Текст книги "Токсичный ручей (ЛП)"

Автор книги: Кей Си Кин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

– Я думаю, было бы лучше, если бы новенькая сидела со мной в последнем ряду. Мы же не хотим, чтобы она отвлекалась на своих друзей, не так ли? – Он говорит это так, словно он гребаный ангел божий, а не ученик дьявола. Мои руки мгновенно сжимаются, ногти снова впиваются в ладони, и я ненавижу, что он добивается от меня какой-либо реакции. Мудак.

– Э-э-э, да. Да, я согласен. – Учитель поворачивается ко мне лицом, в его глазах читается вина, когда он пытается подобрать слова, чтобы довести до конца то, что только что сказал Ксавье. Но в этом нет необходимости, когда Тобиас стоит у моего стола с моей сумочкой в одной руке, а другой хватает меня за руку и тащит со стула.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но он только ухмыляется мне, облизывая губы. – Борись со мной, ты же знаешь, мне это понравится. – Он ухмыляется, и я останавливаюсь.

– Я ни хрена тебя не знаю, – выдавливаю я, позволяя ему тащить меня по проходу между столами, и останавливаясь у одного в конце. Он бросает мою сумочку рядом с ним, но не отпускает.

– Мы можем исправить это, когда захочешь, – шепчет он, его губы касаются раковины моего уха, и дрожь пробегает по мне. Черт. – Особенно в этом маленьком сексуальном наряде.

Снова толкая меня в грудь, он отпускает меня и не дает мне места, кроме как сесть. Оглядывая класс, я обнаруживаю, что все пялятся на меня. Я могу либо бороться, давая каждому то, чего они хотят, либо поддаться их маленькой игре власти.

Делая глубокий вдох, я заправляю волосы за ухо и падаю на сиденье, поворачиваясь лицом вперед, и от меня не ускользает самодовольная ухмылка на лице Ксавье, когда я это делаю.

Я показываю ему средний палец, что заставляет Хантера ухмыльнуться, а Тобиаса радостно хлопнуть в ладоши. Им либо нравится мое нахальство, либо вызов, который я, кажется, предлагаю.

Уставившись на доску, я пытаюсь игнорировать их, когда Тобиас садится справа от меня, а Ксавье – слева, оставляя Хантера опускаться на сиденье передо мной.

Отлично. Чертовски здорово.

– Ты наша, Нафас, и тебе не мешало бы помнить, что все принадлежит нам.

С этими словами Ксавьер поворачивается лицом вперед, игнорируя меня, и остальные делают то же самое, пока я сижу и жду, когда они набросятся. Я едва улавливаю слова из того, что говорит учитель, я чувствую себя такой сбитой с толку. Я чувствую каждый их вздох, малейшее движение, все это время заставляя себя не вздрагивать.

И когда звенит звонок, приближая этот чертов урок к концу, я понимаю, что таков был их план с самого начала.

Самовлюбленные.

Манипулирующие.

Ублюдки.

13

Иден

Каждый. Чертов. Блять. Урок. Одно. И тоже.

Как только звенит звонок, я встаю, хватаю свою огромную сумочку и выбегаю с ней из класса, и каждый раз мне это позволяют.

Черт. Они не позволяют мне. Я не позволю им позволять мне. Черт. Они копаются в моих мозгах.

Я не могу сделать перерыв. Они присутствуют во всех классах, кроме легкой атлетики, но все равно выходят на поле в одно и то же время.

Я встаю и ухожу, как будто у меня все под контролем, затем, как только мы переходим в следующий класс, один или все они устраивают шоу перед всеми, четко напоминая им и мне, кто здесь главный.

Высокомерные долбаные придурки.

Я официально запомнила сегодняшнее расписание, я так много на него смотрела. Тренировка, затем обед, а затем классный час. Идеально. Я могу выпустить пар, поесть, а потом отрубиться на последний час. Дать себе немного передышки.

Может быть, я смогла бы убедить Чарли пойти пообедать со мной за пределами кампуса и перенести это на классный час.

Кажется, она не так удивлена действиями "Звезд", как я, как и Арчи, который прислал мне четыре текстовых сообщения с вопросом, не хочу ли я, чтобы он вытащил меня из самой гущи событий, но я продолжаю отказываться. Позволяю им устроить шоу, от этого ставить их на колени станет еще слаще.

