Текст книги "Гроза над океаном"

Автор книги: Кей Мортинсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

– Да, – подтвердила она.

– Я не могу позволить тебе уехать, – нахмурившись, изрек он.

– Как это? Почему? Я не понимаю… Не так давно ты хотел…

– Но это было до того, как я узнал, что у тебя есть ребенок.

Пат прижала руку к груди, казалось, сердце вот-вот остановится. Бенционни готовы признать ее ребенка? Или хотят отнять его у нее?

– Ты угадала, – сказал он, словно прочитав ее мысли, и выражение его лица опять стало жестким и не предвещающим ничего хорошего. – Моя мать желает обсудить семейные дела. Ты должна быть готова к худшему.

– Я не желаю ничего обсуждать. Ты не можешь так поступать со мной. Мне нечего сказать твоей семье, и я не хочу выслушивать их. Пожалуйста, – умоляла она, – отпусти меня.

– Тебе придется пройти через это. Ты приехала без разрешения, не взирая на мои просьбы. Я предупреждал, что ты рискуешь нажить неприятности. Ты что же думаешь, я шутил?

– Н-н-нет, – прошептала она.

– Мне следовало бы спровадить тебя в ту же минуту, как только я увидел тебя около церкви. Но я расчувствовался, ты выглядела такой несчастной. А Мария зорко отслеживала всех незнакомых дам, прибывших на похороны.

Он поставил меня на одну доску с подружками Эдди, фыркнула про себя Пат. Но слова Марио звучали убедительно. Видимо, он действительно знал, что вторая госпожа Бенционни способна выцарапать ей глаза.

– Наш бизнес, – дрожа сказала Пат. – Мария всегда старалась насолить нам…

– Потому что ты была любовницей Эдди, – холодно подчеркнул слово «любовница» Марио. – Знаешь, я не виню ее. На месте Марии, ей-Богу, я сделал бы то же самое. Терпеть не могу конкурентов.

Пат поморщилась – и он еще осуждает ее! Но не стала возражать. Ведь ее муженек поступил вероломно, это он изменил своей жене. Она же сама стала жертвой обмана, следовательно, была невиновна. Но никого не интересовал этот факт.

– Ты думаешь, она знала, что у меня есть ребенок? – Ее сердце гулко билось.

Марио задумался.

– Вряд ли.

Она, волнуясь, все же задала следующий вопрос:

– Мария… У них с Эдди есть дети?

Марио вздохнул.

– Нет, – сказал он. – Она не может иметь детей. И если бы Мария знала, что у тебя есть сын, она бы тебя убила на месте.

Пат вздрогнула от внезапного осознания грозящей опасности, таящейся в хрупкой Марии. Сицилийские страсти! О Господи!..

Она уставилась в одну точку невидящим взглядом. Неприятности нарастали как снежный ком. Она рассердила Марию. Та была оскорблена и, по всей видимости, не собиралась оставлять ее в покое. Несмотря на неполадки в семье, Марио злился на нее за то, что она взбаламутила их в такой скорбный момент, бросила тень на их честное имя.

И самое ужасное – Слаю грозила опасность. Ледяной холодок предчувствия пробежал по ее спине. Святая Дева Мария! Защити ее и ребенка!

– Ты намереваешься отвезти меня в ваш дом? – с тревогой спросила Пат.

– «Дом Льва». Он принадлежал Эдди. – Черные брови Марио сошлись на переносице.

Пат с ужасом взглянула на него. Значит, сейчас дом принадлежит Марии? Она не хочет ехать туда…

– Пожалуйста! Отпусти меня, – умоляла Патрисия. – Что я хорошего услышу там? Ничего, кроме оскорблений! Почему ты хочешь, чтобы я опять стала центром скандала, поводом для ругани? Ради Марии? Ты хочешь дать ей возможность еще раз унизить меня, и чтобы мой сын слышал это, видел мои слезы? Умоляю тебя, Марио! Я не представляю для вас опасности.

– Прошу тебя, не старайся разжалобить меня! Повторяю, ты сама заварила эту кашу, и теперь придется ее расхлебывать. Я старался сохранить все в тайне, но ты своим появлением достаточно ясно дала понять, что связана с Эдди родственными узами, теперь они знают, что у тебя есть сын, который является наследником Эдди.

