Текст книги "Гроза над океаном"

Автор книги: Кей Мортинсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Итак, надо все тщательно обдумать. Наследство… Оно могло бы принадлежать сыну. Не имеет значения, что лучше для нее самой, она должна решить, как будет лучше для него. У Слая начнется прекрасная жизнь, все, что только он может пожелать, и даже больше будет к его услугам. Но это только на первый взгляд…

Ее пальцы задумчиво чертили узор на покрытом лишайником дереве. Надо решить все задачи, пока Марио нет рядом. Итак, если она будет воспитывать Слая здесь, то, возможно, попросит мать приехать и помочь ей. Они постараются найти нечто среднее между сицилийским и английским методами воспитания и не допустить, чтобы сын, взрослея, менялся в худшую сторону.

Но как быть с Марио? С его требованиями и желаниями, с его нескромными взглядами? Даже если он использует ее чувственность, как оружие в борьбе с ней, все равно она постарается не давать ему козыри в руки. Пат для него только игрушка, мгновенная прихоть богача, не знающего ни в чем отказа.

Если однажды, поддавшись его настойчивости и зову собственной плоти, она уступит, тогда… Что будет с ней после этого? Кем она станет? Любовницей? Содержанкой? Или он даже не посмотрит на нее на следующий день? Слай станет относиться к ней с пренебрежением и будет прав. Нет, она мать, и ребенок должен уважать ее.

Пат так сильно сжала пальцы, что послышался легкий хруст. Ее сердце ныло при мысли, что ее может оттолкнуть собственный сын.

Хотя ее мать всегда, когда нужно, была рядом, Патрисия воспитывала Слая фактически одна, пережив и бессонные ночи, когда малыш болел или у него резались зубки, и нескончаемое беспокойство по поводу денег, которое она тщательно скрывала от матери…

Слезы покатились по ее щекам. Она обожала Слая. Ребенок был смыслом ее жизни. Она не представляла, как сможет существовать без него. Ее любовь к сыну была всепоглощающей. Мысль о нем, о его судьбе заставляла ее сердце замирать в тревоге. Малыш давал ей радость и ощущение такой нежности, которую невозможно было выразить словами.

Нет. Она не отдаст его клану Бенционни. Даже сейчас Пат сомневалась, благоразумно ли проступила, оставшись на ночь. Наверное, лучше было бы покинуть этот дом, уехать, пока не поздно. Вряд ли богатство сулило маленькому мальчику счастливую судьбу, потому что он стоял на пути Марио к вожделенному дому и земле.

Патрисия залюбовалась цветами на клумбе: оранжево-огненной настурцией, росшей бок о бок с синей лобеллией. Посреди низкого пестрого ковра островками, словно маленькие стражи, стояли синие ирисы. Прямые сочные стебли гордо несли раскрывшиеся цветы и остроконечные бутоны, прячущиеся в тени темно-зеленых узких листьев. Пат вздохнула, решительность вновь покинула ее. Глаза ее остановились на сорной траве, неосознанно она опустилась на колени и вырвала одну травинку, затем другую. Скоро Патрисия прополола всю клумбу, чувствуя, как бездумная работа излечивает душу и успокаивает. Вероятно, решение проблемы придет само собой. Так уже не раз бывало в ее жизни.

–  Ciao, ciao, – пропел веселый голос.

Пат, вздрогнув от неожиданности, подняла глаза, заслонив их рукой от солнца. Незнакомая женщина приблизительно ее возраста бесшумно подошла по дорожке, держа тяжелый секатор в перепачканных землей руках.

– Гм… Ciao! – ответила Патрисия неуверенно.

– Черт! Конец беседе, – сказала женщина сама себе, засовывая грязные руки в карманы старых, коротко обрезанных шорт. – Это все, что я знаю по-итальянски.

– И я почти столько же. – Пат слегка улыбнулась.

– Так ты не итальянка! Вот здорово! – присвистнула женщина в изумлении. – Я Сью из Ламбета.

– О, это недалеко от меня, я живу в Соусворке. Меня зовут Патрисия.

Сама не зная почему, Пат обрадовалась этой встрече. Глаза женщины приветливо лучились.

