Текст книги "Ночная охота (ЛП)"

Автор книги: Кей Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

9

АДРИАННА

Щ

елчок закрывающейся двери за мной не приносит облегчения. Я напряжена, сжата в узел из эмоций, которые я не могу расшифровать достаточно, чтобы попытаться их подавить.

Возможно, своим безрассудным поступком по отношению к декану я только что создала еще большую мишень на своей спине, но я отказываюсь сожалеть об этом. Я не дрогну. Я не покажу страха. Я больше не буду им подчиняться. Не после того, как они поставили под угрозу безопасность моей семьи. Той самой семьи, которая призывает меня к более спокойному подходу. Мудрые слова отца щекочут мой разум, но сейчас я не собираюсь прислушиваться к разумному варианту.

Звенит звонок, объявляя начало моего первого урока, и я чертыхаюсь себе под нос, прежде чем направиться по коридору. Я даже не успеваю дойти до угла и повернуть к своему классу, как слышу свое имя. Глубокий мужской голос заставляет меня остановиться, но я быстро отгоняю от себя мрачные мысли и поворачиваюсь, чтобы увидеть Фэйрборна, направляющегося ко мне.

Не могу удержаться и оглядываюсь вокруг него, чтобы убедиться, что Боззелли здесь нет, но с облегчением обнаруживаю, что он один.

Он кивает, чтобы я продолжала идти. – Давай не будем задерживаться здесь, чтобы она не передумала, – бормочет он, идя в ногу со мной.

Мои брови вопросительно поднимаются, когда я смотрю на него. Он выглядит измученным. Этому человеку нужно хорошенько выспаться. Многократно, если судить по мешкам у него под глазами. Он выглядит примерно так же дерьмово, как я себя чувствую.

– Передумала на счет чего? – спрашиваю я, когда он не сразу развивает свою мысль, заслужив мягкую улыбку и вздох.

– На счет того, что она позволила нам выйти из своего проклятого кабинета.

– Она не может…

– Она может делать все, что ей заблагорассудится, Адди. Шансы на то, что ее настигнут какие-либо последствия ее действий, ничтожно малы; не забывай об этом, – предупреждает он, и его брови хмурятся от неуверенности.

– Почему она вызвала меня, чтобы поговорить о Вэлли? Я действовала в рамках самообороны. Вэлли тоже будут допрашивать по этому поводу? – Гнев вибрирует в моих венах, пока я смотрю прямо перед собой. Несколько студентов, заполняющих коридоры, расступаются, явно ощущая исходящие от меня флюиды «отвали, нахуй».

– Я думаю, мы оба уже знаем ответ на этот вопрос. – В тоне Фэйрборна чувствуется нотка юмора, которая застает меня врасплох. Когда я смотрю на него, то вижу широкую ухмылку, растянувшуюся на его лице, что резко контрастирует с человеком, который только что вышел следом за мной из кабинета Боззелли. Я вопросительно наклоняю голову, и он понимает намек. – Из всех Рейганов до тебя, клянусь, это была лучшая демонстрация неповиновения, которую я когда-либо видел. Если бы твой отец был здесь, его челюсть от благоговения волочилась бы по полу, – размышляет он, заставляя мое сердце пропустить удар, когда я моргаю, глядя на него.

– Мой отец, скорее всего, прочитал бы мне лекцию о том, как оставаться спокойной и собранной, – поправляю я, и он качает головой.

– Есть время и место для спокойствия и собранности, и есть время и место для силы и неповиновения. Ты определенно обладаешь даром понимать, когда и что нужно. – Я изумленно смотрю на него, потеряв дар речи, пока его слова доходят до меня. – Если бы ты вела себя спокойно и собранно в той комнате, ты бы дала ей преимущество, которого у нее и так было достаточно, ты согласна?

Я киваю, все еще не находя слов, когда мы останавливаемся у класса, в котором мне нужно быть. Мои губы изгибаются, когда я смотрю на него снизу вверх, а в его глазах мерцает огонек гордости, и я не знаю, как это принять. Отвлекаясь от разговора, я перевожу тему на него.

– Хочешь, я извлеку твой «поцелуй смерти»?

