Текст книги "Кровавые сны"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

Бишоп промолчал.

Лемотт покачал головой, его губы изогнулись. Моргнув первый раз за долгое время, он быстро отвел глаза в сторону.

– Извините. Господь свидетель, на поимку этого преступника вы потратили куда больше сил и времени, нежели у вас было в наличие. Просто…помогите мне понять, как мы можем тут спокойно сидеть и ждать, когда он убьет вновь.

Вновь тщательно подбирая слова, Бишоп ответил:

– Официально я могу сделать немногое. Все веские доказательства, которые мы могли найти – были найдены в Бостоне, все жертвы, точно умершие от его руки – жили и работали в Бостоне, все версии и информация касались только Бостона. Оперативные группы до сих пор следует по этим следам, и будут это делать, возможно, в течение нескольких месяцев. Моей команде было приказано оставаться в Бостоне и продолжать работать с оперативными группами еще долгое время. Не раньше, чем у нас появятся веские доказательства того, что он переместился куда-то в другое место, Бостон – то место, где мы должны оставаться.

– Я бы сказал, что это пустая трата средств Бюро.

– Официально, название этому прямо противоположно сказанному вами. Город до сих пор в опасности, национальные СМИ полны энергии, и все – от телевидения и газет до блогов в Интернете – обращаются с требованием предпринимать больше усилий для поимки этого убийцы до того, как он наметит себе в жертвы еще одну молодую женщину. И тот факт, что его последняя жертва была дочерью американского сенатора, фактически, гарантирует сохранность этого внимания и этой разразившейся бури. Еще на долгое время.

– Но ваша работа поставлена под угрозу.

– Да.

– У вас новый директор, – проговорил Лемотт.

– Верно. – Бишоп легко пожал широкими плечами. – Политик. Он появился для того, чтобы урегулировать проблемы Бюро, улучшить крайне негативный образ, сложившийся в умах населения после ряда неудачных случаев. Отзывать специальных агентов из Бостона, когда вся страна наблюдает за этим делом, будет, на его взгляд, неверным решением.

– Я мог бы…

– Лучше не стоит. Возможно, рано или поздно нам понадобится ваше влияние, но его использование на данный момент не поможет ни нам, ни расследованию.

– Я вынужден прислушаться к вам в этом вопросе, – медленно кивнул Лемотт.

– Спасибо. – Хотите ли вы этого или нет.

– Но почему бы вашему Директору просто не заменить некоторых ваших людей более подходящими агентами?

– Он не видит разницы.

– Я уловил суть. Он не верит в сверхъестественные способности.

– Да, не верит. – Еще одно легкое пожатие плечами, и Бишоп добавил: – Мы переживали смену главы и раньше. И сделаем это снова – наши успехи слишком хороши, чтобы от них можно было легко отмахнуться, и не важно, что Директор думает о наших методах. Однако, тем не менее…

– Вы должны выполнять приказы.

– Если я хочу, чтобы отдел продолжал свое существование – да, я должен следовать приказам. Пока. По крайней мере, официально.

– А не официально?

– Не официально для этого существует Убежище, – проговорил Бишоп, не желая перечислять слишком многое.

Глава 2

Лезвие ножа для бумаги было новым и острым, поэтому, вырезая часть фотографии, на которой была изображена девушка, он использовал инструмент с особой осторожностью.

Она была мила.

Она всегда была милой.

Он наслаждался изгибами ее тела. Его нож мог медленно – медленно ласкать эти изгибы, именно по этой причине он так аккуратно вырезал силуэт из фотографий и журналов. Он был очень аккуратен даже с ее лицом, хотя линии носа, подбородка и скул практически зарождали дрожь волнения в его душе.

А ее горло… Очень мягкие, изящные изгибы ее груди, с едва заметным намеком на женственность. Красивые бедра. На них его нож задержался.

