Текст книги "Кровавые сны"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Глава 11

Ему потребовалось несколько часов, чтобы правильно подрезать ей волосы, но он не возражал. В этом месте сложно было определить, какое время суток снаружи, поэтому он редко смотрел на часы и просто отдыхал, когда чувствовал усталость. Собственно говоря, он был немного помешан, когда дело касалось ее волос. И сам это понимал. Все должно быть идеальным: длина, прическа, цвет. Все было важно.

Он злился, когда какая-либо мелочь была неправильна. Уродливые желтые волосы он срезал и аккуратно сложил в мешок, который был отодвинут в сторону. Он сожжет их позже, так же как и одежду, которую она носила.

В то время как окрашивались её волосы, он аккуратно срезал с нее джинсы и блузку, частенько останавливаясь, чтобы послушать ее стоны и понаблюдать, как ее маленькие холмики груди подрагивают и колышутся. Он оставил ее нижнее белье напоследок. Не спешил. Наслаждался.

Он медленно скользил очень острым нижним лезвием ножниц по ее коже, подхватывая тонкую лямку лифчика, а затем отрезал ее одним точным движение. Затем другая лямка.

Улыбаясь, он немного понаблюдал, как ее маленькие груди поднимаются и опадают. Послушал, как она жалобно стонет. Он положил кончики пальцев на ее живот, закрывая глаза на мгновение, чтобы лучше почувствовать мягкую, теплую кожу и дрожащие мышцы.

Он мог чувствовать свое возбуждение и наслаждался этими ощущениями, но вовремя напомнил себе – это просто прелюдия.

Он хотел продлить ее.

Ее лифчик был обычной хрупкой вещью, и потребовалось лишь одно легкое движение ножницами, чтобы отделить шелковый материал между ее грудями. Он вновь понаблюдал несколько мгновений, практически сдерживая дыхание, потому что каждый судорожный вдох, который она делала, заставлял чашечки скользить дальше друг от друга. Очень медленно, освобождая ее плененную плоть.

Он ждал пока не начал появляться розовый сосок, а затем нетерпеливо убрал лифчик сам, бросая его в стоящий рядом мусорный мешок, где лежала остальная часть ее одежды.

Его рука потянулась, чтобы с жадностью коснуться ее. И ему пришлось заставить себя использовать только кончики пальцев, чтобы медленно обвести формы ее маленьких грудей, по кругу ее вставших сосков.

– Тебе ведь нравится это, милая, правда?

Она издала дикий, приглушенный звук, натягивая ремни на запястьях и лодыжках, и он неодобрительно посмотрел на полоску клейкой ленты на ее губах.

– Я не хотел заклеивать тебе рот. Эта лента просто безобразна. Но ты говорила глупости, а я не хотел это слушать. – Он использовал свой указательный палец, чтобы обводить ее сосок по кругу снова и снова, потер взад и вперед его верхушку. – Я хочу, чтобы ты сказала насколько это хорошо. Я хочу услышать это. Ты будешь непослушной, если я уберу ленту? Или ты выучила урок?

Она издала еще один неразборчивый звук, на этот раз менее дикий.

– Ты будешь вести себя хорошо? Ты скажешь мне, как сильно любишь мои прикосновения?

Она закрыла глаза, слезы потекли из уголков ее глаз, затем она открыла их и кивнула.

Он сжал кончик соска, прежде чем отпустить. А затем с помощью той же руки, потянулся и медленно снял ленту с ее губ.

– Пожалуйста…

– Я ведь говорил тебе ранее, милая – мольбу оставим на потом, – его голос был терпелив, но он позволил ей увидеть сжатые ножницы в его руке. – Не беспокойся. Я скажу тебе когда. А сейчас я просто хочу услышать, насколько ты любишь мои прикосновения.

Она снова закрыла глаза, лишь на мгновение, затем открыла их и судорожно кивнула

– О…Да. Я могу сделать это.

Он скользнул взглядом по поверхности тележки из нержавеющей стали, на которой лежало несколько подготовленных шприцов, и немного нахмурился. Она слишком рассудительна, подумал он. Возможно, даже слишком. Прошли часы с момента последней инъекции, и ему, возможно, скоро придется сделать ей еще один укол.

