Текст книги "Тоннель в Паддингтоне (СИ)"

Автор книги: Кейт Андерсенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Желтые розы. Трубка вторая.

Часть 2. Лорелея

* * *

– Дора, здесь даже обсуждать нечего.

– Кензи, не будь занудой, – закатила глаза Дороти. – А то расскажу тетушке про твое криминальное прошлое.

– Оно не…

Кензи осеклась. Какая разница, криминальное или нет – исход для нее будет одинаков.

– Пойми, Дора, я забочусь о твоей безопасности. Одно дело обсудить… дело в кондитерской и совершенно другое – отправляться на поиски убийцы.

– Так мы не на поиски убийцы. Мы будем искать информацию.

– Но…

И как эта проклятущая девчонка может быть такой убедительной?!.

– Кензи, я буду делать вид, что я – племянница мистера Бейкера, – смилостивилась Дороти. – Ведь так, мистер Бейкер? И ему просто пришлось присмотреть за мной. Все равно тетка Матильда уже не приедет сегодня – она всегда с утра заявляется. Так что побуду репортером! Это ведь суббота, ты не можешь отказать! К тому же, у меня пари!

– Леди не заключают пари.

– Ты сама сказала «Пари!».

– Я… пошутила!

– А я серьезно. В Англии с пари не шутят. И я не леди.

Кензи снова простонала. Она даже вспомнила Дьюхарста – вот оно, оказывается как. Когда кто-то топчет твои убеждения. Причем, не просто топчет, а не стесняясь галопирует по их останкам с победной улыбкой, и ты ничего не можешь сделать и лишь, вздыхая, киваешь согласно…

– Но оно не твое, ты не участвуешь, так что не переживай, – разрешила Дороти.

– Как это я не участвую?!

– Ты же пошутила. Присмотрит за мной мистер Бейкер. Издательство Макмиллан – это недалеко, правда, мистер Бейкер?

– Послушай, Дора, я…

– Недалеко. Но потом еще в городскую библиотеку насчет Берты, а там и в Скотленд-ярд справиться о последней жертве, – в целом, Вуд бубнил себе под нос, делая пометки.

От Вуда поддержки ждать было нечего. Его, вообще, гнали вперед новости. Про Берту, про Лорелею, про розу. Она будет колесить один на один с этим сумасшедшим Дятлом по всему городу?.. Да она ему и записной книжки бы не доверила, несмотря на все его дятловость!

– А что насчет приличий? – ухватилась за последнюю соломинку Мун. – Если кто увидит тебя одну в компании мужчины?

Вообще, она могла бы просто запретить. Но, оказывается, запреты не действуют. И это ее называли неуправляемой?!. Мамочки, да как же тут не играть зануду, дело даже не в теплом местечке гувернантки. Дождь, Лондон, убийца, едва знакомый репортер…

– Да кому какое дело? Миссис Митчем?.. Она только из своего окна смотрит, а мы на Моргейт-стрит. И, вообще, я сирота обычных кровей, и мне всего одиннадцать – для кого мне беречь репутацию?.. Ладно, если что, скажу, что мистер Бейкер – твой брат. Тогда, если кто и узнает, тебя не уволят. Устроит это тебя?..

Вуд захлопнул книжку и энергично кивнул, даже не сообразив, что его, вообще-то, никто не спрашивал.

– Устроит. Втроем никак неудобно, – выразил он свое мнение. – Несмотря на все мое к тебе уважение, Кензи.

«Или „в отместку за все твое НЕуважение“…»

– А с ребенком… я буду вызывать больше доверия, пожалуй. Да и смотреться респектабельнее.

«Респектабельнее». Да ему до респектабельности, как… сегодняшнему дню до весны. Два сапога пара!

– Головой за нее отвечаешь, – только и оставалось погрозить. – Только расспросы, Вуд, умоляю.

– Не могу ничего обещать, – жизнерадостно ухмыльнулся Дятел и ударом кулака нахлобучил мокрое кепи на рыжую макушку. – Расследование – это не званый ужин, многое может пойти не по плану. Но мозги у меня есть – поверь.

Когда за «следователями» закрылась дверь, Мун прикрыла глаза рукой.

– Хорошо, что у меня только одна воспитанница, а не пансион. Не завидую тамошним учителям.

И себе не завидую.