Его улыбка смягчается, больше не достигая глаз, и он качает головой. – Для этого тоже будет время и место, но я не думаю, что это сейчас.

– Скоро, – обещаю я, и он кивает.

– Скоро. – Он протягивает ко мне руку, что почти выглядит как попытка обнять, но я не двигаюсь, так что он быстро убирает руку. – Позволь мне объяснить профессору, почему ты опоздала, чтобы у тебя не было проблем, – предлагает он, разворачиваясь на пятках и входя в класс без промедления, оставляя меня следовать за ним.

В голове все еще крутятся его комментарии, когда мой взгляд останавливается на Рейдене. Красный плащ, накинутый на его плечи, должен быть единственным красным флагом, который мне нужен с этим парнем, но, кажется, я слишком легко могу забить на него.

– Ты в порядке? – он произносит одними губами, и сжав челюсти, когда несколько раз обводит меня взглядом с головы до пят.

– Я в порядке, – ворчу я, напоминая себе, что определенно все еще ненавижу его задницу. Одна-единственная мысль о Норе – и мое сердце сжимается и наполняется ужасом, подтверждая мои чувства к нему.

Флора слегка машет мне рукой, и я вспоминаю, что она понятия не имеет обо всем, что произошло за такой короткий промежуток времени. Это разговор, которого я не боюсь. Я знаю, что она будет той поддержкой, которая мне нужна, но только после того, как я поддержу ее. Я не забыла начало недели и странную атмосферу между ней и Арло.

– Присаживайтесь, мисс Рид, – говорит профессор, когда Фэйрборн выходит из класса, и я так и делаю, устраиваясь между Броуди и Криллом, избегая их взглядов.

Рука Броуди мгновенно скользит по спинке моего стула, в то время как татуированная рука на столе на дюйм приближается ко мне. Инстинктивно хочется отстраниться, потребовать пространства и увеличить дистанцию между нами, но вместо этого я держу рот на замке. Их близость почти… успокаивает. Я не знаю, что с этим делать, но я решаю, что находиться в их окружении не так уж плохо.

Профессор продолжает урок, обсуждая, что замок символизирует для королевства и как его важность глубоко укоренилась в наших сердцах, связывая нас с Фладборн. Его слова входят в одно ухо и выходят из другого. Ничего не задерживается, пока я чувствую, словно становлюсь меньше.

От могущественной фейри, которая только что стояла лицом к лицу с Боззелли, до искалеченной студентки среди толпы всего за несколько минут.

Чувство не исчезает, а только усиливается, ложась тяжелым грузом на мои плечи, даже когда один предмет сменяется другим. Четыре стены, окружающие меня, меняются, но чувство внутри меня – нет. Все, что было на повестке дня сегодня на этих занятиях, теряет для меня смысл, когда все становится однообразным.

Сейчас я чувствую себя еще более не в своей тарелке, чем когда моя истинная личность была раскрыта для всей академии. Я знаю то, чего не знала тогда. То, что изменило меня в корне. То, что я не хочу признавать, но не могу не принять.

С каждым мгновением я чувствую, как отключаюсь от окружающего мира, и мой разум начинает играть со мной злые шутки, поглощая каждую частичку меня.

Моя мать – волчица.

Волчица из стаи Кеннера.

Мой отец – фэйри.

Королевский фэйри.

А я… кто?

Продукт любви? Невозможно. Не после того, как все пошло наперекосяк.

Полукровка? Один этот термин заставляет мою кровь закипать.

Под всем этим я все та же. Где-то в глубине души я знаю это, но здесь, в этот момент, когда мой разум терзает каждый мой вздох, я не чувствую себя прежней.

Мне нужно избавиться от этих мыслей.

Крепко зажмурив глаза, я пытаюсь заземлиться, но ничего не помогает. Приближается обратный отсчет до обеда, обещая мне минутку передышки среди этого безумия, но кажется, что время остановилось.

Я не знаю, кто я. Я не уверена, что плащ, накинутый на мои плечи, подходящего цвета.

Серый.

Зеленый.

Серый и зеленый?

Я ничего не знаю.

Блядь. Блядь. Блядь. Блядь. Блядь.