– А ты видно не белоручка. – Сью кивнула головой в сторону кучки выдернутых сорняков. – У тебя здорово получается. Здесь все растет, хоть палку воткни. Сорняки вымахивают с меня ростом, честное слово. На самом деле на этом участке нужны три-четыре садовника. Хорошо, что господин Бенционни это понимает. У нового хозяина хватка что надо! Сразу видно – этот времени зря терять не любит.

Пат бросила на Сью любопытствующий взгляд.

– Да? – переспросила она. – И что же, господин Бенционни действительно отличный хозяин?

– Знаешь, например, как он заполучил банк? – Сью вытерла запачканную землей щеку. – Вошел в правление, уволил всех неугодных и заставил остальных трепетать. Когда умер его брат, он сразу же взял дело в свои руки. Кухню переделывают, потому что его ужаснули условия, в которых работают повара, мы получили новое служебное жилье и большую зарплату. – Сью очаровательно склонила голову набок. – По-моему, хозяина есть за что хвалить, не так ли?

– Да. Звучит… очень впечатляюще, – осторожно сказала Пат.

– Раньше я собиралась подать заявление об уходе, но теперь все изменилось. Ты счастливая, что приехала работать на него, а не на этого выродка Эдди.

Руки Пат задрожали. Не зная, что сказать, она спрятала запылавшее лицо в ирисы. Их остроконечные листья холодили ее щеки.

– Эдди был настоящим распутником, должна я тебе сказать, – доверительно сообщила Сью. – Расспроси любую из девушек, работающих тут. Знаешь, однажды я нагнулась, а эта мерзкая крыса ущипнула меня за задницу. И когда я повернулась, чтобы влепить ему затрещину, он попытался схватить меня, сама знаешь где.

– О! – Это было все, что Пат оказалась в состоянии произнести.

– Конечно, – продолжала Сью, весело дуя на одуванчик, – семейство Бенционни души в нем не чаяло. Этот парень умел пудрить мозги. Грязная скотина! – воскликнула она зло и осеклась, перехватив взгляд Пат. – Извини. Но я считаю, что надо называть вещи своими именами. И если бы я получше училась в школе и знала побольше слов, я бы их тут всех послала… Я тебе передать не могу, что он творил тут с девчонками.

– Они могли уйти, – выговорила тихо Патрисия.

– Да? Попробуй уйди. Когда ты в стесненном положении, то рада любой работе, какая есть, так ведь?

Пат кивнула, снова и снова возвращаясь к словам Сью. Она была уверена, что это чистая правда. Сью не была похожа на сплетницу, ее негодование выглядело искренним. Пат лишь смутно догадывалась, что за человек был ее бывший муж, и ей стало неприятно, что ее подозрения подтвердились.

– А как насчет Марио Бенционни? – как можно непринужденнее спросила она. – Он что, тоже в этом плане вроде братца?

– Ты не простудилась? – спросила Сью, отметив легкую хрипотцу в ее голосе. – Попроси у кухарки чеснок, лимон и мед. Эффект потрясающий. Марио Бенционни прислал мне эту смесь в первый день, когда появился здесь и увидел, что я простужена. Подействовало классно. О нем можно сказать только хорошее, он словно фокусник, который, одновременно жонглируя разными предметами, может решать сразу кучу проблем. Он потрясающий, просто потрясающий. Ты понимаешь, что я имею в виду? Если ему что-то не нравится, он говорит прямо об этом. Такой хозяин по мне. Мы здесь все решили, что он в миллион раз лучше своего «благородного» братца.

– Ну и что? – Голос Пат дрогнул. – За все время ни одного романа?

– Да ты что, – усмехнулась Сью, – ни намека на это. Не обольщайся! У него есть секретарша, которая с ним уже десять лет, и та говорит, что хозяин твердо придерживается принципа – никаких шашней с персоналом. Некоторые, конечно, не прочь пофлиртовать с ним, – вздохнула она. – Мужчина видный, что тут скажешь…

Основательно сбитая с толку, Патрисия хранила молчание, пока ее новая знакомая трещала без умолку, превознося достоинства Марио. Слушая ее, Пат поймала себя на мысли, что они знакомы с двумя разными мужчинами.

Но она вспомнила внимательные глаза Марио, его заботливые звонки после смерти Эдди, незамедлительный, без всяких просьб, денежный вклад в ее дело. Неудивительно, что здешние работники боготворили Марио. В таком случае почему он так нечестен с ней? Что бы там Сью ни говорила, а он пытался соблазнить ее и использовать в своих целях. Он беспринципный, с горечью подумала Пат, и уголки ее губ в унынии опустились.