Вся надежда на Вудовские «мозги». Кензи бессознательно отпила остатки холодного чая из чашки. Если они существуют…

Она точно ничего не могла сделать?.. И это предприимчивая, «неуправляемая», острая умом и на язык, «суфражистка» Кензи Мун?..

Нет, мозги должны существовать, он же путается под ногами Скотленд-ярда, и при том до сих пор на коне.

Подняла глаза на размытое водой окно в занавесках и резко вскочила. Она ведь и не поинтересовалась, где ей потом забирать Дороти! А если миссис Блер нагрянет на чай?!.

Выскочила под дождь, и думать забыв о зонте. Проезжающая двуколка весело обдала грязью с ног до головы, а «беглецы» растворились в этой серой мокрой завесе.

Кензи раскрыла рот, глядя экипажу вслед. Топнула ногой и едва не расплакалась. Вот и конец вашей жизни в Лондоне, дорогая. Собирайте саквояж.

Кто бы подозревал?.. Что она плакса.

* * *

Ливень лил и лил, а Кензи стояла и стояла недвижима. Прохожих в такую дурную погоду днем с огнем не найдешь, так что спасти ее от себя самой было некому. Холодные струи смывали отчаяние и остатки благонадежности, обнажая здравый смысл и жилку авантюриста.

И захотелось кому-то убивать в такой ливень?.. Ладно первая – это поздний вечер, там ливень только следы смывал, а та – глубокой ночью?.. И ничего ведь не осталось, судя по всему. Хотя отчего бы не покопаться в грязи. Английское пари?.. Да она его им развалит в хлам.

Как ливень ее шляпку.

Кензи сжала кулаки и взбежала по ступеням «Паризьен», совершенно невоспитанно хлопнув дверью и поперхнувшимся колокольчиком вместе взятыми.

– Мсье, – стащила она мокрые перчатки и пришедшую в негодность шляпку, бросила на прилавок. – У вас есть что покрепче чая?

Жиль Дидье сморгнул и вытаращился на некогда благородную даму. Кензи неопределенно махнула рукой.

– Эдакое превращение. Раз изображаю леди, раз… это вот, – и она, усмехнувшись, указала на свой поникший наряд. – Собираюсь решить вашу загадку. Вы ведь не желаете больше находить на заднем дворе трупы?

Француз – а вернее, наполовину француз, ибо Жиль Дидье родился от смешанного брака – в замешательстве кивнул, все еще пытаясь вернуть себе дар речи.

– Тогда подайте что-нибудь согревающее и… – Кензи критически и с сожалением оглядела свое насквозь мокрое платье в беспорядочных пятнышках, – есть у вас рабочая одежда? А это платье… можно повесить сушиться где-нибудь на чердаке? Я заберу потом. У меня ведь времени немного, понимаете, да?

И выстирает. Платьев на выход немного, а приличная жизнь, возможно, еще вернется.

* * *

– Вы не знаете Берту Дейл?.. – удивилась Кензи.

Теперь она влажные волосы собрала в низкий пучок, сверху надвинула кепи, мужские брюки подвязала на талии веревкой; пиджак великоват в плечах, но зато теплый. Издалека – обычный парень-разносчик или посыльный, каких много. Разжилась и листом бумаги с карандашом.

Осмотр двора не дал ничего. Кроме чересчур очевидных доказательств того, что инспектор (и все, кому не лень) и вправду рыли там землю носом (и не только) всю ночь.

Мсье Дидье пожал плечами и подвинул Мун мутный стакан, наполовину наполненный светлым виски. Кензи отхлебнула и поморщилась:

– Разбавляли?..

– Нет, я…

– А ладно, ерунда, – махнула рукой Кензи – главное, что по горлу и ниже поползло спасительное тепло, значит, скоро и конечности согреются. Учитывая сухие старые ботинки и шерстяные носки, которыми снабдил ее хозяин, можно его простить за это. – Берта Дейл – это та девушка, которую вы нашли утром.

Дидье побледнел. Француз вообще был трусоват, судя по всему.

– Ждал молочника, а тут… – и мужичок поежился. – Не рассматривал я…

Кензи вздохнула. И Дьюхарсту не пришло в голову заставить его рассмотреть, что ли?..

– Инспектор обещал привезти их портреты, – добавил Жиль. – И я посмотрю.

Кензи скривилась. Инспектор не особо спешит – посмотрел на второй труп и улизнул без попытки опознания, только ей яду подлил в жизнь… Профессионал дутый.

