Текст книги "Оружие смерти"

Автор книги: Кевин Джеттер (Джетер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА 6

– Движение – есть естественное состояние всякого настоящего мужчины, – Дорц вцепился в баранку и обнажил зубы – этакая акула-маньяк. – Ты в это веришь?

– Не знаю, – ответил Леггер. – По мне, так лучше присесть и немножко отдохнуть.

Он смотрел, как за окном автомобиля проносится плоский, всеми покинутый пригород. За поворотом был мост на массивных сваях, а затем началось широкое бесконечное бетонное шоссе.

– Фривэй, – пояснил Дорц. – Просто обожаю его. Это чудо похлеще пирамид. И представь себе, что люди хотели покинуть эти места.

Он показал рукой на пейзаж за окном.

– Что же их так напугало?

Он взял круто вправо, объезжая глубокую выбоину на дороге. Леггер ничего не ответил. Он повернулся и посмотрел на заднее сидение. Анемичная спутница Дорца, Энн Мэнкс, сидела позади водителя, спокойно созерцая пролетавшие ландшафты со свойственным ей загадочным выражением лица. За спиною Леггера сидела Рэйчел. Глаза ее были закрыты, голова откинута на спинку сидения, но трудно было сказать, спит ли она сейчас на самом деле. Пот слегка серебрил ее лицо.

– Смотри-ка.

Леггер проследил за направлением пальца Дорца и увидел вдалеке огромное скопление машин. Краны, бульдозеры, все такое прочее и неторопливо копошащиеся возле них человеческие фигурки.

– СКРАП на марше, – продолжил Дорц. – Если бы эти несчастные ублюдки только знали…

– Знали что? Дорц ухмыльнулся.

– Ну, ладно… Пришла пора. Только вот не знаю, с чего начать, брат… Не так-то просто сразу все припомнить, чтобы восстановить целую картину.

– Ну, и? – передернул плечами Леггер. Фри-вэй тянулся до горизонта – прямая, теряющаяся вдали лента.

– Расслабься, – зевнул Дорц.

Внезапно Леггер ощутил столь сильный приступ переутомления, что более уже ни на чем не мог сосредоточиться.

– Думаю, что все началось с ПРОЕКТА ПСИ-ХО, – Дорц с серьезным видом посмотрел куда-то вперед, словно пытаясь разглядеть на дороге что-то важное. – По крайней мере, насколько мне известно. Но тому проекту предшествовала целая предыстория, и все благодаря твоему отцу… и Стрезличку. Ты хоть знаешь, кто такой Чарли Стрезличек?

– Глава, – пробормотал Леггер. Ему с трудом удалось стряхнуть с себя одолевшую его дремоту. – Глава ПРОЕКТА ПСИХО.

– Это лишь фасад. Он и впрямь его возглавляет, но он, кроме того, еще и самый влиятельный человек в исполнительном совете Головной Корпорации, которая много чем занимается, в том числе и этими ковчежцами близ побережья Японии. Транснациональная Корпорация, хотя мало кто знает о ее существовании. И на это есть особые причины. Так или иначе, но Стрезличек так же руководит СКРАПом, одновременно являяс владельцем конторы «Дибосфер Энтерпрайзес» которой мне почти ничего не известно. Так что, как видишь, это весьма крупная фигура.

– А его никогда не называли «папочка Чарли»? – Вопрос возник из спящего сознания Леггера, не на шутку его удивив.

Дорц пронзил его глазами.

– И где это ты услышал? Небось, Рэйчел сказала?

Леггер молча кивнул.

– Ну да, это тоже, так сказать, часть нашей истории, – Дорц замолчал, в задумчивой сосредоточенности уставившись в стелящееся до горизонта шоссе.

– Вот ведь полудурок, – злобно процедил он. – И почему это его до сих пор не пристрелили?

Он повернулся к Леггеру.

– Твой отец погиб, как раз пытаясь это сделать… Он должен был пристрелить Стрезличка…

– Но зачем? – Леггер вновь почувствовал себя бодрым при упоминании об отце, сон с него как рукой сняло. Это ведь настоящая тайна.

«Мой родной отец… Имя и запах, что до сих пор от меня исходит».

– И откуда ты это знаешь?

Дорц проигнорировал эти вопросы.

