Текст книги "Дитя пламени"

Автор книги: Кейт Эллиот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 38 страниц)

Факел начал постепенно гаснуть. Они остановились выпить немного воды и перекусить сушеной рыбой. Смоляной дым окутал Алана, заставив его закашляться, из глаз струились слезы. Пытаясь глотнуть свежего воздуха, он все больше вдыхал едкий дым. Закружилась голова, и он привалился к стене, прижимаясь лбом к прохладному камню, чтобы хоть как-то прийти в себя. Из глубин скалы доносился странный шум, заглушающий стук его сердца: однообразный грохот через определенное время сменялся диким лязганьем, похожим на удары огромного кузнечного молота.

Он закрыл глаза, чтобы справиться с головокружением. На мгновение его охватили галлюцинации: Алану показалось, что он прижимается лицом не к каменной стене, а к железу, будто он заснул на своем мече.

Он провел рукой вверх по стене, пораженный своим открытием. Стены были вовсе не каменные, они полностью были покрыты тонким слоем металла.

Факел погас в его руке. Он пытался достать запасной, закрепленный у него на поясе, как вдруг тяжелая рука опустилась ему на плечо, останавливая его. Он ощутил враждебное присутствие Беора. Ничто не мешало ему убить Алана прямо здесь и сейчас. Собаки не рычали.

В полной тиагине он почувствовал, что Кэл и Беор пытаются что-то услышать: звуки далекой битвы эхом отдавались в лабиринте с железными стенами. Беор обошел Алана и двинулся вперед, но, пройдя шагов десять, вновь оказался у развилки. В нерешительности он остановился. Благодаря загадке лабиринта шумы почти исчезли. На мгновение шипение факела заглушило звуки битвы. Беор повернулся было, чтобы пройти в другой тоннель, но собаки ринулись вперед, за ними Алан, поэтому все продолжили путь по этому проходу. Тоннель вился серпантином, так что на поворотах звуки битвы становились то громче, то вновь затихали, и, несмотря на то что они двигались быстро, Алан все же помечал каждый новый поворот, чтобы потом вернуться назад.

Глаза наконец привыкли к полумраку. Позади него с факелом в руке шел Беор, свет отражался на стенах, рисуя причудливые фигуры и линии. Собаки уверенно бежали впереди. Кэл прикрывал с тыла.

Алан смело двигался вперед, как вдруг споткнулся о невидимую преграду, поскользнулся и полетел вниз, пока не очутился в комнате, залитой волшебным желто-белым светом, который неумолимо слепил глаза, настолько он был ярок.

Одна из собак оказалась рядом с ним. Он отполз назад в спасительный полумрак тоннеля, встал на колени и выхватил свой посох, не желая сдаваться без борьбы. Но никаких ударов не последовало.

Четыре шага отделяли его от пропасти, в которую он чуть не свалился. С того места, где он стоял, Алан не смог полностью увидеть, насколько она глубока. Лязганье оружия доносилось со всех сторон, поэтому трудно было сказать, откуда идет шум. Самым поразительным было то, что он совершенно не слышал голосов, будто сражение проходило в гробовом молчании. Собаки не лаяли. Кэл прошептал слово «скролин!», Беор резко шикнул на него, заставляя молчать.

Снова блеснула яркая вспышка света, и тут же вернулся полумрак, как будто на одном дыхании великан затушил девять факелов, оставив всего лишь один. В этом свете Алан увидел схватку, происходящую на другой стороне пропасти. Около дюжины воинов в масках сражались против стройных маленьких существ, которые напоминали подростков, их кожа была гладкая, цвета олова. Перья, украшавшие шлемы и броню воинов, колыхались в такт их движениям. Многие сорвали с лиц маски, чтобы лучше видеть в полумраке. Их бронзовые копья со звоном ударялись о круглые щиты маленьких людей, на них были выгравированы какие-то геометрические узоры, достаточно специфические, чтобы распознать их. В левой руке эти маленькие воины держали тонкие дубинки, узловатые на концах, что, казалось, совершенно не соответствовало военному сражению.