– А Лорелея? Лорелея Блейк, знаете такую?

Жиль Дидье вдруг расцвел румянцем.

– Ну, как не знать! – и заулыбался, потирая пухлые ладошки. Но тут же потух: – А что… с ней что-то случилось?..

Кензи пожала плечами.

– Еще неизвестно. Но она пропала. Мисс Блейк что, была завсегдатаем «Паризьен»?

– Мисс Блейк проводит здесь заседания книжного клуба по субботам. Я даже закрываю патисери ради нее.

В голосе недофранцуза сквозила гордость.

– Лорелея была красивой девушкой, да?

– Ну, – Дидье сделал неопределенный жест и мечтательно проговорил: – она очаровательна настолько, насколько может быть очаровательна женщина. Хотя вряд ли вы понимаете… – подарил он Кензи не самый одобрительный взгляд.

Шотландка едва не вспыхнула – что за намеки?.. Ведь он видел ее в образе леди, если уж на то пошло, а там все не так плохо – и форма, и подача. Кензи свела брови и уткнулась в свои скудные записки. Пока только два имени. Теперь можно дописать «книжный клуб».

– По субботам. Сегодня, получается?..

Дидье вытер лысину рукой.

– Я думал, она не пришла из-за газетной статьи… Может, и хорошо, что не пришла… Вдруг… это бы ее… – и Дидье издал звук, похожий на всхлип.

Кензи закусила губу, пытаясь соединить мысли в одно. Может, и хорошо. Потом опрокинула в себя остатки виски. А если Дора права, и она не собиралась?..

– А во сколько?

Дидье пожал плечами.

– Утром, со временем-то по-разному бывало. Девушки приходили, садились, заказывали чай и сладости, обсуждали какую-нибудь книгу, – он покосился на пустой стакан Кензи.

Девушка проследила за его взглядом и подсунула стакан поближе.

– Налей-ка еще…

Когда тепло, проще думается. Дома когда-то она могла себе позволить… И никто не стал бы коситься. А хочет коситься – так пусть будет на что. Мун порылась в ридикюле и выудила часы на цепочке. Два часа пополудни. Если посчитать время… Осмотрела пиджак на наличие карманов и сунула часы во внутренний.

– И много дам приходило?

– Может, десять. Может, пятнадцать. Несколько. Я не считал.

Не считал он. Этот господин на кого-то, кроме обожаемой Лорелеи, вообще, обращал внимание?.. Как нетипично! Разве не следовало бы ему знать всех постоянных гостей по лицу и имени?..

– А та девушка, вторая убитая… Может, она на заседание клуба и пришла?

– Может…

Похоже, Дидье до того не было дела. Но должно ведь быть! Его же заведение. Что-то явно ускользало из ее поля зрения, но вот что?..

Вдруг за спиной Мун резко распахнулась входная дверь, дребезжа колокольчиком. Влетел промозглый сквозняк и шум неутихающего ливня.

Где там Дора?.. Не промокла бы… Вуд ведь не станет искать ей сухие ботинки и шерстяные носки… Вот не было печали – она что, привязалась к ребенку?..

Кензи лениво повернула голову глянуть на вошедшего. Вошел инспектор, его плащ все так же истекал дождем.

– Дидье, – грозно начал он с порога, встретился глазами с Кензи и осекся. – Му…н?

И глаза Дьюхарста поползли по лбу все выше, когда он разглядел, как она одета. Кензи усмехнулась, отсалютовала ему стаканом, в который вновь попал виски – на сей раз отменный скотч – и отпила.

– Будете? Замечательно согревает. Говорят, вы портреты должны принести? Берты Дейл и той, второй девушки?

Дьюхарст молча снял и повесил плащ на гвоздь, вытащил из внутреннего кармана пиджака фотографическую карточку и плохонький карандашный набросок, молча бросил на прилавок.

– Посмотрите, Дидье, – попросила Кензи. – И налейте инспектору.

– Я при исполнении.

– Заболеете: вы промокли и вид у вас голодный.

– Это не вид, это факт. Я скоро буду бояться открывать буфет. А вдруг и там – вы?

– Вот видите. Дидье, а еда у вас есть? Кроме печенья и бисквитов.

– Сэндвич с тунцом и луком? – неуверенно предложил Дидье.

Кензи перевела вопросительный взгляд на Дьюхарста. Тот, совершенно сбитый с толку, замешкался с ответом, но в конечном счете кивнул.