– А много ли ты знаешь о своем отце? Кем он был? Что делал?

Кровь бросилась Леггеру в лицо.

– Он зарабатывал на жизнь, убивая людей.

– Да сроду он на этом не зарабатывал, – перебил его Дорц.

– Да? А как насчет той огромной суммы о Фронта Освобождения Северной Америки?

– Они просто кормили его, вот и все… Заботились… ну, чтобы он с голоду не помер…

– Так значит, он делал это, потому что ему это очень нравилось…

– Нет, – Дорц покачал головой. – Он ведь и себя убивал понемногу…

«Так какого хрена?! Оставь его в покое! – мысленно крикнул Леггер. – К чему выволакивать труп на свет божий, кем бы он ни был, и тыкать меня в него носом?!».

– А какое твое собачье дело, кем он был и что делал?!

– Потому что из-за этого мы едем в Борон, – спокойно ответил Дорц. – Из-за того, что сделал в свое время твой отец… Ради того, что он пытался сделать.

– Убивать этого, как его там? Стрезличка? – Леггер отвернулся к окну с брезгливым видом. – Так именно это ты и задумал? Мало у меня бед, так ты еще хочешь втянут меня в заговор с целью убийства столь влиятельного, по твоим словам, лица?!

– О, господи, вот дерьмо! Мы еще ничего не начинали, а меня уже тошнит от твоего нытья. Слушай, ты, наверное, уже сам себя достал, а?! Неужели ты никогда ни о чем другом не мечтал, кроме как ошиваться по округе, прикрыв задницу пуленепробиваемым жилетом? Как будто это поможет! Ты что, забыл, что отправили тебе вслед?

– Да пошел ты! – огрызнулся Леггер. – Я что, должен вступить в твой мемориальный эскадрон смертников в качестве одолжения? Так, что ли?! Я ведь до сих пор ни хрена не знаю о том, что в действительности здесь происходит!

– Ну так слушай, придурок.

– Боже, ты хоть смотри, куда едешь! – Леггер попытался выхватить руль у Дорца как раз в тот момент, когда тот вновь посмотрел на дорогу. Машина скребнула о проржавевший ограничитель на обочине, и в ту же секунду Дорц вывернул руль в противоположную сторону. Автомобиль тряхнуло и вынесло на середину проезжей части.

– Хорошо, – промолвил Дорц, тяжело вздохнув и с ожесточением вцепился в баранку. – Раз ты так хочешь знать… то так и быть, я тебе все расскажу. Только заткнись пока и не перебивай меня, понял?!

Леггер промолчал. Ландшафт за окном машины был уже совсем иным – выжженные солнцем холмы далеко за пределами города.

– Твой отец, Ричард Леггер… – ровным, размеренным тоном начал Дорц, – был наемным убийцей, которого поддерживала группировка, называвшая себя «Фронтом Освобождения Северной Америки»!.. Да… Но он был куда круче. Как убийца он был просто уникум. У него были примерно такие же способности, как и у убитого тобою Бад-ди Стэйна. Конечно же, он пользовался ружьем, чтобы убивать, но складывалось такое впечатление, что жертвы его – покойники еще до того, как он открывал стрельбу. Он, похоже, был способен лишить их воли к жизни, подавляя всякое сопротивление смерти.

– Я слышал об этом, – заметил Леггер. – О том, как они отпускали охрану домой, а потом просто сидели и ждали, когда он придет. А порой даже сами приходили к нему на верную гибель.

Дорц кивнул.

– Словно апокрифический змеиный гипноз…

Но это отнимало у него немало сил. Последней его жертвой стал некий Бриггз, исполнительный директор, существовавшей еще до прихода Страха Тихоокеанской видеосети. У твоего папаши был пунктик по отношению к руководителям телевидения. Он лично отправил на тот свет семерых директоров различных телекомпаний… Так или иначе, на пленках, где он снят после убийств, мы видим человека крайне переутомленного, просто какую-то живую тень. Как будто бы, гипнотизируя свои жертвы, он каждый раз отдавал часть своего тела и души, которые потом не восстанавливались.

– Пленки?! Какие пленки?

Дорц с жалостью посмотрел на Леггера.

– А что, тебе, видать, про них не сказали?! Тот лишь плечами пожал.

