Текст книги "Оружие смерти"

Автор книги: Кевин Джеттер (Джетер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 9

В постели, пропахшей пылью и временем, Дорц прижал ее к себе. Энн положила свою голову к нему на грудь и теперь при каждом выдохе поднималась на дюйм. Глаза ее были закрыты, но он знал, что она не спит. Уже прошло несколько часов, в течение которых он всматривался сквозь ночную тьму в потолок комнаты этого уже давно покинутого всеми мотеля, зная, что ее невысказанные вслух мысли движутся параллельно с его размышлениями. «Это потому, что мы так близки – вот ведь в чем дело. После всего того, что с нами произошло… В конце-кон-цов, дошло до этого».

Энн повернулась, гладкая щека скользнула по коже его груди. Глаза ее открылись с легкостью, – нет, то было отнюдь не тревожное пробуждение – и она посмотрела на него.

– Ты должен постараться хоть немного поспать.

– Да… да. – ответил он, одной рукой лаская ее волосы. – Ты тоже… Завтра нас ждет великий день: все Рождества зараз.

Улыбка.

– Не совсем.

Теперь уже без улыбки.

– Это же разные вещи.

– Ну…

«Впрочем, а что я об этом знаю? Единственные рождественские вечера, которые я помню, – из прошлого».

– Ты понимаешь… – его ладонь оторвалась о ее волос и махнула куда-то вдаль. – Когда мы были детьми… в том месте…

По какой-то причине он не хотел сейчас произносить этих слов, названия этого места. Она сама его назвала:

– «Уродский Рай».

– Эта помойка… бог мой… что за дыра… Проклятые богом армейские бараки на холмах. Какой-то древний скаутский лагерь, который этот дешевый сукин сын… – еще одно непроизнесенное вслух имя. – Что-то, что он снял всего лишь за два цента. А потом уж набил туда целое войско свихнувшихся деток.

– Ну, там вовсе и не так уж плохо было… по крайней мере, мы не голодали.

– Велико дело! Да это все потому, что эти его ребятки в белых халатах сказали ему, что когда мы голодные, то не в состоянии сконцентрироваться и не способны потому проделывать никаких фокусов…

Энн вздохнула.

– Постарайся не думать об этом, если это и впрямь так тебя беспокоит.

Дорц вздохнул.

– Я не знаю…

И уставился в потолок, словно ища там ответа…

«Господи… И почему ж это все вспоминается именно сейчас? По правде сказать – я не знаю. Быть может от того, что мы сейчас настолько близки к концу… к концу определенного этапа в нашей жизни… и тому, что нас там ждет. А потому и противоположный конец этого пути – начало – само собой возвращается. Петля Памяти».

«Так вот где все начиналось, – подумал Дорц. – Не в Лос-Анджелесе, не лично для меня. А там, на холмах, у черта на куличках, в старом добром «Уродском Раю». И потом подряд до того самого места, где мы находимся сейчас. Вот она, линия нашего'пути. Как долго они шли… Но ведь Стрезличку понадобилось куда больше времени».

Острая боль пронзила мозг Дорца. Думать о папочке Чарли… все эти годы ждать… чего-то… самого важного… ради чего он готов пойти на все…

– Эй! – он приподнялся на локте, подняв тем самым голову Энн. – Послушай, а ты помнишь тот кружевной прикид Санта-Клауса? Господи! В котором обычно появлялся Стрезличек?

При этом воспоминании он не выдержал и истерически рассмеялся.

– Помнишь его самый крутой рождественский номер? Как обычно, он прилетал на своем вертолете с ежемесячным инспекционным визитом. Только на сей раз в этом идиотском красном костюме и с мешком подарков через плечо.

Дорц сейчас без труда мог вызвать в памяти это воспоминание: этакий дурацкий персонаж, вылезающий из вертолета, а затем ковыляющий по миниатюрной взлетной полосе к баракам, махая при этом рукой, облаченной в черную перчатку. Смех да и только.

– Но слушай, ведь у него была борода, – заметила Энн. – Может, она и натолкнула его на мысль устроить весь этот маскарад.

– Да, но я тогда еще не думал, что мысль эта была чрезвычайно глупой. Я был еще совсем ребенком.

Дорц почесал подбородок.