В глубине души она знала, что в нем есть многое, незаметное глазу. Марио, несомненно, умен. У него были причины так обращаться с ней, и если бы ей удалось докопаться до сути, то она смогла бы контролировать ситуацию.

Легкая болтовня Сью отошла на задний план, Пат начала погружаться в свои невеселые мысли. Она не расслышала посторонних шагов по гравию и очнулась, когда Сью воскликнула: – «Эй, смотри – Марио!» – и толкнула ее локтем. Сью вскочила на ноги и уставилась на хозяина с откровенным обожанием, в то время как Патрисия делала все возможное, чтобы спрятать от того свое пунцовое лицо.

– Спасибо, что прислали Пат, – счастливо щебетала Сью. – Мы уже подружились. Это замечательно – иметь такую помощницу, да еще из родных мест!

– Да, я тоже так думаю, – сказал Марио, забавляясь ситуацией.

– Вы не находите, что у вас лицо покраснело? – обратился он к Патрисии.

– Солнце. Ничего не поделаешь. Эй, Пат, почему бы тебе не остановиться? Давай устроим перерыв, пойдем попьем и посидим в тенечке, – вмешалась в разговор Сью.

– Нет, я… я…

– Идите, Сью, – приказал Марио вежливо. – Патрисии нужно подписать пару документов. Пойдемте в мой кабинет, – сказал он тоном, не терпящим возражений.

Ее глаза метнулись в тот угол сада, где спал Слай.

– Мне нужно закончить пропалывать эту клумбу… – начала она неловко.

Слабый вздох Слая объяснил, почему она не могла уйти. Малыш сонно перевернулся и сел, протирая глаза.

– Посмотрите, какой прелестный малыш, – заворковала Сью. – Это твой, Пат? Эй, послушай, можно, я покажу ему уток? Хочешь посмотреть уток, детка? – спросила она моргающего Слая.

Тот кивнул и вскочил на ноги. Патрисия с сыном частенько кормила по воскресеньям уток в парке.

– Пожалуйста, уток, – сказал он в восторге, переводя глаза на Сью.

– Замечательная идея. Если вы займете… мальчика… на некоторое время, я буду вам признателен, – сказал Марио мягко. – А за это время мы успеем подписать некоторые бумаги. Спасибо за заботу, Сью.

Пат тяжело вздохнула.

– Нет, – упрямо заявила она.

– Ребенку будет хорошо со Сью, – заметил Марио. – Ей можно доверять. – Он иронически поднял бровь. – Ты же не захочешь, чтобы я принес документы сюда и мы обсуждали дела здесь, около этой дурацкой клумбы.

Аргумент подействовал: не хватало еще, чтобы Сью узнала, кто она.

– Конечно, ты можешь доверять мне, – улыбнулась Сью, подходя к ним с малышом на руках. – Какой он у тебя славный! Ну так мы пошли, ладно?

– Идите, – слабо отозвалась Пат. – Слай, дорогой, будь умницей, не отходи от Сью ни на шаг.

– Хорошо, мамочка! – Мальчик тянул за руку Сью, стремясь поскорее увидеть уток.

Пат со смешанным чувством обожания и тревоги смотрела, как они уходят. Господи, думала она, дрожа от вдруг охватившего ее озноба. Откровения Сью начали доходить до нее. Хорошенькая наследственность у ее сына! Она молилась, чтобы Слай никогда не относился к женщинам с таким презрением, как его отец. Ее губы дрогнули. Она не хотела думать сейчас об этом. Все это так нечестно, низко, грязно…

– Что-то не так? – спросил Марио с интересом, легонько приподнимая ее лицо за подбородок.

Слишком расстроенная, чтобы владеть своими чувствами, она отшатнулась. Но он удержал ее, заставив посмотреть на него. Все несчастья последних минут читались в ее глазах.

– Я… я… – К ее ужасу, по щекам потекли слезы.

– Пойдем, – сказал Марио негромко.

Слепая от слез, она позволила ему вести себя Бог знает куда. По ступенькам, по коридору… Они оказались в комнате, яркий свет в которой померк, потому что он закрыл ставни. Рука Марио нежно обвила ее талию, и Пат оказалась на софе. Он не убрал руку.