– Я так… все сам по кусочкам собирал… Ребенком я поменял целый ряд приемных родителей… и никто из них никогда мне не говорил о моих настоящих родителях. Либо они о них ничего не знали, либо просто ничего не хотели говорить.

– Это и неудивительно… Но вернемся к видеопленкам. Так вот. Твою мать звали Дорис Фенель – этого ты точно не знал, а? Так вот, поначалу она была спецкором Тихоокеанского видео – головной корпорации кабельного телевидения на Западном побережье. «Фронт Освобождения Северной Америки» согласился, чтобы, когда твой отец пойдет на дело, она пошла вместе с ним и сняла все на камеру, тем самым они думали сделать себе хорошую рекламу. Конечно же, здесь не обошлось и без крупной суммы, но телесеть понесла большие убытки, потому как спецрепортажа так никогда и не получила. Дорис Фенель стала членом «Фронта Освобождения», безвозмездно передав этой организации свою дорогостоящую видеокамеру. Она сопровождала твоего отца во время его трех последних успешных походов, засняв там все до мельчайших подробностей. Фронт явно планировал снять на основе этих репортажей подпольный рекламный фильм, чтобы с его помощью набирать в свои ряды новых добровольцев. Отснятый твоей матерью пленки существуют до сих пор, я сам их смотрел.

– Ну и что же произошло дальше? – спросил Леггер. – С моими папой и мамой?

Рассказ казался ему невероятным. Он попытался представить себе лицо женщины, дабы заполнить пробел, личную пустоту. Но у него ничего не получилось.

– Дорис Фенель, может, и была хорошим репортером, но вот в технике совершенно не разбиралась. В противном случае она бы обнаружила, что в ее камере стоит «жучок». В камеру был встроен постоянно работающий видеопередатчик, своего рода «следящий глаз». Тихоокеанское видео явно сомневалось в лояльности Дорис еще до того, как ее отправили на спецрепортаж. Они втайне от нее модифицировали ее камеру. Все, что она снимала, не только записывалось, но и одновременно ретранслировалось в штаб-квартиру «Тихоокеанского видео». После того, как был застрелен Бриггз, твоя мать уже в салоне машины, на которой они неслись с места убийства, сняла, как твой отец говорит о своей следующей цели, о Стрезличке. Дальше – пленка не очень хорошего качества. Отец твой, судя по всему, планировал получить какое-то особое оружие от организации, именующей себя «Фонд Исследований Смертности». Мне так и не удалось выяснить, что же это было и чего именно отец твой от них хотел. Но каким-то образом, судя по всему, от стукача, внедрившегося в ряды Фронта, Стрезличек узнал, что база твоего отца находится в одном из складов Лос-Анджелеса. У отца твоего там уже стоял грузовик, груженый чем-то, что он хотел отдать «Фонду» в обмен на это таинственное оружие. В те времена «Фронт Освобождения» совершенно свободно орудовал в Лос-Анджелесе и все потому, что за несколько месяцев до этого ударил Страх и почти все, кто жил к западу от Солт Лейк Сити, бежали в том или ином направлении. Но поскольку Стрезличек знал, откуда они двинутся, он послал особое подразделение агентов безопасности Головной Корпорации, и те устроили там засаду на твоих родителей. Но несмотря на это, им удалось прорваться сквозь окружение и уйти от погони на грузовике. Там, дальше, такой великолепный кинематографический ряд! Нет, ты непременно должен это увидеть! Журналистский инстинкт не подвел твою мать, и она все подробнейшим образом засняла на пленку. Там есть еще один фрагмент, где твой отец упоминает, что они едут в Борон. Именно там и должна была состояться сделка с «Фондом Исследований Смертности». После этого отрезка оставшиеся пленки, отснятые твоей матерью, каким-то образом исчезли из архивохранилища «Тихоокеанского видео».

– И ты не знаешь, что там произошло? – спросил Леггер. – В этом Бороне? Может, им и оттуда выбраться удалось… Может, они оба до сих пор живы.

«Интересно, сколько же сейчас его отцу лет?» Дорц лишь головой покачал.