– Коснись меня, – прошептала она и судорожно втянула в себя воздух. – Я…мне нравится, что я чувствую когда…когда ты трогаешь меня.

Он улыбнулся и аккуратно положил ножницы на низ ее живота, лезвием вниз – к ногам, так, чтобы конец лезвия практически касалось верхушки ее трусиков. Он наблюдал за ее ответной дрожью, услышал ее короткий стон, который она старалась приглушить, и его улыбка стала еще шире.

Он положил обе руки на ее грудь, сжимая, водя ладонями назад и вперед по ее затвердевшим соскам.

– Да, – ее голос был чуть громче шепота – хриплый и скрипучий. – Дотронься до меня. Вот так. Мне нравится это.

Ощущения были приятными для него, но не настолько, чтобы перестать следить за таймером на тележке. Таймер, который отсчитывал оставшиеся несколько минут до того, как он сможет помыть ей волосы. Высушить их и убедиться, что насыщенный коричневый цвет, обещанный на коробке, являлся правильным оттенком.

Он должен быть таким.

Она издала сдавленный звук.

– Я…Я никому не скажу. Пожалуйста, не причиняйте мне вреда! Пожалуйста, о, пожалуйста, не…

Таймер, наконец, зазвонил, и он улыбнулся.

– Хорошо. Время посмотреть – правильный ли цвет.

– О Боже, пожалуйста, не причиняйте мне боли!

– Сейчас, Одри. Я предупреждал тебя об этом. Я решаю, когда придет время умолять меня, помнишь?

– Одри? Я не…Меня зовут не Одри.

Он внимательно посмотрел на нее.

Она облизала губы и быстро проговорила:

– Хорошо. Хорошо. Я могу быть тем, кем ты хочешь.

– Не будь смешной, Одри. Кем ты можешь быть кроме себя самой?

– Да. Прости. Я…я просто забыла. – Ее взгляд метнулся к рабочему столу. – Это должно быть те уколы, которые ты делаешь мне. Я забываю некоторые вещи.

– Правда? Хмммм. Я должен запомнить этот эффект. Для следующего раза.

– Что?

Он слегка наклонился и использовал гидравлический регулятор, чтобы наклонить стол, так, чтобы Y-образная нижняя половина, где были пристегнуты ее лодыжки, поднялась, а верхняя – медленно опустилась.

Она задрожала и прикусила нижнюю губу, но продолжала молчать.

Он подошел к головной части стола, которая сейчас была опущена, убедился, что специально созданная раковина твердо стояла под ее головой, и включил воду. Он подправил температуру, сделал воду настолько горячей, насколько только мог вытерпеть и начал мыть ее волосы.

Она беззвучно ловила воздух, но не кричала.

– Прости, милая, но вода должна быть горячей. Чтобы смыть всю краску.

Он мыл ее волосы, его взгляд отвлекся от этого занятия, чтобы поблуждать по ее телу.

Ему нравилось, как она выглядела на специальном столе. Каждая нога лежит в индивидуальном желобе из нержавеющей стали. Лодыжки с особой любовью привязаны с помощью толстого кожаного ремня. Два канала встречались, скорей в U-образной, нежели Y-образной форме, около 8 дюймов [11]11
  8 дюймов = 20, 32 см.


[Закрыть]от ее промежности. Однако он и делал это место стола с откидными элементами так, чтобы у него был полный доступ к ее телу. Стол был сделан, чтобы подходить Одри, и он подходил ей идеально.

Он всегда подходил ей хорошо.

Начиная от бедер и вплоть до того места, где находилась ее грудь, стороны стола были прямые и закрытые, с каждой стороны виднелась лишь полоса нержавеющей стали, шириной около пяти дюймов [12]12
  5 дюймов = 12, 7 см.


[Закрыть]. И повыше, возле ее плеч, стол разветвлялся в букву Т – так, чтобы ее руки лежали в отдельных желобах, а запястья пристегнуты, таким же способом как и лодыжки.

Над крестовиной Т, была поверхность из нержавеющей стали достаточная только для подставки под шею, которая держала ее голову над раковиной.