Иногда он сканировал фотографии и переносил их в компьютер. А затем манипулировал с изображением, используя свою фантазию. Он мог заменить одежду обнаженным телом, поменять различные прически на короткую, темную, совсем мальчишескую стрижку, которая была у нее почти всегда. Он мог придать любую позу, которая ему нравилась, и делать сумасшедшие вещи с цветом и текстурой. Он даже нашел фотографии, сделанные на вскрытии, и накладывал ее голову на тела, которые были изображены на этих снимках, а их извлеченные органы, как будто мерцали в холодном, больничном свете.

Но он понял, что все это приносит ему лишь небольшое удовлетворение. Оно было слишком…далеким.

Возможно, он чувствовал то же самое. А возможно что-то другое.

Сейчас он знал лишь, что компьютер, который полезен как механизм для его исследований, непригоден для удовлетворения его тяги.

Но фотографии…

Он сделал последний надрез на этом особенном фото, и осторожно вынул ее силуэт. Очень жизненный снимок, который запечатлел ее выходящей из аптеки. Девушка была полностью поглощена своими мыслями, ловко держа в руках большое количество пакетов.

Несмотря на то, что стоял октябрь, день был достаточно теплым, и она надела кофту с короткими рукавами, легкую летнюю юбку и сандалии.

Он думал, ее ногти были накрашены. Светло-красным или возможно ярко-розовым лаком. Он был почти уверен в этом, хотя фото ни в коей мере не подтверждало эту догадку, такую приятную для него.

Он держал вырезанный кусочек обеими руками мгновение, просто наслаждаясь ей. Его большой палец ласкал глянцевую бумагу нежно, следуя за клешем на ее юбке, спускаясь по обнаженным ногам.

Он изучил каждую деталь, запоминая.

Закрыл глаза.

И в своих мыслях коснулся ее.

Мягкая кожа. Теплая. Практически реальная.

Холодное лезвие в другой руке.

Его рот приоткрылся, дыхание участилось.

Мягкая кожа. Теплая. Теперь рывок. Животный крик страха и боли рождал обжигающий огонь внутри него.

Мягкая кожа. Влажная. Гладкая.

Окровавленная.

Он размазал кровь по ее вздрагивающей груди. И стал наблюдать за ее блеском при каждом движении. Слушал стоны, которые были признаками предсмертной агонии. Они отдавались в его ушах как звук хлопающих крыльев, как сердцебиение, как его собственный ускоряющийся пульс.

Огонь в его крови становился все жарче и жарче, дыхание убыстрялось, лезвие в его руке вонзалось сильными ударами, снова и снова и снова…

Он практически не слышал свой собственный хриплый крик при разрядке из-за пронзительного крика умирающей.

Мягкая кожа.

Влажная.

Гладкая.

Окровавленная.

Глава 3

Среда, 8 октября

Возвращение в Вентуру – сравнительно маленький город недалеко от Атланты – было не тем, чего хотела Дани. Поэтому она и не планировала делать это – в Атланте у нее все еще была квартира, где и осталась большая часть ее одежды и других вещей. Сюда она собиралась, как для поездки длиной всего в неделю. А прошел уже месяц. Хотя одежда не была для нее проблемой, учитывая тот факт, что девушка жила со своей сестрой-близнецом. Но, будучи подростками, они усиленно старались разделить свои жизни, и нынешнее проживание в одном доме этому не очень то способствовало.

На самом деле, Дани боялась, что слишком легко может вернуться к детским привычкам и старому образу жизни. Как, например, эта еженедельная поездка в центр города – в аптеку, которая принадлежала Смитам. Это единственное место в Вентуре, где продавали действительно домашнее мороженое за буфетной стойкой, которая до сих пор пользовалась успехом. И близняшки ели это мороженое каждый вечер перед сном.

Дани скучала по этому в Атланте. Она продолжила эту традицию, потому что на самом деле не могла заснуть без, хотя бы, маленького шарика мороженого вечером. Но она вынуждена была заменить домашнее мороженое фирменным. Но оно не выдерживало никакого сравнения.