Вытерев слезы, она увидела книжные полки до потолка и большой письменный стол. Должно быть, они в его кабинете.

– Оставь меня, – попросила она, слезы душили ее.

– Нет, нам нужно поговорить. Пора заняться делом. Эмоции эмоциями, но нам надо разобраться…

– Слушай, я не хочу разговаривать с тобой, – сказала Пат упрямо. – Сегодня был мерзкий день. Я хочу, чтобы он побыстрее кончился. С меня хватит. Я никогда не думала, что Эдди… – Она снова вытащила носовой платок.

Марио взял ее за плечи и слегка встряхнул.

– Я не хочу говорить об этом, – причитала она, – я не хочу…

– Что тебе натрепала эта болтушка? – резко спросил Марио. Пат всхлипнула, слишком несчастная, чтобы что-либо говорить.

– Что, черт возьми?! Да скажи ты хоть слово!

Она молчала, хлопая мокрыми ресницами и всхлипывая, слезы ручьем текли по ее щекам.

– Придется пойти и расспросить Сью самому, – отрывисто сказал он.

– Это лишнее! – выкрикнула она, и в ее взгляде вспыхнула тревога. – Нет, Марио, пожалуйста! Я не вынесу этого. Я еще не могу осознать, что никогда не была по-настоящему замужем, а мой ребенок незаконнорожденный. Я не хочу, чтобы все об этом узнали, понимаешь? И мне симпатична Сью. Я не желаю, чтобы она плохо думала обо мне!

– Больше ей делать нечего, как думать о тебе, – проворчал Марио. – У Сью своих забот хватает.

– Мой муженек… – Она тяжело вздохнула. – Он был свиньей.

– Расскажи мне о своей жизни с ним.

И она рассказала. По мере того как Патрисия вспоминала все новые и новые подробности ее былой жизни, Марио мрачнел все больше и больше. Брови его сошлись в одну линию, пока она срывающимся голосом изливала душу.

– Извини, – сказал он хрипло, когда она закончила. – Я и не знал, что он мог быть такой скотиной. Ведь Эдди ничего не стоило обеспечить тебя и ребенка.

Пат пожала плечами.

– Я работала день и ночь, чтобы свести концы с концами. Когда висишь на волоске, все силы концентрируются на том, чтобы выжить любой ценой. И нет времени размышлять или тщательно обдумывать будущее. Я жила одним днем.

– Ты решительная и упорная, я тобой восхищаюсь.

Комплимент Марио тронул ее сердце.

– Спасибо, – прошептала она.

– У тебя есть за что бороться в этой жизни: мать, ребенок, – сказал он. – Это немало, ты счастливица. Ты многое не получила, я этого не отрицаю, но в тебе есть нечто особенное, Пат. Когда я смотрю на тебя – собственные печали уходят в сторону.

– Ты прав, – вздохнула Пат. – Через минуту я буду в порядке. Это ужасно – услышать о собственном муже нечто подобное. А ведь я жила с ним, любила… – жаловалась она, досадуя на себя за то, что не может взять себя в руки и, наверное, болтает лишнее.

– Я помогу тебе, – сказал он негромко, – пока ты не почувствуешь себя лучше.

Какое-то время они сидели молча. Пат была словно во сне. Марио, конечно, прав, она ничего не потеряла, потому что ничего не имела. Видимо, настоящая любовь – не для нее. Она приобрела опыт и, вероятно, стала мудрее. На будущее это хороший урок.

– Я хочу, чтобы Слай не знал горя, – сказала она. – Чтобы он вырос человеком, который понимает, что такое хорошо и что такое плохо, имеет представление о настоящих ценностях и никогда не обижает тех, кто слабее его или менее удачлив. Я хочу, чтобы он умел удовлетворяться тем, что имеет, и не завидовал другим. Хочу быть рядом с сыном, направляя его, помогая ему быть в ладу с самим собой.

– Значит, – сказал Марио, и голос его прервался. – Значит, – повторил он едва слышно, – ты решила забрать его домой.

– Да. – Пат спокойно встретила его взгляд. Острая боль пронзила ее сердце, но она не подала виду.

– Пат…

Она опустила голову. На минуту ей показалось, что сейчас он поцелует ее, и она возжелала этого с такой силой, что испугалась. Но Марио вдруг резко поднялся и подошел к столу.