Он посмотрел на Одри, которая была так красиво привязана к столу, и его улыбка стала шире. Идеально. Просто идеально. Так будет, как только она будет полностью чиста и гладко выбрита в нужных местах.

– Мистер, пожалуйста, вы…

– Одри, не зли меня. Никогда не зови меня мистер, ради Бога!

Она смотрела прямо на него, ее глаза расширились.

– А…уколы. Я не…не помню.

– Дорогой. Ты называешь меня – дорогой, Одри. Всегда.

– Мне жаль. Мне жаль, дорогой. Я больше не забуду, обещаю.

– Я очень надеюсь, что нет. – Он взял шампунь. – Я не хочу злиться на тебя, Одри. Действительно не хочу.

– Нет, дорогой, – прошептала она. – Разозлить тебя…это последняя вещь, которую я бы хотела сделать.

Глава 12

Порочный серийный убийца – это достаточно плохо, думала Дани. Порочный серийный убийца, обладающий неизвестным количеством экстрасенсорных способностей – это, без преувеличения, из рода ночных кошмаров.

Ее ночных кошмаров.

Да и ночных кошмаров кого угодно.

Наконец, Марк, поведя плечами так, будто стряхивая с себя что-то, сказал:

– Хорошо, мы разберемся с этой возможностью или вероятностью, когда придет время. Сейчас же мы просто работаем над этим делом – встаем, узнаем, как движется расследование в Бостоне, и продолжаем расследование здесь. Есть какие-либо возражения?

Все молчали.

И когда он обратился к Холлис, его фраза скорей прозвучала как утверждение, нежели как вопрос:

– Как скоро ты доложишь агенту Бишопу эту информацию?

– С твоего разрешения, в ближайшие пять минут. Конечно это будет строго между мной и им, во всяком случае до тех пор, пока мы не найдем достаточно улик, чтобы убедить директора, что это тот же самый убийца. Или пока СМИ не прознают об этом, и не начнут вести разговоры в этом русле.

– Сколько времени у нас есть до того, как будет привлечено внимание прессы? – спросила Пэрис.

Марк в ответ пожал плечами.

– Ты знаешь, у нас нет местной телевизионной станции и наша ежедневная газета вообще-то известна далеко не своей энергичной работой. Плюс влияет географический фактор – мы практически изолированы, поэтому у нас не так много незнакомцев или людей, которые просто проезжают мимо. К тому же, сейчас много чего происходит в Атланте, так же как и в других крупных городах, расположенных вокруг нас. Поэтому везде есть масса новостей.

– Но зверское убийство двух женщин, – сказала Дани. – Это громкая новость, и не важно какого размера город. Особенно в наши дни, когда СМИ стараются заполучить что-нибудь сенсационное. Когда информация начнет просачиваться…

Холлис посмотрела на шерифа, подняв брови.

– На самом деле сложно сказать по фотографиям, но думаю – место преступления, мягко говоря, было достаточно отдаленным. Но насколько надежным оно было? Как скоро информация начнет просачиваться?

– Мои люди не заговорят. Семьи жертв будут в шоке какое-то время, когда им скажут эту новость. У Боба и Карен не было детей, родители Беки старше и будут все держать в себе. Я считаю, никто из них не пойдет к журналистам, и они будут не очень рады, если пресса пожалует к ним.

– Даже чтобы обратиться к широкой общественности, для того чтобы воззвать к правосудию? Так иногда поступают в наше время.

– Возможно, через несколько недель или месяцев. Но не раньше.

Холлис кивнула.

– Они, вероятно, будут не слишком громко говорить об этом? Возможно, обратятся к обществу за эмоциональной поддержкой? Пойдут в церковь или что-то подобное?

Марк посмотрел на Джордана, который покачал головой и ответил:

– Хантли даже не являются прихожанами церкви, насколько я знаю. А Боб Норвелл никогда не был социально-активным человеком. Я был удивлен, когда он женился.

В комнате воцарилось молчание на несколько минут, после которой Пэрис пошевелилась и сказала:

– Я единственная, кто чувствует вину, потому как знаю о случившемся с двумя пропавшими. А в это время об этом не знают даже их собственные семьи?

