секса или, если мы заснули, на следующее утро к нам возвращается наше привычная неловкость. Мы говорим:

«Мне ужасно стыдно, но я точно не помню… Как тебя зовут?»

«Не возражаешь, если я позаимствую у тебя полотенце?»

«Пойду, поставлю чайник…»

«Не смей, Монти! Положи! Нельзя есть лифчик благородной леди! Что о нас подумают? Брось! У-у, противный пес!»

«Прости, тост немного подгорел. Тостер у меня с характером – не любит понедельники…»

«Нет, нет, все замечательно. О да… чай! Чудно, спасибо!» (Это было произнесено таким же тоном, что и жаркие слова, звучавшие прошедшей ночью.)

Ну, хорошо, я немного преувеличиваю, но лишь совсем чуть-чуть: все это подлинные, дословные выдержки из диалогов, состоявшихся наутро после бурной ночи.

Le vice Anglais /забавные «задницы»

В книге Джереми Паксмана «Англичане» первые четыре страницы главы о сексе посвящены тому, что французы называют «le vice Anglais» – «английский порок», собственно шлепкам «по мягкому месту». В конце своего занимательного обзора на данную тему, построенного на примерах из жизни, он заключает: «Было бы глупо утверждать, что «английский порок» широко распространен среди англичан. Вовсе нет. И несмотря на то что этот порок называют английским, он распространен не только среди англичан». Вот именно. (И еще Паксман мог бы добавить, что само название не имеет никакого значения, поскольку французы обозначают словом «Anglais» («английский») все то, что они не одобряют или хотят высмеять.)

Но если этот сексуальный бзик не есть английская особенность и присущ не нам одним, тогда зачем так много писать о нем? Паксман утверждает, что «двусмысленность» практики «наказание – это награда, боль – удовольствие – это английское лицемерие в чистом виде». Может быть. Но, думаю, есть куда более простое объяснение тому, что он начал главу о сексе с рассмотрения этого не очень английского порока, и это – юмор как коленный рефлекс. Любое упоминание о сексе мгновенно пробуждает в нас чувство юмора, и мы тут же обращаем разговор на эту тему в шутку. Кроме того, смех у нас вызывает и всякое упоминание «задницы». Поэтому, если вам случится говорить о сексе, начинайте разговор с какой-нибудь шутки о «задницах»[136]136
  Надеюсь, вы поняли, что я ни в коем случае не хотела своими замечаниями выказать неуважение к Джереми Паксману. Как раз наоборот: его книге стоит уделить самое пристальное внимание, она просто блистательна. – Прим. автора.


[Закрыть].

Страница № 6 и неэротичная грудь

Затем, если возможно, пошутите по поводу женской груди – в нашем представлении это тоже весьма забавная тема. Паксман утверждает, что «англичане-мужчины помешаны на женских грудях». В доказательство он ссылается на ежедневный «парад женских грудей» на третьей странице изданий желтой прессы. Я с ним не согласна. Не думаю, что англичане-мужчины более «помешаны на женских грудях», чем, скажем, американцы, австралийцы, скандинавы, японцы или немцы. Тем не менее, ежедневная выставка женских грудей на третьей полосе газеты «Сан» (The Sun) и других бульварных изданий – весьма интересное английское явление, достойное более пристального внимания.