Текст книги "У мужчин свои секреты"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 24 страниц)

– Как бы не так… – Кэмерон улыбнулся, но его улыбка тотчас же погасла.

– Но ведь ты владеешь половиной имущества Грантов. У тебя есть недвижимость, есть капитал, и все это досталось тебе по наследству от отца. Разве не так?

– Нет. – Кэмерон сокрушенно покачал головой. – Все, чем я владею, я получил от Дункана.

Рэчел сразу поняла, в чем дело.

– Ты хочешь сказать, что дед в конце концов оставил все свое состояние папе, а он, в свою очередь, выделил тебе часть наследства?

– Половину. Ровно половину. Дункан сказал, что не желает больше исполнять волю отца и что его последнее желание, порожденное, быть может, минутным капризом, ничего для него не значит. Именно от брата я получил половину отцовских денег, которые мне, к счастью, хватило ума вложить в ценные бумаги. Так что на жизнь мне хватает… Что касалось Дункана, то он начал собственное дело и нажил миллионы, хотя вначале денег у нас было поровну.

– Значит, дед – ваш отец – в конце концов потерпел поражение?

Кэмерон вздохнул.

– Я бы этого не сказал, Рэчи. Ведь это из-за него мы с братом в конце концов стали чужими друг другу. Каждый из нас одним своим присутствием напоминал другому об отце, об обидах и унижениях, которые нам приходилось от него терпеть. Вот почему вскоре после того как Эбенизер Грант умер, я перебрался на Западное побережье. С тех пор – и на протяжении почти трех десятков лет – я лишь изредка наезжал в Ричмонд, да и то ненадолго. Только в прошлом году Дункан пригласил меня пожить у него, пока мой дом будет ремонтироваться.

– Но вы так и не сблизились? Хотя бы в последние месяцы, пока ты жил здесь?

– Нет, хотя… Хотя, конечно, духи прошлого навещали нас уже не так часто, как прежде. Между нами наконец-то установился мир или что-то наподобие мира. И я рад этому.

Рэчел кивнула.

– Не знаю, стоит ли благодарить тебя за то, что ты мне все рассказал, но, рано или поздно, я должна была это узнать… – Она помолчала и внезапно добавила: – И все же, что ты ищешь в старой мебели?

На этот раз Кэмерон ответил без каких-либо колебаний.

– Среди всего прочего, – сказал он, – отец часто обещал завещать одному из нас остров – настоящий остров где-то в Индийском океане, которым он якобы владел. Он утверждал даже, что написал на него дарственную, но в его бумагах ее не оказалось.

– И теперь ты ищешь… документ на право владения островом? – недоверчиво спросила Рэчел. Кэмерон обиженно поджал губы.

– Ты можешь мне не верить, Рэчел, но… Мой отец был самым настоящим старым подонком, который обожал подобные грязные розыгрыши. Однажды он сказал нам с Дунканом, что спрятал дарственную где-то в доме и что остров достанется тому, кто первым ее найдет. Будь мы хоть чуточку постарше, мы, возможно, ему бы просто не поверили, но мы были подростками, и отец вертел нами, как хотел. Мы излазили весь дом, но так ничего и не обнаружили. Быть может, ни острова, ни документов на него никогда не существовало, но даже сейчас мне иногда кажется, что дарственная все еще где-то здесь. Во всяком случае, это очень похоже на нашего отца – спрятать что-нибудь важное среди старого хлама и хихикать в кулачок.

– Понятно… – протянула Рэчел с сомнением, и Кэмерон улыбнулся.

– Ты не веришь и правильно делаешь. Быть может, этот документ вовсе не здесь. Быть может, его никогда не существовало в природе, но дело тут не в нем, а во мне. А мне бы очень хотелось хотя бы раз, хотя бы тридцать лет спустя, все же выиграть одну из игр, в которую меня втянули помимо моей воли. И я продолжаю искать только потому, что все еще надеюсь на это.

– Спасибо, Кэм, что рассказал мне об этом.

– Я жалею, что не рассказал все раньше. – Кэмерон снова улыбнулся, на этот раз – печально. – Но ты… тебе было не до того. Зато теперь, если я найду дарственную, ты узнаешь об этом первая, ведь половина острова по закону – твоя. – Он усмехнулся. – Словом, я хотел бы продолжать поиски.