– Ты привыкнешь к этому, – ответила Холлис, а затем покачала головой. – Хотя нет, ты не привыкнешь. По крайней мере, я не привыкла. Кто расскажет семьям о случившемся?

– Я, – проговорил Марк. – Я расскажу, когда сможем точно идентифицировать жертв. По результатам ДНК или…

…или найдем остальные их части.

Ему даже не потребовалось это говорить.

* * * *

– Почему ты не взяла меня вчера в свой сон, Дани?

Дани подняла глаза от файла, который изучала, только сейчас осознавая, что она и Марк одни в конференц-зале.

– Только не паникуй, – сказал он. – Джордан повез Холлис на место преступления. Пэрис вернется сюда с минуты на минуту. Так что насчет сна, Дани. Ты опять видела его прошлой ночью.

– Я и не собиралась паниковать, – она, было, собиралась напомнить ему, что они уже находились наедине – в его кабинете, но почувствовала дрожь, засомневавшись – действительно ли они были там вдвоем.

– Дани?

Он видел слишком много, даже не обладая экстрасенсорными способностями. Было в этом что-то мудрое, думала она.

– Просто…хоть я и не взяла тебя с собой, ты все равно был там. Ты был частью моего сна. Ты был там, также как Холлис и Бишоп. И я обладала способностями Пэрис.

– Что?

Дани кивнула.

– Я думаю, что обладала ими и раньше. Просто прошлой ночью я впервые поняла это. Ее самой не было, хотя ей и следовало быть там. Но у меня были ее способности. Даже больше чем ее способности, я думаю. Холлис, казалось, чувствовала, что я… у меня есть какое-то оружие, поэтому мне не нужен был пистолет.

– Подожди. У тебя были способности Пэрис? Я и не знал, что ты и Пэрис можете обмениваться ими, я думал – вы можете просто усиливать способности друг друга.

– Мы не можем обмениваться ими. По крайней мере, раньше не могли. Я никогда не была ясновидящей, да и никогда не обладала второстепенными способностями Пэрис. А она никогда не видела пророческих снов и видений.

– И никогда не могла брать других людей в свои сны?

– Нет. Она никогда не могла делать это. Хотя мы и пытались, когда были детьми.

– А после?

– Однажды, – улыбнулась Дани, – это перестало быть нашим забавным секретом и стало просто-напросто нашей жизнью. Развитие наших паранормальных способностей не было приоритетом для нас. Но так было не всегда. С тех пор как мы начали работать на Убежище, мы сделали много чего в этом направлении, по большей части из-за того, что Джон и Мэгги верят – сестры и братья могут стать лучшими партнерами. И им важно было знать, сможем ли мы.

– И вы обнаружили это?

– Не совсем. Мы знали, что каждая из нас всегда становится сильней, когда мы работаем вместе, как ты и сказал. Мои ночные видения становятся более четкими, а Пэрис становится более сильной ясновидящей.

– Но никакого обмена способностями.

– Я даже и не представляю, как это сделать.

– Но ведь существуют признаки того, что твои способности, по крайней мере, развиваются.

– Возможно. Хорошо, скорей всего так и есть, – Дани пожала печами, несмотря на напряжение, которое чувствовала. – Те ситуации, в которые мы вовлечены, могут полностью изменить нашу жизнь.

– Что ты имеешь в виду?

Дани не хотела разговаривать с Марком на эту тему, но продолжила:

– Команду ООП, так же как и членов Убежища редко вызывают, за исключением тех случаев, когда все более консервативные методы уже использованы. Да и ставки обычно очень высоки, поэтому мы выкладываемся по полной.

– Ты всегда так делала.

– Но не так, как я делаю это, подписав контракт с Убежищем. Правда в том, что мы не знаем каковы наши пределы, никто из нас этого не знает. Всевозможные расследования, ситуации, такие как эта … своего рода тестирует наши пределы. Возможно даже, они позволяют нам миновать их.

– Но? – он внимательно посмотрел на нее.

– Но… иногда результаты не всегда положительны. Мы попадаем на неизведанную территорию, Марк. Вспомни, мы имеем дело с электроэнергией. Ее полно в человеческом теле и в человеческих мозгах. И попытки контролировать эту энергию не всегда работают так, как мы ожидаем.