Черт возьми!

Мороженое.

Ей тридцать один год, а все о чем она мечтает целый день, так это – поесть мороженого со своей сестрой перед сном.

И спать в 11 часов почти каждый день.

– Я – жалкая, – пробормотала она и опустила две сумки, которые держала, при этом, стараясь достать ключи со дна своей сумочки.

– Позволь мне.

Дани замерла, наблюдая, как пара знакомых мужских рук подхватила опущенные пакеты. Ее взгляд медленно переместился вверх. Дани отметила, что он до сих пор худощав, но крепко сложен, его плечи остались широкими и могучими, и он по-прежнему был хорош собой, как мужчины, про которых пишут в романах.

Его темные волосы только начали седеть на висках и, возможно даже, появилось несколько морщинок в уголках спокойных голубых глаз, но у него по-прежнему было лицо ловеласа.

Маркус Перселл.

Вентура был достаточно маленьким городком, поэтому она ожидала, что столкнется с ним рано или поздно. Дани все же надеялась, что это произойдет позже.

Намного позже.

– Привет, Дани. Как делишки?

Услышав старое детское приветствие, она почувствовала неожиданный ком в горле. Но, отвечая ему старой, привычной репликой, Дани была уверена – ее голос звучит достаточно спокойно, чтобы скрыть волнение.

– Кролик убежал, но у меня остался цилиндр. Как дела в твоем иллюзионном аттракционе?

– К сожалению, не очень хорошо в последнее время. Прекрасного ассистента переманили лучшим предложением, и после этого я не вижу смысла в шоу.

Все ясно.

Можно было не сомневаться, Марк не будет ходить вокруг да около той темы, обсуждение которой, она хотела бы отложить на как можно более длительный срок.

Уклонение от разговора – было ее защитным механизмом, чего никак нельзя было сказать про него.

– Дело не в том, что это предложение было лучше, – услышала свой ответ Дани. – Просто это была… перемена, в которой я нуждалась. Мы оба нуждались в ней. Ты хотел остаться здесь, а я – нет.

– Ты никогда не спрашивала меня, Дани.

Это потрясло ее, но лишь на мгновение.

– Твои корни здесь. Мне не нужно было спрашивать. И ты прекрасно знал: раз Пэрис решила остаться здесь, то я…

– Сделаешь иначе, – пожал плечами он. – Но все же ты здесь.

– Я приехала в гости. Потому что Пэрис нуждается во мне.

– Да, я слышал: тот, кто разводится – всегда в центре внимания всей округи. Ей сейчас приходится тяжело. Но твоей сестре все же будет лучше без него.

– Да? И почему ты так думаешь?

Она была готова говорить о чем угодно, даже об ужасном разводе сестры. И это говорило нечто тревожащее об ее собственных чувствах.

– Потому что существуют такие вещи, которые муж не должен говорить о своей жене. Даже когда пьян. Нет, тем более, когда пьян. И никогда не должен обсуждать с другим мужчиной.

Дани не могла себя заставить спросить, но знала – этот вопрос повис в воздухе.

– Я не очень хочу это повторять, Дани. Но он много что говорил и, возможно, даже в барах, расположенных вдоль всего западного побережья, так как в последнее время начал много путешествовать. Он сказал, что его жена была буквально обузой, которая держала его в подчинении. Рассказывал, что ни мысли, ни даже собственные сны не принадлежали ему. Никакого личного пространства, куда бы она не смогла бы влезть. И еще, что порой она пугала его до дрожи.