– Несите, – разрешила Кензи. – Только сначала опознайте убитых, – поймала она рукав дезориентированного француза который уже собирался усочиться.

Тот покосился одним глазом, словно боялся, что и на картинках – трупы. Расслабился, увидев изображение Берты Дейл и наскоро набросанный портрет – вероятно, второй жертвы.

– Долго вы их доставали, – вполголоса упрекнула Кензи.

– Художников не наберешься на таких впечатлительных, – проворчал Дьюхарст. – А фото нашли на квартире Дейл утром.

– А что там еще интересного нашли?

– Нам была нужна фотография и мы ее получили, – огрызнулся инспектор.

Чего она все время хочет?

– Иди-принеси-не-знаю-что – не по моей части.

– Как раз по вашей! А опознания проводятся не таким способом.

– Будто вы об этом что-то знаете!

– Кажется, они обе, – прервал Дидье наконец ожесточенный шепот спорщиков и ткнул пальцем в фотокарточку, – приходили.

– Приходили? – повторил непонимающе Дьюхарст. – Чай пить?

– В книжный клуб, – торжествующе ответила за француза Кензи и жестом отпустила его к тунцу и луку, – по субботним утрам здесь проходил, – многозначительно посмотрела девушка на инспектора. – Угадайте, кто его организатор.

– Кто? – ожидаемо даже не стал пытаться угадывать инспектор.

– Пропавшая Лорелея Блейк, – сообщила Кензи победно и снова взялась за свой скотч.

Колин Дьюхарст, недолго думая, отнял у нее стакан и одним махом опрокинул в горло.

– Эй! – возмутилась Кензи.

– Слишком много пьете, даже для шотландки. А мне как раз согреться. Хорошо!

– Чем вам шотландцы не угодили? Вы же при исполнении! Еще и не емши!

– «Не емши»? Последнее доказательство того, что ваше бытие леди – лишь шелуха, – фыркнул инспектор. – Пойдемте сядем поудобнее, – и он направился к креслам в уголке. – Как раз шотландцы угодили – вы же и изготовили этот чудный напиток.

Кензи сгребла набросок и фото с прилавка, соскользнула со своего насиженного места у бара.

– Мсье Дидье! – крикнула она в сторону кухни, – сделайте, пожалуйста, ДВА сэндвича!

Проводить субботы вот таким образом – вообще-то, очень приятное занятие. Снимать «шелуху» и заказывать сэндвичи в кондитерской «Паризьен», где по логике вещей их водиться не должно. Захотелось зажмуриться и мурлыкнуть. Но вместо того девушка направилась к углу Дьюхарста.

– Конечно, я не леди, – и она показательно плюхнулась в кресло напротив. – Берта Дейл выглядит ею больше, чем я, полагаю.

– Вы ведь быть ею «не собираетесь», – процитировал Дору инспектор с расслабленной улыбкой на устах.

Кензи тоже улыбнулась – его что же, развезло от глотка виски?.. Или как еще объяснить эту перемену стиля, настроения, отношения?

– Но создавать видимость умею, как вы могли заметить.

– Очень неубедительно. А сегодня взяли выходной?

Кензи пожала плечами неопределенно.

– Так уж вышло… Знаете, в Хайленде многое иначе. У нас была большая семья, и так весело… – губы ее тронула ностальгическая улыбка. – И сейчас я вдруг словно ненадолго вернулась туда.

Она заглянула в стакан, который так и крутила в руке, но вспомнила, что Дьюхарст все допил.

– Вам ничего не будет за то, что пьете на работе?

– Меня же заставили, – хмыкнул Дьюхарст, впервые наблюдая за шотландкой без недовольства.

А он только хотел спросить про Хайленд, и эту семью, и почему она здесь, и как вышло, что она имеет представление о кодексе леди и умеет ее изображать – вот, даже отхватила место гувернантки. Вместо этого спросил:

– Ваша подопечная тоже взяла выходной?

– Укатила с Бейкером, только ее и видели, представьте себе… Не представляю, как так дело обернулось, переживаю – жуть, но… – Кензи снова задумчиво покрутила пустой стакан на тусклом свету из мутного ливнем окна и вслушалась в его неровный стук. Да то, как Дидье на кухне посудой. – Но, похоже, и мне не оставили выбора.