Потому что я решила, что это мой новый гребаный вызов, наряду с поиском ответов на вопросы о моей жизни, которая представляет собой не что иное, как беспорядок. Я собираюсь доказать этим придуркам, что я не их маленькая тряпичная куколка, с которой можно играть. Они не заслуживают моей мести или гнева, по крайней мере пока, но я буду стоять выше и править выше них, чтобы они не смогли сломить меня, как им хочется.

Заходя в раздевалку, я следую за Чарли в дальний левый угол выложенного белой плиткой помещения и бросаю свою спортивную сумку рядом с ее.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – Чарли спрашивает снова, в ее глазах беспокойство, когда она достает из спортивной сумки свой спортивный костюм. Не думаю, что я когда-либо была в школе, где тебе не нужно заниматься никакими другими видами спорта, если ты в команде поддержки.

– Я в порядке, Чарли, честно. Я не позволю им запугать меня, – отвечаю я, даже не веря по-настоящему в свои собственные слова, когда произношу их, но надеюсь на нее они подействуют.

Быстро переодеваясь в спортивные шорты и майку, я засовываю телефон в карман. У меня нет с собой спортивного бюстгальтера, наверное, это моя вина, что я забыла и позволила Арчи воспользоваться слабиной.

Я зашнуровываю кроссовки, когда болтовня вокруг меня затихает, а волоски на руках встают дыбом, мое нутро подсказывает мне, что внезапная тишина как-то связана со мной.

Поскольку я стою ко всем спиной, закинув ногу на скамейку, я заставляю себя закончить то, что делаю, и выглядеть невозмутимой, когда медленно поворачиваюсь и вижу, что сука, которую я ударила по лицу, стоит передо мной.

Сегодня я вижу ее впервые, и мне приходится согнать улыбку с губ, когда я замечаю ее разбитый нос. Кажется, никакое количество косметики не в состоянии скрыть фиолетовый оттенок на ее лице, и я даже не сожалею об этом.

Уперев руки в бедра, в идеально отутюженном костюме чирлидерши и убрав рыжие волосы с лица, она смотрит на меня сверху вниз, как на дерьмо у нее под ботинком.

Расправив плечи, я приподнимаю бровь, отказываясь озвучивать какое-либо подтверждение ее присутствия, но давая ей понять, что я вижу, что мне просто на самом деле все равно.

– Ты считаешь себя чем-то особенным, потому что тебе удалось убедить Ксавьера трахнуть тебя. Ты всего лишь гребаная шлюха, и я хочу, чтобы ты ушла. – Я воздерживаюсь от закатывания глаз и вместо этого пожимаю плечами.

– Милая, это потому, что моя зарубка выше на столбике его кровати, чем твоя? – Потому что позволь мне сказать тебе, что я не вернусь для повторения, поэтому я уверена, что ты сможешь убедить его снова проникнуть в твою рыхлую киску без каких-либо проблем. – Мой голос тошнотворно сладкий, когда я расширяю глаза и выпячиваю нижнюю губу, как ребенок, и она практически рычит, сжимая руки в кулаки.

Не дожидаясь ответа, я направляюсь к двери спортзала, распахиваю ее, не оглядываясь, и направляюсь к полю.

Чарли мгновенно оказывается рядом со мной, на ее лице играет улыбка, когда она затягивает волосы в конский хвост. – Ты, блядь, огонь, – говорит она со смешком, и я не могу сдержать улыбку в ответ, когда мы ступаем на траву, мои глаза автоматически ищут футбольную команду.

Стоя в центре поля, сбившись в кучу, мое сердцебиение учащается, когда эти три придурка чувствуют меня на своем радаре, их глаза отслеживают каждое мое движение.

Цвета футбольных футболок – зеленый и белый. Никто не должен так хорошо выглядеть в зеленом и белом. Стоя бок о бок со своими белыми шлемами в руках, они до мельчайших подробностей напоминают суровых футболистов, о которых я могла только мечтать.

Заставляя себя отвести взгляд, я смотрю на Чарли.

– Остановись, я…

Что-то ударяет меня по затылку, к счастью, недостаточно сильно, чтобы сбить с ног, но когда я мгновенно оборачиваюсь, я вижу ту же самую сучку, которая хочет больше внимания от меня.

