Текст книги "Тоннель в Паддингтоне (СИ)"

Автор книги: Кейт Андерсенн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Желтые розы. Трубка четвертая.

Часть 4. Рукопись

* * *

В мансардной комнатке было пусто, хоть шаром покати. Только с веревки сиротливо свисало некогда голубое платье Кензи, все еще капая в образовавшуюся лужу. Кровать аккуратно заправлена, на столе – ни пылинки, сурово одинокий стул, никаких вещей.

– Вовсе не выглядит, чтобы она бежала впопыхах, – пробормотала Кензи, заглядывая под кровать. – Учитывая, что любовью к порядку Лорелея вовсе не страдала.

Даже там ни клочка не завалялось, насколько можно судить при неверном свете наступающих сумерек. Не то что рукописей.

– Кто же забрал розы? – забарабанил пальцами по длинному подбородку репортер.

– И зачем Джонс насочинял про прогулку?! – облокотился о стену инспектор Дьюхарст.

Дора присела на стул, Вуд, едва поднялась с колен Кензи – на кровать. И сказал:

– Насколько я понял, что он, что Дидье отчаянно пытались сочинить для Лорелеи Блейк алиби. Но вы их разбили на голову, инспектор, примите мои поздравления.

Дьюхарст с хмыканьем отмахнулся от паясничающего репортера. Кензи заметила, что Дороти обиженно надула губки, но мужчины продолжали свой разговор:

– Отсюда следует, что он знал про убийство и Берты, и Клариссы. Но как?

– Если он был влюблен и звал на свидание, – порассуждал Вуд, – то ничего удивительного, что шлялся рядом. Он же не знал, что неожиданный соперник Дидье зажал записку. Возможно, надеялся до последнего. А там услышал, увидел…

– И, раз она не пришла, то побоялся, что и вправду могла чего-то натворить, вот и рассказал нам сказку… – кивнула Кензи. – Звучит правдоподобно. А вино он с ней пил или нет? Какие дураки и лжецы эти лондонцы!

– Это не только лондонцы, Кензи, их везде хватает, – усмехнулся инспектор. – Я свяжусь с Парижем еще раз и узнаю наверняка про Бретта. Если он не уезжал… То с ним совершенно точно стоит поговорить.

– Мы и так можем к нему наведаться, – сделал заметку в блокноте Вуд.

Дороти Блер обняла спинку стула, положила голову на собственные локти и думала о вопросе Вуда насчет роз. В глаза они не бросались. Вероятность, что кто-то случайно убил девушек одну за другой на заднем дворе патисери и решил обставить дело как розовую серию, заглянул в корзину с отходами, вырыл розы и инсценировал дело, ничтожно мала. Тогда это должен был бы сделать кто-то, кто знал, что розы там и что Лорелея обставила свое исчезновение. По обоим пунктам подходил только Жиль Дидье.

– Насчет Джонса, – с неожиданным упоением продолжал Дьюхарст, кивнув Вуду, – все же, ваша взяла, парень – врун, но на виноватого не похож. Да, насочинял про луну и прогулку – весьма вдохновенно, надо заметить, пытался защитить Лорелею, как мог. Выдал желаемое за действительное. Насчет вечера у нее в комнате – думаю, это действительно был он. Помните, когда мы открыли дверь, он даже не заглянул, будто точно знал, что там увидит. Влюбленный перед открывшимся святым святых так себя не ведет, поверьте. Возможно… он и верит в то, во что хочет, как с этой прогулкой. Только тогда бы и про вино он сразу сказал, а он сначала врал, помните? Не хотел признать своего провала. Да и если бы Джонс убил, зачем бы ее искал, ждал под дождем? Нет, он и вправду хотел найти Лорелею и верил, что она придет.

– Но тогда… тогда ведь он мог видеть и жертв, и убийцу, как вам кажется?

Вуд сделал еще одну заметку под «посетить Бретта» — «допросить Джонса про ночь возле „Паризьен“.

– Если убийца пришел с заднего двора, то необязательно. Или если из дома.

– А девушки как заходили? Неужто с заднего двора? Зачем бы им?

– Из дома мог прийти только Дидье, – выдала Дора. – И про то, где лежат розы, знал только он, а Джонс не догадывался.

Все присутствующие уставились на доселе молчавшую девочку. Кензи взъерошила волосы обеими руками.