– Почему вы так… – начал инспектор, но тут из-за бара появился торжественный Дидье с подносом, бутербродами, чаем и даже двумя стаканами виски.

Все вышеупомянутое, весело звякая, танцевало на этом подносе, а наполовину француз виртуозно передвигал ногами и умудрился ничего не уронить. Одна за другой склянки, тарелки и прочее перекочевали на столик в углу у окна.

– Бон аппети, – услужливо поклонился Дидье, с безупречной улыбкой поправил съехавшую занавеску и упорхнул.

Легко для такого толстяка. Французы – что с них взять.

Кензи невозмутимо открыла крышку чайника, понюхала, зажмурилась счастливо. Одежда мальчишки ничуть ее не портила, а даже добавляла женственности. Сейчас разольет по чашкам… Но Мун без колебаний вылила свой стакан виски в общий чай. Рот инспектора был занят бутербродом, поэтому он знатно поперхнулся от такого зрелища.

– Так лучше согреетесь, – сказала шотландка со знанием дела, перегнулась через стол и похлопала его по спине. – Лучше? Дора считает – помогает.

Дьюхарст кивнул, все еще переживая очередной культурный шок.

– Почему я так держусь за это место? – откусила кусочек от собственного бутерброда, прожевала едва и пояснила: – Потому что это единственный способ для меня вести приличную жизнь. Спуститься на дно не хотелось бы, – наконец налила чаю ему и себе. – Так что я собираюсь разгадать загадку желтых роз, развалить ваше с Дорой пари, вернуть ее домой и снова изображать респектабельную даму. И вот, пока платье сохнет, – она с улыбкой указала на свой наряд, – я взяла выходной от бытия леди. Но, признаться, в мыслях был кавардак, а тут пришли вы и всплыло столько информации. Так про Берту Дейл мы ничего не знаем? А что насчет Лорелеи?

Инспектор тщательно отер уголки губ салфеткой, отложил ее, а затем облокотился о стол и сурово сдвинул брови, воззрившись на полную сумбура и неожиданностей шотландку:

– Что вам известно про этот клуб?

Она отпрянула в то ли настоящем, то ли наигранном изумлении.

– Помилуйте, инспектор!..

– Можете звать меня Колин, – вдруг расщедрился инспектор, – Кензи.

Неожиданно. Кензи скрыла смущение за насмешливой справкой:

– На гэлльском ваше имя звучит «Кайлин».

И означает «детеныш». Но этого знания суровый инспектор Колин может не пережить.

– Мы в Англии. Так что Колин и никаких вариаций.

– Колин, мы же не на допросе? Так что давайте обсудим дело как компаньоны, за чашкой чая… или стаканом виски… или чая с виски. Компаньоны делятся информацией, понимаете? – сделала она жест «ты мне, я тебе».

– Компаньоны?.. – эта мысль по Дьюхарсту ударила, как молния по сухому дереву.

Значит, «Колин – Кензи», но все еще «инспектор – какая-то-там-шотландка»?..

– У меня глаз не замылен и пригодится, к тому же у вас в убитых одни женщины, а их образ мыслей, пожалуй, мне все же ближе вашего, – тем не менее, миролюбиво развела Кензи руками. – В криминалистике же – воздаю вам должное – без вас мне будет туго. Нам выгодно быть компаньонами, инспектор… Колин.

Придерживая крышечку чайника, налила горячительного напитка сначала ему, потом и себе.

– Слава всецело достанется вам. А мне – Дороти. К тому же, пари английское выиграете. Не можете ведь вы проиграть ребенку, в самом деле?..

То есть, без нее он проиграет? Самонадеянная плутовка! Но… она решила играть на его стороне?.. С чего бы это?..

– Про клуб я ничего не знаю кроме того, что уже сказала. Лорелея Блейк здесь собирала дам по субботам, в неопределенный час в субботу. Возможно, вторая убитая девушка как раз пришла на собрание клуба. Но Дидье не помнит ничего ни о ком, даже о том, приходила она или нет, а о Лорелее только то, что она – «ах» и «ох», но большего я не добилась. Берта Дейл и та, вторая, были здесь по субботам с Лорелеей и книгами. Вот нам и связь всех троих.

– И возможный ответ, почему и Берту Дейл и вторую – мы ее так и не опознали по имени – убили именно здесь… – кивнул Дьюхарст. – Хорошо, только при условии, что Дятел о нашем сотрудничестве не узнает.