Отказываясь тереть голову, я опускаю взгляд на свои ноги и вижу футбольный мяч. Эта сука запустила гребаным надутым мячом мне в затылок.

Гребаный новый, твердый как дерьмо, футбольный мяч. В. Мою. Голову.

И все же она не смогла сбить меня с ног.

О. Она, блядь, мертва. Она что, вдруг забыла, как я отреагировала в прошлый раз?

– Сука! – визжит она на меня, и если бы я не была так зла, я бы рассмеялась.

Направляясь к ней, я машу пальцем в воздухе, как идиотке. Эта девчонка действует мне на нервы. Я могу справиться с играми разума. Я могу справиться с массовым свистом и слухами, но не бейте меня, блядь, когда я поворачиваюсь спиной.

Она трусиха. Набрасываться на меня, когда я стою к ней спиной, – это путь киски.

– Ты такая чертовски тупая. Я…

Внезапно меня оторвало от земли и перебросило через чье-то плечо, моя угроза пресеклась. Я не говорю ни слова, ни единого гребаного писка. Я даже не пытаюсь вырваться из его объятий или ударить, потому что я, блядь, знаю, что это то, чего он хотел бы – сцены.

В этом нет необходимости, потому что я уже знаю, как работает этот самовлюбленный ублюдок, и ни у кого никогда не было такого древесного запаха, как у него.

Ксавье.

Он ничего не говорит, делая большие шаги, отделяющие меня от всех остальных, но я не пропускаю звук голоса Хантера, когда Ксавье уносит меня прочь, его неудобные наплечники впиваются мне в живот, как сучка.

– Никто с ней не трахается, кроме нас. Поняла?

– Пошел ты нахуй, Хантер, – выплевывает девушка в ответ, и я напрягаю свой мозг, пытаясь вспомнить ее гребаное имя, но мое тело берет верх, поскольку все мое внимание сосредоточено на Ксавье.

Его сильная рука упирается мне в заднюю часть ног, а пальцы впиваются в бедро, и я смущающе близка к тому, чтобы извиваться.

Как только я пытаюсь поднять голову, чтобы посмотреть, где мы находимся, Ксавье медленно опускает меня на землю, прижимая мое тело к себе каждым дюймом, и я чертовски ненавижу реакцию своего тела.

Мои ноги, должно быть, всего в шести дюймах от земли, когда он останавливается, прижимая меня к себе, теперь его рука крепко обнимает меня за талию, и мое лицо оказывается на одной линии с его.

Его карие глаза пронзают мои, а каштановые волосы падают на лоб. В наплечниках он выглядит еще крупнее, чем обычно, и я чувствую, что почти таю рядом с ним, но отказываюсь.

Я отталкиваюсь от его груди, но он не двигается с места, продолжая крепко удерживать меня на месте, явно не впечатленный моими усилиями.

– Отпусти меня, – выдавливаю я, продолжая давить ему на грудь кулаками, поскольку он буквально ничего не делает. – Опусти. Меня. На землю.

– Ты что, не обратила внимания, Иден? Ты не имеешь права голоса в том, что происходит здесь, в школе Эшвилл, или в Найт-Крик в целом. Нет. Блядь. Голоса, – добавляет он, повторяя мой тот же тон, что и мгновением ранее.

Оглядываясь по сторонам, я игнорирую его, поскольку понимаю, что мы находимся на совершенно противоположном конце поля, у трибун.

– Почему ты остановил меня? Эта сука продолжает давить на меня, и я заслуживаю того, чтобы дать сдачи. Почему ты улыбаешься? Прекрати, блядь, улыбаться, – рычу я, наблюдая, как угрожающая улыбка только делает его еще более безумным.

– У тебя нет права голоса. Помнишь? Теперь делай, как тебе говорят. Если кто-то тебя толкнет, ты, блядь, примешь это. Никакого сопротивления, никаких жестоких истерик с твоей стороны, Нафас. Ты понимаешь?

– Перестань называть меня так! – Я кричу, мое сердце колотится в груди, а разочарование разливается по телу. – Мне до смерти надоело, что все думают, что старая добрая Иден будет делать то, что ей, блядь, скажут, потому что позволь мне сказать тебе – я не буду.

– Отпусти ее, чувак, – перебивает Арчи, и я быстро поворачиваю голову, чтобы увидеть, что он стоит рядом с нами, зажав шлем подмышкой, а его глаза перебегают с одного на другого.