– Единственное, что мне во всем этом грустном фарсе нравилось, так это то, что по этому случаю устраивался выходной. Бригада лаборантов выключала свои дурацкие машины и откладывала до будней испытание на нас всевозможной наркоты. Так что все было о'кей! Целый день без того, чтоб тебе трахали мозги этими треклятыми карточками психологических тестов или подключали к голове электроды. И никаких тебе сношений с золотой фольгой внутри колоколов… Я всегда ненавидел все это дерьмо…

– Да потому, что у тебя ни хрена не получалось.

Ответ простой, но справедливый. Дорц фыркнул.

– Да ни у кого из нас это не получалось… Ну разве что у этой парочки, Бадди и Рэйчел. Они меня всегда до чертиков пугали; слава богу, я спал в совершенно отдельном «кубрике» и с ними непосредственно не общался. Господи! Что же за странное сборище мы собой представляли! – Он покачал головой, что-то припоминая. – Две дюжины детей, которых держат взаперти словно в каком-то идиотском варианте викторианского работного дома. С проводами, подключенными непосредственно ко лбу, уставившись на какую-нибудь иголку, погруженную в вакуум, мы изо всех сил пытались заставить ее пошевелиться. И все ради Стрезличка – папочки Чарли – и его странного поиска экстрасенсорики, призвавшей его когда-то. И ведь самого Стрезличка когда-то тоже нашел какой-то ненормальный. Нет, надо было поставить на нем точку.

– Ну, были ж и другие, кроме таких как он.

– Да, были… особенно та мексиканочка, которую привезли из Альбукерке; ну, ты ж помнишь, та, которая могла работать вместо сейсмографа до тех пор… ну, ты, в общем, знаешь…

Энн кивнула.

– Они не должны были закармливать ее всеми этими амфетаминами… Ради лишь своих тестов…

– Хм…

«Тельце девчонки отнесли в вертолет. – Он прекрасно это помнил. – А лаборанты провели весь остаток того дня и ночи, отдраивая стены испытательного полигона. А все мы в это время сидели в своих «кубриках» и на протяжении многих часов так ни хрена и не сказали. И в ушах у нас стоял звук того, как это случилось. А на следующий день все проходило по обычному распорядку».

Дорц внезапно осознал, насколько же он устал. Та живительная энергия, что заставляла его двигаться целый день, сейчас на какой-то момент его покинула. И прошлое, прорвав тонкие барьеры, ворвалось в его память.

– Ты же знаешь, – слова приходили на ум не сразу, их словно клещами приходилось вытаскивать. – Ты же знаешь, я надеюсь, он получит то, чего так хочет… То, чего он так долго ждал.

– Кто? Стрезличек? Дорц кивнул.

– И у меня нет ни малейших сожалений по этому поводу. Он этого заслуживает. Так или иначе.

Дорц вздрогнул.

– Может, нам с самого начала надо было все рассказать Леггеру? Обо всем, что нам уже было известно, и быть с ним немного пооткровеннее.

Ее пальцы пробежали вдоль его ребер.

А разве это что-либо изменило бы?

– Нет, – Дорц грустно улыбнулся. – Ничем на этом свете не меняется… ну разве что, кроме тебя…

Она молча смерила его взглядом, после чего ее маленький каменный кулачок крепко ударил его под дых.

– Ты такое дерьмо, Дорц, ты никогда ни в чем не уверен. – Она хохотнула. Внутри его вспыхнула искра… и не гасла.

«Ну, сделай же наконец это, – внушал себе Дорц… – Дабы дойти до конца, действительно завершить путь… А потом можно и остановиться».

И словно в ответ, старый матрас кровати завибрировал, из-под земли стал исходить некий грозный гул. Энн тоже смогла это почувствовать. Дорц видел, как расширились ее зрачки. Сорвавшись с кровати, Дорц подбежал к окну. Огненные отблески пролились на темные очертания холмов по ту сторону автострады… Жиденькое облачко в небесах просияло алым.