– Я отправлю тебя первым рейсом. – Голос его звучал бесстрастно.

Разочарование, горькое разочарование почувствовала она. В тоске Пат смотрела на его спину, хотела, чтобы он обернулся, подошел к ней, сказал, что…

Она закусила губу. Вот идиотка! Глупые мысли, и не более. Марио спокойно перебирал бумаги, машинально перелистывая записную книжку.

– Я… я хочу сказать, что нам с тобой больше не надо видеться. – Пат постаралась сказать это спокойно.

– Хорошо. – Записная книжка выскользнула из его рук. Он выругался, поднял ее, явно погруженный в свои мысли. – Не думаю, что у нас будет необходимость видеть друг друга. Это разумно, не так ли? Перед твоим отъездом мы окончательно условимся о делах.

– Окончательно простимся, – эхом отозвалась она.

Что ж, она больше никогда не увидит Марио Бенционни. С болезненной остротой она вдруг ощутила, что вокруг нее образовалась пустота. А вдруг она не права? Что, если Марио действительно сможет сделать ее счастливой? Но нет, любовь к ней никогда не согреет ее сердце, ибо он вряд ли действительно полюбит ее.

Как же ей жить дальше? Она попалась ему на крючок. Без Марио ей теперь жизни нет. Господи, молила Пат, Всемогущий Боже, сделай так, чтобы мы были вместе!

8

Марио упорно набирал какой-то номер, по всей вероятности, звонил в авиакомпанию. Патрисия постаралась незамеченной выйти из комнаты.

На верхней ступеньке лестницы она замерла, потому что не могла просто так уйти от Марио. Она подошла к окну и увидела сына, радостно бегающего за Сью около озера.

С тихой грустью Патрисия подумала о том, что ее сын никогда не узнает, что у него мог бы быть такой дом. Он никогда не узнает, что такое настоящая отцовская любовь такого человека, как, например, Марио с его огромной энергией, добротой, состраданием.

Она должна сложить вещи. Надо позвать Слая. Машинально Пат ухватилась за край окна, мучительные сомнения не оставляли ее. Мысль о скором отъезде наполняла ее ощущением тяжелой утраты, которое было так сильно и остро, что ныло сердце. Марио завладел ее душой, ее телом глубоко и безвозвратно.

– Патрисия!

Она чуть не подпрыгнула от неожиданности, нервы ее были напряжены до предела. Тяжелые шаги донеслись из коридора и замерли у подножия лестницы. А она не поворачиваясь ждала, что он скажет.

Но Марио молчал, и она повернулась к нему, чувствуя, как кровь шумит у нее в ушах. Он смотрел на нее с непроницаемым выражением и молчал. Это было просто невыносимо, ей захотелось кинуться в его объятия, умолять разрешить ей остаться, дать где-нибудь угол, чтобы она могла быть рядом с ним всегда, всю жизнь…

– Ради Бога, Марио, – сказала она, взяв себя в руки и ужасаясь безнадежному желанию, – скажи, когда я еду.

– Ты слишком возбуждена. – Он спокойно изучал ее, казалось, его ничего не волнует.

– Нет, нет! – почти выкрикнула она.

– Ты огорчена, я вижу. Все думаешь об Эдди?

– Нет, – простонала она. – Да… О, Марио, мне нужно поговорить с тобой перед тем, как я… перед тем, как я уеду. Я не могу расстаться с тобой, не поговорив. Я не знаю теперь, любила ли я Эдди когда-нибудь; наверное, просто боялась одиночества. Я была очарована им поначалу и сохраняла наш брак в дальнейшем только ради сына. – Пат старалась унять дрожь в голосе. – Мои чувства к нему давно умерли. Я не уверена… не уверена, что он мне когда-либо был по-настоящему близок. Теперь ты будешь думать, что я глупая…

– Наоборот, – сказал он мягко. – Мне кажется, ты мудрая и преданная. Я преклоняюсь перед тобой. Восхищаюсь тем, какая ты прекрасная мать.

Она всхлипнула. Прощаться было бы легче, если бы он вел себя равнодушно, недоброжелательно или пренебрежительно по отношению к ней. А эту нежную лесть так тяжело вынести.

– О, Марио! – Пат еле выговаривала слова. – Ты заказал билет? Когда мой рейс? Почему ты молчишь?