– Существует сделанная полицией видеозапись анатомического исследования трупа твоего отца. Множественные огнестрельные ранения. То, что не удалось людям Стрезличка в Лос-Анджелесе, у них получилось в Бороне. Твоя мать умерла девятью месяцами позже в тщательно охраняемой палате. Осложнение во время родов… Длительное пребывание в опасных районах, переутомление, отчаяние – все это сыграло свою роль.

Леггер молча принял эту новость.

«Ну вот, опять кровь, – подумал он. – И на этой крови я появился на свет».

– Ну, и что дальше?

– Фронт Освобождения Северной Америки со временем был расформирован, и вскорости о нем забыли… А какой в нем был смысл, если твоего отца убили. Страх между тем крепчал, и спустя пару лет здесь обитали лишь одни «остки».

Дорц пожал плечами и, сощурившись, посмотрел на слепившую в полуденных лучах бетонную полосу.

– Шло время. Все позабылось… И кто помнит сейчас о террористе, которому однажды не повезло?

– Но вот ты, например, – сказал Леггер. – Но каким образом?

Возникла странная пауза, во время которой Леггер внимательно всматривался в профиль Дорца.

«И чему я должен верить? – подумал Леггер. – Не хочу, чтобы меня засосало в воронку безумия этого парня. Если это действительно безумие».

В течение какого-то невероятно тошнотворного мгновения он ощутил всю непрочность и коварство окружающего его мира. Как будто мир этот был всего лишь рисунком на ветровом стекле.

– Ну вот, наступило время и для моей автобиографии, – продолжил Дорц. – Около десяти лет тому назад Головная Корпорация начала так называемую программу Организованного Поиска Талантов. Угадай, кто лично был за нее ответственен? Правильно, наш общий друг – Стрезличек.

Похоже, за его саркастическим тоном, скрывались совсем другие чувства.

– Они стали выявлять тех, кого ты назвал бы детьми с выдающимися способностями.

– Природные дарования… – промолвил Леггер.

– Да, – сказал Дорц, на мгновение смерив собеседника взглядом. – Всех видов… Телепаты, психокинетики. Но никто из них особенно не впечатлял, чтобы зарегистрировать производимые ими эффекты, требовалась специальная аппаратура. Исключением были лишь Рэйчел и Бадди Стэйны.

Он ткнул большим пальцем на заднее сиденье.

Леггер оглянулся, чтобы посмотреть, как она там. Энн только что вытерла белым носовым платком пот с лица Рэйчел, так и не выразив никаких чувств. Затем Энн сунула платок в карман рубашки и отвернулась к окну. Рэйчел даже не вздрогнула и в себя не пришла. Леггер повернулся на голос Дорца.

– Меня тоже выбрали, когда мне было пятнадцать лет. Я был самым старшим из вовлеченных в проект. Всего нас было 58 человек. И все мы жили на этом большом ранчо с казарменными бараками близ Юрики. Это в Северной Калифорнии. Страх оттуда уже удалось вывести, но что-то никто обратно возвращаться не торопился. Ранчо это прежде было исправительным учреждением для несовершеннолетних преступников. Мы прозвали его «Уродским Раем».

Он улыбнулся, явно что-то припоминая.

– Так значит, ты – талант, я так понимаю, – промолвил Леггер. – И что же ты умеешь?

Дорц на мгновение оторвался от дороги.

– Ну, знаешь ли, некоторые из тамошних талантов были вполне тривиальны. Например, был там мальчонка, одним лишь взглядом своим способный стерилизовать семена растений. Еще один умел разглаживать тисненую бумагу. Мой талант был. из той же серии.

«Смотри-ка, засмеялся», – подумал Леггер.

– Так это там ты познакомился с Рэйчел?

– Да, с ней и ее братцем. Мы с Энн в «Уродском Раю» держались вместе. Мрачноватое место, чтобы провести в нем юные годы, скажу я вам… Природные дарования тяготеют к ненормальности, и там повсюду было полно этих парапсихомет-ристов, которые нас специально выводили из себя, потчевали нас амфетаминами, дабы проверить, не увеличивает ли это наших способностей. Они даже раскопали по такому случаю древнюю электрошоковую машину, вот только починить ее не смогли… Хотя и поджарили одного из лаборантов. – Он неторопливо покачал головой. – Что это было за место! Там я потерял невинность, став жертвой тринадцатилетней соплюшки с не по годам развитой фигурой, единственный талант которой состоял в том, что ее ногти светились в темноте. Впрочем, предполагаю, то был отнюдь не единственный ее талант… Это продолжалось около трех с половиной лет, после чего всех детей вернули обратно к родителям или разослали по детприемникам… За исключением меня и Энн. Нам тогда уже было по восемнадцать, и мы держались сами по себе. Ну и Рэйчел с Бадди, само собой, оставили. Ведь Стрезличек души в них не чаял. Это было еще задолго до того, как я понял почему… и я до сих пор не уверен в деталях.