– Я знаю, он не всегда адекватно относился к ее способностям, но…

– У него не было никакого отношения, поверь мне. Только не у Дэна. Он так и не принял эти способности, да особо и не старался. Он их ненавидел. И это достаточно скверно, учитывая, что он все равно женился на Пэрис. А своими рассказами всяким незнакомцам в барах о том, что жена знает буквально все его мысли и сны, и что его тошнит от всего этого, он переступил последнюю черту. – Марк пожал плечами. – Он вел себя как ничтожество, и неважно, слушал ли его кто-нибудь или же его слова воспринимали, как пьяные бредни. Ближе к концу вечера, он часто бывал пьян. Дэн провел не одну ночь у меня за решеткой, приходя в себя.

Пэрис рассказывала ей, что Марк сейчас занимает должность шерифа, но Дани должна была высказать свое мнение, тем самым, сменив тему.

– Я и подумать не могла, что ты будешь работать в правоохранительных органах.

– Ну, в жизни все меняется.

«Не все изменилось», – подумала Дани, но чувствовала, что теряет самообладание и уверенность. Кроме того, она прекрасно понимала, что они стоят на тротуаре перед аптекой в центре Вентуры, в пределах видимости половины городских жителей, и все, кто сейчас мог, рассматривали их с интересом.

– Мне надо идти, – резко сказала она. – Мое мороженое тает.

К ее огромному облегчению, Марк не ответил на это нелепое оправдание, как оно того заслуживало, а просто проговорил:

– Ты, кажется, пыталась достать ключи, я прав? Нашла?

Дани показала ключи, использовала их, чтобы отпереть джип, припаркованный всего в нескольких ярдах [4]4
  Ярд = 91,4 см


[Закрыть]. Когда фары моргнули в ответ, она взяла сумки, которые держал Марк.

– Всего доброго, Дани.

Это должно было поставить точку в их разговоре, и она с благодарностью должна была принять это. Но не успел он сделать и несколько шагов, когда она заговорила. При этом Дани была абсолютно уверена, что наступает решающий момент в ее жизни.

– Марк?

Он остановился и обернулся, чтобы посмотреть на нее – брови подняты, но никаких других эмоций на его лице не было видно.

– Что-нибудь…плохое недавно случалось в Вентуре? В пригороде? Я имею в виду, что-нибудь на самом деле ужасное? Я читала газеты, но…

– Ты говоришь о преступлениях?

– Да.

– Ничего из ряда вон выходящего, – теперь Марк нахмурился. – Несколько ограблений, внутренние беспорядки по поводу прав собственности, пара обнаруженных лабораторий по производству метамфетамина.

– Больше ничего?

– Двое пропавших, о которых я беспокоюсь, – медленно ответил он.

– Женщины?

– Одна – подросток, ее родители уверены, что она сбежала из дома несколько недель назад. Вторая женщина, чей очень напуганный муж уверяет, что она не могла бы оставить его по собственной воле.

– Когда это произошло?

– На прошлой неделе. И до сих пор никаких следов. Ты что-то знаешь, Дани?

– Ничего. Я не…знаю. Просто…будь осторожен, вот и все.

Он сделал шаг по направлению к ней и заговорил очень тихо, несмотря на то, что рядом никого не было:

– Что тебе снилось, Дани?

Она не могла отвести от него взгляд. И не могла врать.

Только не Марку.

– Ничего конкретного. Никаких имен или лиц. Даже никакого конкретного преступления, в котором я могла бы быть полностью уверена, за исключением…за исключением того, что это плохо. – Она подумала о пропавшей девушке, об исчезнувшей жене, и почувствовала озноб, не смотря на теплоту утреннего октябрьского солнца. – Я знаю, здесь витает что-то плохое, здесь яд. Кто-то злой, но не могу понять кто.

– Дани, мы оба знаем, что зло не имеет рогов и хвоста, поэтому мы не можем опознать его сразу. Если есть, нечто еще, что ты хотела бы мне сказать…

– Нет. По крайней мере, пока.

Марк нахмурился сильнее, и сделал еще один шаг по направлению к ней.

– Ты видела этот сон больше одного раза?