* * *

Когда Леггер проснулся, Рэйчел рядом с ним уже не было. В комнате все еще было темно. Пошарив рукою на прикроватном столике, Леггер нашел подаренный ему Дорцем фонарик. Желтый луч высветил ту часть постели, где еще совсем недавно на пропавших ветхостью простынях, свернувшись в комочек, как невинная кошка, лежала Рэйчел. Он уснул, одной рукой обнимая ее девичьи груди, словно пытаясь защитить это спящее, по-прежнему горевшее огнем тельце. И где же она теперь? Встревоженный ее исчезновением, Леггер еще окончательно не проснулся. Совершенно машинально он положил фонарик на кровать рядом с собой и стал сидя одеваться. Ни Дорц, ни Энн в той комнате, где они предыдущей ночью ложились спать, не оказалось. Леггер стоял на пороге, разглядывая измятую постель в тусклом свете фонарика.

Ну, а теперь-то какого черта стряслось? Сейчас он испытывал в большой степени раздражение, нежели беспокойство. Будет ли когда-нибудь пауза, или весь этот бред пройдет нон-стопом? В офисе мотеля и комнате за ним тоже никого не оказалось. Почесывая живот и позевывая, Леггер выбрался на здание через выбитое Дорцем окно.

«Пора бы мне к этому уже привыкнуть, – подумал он. – И скажет мне, ради бога, хоть кто-нибудь, который сейчас час?»

Прошло несколько секунд, прежде чем он ощутил еле уловимый, приглушенный рев, напряжение, пульсирующее в воздухе. Этот звук доносился со стороны холмов, по ту сторону автострады. Тусклое, оранжевое сияние высвечивало полутемную долину подобно отблескам вырвавшегося из-под земли огня. Леггер выключил фонарик и засунул его в задний карман брюк. Он пошел к дороге, затем, когда этот далекий пожар, похоже, уничтожил последние остатки сна, побежал по бетонке, песку и гравию у подножия холмов. «Бог знает, – мелькнуло в голове, у Леггера, – с чем на сей раз решил поиграться эта задница Дорц».

На противоположной от мотеля стороне, по склону холма взбегал проселок, разбитый давным-давно ушедшей техникой. Чуть повыше, в кровавых отсветах пламени на булыжниках и пустынных колючках, Леггер смог разглядеть свежие следы в дорожной пыли. Рев теперь стал куда громче, вибрация ощутимо давила на живот. Леггер наклонился вперед, оперевшись руками на колени, дабы восстановить дыхание, затем, спотыкаясь, стал быстро карабкаться вверх. Лишь один раз, когда он больно упал на руки, Леггер остановился, в мозгу мелькнула мысль о том, что, вполне возможно, он бежит сейчас не в ту сторону, что на самом деле источником этого огненного свечения является нечто чрезвычайно опасное. «А что я в конце-концов теряю?» – решил он. Мужество обреченного. Поднявшись на ноги, Леггер стряхнул с ладоней песок и продолжил путь наверх. Когда он достиг вершины холма, шум был уже просто невыносим. К тому времени, когда, испытывая сильнейшее головокружение и тошноту, Леггер стал осторожно спускаться вниз, оранжевый свет заливал все вокруг. В нескольких ярдах впереди он увидел Дорца – черное пятно на огненном фоне. Над ним возвышалась груда механизмов – путаница змеящейся электропроводки и балок несущих конструкций. Все это венчала башня, весьма напоминавшая буровую вышку. Столп пламени – источник света, в отблесках которого, казалось, текут и плавятся близлежащие скалы, с ревом вырывался из цилиндра на вершине башни, исчезая в углублении, лежавшем в ее основании.

Колонна чистого огня, кровь Солнца.

Леггера обдало невыносимым жаром. Когда потекут камни, он вспыхнет как спичка. Кто-то схватил его за руку – Рэйчел прижалась к нему своим хрупким тельцем и заглянула в глаза; зловещие отблески превратили лицо девушки в безжизненную маску. Губы ее шевелились, она произнесла слова, которые он не мог слышать из-за чудовищного грохота.

И внезапно огненный поток задохнулся, на какую-то секунду пламя стало ярче, а затем погасло; последние рваные вспышки поглотила бетонная яма. Балки основания этой, напоминавшей буровую, конструкции раскалились докрасна, отбрасывая тусклые, затухающие отсветы на окружающий пейзаж. Последние слова из того, что ему пыталась сказать Рэйчел, раздались в ночной тишине, и голос ее прозвучал напряженным шепотом.