Кензи в ответ протянула руку, а сказала вот что:

– Они поехали в «Макмиллан». Там есть что-то интересное?

Инспектор пожал ее ладонь и достал из нагрудного кармана пиджака записную книжку. Значит, она у него есть. Полистал.

– Работница с веером идей. Как вы, – при оказии сострил Колин. – И суфражистка.

– Я – нет, – напомнила Кензи.

– Я сказал «как вы» по другому пункту, – живо возразил инспектор, отпивая чая.

Все же, совместное распитие горячительных напитков несомненно сближает.

– Любой знал Лорелею, она работала как лошадь и была остра на язык. Еще у нее была громкая интрижка с Александром Бреттом, одним из издателей, как говорил нам каждый третий.

Виски в чае развязал ему язык?.. Оказывается, инспектор Колин умеет пользоваться сложносочиненными предложениями. Или это виски действует на НЕЕ, что мир резко стал выглядеть добрее?.. Кензи отвлеклась, однако продолжения не прослушала:

– …но издатель чист, как стеклышко. Он уехал несколько дней назад на континент со своей новой пассией – парижский телеграф подтвердил и отель, и билеты.

– Ого, – поджала губы задумчиво Мун. – И что Лорелея?

– Взяла несколько выходных. И пропала.

Кензи азартно ударила ладонью по столу.

– Вот видите! Это она!

– Почему сразу она? И при чем здесь Берта Дейл? Она же не в Париже.

– А если она там была? – подмигнула Кензи. – Вы сказали, она как я. Я бы с рук не спустила.

– И убили бы?

– «Как она» – по-прежнему по другому пункту. Нет, я не верю в совпадения настолько. Именно на Лорелее схема преступления резко поменялась?.. Чушь! А дома вы у нее были?

– Там никого нет, – возразил инспектор.

Кто бы сомневался. Иногда Кайлин имеет свои просветления, но в целом – чурбан чурбаном.

– А мы можем… поехать? – просительно сложила ладони Кензи.

– Что вы надеетесь там найти?.. – поморщился Колин.

– Не знаю… иди-принеси-не-знаю-что, я думаю. Представьте: Лорелея страстная, увлеченная натура, что в работу, что в любовь вкладывает всю себя… И вдруг узнает об измене! Да это кого угодно потрясет. Берет выходные?.. – Кензи фыркнула, почесала подбородок и записала на своем листке «Александр Бретт». – И надо узнать, была ли Берта Дейл знакома с Александром Бреттом. Можете дать кому-нибудь указание это выяснить?

Она быстро собрала пальцами крошки с тарелки и встала, нахлобучивая кепку.

– Вы слишком спешите, – покачал головой Дьюхарст. – Если связывать дела мотивом «ревность», то Лорелея должна охотиться за той, что уехала на континент, а не за девушками из собственного клуба.

– А если Бретт тоже посещал клуб? И знал Берту?

– И уехал с другой? Да и знать ее он мог не посещая клуб. Эта ниточка заведет нас вникуда. Бросьте, мисс Мун, подумайте. Вы же это делать любите, – съязвил инспектор. – Вы узнаете об измене возлюбленного, на кого вы станете сердиться?

Кензи проглотила насмешку, скрестив руки на груди. И так и осталась стоять.

– На всех и вся.

– Даже если Берта Дейл и та, вторая, были его другими пассиями, даже пусть одновременно с Лорелеей – он уехал сейчас с другой. Получается, она ничего не подозревала, а тут вдруг узнает о парижанке, и одновременно – про Берту Дейл и вторую?

Кензи снова почесала подбородок и сняла кепи.

– В целом, если кто-то сообщил ей все это сразу… – неожиданно для самого себя продолжил Дьюхарст.

– …то она могла это сделать, – кивнула Кензи.

– Но версия слишком невероятна.

– Надо проверить, – пожала плечами Мун и надела кепи обратно. – Вы идете?

– И вы готовы сунуться под ливень? – кивнул Дьюхарст на завывающую за окном непогоду.

– А вы – нет? Вам надо быстро раскрыть преступление, разве не так?

Инспектор тоже поднялся.

– Напоили, а потом долгом обязывают, – проворчал он вполне миролюбиво и взглянул на напольные часы в углу комнаты. – Что ж, воспользуемся трубой. Как раз успеем к отправлению.

– Трубой?..

– Новая линия подземки, электрическая.