Она кивнула, не желая признаваться в том, что почти каждую ночь видит его.

– Хорошо. Сегодня ночью возьми меня. Возьми меня с собой.

Дани только позже осознала, что не была шокирована этой идеей, как оно того стоило. Но сейчас она просто покачала головой и сказала:

– Я не могу этого сделать.

– Уверен, ты можешь. Ты делала это раньше.

– Это было много лет назад, Марк. В другой жизни. – И я не представляла насколько это опасно.

Он сделал еще шаг и теперь стоял прямо перед ней, так близко, что ей нужно было лишь откинуть голову назад, чтобы посмотреть в его лицо.

– Это никогда не пугало меня до дрожи, Дани, – сказал он мягко. – Никогда не ужасало меня. Я никогда не относился с отвращением к этому. Я никогда не думал о тебе иначе чем, как об уникальной и поразительной женщине, которую я любил. Говорю это на тот случай, если ты не знала.

У нее было смутное подозрение, что она смотрит на него, открыв от удивления рот.

– Зайди за мной вечером, – повторил Марк, а затем развернулся и ушел.

Каким-то образом Дани смогла положить сумки в машину и сесть самой. Она подумала, что купленный домашний кекс с изюмом, возможно, помялся из-за того, что она изо всех сил сжимала пакеты. Дани нисколько не сомневалась в том, что её мороженое окончательно растаяло. Но сейчас все это не особо ее заботило.

На тот случай если она не знала.

На тот случай если она не знала.

Господь Всемогущий!

Она по-прежнему была смущена, когда зазвонил ее сотовый, и Дани потребовалось некоторое время, чтобы найти его в своей сумке. Сделав заметку в голове – купить себе другую сумочку или, по крайней мере, навести порядок в этой, она ответила, прекрасно зная и без определителя, что звонит Пэрис.

– У нас посетители, – проговорила сестра без приветствия.

– Только не говори… – закрыла глаза Дани.

– Боюсь это так. Миранда Бишоп здесь. С Джоном.

* * * *

Помощник шерифа Джордан Свон очень гордился своим профессионализмом. Своей преданностью и интеллектом. А также своим остроумием. Гордился способностью выглядеть сексуально в форме, благодаря изнурительным утренним тренировкам и генам, которые дали ему привлекательную внешность и светлые волосы.

Он также был хорошо известен, как человек со стальными нервами, и, тем не менее, этой поздней ночью в пятницу, он не смог сдержаться.

– Прошу прощения, – пробормотал он, возвращаясь из недолгой отлучки к кустам, которые находились в нескольких ярдах от желтой полицейской ленты.

– По крайней мере, тебя вырвало за пределами ограждающей ленты. Джордан, я был бы ужасно зол, если бы ты испортил место преступления, – проговорил шериф.

– Я не смог бы испачкать его сильнее того, что уже есть.

– Забавно.

– Вообще-то не очень.

Джордан сглотнул и попытался не думать о крови и внутренних органах, которые были вокруг них. Но это было практически нереально, так как их невозможно было не заметить – они были везде.

Дом пустовал и был выставлен на продажу. Он находился на огромном участке земли, в самом конце длинной подъездной дорожки. Возможно, именно поэтому никто не знал о резне, которая произошла на хорошо сохранившемся заднем дворе с открытым бассейном. Когда-то это было очень красивым и тихим местом.

Никто ничего не заметил, пока садовник не пришел выполнять свою плановую работу и не завернул за дальний угол дома, его тачка была заполнена инструментами и инвентарем, необходимыми для подготовки растений к приближающемуся зимнему сезону.

Опрокинутая тачка лежала там же, где он оставил ее, когда убегал, после того, как обнаружил место преступления – около бассейна.

Это было место кровавой резни. Оно выглядело так, будто кто-то поместил корову среднего размера в измельчитель древесных отходов, и это сравнение и отправило Джордана в ближайшие кусты.