Я никогда не ощущала, что мое место где-то еще, кроме как рядом с моей семьей, но сейчас все стало еще хуже. Я не знаю, как все исправить.

Чья-то рука опускается на мое бедро, вырывая меня из навязчивых мыслей, и я резко поднимаю голову, чтобы обнаружить, что Крилл мягко улыбается мне, но я не упускаю из виду то, как нахмурены его брови.

– У тебя все в порядке, принцесса? – его голос звучит хрипло, когда он шепчет.

Я пытаюсь подавить нарастающее напряжение, но все, что я могу сделать, это покачать головой. Его хватка на моем бедре усиливается, немного приближая меня к настоящему, и я умудряюсь сделать глубокий вдох, а затем еще один.

Мои губы приоткрываются в попытке выразить то, что происходит у меня в голове, но мои мысли прерывает пронзительный звонок, разносящийся в воздухе.

Я откидываюсь на спинку сиденья, задыхаясь при каждом подъеме и опускании плеч.

Что, черт возьми, со мной не так?

Кажется, я не могу заставить свой язык работать достаточно, чтобы задать этот вопрос вслух, когда Крилл поднимается на ноги. Он протягивает мне руку, его витиеватые татуировки манят меня, и я остро ощущаю присутствие Броуди рядом со мной.

Вспышка красного передо мной подтверждает, что Рейден тоже близко, и этого достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю, за который я так отчаянно цеплялась. Но в мгновение ока что-то зеленое проносится у меня перед глазами.

Из моего желудка поднимается тошнота, – слишком знакомое чувство на данный момент, – и мгновение спустя мир вращается вокруг меня, и меня ставят на нетвердых ногах.

Моргая, мне требуется несколько попыток, чтобы мой взгляд остановился на напряженной линии челюсти сердитого волка.

Кассиан.

– Давай поговорим, Альфа.

10

КАССИАН

У

меня подергиваются мышцы от эмоции, которую я изо всех сил пытаюсь понять или хотя бы сдержать, и чем дольше я стою неподвижно, не предпринимая никаких действий, тем хуже становится. Конечно, сейчас все утихнет. Должно.

Этим утром я наблюдал, как она следовала за Боззелли, уступая тому Аду, который она готова была на нее обрушить. Я наблюдал, как она возвращалась, ссутулив плечи, словно вес, который она несет на своих плечах, увеличился. Я не думал, что такое возможно. А еще я видел, как с каждым мгновением она все больше замыкается в себе.

С меня хватит.

Чертовски достаточно.

Положив руки ей на поясницу, я не могу сдержать вздоха, срывающегося с моих губ, когда смотрю на нее сверху вниз. Она дрожит в моих объятиях, перемещение подействовало на нее, как обычно, и это почти забавно.

– Насколько плохо ты себя чувствуешь? Могу я тебя отпустить?

– Не издевайся надо мной, – ворчит она, раздраженно толкая меня в грудь, но ее пальцы быстро вцепляются в мою футболку, что удержать равновесие.

– Никаких издевок, – выдыхаю я, кладя руки ей на бедра, чтобы поддержать ее, но это только заставляет ее закатить глаза.

Она делает шаг назад, и я с большой неохотой отпускаю ее, слегка приподнимая руки в знак капитуляции. Проведя рукой по лицу, она поднимает лицо к небу, где сквозь нависающие над головой деревья пробивается небольшой луч солнечного света.

– Разве у нас не было разговора о том, что ты больше не должен так со мной обращаться? – заявляет она, опуская взгляд на меня и приподнимая бровь.

Я не поощряю продолжение ее раздражения, поэтому пожимаю плечами и отворачиваюсь от нее. – Я не помню.

– Конечно, не помнишь. Ты вообще что-нибудь помнишь? – огрызается она, продолжая настаивать, но я вижу, как дрогнули ее глаза, когда я встретился с ней взглядом, и в моих зрачках вспыхнул жар.

– Я помню, какая сладкая у тебя киска.

Ее челюсть отвисает, когда она смотрит на меня.