– Прекрати. Прекратите!

Она закусила палец, словно боясь проговориться. С еле слышным стоном оттолкнула Леггера и, спотыкаясь, побежала по камням в предрассветный сумрак.

– Эй, Леггер! – услышал он зов Дорца. Леггер повернулся и увидел Дорца в обнимку с Энн. Они стояли рядом с нагромождением непонятных механизмов и энергично жестикулировали:

– Сюда! Сюда!

«Может, Рэйчел побежала к машине», – подумал Леггер, заковыляв к парочке. Беглянка в безопасности, где-то подальше отсюда.

– Какого хрена! – закричал Леггер.

Он остановился прямо напротив Дорца и уперся руками в одну из металлических панелей. На ней поблескивали ряды всевозможных датчиков. Кольца черного электрокабеля змеились по земле.

– А это еще что за дерьмо?

– Если б я знал! – в гневе воскликнул Дорц.

– Валяй, валяй, – не выдержал Леггер. – Да хватит же, в конце-концов, ходить вокруг да около.

– Мы просто пошли вслед за Рэйчел, – тихонько промолвила Энн.

Леггер тупо уставился на них, чувствуя, что сердце его сейчас выскочит из груди.

– Что, что?

– Она покинула мотель около часа тому назад, – сказал Дорц. – Мы слышали, как она прошла через нашу комнату, а затем увидели, как она пересекает автостраду и идет по тропинке… А как раз в этом месте мы ее нагнала.

– И что же она здесь делала?

– Да ничего. – Дорц пожал плечами. – Так просто, смотрела.

– И ты тогда решил завести эту хреновину? – спросил Леггер. – Не знаю уж как эта изрыгаю-щая огонь дрянь называется? Ты ведь знал, как это сделать?

Он пристально вгляделся в лицо Дорца, пытаясь обнаружить хоть малейшие признаки лжи.

– Она и так уже работала, – сдержанно заметил Дорц. – И завелась до того, как мы сюда прибежали. Поэтому-то Рэйчел сюда и пошла – словно мотылек на пламя. Я хочу вот что сказать тебе, Леггер. Конечно, я бы завел эту махину сам, если б захотел, я ведь работал на людей, которые делали панели управления для этих установок. «Головная Корпорация», помнишь? А они были мастера изготавливать вещи, простые в управлении. Поэтому у них и не было проблем с наймом квалифицированной рабочей силы. Любой дурак мог понять, на какие кнопки ему следует нажимать. Но все же я здесь не при чем.

Он покачал головой.

– Сработал таймер или нечто подобное, и установка включилась автоматически./. Конечно же, все это странно…

– «Головная Корпорация», говоришь? Так это она себе такого понастроила?

– Ну, в общем-то, да. Это принадлежит им или одной из дочерних компаний, так или иначе, все сводится к одному, ведь пульт управления – их. – Дорц постучал по одному из датчиков. – Но по правде говоря, все это развернуто на базе старого, очень старого проекта космической программы США. В незапамятные времена эта хреновина служила испытательным полигоном для проверки ракетных двигательных установок. С тех пор до наших дней дошли лишь бетонированная яма да стальная сеть конструкций башни. Известная в прошлом компания «МакДауэл-Донахью» построила его для испытания правительственных разработок. Конечно же, «МакДауэл-Донахью» обанкротилась и со временем была поглощена «Головной Корпорацией»… Но это и не удивительно. Все к этому шло.

– Да… это понятно. Но только объясни мне, какого черта эта хреновина сейчас делает? – спросил Леггер.

– Да ничего, – ответил Дорц.

– Гнида ты, – раздражению Леггера не было предела, у него даже глаз задергался.

– Ну я не совсем точно выразился… Это, видишь ли, своего рода маскировка. Ну, ты понимаешь, своего рода отмаз – прикрытие, показуха, чтобы отвести внимание от того, чем они здесь в действительности занимались. Ведь эти двигатели успели устареть еще в конце 60-х. Так что никакого смысла их испытывать не было.

– Ладно. Так что ж они тогда тут делали?

– Не могу тебе сказать. – Дорц махнул рукой! в сторону змеившихся сплетений электрокабеля. – Все настоящее оборудование отсюда повыдирали да увезли куда подальше.