И тут Алан увидел в толпе Адику со связанными руками. Человек в шлеме, украшенном белоснежными перьями, толкал ее вперед в руки своих солдат, пытаясь продвинуться вместе с ней к дальнему сводчатому тоннелю, за которым лежал путь к отступлению.

Беор подтолкнул Алана, указывая вперед.

Через пропасть был перекинут мост.

– Ашиои, – сказал Беор, понизив голос. – Фе скролин д'Ашиокет.

Алан приложил два пальца к губам, призывая к тишине, и пополз вперед.

Узкий мост был умело сработан из массивного железного троса. Алан стремительно подбежал, присел, за ним следовали его спутники. Мост зашатался под ними. С другой стороны их никто не заметил, все были поглощены битвой, желая остаться в живых. То там, то здесь раздавались голоса, кашель, как-то послышался вопль, исполненный боли и отчаяния, но быстро растворился в шуме сражения.

Свет вновь изменился, вспыхнул, и стало немного светлее. Скролины все вместе прыгали вперед, чтобы сцепиться с врагами. Теперь Алан увидел, что оружие скролинов было гораздо прочнее, чем могло показаться на первый взгляд: из дубинки торчали два влажных шипа, змеиные зубы, с которых капал яд, искрящийся в волшебном свете. Они умело орудовали ими, сбивая с ног своих высоких противников. Воин в маске, которую только что повалили на землю, встретилась глазами с маленьким существом, чья дубинка теперь оказалась прижата к земле под ее весом. Скролин ударил щитом по ее прекрасной маске ястреба, отчего деревянная маска раскололась на части, но как только скролин отступил, чтобы нанести еще один удар, поверженная воительница бросила древко копья на шею скролина, прижав его с силой к его же щиту, и начала душить, пока глаза врага не полезли из орбит, а голова безжизненно не повисла. Шлем покатился прочь, ритмично позвякивая о камни, и исчез в разверзшейся черной пропасти.

Алан прыгнул с моста на выступ скалы. Размахивая древком во все стороны, он со всей силы ударил неприятельницу по голове, сбив ее с ног. Скролин, продолжая бороться, корчился от боли и укатился далеко в сторону. Веки упавшей женщины трепетали. Ее губы, видневшиеся через расколотую маску, были приоткрыты, словно она вздыхала в последний раз. Неужели он убил ее? Но она вдруг застонала и попыталась подняться, но тут же вновь потеряла опору под ногами.

Ближайший к нему воин в маске успел отразить нападение скролина, прежде чем с силой нанес удар Алану по голове. Алан молниеносно отразил удар и шагнул вперед, вонзая свое копье в живот противника; выдернув его обратно, он ткнул им воина в плечо, отчего тот упал навзничь.

Беор и два пса атаковали врагов с новой силой. Предводитель, шлем которого был увенчан белыми перьями, двинулся на них, чтобы противостоять этой нежданной опасности. Горе и Ярость бросились вперед, но натолкнулись на целое облако мошек и комаров. Горе завизжал и припал к земле, отчаянно царапая голову, тогда как Ярость вцепилась зубами в древко копья. Крепко сжимая челюсти, она вертела головой из стороны в сторону, пытаясь вырвать его из рук капитана. Беор, воспользовавшись беспомощностью Белого Пера, нанес ему сильный удар в бок, но предводитель отпустил копье и откатился в сторону, избежав удара. Прищурив глаза, он вскочил на ноги и выхватил свой бронзовый меч. У Беора не было никакого щита, чтобы хоть как-то обороняться от его ударов. Охваченный бешенством, а быть может, просто быстро прикинув шансы обоих, Беор опустил свое копье, увернулся от удара и схватился с врагом врукопашную.

Кэл подоспел в это время к Алану, и вместе они отражали удары других воинов, стараясь посеять панику. Пытаясь остаться в живых, Ярость бросилась вперед на врагов, и Алан потерял ее из виду. Горе все еще катался по земле, неистово расцарапывая свою морду.