– Хорошо, – серьезно сказала Рэчел, и лицо Кэмерона просветлело.

– Спасибо… А теперь я, пожалуй, все-таки схожу за альбомом и вернусь к Кэт. Она меня ждет. До завтра, Рэчи…

– Доброй ночи, Кэм.

Кэмерон ушел, а Рэчел еще долго сидела на поручне кресла. Она слышала, как ее дядя сначала поднялся наверх, потом снова спустился. Хлопнула входная дверь, и закашлял стартер его машины. С третьего раза машина, наконец, завелась, и дядя уехал.

«Зачем он выключал мотор, если ему всего-то и нужно было подняться к себе за альбомом? – подумала Рэчел. – И зачем он мне лгал?»

Теперь она поняла, что в истории, рассказанной Кэмероном, есть неувязки. В распоряжении ее дяди было тридцать лет, чтобы осмотреть весь дом, так почему же только теперь он начал поиски документа, который, как он сам признавал, мог быть просто шуткой его непредсказуемого отца? Почему он не хотел или боялся поручить эту работу Дарби? Ведь для Дарби дарственная была совершенно бесполезна, даже если бы она захотела ее присвоить, чего, разумеется, не могло произойти ни при каких обстоятельствах.

Нет! Никакой дарственной скорее всего в природе не существовало.

Тогда что же искал в старой мебели Кэмерон Грант?

– Ты действительно ведешь дневник? – Мерси приподнялась на локте и посмотрела на Ника.

– Конечно. Вообще-то это даже больше, чем просто дневник… Если хочешь, я когда-нибудь его тебе покажу. Только наедине с этой тетрадкой я могла позволить себе мечтать о тебе, не опасаясь за последствия. Ник рассеянно играл прядкой ее темных волос.

– А я-то хорош! – воскликнул он. – Я даже не думал, что ты можешь что-то ко мне чувствовать. Ко мне – к этакому уроду!

– Ты не урод! – запротестовала Мерси. – Теперь я могу тебе рассказать, каким я тебя видела. Таинственный, загадочный, жутко романтичный гигант, который не обращает на меня, замухрышку, никакого внимания, – вот каким ты мне представлялся. Это продолжалось ровно четыре года – до того дня, когда ты предложил подбросить меня до дома. Поверишь ли, я тогда чуть не умерла от счастья! А потом… Потом я даже не помню, как мы оказались на полу, на коврике перед камином. Кстати, ты спланировал это заранее или просто успешно воспользовался обстоятельствами?

Ник слегка улыбнулся.

– Эта ночь была едва ли не самой счастливой в моей жизни. Я поцеловал тебя потому что… потому что не мог не поцеловать. И, между прочим, я был совершенно уверен, что получу по морде. Но когда ты ответила…

– Ты решил, что я не прочь закрутить с тобой роман – этакую милую, ни к чему не обязывающую интрижку?

– Мне казалось, что на большее не стоит и надеяться. Мерси покачала головой.

– А я считала, что большего ты от меня и не требуешь. Я была уверена, что тебе нужна просто женщина, которую ты мог бы укладывать с собой в постель, когда тебе этого захочется. Впрочем, тут ты сам виноват. Ты всегда был очень аккуратен и старался поставить себя так, чтобы я чувствовала – ты ничем мне не обязан. Как и я тебе…

– Я просто не хотел на тебя давить.

– И рисковать. Рисковать ты тоже не хотел, не правда ли?

– И это тоже.

Она наклонилась и поцеловала его, но, заметив несомненные признаки того, что Ник не против поскорее перейти от слов к делу, поспешно отстранилась,

– Э-э, нет, погоди, я еще не все сказала! – рассмеялась она.

– Не все?

– Нет. Мы должны объясниться раз и навсегда. Во избежание недоразумений.

– Я думал, мы уже объяснились. Его рука оказалась на бедре Мерси, но она решительно ее оттолкнула.

– Я серьезно, Ник! Целый год я ходила по проволоке, пытаясь угадать, что же тебе от меня надо. Теперь я хочу, чтобы ты сам мне это сказал.

Ник обнял Мерси за шею и, пригнув ее голову к себе, крепко поцеловал в губы.

– Я хочу, чтобы ты была со мной до конца моей жизни, – прошептал он. – Я хочу, чтобы ты была рядом, когда я засыпаю, и хочу видеть тебя, когда просыпаюсь. И еще я хочу, чтобы у нас были дети. Не слишком много – два мальчика и три девочки.