Хорошо. Она слушает. Ее реакции – это все. Ее поведение меняется. Исчезла оболочка, которая всего несколько мгновений назад скрывала женщину, стоявшую передо мной, а на ее месте теперь– пылает ад.

Фейерверк.

Воин.

Моя альфа.

– Что мы здесь делаем, Кассиан? – Она оглядывает лес, каменную тропинку неподалеку и знакомое поваленное бревно в шаге от нее.

– Присаживайся.

– Зачем? – Ее брови в замешательстве сводятся, когда она смотрит на меня в ожидании ответов.

– Ты можешь просто, блядь, присесть? – Ворчу я, вечно разрываясь из-за того, что она упирается на каждом шагу. Какая-то часть этого заставляет мой член твердеть, но другая часть умоляет меня сломить ее, доминировать над ней, подчинить ее. Но вероятность этого ничтожно мала. Она слишком сильна, но, может быть, в спальне…

– Ты можешь следить за своим тоном? – язвит она, возвращая меня в настоящее, и я закатываю глаза.

– Нет.

– Тогда, я не могу присесть, – выплевывает она, складывая руки на груди, и ее взгляд темнеет.

Я двигаюсь прежде, чем она успевает сказать еще хоть слово, обхватывая ладонью ее киску через штаны. Ее вздох эхом отдается в моих ушах, и я наслаждаюсь этим звуком. Он разжигает во мне волчью натуру так, как ничто другое никогда не разжигало.

– Сядь, Альфа. – Я смотрю на нее сквозь ресницы, замечая, как она упирает руки в бока и надувает свои сладкие гребаные губки.

– Разве не альфа устанавливает правила?

– Это не правило, это приказ.

Ее зрачки расширяются, несмотря на сдерживаемую ярость, сверкающую в изумрудных глазах.

– Я не слишком хорошо на них реагирую, – предупреждает она, и я крепче сжимаю ее киску.

– Я рекомендую привыкнуть к ним, – шепчу я, на мгновение переводя взгляд на ее губы, прежде чем снова встретиться с ее притягательными глазами. В них плещется обещание желания, но всякий раз, когда я приближаюсь слишком близко, один из нас так и не решается прыгнуть.

– Или что, ты продолжишь тереться ладонью о мой клитор? О, нет. – Она подносит руку к губам, притворно ахая, в то время как ее глаза озорно блестят.

– Жаль, что твой рот не такой сладкий, как твоя киска. Вместо этого он полон дерзости. Немного горьковатой, если хочешь знать мое мнение. Итак, ты собираешься усадить свою задницу или нет? – Мы теперь так близко, что кончики наших носов соприкасаются друг с другом.

Она приподнимает голову, и ее губы касаются моих, пока она говорит.

– Я горькая до глубины души, Кассиан. Не забывай об этом.

По мне пробегает дрожь от ее слов, а мой член подергивается, отчаянно желая почувствовать ее. Я поднимаю руку к ее щеке, готовый взять контроль в свои руки, но она мгновенно вырывается из моих объятий, опускаясь на бревно с самодовольной усмешкой на губах.

Эта прекрасная, порочная…

Блядь.

Я ненавижу игры, но ее игры… ради них я живу.

Я срываюсь с места, прежде чем поддаться своим желаниям, вместо этого сосредоточившись на выполнении миссии, которую я поставил перед собой, прежде чем снова оказаться перед ней, с бутербродами в руках.

Два идеальных сэндвича с индейкой и швейцарской булочкой, разогретые и завернутые в фольгу. По одному в каждой руке. Я с интересом наблюдаю, как она переводит взгляд между ними.

– Обед.

– Обед, – повторяю я, протягивая ей один сэндвич, занимая место справа от нее. Она продолжает смотреть то на сэндвич, то на меня, но я слишком голоден, чтобы продолжать эту милую перестрелку взглядами. Я разворачиваю свой сэндвич и кусаю, постанывая от удовольствия того, насколько вкусно их всегда готовят «У Джейни».

Она молча следует моему примеру. Мы сидим в уютной тишине, и в моем теле разливается спокойствие, которое мне не знакомо. Это из-за нее, я знаю, но не понимаю, как и почему, просто я чувствую его только в ее присутствии.