– Так вот что беспокоит вас? Мы ничего не хотим от Бенционни! – закричала она. – Я говорила тебе, не собираюсь ничего просить. Я хочу одного – покоя, понимаешь? Покоя! – Конечно, как она могла забыть? Ее сын – наследник семейного бизнеса Бенционни. – Ты забываешь, что Слай, по-вашему, незаконнорожденный, – с трудом произнесла она, заливаясь краской гнева. Она закусила губу и заставила себя продолжать: – Вне сомнений, Мария является прямой наследницей Эдди…

– Думаю, тебе следовало поинтересоваться размерами состояния мужа, – сказал Марио, бросив на нее выразительный взгляд. – Тебе все еще не интересно?

– Нет. Все, чего я хочу, – покинуть Сицилию и никогда больше не возвращаться сюда, – горячо ответила Пат.

– Ты сможешь уехать. – Легкая улыбка, словно нож, резанула ее по сердцу. – У тебя будет выбор. Все в рамках приличий. – Он сделал паузу, как бы собираясь сообщить самое главное. – Но что бы ты ни решила, – мягко продолжал Марио, – семья намеревается оставить Слая здесь. Он – Бенционни, и его дом здесь, на Сицилии.

5

Пат сидела, тупо уставившись перед собой. За окном мелькал типичный сицилийский пейзаж: серебристо-зеленые оливы, голубое небо с редкими облачками. Жаркие солнечные лучи, пробиваясь сквозь стекло машины, играли на иссиня-черных волосах Марио. Особый привкус легкого ветерка говорил о близости моря. Летний день набирал силу.

Патрисия пыталась собраться с мыслями. Марио хочет, чтобы Слай жил на Сицилии? Только через ее труп. Она никогда не согласится на это. Мальчик родился в Англии, как и она, зачем ему чужая страна? Сидя на заднем сиденье, малыш весело возился, не зная, какие тучи нависли над его белокурой головкой.

Она хотела заговорить, но от волнения и страха у нее перехватило горло. Здравый смысл подсказывал, что она сглупила. И сейчас Пат напряженно пыталась восстановить ход событий и понять, что сделала не так.

Они подъехали к воротам из кованого железа; за ними, очевидно, и был дом. Одетые в черное мужчины, по всей вероятности охранники, в низко надвинутых на лоб шляпах, в темных очках прогуливались взад и вперед, держа на поводках свирепых собак, которые при виде подъезжающей машины подняли угрожающий лай.

Боже правый, прямо как в «Крестном отце»! Это, наверное, дом Марии, но выглядит он, скорее, как крепость. С возрастающей тревогой Пат бросила взгляд вверх. По стене вилась колючая проволока.

Тюрьма. Чтобы скрыть нервный вздох, она прикрыла рот кончиками пальцев. Марио хмурился, а она слушала веселую болтовню Слая, который играл с плюшевым медведем. Машина около ворот не остановилась.

– Не думай, что тебе удастся оставить Слая на Сицилии, в то время как я покорно отправлюсь домой. – Она овладела собой, и голос ее прозвучал резко и решительно.

– Время покажет.

Пат насторожилась.

– Это… это даже не стоит обсуждать, – заявила она. – Я не настолько глупа, чтобы испугаться черных очков ваших громил и их устрашающих жестов… Да и ты больше англичанин, чем сицилиец.

– Наоборот, – протянул он. – После смерти брата, когда я унаследовал состояние Бенционни, во мне проснулась сицилийская кровь. Я вдруг почувствовал, что уже забочусь об этом наследстве и не желаю никаких соперников.

– Ты унаследовал? А почему не Мария? – удивилась Пат.

Темные глаза Марио блеснули.

– Потому что в нашей семье наследство передается по прямой линии. До последней минуты ни у кого не возникало сомнений, что наследник – я, а теперь все переменилось: настоящий наследник сын Эдди, неважно, законнорожденный он или нет.

– Слай?! – вскрикнула она ошеломленно. – Но ведь он еще дитя! Почему ты так великодушен? Без Слая ты сможешь иметь все это. Ты ведь не хочешь потерять то, что уже принадлежит тебе?

Он переключил скорость. В глазах его вспыхнул огонек.