Кэл был храбр, но неопытен. Его нерешительность ослабляла их, и только присутствие скролинов не позволяло врагам одержать победу. Но многие воины-скролины уже были повержены. Алан легко мог отличить, кто из них был ранен, а кто убит. Эти знания помогали ему представить все поле, охваченное битвой, ведь ему нужно было самому остаться в живых, не дать погибнуть товарищам и пробраться сквозь ряды противника, чтобы спасти Адику. Рядом с ним не было Повелительницы Битв. Он не хотел убивать, мысль об убийстве была ему противна. Но вот он отражал и наносил удары, спасая Кэла от неминуемой гибели и отталкивая упавшего скролина с вражеского пути; схватка была точная и ясная, поразительно предсказуемая, казалось, время застыло на месте.

Все становилось совершенно очевидным, гораздо легче было отражать удары. Ребенком он так любил разглядывать фрески, украшавшие стены церкви:

Падение древнего города Дарра под натиском диких всадников. Роковое сражение Аукселлеса, в котором племянник Тейлефера и его воины отдали жизни, но спасли империю. Великолепная победа первого короля Генриха над куманскими захватчиками па реке Элдар, где его незаконнорожденный сын Конрад Дракон завел свой конный отряд прямо в гущу куманов, разбив их ряды и отбросив врагов назад в их собственные земли.

Поле сражения стало похоже на один из гобеленов. Вместо неразборчивого хаоса он видел прекрасное творение художника: каждый воин был настолько понятен для него, будто он смог заглянуть к нему в разум. Он знал, кто был испуган, а кто сомневался, кто был новичком в военном деле, а кто прошел немало битв. Он знал, кто готов убежать, а кто погибнуть.

Воительница, стоящая перед ним, не хотела сражаться; она не желала иметь ничего общего с людьми, считая неблагоразумным нарушать границу с Землей. Другой воин, атакующий Кэла, был молод и отважен, но боялся людей, что давало Кэлу некоторое преимущество. Алан шагнул вперед, чтобы отразить удар копья, направленного на Кэла, который настолько засмотрелся на кувыркающегося по земле Беора, что был не способен дать достойный отпор. В то же самое мгновение женщина-воин пыталась рукоятью меча нанести Алану удар по голове, но он резко отбил его своим щитом. Алан прошелся древком копья по ногам молодого воина, зацепив его, и тут же ударил острием в лоб старого воина. Оба упали на землю.

Кэл громко вскрикнул. Вражеская линия была разбита. Освободившись от охраны, Адика низко пригнулась и бросилась бежать вдоль стены к пещере, в тень.

Женщина, поверженная Аланом, пыталась подняться. Но он, положив ладони ей на грудь, с силой вжал ее в землю. Ее глаза расширились и вспыхнули зеленым светом, подобно нефриту, ярко и проникновенно. Такие глаза были у Сангланта, потрясающие своей невообразимой силой, словно драгоценные камни. Они пристально смотрели друг на друга, он – восхищаясь ее красотой и ужасаясь ее жестокости, она в замешательстве, переходящем в удивление и уважение. Без слов Алан поднялся и дал ей возможность уйти. Она вскочила и начала отступать, пытаясь утащить за собой молодого воина. Ярость, невредимая, кувыркалась у ног Алана.

Беор оказался не так удачлив. Белое Перо с силой ударил его в плечо, так что он отлетел назад, и прыгнул ему на ноги, оглашая помещение неистовым криком. Его воины – кто был еще в запале борьбы, кто уже потихоньку отступал – соединились все вместе в крепкую линию, прикрывая собой раненых.

Но где Адика?

Скролины, многие из которых истекали зеленоватой кровью, ожидали в гробовой тишине, будто не умели или разучились говорить. Алан чувствовал, что они тянули время, задерживая врагов. Ждать… Но чего?

Беор поднялся на ноги, поскальзываясь в собственной крови, пошатываясь, он добрел до Кэла. Адика, вырвавшись из объятий врагов, спешила добраться до своих товарищей, цепляясь за мертвые тела, порой спотыкаясь и падая.