И даже тогда это мимолетное ощущение. Потому что большую часть времени мы проводим в гневе или истощенные.

В основном в гневе и истощенные.

Лучшим из возможных способов.

– Почему? – Ее слова – чуть громче шепота на ветру, которые я не уверен, что услышал бы без моего обостренного слуха, но это вопрос, на который у меня нет ответа.

– Я не знаю, – признаюсь я, сминая остатки фольги в руке и бросая на нее взгляд краем глаза.

– Ты не знаешь. – Ее брови приподнимаются.

– Нет.

Она поджимает губы, глядя на меня с некоторой неуверенностью, которая почти выбивает из колеи, а я еще даже не открыл рот, чтобы сказать то, ради чего я ее сюда привел.

– Итак, что же тебя гложет?

– Ты спрашиваешь об этом меня? Ты? – возмущается она, стряхивая крошки с рук, в то время как ее глаза по-прежнему прикованы ко мне. Вместо ответа я поворачиваюсь к ней с многозначительным взглядом, заставляя вздохнуть, и она отворачивается. – Ничего.

– Чушь. Собачья.

Она усмехается, качая головой и глядя сквозь деревья, стараясь смотреть куда угодно, только не на меня. – Ничего, о чем я хотела бы с тобой поговорить.

– Что ж, я рад, что ты прояснила ситуацию, но это не значит, что мне не насрать на то, с кем ты предпочла это обсудить.

– Приятно слышать. – Я не вижу ее глаз, но знаю, что она закатила их. – Итак, – настаиваю я, когда она не раскрывает свои терзания.

– Итак, – повторяет она, откашливаясь и устраиваясь поудобнее на бревне.

– Тупость тебе не идет.

– Спасибо. – Она улыбается, ее губы изгибаются от веселья, но я не обращаю на это внимания, не сейчас, когда я все еще вижу тень в ее глазах.

– Это из-за того, что ты беспокоишься за свою семью?

Меня встречает тишина.

– Это из-за того, что Рейден – это… Рейден?

Ее нос подергивается, но по-прежнему ничего.

– Это из-за того, что сказала Боззелли?

Шансов мало, но тишина, которая продолжает меня встречать, подтверждает, что она не дрогнула под угрозами этой сучки.

У меня сводит челюсть, варианты сводятся практически к нулю, пока я оцениваю ее. Я потрясен, что уже придумал столько причин, но думать о любых других становится еще труднее. За исключением одной мысли.

– Это все из-за того, что ты узнала, относительно волка? – Ее позвоночник напрягается, подтверждая то, что больше всего задело ее за живое. – Это из-за волка. – Она смотрит вдаль, еще больше избегая моего взгляда. Я пытаюсь взглянуть на ситуацию ее глазами, но не вижу дальше кончика собственного гребаного носа. Нет смысла тратить на это время, когда я могу просто спросить ее об этом. – Что в этом вызывает у тебя проблемы?

Она усмехается, и ее ноздри раздуваются, когда она качает головой. – Проще спросить, что не вызывает у меня проблемы, – ворчит она, и я хватаю ее за подбородок, немедленно привлекая ее взгляд к себе. Ее веки полуопускаются, из нее сочится печаль, поэтому я усиливаю хватку, заставляя ее смотреть мне в глаза.

– О чем бы ты ни беспокоилась, мы можем все это уладить. Поговори со мной, и, возможно, это поможет тебе разобраться. – В моей голове это имеет смысл, но произнося это вслух… черт.

– Как мне смириться с тем, что моя мать – волчица, а я… кто бы я ни была? Это меняет все во мне. – Я не могу сказать, адресованы эти слова мне или ей самой. Ее глаза устремлены на меня, но они расфокусированы.

– Как? – спрашиваю я, отчаянно пытаясь вернуть ее в настоящее.

– Что?

– Как это меняет все в тебе?

Она моргает. Раз. Два. Ее взгляд останавливается на мне, и она хмурит брови. – Просто меняет.

– Конкретнее, – настаиваю я, наблюдая, как ее ноздри раздуваются от раздражения.

– Уйди, Кассиан. – Она отбрасывает мою руку, но ее успех недолговечен, потому что я снова сжимаю ее.

– Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, в чем проблема. – Моя хватка на ее подбородке усиливается, отчего у нее приоткрываются губы, но она по-прежнему не сдается.

– Я не говорю, что есть проблема. Я говорю, что у меня выбили почву из-под ног, и я не знаю, как сейчас найти твердую опору. Очевидно, я наполовину волчица, но это никогда и никак не проявлялось внутри меня. Как это вообще возможно? И как мне теперь найти свое место здесь, в академии?

Вот оно. Это тяжким грузом лежит на ее плечах, отравляя воздух вокруг нее.

Я цежу сквозь зубы. – Ты думаешь, кто-то сделал что-то нарочно?

Она пожимает плечами. – Это единственный вариант, который я могу придумать, а мой отец был еще более неуверен, – признается она, опуская внутренние стены всего на дюйм.

– Он знал?

– Он знал, – шепчет она с легким оттенком разочарования на губах.

– Что ты при этом чувствуешь? – Я хочу знать. Я хочу помочь ей. Я хочу забрать все это.

Но несмотря на жгучее желание внутри меня, она качает головой. – Я не могу углубляться еще и в это, когда и так вишу на волоске.

– Если бы ты оперлась на меня, возможно, это не было бы так тяжело для тебя, – бормочу я, пульс звенит в ушах, а мои когти сидят прямо под поверхностью, отчаянно пытаясь вырвать у нее ответы.

– Уровень надежности, который, как ты думаешь, у тебя есть, почти смешон, – говорит она с насмешкой, сжимая челюсти под моей хваткой.

– Не пренебрегай этим, Адди. Не пренебрегай мной.

Воздух вокруг нас сгущается, мои слова повисают в воздухе, пока я безмолвно умоляю ее о большем, но получаю не слова.

А ее губы.

11

АДРИАННА

Я

не знаю, хочу ли я, чтобы он замолчал, или чтобы его губы прижались к моим, но вот я снова теряю себя в нем.

Не из-за его рычащей ауры.

Не из-за того, как идеально он сжимает мою киску.

Не из-за огня в его глазах, который вибрирует в его хватке на моем подбородке.

Нет.

Это из-за его гребаных слов.

Слов. Кассиана.

Это не может быть реальностью, но невозможно не углубить наш поцелуй.

Его хватка на моем подбородке усиливается, а его свободная рука снова находит путь к моему естеству, раздвигая мои бедра, даже под таким углом, делая меня бессильной в его объятиях, когда наши губы сливаются.

В каждом касании наших губ нет ничего легкого, они наоборот каким-то образом становятся сильнее, жестче, острее.

Мои ладони прижимаются к его груди, и его грудные мышцы твердеют под моими прикосновениями, а мои пальцы впиваются в его футболку. Я должна оттолкнуть его, – вот что говорит мой мозг, но у моего тела совершенно другие планы.

Еще. Еще. Еще.

Жар поглощает меня, когда хватка Кассиана на моем подбородке наконец ослабевает, но только для того, чтобы он мог обхватить рукой мой затылок, контролируя меня еще больше.

Его зубы впиваются в мою нижнюю губу, вызывая отчаянный стон, срывающийся с моих губ, и я пытаюсь укусить его в ответ, но терплю жалкую неудачу. Это не останавливает меня от новых попыток, но я бессильна против его силы, и он усмехается.

– Ты дикая, совсем как волчица. Горячая до глубины души, совсем как волчица. Моя. Совсем как волчица. Теперь все имеет смысл, – хрипит он, заставляя мое сердце учащенно биться, и я заставляю себя открыть глаза, медленное моргая в замешательстве.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты. Я. Фейри. Волк. Полуволчица. – Он закрепляет каждое слово своими губами на моих, расплавляя то немногое, что еще работало в моем мозгу.

– Ты можешь сказать это полным предложением? Я не понимаю речь пещерного человека или пещерного волка в твоем случае.

Его пристальный взгляд прикован к моему, его язык скользит по нижней губе, заставляя мои бедра сжаться, пока я в тумане возбуждения жду ответа.

– Теперь понятно, почему ты моя альфа.