– О нет, – сказал он небрежно. – Я хочу быть богатым, я всегда мечтал об этом и знаю, как сохранить состояние.

– Как? – выдохнула она, в душе негодуя на себя за свою слабость.

– Вот это мы и должны обсудить, – пробормотал он, улыбнувшись краешком рта.

– Я… я думала, мы друзья, Марио.

– Друзья? – Он пристально изучал ее прищуренными глазами. – С чего ты взяла? Я так не думаю.

Она вспыхнула, поняв свою ошибку. Конечно. Он богатый, знатный. Бизнесмен. Какая же она идиотка!

– Я не знаю твоих планов, – сверкнула она глазами, – но мы со Слаем отправляемся домой, в Англию. Там моя мать. Я не желаю оставаться здесь ни минуты.

– Подожди, пока мы не обсудим все как следует, – сказал он примиряюще, как капризному ребенку.

– Вы обманете меня, – яростно ответила она.

– Пожалуй, – сурово согласился он. – Боюсь, что ты вправе не верить нам.

Она затаила дыхание от угрозы, прозвучавшей в его голосе. Марио снова переключил скорость, и машина помчалась по длинной дороге между высоких кипарисов.

Бенционни имеют деньги, а деньги могут все, в тревоге рассуждала она, особенно здесь, на Сицилии. Если только малыш попадет к ним в лапы, она, вероятно, никогда его больше не увидит. Пат читала в газетах трагические истории о детях от смешанных браков, которые оказывались в губительных сетях семейных взаимоотношений.

Здесь та же самая история. Марио может уговорить родственников оставить Слая здесь. Руки Пат затряслись. Она не представляла, что делать, как поступить.

Женщина до боли стиснула кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Она попыталась изобразить на лице подобие улыбки. Марио не должен знать, что она боится его. Надо притворяться, что она в полном порядке.

– Послушай, если мы с ребенком создаем для вашей семьи проблему, несомненно, ты захочешь, чтобы мы… – Она чуть было не сказала «исчезли», но прикусила язык, с которого едва не сорвалось слово, сама мысль о котором была страшной. – Ты захочешь, чтобы мы… уехали, – закончила она сквозь зубы.

– Это одно решение проблемы, – произнес он безмятежным тоном. – Но мои родственники, уверен, рассчитывают, что Слай останется. И вряд ли они захотят, чтобы ты была рядом.

– Но это же смешно! – презрительно воскликнула она. – Я мать и имею права на ребенка. У них нет возможности забрать дитя у родной матери.

– Надеюсь, до этого не дойдет, но все может быть, – сказал он уверенно. Марио вызывающе улыбнулся, и она вздрогнула, представив себе миллион разных способов: подкуп, угрозы, ложь, грубую силу…

У Пат перехватило дыхание при мысли о судьбе сына. Ей захотелось схватить его и бежать, бежать как можно дальше, куда глаза глядят.

Она понимала, что наступил важный момент в ее жизни, и от того, как она себя поведет, зависит будущее сына. Она мать и она защитит его! Ради малыша она готова хитрить и изворачиваться, будет умной и безжалостной и обойдет Марио в его нечестной игре. Она примет его предложения, но при первой же возможности вместе с сыном вернется домой.

– У меня ведь нет выбора? Но что бы мы ни решили, это должно быть сделано с общего согласия, – сказала она, собравшись с духом. Она одурачит его и не отдаст сына.

– Конечно, – сказал он спокойно и легонько погладил ее дрожащие руки. – Не беспокойся, тебе понравится одно из моих предложений. Поверь мне.

Поверить? Как она может? Слова Марио звучали более чем туманно. Он слишком многое терял, чтобы тратить время на пустяки. Пат зазнобило, и она обхватила себя руками, отчаянно пытаясь скрыть свой страх.

Наконец показался особняк, большое красивое здание, отражающееся в спокойной воде озера. При других обстоятельствах она бы мечтала побывать в таком чудесном месте. Это был скорее дворец, чем вилла. Мягкого желтого цвета стены, белые завитки лепнины над окнами, вычурные украшения над широкими двустворчатыми дверями, к которым вели мраморные ступени.