– Какая путаница со всем этив враньем! И поди пойми, кто в чем соврал, а в чем сказал правду и как все вышло на самом деле! Интересно, поцеловались они тоже наяву или только в воображении Джонса?..

Дьюхарст неодобрительно поглядел на Кензи и пресек ее размышления:

– А это к делу отношения не имеет.

– Не имеет, конечно, не имеет. Просто… интересно.

Вуд задумчивым взглядом перетек с инспектора на Кензи и обратно. Что он упустил?.. Когда грызня этих двоих сделалась такой душевной? Ему следует волноваться?..

– С чего вы решили, что Бретта нет в стране? – тут же набросился он на Дьюхарста с вопросом вместо ножа.

– Послал запрос телеграфом. Знакомому в национальной жандармерии.

– Если он делает работу так же, как вы, то мы не можем быть уверены, что это именно Бретт.

– Эй, Дятел, не нарывайся! – тут же отделился от стенки инспектор.

Кензи Мун стала между мужчинами, предупредительно выставив руки.

– Инспектор, ну что вы ведете себя, как бандит… Вуд, да… сегодня я видела применение сил инспектора, и лучше не стоит.

– А у нас есть адрес этого Бретта? – подала голос Дороти. – Почему бы не проверить самым надежным способом?

– Уже поздно, – проговорил инспектор, все еще злясь на репортера. – Для визитов. Попробуем завтра.

Кензи спохватилась. За окном и вправду начинало темнеть, и не из-за дождя.

– Действительно… Дороти, нам следует быть дома… В Лондоне, боюсь, в такое время делается небезопасно.

– Я подвезу вас, – сказал инспектор, снимая шляпу и приглаживая волосы рукой, а после водружая ее обратно.

Вуд живо возразил:

– Почему это вы?

– Потому что у меня есть свой экипаж, – непобедимо отбрил Дьюхарст и снял мокрое платье Мун с веревки себе на руку. – Кензи, полагаю, вам пока стоит и дальше поносить костюм а-ля Дидье – платье еще не высохло.

Кензи лишь переглянулась молча с Дороти – что происходит?..

– И мне кажется, Дидье надо прижать вопросами, – еще раз настоятельно сообщила Дора.

– Лягушатник – тот еще скользкий уж, – покачал Вуд головой, сунув карандаш за ухо привычным движением и пряча блокнот в нагрудный карман. – Прижать нам его, кроме догадок, нечем. Как и Джонса. Но и с ним я хочу поговорить, Дьюхарст.

– Завтра, – снова сказал инспектор, подталкивая всех к выходу. – Все завтра. Прошу в экипаж, дамы.

– «Самодвижущийся», – тихо прыснула Кензи.

Но спорить о чем-либо не стала – усталость навалилась неожиданно, как и совершенное отупение.

* * *

До таунхауса Блеров доехали молча и быстро. На *-авеню пару лет назад ввели электрические фонари, и теперь они бодро освещали темные зеркала мокрой мостовой.

– Леди Блер, – подал руку Дороти инспектор предупредительно.

К вящему удовольствию девочки, он так и продолжил ее называть. То ли посмеиваясь, то ли совершенно серьезно.

– Инспектор, благодарю за чудесный день, – изобразила подобие книксена Дороти. – Если бы не наше пари, он бы прошел в скуке и благочестии, как и всякий другой. И пусть вы сейчас впереди, спуску не ждите!

– Дора, – пожурила воспитанницу Кензи скорее ради приличия, чем всерьез.

– Кензи, ваше платье, – подал влажный сверток шотландке сама галантность Дьюхарст.

В окнах первого этажа миссис Митчем многозначительно шевельнулись занавески. Кензи вздохнула – даже это почему-то сейчас ее не заботило так сильно, как следовало бы.

– Благодарю, – в тон Дороти улыбнулась она и взяла платье. – И за то, что довезли. Доброго вам вечера, инспектор.

Дора зевнула, прикрываясь ладошкой. Кензи кивнула инспектору, отчего-то мнущемуся с ноги на ногу, и достала из ридикюля ключи.

– Надеюсь, вы найдете Лорелею, убийцу и рукописи, – слабо улыбнулась она ему и взяла Дороти за руку. – Идем, Дора.

Конец вечера получался довольно смазанным, к тому же, пришлось бы потом отчитываться Матильде Блер, кто их подвозил на самоходном экипаже и почему, а еще отчего сама мисс Мун выглядела как рассыльный.