– Все в порядке, Арчи…

– Отвали, Арчи, – перебивает Ксавье, не сводя с меня взгляда, когда я качаю головой Арчи, умоляя его не вмешиваться.

– Я не могу, Ксавье. Я говорил вам, ребята, что она сейчас через многое проходит, и я знаю, каково это. В ее голове достаточно событий, связанных с убийством ее отца, чтобы иметь дело еще и с вами, ребята. Не говоря уже о девчонках тоже. – Его слова тверже, чем я когда-либо слышала от него, и я ценю его покровительственный характер, но мне не нужно было, чтобы он рассказывал им о моих личных делах.

– Арчи, это было не твое гребаное дерьмо, чтобы рассказывать, – выплевываю я, мое сердце бешено колотится в груди, когда я пытаюсь вырваться из объятий Ксавьера, но, если уж на то пошло, ему удается сжать меня крепче. Как ему еще не наскучило вот так сжимать меня в объятиях?

Я наблюдаю, как краска отливает от лица Арчи, когда он осознает, что только что натворил, и пытается извиниться. – Черт, Печенька. Мне очень, очень жаль. Я не подумал, я просто…

– Отвали. Арчи. Я не буду повторять это снова, – рычит Ксавьер, наконец поворачиваясь, чтобы посмотреть на него, но, к моему удивлению, Арчи смотрит на меня сверху вниз, ожидая, что я решу, что делать.

– Арчи, все в порядке. Дай мне минутку, ладно? – бормочу я, заставляя себя успокоиться, иначе я знаю, что он не уйдет, и чем быстрее он уйдет, тем быстрее Ксавье опустит меня на землю. Я разберусь с его дурацким языком позже.

Вздохнув, он кивает, давая понять, что находится всего в нескольких шагах отсюда, прежде чем развернуться на каблуках и удалиться.

Поворачиваюсь к Ксавье, он уже смотрит на меня сверху вниз. Он ищет мои глаза, я не знаю зачем, и мне вообще все равно. Мне надоело его дерьмо. Я чувствую себя неловко, как будто он пытается увидеть, что написано в моей душе, чтобы ему было легче разорвать ее на части.

– Отпусти меня сейчас же, Ксавье, – спокойно говорю я, упираясь руками ему в грудь и готовясь снова его оттолкнуть.

– Мертвый отец, да? Это то, от чего у тебя все скрутилось внутри?

– Убитый отец, и это не твое собачье дело, – возражаю я, отводя ногу назад и пиная его в голень, но он по-прежнему не сдвинулся с места. Мне неприятно признавать, что я могла бы сопротивляться сильнее, но каким бы придурком он ни был, мое тело помнит, как мы столкнулись.

– Почему ты здесь, Иден? – спрашивает он, его голос намного тише и скорее любопытный, чем требовательный, по сравнению с обычным, и это почти разрушает мою защиту.

Я фокусирую взгляд на его груди, когда снова прижимаюсь к нему, но он берет меня за подбородок рукой и заставляет смотреть на него, прижимая меня к себе только одной рукой.

– Я ни хрена тебе не скажу.

– Я заставлю тебя, нравится тебе это или нет, – бормочет он, его взгляд скользит по моим губам, прежде чем он опоминается и ставит меня на ноги. Наконец-то.

– Отсоси у меня, – выдавливаю я, не в силах справиться с его альфа-наклонностями, а он только хихикает надо мной.

Прежде чем я успеваю ответить, его рука обхватывает мою киску, его ладонь прижимается к моему чувствительному клитору, когда он рычит мне на ухо, и я напеваю себе под нос, ненавидя то, как все это меня заводит.

– Что-то я, блядь, не припомню, чтобы у тебя он был.

Я ахаю в ответ, мое тело наэлектризовано прямо сейчас, прежде чем я отталкиваю его руку, и на этот раз он не сопротивляется.

– Я имею в виду, что куплю один, надену и заставлю тебя, блядь, задохнуться от него, – парирую я, и он откидывает голову назад, из него вырывается смех.

Я остаюсь ошеломленной, наблюдая, как он на самом деле смеется. Не принужденный, не часть какого-то контролирующего спектакля, а искренний смех от всего сердца. Я не двигаюсь ни на дюйм, впитывая в себя самую малость исходящего от него света.