Она вспомнила тесную квартирку на втором этаже, которую делила с матерью, и вспыхнула при мысли, что это Эдди наверняка презирал их убогий быт. Она не завидовала, но, видя сейчас этот дом, с досадой думала, как ничтожно было его чувство к ней, и было ли оно вообще? Или скорее их супружество для Эдди – случайный порыв, необременительный, но вошедший в привычку?

– Это дом Эдди? Вилла ди Леони? – Она внимательно поглядела на здание.

– Он был его прибежищем десять лет, со дня смерти нашего отца. – Марио помедлил. – Очень короткое время я тоже жил здесь. Я мечтал о нем всю свою жизнь.

Гордость и желание читались в его голосе. Это звучало так, как если бы он хотел, чтобы вилла всегда была его и никогда – Эдди. Брат всегда был его соперником.

– Посмотри, как здесь красиво, – мечтательно сказал он.

– Муж был так богат, а я всю жизнь ничего не знала об этом и влачила жалкое существование. Я ничего для него не значила, – сказала она с тоской, глаза ее затуманились от душевной боли.

– Я бы этого не сказал. – Спокойный взгляд скользнул по ее лицу. – Уверен, Эдди считал тебя неотразимой.

Пат позволила себе не поверить ему. Мария была красивее.

В этом дворце, наверное, были слуги, которые убирали постель, гладили, готовили… Мария не уставала от домашних дел. Ее руки оставались нежными и ухоженными, и, уж конечно, ногти не были так коротко обрезаны.

– Считал, но недолго, – сказала она тихо. – В этом доме больше соблазнов. Он ведь здесь проводил большую часть жизни, со своей законной женой.

– Тебе хотелось, чтобы он провел всю жизнь с тобой?

– А тебе? – ответила она вопросом на вопрос, глядя на него из-под ресниц. – Если бы Эдди оставил Марию ради меня и ребенка, то ты бы смог хозяйничать здесь, на его месте.

Он невесело усмехнулся.

– Мне было восемнадцать, когда разразился скандал. Стоял такой шум, словно началось извержение Этны. Меня изгнали с виллы и из деревни Кастелеони. Я расскажу тебе позже, почему это случилось, – добавил он. С ее губ готов был сорваться важный вопрос.

– Куда же ты пошел? – спросила она вместо этого.

Лицо его потемнело.

– На улицы Палермо. – Марио болезненно поморщился и, явно не намереваясь обсуждать этот вопрос, сменил тему: – Хорошо, Пат. Твои чувства к сыну очень сильны, верно? Ты будешь защищать его любой ценой? – спросил он негромко, ожидая ее ответа с едва заметной тревогой.

Автомобиль остановился у входа в дом.

В горле у Пат запершило, и она кашлянула.

– Я готова защищать малыша ценой собственной жизни. Я не собираюсь разлучаться с сыном, Марио. И заклинаю тебя любовью к Всевышнему, дважды подумай, прежде чем оторвать ребенка от меня.

Глаза Марио задержались на Пат с неподдельным интересом. Казалось, он знает что-то не известное ей, и это привело женщину в замешательство.

– Зачем же отрывать? – сказал он мягко. – Дети так легко привыкают к новому.

– Не пытайся манипулировать ребенком, – предостерегла она мрачно, дрожа от его взгляда. – А не то тебе не поздоровится!

Он слабо улыбнулся и легким касанием дотронулся до ее лица. Пат нужно было бы отодвинуться, но она словно приросла к месту.

– А если я оставлю малыша в покое и буду манипулировать тобой? Как ты на это смотришь? Думаю, будет неплохо. – И, к изумлению Пат, он наклонился и поцеловал ее в губы.

Голова Патрисии пошла кругом, по телу разлилась необыкновенная слабость. Губы Марио были требовательно нежны, поцелуй обещал наслаждение. Она не могла бы сказать, сколько это длилось, но, когда он оторвался от нее, Пат почувствовала сожаление, и только гордость и упрямство заставили ее подавить вздох разочарования. Она должна помнить, что он ведет безжалостную, жестокую игру. Марио хочет получить наследство и горы свернет, чтобы добиться своего.

– Думаешь, я поглупею от твоих поцелуев? – В ее глазах сверкнула тихая ярость.

– Это спорная мысль.

– Какого бы высокого мнения ты о себе ни был, – начала она, – тебе меня не одурачить. Я не уеду отсюда без сына.