Он смотрел на нее не мигая. Чувствовалось, что Марио бесконечно спокоен.

– Сегодня уже поздно, – сказал он ровно, – а завтра ты можешь улететь любым рейсом.

Патриция с облегчением вздохнула. Господи, хоть какая-то ясность!

– Завтра? О, завтра… – повторила она. – Это…

Это было замечательно. И Пат отвернулась, потому что не хотела, чтобы он видел ее лицо. Завтра – это несколько лишних часов с Марио. Стук ее сердца, казалось, был слышен на сто миль вокруг. Значит, она уезжает завтра.

– Это проблема? – спросил он с улыбкой в голосе.

– Да! Нет… Наверное, мне лучше взять такси, – хрипло сказала она и добавила: – И не дожидаться завтра. – Пат чувствовала, что близка к истерике от того, что нужно уехать, не обнаружив своих чувств. – Я с малышом могу отправиться в Палермо и подождать до завтра там.

– Так, значит, ты не хочешь оставаться у меня ни на минуту? В чем дело? – допытывался он. – Дом ведь свободен.

Свободен, ну и что из того? Если бы она могла быть свободной! Каждый нерв Пат трепетал от напряжения, а впереди еще ночь, которую нужно пережить. Что, если Марио выполнит свое обещание и придет к ней? Господи, ей этого не вынести!

– Я вижу, как ты расстроена. Тебе надо отдохнуть. Будь как дома. Мы обедаем в восемь в большой столовой. Позвони, и тебя проводят. Не делай глупостей, дорогая, а то потом пожалеешь.

Она посмотрела ему вслед, подождала, пока стихнут его шаги. Затем, спотыкаясь, спустилась вниз, зная, что даже ее дорогой Слай не исцелит ее сердце.

Слава Богу, Сью не стала допытываться, почему у нее хмурое лицо. Обе они работали в саду и наблюдали за малышом. Монотонная работа облегчила страдания Пат, но не смогла устранить причину отчаяния. Никогда еще она не чувствовала себя такой подавленной. Перспектива расставания с Марио страшила ее. Как будто на этом должна закончиться ее жизнь. Пат удивляло, что ее счастье и спокойствие так зависят от другого человека. Теперь она по-настоящему поняла, что пережила ее мать, когда умер отец. В свои шестнадцать лет она была достаточно взрослой, чтобы понять, как ее родители любили друг друга. Но теперь Патрисия в полной мере представила себе, что означает потеря близкого человека. Любимый – часть тебя, и, когда он уходит, что-то в тебе умирает.

Разум и душа Пат находились в разладе. Боже, как ей хотелось остаться. О да, остаться во что бы то ни было!

Подняв пустые глаза, она наблюдала за Слаем, с увлечением собирающим камешки в маленькие кучки. И тут острая боль пронзила ее сердце, Пат тихо застонала.

– Что с тобой!? – вскрикнула Сью, испугавшись. Она подбежала и наклонилась над Пат, согнувшейся и трясущейся. – Что… что случилось?

– Судорога, – солгала Патрисия, стиснув зубы.

– Бедняжка. Как же тебе больно! Какой ужас. Вставай. Не обращай внимания, это бывает. Я попрошу кухарку сделать тебе травяной отвар.

Вдруг они увидели Марио, внезапно появившегося на дорожке.

– Что случилось, Пат? – спросил он с тревогой.

– У нее судорога, – быстро отозвалась Сью.

– Помогите мне ее приподнять.

– Нет, – запротестовала Патрисия, когда Марио нагнулся. Он не должен дотрагиваться до нее. Если он… – О ради Бога! – выпалила она, когда он поднял ее как пушинку. – Слай!

– Принесите ребенка, Сью, – приказал Марио. В глазах его застыло волнение. – Будьте любезны, сходите за болеутоляющим.

– Одну минутку. Я быстро, – с готовностью откликнулась Сью и бросилась к дому.

– Отпусти меня, – проворчала Пат, пытаясь вырваться из его рук.

– Нет, – сказал он твердо.

– Отпусти меня. – Она уже не на шутку злилась.

– Тебе нездоровится. – Марио нахмурился. – Может быть, это что-то серьезное. Ты со здоровьем не шути: у тебя лицо горит и глаза блестят.