– Именно поэтому ты не взяла меня в свой сон? Так как поняла, что это опасно.

Она слегка кивнула.

– Видимо, эта способность – хождение по снам – редка, поэтому нам известно слишком мало конкретной информации. Черт, да практически и нет никакой информации. Но теория, созданная особым отделом с помощью докторов и исследователей такова: так как я беру чье-либо сознание в свои мысли, уровень электромагнитной энергии выше нормы и это может навредить тому, кого я взяла. Обычные люди не привычны к такому уровню энергии, их мозги не приспособлены справляться с ней, как может это делать разум экстрасенсов.

– Ты хочешь сказать, что кто-то пострадал, когда ты взяла его к себе во сны? Или это все теория?

– Просто теория – это то, с чем приходится работать большинству экстрасенсов. Жить с ней. По крайней мере, до тех пор, пока что-то очень плохое не превратит теорию в практику. И эта теория имеет смысл. Поэтому единственная, кого я брала в свои сны после присоединения к Убежищу – Пэрис. Она – экстрасенс и мой близнец. Мы подумали, что если кто-то и сможет пережить это без вреда, то это будет она.

– Мне кажется, на меня это не влияло, – напомнил он.

Дани опять пожала плечами, но на этот раз судорожно.

– Возможно, по этой же причине ты можешь распознавать сверхъестественные способности в других. – Или, может быть, между нами всегда была особая связь.

– Или, возможно, причина в том, что мы были любовниками, – спокойно сказал Марк.

– Возможно, – ответила она, стараясь соответствовать его спокойствию.

– Связь между нами до сих пор существует, Дани.

– Да, – произнесла она. – Я знаю.

* * * *

Холлис стояла на заднем дворе пустого дома, на краю того, что раньше было красивым местом с бассейном. Сейчас же оно превратилось в место кровавой резни, огороженное желтой полицейской лентой. Органы и другие части тела уже были убраны, но следы крови засохли под горячим солнцем Джорджии и казались пятнами поржавевшей краски. Они до сих пор портили кафель и камень, а бассейн, окрашенный в красное, был осушен лишь наполовину.

Она могла слышать жужжание мух.

Джордан прочистил горло, когда заметил направление ее взгляда и сказал:

– Стоки засорены. Мы должны позвонить в компанию, которая занимается техническим обслуживанием бассейнов. Они, возможно, захотят вызвать компанию по уничтожению насекомых.

– В наши дни каждый специализируется в своем, – пробормотала Холлис.

– А твоя специализация – быть медиумом.

Холлис хотела и дальше обсуждать тему «человек, больше всего раненный в отделе», но решила не делать этого. По большей части из-за того, что она пока не оценила степень толерантности помощника (который, кстати, был очень симпатичным). Он определенно преодолевал все, что свалилось на него с видимым одобрением, но никогда не знаешь, какой момент будет переломным.

– Да, – сказала она. – Это – моя способность.

– Поэтому ты захотела приехать сюда? Надеешься, что одна из жертв придет к тебе?

– Ну, не говори это так, будто она появится из-за магической шторы, – сухо ответила Холлис.

– Я не это имел в виду. Честно, я не хотел. Я просто не знал, как выразиться.

Холлис подумала об этом, а затем пожала плечами.

– Ладно, твои слова так же хороши, как и любые другие. И да, я думала, что смогу что-то увидеть. Или кого-то. Обычно так и происходит на месте преступления. Не всегда, заметь, но достаточно часто, чтобы ожидать этого.

Джордан аккуратно огляделся.

– И… что? Кого-нибудь видишь?

– Пока нет.

– И? Я так понимаю, что мы ждем?

Холлис чувствовала его изумление и любопытство.

– Помощник, скажи мне кое-что…

– Называй меня Джордан, пожалуйста. Я думал мы миновали эту стадию.

– Так и есть. Расскажи мне кое-что, Джордан. Как ты можешь быть настолько терпимым ко всем этим вещам, связанным с паранормальным миром? Большинство полицейских не такие.

– Ты ведь тоже коп.

– Да. Ну, почти. В любом случае, я вхожу в специальный отдел, правило которого – быть экстрасенсом. А какое оправдание у тебя?