– Поехали, Ксав. У нас сегодня первая игра! – Кричит Тобиас, привлекая наше внимание к остальным присутствующим, которые все уставились на нас.

Неужели они наблюдали за нами все это гребаное время? Хантер и Тобиас стоят перед всеми, как будто пытаются разлучить нас, и я ненавижу то, что забыла, где мы вообще были.

Я обыскиваю группу в поисках той сучки, что была раньше, но сейчас мой гнев бурлит во мне не из-за нее. Я больше переживаю из-за Ксавьера и того факта, что Арчи выложил ему правду, не подумав. Момент упущен, и, возможно, таково было намерение Ксавье с самого начала, но почему?

Услышав голос Тобиаса, Ксавье снова начинает вести себя по-идиотски, и его брови хмуро сходятся вместе, когда он смотрит на меня сверху вниз. Проводя рукой по рту, он отводит взгляд, отвергая меня.

Не говоря ни слова, он поворачивается и присоединяется к футбольной команде, в то время как тренер терпеливо ждет, и я не могу не следить за каждым его шагом.

Черт. Что я вообще собираюсь здесь делать?

14

Иден

Мой разум все еще не пришел в себя, когда тренировка подходит к концу. Все держались от меня на расстоянии, как будто вся сцена с Ксавье была для меня плохим предзнаменованием или что-то в этом роде. Очевидно, что Ксавьер здесь король, и то, что произошло ранее, сбило их с толку, поэтому они избегают меня, как чумы.

Я чувствовала, что Арчи и Чарли постоянно смотрят на меня, вероятно, беспокоясь, но я была сосредоточена на том, чтобы избавиться от своих проблем.

Я только что пересекла финишную черту, когда тренер дает свисток, объявляя время, и все буквально разбегаются по раздевалкам, но мне просто нужна еще минута.

Сохраняя свой темп, я продолжаю движение по уже пустой трассе, напрягаясь сильнее, и мне нравится, как горят мои икры, когда сердце учащенно бьется в груди.

Возвращаясь к отметке финишной черты, я замедляю шаг, упираясь руками в колени и переводя дыхание, чувствуя, как майка прилипает к спине от пота. Дополнительный круг дал мне минуту, чтобы попытаться все обдумать с Ксавьером и ‘сучьим лидером’. Пытаюсь использовать ключевое слово, потому что я не стала мудрее, но, по крайней мере, стала немного тише.

– Классная задница. Я буду называть тебя, Шарик. – Оглядываясь через плечо, я замечаю, что Тобиас кусает нижнюю губу, уставившись на меня, а точнее, на мою задницу. Я даже не собираюсь с ним спорить. Сегодня они уже достаточно меня достали, и я на пределе своих возможностей. Даже если он действительно хорошо выглядит с грязными руками и стекающим по лицу потом.

Выпрямившись, я держусь к нему спиной, направляясь в раздевалку, я даже не оборачиваюсь, чтобы посмотреть, один он или нет, но я чувствую его взгляд на своей заднице всю эту гребаную дорогу.

Я проскальзываю в раздевалку, закрывая за собой дверь так быстро, как только могу, и готовлюсь к очередному натиску дерьма от маленькой мисс сучьей мордашки. Рокси. Это ее имя. Меня смущает, сколько времени мне потребовалось, чтобы вспомнить это.

К моему удивлению, никто не произносит ни слова, никто даже не смотрит на меня, кроме Чарли, которая съеживается, переводя взгляд со своего телефона на меня, полностью одетая и готовая к выходу.

– Мне очень жаль, с тобой здесь все будет в порядке? Меня пригласили пойти в кабинет директора, и если я не пойду как можно скорее, то останусь без обеда, а я умираю с голоду.

– Конечно, не напрягайся, – бормочу я в ответ, когда она показывает текстовое сообщение мне в лицо. Ха. Ну, я думаю, это лучше, чем вызывать тебя из школьной аудиосистемы. – Мне все равно нужно в душ, – добавляю я, когда она не двигается с места.

– Тогда встретимся в кафетерии? – уточняет она, перекидывая сумку через плечо, и я киваю в знак согласия.