– Так вот оно что, – подытожил Леггер. Он почувствовал внезапное разочарование, столь сильное, что это его даже удивило.

«И почему это мы никак не умрем?» – с горечью подумал он.

– Короче говоря, еще одна мертвая тайна, которая никогда не будет разгадана, не так ли?

– Может быть, – промолвил Дорц. Он поводил по сторонам фонариком, пока луч света не упал на приземистое бетонное строение в нескольких ярдах от них.

– Пошли, – сказал Дорц, направляясь к этому бункеру. Бронированная дверь была открыта, и внутри помещения царил мрак. Дорц вошел туда первым, вслед за тонким лучиком фонарика.

– Ничего, – констатировал он, высветив углы. – Отсюда они тоже все успели вывезти.

Обрывки проводки и какие-то шнуры торчали из стен или лежали на полу, подобно сброшенной змеиной коже.

– Минуточку… – в свет фонарика попал складной стол, выступавший из одной из стен. Переплетения проводки указывали на то, что когда-то здесь находился пульт управления. Леггер заметил, что на столе покоится некий черный прямоугольный предмет. «Стопка книг, – подумал он, когда Дорц приблизился к нему. – Нет, скорее стопка тетрадей или папок».

Леггер подошел поближе. Так и есть: четыре папки-скоросшивателя, и каждая по два дюйма в толщину. Дорц разложил папки на столе, и Леггер увидел стилизованную эмблему на обложке каждой из них.

– Буквы «Д» и «Э», заключенные в окружность. «Дибосфер Энтерпрайзес», – пояснил Дорц, ткнув в эмблему пальцем. – Эта фирма была любимым детищем Стрезличка, вот их фирменный знак.

Он открыл одну из папок. Страницы были испещрены плотным текстом, местами прерывавшимся графиками и техническими диаграммами. Дорц не пролистал и нескольких страниц, как наткнулся на какие-то записи, сделанные на полях от руки.

– Это почерк Натана Кейта, – промолвил он, проведя по ним пальцем.

Леггер успел разобрать лишь одно слово – «Страх», прежде чем Дорц захлопнул папку перед его носом. Лицо мертвого психонавта проплыло перед мысленным взором Леггера, пока он наблюдал за тем, как Дорц спешно собирает папки.

«Вот с этого все и началось, – решил Леггер. Опять этот психонавт».

– Эй, послушай, так значит Кейт пользовался этими бумагами в качестве подготовительного материала для книги, которую пытался мне передать.

– Видишь, какой ты сообразительный, – ответил Дорц, собирая документы. – Он сообщил мне, что наткнулся на сверхсекретные материалы «Ди-босфера», сообщавшие всю правду о ПРОЕКТЕ ПСИХО… Похоже, именно об этих папках он и говорил.

– Так что ж они тут делают?

– Не знаю, – с трудом сдерживаясь, ответил Дорц. – Может, Он их здесь спрятал. А может, как раз здесь он их нашел, а может, документы остались здесь по-случайности, когда вывозили обору дование.

– Вот дерьмо! – не выдержал Леггер. – И действительно думаешь, что я во все это поверю? Что подобные вещи находятся как бы между прочим?!

– Да нет, – с аффектированным вниманием ответил Дорц. – Я не жду, чтобы ты хоть во что-то поверил. Нет. Да и с чего бы тебе?!

– И так всю жизнь, – гримаса отвращения скривила губы Леггера.

«Эти долбаные людишки чувствуют себя здесь как рыба в воде, – подумал он, отворотившись от Дорца и выходя из бункера. Это уже слишком. Где же выход? – Стоя в темноте, в окружении оборванной проводки, разрозненных фактов, разъединенных и разобщенных людей, я не в состоянии более сносить это дерьмо!»

Когда ботинки его уже скрипели по песку и гравию, он воздел руки к безликой тьме.

«Учитывая ситуацию – пулю и все остальное, – мне следует потратить оставшийся срок на нечто лучшее, нежели вся эта чушь!»

– Где Рэйчел?! – воскликнул он. В смятении Леггер оглянулся по сторонам. Чистое пространство, окаймленное холмами, вновь погрузилось в беспросветную тьму. «Где все?! Где хоть что-то?» – думал он, блуждая во мраке. Невидимый гравий зашуршал за его спиной.