Что-то озлобленно выкрикивая, воины в масках вновь атаковали четырех людей и оставшиеся полдюжины скролинов. Битва стремительно возобновилась с новой силой. Связанными руками Адика пыталась схватить копье, но не удержала его, и копье покатилось по земле. Во второй раз она зажала его между пальцев и подняла, как раз вовремя, чтобы успеть отразить нападение. Тяжелый меч опустился на спину Кэлу, когда тот в замешательстве отвернулся на доли секунды от врага, но деревянный каркас, прикрепленный сзади, выдержал удар, защитив Кэла. Кожаный мешок обвис, рассеченный ударом пополам, и вся провизия вывалилась на землю. Один воин неудачно поскользнулся на сушеной рыбе и с грохотом упал на землю. Но остальные под командованием Белого Пера плотно наступали, пытаясь вернуть Адику. Кэл пошатнулся, теряя равновесие, и упал навзничь, зацепив Адику. Полусогнувшись, Беор бросился на врагов, несмотря на свою глубокую рану.

Куда исчезла та ясность, превратившая сражение в прекрасно сотканный гобелен? Раньше все казалось таким легким, в те короткие моменты, растянутые, словно нити, в непрерывном настоящем. Теперь Алан едва смог отразить удар командира, пытавшегося напасть на Адику, меч воина вонзился в его дубовый щит и остался в нем. Нигде не было видно Горя, Ярость, мелькнув в толпе, снова исчезла из виду. Когтистая лапа вонзилась в его ногу. Наверно, можно умереть дважды. Он был поражен, скорее от удивления, чем от страха.

И вдруг мир распался на части.

Свет растворился, и они погрузились в непроглядную темноту. Земля под ними вздымалась и опускалась. Кэл в отчаянии закричал. Звук его голоса, словно грохот грома, отдавался в их головах. Земля раскололась у Алана под ногами. Он пытался схватить Адику и оттащить ее назад, но, упав на колени, почувствовал, что неумолимо приближается к разверзшейся пропасти. Обжигающая волна поднялась из черных глубин, невидимая, но ощутимая, словно поток воздуха, подхваченный горячим ветром. Когда он открыл рот, пытаясь предупредить их, воздух ошпарил его язык. Он больше не слышал своего голоса в неистовом свисте ветра.

Вдруг он почувствовал, как челюсти крепко сжали его правую ногу. Собаки пытались удержать его, не дать соскользнуть вниз. Адика старалась найти точку опоры. Копье пролетело мимо него, коснулось ноги прохладным древком и понеслось дальше, исчезнув в бездонной трещине. Ему казалось, будто целую вечность он неумолимо приближался к пропасти, а Адика из последних сил пыталась схватиться за что-нибудь и удержаться вместе с ним. Напряженными до боли руками он пытался обхватить гладкий камень, но срывался и устремлялся вперед, запасной факел на поясе, сорванный порывом ветра, сильно ударил его по спине и исчез в темноте.

Маленькая рука схватила его за льняную тунику, потом за пояс. Сотни рук подталкивают, удерживают и тащат его назад. Он беспомощен в их крепкой хватке, спину больно царапает о землю.

Наконец Алан освободился от их цепких объятий, только одна рука все еще двигается по его телу, касаясь кожи острыми когтями. Чье-то дыхание, терпкое, странного резкого запаха, щекочет ему лицо. Кто-то царапал когтями его правую руку, сжав и так сильно скрутив кожу, что Алан закричал. Кровь хлынула из раны, проколотой острыми когтями. Прохладная тяжесть охватила его руку. Тут же он почувствовал, что рядом крутятся собаки, обнюхивая и вылизывая его. Существо, причинявшее ему боль, исчезло.

– Адика? – Горло и спина доставляли нестерпимую боль. И он погрузился в непроглядную тьму. Он ничего не слышал, кроме ветра.

Вспыхнул факел.

Адика лежала рядом, удивленно глядя на него.

Их враг пристально смотрел на них с другой стороны пропасти, ужасного раскола, из глубин которого вырывались кипящие потоки воздуха, разбиваясь о невидимый потолок пещеры. Пламя задрожало, но снова засветило ровно, поскольку предводитель прикрыл его рукой. Из дюжины воинов, готовых еще сражаться, шестеро держали луки, которые они зарядили стрелами, воспользовавшись мраком. Белое Перо дал команду стрелять. И Алан бросился, чтобы прикрыть распростертое на земле тело Адики. В них полетел град стрел.