Но это все завтра. Сейчас же – согреть молока для Доры, уложить спать, а потом… подумать о жизни или… о деле.

* * *

– Кензи, это был самый лучший выходной, – пробормотала румяная не в меру Дора, залезая в кровать. – Вуд такой смешной! Он всем жаловался, что сестра «сбагрила» дочку, пока пошла по магазинам, а ему надо статьи писать, и все его жалели и рассказывали всякое! В городской библиотеке мы дошли даже до кабинета самого директора, представляешь! Такой серьезный дядька…

– Пей молоко, – улыбнулась Кензи, прикладывая руку ко лбу девочки, а потом – к своему. – Не простыла? Не промокла?

– Кензи, ну, как ты можешь о таком! – надулась Дора и облизала пенку с губ. – Он сказал, что Берта Дейл хвастала рукописью, что вот и она написала что-то, и чтобы он глянул…

– Но лоб у тебя теплый, а если ты расхвораешься, завтра мы не пойдем в церковь, тетя Матильда узнает и спросит, где я успела тебя простудить. И директор глянул?

А на душе было как-то тепло, и так уютно просто от ребенка, от того, что есть кого поить молоком на ночь, проверять лоб… И верить, что у тебя есть дом.

– Да, он немного почитал. Говорит, что «дурно пахнет готическими романами». Что убийца у нее идиот, Скотленд-ярд – тоже, и только героиня гений, а слог дурен. Но Кензи-и… мы же встретимся с Вудом и инспектором завтра, правда? Миссис Митчем все равно уже видела самоходный экипаж. Скажешь тете, что это твой кавалер – она ведь тебе не запрещала их заводить?

– Допивай, – Кензи подождала до последнего глотка и забрала стакан.

Подождала, пока девочка уляжется, поправила и подоткнула одеяло.

– Мы с тобой – все же не сыщики, Дора. Оставим работу профессионалам.

– Но я хочу выиграть пари! – заканючила Дора. – К тому же, инспектор тоже не профессионал. Далеко не! А работает сыщиком.

– Отдыхай, – Кензи улыбнулась и повернула газовый рожок: комната утонула в темноте, только за плотной шторой было слышно, как по окну барабанит снова начавшийся дождь. – Утро вечера мудренее.

– Но, пожалуй, он тебе подходит больше, чем Вуд, – донеслось из-за закрывающейся двери с зевком. – Так что пусть будет инспектор, я согласна.

* * *

Кензи опустилась на стул в кухне, массируя виски. Подняла голову, прислушиваясь к дождю. Поежилась.

Что произошло сегодня?.. Благо, она не видела трупов. И все же… если рукопись была еще и дурной – кому она нужна, почему пропала? А потом те, кто на нее мог претендовать, были убиты?

Остался Александр Бретт. Хотя он-то, как знаток, вероятно, разберет, что Лорелея Блейк лишь графоман. Его бывшая пассия – фу, как противно.

Кензи не выдержала и отправилась на кухню вскипятить чаю. А заодно – записать все факты. Точнее, именно записать все факты. Пока дело не будет раскрыто – разве можно спать спокойно?.. И за Дору не переживать?..

Керосинка запыхтела, а девушка уселась за стол.

1. Лорелея инсценирует собственную смерть/исчезновение из-за обиды на измену А.Бретта.

2. Берта Дейл и Кларисса Тернер, якобы подруги Лорелеи по клубу, являются одними из многочисленных пассий А.Бретта.

И им, получается, было не обидно, что он их не любил? Странные создания. Лорелея же верила в светлую любовь и все такое? Идеалистка? Ну… такая точно не могла убить даже в наказание, еще и обставить все с розами. Это слишком.

Нутро требовало исключить Лорелею из списка подозреваемых. Тем более, она вряд ли могла задушить бечевкой и не знала про выброшенные Жилем розы. Или знала? Но что с нею стало?..

Кензи постучала карандашом по столешнице, изучая узор на обоях. Это не факт, конечно, только интуиция. Недостаточно. Идем дальше.

3. Джек Джонс, влюбленный в Лорелею безответно (и с таким характером – точно без перспектив), раскрывает ей карты про измену подруг, Бретта, предлагает сделать эту самую инсценировку и всячески помогает.