– Я вырос с этим, – ответил Джордан.

Холлис повернула голову и внимательно посмотрела на него.

– Ты ведь не седьмой сын седьмого сына или что-то подобное, верно?

– Нет. Ничего подобного, – улыбнулся он. – Не сумасшедший фанатик паранормального. Моя бабушка не была цыганкой, предсказывающая будущее. Но она могла Видеть. Это было распространено здесь в течение поколений.

Он смотрел, как ее брови поднимаются, и добавил:

– Причина – округ Профит [13]13
  Prophet – англ. пророк.


[Закрыть].

Теперь заговорила Холлис:

– Ха. Это не всплывало при исследовании. Интересно, знает ли Бишоп. – Затем она покачала головой. – О, черт, конечно, он знает. Дани и Пэрис родились здесь, ведь так?

– Да. Их мать была медиумом, также как и ты. Марк тоже родился здесь, в его семье дар всегда очень интересно модифицировался. Не совсем экстрасенс, но у него есть своего рода чувство – детектор – которое намного лучше развито, чем у обычных людей. Перселлы всегда знали, кому можно доверять и кто лжет. Это одна из причин, почему они были так успешны в политике. И возможно, поэтому Марк так удачно справляется с должностью шерифа.

– Ха, – проронила вновь Холлис, и посмотрела на него еще внимательней. – А ты? Твоя бабушка обладала Зрением и …?

– А я нет, – он пожал плечами. – И я так и не решил, что же чувствую по этому поводу – тоску или облегчение. Но, проводя время с вами – людьми, которые постоянно сталкиваются с подобными вещами, я начинаю немного склоняться в сторону облегчения. Кажется это больше груз, нежели дар.

– Знаешь, я пришла к заключению, что это и то, и другое. Иногда дар, иногда груз. Но ведь во всем есть свой риск.

– Это наверно, самый трезвый взгляд на этот вопрос.

Слова только лишь успели сорваться с его губ, как Холлис поняла – что-то происходит. За все время ее физическая реакция всегда была одинаковой: все тонкие волоски на ее теле вставали дыбом, как будто электрическая энергия наполнила воздух, и ее тело покрывала гусиная кожа, будто кто-то неожиданно открыл дверь зимней порой. То же происходило и сейчас.

Она медленно начала осматриваться, зная, что на самом деле здесь нет дымки, но, тем не менее, видя, как она поднимается с земли. Страшное зрелище было трудно игнорировать, но Холлис смогла сделать это, когда увидела женщину, выходящую из бассейна – она медленно делала шаги из воды. При этом она не оставляла за собой никакой ряби.

На ней не было купальника – обычные шорты и топик с короткими рукавами. Она была абсолютно сухой, учитывая тот факт, что она, казалось, покинула бассейн. Ее длинные, светлые волосы даже немного блестели под лунным светом.

Холлис сделала шаг навстречу ей, полностью сфокусировавшись на том, что видит. Абсолютно забывая, что рядом с ней стоял помощник шерифа.

– Кто ты? – спросила она. – Я не узнаю тебя.

Она имела в виду фото пропавших девушек.

Женщина, оглянувшись, посмотрела на бассейн и ответила:

– Сейчас ты ничего не найдешь.

Холлис была удивлена, услышав вполне нормальный голос, но постаралась отодвинуть эту мысль на задворки своего сознания как неважную на данный момент.

– Кто ты? – повторила Холлис.

– Пока ты ничего не знаешь обо мне. – Женщина снова посмотрела на бассейн, и выражение ее лица стало обеспокоенным. – Но это не важно. Ищи ее в воде. И будь аккуратна. След, который он оставляет для вас, не такой как вы думаете.

Холлис открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, опыт подсказывал ей, что визиты не длятся долго, но до того, как она смогла сказать…

– Холлис?

Она посмотрела на ладонь Джордана на своей руке, затем на его обеспокоенное лицо, уже понимая, что температура вновь стала нормальной, и энергия ушла из этого места. Она оглянулась к бассейну, только чтобы подтвердить свои подозрения.

Никакого призрака женщины, стоящего на краю бассейна.

– Черт, что произошло? – потребовал ответа Джордан.