Но ни одна стрела не преодолела пропасть. Порывы воздуха подхватывали их и уносили высоко вверх, под потолок.

– Эй! Эй! – кричал Кэл, взывая о помощи.

Алан вскочил на ноги, вытирая слезящиеся от ветра глаза. Беор и Кэл повисли на краю пропасти, держась из последних сил. Алан вытянул их наверх. Поразительно, но буйствующий ветер помог ему. Беор потерял свои факелы, и поврежденное плечо все еще кровоточило, но он мог идти. Распоротый мешок Кэла опасно раскачивался. У них не было никакого оружия, но на плоской площадке, находящейся между ними и мостом, лежало несколько копий. Прихрамывая, Кэл поспешил подобрать их, тогда как Алан опустился на колени рядом с Адикой, перерезая веревки на руках. Дрожа всем телом, она с трудом поднялась на ноги.

Трещина в земле перекрыла им дорогу к дальнему тоннелю, куда они направлялись. Оставался единственный маленький проход, по которому можно было выбраться из этой части пещеры.

Белое Перо посылал им вслед проклятия, но ни он, ни его люди ничего не могли сделать. Его величественное лицо перекосилось от ярости; багрово-синий шрам пересекал подбородок, и огромный синяк виднелся на левой щеке. Из одного уха сочилась кровь, капая на кожаную броню, защищавшую его плечи. На нем был бронзовый нагрудник, на котором была выгравирована женщина с головой стервятника, жестокая и властная. Рыча, он отвернулся от своих врагов.

Воин, скрывающий лицо под маской кабана, выпустил еще одну стрелу, но ветер подхватил ее и поднял высоковысоко, пока она не превратилась в маленькое пятнышко, растаявшее в темноте пещеры. Они не могли перепрыгнуть пропасть. Земля раскололась частями в виде трезубца на три расселины, между которыми виднелись маленькие островки земли, окруженные бушующими потоками ветра. Самый юный воин замахнулся копьем, будто хотел его бросить, но старый воин остановил его. Что-то быстро обсудив, они осторожно двинулись вперед, подтаскивая за собой троих тяжелораненых товарищей, не способных идти самостоятельно, и приблизились к маленькому тоннелю, так что дальше возможно было пробираться только ползком.

Кэл непрестанно ругался. Когда погас свет, Алан выглянул и увидел, что мост через первую трещину раскололся на две части, каждая из которых печально повисла над пропастью.

Они оказались в ловушке на маленьком островке посередине страшной бездонной пропасти.

Белое Перо исчез внутри маленького тоннеля, унося с собой живительный свет. И снова темнота укрыла их своим покрывалом. Из пропасти раздался грохот, подобно могучей поступи великана, раскатистый, словно гром. Тут же стих ветер.

Ярость удивленно залаяла, вдруг стало тихо и абсолютно темно.

2

Ее руки ломило от сильной боли, будто они вновь наполнялись кровью. Она сжала их, как только у нее восстановилось дыхание в этой непроглядной тьме. Освобожденная, но еще не в безопасности. Однако это гораздо лучше, чем быть связанной узницей Проклятых.

– Почитаемая, вы можете говорить?

– Беор, почему мы здесь? Что случилось в деревне? Кого еще схватили?

Он стоял справа от нее, задыхаясь и пытаясь справиться с болью.

– Украли одного из младенцев Вейвары, но чужеземец спас его. Нет, Почитаемая, больше никого. Только вас. Все было сделано для того, чтобы отвлечь наше внимание.

– И схватить меня.

Он кивнул в знак согласия.

– Мы в ловушке, – раздался взволнованный голос Кэла.

– Адика.

Она не видела Алана, но ощущала его присутствие, как почувствовала бы рядом пылающий костер. Он стоял от нее на расстоянии вытянутой руки. Вместо ответа она протянула руку в темноту и нашла его. Он крепко сжал ее ладонь. И все. В пещере было настолько темно, что она не могла видеть его лица.

Или не было?