– Эй, – раздался голос Дорца.

Леггер повернулся на звук и увидел, как лучик фонарика разрезает тьму, высвечивая равнину и холмы. Луч расширялся и терялся во мраке, где-то вдали, но тем не менее его хватало, чтобы различить фигурку, стоявшую на краю бетонированной ямы, в которую не так давно бил огненный столб стартового ракетного двигателя. В багряных отблесках, исходивших со дна ямы, силуэт Рэйчел, казалось, дрожал в жарком мареве.

– Туда! – крикнул Дорц.

Леггер споткнулся, зацепившись за кабель, когда бежал к Рэйчел. Он больно ударился, приземлившись на ладонь и колено, острые камни вонзились в кожу. Когда Леггер встал на ноги, лучик фонарика уже исчез, так что теперь он бежал, ориентируясь на алые отблески из бетонированной ямы.

Широкая платформа окаймляла это углубление. Рэйчел даже не заметила, когда он вскарабкался вверх. Жар, исходивший из глубин, всей своей мощью обрушился на Леггера, заставив залитый огненными отблесками пейзаж затанцевать перед его глазами, и ему пришлось зажмуриться от нестерпимой боли.

Рэйчел стояла на самом краю, в обрамлении пары балок, поддерживающих корпус двигателя. Красный круг – раструб двигателя – сейчас плыл над ними во тьме. С трудом приблизившись на несколько дюймов к Рэйчел, Леггер заметил, что она дрожит и покачивается вовсе не от жары.

Его протянутая рука уже почти коснулась ее талии, когда Рэйчел оглянулась и наконец-таки его заметила. Ее глаза уставились на него с каким-то невыразимым, исполненным боли знанием. Она не сделала и малейшего движения в направлении Леггера, более того, запрокинув голову назад, она постепенно стала сползать через край в огнедышащую бетонированную яму. Ему удалось успеть вцепиться пальцами в ее рубашку, перекрутить кусок джинсовой материи узлом, после чего под грузом ее подвисшего над бездной тела, он упал на колени.

Какую-то секунду их тела балансировали на самом краю, и Леггер увидел бездонные глубины, обрамляющие запрокинутые голову и руки Рэйчел ослепительно-горячим белым нимбом. Горячий воздух пропитал его легкие подобно горячему свинцу. Задохнувшись, он медленно опустил Рэйчел на бетон. Чья-то рука схватила его за плечо, когда он выпрямился, пытаясь отстраниться от дыхация огня. Лицо Дорца в красных отблесках высвечивалось прямо над ним. Другой рукой он схватил Рэйчел за безжизненно болтавшуюся руку.

– Со мной все в порядке, – прохрипел Леггер. Он встал на ноги и помог Дорцу поднять Рэйчел. Ее голова с закрытыми глазами безжизненно свесилась на грудь Леггера. Он наклонился к ее лицу, взмокшему от пота, и расслышал еле слышный шепот:

– Я знаю… – вздох, почти что стон, – …зачем это было придумано.

Ее лоб коснулся щеки Леггера, и он почувствовал, как горит ее кожа. У нее опять началась лихорадка.

Он поднял взгляд. Дорц не слышал ее шепота. Он говорил что-то Энн, как раз подоспевшей к ним. При ней были папки, которые Дорц успел растерять по дороге.

– Хватит… щелкать! – грубо ругнулся Дорц, отнимая папки у Энн. – Пора возвращаться в мотель. У меня сейчас будет работка.

Они лежали во тьме вместе. Он знал, что ее глаза открыты и смотрят в потолок. Рука его двигалась под пропахшим плесенью одеялом. Ему хотелось как можно плотнее прижать ее к себе. Кожа была влажной, но по-прежнему горячей в этом неподвижном воздухе мотеля.

– Ты о чем думаешь? – спросил Леггер.

– Да ни о чем я не думаю, – голос Рэйчел был столь тих и безжизнен, что у Леггера мурашки пробежали по коже. – Я просто сейчас что-то вижу.

Отблеск звездного света проскользнул сквозь замызганное стекло и засверкал в ее глазах неким подобием пламени.