– Я не совсем уверена, – медленно сказала Холлис. – Когда должны приехать люди, занимающиеся техническим обслуживанием бассейнов?

– Предположительно завтра или в понедельник.

– Позвони им, – посоветовала Холлис. – Скажи им приехать завтра. И как можно раньше.

* * * *

– И эта связь для тебя ничего не значит? – спросил Марк.

– А должна? – Она старалась, чтобы ее голос звучал ровно и неэмоционально. Старалась, но не смогла.

– Ты скажи.

– Что ты хочешь знать, Марк? Ждет ли меня мужчина в Атланте? Нет. Обрела ли я нормальную жизнь, которую так искала? Нет.

– Дани…

– Но вообще-то я нашла определенное спокойствие, – заговорив, Дани не могла остановиться. – Когда, наконец, приняла тот факт, что не могу убежать далеко и достаточно быстро от своего дара так, чтобы он остался позади. Когда приняла тот факт, что никогда не буду спать без кошмаров, и для меня это – норма. Когда поняла, что со знанием приходит ответственность, что Бог или вселенная, или мои собственные чертовы моральные принципы, не дадут мне уйти, убежать, даже когда я вижу вещи, которые пугают меня до ужаса.

Она вымучено засмеялась и поняла – в ее смехе слышна горечь.

– Когда я приняла все это, то обрела мир с…

– Бред. Ты не приняла ничего. И в меньшей степени саму себя.

– Ты не знаешь, о чем говоришь.

– Не знаю? Дани, я – парень которого оставили позади. Я – часть того, от чего ты убегала.

– Ты льстишь себе.

– О, я не рассматриваю это как плюс в своей жизни, поверь. Знаешь, я был чертовски туп, не видя, что ты собрала вещи и одной ногой уже за порогом, в тот момент, когда я поздравил себя с такими крепкими отношениями, что ты даже решила поделиться со мной своими снами. В буквальном смысле.

– Я не хотела делать этого, – сказала она глухо.

– О, уверен, ты хотела, Дани. И не важно во что ты веришь, ты проверяла свои способности даже тогда. И меня, а я думал это проявление доверия. Но это было не так, по крайней мере, знак не того доверия, которого я хотел. Пределы, Дани. Даже тогда ты проверяла их. Ты просто хотела понять – существует ли связь между любовниками, о которой не ведают даже близнецы – узы, настолько сильные, что откроют двери, которые ты не могла открыть ранее.

Дани уставилась вниз на открытую папку – слова, описывающие жизнь девушки, которая оборвалась в Бостоне, расплывались. В ее груди заболело, и она была совершенно не уверена, что продолжает дышать.

– Ты хотела понять, – мягко добавил Марк. – Но когда поняла, когда связь открыла дверь, широко распахнула ее – это напугало тебя до чертиков. Настолько сильно, что ты захотела убежать в первый раз. Но даже тогда ты была достаточно смела, чтобы попробовать снова, сейчас я понимаю это. Я был… напуган… этим опытом, и попросил сделать это снова. И ты сделала. Я не знал, о чем просил, не понимал, что это будет стоить тебе всей энергии. А ты никогда не говорила ни слова об этом. До той последней ночи, когда сон, в который ты меня взяла, оказался одним из твоих видений.

Дани, наконец, подняла взгляд и через стол посмотрела на Марка:

– Я видела твое лицо, когда мы проснулись. Я видела твой ужас.

Он покачал головой, не прерывая зрительного контакта.

– Ужас был из-за сна, а не из-за тебя. Никто не хочет увидеть, как его мать погибает из-за ужасной болезни, а именно это ты показала мне.

– Мне всегда снится чья-то смерть. Ты еще не понял этого?

– Я знаю. И что? И поэтому надо обвинять тебя? Дани, я никогда не винил тебя за то, что ты показала мне, что случится. Пусть это и было ужасным.

– Я не верю тебе.

– Я знаю. Но ты поверишь. Когда наберешься смелости, чтобы попробовать снова.

– Я не возьму тебя в этот сон, – Дани сделала вдох. – Только не в этот. Ты уже там, часть видения, только Бог знает, что случится, если, если…

– Давай узнаем.

Дани так резко встала на ноги, что едва не опрокинула стул, на котором сидела.