– Я в порядке. Это… это перегрев. Тебе понятно? – прошептала она. – Я не хочу, чтобы ты дотрагивался до меня.

– Ты всегда была такой упрямой?

– Да. А что? – бросила она. Лицо Марио было так близко, что Пат чувствовала его дыхание на своей коже. Он прижимал ее к себе как ребенка, а она словно растворилась в его объятиях. Господи, как она глупа…

– Посиди здесь и подожди, пока Сью принесет тебе лекарство, чтобы снять мышечный спазм. Ты перетрудилась, – строго сказал он, заботливо опуская ее в шезлонг.

– Я привыкла к тяжелой работе, – пробормотала Пат.

– Знаю, но нервы твои на пределе, – пояснил Марио. – Нужно время, чтобы все наладилось.

– Может, мне заняться лечебной физкультурой? – проворчала Пат. Он улыбнулся, как будто оценил ее шутку.

– Да. Я понял. Но сейчас – отдых. А я попытаюсь поработать. Сейчас Слаю принесут игрушки, и ты побудешь здесь до обеда. – Глаза Марио возбужденно поблескивали. – Думаю, я знаю, что с тобой, но прежде чем сделать выводы, хочу немного понаблюдать, – он усмехнулся, – чтобы окончательно убедиться. Тебе ясно?

– Я что, подопытный кролик? Тебе больше нечем заняться?

– Хотя бы раз, Пат, сделай, как тебе говорят.

Она успокоилась. Так приятно, когда тебя окружают заботой. Слуги приходили и уходили, предлагая ей травяной отвар, журналы, плед, фрукты. Марио отказался от попытки поработать и вернулся поиграть со Слаем, помогая малышу строить гараж для полудюжины игрушечных автомобилей.

Оба они довольные возили машинки вокруг ножек садовой скамьи, загоняя их в туннель, который Марио соорудил из песка и веточек. Слай восторженно привлекал внимание к тому, что он делал, вскрикивая:

– Посмотри, мамочка, посмотри!

Эта картина терзала кровоточащее женское сердце.

Каждый раз, когда Марио поднимал на нее глаза, у Пат перехватывало дыхание. Он спрашивал, как она себя чувствует, и от его голоса сердце ее трепетало. Ей было достаточно уже того, что Марио находился рядом.

Как больно было наблюдать за играющими Марио и Слаем и знать, что завтра они распрощаются навсегда.

Столовая была наполнена нежным светом ранних сумерек. Пат заколебалась в дверях, чувствуя, что ее наряд – рубашка и джинсы – не очень-то соответствует изысканности обстановки.

Поднявшись с места во главе огромного стола, Марио кивнул ей:

– Входи. Садись рядом со мной. Как ты? – спросил он тепло.

– Хорошо, – пробормотала Пат, ошеломленная тем, как потрясающе он выглядит.

Сегодня вечером он был до кончиков ногтей джентльменом, богачом, красавцем в великолепно сшитом белом смокинге – высокий, стройный, элегантный. Ей захотелось дотронуться до его свежевыбритой щеки, поцеловать темные глаза, коснуться языком прекрасно очерченного рта. Вместо этого она прошла к креслу справа от него и села.

Марио заботливо расстелил салфетку на ее коленях и при этом нечаянно коснулся ее бедер. Сквозь ткань дешевых джинсов она словно почувствовала легкий удар электрическим током.

– Сегодня я приказал приготовить кое-что, чтобы раздразнить твой аппетит, – сказал он с улыбкой. – Выпьем немного шампанского?

Взгляды их встретились. Что за праздник? Патрисия уловила победный блеск в его взгляде и поняла, что для Марио это действительно праздник. Он наконец-то почувствовал себя здесь хозяином, его амбиции были удовлетворены.

– Спасибо, я не хочу, – бросила она.

Не обращая внимания на ее отказ, он попытался вовлечь Пат в беседу, но она отвечала невпопад, думая лишь о том, как бы оказаться наверху, рядом со Слаем, и быстро уснуть, забыв о своей несчастной любви.

– Ты ничего не ешь, – заметил он, с удовольствием уничтожая цыпленка.

– Не могу, – пробормотала она. – Я пыталась. Я… я не голодна.

– Вижу. – Легкая улыбка заиграла на его губах, и она обиженно надулась. Судя по его виду, он был доволен жизнью. Пат же чувствовала себя совершенно подавленной. Она отодвинула стоявшее перед ней нетронутое блюдо с цыпленком.