Мерси не сдержалась и фыркнула, хотя на самом деле она была весьма довольна таким ответом.

– Отличная идея! А когда мы пойдем сдавать кровь на совместимость?

– Разве мы собираемся пожениться?

– Я не хочу рожать детей вне брака, Ник. Быть может, это старомодно, но так уж я воспитана. Так что если ты действительно хочешь завести трех мальчиков и двух девочек, тебе придется жениться на мне.

– Двух мальчиков, – поправил он. – И трех девочек.

– Ну, это будет зависеть от тебя. – Мерси улыбнулась, и Ник, бережно взяв ее лицо в свои огромные ладони, посмотрел на нее долгим взглядом.

– Я люблю тебя, Мерси.

– Я тоже тебя люблю, Ник.

Он с легкостью повернул ее так, что Мерси оказалась лежащей на нем.

– И ты готова видеть эту морду каждый день на протяжении еще тридцати или сорока лет? – спросил Ник.

– Конечно! – Она поцеловала его в подбородок. – Мне нравится это лицо.

Он сильнее сжал ее талию.

– Нет, я в тебе не ошибся. Ты и вправду замечательная женщина!

– Это здорово. Правда здорово, потому что я нашла себе замечательного мужчину.

Она сложила руки на его широкой груди и уперлась в них подбородком.

– Кстати, о твоих достоинствах… Среди них есть и недостатки. Ты знаешь какие?

– О-о, не надо!… – простонал он и улыбнулся. – Я – скрытный, недоверчивый, замкнутый тип. Или, иными словами, тебя опять разбирает любопытство, и ты не прочь узнать, что я замышляю. Так?

– Раз ты меня любишь, ты должен мне доверять, – сказала Мерси назидательным тоном.

– Здесь дело не в доверии, – серьезно ответил он.

– А в чем?

Некоторое время Ник молчал, подбирая слова, потом сказал:

– Наверное, это говорят во мне здравый смысл и опыт. И еще – привычка. Бывают такие ситуации, когда чем меньше человек знает, тем это безопаснее для него и для окружающих.

– Значит, ты ввязался в какую-то опасную аферу?! – воскликнула Мерси. – Я так и знала!

– Это не афера, – возразил Ник. – Хотя дело действительно может быть опасным. Впрочем, мне… Для меня это дело привычное.

– И знаешь, меня это почему-то не удивляет, – в тон ему ответила Мерси и, приподняв голову, посмотрела ему прямо в глаза. – С кем ты связался. Ник? С военными? Или… с кем-то еще?

– С кем-то еще. – Ник усмехнулся. – Меня завербовали, когда мне было лет девятнадцать. Меня манили приключения, дальние страны, романтика плаща и кинжала. Опять же, это была превосходная возможность получить бесплатно самое лучшее образование. Я уже тогда обнаруживал некоторые способности в области кредитования и финансов, поэтому меня начали натаскивать именно по этим вопросам, заставляя вникать во всякие тонкости. Когда же подготовка была закончена, меня стали использовать как следователя и эксперта, а также как информатора и аналитика… В основном.

– В основном, но не всегда.

– Да. Несколько раз я попадал в такие переделки, когда приходилось пользоваться не мозгами, а пистолетом. Международный финансовый рынок – это такое место, где обращаются сотни миллиардов долларов, поэтому ничего удивительного, что ставки там очень высоки.

– Ты работал на ЦРУ?

– Нет, но что-то вроде того. Адресов и телефонов людей, на которых я работал, не найдешь ни в одном справочнике.

– Работал? Значит, теперь ты не…?

– Нет. Вот уже несколько лет, как я больше не сотрудничаю с этим агентством. Но кое-какие связи у меня там остались.

– И ты продолжаешь пользоваться ими. Но зачем? Что вы задумали?

– Мы?

– Ты и Эдам Делафилд.

На этот раз Ник не стал ничего скрывать. Он рассказал Мерси об аварии самолета Дункана Гранта и о подозрениях Эдама, о том, кого они считают виновным в этом убийстве и почему. Под конец он в общих чертах объяснил ей, какую ловушку они приготовили для своего противника.