– Яма? – спросил Леггер. – Куда бил столб огня ракетного двигателя?

– Да.

Здесь нечто большее, он знал, и ее голосе это выдавал.

– Что ты там видела, когда загляделась вниз? Образ девушки на фоне языков пламени всплыл в его мыслях. Она повернулась к нему, посмотрев прямо в лицо, хотя глаза ее сейчас были скрыты темнотой.

– Знаешь, что я видела? – голос вновь стал куда яснее, а речь более связной. – Знаешь? Я видела ружье.

– Ружье?! О, Господи! – Взмолился он, будучи озадачен в очередной раз. – В огне?

– Нет, бетонированная яма была подобна концу дула гигантского ружья, и огонь имитировал выстрел, но только не разовый, а вечный. Как будто бы мгновение этого выстрела застряло во времени.

– Понятно. – Он хотел сказать что-либо, увести тем самым их обоих с края опасной территории, к которой привели его вопросы.

– Да нет, ты ничего не понимаешь! И никогда не видел того, что творится у тебя под носом. Ты просто позволяешь Стрезличку манипулировать тобой на затраханном лике земли. Ты словно какая-нибудь глупая собачонка, которую держат на поводке, и с этим тебе уже ничего не поделать, – она сделала паузу для дыхания, которое со свистом вырвалось сквозь ее стиснутые зубы, – да потому, что ты – недоумок и понятия не имеешь о том, что происходит вокруг тебя.

– Зато ты все знаешь! – Теперь он уже рассердился, заразившись от нее внезапной яростью. – Да, все вы тут повязаны!

– Достаточно, – в голосе Рэйчел звучал непоколебимый лед.

– Отлично, просто здорово! Как это, мать твою, мило с вашей стороны… Только ради бога, не чувствуй себя обязанной рассказать мне обо всем. До сих пор ни у кого здесь такой потребности не возникало, так что, с чего бы тебе это делать?

Молчание. И затем он увидел световую точечку, внезапно появившуюся там, где во мраке скрывалось ее лицо. Точка брызнула и погасла, оставив тусклый отблеск на щеке девушки.

– Прости, – прошептала Рэйчел. – Я вовсе не на тебя разозлилась. Это я на себя на самом деле… Я б могла тебе кой о чем поведать, если б тебе была от этого хоть какая-то польза. Но сейчас это уже слишком поздно.

– Все равно, скажи мне, – попросил Леггер. – Ведь даже любая посаженная на цепь собака мечтает быть умницей.

«Может, оно и так, – одновременно подумал он, – но все-таки, может, проще задрать кверху лапки и умереть».

Рэйчел заложила руки за голову.

Хорошо, – устало проговорили она. – Если ты так хочешь. Закрыв глаза, она очень быстро затараторила, словно комментируя разворачивающийся перед ее мысленным взором видеофильм.

– Итак. У твоего отца были экстрасенсорные способности, правильно я говорю? Он мысленно призвал всех этих крутых ребят, которые здесь всем рулили, и они, словно моль на свет, летели к своей смерти. И вот, он наконец кодирует Стрезличка, к которому так долго подбирался, но Стрезличек уже на шаг впереди твоего отца. Он уже воплотил все свои планы и отдал своим людям все соответствующие приказания… Те сразу же принимаются за дело и убивают твоего отца прежде, чем Стрезличек мог бы отправиться за своей смертью… Все просто, не правда ли?

Леггер кивнул, зная заранее, что на самом деле все будет куда сложнее. Рэйчел продолжала. Теперь уже глаза ее были открыты, а взгляд зафиксирован в одной точке.

– Но только вот чего Стрезличек в тот момент не знал, так это того, что хотя твой отец был к тому времени мертв, с зовом Смерти уже ничего нельзя было поделать. Видишь ли, необычный дар твоего отца срабатывал по принципу курка. Сила, которая влекла к нему его жертву на верную гибель, на самом деле была в их собственном мозгу. Некое заложенное глубоко в подсознании влечение к Смерти, которое твой отец был в состоянии нащупать и пробудить к действию… Причем, ненасытное желание умереть могла удовлетворить лишь Смерть от руки твоего отца. Только он своим ружьем мог разрешить их от этой одержимости. Стоило ему лишь нажать, так сказать, спусковой крючок внутри их голов.

Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Кажется, я понимаю, – неторопливо промолвил Леггер. Просвет. Словно бы туман рассеялся над глубокой бездной. Много лет тому назад Стрезличек перемудрил и, мягко выражаясь, сам себя же и наколол. Призванный на Смерть, он уничтожил того, от чьих рук уже обязан был погибнуть. И на зов этот уже никак нельзя повлиять, так что Стрезличек сейчас просто одержим собственной смертью. И не удивительно, что он по-прежнему жив. Ведь только смерть от рук отца могла бы разрешить его от этого бремени.

От ясности, с которой Леггер представил себе всю картину, ему стало не по себе. Тогда что же он пытается сделать сейчас? Что он от меня хочет?

– Ты и впрямь теперь все видишь? – спросила Рэйчел.

– Кажется. – В пересохшем рту стоял горьковатый привкус. – Хотя нет, я не знаю.

Он отбросил возможную мысль.

– Стрезличек хочет, чтобы именно ты его убил. У Леггера прямо сердце оборвалось.

– Может, ты и права.

– Я-то знаю, что я права… Я все об этом знаю, – слова посыпались одно за другим. – Было время, когда он не мог от меня ничего скрыть, и прямо об этом сказал. Он негласно следил за тобой еще с тех пор, как ты был ребенком. Он сделал все, чтобы ты приехал сюда. У него талант, настоящий талант повелевать и манипулировать людьми, причем так, что они об этом даже и не догадываются. Обо всем том, что с тобою сейчас здесь произошло, я знала еще тогда. И я даже знаю о том, что ты найдешь завтра. Глаза ее были неподвижными.

– Что, что? – переспросил Леггер.

– Ты найдешь последнюю видеозапись своего отца, посмотришь ее. – Темп речи Рейч заметно снизился, голос стал более глухим. – И потом ты уже станешь другим, ты будешь таким…

– Я буду таким же, как мой отец… Она покачала головой.

– Бери выше. Ты станешь своим отцом. И сможешь убить Стрезличка. Он считает, что Дар твоего отца перешел к тебе… по крайней мере, надеется на это. На то, что эти необычные способности в тебе можно вызвать… И тогда, наконец, ему удастся умереть.

«И я сейчас не остановлюсь, – подумал Леггер, – Стрезличку известен мой код. Он знает, что зайдя так далеко, я не поверну назад, хотя и вижу, что меня ждет. Потому что я хочу Власти, Силы, Дара. Хотя бы на одну секунду до того, как меня достанет пуля, которая уже послана за мной. Последний крохотный отрезочек времени – и больше я уже не буду собой. Я стану своим отцом. И на моих руках будет смерть Стрезличка. Тяжелая и холодная».

Словно вернувшись откуда-то издалека, он наконец-таки оторвался от своих тягостных раздумий и увидел, что Рэйчел все еще пристально смотрит на него.

– Ты права, – промолвил он, и в голосе его было ощутимое сожаление. – Все было заранее спланировано. Даже ты. И то, что ты пришла ко мне… и вот теперь говоришь мне это.

Она отвернулась и отодвинулась подальше от него. Нечто большее приглушало ее голос, чем простая грязная подушка, в которую она уткнулась.

– Я на самом деле так не думала, – всхлипнула она. – Я не привыкла так думать.

«Нет, это она сама так поступила», – подумал Леггер.

Он коснулся пальцами ее черных локонов. Все делают это по собственной воле, не отклоняясь ни на шаг от давно кем-то проложенного для них маршрута.

Последний кусочек сложился в мозаику воспоминаний, представшую перед его мысленным взором… Последнее недостающее звено общее картины – темный мягкий салон автомобиля на пустынной улице ночного Лос-Анджелеса. Некто в белом, седая борода…

– Так это был Стрезличек, а? – спросил Леггер. – Ну, тот, кто говорил со мной в Лос-Анджелесе про то, что он за мною присматривает и все такое прочее… Ты все об этом знаешь, ведь правда?

Она ничего ему не ответила, и этого было достаточно для того, чтобы он понял, что это правда.

Он долго лежал, открыв глаза. Сквозь окно виднелась озаренная луной автострада, пересекавшая этот крохотный карманчик времени.