Классический влюбленный, воздыхатель и несчастная пешка в жизни. Такой убивать не станет, еще и с розами, разве что ради мести за предательство любимой. Но тогда он бы изобрел или нечто собственное, или в панике бы убежал, а не плел им и резал косы да таскал из протухшего ведра розы. Опять же, вряд ли Жиль признался ему, что их выбросил, и на задний двор не впустил бы.

4. Жиль Дидье, также питающий к Лорелее нежные чувства, пускает ее укрыться на чердаке «Паризьен», прячет записку Джонса и выбрасывает розы. Находит оба трупа и не в курсе, как они туда попали. Еще и обманывает, что с ними незнаком.

Обманывал ли?.. Или просто не хотел, чтобы их связали с Лорелеей? Умолчал и про то, что в тот день Лорелея скрывалась на его чердаке – в свете тайного и безнадежного воздыхания это не так ужасно.

Но существовала еще рукопись, и словно в ней и была вся соль.

5. Лорелея пишет готический бульварный роман на основании «розовых статей», отдает рукописи подругам из библиотеки и любимому из издательства ради «продвижения», до того, как узнает об измене.

6. Рукопись № 1, 2 и 3 исчезает.

Стоит проверить, что сталось с рукописью Бретта. И что в принципе в этой рукописи. Спросить редактора?.. Того, что ее якобы прочел. Кензи поставила одну и вторую галочки. Спохватилась – вода уже начала кипеть.

Чай заваривала машинально, как станок на фабрике.

Разве не попыталась бы Лорелея вернуть рукописи? Она бы попыталась. Коль это ее детище, то, на что она возлагает надежды, а попало к отбросам общества…

Кензи тихо засмеялась. Прав был Колин, сказав, что они похожи. Она бы забрала и оставила тех с носом. Лорелея ведь вряд ли считала, что получился у нее «дурной готический роман». Она собиралась издать «шедевр» о нашумевшем.

Но куда она пошла, когда сбежала от Дидье после первого убийства?.. Может быть, именно за рукописью? А может, не сбегала никуда?.. Было ли ей к кому идти?

К… Бретту?.. Который якобы уехал на континент?..

А ведь это была бы хорошая идея! Раз у Александра были ключи от ее квартиры, может, это взаимно? Отличная возможность забрать хотя бы одну рукопись.

Как жаль, что ночь задерживает и сделать сейчас ничего нельзя… Придется ждать, пока она не кончится. Мун зевнула. А вот случиться за это время может очень даже многое. Ее новый столичный мир встал с ног на голову.

А в одежде рабочего удобно – было последней яркой мыслью.

* * *

– Мисс Мун, – суровый надтреснутый голос заставил вздрогнуть всем телом, дернуться, будто провалившись.

От движения затекшей шеей где-то за ушами больно щелкнуло. Кензи сморгнула: миссис Матильда Блер опиралась на трость и внушительно возвышалась по ту сторону стола. Ее работодатель. Ха… всегда такая строгая, сухая в механизме как чувств, так и скелета: улыбка на выхолощенном лице миссис Блер – редкий гость, а осанка и посадка траурного платья безупречны. В ухоженной руке миссис Блер сжимала листок бумаги, а за ее спиной в окне серело дождливое раннее утро; фонари, должно быть, погасили не более четверти часа назад.

Матильда Блер имела склонность нагрянуть ни свет ни заря, свято веруя, что любая уважающая себя женщина должна вставать с рассветом, а лучше – еще до него. И приниматься за дела. Например, проверять работу нерадивых гувернанток.

– Миссис Блер?.. – сонно проговорила Кензи, пытаясь сбросить с себя сон, вспоминая, что она заснула на кухне, в мужской одежде, записывая собственные версии дела Лорелеи.

Версии!

Именно они были на том клочке бумаги в руке миссис Блер. Кензи досадливо цокнула языком и вскочила, запоздало протягивая руку за листком.

Миссис Блер этого только и ждала, потому как потрясла бумагой и ледяным голосом поинтересовалась:

– Что это такое?

Сейчас, Кензи Мун, ты вылетишь из этого благосклонного некогда к тебе дома.

– Миссис Блер… – собственный голос прозвучал как овечье блеяние. – Это мои… записи. Не соблаговолите…

– Миранда Митчем говорит, вчера вас привез домой джентльмен, – торжественно добавила новый факт в копилку грехов миссис Блер и, шумно отодвинув стул, села. – Куда вы ездили в дождь? И что это за джентльмен? Завела себе кавалера?