– Какая ты упрямая, – заметил он как будто с удовольствием.

– И лучше будет, если ты оставишь меня в покое, – выпалила она, чувствуя близкие слезы.

Он так изменился…

Как ни печально, но это так. Перспектива получить наследство погубила того человека, которого она знала в Англии. Расстроенная этим открытием, Пат огорченно наблюдала, как трое слуг спустились по ступенькам, чтобы приветствовать Марио. Они открыли дверцы машины, вежливо улыбаясь, как будто богатство делало человека неспособным нажать ручку и открыть дверь самому.

Услышав позади себя удивленный возглас, она резко обернулась и увидела, что один из слуг отстегивает ремни безопасности на Слае. Она быстро выскочила из машины, чтобы сделать это самой.

– Хочу к лошадкам! – завопил малыш.

В тревоге она увидела, что Слай уже сидит на плечах человека средних лет. Мужчина смеялся и подбрасывал мальчика, направляясь с ним на соседнюю лужайку, где за оградой паслись лошади.

– Слай! – испуганно крикнула Пат.

– Оставь его, – приказал Марио, рукой преграждая ей дорогу.

– Ты шутишь? – вскипела она.

– Энрико присмотрит за ним. У него есть собственные дети, ровным счетом десять.

– Я не доверяю ни тебе, ни твоему Энрико, сколько бы детей у него ни было. – Она сверкнула глазами и нырнула под его руку.

В два прыжка он догнал Пат и, схватив за запястье, повернул лицом к себе.

– Да ты ненормальная! – усмехнулся он.

Она гневно вскинула голову. Распущенные волосы взметнулись вокруг ее лица как золотистое пламя.

– С тобой станешь полной идиоткой! Нет уж! Я в полном порядке. Пусти меня к моему ребенку! – потребовала она, глаза ее стали огромными от страха и ярости. – Господи, Марио! Если ты разлучишь меня с сыном, я побегу в полицию и мы будем решать дело там. – Накипевшие слезы покатились по щекам, она чувствовала, что еще мгновение и разрыдается.

Марио, достав платок, вытер нос и щеки Пат, словно она была маленькой девочкой.

– Какая страсть! Иди, птичка! Ты вольна идти к своему сыну, – сказал он, усмехнувшись.

Она бросила на него быстрый взгляд и побежала к Слаю. Выхватив малыша из рук слуги, повела к ограде. Лошади с любопытством подошли к ним и ткнулись своими мягкими бархатистыми мордами, обдавая теплом и глядя блестящими добрыми глазами.

Несомненно, это было чудесное место, мирное и спокойное: поля, деревья, луга, серебристые оливы, звон ослиного колокольчика вдали, запах тимьяна и лаванды, плывущий в нагретом солнцем воздухе, несмолкаемое пение цикад. Все это облегчало ей душу и успокаивало разгоряченный ум.

Если бы она умела ездить верхом, думала Пат с сожалением, то вместе со Слаем вскочила на лошадь и помчалась через луга. Она вздохнула. Только бы ее и видели…

Слай уселся на бревно, представляя, что скачет верхом, и махал лошадям руками.

– Лошадка, лошадка, гип-гип, стоп… Ножки быстро бегут.

– Быстроногая лошадка, – послышался бархатный голос Марио. Он остановился позади них. Ничего более. Но она сразу же остро ощутила, как от его близкого дыхания зашевелились волосы у нее на шее. Она чувствовала его дыхание, такое же стесненное, как и ее. Каждый вздох Марио заставлял трепетать от ожидания страстного прикосновения.

Марио пошевелился, и она напряглась, подобно оленихе, делающей стойку при приближении опасности. Если бы он сказал что-нибудь! Но Марио упорно хранил молчание, а она застыла, устремив глаза далеко за горизонт, где море поблескивало, словно огромное, переливающееся золотистое зеркало.

Наконец он заговорил:

– Скажи мне, дорогая, тебе нравится то, что ты видишь?

Да, ей нравилось все вокруг. Более того, ей нравился сам Марио. Бесполезно себя обманывать, она не может чувствовать иначе. Если бы Пат могла выкинуть из головы факт, что Марио представляет угрозу для нее и сына, тогда она могла бы согласиться с тем, что это самый притягательный, самый интересный мужчина, которого она когда-либо знала. Его невероятно чувственная аура захватывала ее, обещая страсть, радость или, быть может, просто вселяя уверенность, что жизнь с этим мужчиной будет жизнью с большой буквы.