Подземка. У Кензи похолодело в животе несмотря на умиротворяющее действие чая с секретным ингредиентом. Перед глазами всплыло бледное лицо Энтони Блера с перерезанным горлом, белые перчатки, окровавленный нож… Она не отдавала себе отчета в том, насколько старательно избегала подземки с того самого первого дня. Успешно, между прочим.

– А… может быть… – промямлила она, поднося руку к горлу.

– Вам же надо быстро раскрыть преступление, разве не так? – коварно ухмыльнулся Дьюхарст. – Вдруг Дороти с Вудом во что-то впутается? А Дятел на то горазд, поверьте.

Кензи зажмурилась. И с размаху наступила ничего не ожидающему инспектору на ботинок. Он взвыл. Хотя этот ботиночек от Дидье был помягче развалившейся дамской туфли.

– Предупреждаю – я не леди сегодня, так что не… выводите меня из себя, – усмехнулась и Кензи в ответ. – Ладно… постараюсь. Надевайте свой плащ.

– Вы наденьте, – буркнул инспектор. – Вы и в другие дни не леди.

– А вы?

– Станция за углом, а я не сахарный.

Что правда, то правда. Хотя и в ней сахару мало, но плащ – полезная вещь, зачем отказываться?..

* * *

Кензи остановилась у поручней, а дыхание перехватило, несмотря на отсутствие корсета.

– Эй, парень, шевелись! – прикрикнули сбоку, толкнув локтем.

Мокрый Дьюхарст, смешавшийся было с толпой, обернулся. Лестница, кроме прочего, еще и движущаяся. Ступени плоские, а потом вдруг растут и распадаются на отдельные… Она завороженно смотрела на это явление и пыталась сглотнуть неожиданный леденящий ужас.

– Вперед, Кензи! – махнул инспектор рукой, а движущаяся лестница увлекала его вниз. – Скоро поезд!

Если она сейчас его потеряет… Вдруг из толпы вынырнут белые перчатки?.. Она оставила ридикюль в «Паризьен»… Она не леди. И она просто не пойдет следом. Она пойдет… за Кайлином. Все будет хорошо. Кензи зажмурилась, сделала осторожный шаг, ступени под ногами вдруг раздвоились, и она полетела на впереди стоящих.

– Глаза разуй! – треснули ее по затылку.

Это, наверное, воспитательный подзатыльник, но в глазах раздвоилось. Кепи слетел в небытие.

– Да это ж девчонка! – загоготала пара кое-как одетых мужчин, на которых она «налетела». – Куда спешим?

Растрепанная Кензи поспешила увернуться от одного, но свалилась на проклятой лестнице в объятия другого. Хотела окатить холодом «что вы себе позволяете?» или «а плащ мокрый не мешает?..», в крайнем случае пустить удар под дых, но тот, который зажал в душные объятия, решил – делать ему нечего?! – ее поцеловать, когда – кто бы подумал?.. – каким-то чудом подоспел Дьюхарст.

– А ну руки прочь! – гаркнул он над ухом того, что дохнул ей в лицо вонью.

И над ее ухом тоже. Там зазвенело.

– А тебе какой интерес? – нахмурился парень, которого отвлекли от важного дела. – Жентльмен, шо ль?

– Становись в очередь, – хмыкнул тот, от которого Кензи увернулась.

– Отпусти, – зло процедила девушка своему обидчику. – Он из Скотленд-ярда. И я с ним.

– Ты сказок порассказывай, – ущипнул ее в бок первый, умудрившись поднырнуть рукой под плащ.

Кензи двинула его локтем в живот незамедлительно. А Дьюхарст отвесил подзатыльник и воспользовался секундой замешательства, чтоб вытащить и наставить впритык к животу парня револьвер.

– Я бы не спорил, – пожал он плечами. – Отпусти и прочь.

Если бы взглядом можно было бы убить, те двое бы это сделали. Но преимущество и револьвер были на стороне инспектора. Он дернул Кензи за плащ на себя (она провалилась носом в его мокрый насквозь пиджак) и указал обидчикам револьвером направление. По движению лестницы. Те начали проталкиваться вниз, оборачиваясь со злобой, а случайные зеваки отвернулись безразлично.