– Но какое все это имеет отношение к моему отцу?

– Подожди, сейчас расскажу… Стрезличек устроил Энн машинисткой на работу в бюро при штаб-квартире Головной Корпорации в Лос-Анджелесе, которую они только что повторно открыли. Я пошел работать ассистентом составителя каталогов старых видеоархивов компании «Тихоокеанское Видео».

Дорц скорчил отвратительную гримасу.

– По правде говоря, весьма скучное занятие. О'кей, а теперь перенесемся в более близкие к нам времена. Два года тому назад начались работы по ПРОЕКТУ ПСИХО. Для этой цели была переоборудована старая атомная энергетическая установка в Сан-Онофрэ, к югу от Лос-Анджелеса. К ковчежцам близ побережья Японии была проведена так называемая линия прослушивания, замыкавшаяся на огромных емкостях, содержавших в себе психоэнергию. Емкости эти были устроены внутри обветшавших ядерных генераторов. А потом они стали практиковать широкомасштабный психический вампиризм, набирая добровольцев, из которых высасывалась психическая энергия, транслируемая затем по каналам прослушивания в центр исследований по ПРОЕКТУ ПСИХО.

– Послушай, я же там был, или, может, ты забыл? – перебил рассказчика Леггер.

– Тебе нет нужды мне об этом рассказывать. Весь ковчежец буквально был утыкан плакатами с этим проклятым мультгероем Спарки КенДу, с улыбающейся электрической лампочкой вместо головы и молниями вместо рук и ног… и этот урод указывал на все это дерьмо, на которое ты сможешь обменять свои точки подключения. Большинству было нечего делать со своим временем и энергией, а потому многие люди подумали, а почему бы не рискнуть? Говорят, что после этого кривая самоубийств резко пошла вниз. Все были слишком обесточены, чтобы их волновали такие проблемы, как жизнь и смерть, хорошо им или плохо. Помните, когда вы впервые услышали о Натане Кейте, первом в мире психонавте, готовившемся к первому прыжку в великое Серое Неизвестное? Могу спорить, ты никогда бы и не подумал, что его пристрелят прямо на твоих глазах.

– Нет, – промолвил Леггер. Во рту у него пересохло от воспоминаний.

«То был мой первый прыжок в «Великое небытие», – подумал он.

– Я и представить себе такого не мог.

– Как-то раз, примерно год тому назад, Энн связалась со мной. Мы частенько бывали вместе, с тех пор как покинули «Уродский Рай», но потом ее перевели в Сан-Онофрэ в качестве одной из секретарей для ПРОЕКТА ПСИХО. Она печатала дневник тренировок Натана Кейта и наткнулась на кое-что, что он явно не предназначал для посторонних глаз. Несколько черновых страниц, оставленных за ширмой ПСИХО.

– За ширмой ПСИХО? Дорц кивнул.

– Заглавие являлось аллюзией на старинный научно-фантастический роман, который ему очень нравился и был опубликован где-то в 60-х или 70-х годах. Думаю, это было что-то о старинной космической программе США. Короче говоря, НАС А и вся прочая дребедень. Автор, судя по всему, бьы непризнанным гением. Ты 6 слышал, что Кейт говорил об этой книге. Короче говоря, Кейт разоблачил ПРОЕКТ ПСИХО, в конце концов, он же был мудрец…

– Разоблачение? – Леггер непонимающе уставился на Дорца. – Что же было не так с ПРОЕКТОМ ПСИХО?

– Ну, ты даешь, – усмехнулся Дорц. – Впрочем, те страницы, что нашла Энн и показала мне, ничего особенного из себя не представляли. Кейт был до ужаса многословным и изощренным ублюдком, а за те немногочисленные аудиенции, во время которых мне удалось с ним поговорить, он толком ничего мне не рассказал.