Кензи сцепила пальцы. Вот о чем надо было думать вчера, а не версии калякать… И неожиданно ответила вчерашними словами Доры:

– Вы не говорили, что вы против. Он инспектор из Скотленд-ярда.

– А кто сказал, что я против, – неожиданно смягчилась миссис Блер и опустилась на стул по другую сторону стола. Жестом предложила девушке последовать ее примеру.

Вот. Инспектор Скотленд-ярда – это вам не бирюльки.

– Вот, значит, кто присылал тебе цветы все это время. Но бросать ребенка ради кавалера, даже если он инспектор…

– Если миссис Митчем не упомянула, мистер Дьюхарст привез нас обеих. На самоходном экипаже, – ввернула Кензи на всякий случай.

Прости, Колин, сейчас твоя любовь к выпендрежу – как нельзя кстати.

– Так что «ребенок», как вы выразились, весь день был со мной.

– Дороти присутствовала на вашем свидании? – поползли наверх брови миссис Блер. – Ты отдаешь себе отчет, вертихвостка? Мало того, что Энтони таскал ее всюду, где ему вздумается, так…

– Что вы, мадам, какое свидание! Мы лишь случайно встретились в чайной, а затем отправились на… прогулку, – поспешно заверила женщину Кензи. – Дора страдает от скуки, если в субботу мы не выходим на прогулку, а тут такой случай.

Миссис Блер задумалась. Покосилась вновь на исписанный карандашом листок.

– Хм, такой случай?..

– Это… мои личные заметки… хочу книгу написать, – жалкая попытка то ли удалась, то ли в данный момент миссис Блер интересовало другое:

– Ты подумала, что будет с Дороти, если ты выскочишь замуж?

– Замуж?

У Кензи Мун отвисла челюсть.

– Любой кавалер этим заканчивается. Или ты, – сдвинула брови Матильда Блер, – женщина легкого поведения?

Настал черед Кензи сердиться. Она порывисто вскочила.

– Миссис Блер, если вы намерены меня оскорблять, то, как бы ни была эта работа хороша, ноги моей…

Матильда Блер примирительно подняла ладонь в перчатке, останавливая поток слов.

– Хорошо, я услышала тебя. Что бы ты ни думала, Кензи Мун, я не ханжа. Иначе не взяла бы никому неизвестную шотландку в дом после смерти брата. И я могу закрыть глаза на многое, – при этом она окинула оценивающим взглядом одеяние Кензи, – пока Дороти здорова и не подвергается тлетворному влиянию. Инспектор Дьюхарст, говоришь… У него было время шататься с вами всю субботу после того жуткого убийства в «Паризьен»?.. – миссис Блер снова взглянула на листок. – Сдается мне, вы были не на прогулке, и это – не твои фантазии…

На лестнице раздался шум. Точнее, топот мелких ног.

– Тетя! – прямо оттуда закричала Дора. – Не смейте увольнять Кензи!

И Дора – в ночной рубашке! – совершенно недопустимым образом съехала по перилам. Кензи хлопнула себя по лбу и закрыла глаза. Теперь точно все.

Миссис Блер еще не успела ничего возразить, все давясь не то возмущением, не то удивлением, а Дороти с неубранными волосами продолжила свою пламенную речь:

– Да, у нее кавалер – инспектор Дьюхарст, и мы немного ему помогли вчера. И сегодня тоже. И завтра. Может быть, Кензи и не выйдет за него, а может, выйдет. Все в руках Господа. Но, честное слово, если вы ее прогоните, то я… – Дороти на миг запнулась и почесала лоб, – даже не людях вести себя как леди не стану. Вы ведь этого хотите? Чтобы репутация Блеров и все такое было в порядке? Ну, так все в порядке! И будет, только если Кензи останется! Иначе – я сбегу, я буду делать, что хочу, я никого слушать не стану, я…

Миссис Блер наконец усмехнулась. Перевела взгляд с одной молодой особы на другую и обратно. Раньше за Дороти такого упрямства не водилось.

– Я и не собиралась ее увольнять. Скажите пожалуйста, как спелись… И ты всегда пляшешь под ее дудку? – спросила пожилая дама у Кензи.