Снимаю спортивную одежду, захожу в свободную душевую кабину, перекидываю полотенце через дверь, прежде чем встать под струю. Прохладная температура расслабляет мое тело, потому что сегодня чертовски жарко. Дозатор для мытья тела на стене пахнет клубникой, что я обычно не использую, но пока сойдет. Мне просто нужно будет не забыть взять с собой свои вещи на будущее.

Выключив воду, я тянусь за полотенцем, висящим на двери, но нахожу его пустым. Черт возьми, оно упало?

Приоткрывая дверь, я не нахожу его на полу, и моей грязной спортивной одежды там тоже нет. Тяжело вздыхая, я уже нутром чую, что меня, блядь, разыграли. Снова дежавю. Я не забываю о том, как некоторые люди относятся к новенькой в школе.

Тишина – это все, что встречает меня, когда я напрягаю слух, и это только усиливает мои подозрения. Отказываясь стыдиться своего обнаженного тела, я захожу в главную часть раздевалки и нахожу ее пустой. Совершенно, блядь, пустой.

Буквально ни души. Даже моей гребаной сумки и всех остальных моих вещей нет. Все, что меня встречает, – это мои гребаные ключи от машины и написанная от руки записка, приклеенная скотчем к стене.

ЕСЛИ ТЫ ХОЧЕШЬ ВЕСТИ СЕБЯ КАК ШЛЮХА И ОДЕВАТЬСЯ КАК ШЛЮХА, ТОГДА НАЙДИ ДЛЯ ЭТОГО КАКОЕ – НИБУДЬ ДРУГОЕ МЕСТО. ТЕБЯ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ.

Я не могу удержаться от ухмылки над их дерьмовой речью, когда снимаю лист со стены. Я имею в виду, они могли бы, по крайней мере, заставить меня дрожать от страха или что-то в этом роде. Но это, это просто неудобство. Я немного больше разозлилась из-за того, что они забрали мою сумку с моим телефоном.

Почему я всегда оказываюсь в центре гнева школьных сучек? Это скучно. Они явно не знают, сколько раз я была новенькой, и, к сожалению, это не первая моя позорная прогулка. По крайней мере, на этот раз у меня есть этот клочок бумаги, чтобы прикрыться. Это не первое мое родео с травлей, и с каждым разом я становлюсь сильнее.

Приклеивая скотч чуть ниже пупка, текстом наружу, я выгляжу нелепо, но бумага, по крайней мере, прикрывает мой ваджаджай. Надеюсь, все будут слишком заняты чтением этой гребаной записки, чтобы смотреть на мою задницу и сиськи. Маловероятно, но всегда есть надежда.

Схватив ключи от машины, я вытаскиваю волосы из неряшливого пучка на макушке и позволяю волнам ниспадать мне на грудь. Меня бесит, что я не испытываю никакого беспокойства, вообще никаких чувств, просто полное оцепенение.

Я привыкла, что меня втаптывают в грязь, но я всегда буду выходить из положения сильнее. Всегда.

Собравшись с духом, я беру ключи, делаю глубокий вдох, расслабляю плечи и поднимаю подбородок. Эти сучки не знают, с кем связались. Я не буду преклоняться перед ними и уж точно не буду следовать их правилам.

Широко распахивая дверь, я ожидаю увидеть посторонних, но, к счастью, коридор на самом деле пуст. Единственный известный мне способ найти свой G-Wagon – пройти по главному коридору мимо кафетерия, так что я знаю, что мой покой будет недолгим.

Малейший ветерок щекочет мои соски, треплет распущенные пряди волос вокруг моего лица, когда я готовлюсь свернуть в более оживленный коридор, мои ноги отчаянно хотят встать на деревянный пол, а не на бетон подо мной прямо сейчас.

В ту секунду, когда я толкаю дверь, соединяющую спортивную зону с основным ядром школы, я слышу вдалеке болтовню, в холле есть несколько человек, но я отказываюсь видеть, кто именно, поскольку сосредотачиваюсь на том, чтобы двигаться вперед.

У меня мурашки бегут по коже, когда я слышу, как болтовня превращается в бормотание, перешептывания и хихиканье, когда люди видят меня. Несколько парней одобрительно присвистывают, но я никак не реагирую.

Как только я подхожу к кафетерию слева от меня, кто-то проносится мимо меня и кричит в комнату.

– Ты видел эти сиськи, чувак? Огонь, блядь.