На это потребовалось довольно много времени, поэтому, когда Ник ответил, наконец, на все вопросы

Мерси, слушавшей его с широко открытым ртом, было уже довольно поздно. Они сидели на кровати и пили вино, заедая его сыром и солеными крекерами. На плечи Мерси была наброшена рубашка Ника, сам он только прикрыл чресла полотенцем, а на коленях у него стоял поднос.

– Теперь я понимаю, чем ты был так занят в последнее время, – сказала она.

– Да, у меня было несколько перспективных идей, – согласился он.

– И все равно, ты ужасно рискуешь! – воскликнула Мерси. – Насколько я знаю, Джордан Уолш – это настоящий скорпион, к которому опасно даже подходить близко. Ходят слухи, что люди, которые ведут с ним дела, в конце концов погибают от разных несчастных случаев.

– Я слышал об этом.

– Неужели нельзя найти… какой-то другой способ вывести Уолша на чистую воду? – спросила Мерси, испуганная холодной решимостью, которую она слышала в голосе Ника.

– Боюсь, такого способа просто нет. Пока мы отыскали только одну ниточку, которая связывает Дункана и Уолша. Я имею в виду пятимиллионную ссуду и те записи, которые твой бывший босс сделал в своем шифрованном дневнике. Но этого слишком мало.

– И вы даже не предполагаете, кто этот «старый друг», о котором упоминал мистер Дункан?

– Нет. У Дункана было много друзей, и старых, и новых. Ты сама видела, сколько человек приехало на его похороны, а ведь это, наверное, десятая часть из тех, кого он знал и с кем вел дела. И несмотря на то, что все они были искренне опечалены его смертью, мы должны рассматривать их как возможных подозреваемых. Сейчас мы проверяем всех подряд, но нам пока так и не удалось выяснить, кто из друзей или партнеров Дункана Гранта связан с Уолшем.

– Наверное, не стоит даже и спрашивать, работает ли Эдам Делафилд на тех же людей, что и ты, не так ли? – проговорила Мерси.

Ник улыбнулся.

– Ты права. Это не моя тайна, и я не имею права об этом говорить. Давай лучше считать, что два добропорядочных американских бизнесмена, которые не только несколько умнее остальных, но и умеют правильно вести себя в сложных ситуациях, способны на многое.

– Гм-м… Хотела бы я знать, как много Эдам рассказал Рэчел.

– Этого я не знаю.

Мерси с подозрением покосилась на него

– Клянусь! – Ник поднял вверх левую руку, потому что в правой он держал бокал с вином. – Я знаю только одно: Эдам не остановится, пока не найдет того, кто убил Дункана и его жену. И он готов сделать все, чтобы с Рэчел не случилось ничего плохого.

– Это потому, что мистер Дункан когда-то одолжил ему три миллиона?

– Эдам действительно обязан Дункану своим успехом, а он из тех людей, которые всегда платят свои долги. Кроме того, Дункан поверил в него, а в тех обстоятельствах вера значила для Эда гораздо больше, чем горы золота.

– Ах вот почему он ухаживает за Рэчел! – весело воскликнула Мерси. – Потому что он должен ее отцу три миллиона долларов!

Ник улыбнулся.

– Думаю, что его, как ты выразилась, ухаживание не имеет к этим деньгам никакого отношения. Мерси испытующе посмотрела на него.

– Скажи, ты ему доверяешь?

– Да.

– Все-таки он слишком похож на Тома, чтобы это не казалось… странным.

– Если я правильно тебя понял, то… Поверь, Мерси, не он это устроил. Он не красил волосы, не делал себе пластической операции и так далее… Просто Эдам таким родился, и тут уже ничего изменить нельзя. – Ник пожал плечами. – Мне приходилось сталкиваться еще и не с такими совпадениями – вот и все, что я могу сказать тебе по этому поводу.

– Он… не обидит ее?

– Не думаю. Во всяком случае – не намеренно. – Ник слегка пошевелился. – Послушай, Мерси, я тоже не знаю всех тайн и секретов Эдама, но я уверен в одном: каким-то образом он… связан с Рэчел. И, как я понял, уже довольно давно.

Мерси удивленно вскинула на него глаза.

– Ты хочешь сказать, что они были знакомы раньше?