– Нет, не всегда… – Кензи запнулась. – Обычно Дороти очень примерна.

Вот так люди и врут в Лондоне.

– Кензи тоже, – кивнула Дора. – На людях мы ведем себя хорошо, а остальное – кого волнует?

– Кто это может подтвердить? – подняла бровь миссис Блер.

– Да кто угодно! – горячо отозвалась Дороти. – Миссис Митчем даже сказать кроме джентльмена было не про что – я ведь права?

– Вся в отца, – мотнула головой со вздохом миссис Блер. – А если случится что? – и положила записи Кензи на стол. – Убийства и леди – это несочетаемо не только из-за дурного тона.

– У нас есть инспектор Дьюхарст, – лукаво улыбнулась Дороти. – И мы осторожно. Мы только разговариваем, – она бросила мимолетный взгляд на Кензи, – и делимся мыслями с инспектором.

– Все равно я против, – отмела доводы миссис Блер. – Кензи, сделай нам всем чаю. Придется пересмотреть наш договор.

– Я сбегу! – сложила руки на груди Дороти, морща брови враждебно.

– Теперь, когда дела Энтони улажены, я вижу, что мне не по средствам содержать своих детей, дом в столице и платить тебе пособие, – проигнорировала племянницу Матильда. – Разумнее всего продать дом, тебя уволить, а Дору забрать к себе за город. С кузенами она найдет общий язык, я уверена.

Кензи похолодела. Миссис Блер была вдовой, вернула себе девичью фамилию и растила сорванцов тринадцати, десяти и семи лет за городом. Дора вскрикнула и закрыла рот обеими ладошками.

– Как видите, дело даже не в вашем инспекторе, – поднялась миссис Блер.

И обернулась через плечо. На ее лице на миг появилось подобие усмешки. И сделалось как-то еще более неуютно.

– Есть, конечно, и другой вариант, который, полагаю, вам обеим понравился бы больше.

– Какой? – выдохнули одновременно и Дороти, и Кензи.

– Я оставлю дом. И даже буду оплачивать ренту, но не твое пособие, Кензи. Тебе придется найти приличную работу. Ты станешь содержать себя и Дору.

Теперь миссис Блер повернулась всем корпусом к растрепанным девушке и девочке. На лице ее застыло торжественное выражение.

– Но не думайте, что теперь вы вольны делать, что хотите. Миссис Митчем будет писать мне – вы ведь понимаете? Дороти Блер должна выглядеть приличной девочкой. В письмах и где угодно. Ее гувернантку также должны уважать в обществе. Малейшее пятно на репутации – и я продаю дом и забираю Дороти. В остальном меня не волнует, чем вы станете заниматься.

Кензи Мун скривилась:

– И вам… все равно, что происходит в жизни племянницы?

– У нас так было всегда, – ответила ей Дороти, махнув рукой легкомысленно. – Тетушка, я не мешаю вам, вы не мешаете мне – все идеально. Но вы должны дать Кензи месяц на поиски работы. И еще… пусть она будет моим опекуном, а не гувернанткой.

Миссис Блер округлила глаза.

– Зачем…

– Вы же хотите, чтобы репутация Блеров была безупречна? – властно подняла брови Дора, совершенно так же, как сама миссис Блер несколько минут назад. – Я сирота, моей тете я стану обузой. Так же как и тетя мне, но об этом говорить нельзя. Передать права на опекунство моей гувернантке, которой я не безразлична – единственное приличное решение, вы не находите?

Матильда Блер посмотрела на Кензи, что так и застыла у стеночки. Забыв про какой бы то ни было чай.

– Папа вам не приносил ни денег, ни уважения. Мы с Кензи, по крайней мере, их точно не заберем, – продолжала гнуть линию Дора. – Если вы против, то и говорить не о чем, я сейчас же расскажу миссис Митчем, что…

– Тогда ты поедешь со мной, – возразила, сощурившись, миссис Блер.

– Вам выгодней свалить меня на Кензи, – пожала Дора плечами. – Не упирайтесь, так ведь всем будет проще.

Кензи поняла в тот момент, что шантаж Доры вчера в «Паризьен» – это цветочки. Стать опекуном?.. Такой чертовки?..

– Но Кензи должна согласиться, – услышала она, как сдалась Матильда Блер.

И свой неожиданный ответ:

– Я согласна.

А потом – звонок во входную дверь.

* * *