Я ничего не могу с собой поделать, я бросаю взгляд в его сторону, и это парень, которого я никогда раньше не видела. Он оглядывается на меня через плечо, на его губах плотоядная усмешка, когда он рассматривает меня. Его сальные волосы зачесаны назад, а глаза налиты кровью. Обкуренный.

Гребаный мудак. Прямо сейчас мне не нужно было больше внимания.

– Боже мой, она правда голая?

Скрип стульев и топот ног по полу говорят мне, что все собираются посмотреть, о чем он говорит, обо мне. Обо мне. Голой мне. Черт. Я отказываюсь смотреть на них как следует, зная, что по крайней мере у кого-то есть телефон.

Показывая ему средний палец, я отвожу от него взгляд и пытаюсь набрать скорость, не переходя на бег, потому что не хочу, чтобы меня считали слабой.

– Покажи нам свои сиськи, милая! – выкрикивает кто-то, заставляя всех смеяться громче, и я заставляю себя не закатывать глаза. Почему меня не удивляет, что в этом заведении нет ни одного сотрудника под рукой?

Мы всегда становимся сильнее. Мы всегда становимся сильнее.

Отцовская мантра "Иди к" звучит у меня в голове, ведя меня к концу коридора, который, кажется, находится в сотне миль отсюда, и у меня щиплет в глазах, мгновенное напоминание о моей потере пытается поглотить меня. Но не прямо сейчас, этого не может быть прямо сейчас.

– Кто, черт возьми, это сделал? – Такое зловещее рычание разносится по коридору, и даже мои шаги замедляются, когда звук гнева Ксавье достигает моих ушей, но мне удается продолжать переставлять одну ногу перед другой.

Я слышу шаги рядом со мной, но отказываюсь оборачиваться, я всего в двадцати футах от того, чтобы выйти наружу и оказаться подальше от этих придурков. Но внезапно чья-то рука обхватывает меня спереди, прижимая к твердой груди сзади, когда человек отводит меня в сторону коридора, лицом к ближайшим шкафчикам.

Я почти разворачиваюсь, чтобы ударить этого ублюдка по лицу, но он вовремя шепчут мне на ухо.

– Не бей меня, я прикрываю тебя.

Хантер?

Запрокинув голову, я смотрю вверх и вижу, что его внимание сосредоточено поверх его собственного плеча.

– Я в порядке, мне не нужна защита, – бормочу я, даже не пытаясь высвободиться из его объятий, и он полностью игнорирует меня.

– Не заставляй меня, блядь, повторяться, – снова кричит Ксавье, и я действительно не хочу оставаться здесь из-за этого.

– Ладно, если ты собираешься прикрыть меня, не мог бы ты просто помочь мне добраться до моего внедорожника? Тогда я смогу не мешать тебе, – предлагаю я, и его зеленые глаза мгновенно находят мои.

Его светлые волосы зачесаны набок, естественная волна пытается подхватить его попытку выглядеть опрятно, и я чувствую, как у меня чешутся пальцы провести по ним. С простым кивком его пальцы сжимаются на моей талии, когда он снова оглядывается через плечо.

– Тобиас, куртку, – бормочет он, и прежде чем я успеваю возразить, Тобиас волшебным образом появляется рядом с нами со своей легкой черной курткой в руке.

Он улыбается мне сверху вниз, протягивая куртку, чтобы я надела ее, но Хантер все еще не отпускает мою талию.

Я удивлена, увидев такой гнев в голубых глазах Тобиаса, но в мгновение ока он исчезает, когда он расплывается в широкой улыбке и обводит взглядом мое тело.

– Ты закончил? – Я шиплю, а он продолжает разглядывать экспозицию перед собой.

– Мне больше нечего делать, пока Хантер не освободит тебя, чтобы я мог помочь, – бормочет он, покачивая бровями, и мне хочется пнуть его по члену, но, к счастью, Хантер понимает намек и медленно отпускает меня.

Я чувствую каждый дюйм его пальцев, когда он проводит пальцами по моему животу, пока его рука совсем не убирается, но он не убирает руку с моей спины, продолжая загораживать меня от всех остальных.

Я делаю небольшой шаг вперед, и Тобиас кутает меня в свою куртку, и я просовываю руки в рукава, радуясь тому факту, что она сидит чуть выше моего колена.