Он улыбнулся, но его глаза оставались серьезными, и она поняла, что настоящий мужчина хранит глубоко внутри личные переживания. Только его семья могла знать, что он представляет собой на самом деле, но, кажется, те не жалуют его…

– Мне кажется, ничего более прекрасного я не видела за всю свою жизнь, – сказала она, возвращаясь мысленно к пейзажу.

Глаза Марио оживились.

– Тогда ты должна понимать мои чувства. Люди убивают друг друга за более незначительные вещи.

Пат вздрогнула.

– Это значит, что я должна опасаться… – Она не договорила, боясь произнести страшное.

– Нет, это просто мои наблюдения. Я не собираюсь угрожать тебе, Патрисия. – Он подошел к ней и пристально посмотрел в глаза с такой тревогой, что она почувствовала, как ее колени начинают дрожать. – Когда я жил в Лондоне, – низкий тембр его голоса ласкал ее слух, – я так сильно тосковал по этим местам, что ощущал почти физическую боль в груди. Ты понимаешь, что я имею в виду?

– Да, – прошептала она.

– Я мечтал видеть это вновь и вновь, – сказал он, обводя рукой вокруг. – Когда пшеничные поля запестрят васильками, а по обочинам дорог зацветет цикорий, когда жасмин запенится на холмах белым кружевом. О, я обожаю эти места и особенно в это время.

– Я думала… мне показалось по тому, как ты взглянул на дом, что ты ненавидишь его, – осторожно сказала она, глядя на него снизу вверх широко открытыми глазами.

Теперь он стоял совсем близко. Их дыхание смешалось, тепло глубоких темных глаз гипнотизировало ее, приводя в состояние транса, она слышала голос Марио словно издалека.

– Я ненавижу воспоминания, запертые внутри этого дома. Но я хочу эту землю, этот ни с чем не сравнимый пейзаж, эти прекрасные виды, звуки, запахи; все, что по существу составляет понятие Бенционни. Я могу бесконечно говорить об этом, так сильно я хочу остаться здесь!

И это была правда. Он не лгал. Огонь желания овладел им с такой бешеной силой, что захватил и ее, кружа голову и опаляя, словно бабочку, попавшую на огонь свечи.

– Ты завидовал своему брату? – Она с трудом пришла в себя.

– Эдди? – Рот Марио тронула презрительная гримаса. Он хотел было что-то сказать, но передумал, так как его внимание привлек Слай, который звал лошадей, пасущихся совсем недалеко от них. – Ты хочешь покататься на лошадке, мой маленький?

Пат нахмурилась, когда мальчик ответил утвердительно.

– Не думаю, что это следует делать. Он слишком мал! – беспокойно воскликнула она.

Но Марио уже все внимание сосредоточил на Слае, он улыбался малышу так нежно, что сердце ее упало. Марио на самом деле любил детей. Она пристально глядела на него, не в силах избавиться от тревоги.

Итак… что же он задумал? Воспитать Слая по своему образу и подобию, как она и предполагала раньше?

Пат почувствовала, как горячая волна злости заливает ее грудь, шею, щеки; она тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли, и крепко ухватила ручонку сына.

– Ты тоже можешь попробовать, – предложил Марио, сбрасывая темный пиджак и освобождая белоснежные манжеты от золотых запонок. Их взгляды скрестились, и она прочла в его глазах вызов, словно он подзадоривал ее, говоря «а ну, покажи мне, что ты не боишься». Но она боялась, и еще ее раздражало, что он поступал с ребенком так, как считал нужным, даже не спросив у нее разрешения.

– Я… я не могу, думаю, что и Слаю этого делать не следует. Разве это не понятно? И потом… моя юбка… совершенно не годится…

– Если дело только в этом, так подтяни ее повыше, – спокойно сказал Марио. – Я приготовлю лошадь, да, Слай?

– Да! Да! – закричал мальчик, прыгая от радости и хлопая в ладоши. Марио, не обращая внимания на Пат, подошел к ограде, и гнедая лошадь покорной рысью вышла на его ласковый зов.