– Нет, не это… – Ник досадливо прищелкнул пальцами и сморщился. – Это – другое. Я даже не знаю, как сказать… Я не верю в мистику, в астральные связи, карму и прочее, но связь, о которой я говорю, похоже, из этой области. С самого начала я чувствовал, что Эдам действует только ради Рэчел. Конечно, он хотел вернуть долг, хотел выяснить, кто убил Дункана Гранта и его жену, чтобы вывести преступников на чистую воду, но на самом деле он приехал в Ричмонд не за этим. Эдам приехал ради Рэчел, и это решение он принял еще до того, как узнал, что ей грозит опасность.

– А ты уверен, что они впервые увидели друг друга две недели назад?

– Насколько я знаю – да. Правда, Дункан наверняка обратил внимание на его сходство с Томом и мог показать Эдаму фотографию твоего брата, а заодно – и снимок своей дочери, но это, наверное, не объясняет всего.

Мерси покачала головой.

– Все это так сложно, непонятно, необъяснимо. Просто невероятно. Кстати, я так и не поняла, зачем кому-то понадобилось убивать Рэчел? Чем она помешала Уолшу? Ведь главной опасностью для него был, наверное, сам мистер Дункан…

– Если бы мы знали это, тогда, наверное, все встало бы на свои места.

– Ник, – сказала Мерси решительно. – Я должна помочь вам!

– Нет. Я не хочу, чтобы ты имела к этому делу хоть какое-то отношение.

– Но я же не прошу дать мне снайперскую винтовку и отправить на охоту за Уолшем! Я могу помочь вам иначе. В конце концов, мистер Дункан был моим боссом, и я тоже многим ему обязана.

– Послушай, Мерси, камень, который мы столкнули с горы, уже набрал скорость; он потянет за собой другие камни, а я не хочу, чтобы ты оказалась на пути у этой лавины. Прошу тебя: держись от всего этого подальше, чтобы я мог быть спокоен хотя бы за тебя. Это и будет твоя главная помощь!

Мерси открыла было рот, чтобы рассказать Нику о своих компьютерных поисках, но внезапно-передумала. Она и сама не очень-то верила, что сможет найти в этих, перепутанных файлах что-нибудь стоящее.

– Мерси? – Ник с подозрением посмотрел на нее, и она поспешно сделала невинное лицо.

– Хорошо, – сказала она с напускной покорностью. – Я буду сидеть в офисе и заниматься своими делами, если ты обещаешь, что впредь будешь мне все рассказывать.

– Обещаю.

– Вот и хорошо. А теперь, будь добр, убери куда-нибудь этот поднос – он мне мешает.

Глава 17

За поворотом начинался уже знакомый длинный темный коридор, но Рэчел не собиралась идти в ту сторону. Не в этот раз, не сегодня.

И вообще никогда.

Одной мысли о том, чтобы снова увидеть, как истязают Эдама безжалостные тюремщики, было достаточно, чтобы Рэчел повернулась и пошла в обратном направлении.

Вскоре неоштукатуренные стены коридоров сменились гладкими, выкрашенными теплой бежевой краской панелями, а кованые подсвечники и коптящие факелы уступили место изящным электрическим светильникам на тонких позолоченных кронштейнах, и Рэчел испытала невероятное облегчение от того, что вырвалась, наконец, из мрачной темницы.

– Секреты… У каждого – свои секреты… – Этот шелестящий голос пронесся по коридору вместе с ледяным сквозняком, и Рэчел остановилась, прислушиваясь.

– Кто… здесь? – спросила она робко, чувствуя в горле странную сухость.

– Ты должна узнать его тайну, Рэчел.

– Это ты, Том?

– Тайну, которую он прячет…

– Почему бы тебе сразу не сказать, в чем состоит эта тайна? Или, на худой конец, где мне искать? – спросила Рэчел, чувствуя, как вместе со страхом в ней растет разочарование.

– Ты уже знаешь.

– Нет, я только…

– Ты знаешь. Ты должна только вспомнить.

– Но почему ты не хочешь мне помочь?

– Я не могу, Рэчел.

– Том, пожалуйста!

Расплывчатая, неясная фигура выступила навстречу ей из ниши в стене. Это был Том… и не Том.

– Этот дом – настоящее кладбище секретов. Разве ты еще не поняла?

Рэчел непроизвольно шагнула к нему.

– Чьих секретов?

Но Том покачал головой, и на блестящей поверхности его маски вспыхнули и погасли отраженные огни светильников.