– Нам это сейчас не понадобится, не так ли? – бормочет Тобиас, снимая липкую ленту с моей кожи, от его прикосновения у меня по спине пробегает дрожь, но еще больше я удивляюсь, обнаруживая, что он все это время смотрит в лицо, не пытаясь мельком взглянуть на меня.

Не говоря ни слова, он застегивает куртку, полностью отвлекая меня от спора, продолжающегося позади нас, когда какой-то пронзительный крик отражается от стен.

– Дальше я сам, Хантер, – бормочет Тобиас, прежде чем поднять меня на руки и прижать к своей груди.

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он разворачивает нас и направляется к выходу. Я не скучаю по тому, как Хантер смотрит нам вслед, или по тому факту, что Ксавьер прижал Рокси к стене рядом с кафетерием.

Это неожиданный поворот событий. Часть меня ожидала, что они будут иметь к этому какое-то отношение, и я не знаю, как относиться к тому, что они, казалось бы, защищают меня.

Дверь захлопывается за нами, когда Тобиас направляется к главным дверям, ведущим наружу, и я злюсь на себя за то, что не оказала больше сопротивления.

– Вам, ребята, всегда нужно обращаться со мной грубо? – Я наконец ворчу, обретая дар речи.

– Заткнись нахуй, Шарик, тебе это нравится.

Я чувствую, как румянец пытается затопить мои щеки, и отвожу взгляд. – Мне это не нравится. Я не просила вас, ребята, о помощи. Я была в полном порядке, возвращаясь к своему внедорожнику одна. – Я надуваю губы, когда мы выходим на улицу, в жару, и Тобиас легко сбегает по ступенькам со мной на руках.

– Говори себе, что хочешь, мы оба знаем правду. – Я ненавижу, как чертовски самодовольно это звучит, но я все равно не сопротивляюсь, когда он несет меня к моему G-Wagonу, зажав мои руки под своими.

Спускаясь по ступенькам, я пытаюсь оглянуться через плечо, чтобы указать на свой внедорожник, но сталкиваюсь с ним лицом к лицу. Без предупреждения он, блядь, лижет мне нос. Лижет. Мой. нос. Кто, блядь, этот парень?

– Что за хуйня? – Я морщу лицо от отвращения, но он просто смеется надо мной. – Это мерзко, чувак, – ворчу я, вытирая нос о его футболку, и меня мгновенно обдает его цитрусовым ароматом. Черт возьми, от него вкусно пахнет. Мое тело инстинктивно придвигается ближе к нему. Он не отвечает, продолжая идти к парковке, и я вздыхаю. – Почему вы, ребята, все равно помогаете мне?

– Кто сказал, что мы тебе помогаем? – тут же бросает он в ответ, и я бросаю взгляд на его макушку. – Мы отдали приказ, и выполняем его. Ты просто на минутку получила несколько преимуществ, вот и все.

Что ж, в этом определенно больше смысла, чем в том, что они присматривают за мной, но это все еще сбивает меня с толку, особенно после того, что было ранее, и в голове у меня полный беспорядок.

– Ты хочешь продолжать пожинать плоды? – спрашивает он, и прежде чем я успеваю спросить, что он имеет в виду, моя спина прижимается к металу моего G-Wagon, и он приподнимает мои бедра так, что мои ноги оказываются у него на талии. – Я мог бы трахнуть тебя прямо о борт твоей шикарной машины, заставить тебя выкрикивать мое имя, чтобы все слышали. Тебе бы это понравилось?

Наши губы так близко друг к другу, его нос соприкасается с моим, когда наше дыхание смешивается. Он прижимает свой твердый член к моей сердцевине, и мое сердце почти останавливается, когда тепло распространяется по моему телу.

– Я…

– Я же говорил тебе, ты хочешь меня, Шарик, все хотят, но мне нравится немного отсроченное удовлетворение. Особенно, когда у нас вечером игра, это только подливает масла в огонь между нами. Скоро ты сядешь на мой член, я обещаю, но пока мне нравится дразнить тебя. – Его рука поднимается, чтобы обхватить мой подбородок, поглаживая большим пальцем мою нижнюю губу. Я ошеломлена.

Без предупреждения я сильно прикусываю его большой палец, и он быстро вырывает его из моей хватки, смех срывается с его губ, когда он откидывает голову назад.