Медленно, словно по волшебству, помещение стало наполняться мягким светом. Сначала она не могла понять, откуда он исходит. Кэл выругался.

Алан светился.

Нет. Она тут же увидела повязку цвета бронзы, трижды обернутую вокруг руки Алана. Этот предмет был источником света. По выражению его лица она поняла, что он удивлен не меньше, чем она. Он осторожно коснулся пальцем повязки, покрутил ее, и лицо его исказилось от боли, когда он попытался снять ее.

– Существует старинная легенда, рассказанная еще бабушками, – произнес Беор странным голосом, – что Мудрые одаривают тех, кто помогает им, бесценными подарками.

Алан отвернулся, пристально рассматривая непонятную повязку на руке. Ветер, теперь легкий и прохладный, вырывался из недр земли, играя его льняной туникой. Со спины могло показаться, что он кузен Проклятых – такие же темные волосы и стройный стан, но он им не был. Он многим доказал, что он человек, там, у дома новорожденных, перед нападением Проклятых, когда она находилась так близко к нему и поцеловала его.

– Веревка, – сказал Кэл. Она обернулась на звук голоса и увидела молодого человека рядом с разрушенным мостом, сокрушенно вглядывающегося в глубины пропасти. В руках он держал спасенную веревку от кожаного мешка. Взглядом он измерил расстояние, отделявшее их от другой стороны пропасти. Беор, прихрамывая, подошел проверить прочность стоек моста. Адика тут же подошла к нему, заставила спокойно посидеть, чтобы она могла осмотреть его раны. У него было несколько ранений: на обеих ногах легкие порезы и глубокая рана на левом плече. Кто-то положил ему в мешок повязки и ткань для перевязывания ран. Она взяла кое-какие травы из собственного мешочка, чтобы сделать амулет, и, положив его вместе с компрессом, плотно перевязала тканью.

Он прорычал слова благодарности, и все.

Губы Кэла причудливо изгибались в кривой усмешке, выдававшей его страх, хотя он и храбрился.

– Мудрые нас накажут за то, что мы нарушили границы их территории?

– Конечно, они бы нас уже убили, если бы собирались это сделать, – сказал Беор. – Почему они сражаются с теми, кто похитил вас, Почитаемая?

– Не знаю. Сначала я думала, что воин, увенчанный белыми перьями, их командир, собирается унести нас через сотканные врата.

Кэл и Беор выглядели потрясенными.

– Проклятые не знают тайну сотканных врат, – проговорил Кэл то, что Беор прекрасно знал. – Не это ли единственное, что спасает нас от их власти?

– Я так всегда и думала, – пробормотала Адика. – Остальная часть отряда скрылась в камнях, возможно, это ловушка. Белое Перо и его солдаты утащили меня в могилу королев, а там вы и обнаружили тоннель, построенный Мудрыми, живущими под холмами.

Беор рассудительно закряхтел, как человек, желающий наконец выступить из тени и не прятаться за спинами других.

– Я никогда не слышал истории о тоннеле, уходящем за могилы святых королев.

– Верно, и я ничего об этом не знаю. Возможно, Мудрые и нападали на Белое Перо и его отряд, потому что те перешли границу. Мудрые нам не союзники, чтобы приходить на помощь.

Кэл нервно произнес:

– Я не был уверен, что они действительно существуют.

Тут же Адика начертила в воздухе замысловатый знак, отгоняя неудачу.

– Не говори так! Если ты чего-то не видел, не значит, что этого не существует! Ты видел океан, как его видела я? Нет, не видел. Видел ли ты мать твоей матери, пусть даже ее душа в покое на Другой Стороне? Разве это значит, что ее никогда не было, той, которая подарила жизнь твоей матери, чтобы та, в свою очередь, родила тебя? Взрослые не так глупы, чтобы просто рассказывать истории. Прислушивайся к их словам и не отрицай того, что они говорят! Он наклонился вперед, коснувшись лбом земли, преисполненный раскаяния, опасаясь духов, которые всегда окружали ее, от них веяло смертью.

– Я молю тебя о прощении, Почитаемая. Не наказывай меня! – Он почти плакал.