– Господи, Марк, что за зверь мог сделать что-либо подобное?

– То, которое мы должны поймать. – Марк держал в руках пластиковый пакет для улик, в котором находился большой, окровавленный охотничий нож с зазубренным лезвием. Нахмурившись, он изучал улику. – Как думаешь, сколько магазинов продают такие?

– Черт, около дюжины, а может и больше в округе. И это если не считать ломбарды.

– Я так и думал, – кивнул Марк. – Мы не извлечем из ножа никакой информации. Убийца оставил его либо потому что очень глуп, либо потому что абсолютно уверен, что мы не сможем отследить его по ножу.

– Мне претит мысль, что кто-то настолько ужасающий может быть умным, – сказал Джордан. – Но я думаю, мы пожалеем, если будем полагать, что он глуп.

– Да. Тем не менее, мы найдем все, что сможем.

– Возможно, нам повезет, – с некоторым сомнением согласился Джордан.

Марк искоса посмотрел на него, а затем жестом подозвал одного из двух присутствующих криминалистов и вручил ему нож.

– Коротышка, ты или Тереза нашли что-нибудь, чего не обнаружили мы?

– Пока нет, шериф. – Коротышка, несмотря на прозвище, возвышался над обоими мужчинами и, возможно, над большинством людей, моргнул сонными глазами и постарался подавить зевоту. – Возможно, нам следует переместить ленту на несколько ярдов. Я, кажется, нашел несколько ее частей по периметру двора.

Джордан, собиравшийся было сделать ехидное замечание, чтобы убедиться, что Коротышка не спит, выслушал эту новую информацию и вновь почувствовал дурноту.

– Значит, жертва – женщина, – спокойно изрек Марк.

– Сложно сказать без…важнейших частей, – сказал Коротышка. – Но Тереза так думает. Я тоже. Мы нашли кончик пальца с наклеенным акриловым ногтем. Он накрашен розовым, по крайней мере, я так думаю.

Джордан снова удалился в кусты.

Коротышка проследил за ним, а затем обратил свое внимание на каменное лицо шерифа.

– Я не последовал за ним по той простой причине, что проработал в морге Атланты целых пять лет, – сказал он. – А ты?

– Ярость, – ответил Марк Перселл.

– Ясно. Твоя злость подобна щиту. Я знал нескольких полицейских, которым это свойственно, – кивнул Коротышка, открыто изучая шерифа.

Этот спокойный, провинциальный житель видел несколько убийств, большая часть которых происходила на бытовой почве, или же по причине зависти и обиды. Поэтому убийца, также как и жертва, был очевиден, и скорей всего, стоял над телом, сбитый с толку, с пистолетом или окровавленным ножом в руке.

Не так уж и сложно было распутать те случаи.

За два года работы в полицейском участке, это было первое настоящее убийство, над которым Коротышка работал совместно с Марком Перселлом. Интересный парень, так думал о шерифе Коротышка. Родился и вырос в этих местах. Поступил в великолепный университет в Северной Каролине, получил диплом юриста и вернулся работать в Вентуру. Весь округ считал, что он обязательно займет какую-либо выборную должность, что являлось семейной традицией, однако, все были немного удивлены, когда он выбрал правоохранительные органы, вместо других возможностей в политической сфере.

Коротышка же не был удивлен. Он провел всю свою сознательную жизнь среди копов, а этот парень был полицейским до мозга костей. Таких было немного – с врожденным чувством справедливости или же приходящих в ярость – как признался пару минут назад Перселл – из-за того, что мир хаотичен и нуждается в том, чтобы хоть кто-то попытался привести его в порядок. Положительные герои, которые будут вести эту битву.

Бесполезная затея, думал Коротышка, так как плохие парни сейчас были хорошо обеспечены и имели доступ ко многим опасным игрушкам. Но, черт, все же существовали куда худшие вещи, стремясь к которым, люди проживали свою жизнь. Он прекрасно это знал, так как его собственные цели обычно не заходили дальше, чем желание страстного секса на предстоящих выходных.