У Кензи зуб на зуб не попадал. Конечно, в Хайленде всякое случается, но это тебе не лондонская мясорубка, где вселенная забудет твое имя, когда тебя найдут в тоннеле с перерезанным горлом или без волос на заднем дворе «Паризьен». А она верила, что добудет здесь респектабельность и изысканную жизнь! Мун вздрогнула, на щеку неожиданно выкатилась слеза.

Инспектор вздохнул и спрятал револьвер обратно в карман, отстранил девушку, чтобы заглянуть ей в лицо. Неловко стер ту самую слезу со щеки большим пальцем.

– У вас что, документов нет? – всхлипнула Кензи, тем не менее, выдергивая локоть. – Каких-нибудь насчет того, что вы инспектор?

– Для некоторых револьвер – самый убедительный документ, – пожал плечами инспектор, копаясь в карманах. – Испугалась?

Кензи вытерла нос рукавом и хмыкнула.

– Было бы от чего.

– И тянет же тебя распутывать преступления, – не поверил Дьюхарст, – горе луковое.

На сей раз нащупал в мокром пиджаке платок. Ура, в кои веки не забыл. Один, правда. Вытащил его за уголок.

– Держи. В прошлый раз ты дала мне свой, так что возвращаю долг.

– Просто против закона они бы не пошли, а на силу всегда найдется сила. Такие парни – мстительные, поверьте, я знаю, что говорю.

«Не леди» шумно высморкалась и ойкнула, потому что лестница заканчивалась, а ступени сдвигались и исчезали в полу. Не отрывая платка от лица она попыталась засеменить назад, перепрыгнуть…

– Говорю же, горе луковое, – подхватил Дьюхарст ее за талию и, игнорируя выбрыки ногами, поставил на перрон. – Еще и деревня.

Свисток электрического поезда, что не выпускал ни пара, ни дыма, заглушил ответную гневную тираду в духе «сам такой».

* * *

Сутолоку в поезде и последующий подъем из недр земли Кензи Мун пережила стоически. И предпочла бы более не переживать.

– Не полагал, что суфражистка вроде вас боится подземки, – не преминул насмеяться «Колин».

Кензи угрюмо втянула оставшуюся без кепи голову в плечи и вышла под дождь.

– Не отставайте, – бросила она замешкавшемуся под крышей инспектору. – Вы же не сахарный. Какой адрес?

А трясло так трясло, и плащ не спасал.

Под дверями квартирного дома, где проживала Лорелея Блейк, скорчился на ступеньках под узеньким навесом молодой человек. Каким-то образом он ухитрялся избегать намокания в таком положении. Кензи едва не присвистнула, а Дьюхарст подобрался.

– Револьвером не размахивайте и про Скотленд-ярд ни слова, – шепнула ему Кензи и громко поздоровалась: – Доброго денечка!

Молодой человек уныло поднял лицо. Черный плащ Кензи его не ободрил и он собрался было бежать. Но инспектор успел его поймать за шиворот и вернуть под навес, сам втискиваясь туда же.

– Поговорим? – предложил он с каменным лицом.

– Да я… я… – юноша затравленно оглядывался по сторонам и дрожал.

– Случаем не Лорелею заждался? – решила Кензи пойти ва-банк, раз уж такое дело. Влезла следом, стирая со лба налипшую мокрую прядь.

– Д-да… – закивал пойманный.

Мун и Дьюхарст довольно переглянулись.

– Тогда пошли внутрь, – впихнул Дьюхарст свою добычу во входную дверь.

Кензи подумала: если бы он был ее сотрудником, то знал бы про исчезновение и не ждал бы здесь. Значит, он или не знает, что значит – не из издательства парнишка, или знает и покрывает, но тогда бы он не признался…

– А Берту Дейл знаешь? – решила она второй раз подряд ткнуть пальцем в небо.

– Мы вместе посещаем клуб Лорелеи, – с готовностью признался несчастный: Дьюхарст его так и не выпустил.

– Ага! – воскликнул инспектор с триумфом. – А ты знаешь, что…

Но Кензи снова со всей мочи наступила ему на ногу. Рано еще говорить про смерти! Сверкнула на него глазами, инспектор так и умолк, не возопив.

– Тогда почему ты здесь? Разве у вас заседание не сегодня?

– Никто не пришел, – в отчаянии заявил молодой человек, и инспектор наконец отпустил его воротник: пришлось тереть ногу сквозь мокрый ботинок – так больно. – А там… в «Паризьен»… бобби* набежали…

– Ты их не особо жалуешь? – прищурила глаз Кензи.