Она чувствовала себя совсем старой, вглядываясь в его юное лицо, хотя они появились на свет в один и тот же год. Он был так молод, что даже не успел отрастить бороду, светлый пушок покрывал его подбородок.

– Я не буду наказывать тебя, Кэл. Ты храбр, ты рисковал жизнью, чтобы спасти меня.

– Нет, это была не моя идея, – произнес он, вызывающе добавив: – И даже не Беора. Это Алан. Мы только следовали за ним.

Алан прекратил играть с повязкой и, повернувшись, замер на месте, осознав, что они изучают его. Бабушки рассказывали много историй о древних временах. Адика всегда считала, что какие-то из них правдивы, а что-то просто сказки, и вот сейчас перед ней стоял Алан с повязкой на руке, сотканной из волшебного вещества. Она всегда знала, что Мудрые, живущие под холмами, существуют, но она – та, которая повидала так много! – никогда не видела их и даже не верила в истории об их всемогущем волшебстве. Сегодня она стала свидетелем их волшебства: свет без огня и способность расколоть скалу. И то, что она видела, испугало ее, поскольку она не понимала источника их силы.

Однако здесь стоял Алан в повязке, созданной Мудрыми. Она видела его в сражении, когда было время смотреть на него. Ничто его не коснулось. Он не колебался. И сейчас он не выглядел испуганным, посматривая на них озадаченно, словно ожидал от них вопросов. Свет от повязки бросал странные тени на его лицо, но от этого его глаза казались ярче и притягательнее

Возможно, тогда Адика поняла, что Алан не был похож на остальных людей. Какое-то необъяснимое качество отделяло его ото всех: быть может, то, что он шел тропой ведущей в страну мертвых. Только он сошел с нее. Он вернулся на землю живых. Его коснулась сила, которая была неподвластна ее пониманию.

Она полюбила его.

Одна из собак чистилась около ее ног и так сильно навалилась на нее, что Адика пошатнулась и отступила в сторону, добродушно усмехаясь, а сердце глухо стучало в груди. Вторая собака стояла на границе света и тени, негромко поскуливая, потом двинулась в тень, к дальней стене пещеры, и исчезла в темноте.

– Думаю, нам нужно следовать за духовным проводником. – Пальцы все еще болели из-за того, что она подняла с земли три копья и две стрелы. Действительно, было трудно поднять хоть что-то, но идти пешком она вполне могла.

Поскольку Алан двигался, свет перемещался за ним, и все вместе они осторожно прошли вдоль каменной гряды, с обеих сторон которой зияли бездонные расселины.

Собаки нашли вход. Этот тоннель был настолько низок, что только Мудрые и собаки могли легко по нему передвигаться. Алану пришлось согнуться вдвое, чтобы следовать за псами.

– Я не хочу туда входить, – сказал Кэл.

– Пойдем, – голос Алана отразился от каменных стен тоннеля.

Кэл слабо улыбнулся и пошел за ним.

– Иди, – велела Адика Беору. – Ты ранен. Возьми, что сможешь унести. Я буду прикрывать с тыла.

У Беора было много недостатков, но сейчас он понимал, что тяжело ранен и они могут оказаться в западне, поэтому не стал возражать. Они ползли по длинному низкому проходу, ведомые собаками.

Проход тянулся почти все время прямо, было лишь несколько маленьких ответвляющихся тоннелей. Через какое-то время он расширился, так что они могли идти спокойно, но, к сожалению, совсем недолго, лишь небольшой участок. Вскоре Беор устал, и они остановились отдохнуть, разделив еду и напитки. Они снова двигались вперед, и снова отдыхали. Потеря части провизии Кэла причиняла им неудобства; им приходилось лишь притуплять чувство голода, не наедаясь досыта.

Разговаривали они немного. У Беора все силы уходили на то, чтобы двигаться вперед, а Кэла настолько пугали тишина и темнота, что он боялся проронить лишнее слово.

Снова и снова Алан что-то насвистывал про себя. Иногда он окликал собак, но большую часть времени тоже хранил молчание.