– Да, а может, и говорить то было не о чем. Может, он просто с ума спятил.

– Тогда почему они его убрали как раз в тот момент, когда он попытался передать тебе законченную рукопись? Нет, что-то за душой у него было. Кое-что о ПРОЕКТЕ ПСИХО, что не предназначалось для разглашения. И те причины, по которым он не мог сообщить истины, и то, что он подозревал о том, что за ним следят, а ведь он не ошибался, сам видишь, что с ним случилось. И более того, он ведь сам не знал всей правды. Он ведь был просто пешкой, выбранной для проекта, его избрали лишь благодаря его фотогеническим данным. И бог знает, что ему пришлось сделать, чтобы узнать столь много, сколько он узнал.

– Да… Но что же это такое было? По крайней мере, он хоть что-то должен был сказать тебе…

Дорц поднял вверх указательный палец.

– Вот что я от него разузнал. Во-первых, ПРОЕКТ ПСИХО – это совсем не то, что нам о нем говорят. Во-вторых, содержащие психоэнергию емкости – это тоже на самом деле нечто иное. В-третьих, то, что происходит, имеет какое-то отношение к Рэйчел и Бадди Стэйнам… В-четвертых, в прошлом это каким-то образом было связано с Ричардом Леггером.

Дорц вновь положил руку на рулевое колесо.

– Моим отцом?! Да какого черта! Он уж двадцать лет как покойник!

– Ты думаешь, мне тоже не хочется этого разузнать? – Лицо Дорца покраснело от гнева. – Чем же я тогда, черт тебя дери, по-твоему, занимаюсь?

– И поэтому мы едем в Борон. И что же, по-твоему, мы должны будем там раздобыть?

С трудом подавляя раздражение, Дорц отрезал.

– Пленку… Видеозапись того, что там на самом деле произошло. Та копия, что транслировалась Стрезличку через переоборудованную видеокамеру твоей матери, исчезла из архивов «Тихоокеанского Видео». Но нет никаких свидетельств тому, что камера твоей матери с пленкой-оригиналом когда-либо была найдена. Местонахождение грузовика, на котором они туда приехали, также не удалось установить. И если нам удастся найти его и пленку, может, мне и удастся узнать, какова связь между ПРОЕКТОМ ПСИХО и твоим отцом.

– Ты думаешь, Энн удастся обнаружить пленку с моей помощью, используя меня как след, как запах?

– Но нам же удалось найти таким образом тот склад в Лос-Анджелесе… А ведь это было всего лишь место, где просто нечто случилось с твоим отцом, а не специфический конкретный объект, как, например, грузовик или видеокамера.

– А Рэйчел? – Леггер с ожесточением посмотрел на Дорца. – Ты бы не взял ее с собой из-за простого сострадания. Ты планируешь выкачать из нее все, что она по этому поводу знает, ведь так же?

Дорц хлопнул ладонью по «баранке».

– Ради бога, о каком сострадании может идти речь? За ПРОЕКТОМ ПСИХО и впрямь таится страшное Зло… И я это чувствую. И я буду сражаться с этим злом… В этой борьбе уже пал Натан Кейт, а ты сидишь тут и ноешь, мать твою, что у меня, видите ли, не те методы… Ты – дерьмо, если считаешь, что совершил подвиг, дав согласие поехать снами. А Рэйчел? – Господи, да если я и впрямь что-то из нее выужу, то это будет Чудо… Знаешь, она ведь, возможно, сейчас уже умирает там, на заднем сидении.

– Она просто устала. – Леггер почувствовал, как его прошиб холодный озноб. – Вот– и все.

– Устала? Не надо песен… – процедил Дорц. – Это я устал… А вот она – умирает… А ты – дерьмо… Тебе никогда не приходило в голову, что у тебя чего-то не хватает? Я хочу сказать, что всякий, прошедший сквозь такое столь быстро, как вы, хоть чуточку да изменился… Быть может, даже поумнел… Но только не ты! Ты даже не в состоянии заметить, что человек из-за сильного психического потрясения может сыграть в ящик.

– Простите, простите меня, я ведь убил ее брата… Господи, да что ж вам от меня нужно?