Пат оглянулась и увидела, что все семейство появилось около дома и наблюдает за ними. Возможно, это было фантазией, но она почти физически ощутила холодную неприязнь, шедшую от них. Что будет, если она сейчас задерет юбку и обнажит ноги выше колен?

– Нет, я не могу, – отказалась она. – Это будет неприлично.

– Но не лишать же Слая удовольствия. Он может разрыдаться, если мы его не покатаем! – И прежде чем она поняла, что Марио собирается делать, тот выхватил Слая из ее заботливых объятий.

– Слай! – испуганно закричала Пат, и в мгновение схватила лошадь под уздцы, так как Марио уже сажал мальчика на широкую спину гнедой. Теперь, подумала она с облегчением, он не сможет сдвинуться с места.

– Мама, посмотри, посмотри, я на лошадке! – закричал малыш, смеясь во весь рот от счастья.

– Сиди спокойно, – строго предупредил Марио, правой рукой поддерживая мальчика и страхуя его. Малыш выпрямился с очень важным видом, только глаза его горели от возбуждения. Это было так забавно, что Марио рассмеялся, глядя на маленького всадника.

– Теперь твоя очередь, Пат, а я сяду позади тебя.

– Что за сомнительное предложение? – Она недовольно повела плечом и посмотрела на него таким взглядом, словно была готова испепелить Марио. – Ты с ума сошел, там же нет седла, – негодующе запротестовала она.

– Это неважно. – От его проникновенного тона у нее перехватило горло. – Я предпочитаю обходиться без седла – не люблю преград между собой и живой, движущейся плотью.

Пат покраснела. Она не дурочка и почувствовала в его словах скрытый смысл. Как он смеет?!

– Я не разрешу тебе прикоснуться ко мне, – нахмурилась она. Нельзя позволять ему трогать ее руками. – Ты не сможешь удержать нас обоих.

– Пат, я привык делать все, что хочу, – спокойно сказал Марио, и в его голосе прозвучали уверенные нотки…

Она прочла дерзкий вызов в его глазах и вдруг поняла, что он напоминает ей о своем плане. Он полагает увлечь их обоих своим обаянием, усыпить ее бдительность своим шармом, завлечь своей сексуальностью, силой своего желания. Нет, надо остановить его.

– Я не поеду, – поджала Пат губы.

Он улыбнулся, и это была улыбка игрока, который наперед уверен в своей победе.

– Не беспокойся, я когда-то ездил на лошади с женщиной и ребенком, это возможно.

Она была не первой! Патрисия еще не до конца поняла значение услышанного, но боль острым ножом пронзила ее сердце.

– С кем? – небрежно спросила она, стараясь овладеть собой и пряча от него глаза. – С кем ты ездил на лошади? – Она постаралась улыбнуться.

– С дочерью Энрико и ее маленькой девочкой, – пояснил он. – Смею тебя уверить – эксперимент окончился удачно и прогулка на лошадке совершенно безопасна. – Марио насмешливо смотрел на нее, ожидая, как она будет выкручиваться из затруднительного положения.

– Поехали, – нетерпеливо ныл Слай, подпрыгивая. Марио пытался удержать его.

– Подожди, твоя мама еще не решила. – Он повернулся к Пат, которая все еще медлила, стараясь заглушить чувство обиды на то, что сын ее слушается чужого им человека с первого слова.

– Выбирай, – мягко произнес Марио, глядя в ее серые глаза, расширившиеся от ревности и беспокойства.

– Мой выбор – это то, что будет лучше для моего сына, – парировала она. – Поэтому ради него мне следует подавить свою неприязнь к тебе и рискнуть разыграть спектакль перед твоей семьей.

Он просиял, в его глазах блеснуло самодовольство.

– Они будут шокированы, – спокойно заметил он, всем своим видом показывая, как мало его заботит, что подумают родные. – Твой сын значит для тебя больше, чем твоя гордость или презрение окружающих? Я рад, что ребенок у тебя на первом месте. Для меня мои амбиции тоже значат больше, чем соблюдение приличий, поэтому не думай, что я буду действовать с оглядкой на других. Когда я чего-нибудь хочу, я добиваюсь этого, чего бы мне это ни стоило.

– Но нам не следует так поступать именно сегодня. – Пат подняла на него глаза.