– Нет. Мы не будем. Не сегодня. Никогда.

В своем паническом стремлении как можно быстрей убраться из комнаты, она почти столкнулась с сестрой в дверях.

– Вот это да! – Пэрис вошла и села за стол для переговоров. – Уже некоторое время я ждала, когда же, наконец, произойдет этот взрыв. Спасибо.

– Говоришь так, будто это хорошо, – вздохнул Марк.

– Это так. Поверь мне. Дани нуждалась в том, чтобы выговориться. Она была слишком занята, предоставляя мне личное пространство, чтобы я решала свои проблемы. И я не могла помочь ей. Я думаю, возможно, ты только что смог.

– Правда? Почему-то мне показалось, что она до сих пор подавлена и убежала как сумасшедшая.

– Я видела ее лицо. Она в дамской комнате. Плачет.

– Это заставляет чувствовать себя дерьмом. Я не хотел причинить ей боль. – Марк резко откинулся на стуле.

– Ты не причинил ей боли, ты просто встряхнул ее. Ты сделал то, в чем она нуждалась.

– Черт, как ты можешь знать это? Ясновидение?

– Это и… – Пэрис сделала неопределенный жест пальцами одной рукой, – вещь, свойственная близнецам. Не волнуйся, она в порядке. Она стояла парализованная на перекрестке, а ты подтолкнул ее.

– Я не думаю, что тебе надо было искать метафору.

– Все хорошо. У меня их сотни в запасе, – улыбнулась Пэрис. – Передай мне, пожалуйста, ту папку?

* * * *

Холлис ждала вечера, когда сможет вернуться в комнату отеля, чтобы доложить информацию Бишопу. Этой информации было много, хоть и по большей части она была бесполезна. И это в лучшем случае. В худшем, эта информация представляла собой одни лишь догадки.

Но это нормально, когда дело касается ООП, думала Холлис.

– Если Дани установила связь, – сказала она своему начальнику, использую громкую связь мобильного телефона, в это же время она копалась в чемодане, стараясь найти нечто подходящее, чтобы одеться для пиццы и мозгового штурма в доме Пэрис. – Это может очень помочь нам. Или же будет жутко опасно для нее. Или то и другое вместе.

– Может быть и хуже, если связь установил он.

– Серьезно. И мы можем как-то это определить? До того как все произойдет прямо перед нашим носом?

– Мы на неизвестной территории здесь, Холлис.

– А мы бываем когда-нибудь на другой? – Она вздохнула. – Просто скажи мне. Что я могу сделать?

– Если Дани захочет, ты можешь войти в сон. Между вами может существовать еще одна связь.

– Что если мы окажемся в ее видении?

– Будьте очень осторожны.

– Кто-нибудь когда-либо говорил тебе, что из-за тебя люди чувствуют недоверие к своим собственным силам? – Холлис вздохнула опять. – Не важно, можешь не отвечать. Это был риторический вопрос.

– Нам надо знать, есть ли у Дани экстрасенсорная связь с убийцей, Холлис.

– Да, конечно. И было бы неплохо узнать, кем была моя светловолосая гостья. Было слишком поздно, когда мы с Джорданом вернулись в участок, поэтому у меня не было возможности поговорить об этом с остальными. Хотя Джордан проверил – больше заявлений о пропавших женщинах не поступало. Поэтому не о чем здесь говорить.

– Она сказала поискать ее в воде?

– Да. Ее. Ссылаясь на кого-то другого или, по крайней мере, это так звучало. Но она вышла из бассейна. У которого засорены водостоки. К сожалению.

– Я сомневаюсь, что это было сказано буквально, Холлис. Что мы найдем чьи-либо останки в бассейне.

– Посмотрим, я напугала Джордана достаточно для того чтобы быть уверенной – он будет там на рассвете с людьми из компании по техническому обслуживанию бассейнов и командой криминалистов. Поэтому мы скоро узнаем, что находится в водостоках.

– Учитывая то, что было на месте преступления, я бы ожидал даже больше.

– Да. Черт. – Холлис подумала, а затем сказала: – Все эти очевидные изменения в его почерке. Либо он становиться неряшливым, либо…что?