Не обращая никакого внимания на взгляд Коротышки, шериф сказал:

– Я прав, что ее убили здесь, а не просто расчленили мертвое тело?

– Мы обнаружили несколько капель артериальной крови возле бассейна, поэтому да – я так считаю. Понятия не имею, в сознании ли она была, но я полагаю – она была жива некоторое время, после того как пролились первые капли крови.

– Ты хочешь сказать, он мучил ее?

– Я лишь говорю, он хотел, чтобы она истекла кровью, шериф. А, судя по следам крови, он перемещал ее, пока все это вытворял.

– О господи! Зачем?

– Может, таким образом, он рисовал картину для нас. – Коротышка поморщился, когда шериф уставился на него. – Извини. Но я говорю серьезно. Большая часть следов говорит о том, что она лежала мертвым грузом, когда он двигал ее.

Он указал на ту часть дорожки рядом с ними, на которой остался след, и даже непрофессионал определил бы, что это следы крови.

– Как вот этот. И еще один на другой стороне от бассейна. Я не специализируюсь на составлении психологических портретов, но видел много кровавых сцен убийств и это… очень, очень странное.

– Жаль, что ты просто не сказал: «Оно – зловеще и отвратительно».

Коротышка с любопытством посмотрел на него, а затем пожал плечами.

– Как я уже сказал, я видел кровавые места преступления и раньше. Но большинство из них являлись результатом чей-то неистовой и сумасшедшей злости. Если оружие – нож, они вонзают, режут, преследуют жертву до тех пор, пока она движется. Но единственная причина, по которой убийцы двигают тело после – это стремление избавиться от него.

– Этот парень, либо не мог определиться, где намеревается оставить тело, либо…он просто развлекался. Возможно, придавал ей разные позы. Отрезая от нее кусочки то там, то здесь. Готов поклясться, по крайней мере, несколько внутренних органов были вытащены и переложены, и все это сделано очень аккуратно.

– Как сердце, которое лежит на краю трамплина для прыжков в воду? – поинтересовался без видимых эмоций Перселл.

– Да. Полагаю, у психиатров было бы здесь широкое поле для деятельности. Они бы смогли написать исследование, а может и два, почему он решил повесить ее 12 дюймовую [5]5
  12 дюймов = 30, 48 см.


[Закрыть]тонкую кишку на куст роз, и почему половина ее печени лежит в центре купальни для птиц. Пока мы не нашли вторую половину.

– Коротышка, как много от нее отсутствует? – вздохнув, спросил Марк.

– Ну, на самом деле, немало. Кончик одного пальца, о котором я говорил – это единственная кость, которую мы нашли. Много кожи, но она вся порезана на части, как и все остальное. Большая часть внутренних органов здесь, включая некоторые части мозга.

– Выпотрошил ее и вскрыл ей голову.

– Похоже на то. Пока мы не нашли скальп, но что-то похожее на топор или резак оставило следы на плитке, выложенной возле бассейна. Там же мы и нашли части мозга.

– Нож не мог бы..?

– Нет. Это что-то должно быть намного более тяжелым и заточенным орудием. Топор маленький достаточно и он возможно достаточно заточен. Орудие могло бы быть и больше, но порезы на камне длиной всего 4 дюйма [6]6
  4 дюйма = 10, 16 см.


[Закрыть], и они широкие. Поэтому не думаю, что это какое-то длинное, изогнутое лезвие. Готов поспорить, это был топор или резак.

– Мы не нашли ни того, ни другого.

– Пока нет. Может это его личная игрушка, и он не захотел оставить ее.

– Да. Возможно.