– Я не хочу сделать тебе больно.

Рэчел нахмурила брови. Она ничего не понимала.

– Почему мне должно быть больно, если ты скажешь, чьи это секреты?

– Ты сама поймешь, когда узнаешь.

– Это кто-то, кому я доверяю? Том ничего не ответил.

– Кто-то, кого я люблю?

– Ты должна проверить все укромные уголки, все потайные места.

Том попятился, словно хотел укрыться от света в тени, из которой появился.

– Том, подожди!.. – Рэчел рванулась к нему, но в нише уже никого не было.

Оглядываясь по сторонам, словно надеясь все-таки увидеть, Рэчел внезапно обнаружила, что крашеные панели исчезли, и она стоит посреди голого каменного коридора – темного, холодного, сочащегося сыростью.

– Нет, нет! Я не хочу оставаться здесь!.. Уведи меня отсюда.

– Ты должна…

– Но я уже видела его. Ты меня заставил. Я больше не хочу, не могу…

Знакомая железная дверь вдруг оказалась прямо перед ней, но на этот раз из-за нее не доносилось ни звука.

И она была не заперта – ржавый замок валялся тут же на полу.

– Открой дверь, Рэчел.

– Зачем? Что я там увижу?

– То, что должна увидеть. Открой дверь.

На этот раз Рэчел показалось, что голос доносился из-за двери, и, вздрагивая то ли от холода, то ли от страха, она неуверенно взялась за ручку.

Взвизгнули ржавые петли, железо проскрежетало по бетону.

Сначала она не видела ничего, в камере было темно, как в могиле. Потом в самом ее центре появилась крошечная сверкающая точка. Она росла, раскаляясь все сильнее, так что в конце концов глаза Рэчел заслезились от яркого света.

И тут она заметила его. Он был один и стоял под той самой балкой, на которой палачи подвесили его в прошлый раз.

–Том?

– Нет. Да.

– Я… не понимаю…

Он снял маску Тома, и она увидела лицо Эдама, покрытое пятнами засохшей крови.. Это тоже была маска.

– Кого из нас ты любишь, Рэчел? – спросил ее голос Эдама.

– Я… я люблю тебя.

– А кто я?

– Эдам. Эдам Де… лафилд.

– Ты уверена?

Рэчел неожиданно почувствовала гнев.

– Перестань! – воскликнула она. – Это – глупая игра, и она мне надоела!

– Игра? Я не стал бы играть с тобой в игры, Рэчел. Все это очень серьезно.

Эдам… Нет, то, что она видела перед собой, внезапно заколебалось, задрожало, как жарким летним полднем дрожит горячий воздух над раскаленным асфальтом, и растаяло. Голос, донесшийся до Рэчел секунду спустя, раздавался уже из пустоты.

И это был голос Эдама!

– Не слушай его, Рэчел! – сказал он. – Не слушай, ведь это не я. Неужели ты не понимаешь? Он хочет вернуть тебя!..

Рэчел попятилась.

– Что?.. Кто – он? Кто ты?

– Он, Томас Шеридан. Он хочет вернуть тебя себе.

– Но Том… мертв!

– Да, Рэчел, Том мертв.

В центре комнаты снова появилась неясная, расплывчатая фигура. Она шагнула к Рэчел, протянула к ней руки.

– Рэчел, моя Рэчел!.. Иди ко мне, любимая!

На нем все еще была надета маска с лицом Эдама, но из пустых глазниц сыпались на пол жирные желтые черви и черная могильная земля, а изо рта стекала тонкая струйка крови.

Рэчел громко крикнула и, круто повернувшись, не разбирая дороги, бросилась прочь.

Но его гулкие шаги и настойчивый шепот звучали, казалось, прямо за ее спиной…

Эдам вздрогнул и резко сел на кровати. В его ушах все еще раздавались отчаянные крики Рэчел, за которой гналось что-то большое и бесформенное. Лишь увидев, что номер гостиницы освещен ярким утренним солнцем, он немного успокоился.

В комнате никого не было, ничто ему не угрожало.

Значит, понял Эдам, это был сон.

Еще один страшный сон.

–Господи Иисусе!.. – пробормотал он.

Прижавшись спиной к спинке кровати и подтянув колени к самому подбородку, Рэчел ждала, пока пройдет дрожь, сотрясавшая все ее тело.