– Ты не хочешь пудинга? – невинно спросил он. – Тогда я положу себе.

– Не обращай на меня внимание.

– Ты несчастлива? – спросил он.

– Почему ты так решил? – резко ответила она с былым жаром.

– Нет причин?

– Я хочу домой. Я хочу быть с матерью.

Она угрюмо уставилась на вышивку, изображающую льва, которой была украшена скатерть. Стежки аккуратно следовали один за другим, работа была выполнена с большим мастерством. Патрисия тупо водила пальцами по золотистой гриве, стараясь не поднимать глаз.

– У тебя будет пятьдесят тысяч в год, начнется замечательная жизнь, – сказал Марио, отпивая холодное шампанское.

Да, деньги дали бы ей все, о чем они с матерью могли мечтать.

– Ты не в восторге? – спросил он.

Пат по-прежнему молчала, не отводя глаз от прекрасной вышивки.

– Это невероятное великодушие, – наконец выдавила она. – Половины бы хватило. Зачем мне так много денег?

– Может быть, перейдем в гостиную? Полагаю, это последний удобный случай, когда мы…

– Нет.

– О, – сказал Марио, закусив губу, чтобы спрятать улыбку. – Ну что же. – Он потянулся. – В таком случае мы можем лечь спать.

Пат вздрогнула. Видно было, что все это его чрезвычайно забавляет. Она решительно поднялась.

– Надеюсь, ты не предлагаешь…

– Свои услуги? – усмехнулся он, и она вспыхнула. – Я не думаю, что мне так уж настойчиво надо предлагать себя. Завтра мы расстанемся навсегда.

– Ты прав. – Пат сжала губы. – Но ты ведь всегда получаешь то, что хочешь!

– Почти, – согласился он.

Лицо ее приняло угрюмое выражение.

– Ты получил виллу и землю.

– Они и так должны были принадлежать мне, – сказал он спокойно. – Этого хотел мой отец.

– Наследство передается старшему сыну. Он не мог этого не знать. Все должно было достаться Эдди.

– Отец не любил Эдди. – Длинные пальцы Марио гладили хрустальный бокал, стоявший перед ним. Он нежно улыбнулся. – Мне бы хотелось рассказать тебе о моем отце, чтобы ты не думала о нем плохо.

Как она могла отказать ему?

– Я слушаю, – сказала Пат тихо. Она проговорила бы с ним всю ночь, если бы могла.

– Хочу, чтобы ты знала: мой отец не был безнравственным человеком. Он говорил мне перед смертью, что пытался привести свое супружество к согласию, – вздохнул Марио. – Но когда родился его первенец, отец стал изгнанником в собственном доме. Все вертелось вокруг младенца: Эдди то, Эдди это. Он почувствовал себя ненужным и одиноким.

– Поэтому-то и завел любовницу, – догадалась Патрисия.

– Все не так просто, – ответил он, взглянув на нее. В глазах его вспыхнуло отражение огонька свечи. – Жизнь непростая штука, малышка. Отец с головой ушел в работу. И безнадежно, бесповоротно влюбился в секретаршу. До конца жизни, почти двадцать лет они любили друг друга, преданно заботились в радости и в печали, как будто действительно были женаты. Отец был сдержанным человеком, – продолжал Марио, – он не мог допустить, чтобы о его связи с другой женщиной стало известно всем. Как мог, отец соблюдал приличия. Флора – моя мать – жила на островах Липари, и он всегда пользовался извилистым маршрутом, чтобы добраться туда.

Пат прекрасно понимала чувства отца Марио. Он нашел счастье с другой женщиной. Что ж, это бывает. Его брак оказался ошибкой, и отец Марио по возможности постарался исправить положение.

– Я всегда была верна своему законному мужу, – сказала Пат.

– И правильно делала. – Марио запнулся и легко коснулся ее руки. – Знаешь, я не свяжу себя узами брака до тех пор, пока у меня не останется и тени сомнения в том, что моя избранница единственная для меня на всем свете. Я видел, что может натворить измена, и не желаю жениться, пока не буду поражен молнией, которую называют любовью!

Как же ей захотелось, чтобы сейчас прогремел гром и разразилась гроза. Она вздрогнула и повернулась к нему.