– В этих царапинах были также волосы, которые мы заметили не сразу из-за запекшейся крови. Слишком много крови, чтобы определить цвет волос, но как только мы вернемся в лабораторию, по крайней мере, мы узнаем о ней чуточку больше. Опять, я не спец по составлению психологических портретов, но думаю, он не хотел оставлять волос вообще, поэтому эта малость может оказаться важной.

Перселл пристально уставился на край трамплина у бассейна, окрашенного в красный цвет, где до сих пор лежало сердце убитой женщины. И Коротышка думал, что Марк сдерживал свое бешенство обеими руками и крепкой силой воли.

– Кончик пальца, – наконец произнес шериф. – Его достаточно, чтобы проверить отпечатки пальцев?

– Достаточно.

– Хорошо. И потом принеси их мне. И любую другую частичку информации, которую сможешь достать, включая твои теории и предположения. Я хочу услышать даже твои догадки. Понял?

Коротышка не посчитал нужным ответить вслух, а просто кивнул и пошел чуточку быстрей, чем обычно, возвращаясь к своей работе. Гнев создал превосходный щит, подумал он, но ярость Марка Перселла только начинала пылать.

И он не хотел бы оказаться рядом, когда, наконец, произойдет взрыв.

* * * *

Она знала.

Марк хотел понять – это ли снилось Дани, но, черт возьми, надеялся, что нет. Не это.

Но она знала – случится что-то плохое или уже случилось. И это было последним, что Марк хотел когда-либо увидеть.

Кроме того, у него было тягостное чувство в животе, которое подсказывало ему – это лишь начало, и дела станут намного хуже, пока вновь все не станет на свои места. Дани выглядела обеспокоенной, чего и так было очень необычно. Она не выдала всю информацию, да и никогда не выдавала. Но он почувствовал ее беспокойство, как удар в живот, и неожиданное пробуждение старой связи застало его врасплох.

Настолько, что он сказал больше, чем собирался о своих чувствах.

– Марк? Прости, – голос Джордана звучал так же болезненно, как он и выглядел. Бледное лицо и нездоровый блеск в глазах. – Я просто не думаю…

– Возвращайся в участок, – сказал Марк, отодвигая на задний план все, за исключением работы, которую он должен был делать. – Проверь, есть ли у нас отпечатки Карен – жены Боба Норвела и Бекки – дочери четы Хантли. Если их у нас не окажется, отправь команду с оборудованием в их дома и получи отпечатки оттуда.

– Семьи будут спрашивать, зачем это. Что мне ответить им? – Пожалуй, Джордан стал выглядеть еще хуже.

Марк даже не помедлил:

– Что нам нужна любая информация, которую мы сможет получить о пропавших, а отпечатки в некоторых случаях более важны, нежели фотографии. – В этот раз, прежде чем добавить, шериф заколебался: – Скажи криминалистам, чтобы они нашли вещи с ДНК. Расческа, бритва, зубная щетка, все – что даст нам необходимое. И пусть делают это незаметно.

– Мы не будем рассказывать семьям об … этом?

– Нет, до тех пор, пока не узнаем чего-то определенного. А пока я хочу, чтобы об этом никто не знал, Джордан, это понятно? Любой, кто скажет репортерам хоть слово – завтра же будет искать новую работу. И это не будет обсуждаться.

– Я понимаю, Марк. Также как и все остальные здесь. Но ты прекрасно знаешь, как впрочем, и я, что мы не сможем держать это в секрете достаточно долго.

– Мы будем делать это так долго, как только сможем. – Его сотовый зазвонил, и он ответил еще до того, как послышался второй звонок: – Да.

– Марк, это Дани. Я знаю, ты занят, но…

– Ты знаешь, где я, на что смотрю? – Марк понимал, что его голос слишком резок, но ничего не мог с этим поделать.

Молчание на другом конце трубки было недолгим, а затем она тихо ответила:

– Я знаю. Ты должен встретиться с кое-какими людьми. Здесь, в доме Пэрис. Ты сможешь приехать?

– Уже в пути, – проговорил Марк.