– Чучело, она вовсе не из-за брата так убивается. Ей этот уродец отродясь не нравился… Да и кто б его смог полюбить… Это она из-за Стрезличка, будь он проклят! Все дело в ублюдке Стрезличке!

– Что?! – Леггер ушам своим не поверил. – Мне хоть когда-нибудь объяснят, что же в конце концов здесь происходит?.. А то мне уже кажется, что ты по ходу сочиняешь. Какое отношение имеет Стрезличек к тому, умрет или останется в живых Рэйчел?

Дорц резко вывернул руль, объезжая ржавеющий на середине проезжей части металлолом.

– Я видел… – он старался подобрать подходящие слова. – Я уже видел Рэйчел такой… Там… в «Уродском Раю»… Много лет тому назад… Ближе к концу программы Рэйчел подвергли серии интенсивных психологических обусловливающих процедур. Я подслушал, как какой-то покатывающийся со смеху лаборант назвал это операция «Большой Папочка». Суть была в том, чтобы заставить Рэйчел воспринимать Стрезличка в качестве Верховного Отца, своего рода Бога и Истины в последней инстанции. И надо сказать, им это удалось.

Дорц сощурился, вглядываясь в уходящую за горизонт дорогу.

– Она ослушалась его всего лишь один раз, и ей тотчас же стало плохо, как сейчас. И поправилась лишь тогда, когда Стрезличек лично явился в наш обезьянник и простил ее. Вот ведь мразь!

Леггер в течение нескольких секунд всматривался в лицо Дорца.

– Точно, меня лечить не надо.

– А? – Дорц оглянулся на Леггера.

– Я не такой уж и дурак… Так что не пытайся меня уверить в том, что Рэйчел была единственной, кого Стрезличку удалось запрограммировать!

Уважительно осклабившись, Дорц закивал головой.

– Верно… Со мной это тоже проделали… Но от только не взяло… по крайней мере, не так, как им хотелось бы… Со мной им долго пришлось повозиться, но в конце концов я от их установок избавился.

– А сейчас ты просто сражаешься со Злом, да? Конечно же! – усмехнулся Леггер. – А тот факт, что ты просто одержим Стрезличком, как я предполагаю, к этому делу совершенно никакого отношения не имеет…

– О господи, Леггер, – взмолился Дорц, отпуская руль.

– Следи за дорогой! – Автомобиль сейчас несся без какого-либо управления.

– Конечно же, имеет! Всякого подавляющего твою личность деспота необходимо убивать. А если этот деспот – твой отец, то убей его!

– А если тебя никто не подавляет? – закричал Леггер. – Если ты просто хочешь, чтобы тебя оставили в покое!

– Тогда убей себя!

Колеса завизжали, когда, ударив по тормозам, Дорц вырулил на центр проезжей части и выругался:

– Господи, какого черта, я согласился.

– Так как насчет Рэйчел? Если единственное, что спасет ее жизнь, – это личное прощение Стрезличка, то что ж, по-твоему, ты творишь, прихватив ее с нами? Это ты – чертов деспот, и ты сейчас убиваешь ее.

– Я и без тебя это знаю. Но она же сама напросилась! А может, ей лучше будет умереть, чем вновь позволить этой свинье копаться в ее мозгах.

– Похоже, ты свое дело знаешь, – промолвил Леггер. – Похоже, это крайне удобно – моральн оправдывать любой из своих поступков.

Натянутая улыбка, подобно бескровной ране, появилась на лице Дорца.

– Чистейшей воды совпадение, – ответил он.

– Иди ты к черту! – Леггер отвернулся и стал смотреть на размытый скоростью ландшафт за окном. Впервые взгляд его упал на зеркало заднего обзора. Оно было растрескавшимся и заляпанным грязью. Кроме того, оно оказалось совершенно бесполезным, так как было установлено под неправильным углом. Он мог видеть отражение половины собственного лица.

«Похоже, я уже наполовину там, – подумал Леггер. – Насколько же меня хватит?»

Прислонившись головой к холодному стеклу, он закрыл глаза. Еле уловимая боль пульсировала в его груди. Дорц насвистывал сквозь зубы какую-то незнакомую мелодию, ноты которой звучали довольно странно. Вскоре, прижавшись щекою к стеклу, Леггер уснул.