На это потребовалось много времени.

Когда рано утром Эдам приехал в усадьбу Грантов, Рэчел уже встала. Она сидела за столом на задней террасе, а перед ней остывал на подносе нетронутый завтрак. О приезде Эдама она пока не знала – Фиона, очевидно, витала его уже настолько своим, что, когда он позвонил у парадной двери, она просто сказала ему, где можно найти Рэчел. И вот теперь он стоял у выхода на террасу, незаметно наблюдая за ней.

Эдам сразу заметил, что Рэчел выглядит усталой и измотанной. Лицо ее осунулось и было бледным, как после бессонной ночи, а вокруг глаз залегли темные круги. Очевидно, ее снедала какая-то тревога, которая не давала ей покоя.

Невольно Эдам вспомнил, каким невыразительным и неподвижным было лицо Рэчел, когда они впервые встретились в этом самом доме. Эти застывшие черты напомнили ему маску, под которой были надежно скрыты девичьи живость и красота, отличавшие ее в юности. Единственным, что оставалось от прежней Рэчел, были редкие, случайные улыбки, которые совершенно ее преображали. Улыбка, гасла, и снова начинало казаться, что перед тобой человек, почему-то утративший способность радоваться.

Две недели назад все изменилось. Рэчел как будто проснулась, стряхнула с себя оцепенение и начала возвращаться к жизни, и Эдаму хотелось верить, что причина этого в нем. Единственное, что отравляло ему эту радость, это те моменты, когда он смотрел на себя в зеркало. В эти минуты ему ужасно хотелось быть жгучим брюнетом со смуглой кожей и орлиным носом. Или хотя бы с носом картошкой. Любое лицо годилось – лишь бы не быть похожим на мертвеца, сходство с которым постепенно становилось его проклятьем.

Набрав в грудь побольше воздуха, Эдам постучал согнутым пальцем по косяку и шагнул на террасу.

– Доброе утро!

– Эдам! – Рэчел вскочила и, шагнув ему навстречу, очутилась в его объятиях.

Несколько секунд Эдам просто прижимал ее к себе, потом наклонился и поцеловал. Одного этого прикосновения было достаточно; чтобы в нем вспыхнуло жаркое желание. Эдам не успел его скрыть, и ее тело откликнулось на ласку с такой готовностью, что у него захватило дыхание. В том, как она прижималась к нему, словно ища защиты, было что-то до отчаяния трогательное.

Эдам взял ее за подбородок и приподнял голову.

– С тобой все в порядке? – спросил он.

– Да. Просто я плохо спала. – Рэчел улыбнулась. – Но это пустяки.

– Ничего себе пустяки! – воскликнул он с нарочитой бодростью. – Так почему ты плохо спала? Тебя мучили кошмары?

– Кошмары?.. – Рэчел пожала плечами. – Да, можно сказать и так. Мне снилось, будто я попала в какое-то большое мрачное здание. Я хожу по коридорам, открываю двери и вижу всякие… ужасные вещи. Этот сон повторялся уже несколько раз, и каждый раз я просыпалась из-за него среди ночи. Впрочем, наверное, это объяснимо. В последние несколько месяцев в моей жизни произошло столько всякого, что мое подсознание, наверное, сходит с ума, пытаясь в этом разобраться.

Эдам испытующе посмотрел на нее, но не стал продолжать эту опасную тему, не желая отягощать Рэчел описаниями своих собственных снов, которые были так похожи на ее кошмары. На мгновение у него даже мелькнула дикая мысль, уж не снятся ли им одинаковые сны, но он поспешил отогнать ее.

Эдам спросил о другом:

– Ну а как насчет ключа? Ты не думала, куда мистер Дункан мог его спрятать?

– Нет. – Рэчел внезапно нахмурилась и, прикусив губу, прошептала: – В потайное место, в какой-нибудь укромный уголок.

– В потайное место?.. – переспросил Эдам, почувствовав, как по спине его пробежал холодок. – В какое потайное место?

– Да нет, это я так… – смутилась Рэчел. – Это фраза из моего сна. Укромные уголки. Потайные места…

– И ты не догадываешься, что это значит?

Она отрицательно покачала головой.

– Понятия не имею. Правда, вчера вечером, когда ты уехал, я заглянула в один укромный уголок и раскрыла одну тайну.