– Я не твоя альфа.

– Ты моя… здесь. – Он кладет руку себе на грудь, прямо на сердце.

Прежде чем я успеваю понять, где это здесь, он прижимает свои губы к моим.

Мы полностью поглощены друг другом – руки, губы, жадные прикосновения. Мы утверждаем, принимаем, отчаянно цепляемся друг за друга, пока весь мир вокруг исчезает.

Все мои проблемы, тревоги и тьма отступают, растворяясь в этом моменте.

Его рука скользит под мою футболку, оставляя за собой след мурашек, а через мгновение моя спина с глухим ударом встречается с землей. Боль не доходит до моего сознания, поскольку я продолжаю углублять нашу связь.

В этом нет ни нежности, ни мягкости, ни деликатности, только желание и потребность.

Мой плащ перекручивается вокруг шеи, сбивая дыхание. Я судорожно глотаю воздух, и Кассиан слегка ослабляет поцелуй, повисая надо мной. Колючая трава подо мной наконец-то дает о себе знать, но его взгляд, темный и пылающий, прикован не ко мне. Он смотрит на мои напряженные соски, которые умоляют о внимании.

Он медленно опускает голову, совершенно не похожий на того мужчину, что терзал меня несколькими минутами ранее, но в его укусах вокруг моих упругих пиков есть что-то зловещее. Я вскрикиваю, и моя спина выгибается дугой, когда я отрываюсь от земли, пытаясь зацепиться за что-нибудь. Не знаю, за что, но каждый раз, когда я погружаю пальцы в траву, я дергаюсь слишком сильно, оставляя зеленые травинки в ладонях.

– Вот так, Альфа. Покажи мне, как сильно ты меня хочешь, – выдыхает он, заслужив сердитый взгляд.

– Я не хочу, – ворчу я, – лгу, несмотря на свои действия, и он это знает.

В следующее мгновение его ладонь обхватывает мою киску, терзая мой жаждущий клитор, и я закатываю глаза от удовольствия. – Держу пари, если я уберу эту ткань между нами прямо сейчас, я найду тебя влажной и жаждущей.

Я качаю головой, не в силах выдавить ложь из своих уст, но усмешка, изогнувшая уголок его рта, говорит мне, что он более чем готов доказать, что я ошибаюсь.

Он использует свои способности, а я едва успеваю сделать вдох, как прохладный ветерок обдувает мою обнаженную кожу, и я понимаю, что штаны исчезли, вместе с обувью и трусиками. Он смотрит на меня, голод ярко горит в его лесных зеленых глазах, пока я лежу обнаженная ниже пояса.

– Дьявол не должен выглядеть так соблазнительно, – бормочет он, и его кадык подпрыгивает, пока он пожирает меня глазами.

Расстегнув плащ, я ощущаю резкое натяжение на коже, но это стоит того, чтобы избавиться от остатков одежды на моем теле. Мне все равно, где мы находимся. Мне надоело быть слишком одетой, когда этот мужчина превращает мое тело в идеальный инструмент. Я готова к тому, чтобы сладкая гармония разливалась по моим венам, когда наши тела соприкоснуться.

Я стягиваю футболку через голову, сбрасываю кружевной лифчик, едва прикрывающий мою грудь, и ложусь во всем своем великолепии, наблюдая, как его взгляд становится диким.

Его пальцы сжимают мои бедра, переворачивая меня одним быстрым движением. Он не дает мне возможности приспособиться, укладывая меня, как куклу, двигая моими ногами и руками, пока я не принимаю именно то положение, которое он хочет.

Мои бедра дрожат от предвкушения, колени на ширине плеч, и я опираюсь на локти. Глядя на него через плечо, я вижу, что он сбросил с себя каждый дюйм ткани, которая покрывала его кожу мгновения назад. Мой взгляд сосредотачивается на его толстом члене, направленном в мою сторону, жаждущем внимания, которое я так отчаянно хочу ему уделить.