Адика волновалась. Что, если Проклятые наткнутся на них здесь, в темноте? Если они знали, кем она была, то не похитят ли они также ее шестерых друзей? Если бы не было семерых, чтобы сотворить заклинание, тогда все пошло бы прахом и Проклятые раскинули бы свою империю крови, жертв и рабства по всем человеческим землям.

Самое ужасное – понимают ли они, что люди-волшебники собираются делать? Знают ли они тайну сотканных врат? Человечеству никогда не одержать победу, если тайна волшебных ткацких станков будет раскрыта.

Такие беспокойные мысли одолевали Адику. Поэтому она и не расслышала сзади царапающих звуков, пока не было уже поздно. Что-то тяжелое ударило ее по пяткам, сбивая с ног. Адика громко вскрикнула, как и Алан, шедший впереди нее. Залаяли собаки. Свет Алана исчез.

Она размахивала копьем, поднятым к лицу, чтобы оградить себя от наступающей сзади опасности, но в темноте тоннеля ничего не было. Наконец, услышав голос Беора, она присела и, проведя рукой по полу, обнаружила потерянные факелы, те, что они упустили в расселине. Секундой позже Адика поняла, что видит свою руку.

– Почитаемая! Мы нашли выход! – кричал Кэл далеко впереди. Она подняла факелы и пошла на звук его голоса. Он как раз помогал Беору выбраться на горный склон. На его вершине свет струился сквозь кроны деревьев. Найдя опору для ноги, руками ухватившись за крепкие корни дерева, она взобралась на вершину, оказавшись в густой роще. Свет резал глаза, хотя листья деревьев хоть как-то защищали их. По положению солнца она поняла, что сейчас около полудня, но они так много времени провели под землей, что ей казалось, целый день и целая ночь прошли с момента набега неприятелей. Адика полной грудью вдохнула прохладный свежий воздух.

С некоторыми сложностями они затащили собак и помогли Беору подняться на склон. Наконец все они лежали на вершине склона в тени деревьев, наслаждаясь отдыхом. Ей хотелось смеяться от испытываемой ею легкости, но она не осмелилась. Их враги могли скрываться где-то поблизости. Кэл взял копье и пошел на разведку, через некоторое время он вернулся, исполненный гордости, поскольку шел в сопровождении шестерых удивленных людей из племени Белого Оленя.

– Мы находимся неподалеку от Четырех Домов! – воскликнул Кэл, и в сопровождении Ульфреги и ее товарищей они двинулись в сторону другой деревни, где могли чувствовать себя в безопасности. К Беору тут же направили целителя. Быстрых отправили к Могиле Королев, сообщить, что Адика обнаружена. Люди из Четырех Домов знали, как устроить роскошный праздник: недавно убитые боров и олень, тушеные груши и яблоки, хлеб и ячменная каша, подслащенная медом. Пиво текло рекой, и они дважды рассказали свою историю, во второй раз, когда самый умудренный опытом воин из Четырех Домов попросил описать все детально.

Какое оружие у Проклятых? Что были за дубинки у Мудрых? Есть ли у людей, живущих под холмами, глаза, или они слепы? Правда ли, что они не могут говорить? Был ли чужестранец околдован Мудрыми, или сам был волшебником, обладающим великой силой? Могут ли жители Четырех Домов взять одно из копий взамен их гостеприимства, оказанного сегодня Почитаемой?

В свою очередь Беор отругал людей за недостроенное ограждение, а Кэл собрал вокруг себя восторженных юнцов, желавших все услышать о его героических подвигах. Алан хранил молчание. Он был слишком странной фигурой, чтобы приставать к нему с расспросами, и, казалось, не испытывал неудобств оттого, что его оставили в одиночестве за ужином. Конечно, он уже привык, что все на него смотрели. Время от времени Адика ловила на себе его пристальный взгляд, и каждый раз ее сердце начинало биться сильнее от мысли о том, что могло еще произойти. Сама же она в нетерпении ждала возвращения Быстрых. Они вернулись ближе к полудню: большая часть должна была прийти завтра от Могилы Королев, чтобы сопровождать Почитаемую в ее деревню. Блуждающий, известный как Доррен, ожидал ее там; он доставил сообщение от Потерпевшего Неудачу