– Какую? – встревожился Эдам, и Рэчел вкратце рассказала ему о том, как она неожиданно столкнулась в подвале с дядей Камероном.

– Он что-то ищет, – закончила она уверенно. – И, раз он предпочел солгать, значит, это секрет.

– Ты как-то сказала, что твой дядя не мог рекомендовать Уолша мистеру Дункану. Ты до сих пор так считаешь?

Рэчел кивнула.

– Я думаю, что его поиски не имеют никакого отношения к Джордану Уолшу. Нет, Кэм ищет что-то другое, а что – я не знаю.

– У каждого – свои секреты…

Услышав эти слова, Рэчел вздрогнула, но поспешила взять себя в руки.

– Что-то в этом роде, – сказала она небрежно. – Должно быть, я постоянно об этом думаю, потому-то мне и снится всякая чушь.

– То есть, – Эдам снова вернулся к интересовавшей его теме, – ты уверена, что то, что ищет Кэмерон, не имеет никакого отношения к нашей проблеме?

– Я не знаю, Эдам. Возможно, это – одна из проблем, которую мое подсознание пытается решить. Сказать определеннее я пока не могу. Во сне мне было сказано, что я уже знаю ответ и что я только должна постараться его вспомнить. Но до сих пор мне так и не пришло в голову ничего определенного.

Рэчел слабо улыбнулась. Она решила пока ограничиться этим, поскольку ей очень не хотелось упоминать о Томе, явившемся к ней во сне. Эдам мог неправильно ее понять.

– Тогда постарайся вовсе об этом не думать. – Эдам тоже улыбнулся. – Такие вещи лучше всего оставить в покое, и тогда, быть может, они вспомнятся сами собой.

– Я знаю, – кивнула Рэчел. – Непременно вспомнятся, причем именно тогда, когда меньше всего этого ожидаешь. – Она вздохнула. – И это не всегда приятно.

– Будем надеяться, что ничего страшного с нами не случится. – Эдам помолчал и добавил: – Знаешь, я сегодня говорил с Ником. Он утверждает, что наше дело с Уолшем сдвинулось с мертвой точки.

– Что ты имеешь в виду?

– Один из знакомых Ника утверждает, что знает парня, который долго работал на Уолша, но сейчас хочет выйти из игры. По некоторым намекам мы поняли, что этот человек – один из тех, кто изготавливал для Уолша взрывные устройства. Быть может, это он сделал адскую машинку, которая уничтожила самолет твоего отца.

– Это было бы… счастливым совпадением, – задумчиво сказала Рэчел. – Если, конечно, слово «счастливое» здесь уместно. И «совпадение» тоже…

– Скажем лучше, что это была бы большая удача, – поправил Эдам. – Слишком большая, тут ты права. Уолш мог что-то почувствовать и предпринять ответные шаги, но у нас нет выбора. Если ниточка появилась, надо пройти по ней и посмотреть, к чему она приведет. Хотя, на мой взгляд, это было бы слишком просто. Я просто надеюсь, что он может рассказать нам кое-что важное, что мы могли бы использовать.

– Значит, до конца еще далеко? – В вопросе Рэчел прозвучали такие надежда и мольба, что Эдам снова не сдержал улыбки.

– Далеко, – ответил он честно. – И все равно я уверен, что скоро мы узнаем что-то новое. Даже если Уолш специально подставляет нам своего человека, это значит, что он занервничал. А кто нервничает, тот допускает ошибки. И в конце концов проигрывает.

– А когда вы собираетесь встретиться с этим человеком?

Эдам бросил быстрый взгляд на часы.

– Скоро. Часа через два.

– А мне что делать? Запереться в спальне и ждать, чем это все закончится? Не хочу! Я поеду с вами, и пусть этот человек – если это он погубил отца – посмотрит мне в глаза!

Она готова была разрыдаться, и Эдам, застигнутый врасплох этой внезапной переменой ее настроения, взял Рэчел за руки.

– Обещаю тебе, что мы постараемся закончить это дело как можно скорее. Только потерпи еще немножко, ладно? Так или иначе, но мы доберемся до Уолша!

Рэчел с усилием взяла себя в руки.

– Хорошо, я останусь дома. И никуда не буду выходить. Только прошу тебя, Эдам, не рискуй понапрасну, ладно?