– Ты выглядишь как волчица, готовая наброситься, Альфа. – Я вздрагиваю от его слов, дыхание замирает в груди, и я смотрю на него. – Скажи мне, ты хочешь почувствовать волчицу, которая живет глубоко внутри тебя? – Его глаза прикованы к моим, пока он медленно натягивает презерватив по всей длине своего члена. От этого у меня пересыхает во рту, и я уже давно не в состоянии отвечать. – Ответь мне.

Мне требуется больше сил, чем я хочу признать, чтобы поднять свой взгляд и встретиться с его глазами. – Есть только один волк, которого я хочу почувствовать внутри себя прямо сейчас, и, если ты не поторопишься, я…

Я теряю дар речи, когда он прижимает свой член к моему входу и глубоко входит в меня. Первые мгновения невозможно привыкнуть к его размеру. Мои пальцы впиваются в землю, пробираясь сквозь траву к земле, чтобы найти хоть какую-то опору.

– Ты…что? – подначивает он, слегка изгибая бедра, чтобы ввести свой член глубоко в мое лоно.

У меня нет слов, нет ответа, мне нечего ему дать, и он это знает.

Я наклоняю голову, мои волосы касаются травы, и я пытаюсь двигаться, но он удерживает меня на месте, заставляя подчиняться.

– Посмотри на себя, колени зарыты в землю, руки измазаны грязью. Ты действительно дикая маленькая волчица, которой не терпится поиграть. Интересно, насколько грязной мы можем тебя сделать?

Я поворачиваюсь, бросая на него свирепый взгляд через плечо, но он не обращает на него никакого внимания, потому что начинает двигаться, и я уступаю его желаниям.

Он трахает меня.

Жестко. Быстро. Первобытно.

Его пальцы с восхитительной силой впиваются в мою плоть, отмечая меня в качестве доказательства этого момента, пока я пытаюсь удержаться от падения.

Я двигаюсь в такт каждому движению его бедер, рассыпаясь на части с каждым толчком, но теряюсь, когда его руки отпускают меня, и с его следующим движением я падаю вперед. Он не останавливается, падая со мной и прижимая меня к земле.

Земля подо мной вдавливается в мою кожу, пачкая меня, как он и хочет.

Его стоны звенят у меня в ушах, когда экстаз покрывает мою кожу, а мгновение спустя его руки снова оказываются на мне, но на этот раз на кончиках его пальцев что-то есть.

Он рисует очертания на моей спине, в то время как его толчки остаются такими же безжалостными и неуправляемыми.

Я не вижу, что он делает, и это только усиливает блаженство, зарождающееся в моей душе. Моя киска сжимается вокруг него, нуждаясь в разрядке, а мой клитор трется о землю с каждым толчком его бедер.

– Вот так, Альфа. Прими меня. Кончи на мой член и пометь меня как своего. Ведь я такой и есть, не так ли? Твой. Скажи это. Скажи это, блядь, – хрипит он, а его рука давит на мое лицо, еще больше вжимая меня в траву и землю под собой.

Я задыхаюсь и стону, но слова не выходят.

– Скажи это, Адди. Скажи это сейчас, – рычит он, другой рукой сильно шлепнув меня по заднице.

Мое тело взрывается, надвигающаяся потребность внутри меня берет верх, и волна за волной неистовое желание проносится сквозь меня. Мое зрение затуманивается, мышцы напрягаются, готовые разорваться от его прикосновений.

– Скажи это! – рявкает он, его движения становятся более резкими, когда он наклоняется надо мной, прижимаясь грудью к моей спине, заявляя права на каждый дюйм моего тела. – Мне нужны слова, Альфа. Возьми меня за край вместе с собой.

Это мольба. И я не могу ее отклонить.

– Ты мой.

– Еще раз.

– Ты мой, Кассиан.

Его бедра останавливаются, когда пульсация его члена внутри меня заставляет вибрировать мои стенки, и я обнаруживаю, что снова сокращаюсь вокруг него. Его кульминация поднимает меня на новый пик удовольствия, оставляя меня по уши в грязи, но не в его освобождении, – мысль, которая ощущается как укол разочарования, даже в моем сексуальном тумане.

Мой пульс стучит в ушах, мой разум отказывается признавать то, что я сказала, и то, что я имела в виду.

Я пропала из-за него, из-за них, и я ничего не могу с этим поделать.