Он пожал плечами.

– Мы можем пойти в дом, выпить чаю и поговорить спокойно. При всем моем уважении к памяти Эдди я не собираюсь быть ханжой. Более того, мне доставляет удовольствие забавляться с твоим сыном и вызывать улыбку на лице его мамы. – Он замолчал и, посмотрев на нее, получил в ответ хмурый взгляд не на шутку серьезных глаз.

– Я ненавижу тебя за то, что ты против моего желания заставляешь меня делать это. – Она старалась не смотреть на него.

– Мне безразлично, почему ты это делаешь, – возразил он с лукавым блеском в глазах. – Мне важно только, что ты улыбаешься.

Марио проверил, хорошо ли сидит Слай, и протянул руки Пат. Конечно, она не хотела ехать, зная, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но что она могла сделать? Марио ни за что не откажется от прогулки и увезет с собой Слая, а она все будет раздумывать…

– Ты… ты… – Она искала подходящее слово.

– Незаконнорожденный, – спокойно подсказал Марио. – Моя мать так меня называет. Ты едешь? – спросил он, с видимым удовольствием наблюдая ее изумление. – Или мне придется одному гордо скакать через поля?

Слово «незаконнорожденный» объединило в глазах Патрисии обоих мужчин, большого и маленького, и чтобы ободрить их, она немного приподняла юбку и дала Марио руку, краснея от того, что ее длинные ноги открылись намного выше колен.

– Что я творю? – сказала она самой себе.

– Это выбор твоего сердца, – тихо прокомментировал он. – Ты не можешь представить, как я счастлив. – Он улыбнулся, и в его глазах сверкнул огонек. – Волков бояться, в лес не ходить. Положи руки на спину лошади, подтянись и садись позади сына, я буду держать тебя. Ты не упадешь, только доверься мне. – В его словах таился такой глубокий смысл, что она поняла – они касаются не только поездки на лошади. Ей нужно было время, чтобы подумать над этим, но он подгонял ее, не давая опомниться.

Пряча глаза, она глубоко вздохнула и влезла на лошадь, чувствуя поддержку его мускулистых рук. На какую-то долю секунды ее ноги повисли в воздухе, затем охватили теплую спину лошади.

Дело сделано, подумала она и с облегчением прижала к себе Слая.

Марио уселся позади Пат, его сильные руки обхватили ее за талию.

– Ты должна держаться за мальчика, я держусь за тебя, – сказал он ей на ухо.

– А кто будет держаться за лошадь? – спросила Пат, улыбнувшись.

– Мои ноги, – ответил он, заставляя лошадь медленно сдвинуться с места.

Слай затаил дыхание от переполнявшего его восторга. Патрисия крепко держала сына, но ее мысли были заняты Марио. Его бедра требовательно касались ее ног. Дыхание Пат прерывалось, никогда с ней не происходило ничего подобного, ее бросало то в жар, то в холод. В какой-то момент она хотела сказать, чтобы он отодвинулся, но словно потеряла дар речи. Пат чувствовала его руки, лежавшие всего на дюйм ниже ее груди, не давая ей отклониться в сторону, и от этого ей было трудно дышать.

– Я делаю все для твоей безопасности? – невинно спросил он.

Какого черта! – хотела ответить она, ее сердце неистово билось. Но вместо этого повернула голову и, чуть задыхаясь, спросила:

– Ты сказал, что мать называет тебя незаконнорожденным. Для того чтобы обидеть или это на самом деле так?

– И то и другое. Все вместе.

Она вздохнула.

– Но ты унаследовал землю…

Он придвинулся вперед, касаясь ее щеки колючим подбородком, и она не могла отодвинуться, потому что его руки крепко сжимали ее ребра.

– Я говорил тебе – законность рождения не так существенна, важно кровное родство. Когда Эдди умер, только тогда я стал единственным наследником по прямой. Шалость отца и мое рождение озлобили женщину, которую я называю матерью. Это была скверная история, – продолжал он. – Мой отец заставил жену взять меня в дом, и она обязана была заботиться о его побочном сыне, как о собственном. И хуже всего для нее даже не смерть сына – этого не поправишь. Она не может смириться с тем, что я, ребенок, прижитый на стороне, стал наследником всего состояния Бенционни.